Текст книги "Чары, путы и кровные узы (СИ)"

Автор книги: Diurdana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц)

– Отпусти…. – Процедила она злобно.

– А то что?

– А то я тебя убью….

– Боже, как мне страшно. – Ухмыльнулся он.

– Сейчас мой парень…. – Начала Алевтина снова, но Богдан перебил ее:

– Какой парень? – Кивок головы в сторону. – Этот?

Аля выглянула из-за его плеча и увидела Егора. Он стоял рядом с другом Богдана и смотрел на нее. И взгляд его был каким-то пустым. Равнодушным. Стеклянным…. Что с ним?

Девушка оцепенела, поэтому слова Богдана доходили до нее, как сквозь слой ваты.

– Похоже, Караля, он не против.

Богдан снова поцеловал ее, только Аля уже не испытывала той гаммы чувств, охватившей ее при первом поцелуе. Она не сопротивлялась только потому, что не верила, что Егор действительно стоит рядом и ничего… ни-че-го не пытается сделать.

– Похоже ты тоже не против, малышка.

Его слова вывели ее из состояния немой покорности. Собрав все силы, Аля оттолкнула от себя тело парня и, размахнувшись, влепила ему пощечину. Подошла к Егору и, встряхнув его за грудки, потребовала отвезти ее домой. Тот, кажется, пришел в себя и молча вышел на улицу вслед за ней.

– Ну, ты даешь, подруга. – Послышался позади голос Маруси, неизвестно когда оказавшейся рядом.

Аля даже отвечать на ее реплику не стала. Сейчас она хотела только одного – поскорее попасть домой. Но прежде….

– Давай сначала отвезем Марусю, – обратилась она к парню, – нам нужно поговорить.

Оставшись с женихом наедине, Аля спокойно спросила его:

– Почему ты не вступился за меня?

– И что я должен был делать? – вяло и словно устало ответил Егор.

– Да что угодно! – Набросилась на него девушка, взбешенная его равнодушием. – Несколько минут назад ты не скромничал со мной и прекрасно знал, что делать и что говорить! А тут растерялся?

– Он выводил меня на конфликт. Ты что не поняла?

– Он ЛАПАЛ меня! А ты стоял и смотрел, потому что решил – он выводит тебя на конфликт?! Ты слышишь, что несешь?

– То есть, по-твоему, я должен был ввязаться в драку с этими двумя?

– Да! – Выкрикнула девушка ему в лицо. – Должен был! Должен был!

– И получить за то, что тебе же и понравилось?

– В смысле? – Аля опешила и решила, что ослышалась.

– Мне показалось, что тебе понравилось. Ты была не против.

– То есть из-за того что тебе ПОКАЗАЛОСЬ, ты стоял там и смотрел…. Знаешь, – Аля выдохнула и успокоилась, – а мне… – с нажимом, – …кажется, что ты просто струсил. Мне кажется, что ты должен был начистить морду этому парню только потому, что он прикоснулся ко мне. Не анализируя. И еще мне кажется, что я нужна тебе только для того, чтоб устроить свою жизнь.

Выпалила и вдруг саму себя услышала. Она никогда не подпускала к себе эти мысли. Никогда. И вот, она их озвучила…. И этого было слишком много на сегодня.

Аля вышла из машины, хлопнув дверью и цокая каблучками в тишине ночи, пошла домой.

* * *

– Что это было сейчас? – Богдан повернулся к молчащему другу, после того как Алевтина в сопровождении друзей покинула клуб. – Ты видел?

– Да, реакция у девчонки хорошая. И рука видимо, тяжелая. А тебе понравилось получать по лицу за приставания? Небось, не баловали тебя бабы рукоприкладством так часто, как меня.

– Не ной… Рука, и правда, у нее тяжелая, – согласился Бо, потирая ушибленную щеку, – но я не о том. Ее парень…. Он что – робот? Если бы при мне ее вот так тискали. У меня руки уже по локти в крови были бы. А он?

– Ее? – Усмехнулся Роман.

– Я имел в виду девушку, с которой встречаюсь. – Исправился Богдан. А потом исправился снова. – Да, ее.

– Он не робот. – Сунув руки в карманы, равнодушно заметил Ромка. – Он – наркот.

– В смысле? – Повернулся к нему Бо.

– В коромысле. Я видел, как он хапнул дури в машине. Он и не ездил никуда, просто сел, посветил там тлеющим огоньком, посидел несколько минут и сюда пошел. Его просто еще не отпустило. Спайсы, скорее всего. От травы так не накрывает….

– Чего раньше не сказал?

– И что бы ты сделал?

– Не пустил бы ее с ним.

– Слышь ты, рыцарь, – Ромка вдруг обернулся к нему. – Ты чего это, решил связаться с девчонкой, у которой есть парень? Решил последовать моему совету, брат?

– Не-а, – равнодушно ответил Богдан, – решил отбить ее у парня. Она прикольная….

– Она же – малолетка. – Изумленно переспросил друг.

– Забавная….

– И малолетка. – Не сдавался Роман.

– Милая. – Словно не слыша друга, продолжал парень.

Тогда Роман несильно шлепнул его по щекам, приводя в чувства.

– Э-э, друг, ты куда поплыл? Тормози, короче. Ей шестнадцать всего. Что ты будешь с ней делать? В ладушки играть?

– Ей семнадцать. – Запротестовал Вернер.

– Да, ей семнадцать. Не Восемнадцать, а просто семнадцать. Без ВО…. Смекаешь? Чуешь, чем это пахнет, если что?

– А мне плевать. – Все так же беспечно отвечал Богдан. – Мне теперь на все плевать.

Ромка с нарочитой заботой повернулся к товарищу, вгляделся в его лицо, пощупал лоб и констатировал:

– Вот говорил же тебе – надевай кальсоны под штаны, когда катаешься на мотоцикле. Приболел ты, Вернер. Серьезно приболел. Продуло тебя. Надуло тебе в штаны стояк на малолеток, друг. Ох и серьезное заболевание. В спецучреждениях лечится. И тебе лучше не знать, как…

– Пошел ты…. – Богдан отмахнулся от указующего перста друга, коим он тряс перед его носом и вернулся за столик.

А губки у девчонки были сладкими. И не в поцелуе была сладость. В прямом смысле – у нее была помада такая. Сладкая. Со вкусом шоколада. А целоваться она умела не очень хорошо.

Богдан улыбнулся и облизнул нижнюю губу. Пообещав себе обязательно подтянуть девчонку в технике поцелуев.

* * *

Укладываясь спать, Алевтина услышала звонок айфона. На дисплее отразился неизвестный номер, но девушка все же ответила.

– Караля, – услышала она голос, который теперь ни с чем не перепутает, – привет.

– Пока. – Отрезала девушка и бросила трубку. Но телефон заиграл снова. Поколебавшись, она все же ответила.

– Чего надо?

– Извиниться хочу. Перегнул, прости дурака….

– Засунь себе свои извинения, знаешь куда?! – Она сбросила вызов.

Больше Вернер не звонил. И уже засыпая, Аля получила три сообщения:

«Ты мне больше не подруга» – от Маруси.

«Прости меня, маленькая. Был не прав» – от Егора.

И «Прокипятишься, позвони» – известно от кого.

«Не дождешься» – ответила она Богдану. Марусе и Егору не ответила ничего.

Все-таки, Богдан ее сегодня сильно рассердил. И не тем, что поцеловал ее на танцполе – это она еще смогла бы пережить. Этой показательной сценой при Егоре…. Она просто в ярость впала от подобной выходки. И прощать его не собиралась.

Пока не собиралась.

Глава 4

Караля…. Вот же дурацкое прозвище. Впрочем, такое же дурацкое, как тот, кто его придумал…. Караля….

Алевтина в очередной раз перевернулась на другой бок, натянула одеяло на нос и закрыла глаза, мечтая, наконец, уснуть и ни о чем не думать…. Не вспоминать…. Не представлять….

Но память, переплетаясь с фантазией, наводняла сознание девушки образами и ситуациями, свершившимися и нет. И не давала покоя….

Устав бороться с бессонницей, Аля откинулась на спину и посмотрела в потолок. Может быть, если упорядочить мысли, они перестанут пестрым хороводом кружить в ее голове? Но с чего же начать?

Оставив самые сладкие воспоминания на десерт, Аля вспомнила о ссоре с Егором и попыталась понять, что она испытывает от этого. И признала, что ей радостно от того, что теперь есть повод порвать с ним. Словно груз с плеч упал, так легко стало. А еще появилось чувство, что это решение нужно было принять очень давно. Что в ссоре с Егором она чувствует себя комфортнее, чем будучи его девушкой. А это ли не значит, что все?

Аля жила, связанная этими узами навязанных отношений с самого детства. Она выросла с мыслью, что никто другой кроме Егора ей не светит, и не смотрела на других парней. Будучи девушкой послушной и ответственной, Алевтина запретила себе даже примерять кого-то из знакомых мальчиков на себя в качестве бой-френдов и старалась относиться к ним, как к существам бесполым. Таким образом, единственным мужчиной в ее сознании к семнадцати годам остался только Егор. Все остальные были либо просто друзья, либо никто.

А сегодня вдруг девушка прозрела. Ее словно освободили от этих удушающих пут и продемонстрировали то, что в мире есть другие парни. Парни лучше, привлекательнее, сильнее, увереннее ее жениха. Она поняла, что сама может привлечь чье-то внимание, заинтересовать, понравиться. И еще, оценила силу притяжения, которую сама может и должна испытывать.

Девушка спрыгнула с кровати и на цыпочках приблизилась к зеркалу.

Ночь не была кромешно-темной, в небе светила полная луна и свет ее озарял комнату. Аля видела свое отражение достаточно четко, и ей нравилось то, что она видит. Особенно нравились ей ее длинные распущенные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Почему она не может понравиться такому парню, как Богдан Вернер? Очень даже может, судя по его поцелуям.

Девушка прикоснулась к губам кончиками пальцев, пытаясь воскресить в памяти так взволновавший ее поцелуй и вдруг ей стало душно и жарко. Кровь прилила к щекам, а сердце ухнуло в живот. Она обняла себя руками за плечи, зажмурилась и счастливо улыбнулась. Потом выдохнула, открыла глаза и отошла от зеркала.

Аля завела компьютер и открыла свою страничку в социальной сети. Увидела оповещение о том, что кто-то заходил к ней «в гости». Вгляделась в фотографию визитера. Этот парень каждый день что-то искал на ее странице. Не писал сообщений, не «лайкал» фотографии…. Что ему было нужно, Аля не знала. И не спрашивала. Мало ли кто скрывается за ликом симпатичного парня? Может маньяк-извращенец.

Аля вдруг нахмурилась и увеличила фото. Сегодня она узнала этого парня. Да и как не узнать? Это он сегодня постоянно мелькал рядом с Богданом. Его друг? Скорее всего.

Девушка принялась изучать содержимое фотоальбомов парня и конечно очень скоро среди малочисленных фотографий напоролась на снимки Богдана. Попыталась найти его среди друзей Романа, но не нашла.

Тогда она просто увеличила то фото, на котором красовалась, наверное, вся женская половина их группы, и надолго прилипла к экрану, вглядываясь в черты парня, пытаясь вобрать в себя каждую мелочь и сохранить в памяти.

«Это всего лишь танец», – вдруг вспыхнули в памяти его слова, моментально отрезвляя девушку и разрушая воздушные замки, которые она старательно возводила в своих фантазиях. Сердце замерло, будто его сжала сильная рука, а по позвоночнику прошел холодок.

Какая же она глупая, – разочарованно подумала Аля. Размечталась тут…. А он? Ведь не лежит сейчас, глядя в потолок и не мечтает о ней. Вон, какой он… красивый и взрослый, и столько девушек вокруг него. Таких же, как он. Как минимум совершеннолетних. Он и поцеловал-то ее лишь для того, чтоб Егора подразнить.

Смысл подобного действия был Алевтине непостижим. Но кто их разберет, парней? Может Вернер по одному ему известным причинам так поглумиться решил над ними? Может, у него настроение было над кем-нибудь поиздеваться? Или он желание в карты проиграл поцеловать первую встречную. А ею оказалась она….

Але в силу возраста не так уж сложно было в это поверить.

Девушка посмотрела за окно. Там уже занимался ранний серый рассвет. Тело вдруг налилось усталостью, мысли – тяжестью. Пожалуй, пора была идти спать. Она уже потянулась рукой к «мышке», планируя закрыть страничку, когда компьютер пиликнул, предупреждая о входящем сообщении. Поспешно открыв его, Аля вчиталась в короткое послание:

«Ложись спать, Караля, поздно уже»

Караля…. И ведь прилипнет же. Точно прилипнет!

– Я не Караля. – Сердито буркнула она в монитор, словно он нес ответственность за дурацкое прозвище, выключила компьютер и юркнула в постель. На сей раз сон не заставил себя ждать. Последнее о чем думала Алевтина, пока не уснула, был ее завтрашний разговор с мамой по поводу Егора. Почему-то девушка не сомневалась в том, что стоит ей огласить семейству, что она не влюблена в парня, как многолетние планы на их брак тут же предадут забвению, а ее отпустят в свободное плавание и позволят самостоятельно выбирать себе, с кем жить, а с кем дружить.

На одно короткое мгновение мелькнула мысль рассказать о том, как Егор проявил себя в ответственный момент. Ведь о причинах, по которым Аля хотела его бросить ей все равно придется отчитаться. Но представив, какой эффект будет иметь рассказ о том, как в клубе к ней приставал какой-то парень, передумала. Узнай мама такие подробности, назовет ночные развлекательные учреждения вертепами, и Аля до самого замужества нос туда не сунет. Оно ей надо? Конечно, нет! Поэтому в качестве аргумента девушка выбрала самый главный – она его не любит и не хочет становиться его билетом в столицу. Все. Этого должно быть вполне достаточно.

Девушка вытянулась на постели, понежилась, улыбнулась чему-то и провалилась в сон, преисполненная радужных надежд.

* * *

– Алина, ты видела сколько время? – Богдан зажал телефон между ухом и плечом и полез в карман джинсов за ключом, чтоб открыть дверь. – Ты пьяная что ли?

Парень повернулся к другу и провел ребром ладони по горлу, демонстрируя, как он относится к звонку бывшей любовницы. Роман в ответ демонстративно закатил глаза.

– Алин, слушай… да прекрати ты истерить…. Не верю. Не будешь ты резать вены из-за меня, кого ты пытаешься обмануть? Слушай, иди, выспись, а? Тебе завтра будет стыдно. Алина, ты не убьешь себя, не ври, я слышу твоих подруг – ты не одна. Передай им, что они глупые курицы, раз посоветовали тебе подобные угрозы. А лучше самоубейтесь там все сразу. Все, пока.

Он выключил телефон. Потом подумал и занес номер Алины в «черный список». Стянул майку, швырнул ее в угол и упал в кресло, откинувшись на изголовье.

– Это тебя Бог наказал, Вернер, – бурчал Роман, выдергивая из розетки шнур ноутбука и прижимая к себе устройство, – так тебе и надо. Надеюсь, Алинка хорошенечко оттрахает твой мозг. Будешь знать, как кидать друзей.

– Ты куда ноут понес? – Не обращая внимания на причитания друга, поинтересовался Богдан.

– К себе.

– Зачем? Время видел?

– Видел. Но знаешь, – Роман сделал жалобную рожицу, – мне так одиноко в последнее время. Зайду к своим девчонкам, которых ты меня не можешь лишить.

– Я тебя ничего не лишал…. Постой, ты о чем?

Роман пожал плечами, дескать, догадайся сам, и нежно погладил корпус ноутбука.

– Черт, Ромыч! Ты опять за свое?!

– Этого бы не случилось, если бы ты не кинул меня с той девчонкой. Ты хоть знаешь, каких усилий мне стоило ее уболтать поехать к тебе. Да еще и с подругой, а ты?

Роман, коверкая и кривляясь, изобразил голос друга.

– Я поехал домой. Один…. – И нормальным голосом. – Один? Это как вообще понимать? Ты меня слил! Тоже мне, друг называется.

– Не ной. – Устало произнес Богдан и прикрыл глаза. – Ехал бы один с двумя девицами, зачем тебе я?

– Будто не знаешь? – Друг посмотрел на него, как на умалишенного. – Мне их НЕКУДА было вести.

– Это твои проблемы. Все, я спать. – Богдан рывком поднялся с кресла и взялся рукой за дверь, намекая товарищу, что пришла пора покинуть помещение. Тот прищурился, поджал губы и удалился. А через пару минут за стеной послушался его ехидный голос:

– Твоя телка малолетняя он-лайн.

Этого заявления было достаточно для того, чтоб сон как рукой сняло. Богдан откинул одеяло и пошел в соседнюю комнату.

– Вот, – друг повернул к нему монитор ноутбука, – видимо ты закрыл ноут на ее странице. Он на ней и включился…. Ты же не будешь ей ничего писать? Черт, Вернер, только не это! Начинается, блин! Отдай ноут! Позвони ей и пожелай спокойной ночи, причем тут я?

Богдан, ничего не ответив, отправил Альке сообщение, чтоб ложилась спать, вернул другу устройство и пошел к себе. Засыпая, он дал себе слово завтра же найти повод увидеться с девчонкой снова и больше не вести себя, как неандерталец. Слава Богу, сейчас потерять человека было достаточно сложно – сотовая связь, социальные сети делали общение проще. Вот предыдущему поколению было не в пример труднее сохранить контакты. Любая мелочь или стечение обстоятельств могло развести двоих навсегда.

* * *

– Проснулась? – Аля открыла глаза и напоролась на грозный взгляд матери. Женщина стояла в ее комнате, прямая как струна, скрестив руки на груди и царственно вздернув подбородок. Алевтина еще не поняла, в чем провинилась, но поджилки у нее задрожали в ту же секунду. – А ну, быстро в ванную, завтракать и собираться.

– Куда? – Пискнула девушка, чувствуя, как подкатывает комок к горлу и спирает дыхание.

– В деревню, к дедам. Телефон, планшет отнесешь в мою комнату и оставишь на тумбочке.

– Но мама….

– Быстро, я сказала! – Мать подошла ближе и сдернула с нее одеяло.

– Мама, – все еще пыталась сопротивляться девушка, – ты же сказала – через неделю! Почему же?…

– Почему? Ты еще смеешь спрашивать, почему? Я утром звонила тете Рите, и Маруся мне все рассказала. Вот уж не ожидала от тебя такого, ты, маленькая д…. – Женщина вовремя прикусила язык, выдохнула, успокаиваясь и ровно произнесла. – Собирайся немедленно.

– Но что я сделала? Что сказала Маруся?

– Ты совсем, что ли обнаглела? – Возмущению матери не было предела. – Ты вчера хоть помнишь, что в клубе вытворяла? Вот знала я, знала, что нельзя было тебя отпускать. Ты может чего-то там употребила, что повисла на шее у первого встречного, как какая-то…. – Она снова сжала губы, чтоб из ее рта не вылетело чего покрепче. Того, о чем потом она будет жалеть. – Как Егору в глаза смотреть – ума не приложу….

Мама устало коснулась лба кончиками пальцев.

– Что Рите сказать? Как мне стыдно за тебя, разве я тебя так воспитывала? Разве я заслужила все это?

– Но мама, это все не правда. – Пыталась убедить ее Аля, лихорадочно пытаясь понять, как же так получилось.

– Врешь. – Спокойно резюмировала женщина. – Собирай вещи, Алевтина. Будешь жить с дедами до тех пор, пока не поймешь, что натворила. И нет! – Она протянула руку, развернув ее ладонью к дочери, словно хотела защититься от нее. – Только не слезы! Никаких слез, Алевтина, ты же знаешь, что слезы не вызывают во мне жалось, а только лишь раздражают.

Аля закусила губу, но уже вся дрожала, как на пороге истерики. И едва за матерью закрылась дверь, она упала лицом в подушку и горько расплакалась.

Маруся? Маруся такое про нее сказала…. За что? А Егор? Почему не рассказал, как все было на самом деле? Что же они за люди такие? Они же были ей как родные все эти годы….

Спокойно поплакать ей не дали, торопя поскорее увезти ее к ненавистным родственникам. И часа не прошло, как она проснулась, а вещи уже были собраны и уложены в багажник отцовской машины. Слава Богу, отвезти ее в деревню мать попросила папу. Длинной дороги наедине с ней Аля не пережила бы спокойно. Она бы опять заплакала, и мать высадила бы ее где-нибудь на трассе между районами города. А уж в том, что она заплакала бы, Аля была уверена. Иногда для этого достаточно было немого недовольства матери, не то что ярость, как сейчас.

Усевшись в машину, девушка отвернулась от мамы, вышедшей их проводить, а когда они с отцом отъехали на приличное расстояние от дома, девушка нарушила царившее в машине молчание.

– Папа, пожалуйста, не отвози меня туда.

– А что мы маме скажем? – Не отвлекаясь от дороги, поинтересовался отец.

– Бабушка и дедушка не любят меня, – ее глаза снова наполнили слезы и покатились по щекам, – и мама не любит, и ты….

– Ты не права, доченька, это все для твоего же блага.

– Ссылка?! – Возмущенно посмотрела она на отца. Даже слезы в глазах высохли.

– Знаешь, Алька, – заговорщицки признался отец, – на самом деле я с мамой не согласен совершенно. Я не думаю, что стоило тебя так сурово наказывать. Молодость…. Все такими были. Вполне хватило бы домашнего ареста на несколько дней. Тебе было бы достаточно, но….

Мужчина бессильно пожал плечами.

– …Она женщина, мать. Ей виднее. Была бы ты сыном, решение о воспитании принимал бы я, и последнее слово было бы за мной, а так…. Однажды, когда ты была маленькой, я проявил инициативу, в результате так огребся, что мама не горюй. С тех пор не лезу. Уж прости дочка, плохой из меня воспитатель.

– А что тогда случилось? – Заинтересовалась девушка и насущные проблемы отступили перед любопытством.

– Было тебе, Алька, три года тогда. И мама запрещала тебе есть сладкое. В частности – шоколад. Я недоумевал – что плохого в шоколаде? Но мама все твердила, что тебе нельзя категорически. Ну, а я подумал однажды – как так, ребенок даже малюсенькой конфетки съесть не может – что же за несправедливость такая? Однажды мама ушла на сделку, а я возьми и дай тебе кусочек шоколадки. Что тут началось? Через несколько минут ты вся покраснела, щечки зашелушились…. Как потом оказалось, тебя лечили от дерматита, и сладкое было категорически запрещено. Мама меня предупреждала, да только я и слушать не хотел. Думал – все это блажь и страхи молодой матери, а оказалось…. Мама меня потом поедом ела, а ты ведь знаешь как она это умеет делать. Слава Богу, тебя вылечили, и следов не осталось и ты даже не помнишь, почему шоколад до третьего класса не ела. Так что не всегда запреты существуют во вред тебе, Аля, понимаешь?

Девушка понуро опустила голову.

– Папа….

– Что?

– Я не хочу за Егора замуж.

– Почему?

– Я его не люблю, а он не любит меня.

– Мама считает, что так будет лучше для тебя, Аля.

– А ты с ней не споришь из-за того что я – не мальчик.

Отец виновато кивнул.

– Мама боится, что тот, кого ты полюбишь, сможет причинить тебе боль. А Егору это не удастся. Вы слишком хорошо друг друга знаете и знаете, чего можете друг от друга ожидать. Мама считает, что дав ему работу и образование, она гарантирует тебе его преданность и верность. Она не хочет, чтоб ты влюбилась, как в последний раз в жизни, а муж тебя предал, бросил одну, с детьми, с разбитым сердцем…. Лично для меня все это похоже на бред, но я не буду ее переубеждать. Твоя мать очень умная женщина и она знает об этом. И если она верит в то, что говорит – ее никто не переубедит.

– Мама любила тебя, когда выходила замуж?

– Конечно! – Уверенно ответил отец.

– А почему мне тоже так нельзя?

Отец ничего не ответил, тогда Аля, вдохновленная его откровенностью, продолжила:

– Егор предал меня вчера, папа. Тот парень, про которого рассказала Маруся, он сам…. Я не виновата! Я на нем не висла! А Егор… он просто стоял и смотрел, как он…. – Але вдруг стало так жалко себя, она представила, что все могло произойти не в стенах ночного клуба, а где-нибудь в подворотне, и на месте Богдана Вернера мог быть совсем другой человек…. Или люди. Только реакция Егора не изменилась бы от этого.

– Мне угрожала опасность, и он должен был вступиться и поколотить этого парня, вместо того чтоб стоять и смотреть. А я теперь виновата и перед ним, и перед Марусей, и перед мамой, и вообще – перед всеми. Я теперь должна жить у черта на рогах. Без телефона, без интернета, без друзей. С людьми, которые меня терпеть не могут!

– Ты не права. – Возразил отец. – Бабушка и дедушка любят тебя. Ты их единственная внучка. Просто они очень сложные люди….

– Нет, это ты не прав. И ты вообще ничего не знаешь, при тебе они хорошие, а стоит тебе уехать….

– Прекрати, Алевтина! – резко прервал ее отец.

– Почему мне никто не верит? – С отчаянием в голосе выкрикнула девушка.

На несколько минут повисла тишина, а потом отец продолжил:

– На счет Егора. Я как мужчина попытаюсь пояснить его реакцию.

– Не нужно…. – Буркнула девушка.

– И все же я попробую. Понимаешь, ребенок, мужчины бывают разными. Есть те, кто ревнует свою женщину бешено. К собственной тени и к каждому столбу. А есть те, кто не может себе позволить вести себя, как дикарь. Возможно, Егор растерялся, возможно, на какой-то момент ему показалось, что ты на самом деле сама повисла на этом парне. Может он просто не успел среагировать? Есть мужчины, которые всегда решают проблемы кулаками, а есть другие. Те, кто решают проблемы умом. И знаешь, дочка, порой ум мужчины оружие гораздо более сильное, чем кулаки. Ты не знаешь, из каких сложных ситуаций умудрялся выпутаться Егор на работе. Бывали моменты, когда проще всего было дать оппоненту по морде, кинуть ему комиссионные, за которые, как он думает, можно вытирать об того, кому платит, ноги. И попробуй дипломатично выйти из ситуации. Не уронить собственного достоинства и с клиентом до конфликта не дойти и денег заработать. Мама его очень ценит, как специалиста. Он умный парень. И не дикарь, как некоторые. Те, что сразу кидаются и лупят кулаками. Ты еще молодая, для тебя имеет значение, когда мужчина без разбору готов кинуться за тебя в драку, повзрослев ты поймешь, что нужно ценить на самом деле. Тебе же не нужен в мужья дикарь?

Але не нашлось чем возразить. Так-то отец был прав, но вот назойливое чувство, что нет, не так все должно было произойти вчера, что поступку Егора нет оправдания, не отпускало. Так она и просидела молча остаток пути, отмечая, как с каждым километром дороги, приближается к ненавистному месту.

Родители ее отца, Галина Степановна и Петр Прохорович, жили не совсем в деревне, как привыкла называть это место Алевтина. Они жили на окраине города, в одном из самых удаленных его районов, в частном секторе, в своем доме. Но не в благоустроенном коттедже, а обычном, частном доме с бревенчатыми стенами и пирамидальной крышей.

Аля иногда называла этот район «попа мира», вкладывая в это выражение все свое отношение к окраинам. Ехать из центра где проживала Алевтина с родителями до дома стариков, было минут сорок. За это время Егор на своей «бэхе» мог домчаться до соседнего городка. Этого Але было вполне достаточно, чтоб относиться к «попе мира» крайне скептически.

Но проблема, конечно, была не только в удаленности от дома, у тети Риты дача тоже была далеко, но Аля любила туда ездить. Там был сосновый бор, прекрасный двухэтажный дом, у нее там была своя спальня и на каждом этаже был санузел. На первом этаже в гостиной был камин и зимой там было просто прекрасно. Да, Але не хватало у бабушки с дедушкой элементарных удобств, друзей и прочего, всего, что создавало комфортное Алино существование. Но в первую очередь, проблема была в том, что девушка искренне считала, что деды ее ненавидят и не так уж она ошибалась….

Галина Степановна и Петр Прохорович были людьми простыми, бестактными и не очень образованными. Проживая на окраине города, работая на шахте, они практически не видели жизни. Дом – работа – работа – дом…. И так до самой пенсии. И тогда оказалось, что время ушло, что жизнь изменилась и они – два старика – уже никогда не смогут наслаждаться ее радостями. Поэтому они обиделись на весь белый свет и принялись срывать свою обиду на каждом близком человеке, к старости став совершенно невыносимыми людьми.

Алин отец был их единственным ребенком. В кого он уродился умным настолько, что смог поступить на горное отделение университета, так и осталось тайной для всей родни, но, по окончании школы, Аркадий собрал вещи, откланялся родным стенам и покинул отчий кров, переехав в общежитие. С тех пор прошло много лет, сын успел два раза жениться и чем мог помогал родителям, однако так и не смог добиться от них доброты и понимания к себе и своей семье.

Первый раз Аркадий женился на своей сокурснице. Марина была тихой и послушной девушкой, очень четко и ответственно понимавшей то, что родителей не выбирают. Она не понравилась им сразу уже тем, что сын не спросил их позволения, прежде чем делать предложение. Марина все чувствовала и понимала, но никогда не перечила. Однако ничто уже не могло смягчить сердца родителей по отношению к снохе. Какие-то странные, совковые установки у них были. Словно в приличной семье не положено привечать жену собственного сына и все тут. И что бы ни делала Марина – помогала, приезжала, была приветлива и терпелива – все равно получала в ответ одно лишь недовольное брюзжание свекров. Может они ее так в тонусе держали – кто знает? Однако дела это не меняет.

К сожалению (или к счастью), у Аркадия и Марины так и не родился ребенок. Первого они потеряли из-за того, что беременную Марину свекровь заставила кидать уголь. Срок был настолько маленьким, что девушка не знала, что беременна. Узнала лишь после кровотечения, открывшегося вечером, приведшего к выкидышу. Марина так и не смогла оправиться от потери и напрасных обвинений, что детей у них с мужем нет по ее вине.

Потом Аркадий увлекся другой женщиной и Марина, не выдержав, ушла восвояси, пожелав бывшему мужу найти женщину, что устроила бы его родителей. Аркадий женился второй раз, и его родители взвыли, познакомившись с молодой женой. Та лишь перешагнув порог их дома, огляделась, надменно приподняв изящную бровь, и парой емких фраз обозначила границы своей территории. Свекры поняли – это не тихая, послушная Марина. Она не будет приезжать к ним осенью перебирать выкопанный урожай свеклы, картошки и моркови. Не будет весной наводить порядок в доме, и мыть пыльные окна. Не будет беременной кидать уголь, потому что ей так сказано было. А уж ноги свекрови мыть и воду пить – такого от нее точно не дождешься.

И тогда вмиг стала хорошей Марина. И при каждом удобном случае, при Наталье и без нее, они Марину добрым словом поминали. И какая красавица была и какая умница. И какая хозяйственная. И как сын их непутевый такую жену потерял. Вот только Наталье до бывшей жены своего мужа, не перечившей и уважающей его родителей, вовсе дела не было. А самое страшное – сын попал под влияние новой жены и плясал под ее дудку, совсем не слушая советы мать и отца. И как бы не пыталась мать настроить его против, он горой стоял за свою Наташу. Пока в один прекрасный день сноха не позвонила сама и не предупредила – если свекры не успокоятся, она перестанет отпускать к ним сына. Они больше не увидят ни его, ни будущую внучку.

После этого заявления Наталью в доме родителей мужа возненавидели люто. А так как демонстрировать ей это они боялись, отдуваться пришлось маленькой Але.

Никогда не было у стариков нежности и любви к единственному ребенку своего сына. Все что они когда-либо хотели высказать ее матери, они высказывали ей, доводя девочку до слез. Пока однажды не прозвучало страшное – пристально глядя на подросшую внучку, бабушка заявила, что на отца она, Алевтина, совсем не похожа. Как, впрочем, не похожа и на мать.

После этого Аля несколько лет не навещала бабушку и дедушку. Пока отец не уговорил мать, что те раскаиваются за подобные предположения и скучают по внучке. Но, наверное, Аркадий просто выдал желаемое за действительное. Как бы там ни было, хоть раз или два за лето, на выходные, девушка, скрепя сердце отправлялась в «попу мира». По возвращении, обычно получала от папы подарок за терпение и лояльность. И вот сейчас она ехала туда не на выходные, а на неопределенный период времени, который может продлиться до конца лета!