Текст книги "Чары, путы и кровные узы (СИ)"

Автор книги: Diurdana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)

А вдруг на станции случится авария, отключится электричество, она застрянет в лифте и опоздает?

Телефон разразился трелью. Аля с надеждой вгляделась в дисплей и обмерла от разочарования – звонила мама.

– Да. – Коротко ответила она. – Вернусь как только смогу. Не ждите меня, ложитесь…. Да ушел он! – Закричала в ответ на предположения матери. – Ушел! Оставьте нас в покое, наконец.

Она сбросила вызов, выскочила на улицу.

Дождь не прекратился, только стал мельче и противнее, а она забыла в подъезде зонт. Не желая возвращаться, девушка бросилась в темноту дворов, туда, куда ушел Богдан – она знала, каким путем он будет добираться до дома пешком (если он, конечно, пошел домой). Но где еще его искать придумать не смогла. И она постоянно звонила ему.

Звонила-звонила-звонила…. Пока где-то вдалеке не услышала сигнал его телефона.

Аля резко остановилась, словно налетела на невидимую стену. Прислушалась. Телефон звонил совсем близко, и девушка знала эту мелодию – она сама Богдану на сигнал ее установила. А он все время бурчал, что над ним все смеются, когда она звонит. Пошла медленнее, по пути включая на телефоне фонарик. Она светила себе под ноги и скоро увидела устройство. Подняла его, вгляделась в экран – это точно был телефон Богдана, ведь на заставке звонка была ее фотография. Алю поразила догадка и она медленно, словно боялась найти то, что думала, подняла лучик света, освещая дорогу на несколько метров вперед….

Вскрикнула и тут же бросилась бежать со всех ног.

– Богдан! – Она рухнула на колени рядом с лежащим парнем. – Богдан! Господи… – Аля смогла перевернуть его на спину, похлопала по щекам. – Господи-Боже…. Бо, пожалуйста, очнись. Пожалуйста, очнись…. Бо! – Девушка разрыдалась от бессилия и ужасной догадки, поразившей ее.

Она прикрыла рот ладонью, гася крик ужаса, и заметила, что дрожащая ладонь вся перепачкана кровью. Не помня себя, Алевтина рванула Бо на себя, вцепившись руками в его куртку. И откуда только силы взялись, но у нее получилось немного усадить его, а потом она обхватила его безжизненное тело в объятия и баюкала на руках, прижимая к груди его голову.

– Почему?! – Крикнула она в равнодушные темные небеса. – За что, Господи?!

И добавила тише, целуя Богдана в холодный мокрый лоб:

– Пожалуйста…. Пожалуйста, Господи…. Я больше никогда… никогда….

Зазвонил телефон Богдана.

Шмыгнув, Аля ответила, даже не посмотрев кто звонит. И уже произнося «алло», подумала, что она будет говорить, если это его мать.

К счастью это была не Тома.

– Брат, ты где? – раздался голос Романа. – У меня ключа от гаража нет, машину под окном поставлю?… – И, не дождавшись ответа. – Бо? Это ты там хнычешь что ли? Брат, не плачь, я куплю тебе дырку от бублика….

– Он умер! – Выкрикнула Аля в отчаянии. – Рома, он мертв!

– Где вы? – Голос парня тут же потерял насмешливые нотки. – Говори, где!

Аля назвала адрес дома, стоящего через один от ее.

– Жди я сейчас, я недалеко!

Аля бросила телефон. Крепче прижала к себе голову Богдана и тихонько покачивалась, горько всхлипывая.

Роман правда приехал быстро. Аля только заметила, как их с Богданом освятили фары машины, услышала знакомый рев ее двигателя, а потом в ярком свете увидела силуэт друга.

– Что случилось? – Он опустился на колени рядом.

– Не знаю. Я нашла его здесь и… у него кровь из головы идет.

– «Скорую» вызвала?

– Зачем? – Аля удивленно уставилась на него. – Он же умер?

– Вот ведь идиотка…. Положи его, чего ты его жмешь? Ты сейчас сама его убьешь, дура!

– Оставь нас, – словно не слыша его, плакала Аля, – не трогай! – Она вцепилась в Бо, мешая Роману положить его на землю ровно. – Не трогай его!

Роман молча размахнулся и наотмашь ударил девушку по лицу.

– Пришла в себя?

Аля прижимала ладонь к щеке и испуганно смотрела на него.

– Он. Жив. – С расстановкой, словно умалишенной, пояснил Роман. – Но если ты не вызовешь врачей, это ненадолго. Ну….

Аля достала сотовый, Роман тем временем уложил Богдана на землю, на бок.

– Держись дружище, – бормотал он, – сейчас твоя малолетка вызовет врачей и все будет хорошо…. Кто ж тебя так? Ну что, – он повернулся к Алевтине, – вызвала?

– Я номер не помню…. Два нуля и тройка или две тройки и один ноль?

– Дай сюда, – он выдернул телефон из ее руки, – и следи, за ним.

– Зачем?

– Чтоб не перевернулся на спину и не захлебнулся.

– Чем? – Алин голос дрогнул.

– Тебе какая разница? Следи, сказал. Да что ты его наглаживаешь, дура! Ему все равно….

Аля одернула руку, которой только что отводила Богдану волосы со лба. Слова Романа внушили в нее надежду. Настолько, что она даже не обиделась на оплеуху и не заметила его обидных слов. Она готова была подставить вторую щеку, лишь бы он оказался прав. Пусть называет ее как угодно, только пусть Богдан будет жив.

Карета скорой помощи приехала быстро. Осветила двор проблесковыми маячками, опросила Алю и Романа, уложила Богдана на носилки, ничего не ответив на вопросы о самочувствии парня. Аля хотела ехать с ним, но ей категорически запретили. Единственное, они сообщили в какую больницу его повезут. В дальний район, туда, где была кафедра по нейрохирургии.

– Рома, – Аля умоляюще сложила руки, глядя на друга, – пожалуйста, отвези меня туда.

– Поехали. – Тот пожал плечами. Но когда девушка шагнула к машине, он остановил ее.

– Может, переоденешься, пойдешь?

Аля оглядела себя – ее руки и одежда были испачканы кровью. Кровью Богдана…. У нее снова ослабли ноги, а к глазам прилили слезы.

– Боже…. – Всхлипнула девушка, прижимая ладони к лицу.

– Так, плакать потом будешь, иди, переодевайся или я поехал.

Аля побрела домой. Дорога, совсем недавно казавшаяся ей совсем короткой, вдруг растянулась до бесконечности. И конца края не было этому чужому дворовому проезду…. Наконец, задыхаясь от усталости, Аля открывала дверь квартиры. Но, не успев разуться, она прищурилась от вспыхнувшего света и посмотрела на мать, замершую в дверном проеме их с отцом спальни.

– Где тебя черти носят?… Господи, – внимательные глаза скользнули по ней, – Алечка, дочка, что с тобой? Что случилось?

Она шагнула к ней, протягивая руки.

– Это не моя кровь. Не моя…. – Аля вдруг посмотрела на мать так, словно видела ее впервые.

– А чья?

– А ты не знаешь?

Аля прошла в свою комнату и принялась собирать вещи. Она стянула через голову толстовку, бросила ее в угол, сбросила спортивные штаны и достала из шкафа темные джинсы.

– Ничего не понимаю…. – Наталья потянула дочь за плечо – Да что происходит? Куда ты собралась?

– Это ты виновата! – Повернувшись и выдернув руку, с ненавистью ответила ей дочь.

– Да в чем же? – Отшатнулась женщина.

– Ты все подстроила, да? – Наступала на нее Аля. – Я часто слышала про то какие знакомые у тебя есть. Не получилось с дядей Сережей, так ты бандитов на Богдана натравила?

– Аля, что ты такое говоришь? – На голоса из спальни выглянул отец.

– То и говорю. – Аля даже не взглянула на него. – Я знаю – ты на все способна, мама. Это ты, это все ты! Боже, Богдана избили, он без сознания, довольна? А ведь он – твой родной племянник, да черт с ним, он ведь человек! Живой человек! Как ты могла? Как ты могла, мама?

– Аля, – растерянно пролепетала мать, – но я не….

– Не надо! – Перебила ее дочь. – Хватит врать! Ты увидела что он опять пришел и испугалась. Ты меня предупреждала, да я думала, что ты успокоилась. Мы же расстались! Сколько можно?!

Девушка выдохнула и добавила спокойней.

– Что ты за человек? Нет, ты не человек, ты – чудовище! И знаешь, у меня больше нет матери, ты мне не мать! Я тебя ненавижу! – Выплюнула в лицо родительницы. – Ненавижу! И молись, чтоб Богдан выжил, иначе пожалеешь, поняла?

Она развернулась и вышла, громко захлопнув за собой дверь.

Глава 23

 
"О Господь мой и Бог, пожалей, успокой,
Мы так слабы и наги.
Дай мне сил перед ней,
чистоты пред тобой
И пред жизнью отваги.
Лишь одно перед чем я навеки без сил, —
Страх последней разлуки.
Я услышу холодное веянье крыл,
Я не вынесу муки"
 

– Все это бред какой-то…. – Наталья смотрела вслед ушедшей дочери. – Сжала руками виски. – Бред…. Безумие…. Аркадий, – она повернулась к мужу, – ты слышал, что твоя дочь тут несла? Объяснишь мне, что все это значит?

– Наташа, – мужчина стоял, опершись о косяк двери, и прижимал руку, сжавшуюся в кулак к груди, – Наташенька, это ведь не правда? Скажи, что Алька ошибается, и ты к тому, что случилось, не имеешь отношения.

– Ах, вот оно что! – Женщина вспыхнула гневом, не замечая неестественной бледности лица мужа. – И ты туда же? С ума все посходили что ли? А знаешь, Аркаша, да! Да, я такая, как вы обо мне думаете. Бездушная сволочь, эгоистка, лицемерка, что еще? И раз уж на то пошло, давай я буду подтверждать все, что обо мне говорят. И замуж я за тебя пошла ради того, чтоб жизнь устроить. И не любила я тебя ни минуты. И Альку родила, чтоб ты уж точно с крючка не сорвался…. Что еще? Ах, да – и Альке ты не отец. Доволен?

Наталья выпалила все это и перевела дыхание. Аркадий смотрел на нее и молчал, только краска с лица схлынула, да губы сжались в тонкую линию.

– Аркаша? – Заподозрив неладное позвала женщина. – Аркадий, что с тобой?

Она вглядывалась в лицо мужа, наконец-то замечая гримасу страдания на нем и мертвенную бледность, и синюшный цвет носогубного треугольника. А потом он, неловко цепляясь рукой за арку двери, рухнул на пол….

* * *

– Пожалуйста, тетя, не плачь, – Аля держала в своей руке холодную ладонь Тамары, и как могла, пыталась успокоить женщину. Возможно именно эта ответственность за эмоциональное состояние человека, которому сейчас было хуже, чем ей, удерживала Алю в реальности, не позволяла окунуться в горе и страдать, страдать, страдать…. Пока о здоровье Богдана хоть что-нибудь не станет известно.

Равнодушные врачи скупо и даже как-то неохотно бросили, что состояние Бо очень тяжелое, что он без сознания и что у него черепно-мозговая травма. И все. Ни степени тяжести, ни каких-то уточняющих характеристик они не давали, объясняя свое молчание тем, что им самим еще не все известно.

Парень находился в реанимации, к нему даже родителей не пускали, и состояние неопределенности, неизвестности, бессилия медленно убивало и ее и мать Богдана и его отца.

С той страшной ночи прошло всего два дня, а казалось, что целая вечность. И о том времени, ДО Аля вспоминала как о чем-то далеком и ненастоящем. А еще она постоянно думала, что не отпусти она Бо, не прогони его, и ничего бы не было. Не лежал бы он тут в коме. И угрозы его жизни не было бы тоже….

Хлопок закрывшейся двери в отделение вторгся в мысли девушки, прерывая их течение, а саму ее заставил испуганно вздрогнуть.

– Вы родственники Вернера? – Обратился к тетушке вышедший врач.

– Что с ним? – Тома побледнела и, кажется, приготовилась в случае чего упасть в обморок. – Что с моим сыном?

– Значит так – ему сделали операцию. Состояние стабильное, угрозы для жизни больше нет, но….

– Что? – Тома схватилась за сердце.

– Он не вышел из комы. К сожалению….

– И? – К разговору подключился отец. – Что дальше? Что делать?

– Ждать. Остается только ждать. Организм молодой, сильный, должен справиться.

– К нему можно? – Алевтина в умоляющем жесте прижала руки к груди. – Пожалуйста, доктор.

– Как только его переведут в отделение. В реанимацию посторонним нельзя.

– И когда?

– Я думаю завтра. Да, завтра приходите, а сейчас поезжайте домой.

Врач ушел, а Аля и родители Бо обменялись взглядами.

– Я думаю, он прав, – несмело начал Игорь, – слава Богу, самое страшное позади, а нам всем надо отдохнуть.

– Игорь, ты что не понимаешь? – Тома отрицательно покачала головой. – Я не двинусь с места пока не увижу своего сына. Пока он не придет в себя, я от него ни на шаг не отойду!

– Дорогая, – муж обнял ее за плечо, – родная моя, скажи, когда ты в последний раз спала? Ела? Богдану не станет лучше, если ты заморишь себя. Нам всем нужны силы, мы должны быть сильными, Тома. Ради сына…. Ну посмотри на Алевтину, ты думаешь ей легче? Мы должны поддерживать друг друга, мы должны быть вместе.

– Поезжайте с Алей домой, – твердила Тамара, словно не слышала мужа, – а я останусь здесь, я буду здесь….

– Тома! – Игорь взял жену за плечи и встряхнул.

– Пожалуйста, Игорь, не заставляй меня! – Заплакала Тома. – Не заставляй меня, не разлучай с сыном. Может быть, завтра я не увижу его живым….

– Дорогая, – мужчина прижал к груди плачущую жену, погладил по голове, – милая, ну что ты такое говоришь? Доктор ведь сказал – угрозы для жизни нет. С ним все будет хорошо, а нам нужно отдохнуть. Завтра мы приедем и увидим его. Тома, ты должна поспать, не упрямься, поедем.

– Ну, хорошо. – Сдалась женщина, а Аля, намеревавшаяся с таким же упрямством отстаивать свое право находиться рядом с палатой Богдана днем и ночью, после слов мужчины постеснялась рта открыть и молча направилась вслед за теткой.

Она с родителями Бо жила теперь в квартире парня. То есть как жила? Скорее ночевала только. Сюда она приехала из больницы под утро, оставила вещи, позвонила родителям Бо. Дождалась когда они приехали, чтоб рассказать им все, что случилось. Остальное время она провела в больнице….

Их действительно пустили к Богдану на следующий день.

Алька думала, что это все что ей нужно – просто увидеть его, прикоснуться к нему, убедиться, что он есть, что он жив, что дышит. Получить надежду, что рано или поздно он снова посмотрит на нее, что все будет как раньше. Но все оказалось не так просто.

Богдан лежал на узкой больничной койке словно мертвый. И только пиканье приборов напоминало о том, что его сердце бьется. Врач объяснял им, что он не в самой глубокой коме, что это состояние не должно продлиться долго, что у парня есть все шансы на выздоровление, но видя его таким Але казалось, что он никогда не очнется. И какая-то обреченность опутывала ее существо, сковывала, парализовала….

И все мысли, чувства и желания девушки сплелись в одну неодолимую потребность – увидеть его прежним. Здоровым и полным сил. Вид его неподвижного тела лишал Алю надежды на лучшее.

Первые дни они проводили у постели Богдана вдвоем с тетей. Отец Бо старался не показывать свои чувства, дабы не лишать жену моральных сил. Знал, наверное, что стоит ему показать слабость и Тамара потеряет единственную точку опоры. Поэтому крепился и основное время проводил в поисках выхода из сложившейся ситуации, то есть искал информацию, похожие случаи, искал врача, способного чем-то помочь сыну. Однажды даже заговорил о народной медицине и проживающей где-то на окраине города старушке-лекарке. Тома наотрез отказалась забирать сына из больницы. Она свято верила только в традиционную медицину, в больницы и врачей, а не каких-то там шарлатанов с их травками и настоями.

Аля думала, что Игорь Валентинович просто не мог сидеть без дела, а помочь сыну не знал чем, вот и маялся. Как мужчина он не имел возможности весь день сидеть у его койки и, держа за руку, плакать и страдать. Вот и переживал свое горе, как мог.

Потом Тома видимо поняла, что Але жизненно необходимо хоть несколько часов в день проводить с Бо наедине, и стала отлучаться вместе с мужем.

Алю же оторвать от Бо можно было только силой. И то она собиралась сопротивляться до последнего. Поэтому использовала каждую позволенную врачом Богдана и уставом больницы секунду для того чтоб побыть рядом с ним. Она держала его за руку и смотрела, смотрела в неподвижное безжизненное лицо любимого. Гадала, что происходит там, за закрытыми веками, слышит ли он ее голос, чувствует ли что-то.

А вдруг ему больно? Вдруг его разум стал пленником собственного парализованного тела? Однажды Бо рассказывал ей странную теорию о том, что после смерти человека его мозг живет еще несколько часов, и кто знает, вдруг в мертвом теле остается крохотная капля угасающего сознания? А вдруг в коме происходит тоже самое? Ты все слышишь, чувствуешь, мучаешься и ничего не можешь сделать…. Эти мысли убивали девушку, и часто она плакала потихоньку, прижимая его руку к своей щеке.

– Пожалуйста, милый, очнись. – Тихо шептала она, надеясь, что он услышит ее. – Открой глаза, посмотри на меня. Я ведь здесь, рядом, неужели ты не чувствуешь?

Но он так и не ответил ей. Его состояние оставалось стабильным – не становилось хуже, но и лучше не становилось тоже. И вот по истечении недели, Аля вдруг услышала в палате шаги и, обернувшись посмотреть, кто это, увидела мать….

– Что ты здесь делаешь?! – Она вскочила со стула и встала перед женщиной так, что Богдан оказался за ее спиной. Словно пыталась его защитить. – Убедиться пришла? Так рано радуешься – он жив, поняла! И он будет жить!

– Успокойся, сумасшедшая. – Процедила мать и, посторонившись, пропустила вперед невысокого старичка. Аля даже не заметила его, маячившего за спиной мамы. – Проходите Павел Александрович. Моя дочь сейчас в легком шоке, не волнуйтесь, она вам не помешает. Идем! – Она крепко схватила Алю за плечо и потянула в коридор.

– Кто это? – Аля уперлась и посмотрела на старичка, уже склонившегося над Богданом.

– Сантехник, – зло ответила ей мать, – разве не похож? Кто это может быть, по-твоему – врач конечно! Какое-то там светило нейрохирургии.

Аля недоверчиво сдвинула брови над переносицей.

– Он в отпуск собирался, на свадьбу единственной дочери в Прагу. Ты не представляешь чего мне стоило уговорить его посмотреть твоего недомерка.

– Зачем?

– Не поверишь, этот вопрос я задаю себе непрестанно. – Мать округлила глаза, словно сетовала на свою глупость. – Ладно, идем.

– Куда?

– С тобой дядя Сережа поговорить хочет. Кое что показать. Идем.

Женщина направилась к лифту, Аля поспешила следом.

Сергей Константинович сидел в холле больницы. Рядом был один из его помощников и оба они смотрели в монитор ноутбука, стоявшего на коленях мужчины.

– Здравствуй Аля, – он заметил ее, – как там твой б… кхм, парень?

– Без сознания.

– Мне жаль…. Слушай, я сейчас кое-что тебе покажу, но должен предупредить – зрелище не для слабонервных, так что если ты себя не очень хорошо чувствуешь, можем повременить. Или скажи, может кто-то из друзей Богдана мне поможет? Есть человек близко знакомый с его окружением?

– Я справлюсь.

– Точно?

– Да.

– Тогда садись сюда, – он жестом попросил помощника освободить для нее место, – и слушай. В соседнем от вашего дворе живет один человек. Не буду уточнять тебе его имя-отчество, это не имеет к делу отношения. Но, этот человек пару месяцев назад попал в неприятную ситуацию – у его машины, припаркованной во дворе под окном, ночью прокололи колеса какие-то недоброжелатели. И тогда он установил видеорегистратор с датчиком движения. Следишь за моей мыслью? Понимаешь о чем я?

– Кажется да…. – растерянно пролепетала девушка.

– Здесь, – он ткнул пальцем в монитор ноутбука, – запись. На ней видно кто избил твоего парня. Может быть ты кого-то узнаешь. Но если не готова….

– Я готова. – Твердо ответила Аля. – Я справлюсь.

– Ну, хорошо…. – Сергей Константинович включил воспроизведение.

Аля, прикусив губу, вглядывалась в мелькающие перед ней картинки. То что губа уже закушена до крови она не замечала. Дыхание ее спирало, и она действительно хотела помочь, пыталась сконцентрироваться на незнакомых лицах подонков, но сердце ее мучительно ныло, спазм перехватывал дыхание и слезы стояли в глазах, иногда делая изображение на экране расплывчатым и мутным.

– Знаешь кого-нибудь? – Осторожно поинтересовался мужчина.

Аля молча отрицательно покачала головой.

– А ты? – Он обратился к матери, стоящей за ее спиной и смотревшей запись.

– Нет, Сережа, не знаю….

И тут в кадре появилась фигура девушки. Лица сначала было не видно, но когда она опустилась на колени рядом с Богданом, Аля, поразившись, узнала Алину. От удивления девушка онемела на несколько секунд. И тут подняв глаза, она увидела, как блондинка входит в стеклянные двери больницы….

Раньше Алька такое только в фильмах видела, но долго удивляться себе не позволила – раз уж виновница несчастья сама пришла, значит это судьба….

– Ты! – Аля вскочила со стула, и Сергей едва успел спасти от падения ноутбук. – Ах ты, сучка!

Алина остановилась и посмотрела на Алю.

– Это вы мне?

– Ты что здесь делаешь? – Грозно наступала на нее девушка.

– К Богдану пришла. Я только что узнала о том, что с ним случилось. Как он?

Аля потеряла остатки самообладания. Она, не помня себя, сгорая от злости, издала яростный вопль и набросилась на девушку.

Алевтина проигрывала Алине в весовой категории, но ее состояние, близкое к аффекту сыграло ей на руку. И ей даже удалось повалить блондинку на пол. А потом она вспомнила болевой прием, которому научил ее Бо, он называл его – силы нет, дави на глаз. Так она и поступила – надавила большими пальцами на глазные яблоки Алины изо всех сил. Девушка закричала от боли и если бы не вмешались оторопевшие следователи, неизвестно чем бы это закончилось для Алины. Алю еле оторвали от нее, оторвали вместе с несколькими прядями светлых волос.

– Пошла отсюда, тварь! – Аля вырывалась из рук помощника дяди Сережи.

– Тише, девочка, что за бес в тебя вселился? – К ней подошла мать, а Сергей Константинович тем временем помог Алине подняться с пола.

– Все в порядке? – Он протянул ей платок.

– Нет. – Шмыгнув носом, ответила та, оглядывая себя. – Я бы хотела написать заявление на эту сумасшедшую особу.

– Вам бы о себе подумать…. Пройдемте. – Он, не выпуская из захвата ее локоть, потянул девушку к дверям.

– Куда? – Испуганно спросила Алина.

– В отделение, есть пара вопросов.

Дальше Алевтина их разговор не слышала, но сквозь прозрачные двери видела, как дядя Сережа усадил Алину в свою машину. Она перевела дух, пытаясь успокоиться, но горячка прошедшего сражения с соперницей не желала утихать в ее крови, и сердце молотом стучало в ушах, а грудь распирало частое дыхание.

– Ничего не хочешь мне сказать? – Послышался рядом голос матери.

– Например. – Не поворачиваясь к ней, спросила Аля.

– Например: «Извини меня, мама, за то, что я могла такое про тебя подумать».

– Ты сама в этом виновата, мама. Почему-то я бы никогда не подумала подобного про отца, а про тебя – запросто. Потому что ты на это вполне способна. Ну да, здесь ты ни при чем, извини.

– Аля, у меня есть еще одна плохая новость для тебя, хоть ты, наверное, сейчас не вполне к ней готова.

– Что-то еще случилось?

– Случилось. – Кивнула женщина и тут же торопливо добавила. – Ты только не волнуйся, все уже в порядке.

– Что? Что произошло?

– У папы был инфаркт. Он в больнице.

– Как?

Наталья ничего не ответила, только опустила глаза. Ей вполне хватило раскаяния, что не сумела она сдержать в палате мужа, после того как он пришел в себя и угроза его здоровью миновала….

– Как же ты меня напугал, Аркаша. – Заявила она ему таким тоном, словно это он был виноват в произошедшем. – Ну неужели ты меня не знаешь? Сколько мы женаты? А ты все ждешь от меня того, чего во мне нет.

Муж молчал и смотрел на нее. И Наталья сдалась под напором обстоятельств.

– Ну хорошо, я переборщила. Прости меня. Но ты же знаешь, что когда я сержусь, способна наговорить того, чего не думаю. Это не оправдывает меня, но объясняет. А меня разозлило то, что ты мог про меня ТАКОЕ подумать. Ну ладно Алька, она глупая девчонка, одержимая гормонами, но ты…. Ты, мой муж, мужчина который знает меня лучше всех…. И туда же…. Я никогда не стану оправдываться или объясняться, когда на меня навешивают настолько бредовые обвинения.

– Знаешь, что меня в тебе поражает больше всего? – Задумчиво промолвил Аркадий, глядя на нее. – Твоя фантастическая способность обвинять всех вокруг в собственных проблемах. У меня сейчас такое чувство, будто в том, что случилось, виноват я….

– Нет, – вздохнув ответила женщина, – в этот раз я виновата. И тебя довела и Альку…. Может, я на самом деле что-то сделала не так? Но ведь я хотела как лучше….

– Твое понимание лучшего несколько отличается от Алиного. Подумай хоть раз, что лучше для дочери и тогда может быть, тебе удастся хоть что-то исправить. Если это вообще возможно после того, что она тебе сказала….

* * *

На следующий день Аля с утра побежала в больницу к отцу. Что же такое происходит – из больницы в больницу. То Богдан, то папа…. Что дальше? Смутное чувство страха обнаружить отца в таком же состоянии что и Бо сжимало сердце, но опасения ее оказались напрасны – папа был на вид таким же, как всегда. И как оказалось, ему давно уже стало лучше, а в больнице он находится, потому что мама настояла на дополнительном обследовании. Сам же он безумно хочет домой.

– Как там Богдан? – осторожно поинтересовался он.

– В коме, папа. Он уже неделю в коме….

– Мама сказала, что привезла какого-то врача.

– Да. – Аля кивнула. – Привезла. Только мне все равно ничего не известно. Этот врач такой противный, папа, ничего не рассказывает. Такое чувство, что он считает ниже своего достоинства общаться с нами. А еще, что он нам сделал большое-пребольшое одолжение….

– Вообще-то так и есть. И не вам, а твоей матери.

– Все равно, – буркнула девушка, – он клятву давал? Давал. А ведет себя так, будто Богдан – насекомое, мелочь досадная, на которую он должен тратить свое драгоценное время и свои бесценные навыки.

– Зато он лучший специалист, Аля, а это гораздо важнее.

– Да, – согласилась девушка, – я знаю. И все равно, что ему стоит нормально поговорить с нами, мы ведь волнуемся.

– Я думаю рано или поздно вы все узнаете, Аля. Наберись терпения, дочка. И жди.

– А что мне еще остается? – Вздохнула девушка.

От отца Аля поехала в больницу к Богдану. Но на пороге его палаты замерла столбом. Она смотрела на застеленную пустую кровать, и чувствовала, как разом ослабли колени и руки затряслись мелкой противной дрожью.

Аля пулей вылетела в коридор и бросилась на поиски хоть одной живой души в отделении, кто мог бы сказать ей, что с Богданом и где он. Но как назло отделение словно вымерло. Девушка посмотрела на часы – было время послеобеденного сна. Пациенты находились в своих палатах, медсестры видимо ушли на обед. Или просто занимались своими делами.

На выходе из отделения девушка носом к носу столкнулась с Томой.

– Тетя! – Она схватила женщину за руку. – Где Бо? Что с ним? Почему его нет в палате?

– Он на операции, Аля. – Слабым голосом ответила женщина. – Тот доктор… он оперирует. Я не знала, где тебя найти, вот и пришла сюда. Игорь заставляет меня ехать домой, а я не могу. Я так волнуюсь за сына. Господи….

Наверное та ночь стала одной из самых сложных в жизни Али. Надежда и отчаяние, ожидание чуда и панический страх перед завтрашним днем смешались в ее сознании, лишили сна, заменив его тяжелым бредом. Аля крутилась веретеном по кровати Бо, ее то в жар бросало, то начинало знобить. А за стеной точно так же мучились неизвестностью родители Богдана, и периодически девушка слышала тяжелые шаги и чувствовала запах сигаретного дыма, доносившегося из соседней комнаты.

Последнее что все они узнали, прежде чем их выпроводили из больницы, это рекомендацию дождаться утра. Оно либо изменит состояние Бо, либо его уже не изменит ничто. Можно представить какие разрозненные мысли терзали и Алю и родителей Богдана. Как они ждали и одновременно боялись наступления нового дня.

Глубокий сон сморил девушку под утро, а проснувшись, Аля обнаружила, что в квартире она одна. На столе лежала записка, где тетушка спешила ее обрадовать – Бо пришел в себя после операции, вышел из комы. Они не стали ее будить, беспокоясь, что девушка и так недосыпала и недоедала в последние дни. Аля собралась со скоростью метеора, забыв про завтрак, вызвала такси и поехала в больницу.

Не могла дождаться встречи. Всю дорогу сердце ее то замирало, то принималось учащенно биться. Ей казалось, что путь до больницы невероятно долог, что такси едет слишком медленно и как назло они собрали все красные светофоры, словно что-то не пускало ее к любимому, что-то мешало их соединению….

Аля отогнала глупые мысли, расплатившись с таксистом, поспешила к высокому зданию, в котором в одной из палат ждал ее Бо. Поднимаясь по лестнице, набрала тетке, чтоб узнать, где ей найти парня, и скоро уже бежала по коридору, торопясь к палате. Внезапным всполохом в ней вспыхнула мысль, что она ничего не привезла с собой – ни одежду, ни даже бутылочку воды не захватила. Отмахнулась – там его мать, уж она-то наверняка позаботилась. То, что нужно от нее Богдану, себя, она ему даст, лишь бы поскорее до него добраться. И не разлучаться больше никогда.

На пороге палаты Аля столкнулась с Тамарой. Тетушка крепко ухватила ее за локоть и отвела в сторонку.

– Тетя, – Аля не понимала причин задержки, но отчаянно сопротивлялась ей, – мне нужно к нему.

– Аля, постой секунду, он никуда не денется. Послушай.

– Да что случилось?

– Не торопись, Богдан спит.

– Он же пришел в себя.

– Пришел… – тетя странно отводила в сторону глаза, – но он слаб и…. в общем, сейчас он спит. Ты можешь побыть с ним… пока он не проснется.

– Хорошо, я поняла, – Аля вопреки своим словам, не понимала, что от нее требуется, но ей уж очень хотелось поскорее отделаться от женщины и увидеть Бо, – будить не буду. Все?

– Все. – Тома отпустила ее локоть. – Иди. – А потом, помедлив, вдруг сгребла девушку в объятия и прижала к своей груди.

Аля не понимала, что с ней творится, но подозревала, что причина подобных скачков настроения кроется в состоянии ее сына. Что радость, что горе – любая сильная эмоция способна была лишить тетушку чувств, такова уж она была. Да если честно и сама Алька сейчас находилась в состоянии близком к состоянию Тамары – то готова была расплакаться, то хотела обнять целый мир. Вот только тетка уже видела Бо и говорила с ним, а она – нет, потому и нетерпение ее было сильнее в разы.

Аля, наконец, перешагнула порог палаты и подошла к спящему парню. Подумала, что ей чего-то не хватает и поняла, что привыкла к писку приборов, отсчитывающих биение его сердца – и сейчас в палате было слишком тихо. Бо лежал на спине, закрыв глаза и спал. Одеяло на его груди мерно колыхалось в такт дыханию, руки лежали спокойно вытянувшись вдоль тела. Аля, нежно улыбнувшись, присела рядом.

– Милый, – тихо прошептала она и прикоснулась к его руке, – любимый мой….

Смотрела и смотрела на него спящего. И ей казалось, она вот так вечность готова провести – сидеть и смотреть на него. Но это желание побеждало другое – посмотреть в его глаза, услышать его голос, оказаться в кольце его рук….

И как много раз до этого дня, во время своих бдений у его кровати, Аля тихонько запела песню на французском языке. Пела, впервые до конца осознавая смысл перевода произносимых слов:

 
«…Согласна, маленькая девочка во мне часто выдвигала тебе требования.
Почти как мать ты заботился обо мне, оберегал меня.
Я украла у тебя кровь, которой не стоило бы делиться.
На пределе слов, снов я буду кричать.
Люблю тебя, я люблю тебя,
Как сумасшедшего, как воина, как звезду кино,
Как мужчину….
…Я доверила тебе все свои улыбки, свои секреты.
Даже те, которые не должен знать никто, разве что брат.
В этом каменном доме Сатана смотрел, как мы танцуем.
Люблю тебя…»
 

Тихонько протянув последнюю строку песни, последнее признание, Аля подняла глаза и увидела, что Бо проснулся. Он лежал, молчал и смотрел куда-то перед собой. Не на нее….