Текст книги "Чары, путы и кровные узы (СИ)"

Автор книги: Diurdana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

Ну не забыла она его, не смогла пережить, что он так легко бросил ее ради какой-то молоденькой девочки. Что изменил своим принципам, которыми не поступился ради нее.

И она выбрала самый подходящий день – день его рождения. Но того, как обрадовался Бо ее визиту она никак не ожидала. Видимо после новости о том, что они с его малолеткой родственники, Богдан о многом поменял свое мнение. И весь вечер он оказывал ей знаки внимания, но только заметно было, что присутствие Алевтины его несколько смущало. И тогда Алина придумала что сделать – она вооружилась бутылкой вина и тупо споила девчонку. Она так часто делала, если нужно было устранить соперницу. Природное обаяние помогало ей в этом – никто еще не отказался от ее дружбы. А когда нужно стало ускорить процесс, она еще и сигаретку Але предложила, чтоб уж наверняка. Результат не замедлил себя ждать – Аля опьянела настолько, что забыла, как себя зовут.

И она, конечно же поняла, зачем Бо попросил ее избавиться от гостей – им нужно наверстать потерянное время, а пьяная кузина им не помеха, сейчас ее и пушкой не разбудишь.

Вот только Бо после того как вышел из спальни, уже не улыбался ей так как полчаса назад….

Ай, да и ладно! Может он просто отвык от нее или она отвыкла от него – не важно. Важно что они сейчас здесь, одни и она, наконец, получит его.

Она обвила шею Бо руками и потянулась к его губам, вот только парень не ответил на поцелуй. Не разложил ее на столе, рядом с которым они стояли, не впился в губы, не стиснул грудь своими сильными пальцами. Ее тело горело жаждой его прикосновений, но Бо отталкивал от себя ее руки. Он пытался выпутаться из ее объятий и настойчиво отправлял ее домой.

– Алин, – он сбрасывал одну руку со своей шеи, она обнимала его второй, – все, хватит, прекрати!

– Ну же, милый, – она обняла его бедром, потерлась влажной плотью, прикрытой тонким кружевом белья о гульфик его джинсов, – если хочешь поиграть, давай, я готова. Сегодня ты у нас девочка-целочка, да?

– Да какие игры? – Он вырвался из ее объятий, отошел к окну, закурил.

– Какие захочешь. – Она прильнула к его спине, расстегнула ширинку, забралась туда рукой.

– Да прекрати же! – Он оттолкнул ее руку, резко развернулся. – Все, хватит!

– Бо, милый…. – Растерянно пролепетала девушка.

– Я тебе не милый, Алина. – Грубо оборвал он. – Уходи, ты мне мешаешь, неужели не понятно?!

– Но я думала… мне показалось….

– Вот именно – тебе показалось. Ничего не изменилось, Алина, я по-прежнему люблю ее. Мне по-прежнему нужна только она. Не ты. Ты просто удачно появилась сегодня здесь.

– Но она ведь твоя сестра.

– И что? – Ответил он так спокойно, что Алина поняла – ее использовали. Бо всего лишь пытался вызвать ревность у своей малолетки. Маруся рассказывала, как восприняла девушка эту новость. Она бросила Богдана. А он хотел ее вернуть и не брезговал любыми методами.

Алину это открытие оскорбило.

– Ты использовал меня. – Не спрашивая, а утверждая, сказала она.

Бо ничего не ответил, он затянулся сигаретой, равнодушно пожимая плечами и холодно глядя на нее. А потом все же сказал:

– А для чего ты еще нужна?

– Ах ты…. – девушка замахнулась для пощечины, но ее рука не достигла цели – Бо перехватил ее и крепко сжал железной хваткой.

– Не смей. – Предупредил он.

– Сволочь! – Алина пыталась вырваться из тисков его руки, а он наблюдал за ее яростью с легкой улыбкой на губах. – Козел! Пусти!

Он отпустил.

А она вместо того, чтоб уйти, вдруг бросилась на него, ошибочно решив, что он таким образом пытается вызвать в ней гнев и распалить ее для бурного секса.

– Возьми меня, Бо! – Говорила она, целуя его лицо. – Ну, хочешь, накажи меня, унижай меня, будь грубым…. Хочу тебя!

– Да, Боже мой, Алина! – Бо оторвал ее от себя и удерживая ее запястья в своих руках, встряхнул и бросил в лицо: – Ну как можно быть такой самоуверенной дурой? Я. Тебя. Не хочу. Уйди, оставь меня в покое!

Он оттолкнул ее и разжал пальцы. А Алина, отшатнувшись, споткнулась о свои туфельки на высокой подошве и упала.

– Прости, – Бо протянул ей руку, – давай помогу.

– Пошел ты…. – Она оттолкнула его ладонь, поднялась, обулась и отметила: – Значит, теперь ты распускаешь руки на женщин?

– Я не хотел, так получилось. Алина, ты сама споткнулась, а я не знал, как донести до тебя….

– Донес, – она повернулась к зеркалу, поправила прическу и облизнула губки, – и ты об этом пожалеешь.

Девушка выскочила за дверь, планируя хорошенько хлопнуть ею, но рука Богдана помешала ей….

Глава 18

– Удачи тебе…. – Прислушиваясь к стуку туфель Алины по каменным ступенькам, пробормотал Богдан. А потом, заперев дверь на замок и в довершение, задвинув щеколду, чтоб никто не помешал, набрал Алькиному отцу.

– Аркадий Петрович, – принялся он объяснять мужчине, – вы за Алю не волнуйтесь, она сегодня останется у меня…. Да, она уже спит. Устала…. Как произошло? Я виноват – не уследил. С ней все будет в порядке, обещаю. Я дома один, она в безопасности…. Не нужно ехать за ней! Я сам завтра ее привезу…. Да… и вам спокойной….

Отключив телефон, задумался о том, что произошло.

Он реально не понял, как так получилось, ведь обычно он против слабого пола силу не применял. Но сегодня, когда его существо стремилось оказаться в другом месте, с другой женщиной, он, возможно, не рассчитал, желая избавиться от удушающих объятий Алины.

Малышка, пьяная в дым, ждала его. Ждала не для разговора, не для выяснения отношений. А он этого момента ждал много месяцев, и сейчас любое препятствие на своем пути готов был разметать в щепки, разорвать в клочья, стереть с лица земли. Так что с Алиной он еще был мягок и осторожен.

Нет, если честно, пару раз у него рука чесалась двинуть ей подзатыльника, чтоб поняла уже, что бесполезно пытаться его вернуть, что она ему больше не нужна. Ну, или на крайний случай обиделась и отстала. Но он не бил женщин. Даже если они добивались этого разными способами. Как-то это было не по-мужски….

Венер заставил себя избавиться от чувства вины – если это, наконец, отрезвило Алину, значит, так тому и быть. Главное – цель достигнута. А сейчас его ждали другие дела. Причем ждали так долго, что вряд ли дождались….

Богдан не ошибся – войдя в свою спальню, он понял, что Алечка мирно спит, тихо посапывая. Ее одежда валялась на полу, видимо, перед тем как уснуть, она к чему-то готовилась. Бо поднял с пола кружевной лифчик, сжал челюсти так, что зубы заскрипели и, выключив свет, осторожно прилег рядом.

Прилег и даже джинсы снимать не стал, во избежание соблазнов. Хотел просто обнять девушку и уснуть, но стоило оказаться в опасной близости от нее, как руки зажили собственной жизнью, независимой от его воли. Он провел ладонью по ее плечу, спустился к талии, приподнял и растер между пальцами тонкую кружевную резинку трусиков, скользнул на животик и, помедлив, накрыл грудь. Сжал и застонал бессильно сквозь зубы, ощущая, как твердеет от его прикосновения ее вершина. Прижал Каралю к себе так близко, как только мог, учитывая намерение не разбудить девушку. Но эти прикосновения не могли компенсировать парню месяцы, что они провели в разлуке. Они только больше распаляли его, и с каждой секундой остановиться, прекратить ласкать ее, становилось просто невозможным.

А потом он и сам не понял, когда Алька повернулась к нему, и как их губы встретились. Все произошло так быстро, так плавно и нежно, словно это был естественный ход жизни. Аля, кажется, спала, Бо вообще голову потерял и забыл, где находится, ему тоже стало казаться, что он спит. Так зыбко и призрачно было все вокруг.

Стены комнаты, плывущие над головой, белеющее в темноте тело девушки, аромат ее кожи и тихий шелест простыней….

Порывистые, судорожные, нетерпеливые движения обоих, Алины руки, стягивающие с него майку и прикасающиеся к его торсу, его возня с ремнем….

И наконец-то желанное прикосновение к ней обнаженной кожей, ощущение ее под собой, их смешавшееся дыхание….

Богдан собирает в горсти простыни и, помедлив секунду, оттягивая удовольствие, зависая на краю бездны, медленно входит в нее.

И замирает….

Потому что впервые в жизни ему не нужно гнаться за удовольствием – оно само накрывает его, не дав ему сделать ни одного движения. И Аля стонет тихо, и сжимается вся, вцепившись ногтями в его спину. А потом опадает на подушку и блаженно улыбается.

Что это было?

Богдану некогда, да и не охота разбираться, он прижимает к себе спящую Алю и проваливается в сон. И впервые за время, прошедшее с первого дня нового года, он счастлив, безмятежен и спокоен….

* * *

Утро начинается с ощущения тревоги, выдернувшего его из сна.

Богдан медленно соображая понял, что ему холодно, что на нем нет одеяла и что в постели он один. И в ту же секунду, он проснулся окончательно, соскочил с кровати и ринулся к окну, на подоконнике которого, держась одной рукой за раму, а второй удерживая на груди одеяло, стояла Аля….

– Не подходи! – Кричит она ему. – Не подходи, или я прыгну!

– Малышка, – Бо замирает в двух шагах от нее, поднимает руки, развернув их ладонями к ней, – пожалуйста, слезь с окна.

– Что ты наделал! – Алю душат рыдания. – Как ты мог?

– Аля, но я подумал, что ты тоже….

– Я была пьяная, – в отчаянии выкрикивает ему девушка, – я спала! Я думала, мне это снится!

– Аля, – Бо делает осторожный шаг к окну, – давай поговорим об этом в комнате. Мне неудобно так с тобой разговаривать – когда я здесь, а ты – там.

– Зато мне очень удобно. – Спокойно отвечает Аля и поворачивается к проему окна. Смотрит вниз. Разжимает руки….

Богдан и сам не понял, как ему удалось так быстро оказаться рядом с ней, да еще и успеть перехватить ее, помешать падению. Он обнял ее колени и резко рванул на себя, затаскивая ее внутрь. От этого они вдвоем рухнули на пол….

– Малышка, – секундой позже, Бо крепко прижимал ее к себе, – Алечка, любимая, девочка моя….

Он покрывал поцелуями ее лицо, баюкал в своих объятиях, а она только исступленно рыдала, ломая руки.

– Не трогай меня, уйди!

– Успокойся, Аля, послушай меня – ну, что такого произошло? Такого, что между нами уже не случилось? Ну, чего ты так горюешь, малышка. Ты любишь меня, я люблю тебя….

– Ты мой брат, – как заведенная твердила девушка, – как ты мог!

– Мог. – Резко оборвал он поток ее обвинений. – И еще раз смогу. Потому что я не брат тебе. Я твой мужчина, твоя любовник, твой муж, если хочешь, но только не брат, слышишь? А ты – моя, и ты любишь меня. Любишь, как мужчину. Аля, умоляю, забудь обо всем. Позволь нам быть счастливыми.

– Так нельзя….

– Кто сказал? Где написано? Раньше это было нормой, что изменилось? Ты думаешь, кровь стала другой? Нет, это общество поменяло мнение. А что нам до общества? Лет через сто все изменится опять, и кто знает, не станет ли нормой женить родных братьев и сестер?

– Оставь меня Бо, я должна уйти, я видеть тебя не могу! Я тебе доверяла, а ты….

– А что я? Я тебя не насиловал. Ты хотела меня, ты хочешь меня, твое тело выбирает меня, зачем ты сопротивляешься? Ну, если бы тебе была важна наша кровная связь, если бы этот факт изменил тебя, изменил твое отношение ко мне, ты бы не кончила ночью. Тебе не было бы так хорошо со мной.

– Я спала. – Уперлась девушка.

– Это не важно. – У Богдана было ощущение, будто он бьется головой в бетонную стену. И победить Алькино упрямство у него было столько же шансов, как пробить ее. – Ты хотела меня. И посмотри – разве что-то изменилось? Разве мир перевернулся? Разве преисподняя разверзлась под нашими ногами?

Нет.

Ты просто накручиваешь себя, потому что тебе это непривычно. Непривычно осознавать, что любишь брата, а по сути – ну какой я тебе брат? Мы что, выросли вместе? Ели из одной тарелки? Сидели на одном горшке? Играли в одни игрушки? Вся твоя проблема в твоей голове, Алька. И всегда была только в ней.

– Мне нужно домой.

– Нет! – Бо устал уговаривать девушку, она не желала слушать его слова. Если он сейчас отпустит ее, она не вернется. И все придется начинать сначала. И всегда остается вероятность, что она попытается повторить свой прыжок из окна, вот только его не будет рядом, чтоб ее остановить.

А значит пришло время действий, а не уговоров.

– Иди ко мне. – Богдан обхватил талию девушки и увлек ее на кровать.

– Нет, – она уперлась руками в его плечи, – Бо, прошу, не надо!

– Надо, малышка, ты должна понять, что ничего страшного не произошло и не произойдет, если мы будем вместе. Ты должна это понять. А по-другому ты понимать не хочешь. Я устал тебя убеждать. – Он обхватил ее запястья и прижал руки девушки к матрацу над ее головой, двинул бедрами, раздвигая ее ноги.

– Бо, прошу тебя, пожалуйста, не надо! – Аля снова расплакалась.

– Не бойся, малышка, – он, лаская, провел ладонью по ее щеке, – ты же знаешь, что я тебя никогда не обижу.

– Тогда отпусти меня домой. – Жалобно попросила Алевтина. – Пожалуйста….

Бо вместо ответа поборов сопротивление девушки, накрыл ее рот поцелуем. Аля всхлипнула, но не ответить не смогла.

– Видишь? – Он оторвался от ее губ. – Для тебя это естественно, это нормально. Ты зря накручиваешь себя.

– Пожалуйста, Бо, не надо…. – Пролепетала девушка.

– Ты издеваешься что ли? – Вспылил Богдан, взял ее ладонь и завел вниз живота. – Гляди!

Там, в том месте, к которому он заставил ее прикоснуться, Алька была совершенно готова для него. Кого она хотела обмануть? Себя, возможно?

– Но это не правильно. – Стояла на своем Караля. – Так нельзя. Мы не должны….

– К черту все…. – Он был решительно настроен, проигнорировать ее слова и продолжить, но в этот момент раздался звонок в дверь.

– Черт…. – Богдан отстранился от Али и встал с кровати. – Это Роман Дмитрич, как всегда не вовремя. Никуда не уходи, я сейчас сплавлю его и вернусь.

– Ромка, если дверь закрыта, значит, тебя здесь никто не ждет, – ворчал Богдан, отпирая замок и отодвигая щеколду, – сколько раз говорить?

Он распахнул дверь, но за ней не было его друга. На пороге стоял незнакомый мужчина.

– Богдан Игоревич Вернер?

– Да, – растерянно ответил Бо, гадая, что все это значит, – это я. А в чем дело?

– У нас постановление на ваш арест, вот, – мужчина сунул ему под нос какую-то бумажку и тут же из-за двери появились еще двое. Бо развернули лицом к стене, далее последовали перечисления имен, фамилий и чинов. Но самое интересное услышал Богдан секундой позже.

Обвинение.

Вернее подозрение его в похищении и изнасиловании несовершеннолетней Васильевной Алевтины Аркадиевны.

– Это он? – Бо развернули и прижали спиной к стене, и он увидел перед собой Наталью.

– Куда ты дел мою дочь, подонок? – Процедила она. – Что ты с ней сделал?

– Она здесь, – послышалось из недр квартиры, – все так, как вы предположили.

– Изнасилована? – Коротко спросил мужчина, представившийся старшим следователем.

– Нужна экспертиза, – ответил его помощник, – но видимо да.

Бо не составило труда оценить картину, что предстала глазам следователя в его спальне – голая, зареванная Алечка…. Твою мать….

– А еще сегодня мы слышали, как девушка плакала и просила отпустить ее. – Вмешалась бдительная соседка, живущая за стеной спальни, приглашенная в качестве понятой. А ведь он ей, за все время, что здесь жил, слова поперек не сказал, и она так мило всегда улыбалась….

– Слушайте, – попытался он объяснить, – все не так, как вам кажется.

– Разберемся. Уведите его.

* * *

Аля за своими рыданиями, не заметила вторжения до тех пор, пока дверь спальни не открылась и она не увидела перед собой незнакомого мужчину. Притянув к груди край одеяла, она испуганно посмотрела на него, но за ним в спальне появился дядя Сережа, друг ее матери, а за ним вошла и мама собственной персоной.

Увидев ее холодный взгляд Алю, охватила паника. Она смотрела на нее, как кролик на удава, и даже слова в свое оправдание из себя выдавить не могла. Такого унижения она не испытывала никогда в жизни.

– Ну вот, Сереж, я же говорила! – Воскликнула мать, показав на нее. – Этот ублюдок изнасиловал ее!

– Нужно официальное заключение. – Растерянно пробормотал мужчина, отводя от нее глаза.

– Оно будет! – Мать словно не замечала, не понимала, что ставит ее в неловкую ситуацию, она на дочь вообще внимания не обращала, словно увидела и поняла все, что нужно. – Ты отвезешь нас к врачу?

– Конечно.

– Тогда подожди в машине. Я помогу дочке собраться.

Когда за Сергеем закрылась дверь в спальню, а следом захлопнулась входная, Аля, дрожа от страха и стыда, наконец, смогла вымолвить жалобно:

– Мама… что ты здесь делаешь?

Вместо ответа та стремительно приблизилась к ней и с размаху отвесила оплеуху с такой силой, что девушка упала на кровать ничком.

– Что я здесь делаю? Ты меня спрашиваешь, что Я здесь делаю? А что здесь делаешь ты, маленькая потаскуха? Трахаешься с двоюродным братом? Я глазам своим не верю, разве ты – моя дочь?

– А может быть нет, мама?! – Алевтина вскочила с кровати и выкрикнула матери в лицо. – Может быть не твоя?

Она не выдержала и расплакалась навзрыд.

– Вот только не это. – Наталья сморщилась и отстранилась от девушки, отошла на шаг назад. – Ты же знаешь, слезами меня не прошибешь, ненавижу, когда мною пытаются манипулировать слезами….

– Это меня ты ненавидишь, мама, – плакала Аля, – за что? За что?! Что я такого сделала, что ты совсем меня не любишь?!

– Прекрати истерику. Виновата, так отвечай.

– В чем виновата, мама? В том, что я его люблю?

– Бред. – Наталья закатила глаза и скрестила руки на груди.

– Я его люблю! Люблю! – Аля рухнула перед матерью на колени, не удержавшись на слабых ногах – истерика ее истощила. – Почему ты не можешь понять меня, мама? Ты никогда меня не понимала. Мне так плохо, я брата своего люблю! Помоги мне, мама! Помоги его забыть. Пожалей меня, хоть раз в жизни пожалей…. Я не такая сильная, как ты….

Аля не видела, как скривилась женщина от ее слов. Но все же выдержав паузу, мать опустилась на колени рядом и обняла ее.

– Ну, все, тише. Успокойся. – Она погладила дочь по голове. А та от этой ласки только еще сильнее расплакалась. – Аля, я помогу тебе, помогу. Только ты должна меня во всем слушаться.

Аля, всхлипывая, покачала головой, соглашаясь.

– Во всем слушаться, Аля. – Наталья прижала голову дочери к своей груди и убеждала ее, менторским тоном. – А то ничего не выйдет. Он тебе не пара, ты это понимаешь. Нельзя его любить, это не правильно. Ты же не хочешь, чтоб на вас или ваших детей показывали пальцами?

Девушка подняла лицо и испуганно помотала головой.

– Значит, нужно сделать так, чтоб вы больше не виделись. Ты его забудешь, я обещаю, я помогу тебе, доченька. Хочешь, плюнем на все – на работу, на учебу и уедем отдыхать? Хочешь?

– Ты серьезно? – Аля перестала плакать.

– Обещаю тебе. А теперь одевайся.

– Мне в душ нужно…. – Смутившись, призналась девушка.

– Нет. – Резко ответила мать. – Не нужно.

* * *

– Вот скажи мне, Богдан Игоревич, зачем ты это сделал? Тебе что, острых ощущений не хватает? Молодой, здоровый парень, девки, поди, на тебя гроздьями вешаются, а ты на ребенка залез. Ничего, сейчас тебе адреналина надолго хватит….

Богдан сидел за столом в кабинете следователя и смотрел на свои руки, закованные в наручники. Один из помощников Сергея Константиновича, стоял напротив, навалившись на поверхность стола и скрестив руки на груди.

– Эта девочка, – продолжал он, – она ведь совсем еще ребенок. Ты педофил? Насильник детей?

– Я ее не насиловал. – Богдан не выдержал и поднял голову.

– Да? – Удивленно вздернул брови мужчина. – А что она делала в твоей постели?

– У вас есть жена?

– Причем тут моя жена?

– Что она делает в вашей постели?

– Ты охренел что ли? – Мужчина навис над ним. – Алевтина Васильева, значащаяся пострадавшей, тебе не жена.

– Официально нет, а формально довольно давно. Мы встречаемся с ней уже почти год. Спросите ее, в конце концов!

– Разберемся. – Мужчина отошел к окну и повернулся к Богдану спиной.

В этот момент дверь открылась, и вошел Сергей Константинович с матерью Алевтины. Самой девушки с ними не было.

– Сережа, посмотри, – убеждала его женщина, не обращая внимания на Богдана, – вот же все написано! Кожа под ее ногтями, биологические следы там, где нужно, доказать, что они принадлежат ему – дело времени….

– Наташенька, – мужчина сжал ладонями ее плечи, покосился на Бо, заговорил тише, – выйдем.

Сергей взял Наталью под локоть и вывел в коридор.

– Ты уверена в том, что говоришь? Никаких следов изнасилования, как такового, нет.

– Но как же, – Наталья снова сунула ему под нос свою бумагу, – вот….

– Что, вот? Здесь свидетельство того, что у твоей дочери был половой контакт. Добровольный, – он подчеркнул это слово, – половой контакт. Ни синяков и ушибов, ни каких-то внутренних травм нет. Уж поверь мне Наташа, я видел заключения о настоящем изнасиловании.

– Но если он запугал мою дочь? Если заставил? Она же сопротивлялась, у нее под ногтями….

– Эпителий, да. А ты видела, где располагаются царапины? Знаешь, где они у насильников? На шее. На руках. На лице. А у него на спине. Тебе объяснить, что это значит или не надо?

– Ну а то, что она несовершеннолетняя?

– Ей восемнадцать через полтора месяца. К тому же существует такое понятие, как возраст сексуального согласия, слышала о таком?

– Нет. – Растерянно ответила Наталья.

– Это возраст, начиная с которого человек считается способным дать информированное согласие на секс с другим лицом. Совращение несовершеннолетних – это совращение лиц, не достигших возраста согласия, а не совершеннолетия.

– И когда он наступает?

– В России, в шестнадцать. Сама понимаешь, стоит Але сказать, что она сама согласилась, как все обвинения развалятся, как карточный домик.

– Безобразие…. – Возмущенно резюмировала она и тут же сменила тон на жалобный. – Сережа, что же делать? – Наталья беспомощно заломила руки. – Никто мне не может помочь…. А если бы это была твоя дочь?

– Ладно, хорошо, давай подумаем…. Знаешь, если бы мне было за что зацепиться…. Заявление Алевтины, например, по крайней мере, дало бы мне основания задержать его.

– Но она подавлена, Сережа. У нее стресс….

– В таком случае я буду вынужден отпустить парня. Я и так нарушаю правила.

– Ну, хорошо. – Согласилась женщина. – Она в машине, сейчас я ее приведу.

* * *

Богдан видел, что вернулся следователь один и гадал, что все это значит, что его ждет и где вообще Алевтина. На последний вопрос он скоро получил ответ. Когда дверь вновь открылась, он увидел Наталью. Она с победным видом вплыла в кабинет, а за ней опустив голову, вошла Алевтина.

Бедная малышка….

Бо нахмурился, глядя на нее и ожидая, что она посмотрит на него тоже. Но Аля словно сломалась, и на голове ее толстой змеей лежал проклятый венок, что для Бо давно стал символом воли ее матери. В последние дни Караля каралю не носила.

– Садись, – Сергей Константинович показал Але куда сесть, придвинул листок и ручку, – пиши.

– Что писать? – Аля подняла на него глаза.

– Все, что произошло.

– Так, Алевтина, – Наталья Андреевна перехватила инициативу, – помнишь, о чем мы говорили? Пиши все – как он заманил тебя к себе, может даже насильно затащил. Как запугал и принудил….

– Но мама…. – Аля на одну секунду взглянула на Бо и тут же опустила глаза.

– Пиши. – Наталья нервничала и едва сдерживала себя. – Быстро!

Аля взяла ручку, ее рука зависла над листом бумаги – девушка медлила.

– Сережа, продиктуй ей, что писать.

Мужчина подвинул стул и принялся водить пальцем по листу.

– Вот здесь пишешь, за-яв-ле-ни-е, тут – паспортные данные. У тебя есть с собой паспорт?

– Нет. – Дрогнувшим голоском ответила Аля.

– Нет паспорта?

– Ничего писать не буду.

– Аля! – Ахнула Наталья.

– Нет, мама, – девушка положила ручку на стол и твердо повторила, – я ничего писать не буду.

– Ах ты дрянь! – Женщина налетела на нее взбешенной фурией. – А ну пиши или….

– Или что, мама? Снова ударишь меня?

Наталья замахнулась, и в этот момент Бо вскочил со своего места.

– Остановите ее! – Крикнул он. – Вы что смотрите? Женщина, вы что делаете, вы же мать!

– Наташа, успокойся, прошу тебя. – Сергей удержал ее руку.

И в этот момент Аля вскочила со стула, и за секунду преодолев расстояние, разделяющее их, бросилась ему на шею. Вцепилась крепко и расплакалась.

– Сережа, убери ее отсюда, – обратилась Наталья к следователю и добавила в сторону, недовольно, – устроила цирк….

– Бо, – Аля, услышав ее, крепче вцепилась в его шею, – не позволяй ей, умоляю! Бо!

– Алевтина, идемте. – Два помощника попытались оторвать его от нее, и как бы ни цеплялась Аля за его руки, за воротник его кофты, все же силы были не равны. А он что мог сделать?

– Тише, малышка, успокойся, – пытался он образумить ее, – я с тобой. Я с тобой!

– Бо! – Кричала Аля, когда ее выдворили в коридор. – Бо!

Богдан рухнул на стул и, уронив голову на руки, беспомощно вцепился пальцами в свои волосы.

– Истеричка, – проводив дочь глазами, процедила Наталья, – она все напишет, Сережа. Она напишет все, как надо….

– Так, хватит! – Бо не выдержал и снова вскочил на ноги. – Давайте… давайте сюда свой листок и ручку. Диктуйте!

– Что диктовать? – Следователь внимательно посмотрел на него.

– Признание. Чистосердечное признание буду писать. Я сознаюсь – заманил, затащил, запугал, изнасиловал…. Только пусть эта гарпия отстанет от нее.

– Ты понимаешь, что делаешь, парень? – Сергей Константинович подошел ближе.

– Нет, не понимаю. – Честно признался Бо. – Но я понимаю одно – эта женщина из Альки душу вынет, но чего надо добьется. Давайте листок….

– Похвальное решение. – Наталья с довольной ухмылкой сама принесла Бо ручку и листок.

Но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился человек, которого никто не ожидал увидеть.

– Что здесь происходит? – Он вошел внутрь и оглядел всех присутствующих. – Там девушка в истерике, Наташа, это твоя дочь?

– Игорь? – Наташа в изумлении посмотрела на него. – А ты изменился.

Отец Богдана и вправду за прошедшие годы отрастил брюшко, и волосы его посеребрила седина. Синие глаза теперь прятались за стеклами очков. Он стал солидным и серьезным мужчиной и от прежнего молодого беззаботного парня в нем мало что осталось.

– А ты нет. – Ответил он бывшей невесте. – Ну, так что? В чем обвиняется мой сын?

– В изнасиловании моей дочери. – Надменно заявила она.

– А-а, – понимающе усмехнулся мужчина, – это той, что плачет в коридоре и рвется к нему так, что ее двое мужиков еле могут удержать?

– У нее стокгольмский синдром.

– Не говори ерунды. – Отмахнулся он. – Мой адвокат камня на камне не оставит от подобного обвинения. А в ответ будет предъявлено обвинение в клевете. Давай не будем доводить дело до подобного обмена любезностями. И освободите моего сына, нашли преступника.

Сергей открыл наручники. Богдан тут же бросился вон из кабинета, к Алевтине. Наталья проводила его злым взором зеленых глаз.

– Это вы? – Один из помощников следователя внимательно вглядывался в его лицо, а потом прошел к своему столу и из одного из ящичков вынул книгу. – Вы?

Он повернул книгу, демонстрируя на обложке фотографию автора.

– Да, – спокойно ответил Игорь, – это я.

– Говорю же – знакомая фамилия! Вы – мой любимый автор, клянусь! – Обрадовался мужчина. – Мне иногда кажется, что эта книга обо мне.

– Да? Спасибо.

– Подпишете?

– Конечно.

Когда Игорь ушел, Наталья обратилась к Сергею.

– Зачем ты его отпустил, Сережа?

– А зачем ты меня обманула? Ясно же, как день, что ни о каком изнасиловании не может быть и речи.

– Ты мог задержать его на семьдесят два часа, ты имел на это право.

– На каком основании?

– На том, что я тебя попросила.

– Наташенька, я для тебя сделаю все что угодно, но только тогда, когда тебе на самом деле нужна будет моя помощь. Сейчас она тебе не нужна, у тебя другие цели, а у меня могут быть неприятности. Я не могу задержать невиновного человека, понимаешь? Не могу!

– Можешь, – тихо ответила она, – но не хочешь. Ладно, Сережа, прости меня, но я на самом деле в отчаянии. Я не знаю что делать, ведь этот парень, он Алькин двоюродный брат. А ты видишь, что между ними? – Женщина беспомощно развела руками. Сергей промолчал, а что он мог сказать на эти случайно сорвавшиеся с ее губ слова о семейной тайне.

Распрощавшись с другом, Наталья ушла.

Игорь вышел из кабинета и увидел в коридоре у окна своего сына. Он стоял, прижимая к себе дочку Натальи, гладил ее по волосам, пытаясь успокоить. Девочка рыдала и цеплялась за него, пряча лицо на его груди.

Богдан обернулся, посмотрел на него и снова принялся что-то нашептывать девчонке в ухо. Игорь замер на месте, прочитав в глазах сына просьбу не мешать. Прошло несколько минут и Алевтина вроде начала успокаиваться, когда мимо него прошла Наталья.

– Наташа, – он поймал ее за локоть, – постой.

– Чего тебе? – Злобно спросила она и вырвала руку из захвата его пальцев.

– Отстань от моего сына. Наши дети любят друг друга, и тебе придется с этим смириться.

– Никогда!

– Богдан хороший парень. Он не виноват, что между нами все так получилось.

– Ай, да хватит! – Скривилась Наталья. – Дело не в этом.

– А в чем?

– В том, что они – родственники. Или тебя это не волнует?

– Волнует. – Со вздохом ответил мужчина. – Больше скажу, мне это не по душе. Но я знаю своего сына и знаю, что он не отступит.

– Посмотрим.

Она смерила его взглядом и устремилась к замершей в объятиях паре. Оторвав Алю от Богдана, она утащила ее за собой практически волоком.

Он подошел к сыну и заметил, что тот, сжимая челюсти и играя желваками, нахмурившись, наблюдает, как Наталья заталкивает Алевтину в свою машину.

– Откажись от нее, Бо. – Посоветовал он сыну, наперед зная, что этот совет бесполезен. – Если не откажешься, она тебя со свету сживет.

– А если откажусь – ее. – Буркнул сын. – Спасибо за помощь. Не ожидал тебя так быстро.

– Я был в городе. Тебя подвезти?

– Нет, не нужно. – Бо развернулся и ушел.

* * *

– Ладно, Аля, давай нормально поговорим.

– Не хочу. – Девушка скрестила руки на груди и отвернулась к окну. – В последний раз, когда я пыталась поговорить с тобой, ты отвезла меня к врачу. А потом пыталась навредить парню, которого я люблю.

– Ты сама просила меня о помощи.

– Разве я просила тебя помочь мне, навредив ему?

– А по-другому никак.

Аля промолчала в ответ.

– Слушай, Алевтина, я все равно его посажу. И отец не поможет. Знаешь, – размышляла мама, – можно обвинить его в распространении наркотиков. Подбросить их – дело нехитрое. В машину или в карман…. Так или иначе, если хочешь сохранить его свободу, придумай сама, как отделаться от него, потому что мои методы тебе не по нраву.

Аля задумалась – она знала, что мать слов на ветер не бросает. А то, что произошло сегодня, глубоко впечатлило и напугало девушку. Ее напугало то, что случилось между ней и Богданом ночью, оставило на душе неприятный осадок, и Аля знала – не явись мать в сопровождении дяди Сережи и его помощников, Богдан бы повторил. Его бы не остановили ее жалкие попытки сопротивления. Да и насколько хватило бы ее воли сопротивляться его напору? Он был прав, она хотела его. И ненавидела себя за это….