Текст книги "Дорожная Пыль в стране магов"

Автор книги: Дорожная Пыль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, оборотнем. Что ты так разнервничался?

– А ты умеешь превращаться в кого-нибудь?

– Мне это не интересно, поэтому, кроме как в ворону, я ни в кого не превращаюсь.

– Ух, ты! Давай, превратись!  Там на дороге дохлая кошка валяется!

– Допрыгаешься! Удовлетворю твою просьбу и сдвину твою точку сборки в положение червяка, а сам потом стану вороной...

– Ладно, извини, был неправ, что оскорбил твою вторую сущность. Скажи, а ворона может переместить свою точку сборки в положение человека?

– Нет. Перемещение точки сборки – исключительная особенность человека. Во вселенной много существ, обладающих высоким осознанием. Многие из них живут очень долго, накапливая знания. Человек отличается от них тем, что его энергетическому телу придано органическое, являющееся колоссальным источником энергии. Платой за обладание невероятной силой является короткая жизнь. Человек во вселенной единственное существо, способное по своему желанию изменять положения точки сборки: либо чтобы стать любым существом, либо чтобы путешествовать по другим мирам. Он подобен Богу в своей потенциальной свободе, хотя плата за это безумно велика. Парадокс в том, что человек оплачивает её, не используя божественный дар. Силу этого дара забирают  летуны. Точнее, люди сами отдают свою силу летунам, идя на поводу своих пороков.

– Я считал, что язык делает человека уникальным существом.

– Язык!? Глупости! Язык – это ключ к энергии человека. Истинное отличие человека от всего живого  и разумного –  его способность обладать всеми мирами мироздания.

– Скажи,  если наука будет продлевать жизнь человека и в конце концов сделает его бессмертным – это ведь уже будет сверхчеловек? У него и свобода будет, и бесконечная жизнь. Это возможно?

Кэкэ иронично улыбнулся и внимательно посмотрел на Дорожную Пыль.

– Давно хочу спросить тебя. Скажи мне честно, зачем тебе жизнь?

– Ну, ты даёшь! Странный вопрос. Ну, как? Ну-у-у..., чтобы жить.

– Да, нет же. Ты не понял. Ты просто собираешься доживать, или у тебя есть какое-то важное дело, которое ты просто обязан сделать? Ты просто хочешь промотать, что тебе дадут? Или..., – Кэкэ щелкнул пальцами.

Дорожная Пыль задумался: «А правда, зачем?»– думал он. – «Чего я так бьюсь, ломаюсь? Неужели только для того, чтобы иметь возможность делать это ещё какое-то время?»

Кэкэ улыбнулся и слегка толкнул его в бок. – Теперь ты понимаешь, что глупо жить вечно. Если посмотреть непредвзято, то смерть – самый верный помощник в жизни любого. Без этого помощника нам не достичь ничего.

– Странные вещи ты говоришь, Кэкэ. Смерть – это убийца сознания, а не помощник.

– Были среди магов умельцы, которые продлевали свою жизнь, переходя в мир неорганических существ или занимая энергию у живущих. Всё равно все смертны,  даже проскочившие мимо Орла. Смерть – это неоспоримый факт любой жизни, как бы долго она ни продолжалась. И в этом её важнейшее значение. Смерть – это совершенный вызов для любого существа.

– Я думаю, что жизнь является вызовом для живущих.

– Нет, жизнь – не вызов. Это та сцена, на которой смерть бросает свой вызов, и это совершенный вызов хотя бы уже потому, что от него никто не может отказаться. Смерть заставляет людей соизмерять свои дела с остатком времени до встречи с ней. Она заставляет их отрывать свои задницы от стульев и кроватей. Не было бы смерти, всё можно было бы перенести на завтра, на послезавтра, на потом. Каждый вынужден принять этот вызов, даже если прячется или боится его. Я тебе уже говорил, что люди всеми силами стремятся уйти от принятия решений, от развития души, но смерть не даёт им покоя; поэтому люди прячут её, стараются не думать о ней. Посмотри вокруг, как люди стараются спрятать смерть. Вот сейчас, в эту секунду, смерть есть там, там и ещё там, но мы её не видим. Общество прячет её самыми разнообразными способами. Общество не хочет изменения человека, потому что изменяющийся человек непредсказуем и опасен.  Попытка достигнуть бессмертия – это попытка остановить жизнь.

– Ты сам говорил мне, что у души может быть много жизней. Разве это не ослабляет факт неотвратимости и окончательности смерти? Разве это не искажает совершенность вызова? Мне кажется, чем затевать историю со многими жизнями, было бы  значительно проще сделать судьбу человека такой, чтобы он в одной жизни попал во все те ситуации, в которые он попадает в разных реинкарнациях. Это позволило бы оставить одну неотвратимую смерть и сохранить совершенность её вызова.

     Кэкэ задумчиво посмотрел на Дорожную Пыль. Пауза уже начала затягиваться, когда он вновь заговорил.

– Я так не думаю. При повторном рождении история прошлой жизни стирается почти всегда, чтобы не препятствовать новой судьбе. Люди так устроены, что, если бы память о прошлой жизни сохранялась, они бы выбрали проторенную дорогу и фактически повторили бы снова свой пройденный путь. К тому же, разве ты  не замечал, что злые и агрессивные люди как будто бы лучше приспособлены к жизни? Круг их возможных решений шире, а сами эти решения как будто бы более эффективны, поскольку они не ограничены рамками морали и совести. Например, один может убить своего врага, убрав с пути проблему, а другой вынужден постоянно иметь в виду этот мешающий фактор, потому что его совесть не  позволяет убивать. Кажется, ваш Руссо говорил: «Злой извлекает двойную выгоду: из собственной несправедливости и из честности других».

– Это и ежу понятно. Я не видел праведников на вершине жизни. Скорее, туда всплывает, сам знаешь, что. Когда эти люди начинают говорить о высшем круге, меня разбирает гомерический хохот. Так и подмывает рассказать им, как добывают золото. Оно-то как раз всегда на самом дне.

– Замечательно. Тогда ты возможно  замечал, что дети рождаются почти всегда добрыми, во всяком случае не злыми. Бывают патологии в смысле нравственности, но крайне редко. Ну, что, замечал?

– Это тоже ежу понятно. С чего бы тогда Достоевскому о слезинке невинного ребенка париться?

– Ты видишь противоречие!? Видишь!?

– Какое противоречие?

– Ну, как же!? Туда люди большей частью уходят злые или просто подпорченные, а оттуда возвращаются очищенными. Не странно ли?

– Ты хочешь сказать, что смерть между реинкарнациями нужна, чтобы пройти чистилище?

– Именно это я и хочу сказать. Это просто необходимый элемент перед началом новой судьбы. Иначе, знаешь, что бы сейчас было?

– Да... Нетрудно себе представить.

– Я тебе даже больше скажу. Рождение незлых детей в злом мире, независимо от того, есть реинкарнация или нет, является лучшим доказательством существования бога. Разве нет? Подумай об этом.

Было видно, что слова Кэкэ серьезно озадачили Дорожную Пыль. Он сидел и пытался как-то склеить обрывки своих доводов.

– Так-так... – наконец заговорил он, – Но разве попытка ученых замедлить старение организма плоха? Разве плохо, что человек сохраняет энергичность и в преклонном возрасте?

– Ох, и хитрюга же ты. Ладно. Это, конечно, совсем другое дело. Все организмы стареют и дряхлеют. Замедлить этот процесс – святое дело, но есть и то, что нельзя замедлить.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду язык, точнее плату за обладание им. Это чисто человеческая проблема. Видишь ли, модель данных, которая порождает язык, отличается от модели данных у других существ, не обладающих языком. Да, эта модель фантастически продуктивна и быстра, но у неё есть один недостаток: в процессе жизни по мере увеличения и усложнения  модели мира, лежащей в основе языка, она становится всё более трудноизменяемой при появлении новых фактов, требующих её коррекции. Это приводит к тому, что в ней накапливаются дефекты в виде нарастающего несоответствия реальному миру.

     Может быть, ты замечал, что у животных возраст даёт опыт и всё более возрастающую уверенность в своих действиях. Разумеется, я говорю о здоровых, энергичных особях. Но у человека не так. Даже если человек здоров и энергичен, он с возрастом ощущает нарастание этой неадекватности и всё чаще обращается к молодым за помощью. Он боится этой неадекватности и связанных с ней ошибок. Повторяю, я не говорю о помощи, связанной с его физическим старением. Помнишь притчу о полном сосуде? В ней мудрец говорит ученику о том, что нельзя налить новые знания в переполненный сосуд: его прежде надо хотя бы частично опорожнить. Речь ведь идёт не о памяти. Память – не проблема. Речь идёт о новых структурах, которыми надо дополнить уже  действующую модель мира в голове человека. И вот это становится с возрастом  по мере развития модели невыразимо трудной задачей. Наступает момент, когда проще обучить молодого человека, чем сделать адекватным старого.

– Ты хочешь сказать, что, пока мы говорим, мы умираем?

– Ну, умираем мы по-любому, – улыбнулся Кэкэ. – Просто этот фактор невозможно устранить. Увеличение памяти и быстродействия мозга мало что дадут. И главное: усложнение коррекции языковой модели вызывает затруднения в принятии новых решений, что естественно приводит к застою в развитии души. Какой смысл в этой ситуации продолжать жизнь? Похоже, Господь внимательно отслеживает те души, которые перестают изменяться.

-Ну-ка, ну-ка, с этого места, пожалуйста,  поподробнее. Может быть это и меня касается, – засуетился Дорожная Пыль.

– Ты в своём неизменном амплуа! Тебя как всегда интересует шелуха от знаний, а не сами знания! Ладно, – ухмыльнулся Кэкэ. – Я же тебя спросил: Зачем тебе жизнь?

– Ну, да, спросил – чувствуя подвох, ответил Дорожная Пыль.

– И я спросил тебя: Что собственно ты ещё намерен сделать, по настоящему намерен, как говорится «кровь из носа» намерен, без чего тебе никак нельзя умирать? ... Молчишь? Ты ничего не страждешь. Тебе жизнь не нужна. Если ты ничего не собираешься делать, значит ты не собираешься меняться. Так? Значительная часть смертей по моим наблюдениям связана с прекращением изменений души или ожиданием таких прекращений. Часто человек думает: «Вот сделаю это и ещё это,  и можно будет успокоиться». Он делает это и это – и умирает или гибнет.

– Кстати, я это тоже замечал. У нас одна певица поёт: «Дай счастья мне, а значит, дай покоя». Ты думаешь, это песня про кладбище?

– Ага! Лучше не скажешь. Как только человек перестает намереваться, он теряет жизненную силу и умирает, хотя, конечно, не все смерти связаны с этим. Вообще каждая смерть, несмотря на свою неизбежность, имеет большой внутренний смысл. Например, смерть какого-нибудь человека может быть нужна другим людям, чтобы изменить что-то в них. Так что смерть – это самый лучший и самый честный друг любого человека. Одно из отличий человека от животных заключается в том, что он знает о своей будущей смерти. Как мало людей используют это преимущество, этот подарок!

– Кэкэ, я тоже знаю, что умру, что времени осталось не так много, а ты не хочешь мне помочь сдвинуть точку сборки, – вернулся к старому Дорожная Пыль.

– Ты опять за своё?! Я же говорю тебе: чтобы перейти к пучку аксиом, создающему другой полноценный мир, надо пройти через неполноценные участки. Это некие  полумиры. В них не хватает каких-то законов, а какие-то  являются лишними. В таких полумирах иногда и тела-то не может быть по действующим там законам. Надо иметь большую энергию, чтобы не развалиться и преодолеть это промежуточное состояние.

– А ты мне можешь дать взаймы эту энергию?

– Ну, вообще-то, если недалеко смещаться, у меня на двоих энергии хватит, но риск большой.

– Я готов. Хоть раз в жизни почувствую, что ощущает воин.

– Да, ты, батенька, оптимист! Ладно, черт с тобой. Подойди ко мне и возьми меня за руки.

    Дорожная Пыль немедленно подчинился. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Постепенно Дорожная Пыль стал ощущать всем телом, как его окутывает какой-то голубой туман. Этот туман всё более и более наполнял  пространство. Ничего не было видно, только пронзительное свечение из глаз Кэкэ. Дорожная Пыль почувствовал, как Кэкэ отпустил одну руку и потянул его за собой.

Они вышли из голубого тумана. Его взору открылась голубая равнина, поверхность которой напоминала затвердевшую губку. Мягкий, рассеянный свет освещал всё вокруг. Кэкэ шёл впереди и тащил за руку Дорожную Пыль.  Неожиданно Кэкэ отпустил руку и присел, рассматривая что-то на поверхности. Невероятная тяжесть навалилась на Дорожную Пыль, веки отяжелели, было трудно смотреть. Он пытался крикнуть, привлечь внимание Кэкэ, но сил вздохнуть уже не было. Раскалывалась голова, жутко тошнило. Дорожная Пыль почувствовал, что падает. Перед глазами в тумане проплывали размытые образы: сосредоточенный взгляд Люции (она к чему-то призывала его), испуганное лицо Лю, нахмуренные брови Сэсэ, потом тела, голые тела над ним – сильные,  настойчивые, женские груди, мужские животы, всё  вперемешку. Они давили его лицо, грудь, ноги. Дорожная Пыль понял, что умирает. Последнее, что он увидел, был человек в коричневом балахоне с капюшоном, который смотрел на него печально и с любовью.

18. Второе прощание

                            Не было бы полноты без печали и томления,

                            поскольку без них нет трезвости и доброты,

а мудрость без доброты и знание без трезвости -

                                    БЕСПОЛЕЗНЫ.

                                                                          Карлос Кастанеда

       Очнулся  Дорожная Пыль в постели. Слабость, покой и сидящая у кровати Сашка.

– Наконец ты пришёл в себя. Мы все так волнуемся, – поправляя одеяло, сказала Сашка.

– Кто мы?

– Как кто? Мы все: Сэсэ,  Люция, Кэкэ, Лю, мама и я. Сейчас моя очередь дежурить, вот я и сижу около тебя.

– Я ничего не помню. Что произошло? Перед глазами  только какие-то смутные образы. Наркоз что ли? – облизывая сухие губы, спросил Дорожная Пыль.

– Ну, ты же помнишь, как Кэкэ потащил тебя в другой мир?

– Это помню. Я же его и уговорил.

– Вы проходили через промежуточное состояние, полумир. В этом полумире тела существовать не могут; не хватает некоторых аксиом. Кэкэ удерживал вашу физическую целостность своей силой. Но потом он заметил там какой-то организм. Он был так поражён своей находкой, что забыл о тебе. А без его поддержки ты стал распадаться.

Дорожная Пыль пытался собраться с мыслями:

 – Почему тогда я здесь? Почему не погиб?

– Незадолго до вашего путешествия Люция заподозрила  неладное. Фею Правды провести невозможно. Она стала за вами наблюдать и, когда вы вышли из нашего мира, последовала за вами, сдвинув свою точку сборки. Нашла она тебя практически развалившимся. Тебе крупно повезло, что именно она оказалась рядом. Её энергетической мощи хватило, чтобы выдернуть тебя в наш мир.

– А почему Кэкэ с легкостью ввёл меня туда, а Люции потребовались такие усилия?

– Когда Кэкэ забрал тебя с собой, он сдвинул твою точку сборки и удерживал ее  в новом положении своей силой.  Когда же тебя нашла Люция, речь о тебе как о живом существе  можно было вести весьма условно. Она выдернула тебя уже не  как светящийся шар, а  как кусок того полумира. Это энергетически несравнимая задача. Ох, и досталось же Кэкэ! – покачала головой Сашка. – Он даже о своем открытии уже жалеет.

– Я ничего не понимаю. Почему он жалеет?

– Кэкэ тогда спохватился и быстро вернулся назад. Ты в тот момент был уже практически мертв. Твое тело из-за отсутствия энергии никак не могло сформироваться и удерживать целостность. Твой конец был предрешен. Об этой ситуации Люция сообщила Лю. Это привело Лю в неописуемую ярость, и она спешно направилась сюда. Мы все бросились за ней, чтобы хоть как-то успокоить ее и предотвратить ужасные последствия.

– Последствия!?

– Видишь ли, та любовь, которую Лю дарит миру, возвращается к ней от мира  все возрастающей силой. Лю об этом не знает, а мы не говорим ей, потому что она сейчас находится только на третьей стадии развития мага. Это может быть опасно для неё и для мира.

– ...На третьей стадии, на третьей стадии, – задумчиво шептал Дорожная Пыль. – Что за стадии?

– Об этом лучше у Сэсэ спроси, – энергично продолжила Сашка. – Суть в том, что сила Лю уже феноменальна. Она фактически является хозяйкой всемирного намерения, хотя и не знает об этом.  В этом опасность. Ты что, сам не знаешь, на что способна женщина, защищающая то, что любит? Увеличь это многократно – и ты получишь Лю в ярости. В этом состоянии её никто не может остановить.

– Даже Кэкэ и Люция? – удивился Дорожная Пыль.

– Даже все вместе взятые. Только Орёл может остановить ее, хотя и не без последствий. Весть о том, что Лю в ярости движется сюда, вызвала панику. Началась спешная эвакуация магов. Что тут творилось! – всплеснула она руками. – Кэкэ, скрестив руки,  стоял на скале у входа в шхеру и ждал смерти. Он рассчитывал, что это может сохранить жизнь другим. Нам всем вместе каким-то чудом удалось уговорить Лю перейти в конструктивное русло твоего спасения. Был всего один способ вернуть тебя к жизни. Тебе надо было фактически родиться вновь.

– Час от часу не легче! Я родился вновь!?

– Практически да. Маги специально провели для тебя очень редкий ритуал рождения. Своей силой они укрепили твоё тело, а Лю дала тебе энергию жизни. У нас реальное рождение и рождение через этот ритуал приравниваются, так что Лю  теперь твоя мама: часть её жизненной силы стала твоей. Тебе повезло с мамочкой, – заулыбалась она, – ведь для твоего восстановления необходимо было столько энергии, сколько нет ни у одного мага, кроме Лю, конечно. Знаешь, по определению у феи Любви не может быть детей. Она должна любить одинаково весь мир. Но по странной прихоти великой силы намерения, у неё теперь есть сынок, правда, большой и небритый, – и она звонко засмеялась.

– Как же это... Как же это... Ну, ...  произошло?

– Давай я помогу тебе вернуть память, и ты сам всё вспомнишь.

     С этими словами Сашка положила правую ладонь на его лоб. Дорожная Пыль почувствовал тепло, потом появилось покалывание под ладонью,  и неожиданно перед ним ясно всплыли все события, о которых она только что говорила.    При этом, было такое ощущение, что все свои наблюдения он делал как бы со стороны.

     Он видел, как его принесли в небольшой зал, пол которого был покрыт мягким ковром. В зале уже находилось около тридцати человек, мужчины и женщины; среди них были все его знакомые. Они разделись донага и выстроились в две шеренги лицом друг к другу. Потом они встали на  четвереньки, чередуя направление от одного к другому, и прижались боками. Каждый из них, стоя на локтях, обхватил бедро правого и левого соседа. Образовалась монолитная труба из живых тел магов. У входа в трубу на небольшой подстилке сидела обнаженная Лю спиной к трубе. Кэкэ и Сэсэ поднесли к ней голого Дорожную Пыль и посадили его в позе зародыша между раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами Лю. Она сильно прижала его к себе. Кэкэ и Сэсэ с покрывалом, в котором они принесли Дорожную Пыль, перешли к концу трубы. Все затихли, так что в зале был слышен малейший  шорох. Лю была серьёзна и сосредоточена. Она с закрытыми глазами слегка раскачивалась и раскачивала Дорожную Пыль. Он внезапно почувствовал, как огромный поток энергии стал наполнять его опустошенное тело. Этот поток проникал во все клетки, наполняя их бодростью и жизнью.

     Дорожная Пыль вспомнил, как однажды Сэсэ рассказывал ему о различиях в энергетическом строении мужчин и женщин. «У женщин, – говорил он, – на один энергетический центр больше, да ещё на какой центр! Этим центром является матка. В ней концентрируется значительная доля энергии женщины, позволяя ей создавать новую жизнь и обеспечивать сверхчувствительность, необходимую для поддержания связи с миром и своим потомством. Воистину женщины – природные маги».

Поток энергии, наполнявший Дорожную Пыль, очевидно, имел своим источником матку Лю. Так продолжалось несколько минут, пока поток не стал иссякать. Объятия Лю разомкнулись, она положила Дорожную Пыль на спину головой в сторону трубы. Она шептала ему на ухо: «Дорогой, хороший мой мальчик, ты должен проползти на спине через этот магический родовой канал. У тебя есть силы, я знаю, ты сможешь, сможешь. Соберись. Сделай это для меня, пожалуйста. Я буду ждать тебя с той стороны. Давай, мой мальчик, давай!»

     Дорожная Пыль собрался с силами и начал двигаться внутрь этого родового канала. Труба задышала в одном ритме, её участники слаженно прогибали спины, так что со стороны казалось, будто по ней проходят волны спазмов.   Двигаться было крайне тяжело, почти невозможно. Движения тел прижимали его к ковру, не было возможности согнуть в коленях ноги для толчка, не было возможности дышать. Труба как будто бы трамбовала его тело, усиливая сцепление всех клеток. Наверное, он достиг середины своего пути, когда наступил кризис: он не хотел двигаться дальше.

     В его памяти всплыли события давнего прошлого. Он вспомнил своё рождение! Он вспомнил, как хорошо ему было в животе у мамы: мягкий, жёлтый, приходящий извне свет, тепло, сытно, слышны приглушенные голоса, чувство абсолютной защищенности. И вдруг невесомость уходит, все вокруг начинает давить, обжимать, выталкивать из этого рая в ад, где нужно дышать,  есть – и сопротивляться, сопротивляться,  сопротивляться. Тогда в середине пути он тоже не хотел рождаться, он хотел смерти. Теперь всё повторилось снова.

     Его воспоминания  прервал голос Лю.  Она со слезами на глазах умоляла  двигаться: собрать все силы – и двигаться. И, как тогда, он пошёл на голос матери, из последних сил, задыхаясь и истекая потом. Он плохо помнил, как выбрался из трубы, как Кэкэ и Сэсэ в покрывале  отнесли его в отдельную комнату к Лю. Лю закутала его мокрого от пота в одеяло, положила его голову себе на колени и, раскачиваясь, бормотала: «Ну, вот, мой хороший, молодец, мой сынок…»  Под звуки ее голоса Дорожная Пыль выключился. Его воспоминание оборвалось.

Сознание вернуло его в комнату, где он лежал.

– Ну, что? Всё вспомнил? – улыбнулась Сашка. – Пойду, сообщу нашим, что ты оклемался.

Она вышла и через несколько минут в комнату влетела Лю.

– Ну, как ты? Как себя чувствуешь?

Она присела на краешек кровати и ладошкой погладила его по лбу.

– Спасибо, мамочка, – счастливо прошептал Дорожная Пыль, – всё хорошо. Буду жить. Ты спасла меня.

– Что ты! Тебя спасли мы все вместе... Э-этого людоеда я не считаю.

– Зачем ты так о Кэкэ? Он просто задумчивый очень. А тут в полумире живое существо. Там, где его в принципе быть не может. Представляешь, какая удача!?

– Эта удача ему боком выйдет, мой хороший! Забудет, как по мирам шляться, да еще с собой неподготовленных  брать. Ты полежи, я сейчас кашки приготовлю и покормлю тебя.

– Да, я сейчас сам встану. Мне уже нормально совсем.

– Нет-нет, полежи пока, я скоро приду, – и она убежала, мотая из стороны в сторону косой.

«Как же  хорошо быть ещё для кого-нибудь маленьким», – подумал Дорожная Пыль. Он уже успел забыть, как это здорово.

Дверь потихоньку открылась, и в проёме появился смущённый Кэкэ. Из-за его спины выглядывала Люция, которая, похоже, подталкивала его сзади.

– Ты, это, Дорожная Пыль, извиняй меня. Чё-то я маху дал. Понимаешь, он такой маленький, голубой, с крылышками. Удивительно, как он там существует и по каким законам!?

Кэкэ опять стал увлеченно водить руками, но несильный удар Люции в спину прервал его.

– Да. Ну, в общем, давай, выздоравливай. Буду заходить. Если чего, давай, я здесь.

– Я те дам, я те дам «давай», – сурово вмешалась Люция. – Ты, Дорожная Пыль, с выздоровлением не гони. Надо, чтобы энергия Лю у тебя своей стала. Но всё равно, ты всегда будешь частью её. Эта связь – как пуповина. Ха, – усмехнулась она, – я теперь, оказывается, бабка. Ну, ладно, мы пошли.

Она взяла  Кэкэ за руку и вывела из комнаты. Не успела закрыться дверь за Люцией, как в комнате появились  Сэсэ и Ма. Они поздоровались.  Ма справилась о здоровье и ушла. Сэсэ задержался в дверях.

–  Ты вот что, Дорожная Пыль. Ты больше этими экспериментами не занимайся. Такое везение один раз в жизни бывает, так что не  искушай!

– Сэсэ, я хотел спросить у тебя про стадии развития мага. Мне о них фея Добра говорила, и что у Лю третья стадия.

– Ладно, давай коротенько по старой памяти, – присел на кровать Сэсэ, – Когда будущий маг начинает обучение и изменение себя, его основным врагом  является страх. Страх защищает его личность от разрушения. Страх порождается собственной важностью, которая может пострадать в результате изменений. Если маг преодолевает этого врага, он переходит во вторую стадию – стадию ясности. Теперь его взгляду на мир не мешает личность и собственная важность. Воспринимая мир, он смотрит на него, вычеркнув себя. Он перестаёт видеть то, что хочет видеть, и не замечать того, что не желает замечать. Его восприятие ничем не ограничено и не замутнено. Он ясно принимает события, видит последствия. Его трудно обвести вокруг пальца, его сила возрастает. Стадия ясности означает также, что маг не отделяет себя от мира, и это также увеличивает его ясность. Но с её появлением  в сердце мага приходит тоска. Чем больше ясность, тем больше тоска.

– Почему Сэсэ? Почему тоска...

– Знаешь такую мысль: «Во многой мудрости много печали»? Это не совсем точное выражение. Когда ты выводишь себя из взгляда на мир, перестаёшь бояться, что-то ожидать, чего-то желать, то неизбежно опустошаешь себя. Тебе ничего не нужно от мира. Это порождает тоску –  беспричинную и огромную, как бездна. Маги говорят, что это ощущение присутствия бесконечности. Так или иначе, после обретения ясности основным врагом мага становится ясность, осознание своей непогрешимости. Остаться сомневающимся, изменяющимся, открытым миру – вот задача мага в преодолении ясности. Если маг преодолевает её, он переходит в третью стадию – стадию силы. Теперь он всё ясно видит, и ему подвластны огромные силы.

Лю как раз находится в третьей стадии, только, в отличие от прочих магов, ее силы невообразимы. И они – главный враг: искушение воспользоваться ими, когда ты ясно видишь и можешь исправить, помочь, трудно преодолеть. Для того чтобы победить силу, маг должен прийти к смирению.

– А что ты понимаешь под смирением?

– Конечно, не то, что ты. Смирение раба божьего – это готовность стерпеть, принять нечто неприятное, не протестуя, не стараясь увильнуть. Другое дело, смирение сына божьего. Для сына божьего смирение – это безупречность, не имеющая  внешнего оправдания.

– Не понял?

– Безупречность мага на третьей стадии должна перестать зависеть от событий мира, от мнений, оценок и даже от него самого, – Сэсэ вопросительно посмотрел на Дорожную Пыль, как бы проверяя, не утратил ли он нить понимания, и продолжил. – Ты любишь джаз? Настоящий джаз с импровизацией, непредсказуемый и живой? – Дорожная Пыль довольно закивал головой. – Это бывает не часто и не по желанию участников. Если они профессионалы, то у них полно всяких накатанных музыкальных всплесков, неожиданных выходов, но это не то. Когда наступает момент настоящего джаза – это чувствуют все. Все участники вдруг начинают понимать, что будет делать тот партнер и тот, и когда ему самому надо что-то сделать и как. Каждый своей волей вплетается в это кружево, которое принадлежит уже им всем и даже не только им. Они не вольны над собой, но они вольны. Они слушают, мир, чтобы узнать, что делать  и делать так, как только они и способны сделать. Они с радостью и счастьем покоряются этому потоку, потому что в нём гармония, превышающая гармонию каждого. Ты понимаешь, что я говорю? Они безупречны не перед собой, не перед слушателями. Они безупречны перед тем духом, который ведёт их. Они безупречны, потому что из кожи лезут, чтобы сделать точно так, как этому духу надо, потому что только так получится, как надо им самим. Их намерение отдано намерению силы мира, а сами они превратились в тончайший слух, чтобы, не дай бог, не пропустить что-то важное и не сделать. Это и есть истинное смирение, которое не просто не ограничивает, а, наоборот, возвышает мага до уровня творца, превращая его в со-творца.

     Понимаешь теперь, что я имею в виду, когда говорю о необходимости смирить свою силу и понять, что она не твоя, она принадлежит миру!? Сила мага может быть использована только в соответствии с намерением мира, а никак не своим. Лю, например, ещё недостаточно смиренна. Последние события показали это. С её силой она может по своей прихоти перебросить в другие борозды времени не только себя, но и огромную часть мира. Это никуда не годится. Маг должен слушать и слышать шёпот силы мира.

– А когда маг становится смиренным, что тогда?

– Тогда он становится человеком знания и может даже встретить фею Мудрости, но …, – в этот момент дверь отворилась и появилась Лю с тарелкой дымящейся манной каши.

– Всё-всё, разговоры закончены. Пора кушать, – она бесцеремонно выпроводила Сэсэ, села на кровать и началось: «За Орла… За маму… За всемирное намерение»…  В общем, всем известный с пелёнок текст.

                                                        *         *         *

     Прошло несколько дней. Дорожная Пыль совершенно оправился от последствий своего путешествия. Все разъехались по своим делам. Только Лю звонила ему два-три раза в день, требуя отчета: что ел, в чём одет, как спал. Она оказалась образцовой мамой: ее контроль был тотальным, но ненавязчивым. Тёплым вечером Кэкэ и Дорожная Пыль сидели у костра. В ожидании печёной картошки Дорожная Пыль медитировал, наблюдая за языками пламени. Он растворялся в этом пламени.  Кэкэ прервал его занятия.

– Дорожная Пыль! Я тебе многое рассказал, теперь надо показывать. Но после этих событий меня никто правильно не поймет. Маги боятся  твою мамочку, как чёрт ладана.  Она ведь до сих пор на меня зуб имеет. Тоже мне, фея Любви называется! Жуть одна.

– Зря ты так на неё. Она ещё маленькая девочка, милая и непосредственная.

– Ага, маленькая! Чуть не порвала всех в клочья на хрен. Чудом дом уцелел, все стены в трещинах.

– Ну, и что теперь делать?

– Ты же хотел подробнее про мир узнать? Хочешь, я тебя сведу с одним магом? Он дока по этим делам. Потом, когда всё рассосётся, вернёшься сюда.

– Так я «за». Завтра и поеду.

     На следующий день в пять утра Дорожная Пыль уже сидел в автобусе, который шёл до станции  «Деревяткино», откуда ему надо было добраться в столицу магических фонтанов, к таинственному и непонятному магу со странным именем Басмач.

20 . Баба Глаша

  Всю жизнь копить на чёрный день – белого света не видеть.     Васелин Георгиев

   К вечеру Дорожная Пыль наконец  добрался до города магических фонтанов. Городок был небольшой,  застроенный невысокими домами с башенками. Огромное количество деревьев и разнообразные парки наполняли его тишиной и благоуханием.