Текст книги "Чары, путы и кровные узы (СИ)"

Автор книги: Diurdana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

Если Алю не привлекут подобные перспективы, значит она просто дура. Такая же, как ее, Наташи, сестра. Такое же недоразумение, как бестолковая никчемная Томка, которая кроме ребенка от чужого мужика, в жизни ничего путного сделать не смогла.

Велико же было ее разочарование, когда Аля не попалась на ее удочку. Да, она ходила вместе с матерью по разным институтам, академиям, университетам. Да, она делала вид иногда, что ей интересно. Но перед самым отъездом заявила, что ни за какие коврижки не поедет сюда учиться. И из-за чего? Вернее, из-за кого?! Из-за парня!

Наталью чуть инсульт не хватил. У нее даже глаз задергался, когда она выслушала аргументы дочери, сводящиеся к выражению – «люблю, жить без него не могу».

Женщина сдержала обещание – она не сказал ни одного слова, не настаивала и не пыталась убедить. А на следующий день, все так же, не одарив дочь даже взглядом, она вернулась домой с твердым намерением раскрыть карты при первой же возможности.

Не слушая протесты Алевтины, вернулись они на такси, коих в аэропорту было предостаточно. И наблюдая за тем, как расцветает ее дочь, глядя в окно машины на улицы города, она чувствовала в душе слепую ярость на ребенка, не оправдавшего ее надежд. Поэтому когда Аля дома, наскоро приняв душ, собралась к своему парню, она каменным изваянием встала между ней и дверью.

– Алевтина, ты больше не будешь с ним встречаться. – Высокомерно заявила она. – Этот парень не для тебя и я против.

Она решила прибегнуть к последнему аргументу – родительскому авторитету. Она не разговаривала с Алей и надеялась, что дочь хоть немного задумалась о своем поведении. Раньше это помогало. И она специально отправила мужа в ресторан за ужином, сославшись на нежелание готовить. Но Аля вздернула подбородок и так же твердо ответила:

– Буду. Буду, мама и ты ничего не сделаешь, знаешь почему? Потому что, когда мне исполнится восемнадцать, ты не сможешь мной командовать, и не сможешь мне указывать, и тогда я уйду, мама. Ты слышишь? Уйду к нему! Он меня уже позвал!

– А я ничего и не буду делать, – холодно заявила она в ответ, – ты сама от него откажешься.

– Это почему это? – Надменно спросила девушка и тогда Наталья нанесла ей сокрушительный удар.

– Потому что он – твой брат, дуреха. – Она посмотрела на растерянную дочь с чувством унижающей жалости. – Надеюсь, ты с ним еще не переспала, а то тебе же хуже.

Глава 15

– Смешно…. – Алевтина хмуро посмотрела на мать и попыталась протиснуться к двери. – Мама, пропусти!

– Ничего смешного нет. Ты что мне не веришь? – Наталья наблюдала за ее эмоциями, пытаясь понять, как отреагировала дочь на ее слова.

– Конечно, верю! – Притворно весело ответила девушка. – Брат, так брат…. А какой степени родства? – Она сделала вид что задумалась. – Близнец, наверное….

– Нет, не близнец, – Наталья сама удивлялась собственному спокойствию, хотя внутри нее все клокотало, – кузен.

– Угу…. – На лице дочери мелькнула тень сомнения, но она все еще сопротивлялась.

– Двоюродный…. – Продолжала она. – Тетю Тому, помнишь? Должна помнить…. Ее сын.

– Это неправда. – Аля, наконец, остановилась и прекратила попытки уйти из дома. – Мама, ты все врешь!

– Нет, – женщина скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от нее, – не вру.

– Но этого не может быть. – Растерянно пролепетала девушка. – Мама, скажи, пожалуйста, что ты пошутила. Ведь ты пошутила?

Тогда она молча протянула ей старую фотографию. Алевтина поднесла ее к глазам и с ужасом посмотрела на людей, что были на ней запечатлены. Даже учитывая то, что она видела свою тетушку всего один раз, она должна была ее узнать. И она ее узнала….

Аля растерянно опустила руки.

– Убедилась? – Наташа выхватила фото из ее слабой руки. – Все еще хочешь бежать к нему? Ну, так путь свободен.

Она посторонилась, демонстрируя, что больше не намерена ее удерживать. Вот только Алевтина больше не собиралась куда-то идти. Она стояла на месте и, сдвинув бровки над переносицей, переваривала полученную информацию.

– Этого не может быть…. – Как заведенная повторила девушка, глядя куда-то перед собой и кажется, не видя ничего перед глазами. – Нет, не может….

– Ну, – хмыкнула Наташа, – в жизни еще не такое случается.

Аля, наконец, вполне осмысленно посмотрела на нее, вглядывалась так, словно впервые в жизни видела. И видимо хотела что-то сказать, но ее отвлек звонок телефона. Дочь уставилась в экран и, ответив, принялась бессвязно лепетать что-то несуразное, пытаясь отделаться от свидания. Видимо звонил Вернер. Видимо потуги матери увенчались успехом – между ее дочерью и ненавистным сыном Тамары отныне все было закончено, хоть и сам парень пока что об этом не знал. Наталья в душе довольно потирала руки, не замечая состояния Алевтины. А когда та закрылась в комнате, она дала ей часок для того чтоб усвоить информацию и после решила все-таки поговорить с ней.

Открыв дверь, она увидела, что дочь сидит на кровати, свесив ноги, и невидящим взглядом смотрит в одну точку.

– Алевтина…. – Она прикоснулась к волосам девушки, – может, хватит уже? Что ты драматизируешь так, словно у тебя жизнь кончена. Я говорила, что он тебе не пара. И именно это я имела в виду. Он может быть каким угодно хорошим парнем, но вы никогда не сможете быть вместе. Теперь ты сама это понимаешь. Ты еще молодая, Аля, все, что сейчас с тобой происходит, ты забудешь как страшный сон. А представь, что было бы, если бы правда раскрылась на вашей свадьбе?

– Я все равно люблю его…. – Не поворачиваясь, ответила ей дочь.

– Глупости! – Хмыкнула она. – Нельзя любить брата, пусть и двоюродного. Это остаточные явления твоего сумасбродства, ты просто еще ничего не поняла, не осознала. Вот пройдет время, и ты успокоишься, вот увидишь. И перестанешь его любить, потому что это неправильно….

– Мама, – Аля повернулась к ней, – выйди, пожалуйста….

– Не поняла. – Наталья удивленно посмотрела на девушку.

– Выйди. Из моей. Комнаты. – Выделяя каждое слово, проговорила дочь.

– Это как понимать?

– Да уйди же ты, наконец! – Повернувшись к ней, закричала Алевтина. – Уйди! Уйди! Уйди!

Наталья не ожидала такой реакции дочери. Она вскочила с кровати и попятилась к двери, наблюдая за тем, как девушка закрыла лицо ладонями и рухнула на подушку.

– Что происходит? – Услышала она позади голос мужа. – Что случилось?

Аркадий обвел глазами комнату, стремительно приблизился к постели дочери.

– Алечка? – Он потряс ее за плечо. – Дочка….

– Оставьте меня в покое! – Ответила девушка, плача и не поднимая лица. – Уйдите все!

– Что ты ей сказала? – Аркадий повернулся к жене и Наташа, почему-то впервые в жизни почувствовала себя неуютно под взглядом его серых глаз.

– Правду. – Равнодушно ответила она, пожав плечами и стараясь не показать какую реакцию вызвал в ней его вопрос.

Аркадий молча взял ее под локоть и притянул к себе.

– Ты с ума сошла? – Процедил он и легонько встряхнул ее.

– Аркаша! – Она выдернула локоть из захвата его пальцев. – Что ты себе позволяешь?

– Я же просил тебя не торопиться, Ната. – Бессильно пробормотал он, повернувшись к все еще рыдающей Алевтине. – Что ты наделала!

– Господи, еще один! – Она всплеснула руками. – Тебе что никогда не было семнадцать лет? Что вы раздуваете тут драму? Раз она считает себя взрослой для того чтоб уйти из дома к парню, значит пора перестать с ней нежничать. Все, выросла твоя дочь, Аркадий. Взрослая она стала, самостоятельная. В таком случае пора принимать ответственность за свою жизнь и свои поступки и нести ее. Богдан – ее брат. И ничего тут не поделаешь. И не вижу повода ее за это жалеть. Слушала бы мать, такого не случилось бы….

– Чего не случилось бы, Наташа, ты в своем уме?

– Если бы она послушалась и бросила его вовремя, она не узнала бы что он – ее брат. И сейчас вот этой истерики, – женщина тонким пальцем указала на кровать, где умывалась слезами ее дочь, – не было бы….

Аркадий прервал поток ее красноречия, вытолкав из комнаты и закрыв дверь за своей спиной.

– Что ты за мать такая? – Удивленно глядя на нее произнес он. – Нет, ты всегда была сильной женщиной, ты никого никогда не жалела, но сейчас…. Аля ведь страдает. Не ее вина, что все так вышло, неужели в тебе нет ни капли сочувствия?

– Нет, Аркаша, мне не жалко. Я вообще считаю жалость унижающим достоинство чувством. Это все юношеские гормоны, да, сейчас ей кажется, что выхода нет, что ее жизнь кончена…. Знаешь, сколько раз мне так казалось? Когда отец покончил с собой. Когда мать тяжело заболела. Когда я поняла, что должна одна тянуть на себе и ее и свою блаженную сестрицу. Думаешь, я сносила все с невозмутимостью скалы? Но меня никто не пожалел и поэтому я выстояла. Жалость унижает и расслабляет. Она не позволяет собрать в кулак свои внутренние резервы и бороться. Начни я жалеть девчонку и она не переживет этих трудностей. Раскиснет как мокрый хлебный мякиш. А она должна быть сильной, ибо мир жесток и с этим нужно как-то научиться справляться.

Она устало выдохнула, словно эта пылкая речь далась ей нелегко. Посмотрела на мужа, пытаясь понять, дошли ли до него ее слова или нет. Аркадий смотрел на нее с каменным лицом. А потом равнодушно произнес:

– У меня такое чувство, что тебе не жалко нашу дочь, оттого что ты сама никогда никого не любила.

Он смотрел на нее так, словно ждал опровержения своим словам. А Наталья не привыкла кого-то в чем-то переубеждать и что-то кому-то доказывать. Поэтому она промолчала, опустив глаза.

– Ясно. – Разочарованно протянул ее муж и добавил. – Я сегодня заночую в кабинете. Спокойной ночи, дорогая.

И развернувшись, ушел.

Наталья проводила его глазами и улеглась в свою постель. Ей с трудом удавалось сохранять хладнокровие – муж ее поразил. Кажется, он не услышал ни слова из всего, что она ему сказала. Или просто не хотел ее слушать, зациклившись на своем. И это предположение…. Неужели он, который знает ее столько лет, вдруг решил добиться от нее признаний? Но представить себя убеждающей мужа в собственных чувствах Наташа, к сожалению, не смогла. И вообще довольно странно было выслушивать его сомнения по поводу ее чувств к нему, учитывая долгие годы брака, верность, которую она ему хранила, не смотря на симпатию других мужчин к ней, как к привлекательной женщине. Она заботилась о нем, поддерживала его, а сколько рубашек перегладила, он считал? Она старалась быть для него идеальной женой, а для Алевтины – хорошей матерью и что? В результате эти двое, отец и дочь, отвернулись от нее, отвергли ее благие намерения и вдобавок, одна прогнала из своей комнаты, второй сам покинул спальню.

Жалела ли она о том, что так грубо раскрыла дочери правду, а мужу позволила усомниться в себе?

Нет.

Она всегда и во всем была права. Всегда поступала правильно и во благо семьи. И вообще, не имела привычки жалеть о том, что сделано.

* * *

Алевтина пребывала в отчаянии.

Сначала, когда с уст матери сорвалась та ужаснувшая ее правда о том, что Богдан Вернер – ее двоюродный брат, она решила что ослышалась. Ведь такое не приснится в самом страшном кошмаре! Потом она подумала, что мать, в своем стремлении разлучить их, приводит в качестве аргумента совершенно абсурдную ложь. Но упоминание о Тамаре, и наконец, фотография новоиспеченной тетки в обнимку с ее парнем, с ее Богданом, разрушила последние сомнения – Але пришлось поверить. И что сделала с ней эта правда?

В первое мгновение она почувствовала пустоту и растерянность. То, что ощущаешь в момент, когда неожиданно и нелепо рушится жизнь. Вот только что у нее были планы, ее ждал любимый, она безумно соскучилась по нему и стремилась на встречу с ним, и в одно мгновение не осталось ничего….

Она не могла принять, осознать, насколько глобально все поменялось. Не могла принять, что ей уже некуда торопиться. Некуда и не к кому….

Все так резко изменилось. Девушка чувствовала это, но осознать пока что не могла. Она вообще не могла понять, что происходило сейчас вокруг нее, словно впала в оцепенение. Могла лишь стоять столбом, переваривая потрясший ее сознание факт, да растерянно моргать глазами.

В первое мгновение после известия о ее родстве с Богданом у девушки был шок, сравнимый по величине с теми чувствами, что накрывают после известия о смерти. Неожиданной. Внезапной….

Да, Але тогда показалось, что Богдан умер. И когда из состояния оцепенения ее вырвал звонок телефона, когда она вглядевшись в экран поняла кто ей звонит, удивилась так, словно это звонок с того света.

Как в полусне ответила она на его звонок, неловко и сбивчиво попыталась объяснить то, что они не смогут увидеться, нелепыми причинами о плохом самочувствии после перелета, смене часовых поясов и некачественной еде в самолете.

Он не поверил.

Сделал вид, но не поверил ей, и она это прекрасно поняла, но встречаться с ним сейчас было выше ее сил.

С начала нужно было осознать открывшиеся обстоятельства, решить, что с ними делать, а потом…. А что потом?

Богдан стал центром ее мира, как она будет жить без него, Аля просто не могла себе представить.

Она пока еще не осознала до конца то, что значили слова ее матери. Пока заботливое подсознание блокировало самые тяжелые мысли, и новости о том, что Богдан – ее брат пока означали лишь одно – между ними непреодолимая стена. Они не могут быть вместе. Никогда. Бог не благословит такой союз, общество не примет, а мама не позволит такому случиться.

И об этом горевала девушка сильнее всего – о том, что родство ее и Богдана лишало их возможности быть вместе и любить друг друга.

Прогнав родителей из своей комнаты, Аля долго плакала. Она не обращала внимания на своего любимца, который скучал по ней. Боня жил у заботливой соседки все десять дней каникул, а теперь настойчиво требовал внимания. Так настойчиво, что Аля, забыв себя от переживаний, оттолкнула кота рукой и снова зарылась лицом в подушку.

Обессилев от слез, она погрузилась в какое-то подобие сна, наполненное непонятными картинками и образами. Они мелькали перед ней калейдоскопом, и она не могла понять, что ей сниться, а что нет. Не могла запомнить лица, увиденные в эту долгую ужасную ночь. Но последнее сновидение вырвало ее из этого тяжкого состояния – ей приснилось, будто она видит в постели Марусю и Егора. А через мгновение это уже они с Богданом. И вот тогда, очнувшись и подскочив на постели в холодном поту, Аля осознала весь ужас произошедшего с ними.

Боже, Богдан – ее брат! Двоюродный или родной – не важно! Важно то, что в их жилах течет одна кровь. Как это называется? Инцест? Кровосмешение?

Боже, какой ужас!

Аля почувствовала во рту противный привкус и горечь, а потом ее желудок скрутил рвотный спазм. Девушка едва успела добежать до туалета, как ее стошнило.

Отдышавшись, Аля не включая свет, прошла на кухню и налила стакан воды. Трясущейся рукой поднесла его ко рту, когда просторное помещение неожиданно залил свет. Повернувшись, она увидела отца.

– Аля? – Он, прищурившись, смотрел на нее. – Что ты здесь делаешь?

– Ничего. – Резко ответила она и поставила стакан на столешницу гарнитура. – Я уже ухожу.

– Постой, дочка. – Отец поймал ее за плечо.

– Ну что, папа? – Аля выдернула руку. – Я спать хочу.

– И все? – Он казалось, был удивлен.

– А что еще?

– Поговорить не хочешь?

– Нет.

– Но может быть я смогу тебе помочь, детка.

– Чем, папа? – Аля горько усмехнулась. – Сделаешь так, чтоб Богдан не был моим братом? Или повернешь время вспять и избавишь меня от знакомства с ним? Или поможешь мне его разлюбить?

Отец молчал.

– Спокойной ночи, папа.

Аля развернулась, намереваясь вернуться к себе и уже в спину услышала:

– И тебе, ребенок.

Аля вернулась в свою постель, но так и не смогла больше уснуть. Ощущения катастрофы, паника и ужас терзали ее до самого рассвета. И в череде безумных мыслей девушка приняла одно ужасно неправильное решение – она ничего не скажет Богдану об их родстве. Пусть мучается только одна она от этого факта. Делить эти переживания с ним? Нет, она не такая эгоистка и не столь жестока. Пусть лучше он ненавидит ее за разрыв, но не терзает себя, не изводит чувством отвращения к себе за то, что влюбился и переспал с собственной сестрой.

Аля была так накручена и так взвинчена, что стерла грань, отделяющую степени родства. Ей сейчас казалось, будто она переспала с братом-близнецом, да еще и будучи осведомлена об этом факте – вот до чего довела ее ночь. Ей казалось, что она совершила отвратительное злодеяние, ее тошнило от себя самой, а все то хорошее, что было между ней и Богданом, сейчас окрасилось в самые скверные цвета кровосмесительного прелюбодеяния. Аля была противна самой себе.

И глубоко несчастна.

Вдобавок ко всему девушка вспомнила, как когда-то давно, когда только заподозрила в себе симпатию к Егору, привязанность, навязанную ей с самого начала, первым делом она спросила у мамы – как же быть, ведь Егор – ее крестный брат, сын ее крестной матери. Разве можно им встречаться? На что мама спокойно заявила, что нельзя встречаться с кровной родней, так как это влечет за собой ужасные последствия. Потому что это неприемлемо и аморально, недопустимо, неслыханно. А Егор…. Да кто же узнает, если они никому не скажут? Да и по большому счету, ну какое Богу дело до их отношений, когда все эти ограничения и условия придумали люди?

Аля маме поверила. Но может быть, поэтому Егор так и не стал для нее настолько близок и любим как Богдан? Потому что в глубине души ее всегда смущал тот факт, что во Христе они, как ни крути, брат и сестра?

Как же тогда Бог допустил их связь с Бо? Почему земля не разверзлась под ее ногами в ту ночь, когда она шла к нему в номер? Почему она не сгорела в адском пламени наутро после всего, что между ними было?

И самое главное – почему узнав правду, она не разлюбила его в тот же миг? Почему она до сих пор любит его ничуть не меньше, чем вчера и позавчера, и поза-позавчера, и месяцы назад?

За что ей это? Что плохого она сделала? Где нагрешила? Или это ей наказание за то, что послушалась мать и решила, что Богу на самом деле неважно собирается она замуж за крестного брата или нет? Это Он ТАК решил ее наказать? Продемонстрировать свою силу и власть?

Аля думала, что с ума сойдет от потока своих мыслей. Они уже завели ее в такие дебри умозаключений, что еще немного и бедная девушка полезла бы на подоконник. Но…. Ее спас серый рассвет.

Утром, когда в комнате начало светлеть, ее измученный организм погрузился, наконец, в сон – не выдержали нервы, да и усталость прошлых дней, в которые Аля недосыпала из-за тоски по возлюбленному, накрыли девушку и отключили ее сознание, затягивая в зыбкую трясину спасительного небытия.

Но перед сном Аля, горько плача от того, что совершает самый чудовищный поступок в своей жизни, набрала Бо СМС с текстом – «Между нами все кончено. Прости», а потом зарылась пальцами в шелковистую шерстку Бони, который не стал долго сердиться на резкость хозяйки и устроился спать на ее животе, и отключилась.

* * *

А разбудили ее странные звуки, какие-то глухие удары, раздающиеся где-то над ее головой. Как оказалось, это были снежки, пущенные меткой и сильной рукой Богдана прямо в ее окно, изголовьем к которому стояла ее кровать. Выглянув на улицу, Аля сначала обрадовалась, а потом вспомнила вчерашний вечер и ночь и похолодела от ужаса. Торопливо спряталась за штору, но поздно – Богдану не составило труда разглядеть ее в окне третьего этажа, и он уже дал ей это понять, взмахом руки.

– Васильева! – Услышала она его голос, долетевший до нее сквозь открытую форточку окна и потому не приглушенный тройным стеклопакетом. – Включи телефон немедленно!

Дверь комнаты распахнулась и на пороге возникла ее мать.

– Угомони своего приятеля немедленно. – Вместо приветствий и пожеланий доброго утра, бросила она. – Он сейчас весь дом на уши поднимет. Позору не оберешься.

– И что мне делать, мама?

– Скажи ему правду, он и отстанет. Сам.

– Ну уж нет! – В ужасе вскричала девушка.

– Тогда я сейчас полицию вызову. Хочешь?

– Мама!

– Господи, что делать-то? – Наталья подошла к окну, открыла его.

– Убирайся прочь! – Крикнула и тут же еле увернулась от снежка. Снег рассыпался по подоконнику, оставив небольшой след на стекле.

– Аркаша! – Позвала мать. – Или разберись с ним. Мужчина ты или нет?

– Уже. – Из коридора ответил ей муж.

– Папа! – Аля бросилась к нему. – Папа, – она ловила его за руки и снова плакала, – только не говори ему, слышишь? Придумай что угодно, только не говори ему правды.

– Хорошо, но почему?

– Обещай! – В исступлении молила Аля. – Пообещай мне!

– Хорошо, обещаю.

Отец ушел, а Аля приникла к окну. Она видела, как отец вышел из подъезда. Как он обменялся с Бо рукопожатиями, прикурил сигарету, Богдану протянул. Видела, как Бо, нервно жестикулируя, пытается прорваться в подъезд и как отец мешает ему. Видела, как отец сказал ему что-то, и как парень поник от его слов. Потом папа пару раз хлопнул Бо по плечу, и он, в последний раз взглянув на ее окна, сел в машину и уехал.

И вот тогда Аля поняла, что ее жизнь действительно кончена. Дальнейшее существование виделось ей абсолютно бессмысленным. Серым и однообразным. Наполненным печалью и страданиями по своей роковой, запретной любви. И теперь Аля понимала, что прошлые ее страхи – страх того что Бо бросит ее, украв невинность, страх, что он изменит с Алиной или любой другой девушкой, что родители его не примут и будут препятствовать их отношениям – все, что как ей казалось она не смогла бы простить и с чем не смогла бы справиться, теперь казалось сущим пустяком по сравнению с преградой, возникшей между ними ныне. Теперь она готова была стерпеть и простить гораздо больше, лишь бы он не был ее братом! Лишь бы проснуться от этого кошмара и вернуть все на свои места. Она просто любила его, просто хотела быть с ним – так просто, так мало…. Так мало на самом деле нужно для счастья! Счастья, которого им отныне не придется разделить никогда….

* * *

В понедельник Алевтина отправилась в школу.

Если честно она ничего не чувствовала в связи с этим. Ей было безразлично все, что окружало ее, ничто не интересовало. И не было разницы идти на уроки или страдать дома. Родные стены помогали слабовато….

Утро началось как обычно – она проснулась, умылась, позволила маме заплести на ее голове косичку-веночек, сохраняя при этом невозмутимый вид и не подпуская к себе воспоминания, как называл ее Бо из-за этой прически. Правда, совершенно безрезультатно и в голове постоянно звучал его голос. Проникновенный и сладкий, когда он обращался к ней.

Караля….

Глупое прозвище милой влюбленной девушки. Карали больше нет….

Алевтина хотела, чтоб жизнь ее вернулась к той точке невозврата, к тому отрезку времени, с которого все началось. Словно ничего не было и все ей лишь приснилось в дурном сне. Есть такие сны, что волнуют сознание и после пробуждения еще долго будоражат воображение. Иногда они сладостны, иногда кошмарны, но, не смотря ни на что, они все же остаются снами. Вот и ей всего лишь приснился сон. Счастливый сон, который к пробуждению превратился в жуткий кошмар.

А как еще можно назвать ситуацию, когда узнаешь о том, что твой любимый парень, твой любовник, еще и твой брат? И она не в силах что-либо изменить, остается лишь забыть его и оплакать.

Но как бы ни старалась Аля вести себя непосредственно, к любимому напитку, который мама как обычно принесла в ее комнату утром, девушка даже не притронулась. И даже его запах, которым она наслаждалась каждое утро, сегодня вызывал в ней приступы тошноты.

Завтракать Алевтина тоже не стала, сославшись на отсутствие аппетита. Мать подозрительно посмотрела на нее, но настаивать не стала.

– Ты сегодня бледная. – Заметила она, когда они уселись в машину и собрались ехать в школу.

– Я всегда такая. – Равнодушно ответила девушка, глядя в окно.

– Тебе нездоровится? – Продолжала допытываться мать и сначала Аля не понимала, к чему ведут эти вопросы.

– С чего ты взяла?

– У тебя нет аппетита…. Тошнит от любимых напитков…. Что я должна подумать? Мне начинать беспокоиться?

– Я не беременна, – отрезала Аля, угадав ход мыслей мамы, – не волнуйся.

– Точно? – Недоверчиво переспросила мама. – То есть мне не стоит вести тебя к врачу и проверять?

Аля резко повернулась и, сверкнув на мать глазами, с видом оскорбленного достоинства промолчала.

– Не смотри на меня так. Я в отличие от тебя знаю к чему, в данной ситуации может привести промедление. Если между вами что-то было….

– Ничего не было! – Выкрикнула девушка. – Я. Не. Беременна. Уясни это мама и оставь меня в покое.

– Что ж, надеюсь ты говоришь правду. Потому что от инцеста родятся ненормальные дети – с патологиями развития, с внешними уродствами…. Если ты говоришь мне правду, значит, тебе очень повезло, что ты узнала все вовремя. Подумай об этом, когда будешь продолжать на меня дуться.

– Я больше не хочу об этом разговаривать. – Спокойно ответила Аля. – Никогда. Богдана больше нет в моей жизни, ты добилась, чего хотела. Теперь радуйся, мама, а ко мне не лезь.

Аля вышла из машины и направилась к школе.

– Как будто я виновата в том, что все так получилось. – Выкрикнула женщина ей в след, но она даже не обернулась.

Она не успела дойти до дверей школы всего несколько шагов. И уже занесла ногу для того чтоб шагнуть на первую ступеньку лестницы, ведущей к ним, когда ее схватила за локоть сильная рука.

– Караля! – Раздался рядом знакомый голос и от хрипотцы, звучащей в нем сердце девушки больно сжалось в груди. – Постой, малышка, надо поговорить.

– Бо…. – Она обернулась и посмотрела на парня, стоящего перед ней и от обрушившихся на нее чувств у нее ослабли колени, а глаза заволокло слезами. Богдан стоял перед ней в расстегнутой куртке, без шапки не смотря на сухой морозец зимнего утра, и так пронзительно смотрел на нее, что вздох застрял у нее в горле. Тогда вместо всего, что она должна была сказать ему, с губ ее сорвалось:

– Бо, ты же замерзнешь.

– Не важно. – Он прижал ее к себе. – Аля, родная моя, что произошло?

– Все кончено, Бо. – Она попыталась вывернуться из его объятий. – Отпусти меня.

– Нет. – Он еще крепче обнял ее.

– Богдан, прошу тебя. – Она уперлась руками в его грудь, пытаясь отстраниться, но ей это не удалось. – Оставь меня, Бо!

– Аля, послушай, – зашептал он ей, – нет ничего, ни одной причины на свете, способной разлучить нас, слышишь? Я люблю тебя, а ты – меня. И это главное, понимаешь? Только это! А все остальное – ерунда!

– Нет! – ей, наконец, удалось вывернуться из его рук или он попросту позволил ей это. – Ты не понимаешь….

– Нет, – согласился он, – не понимаю. Потому что ты ничего мне не объяснила. А ведь мы с тобой договаривались по-другому, кажется….

– Бо, не заставляй меня. – Взмолилась девушка. – Просто, оставь меня в покое.

– Ты бросила меня по эсэмэске. – Не отставал парень. – Почему?

– Потому что. – Не зная, что сказать, ответила она. – У меня были причины. И тебе не понравится если я открою их тебе.

– Расскажи мне. – Настаивал он. – Расскажи и поверь, я смогу убедить тебя в том, что ты ошибаешься.

– Откуда ты знаешь?

– Расскажи мне, малышка.

– Нет, – упрямо твердила Аля, – не вынуждай меня делать тебе еще хуже, Бо.

– Аля, я должен знать. Я имею право знать!

– Да, Алевтина, – раздался рядом голос матери, взволнованная девушка не заметила, что она не уехала, – расскажи ему. Будет проще, если он узнает.

– Это вы! – Богдан отвлекся от Али и повернулся к ее матери. – Это вы ее накрутили. Что вы ей сказали?

– Бо! – Аля дернула его за руку, отвлекая его внимание на себя. – Мама здесь ни при чем. Это я. Я поняла, что мы не можем быть вместе.

– Почему, малышка? Что нам мешает?

– Я… – Аля повесила нос и через силу вымолвила, – я не люблю тебя. И не называй меня больше никогда ни малышкой, ни Каралей. Это прозвище всегда меня раздражало.

– Врешь. – Спокойно заключил Богдан.

– Нет, не вру! Ты мне не подходишь! Я поняла, я хочу учиться в Питере, а ты мне мешаешь. Ты меня не достоин, Бо, прости, мне нужен другой парень! Не такой как ты. Не… не похоронщик. – Девушка выдохлась от своей речи. – Прости….

Богдан молчал и смотрел на нее. И Аля не знала, о чем он думает, а глаза на него поднять боялась.

– Это не правда. – Наконец вымолвил он.

– Ты смотри, какой неугомонный. – Фыркнула мать. – Алевтина, или ты ему сейчас все расскажешь или я, выбирай.

– Мама, не надо! – Воскликнула девушка, глядя на мать так выразительно, чтоб та поняла, прочитала во взгляде то, что нельзя было высказать словами.

– Надо. – Отрезала женщина. – Надо, Аля. Иначе он не успокоится. А шило в мешке не утаишь.

– Слушайте, женщина. – Бо повернулся к Наталье. – Может, хватит на нее давить? Мне кажется это наши проблемы, и мы сами в них разберемся.

– Разберетесь, как же! – Ухмыльнулась женщина. – Слушай, мальчик, это моя дочь, и с твоего позволения я пока что решаю, как ей лучше поступить.

– Малышка, – Бо попытался взять ее за руку, – давай уедем, поговорим в спокойном месте. Одни. Все хорошо, слышишь? Что бы ни говорила тебе твоя мать, мы должны быть вместе, и я люблю тебя, а ты – меня….

– Этому не бывать…. – Снова влезла в их разговор Наталья.

– Мама! – Перебила ее Алевтина. – Мы сами разберемся!

– Вам вместе не бывать. – Продолжала женщина, словно не слыша дочь. – Не бывать, потому что Аля….

– Мама, я сама! – Взвизгнула девушка, спеша перебить ее, не дать договорить фразу до конца.

– Аля, – Бо взял ее за руку, – давай уедем. Поговорим….

– Нет! – Она выдернула руку из его ладони и сказала твердо, глядя в его глаза. – Мы не можем быть вместе Бо, потому что я… потому что я тебе изменила. Прости, я не хотела говорить. И вот еще…. – Она открыла школьную сумку, вытащила коробку с браслетом, – возьми, я не могу это принять. – Протянула ему.

– Это подарок тебе. – Ответил он, растерянно глядя на нее.

– Возьми! – Аля сунула коробку в его руки. – Мне он не нужен. Другой подарит мне сотню браслетов еще лучше этого! Я не ношу серебро!

Богдан внимательно смотрел на нее, видимо оценивая, правду она говорит или нет. А потом круто развернулся и ушел, унося свой подарок с собой.

– Ну, наконец-то! – Глядя ему вслед воскликнула мать. – Вот только все-таки надо было сказать ему настоящую правду….

– la maman, allez au diable (фран. – матушка, идите к черту)…. – Пробормотала Алевтина, не сводя глаз с удаляющейся от нее спины парня, пытаясь выжечь в своей памяти каждую деталь этого мгновения. Мгновения, когда он уходил навсегда. Когда она видела его в последний раз….

– Не поняла. – Нахмурилась мать.

– До свиданья, мама. – С вызовом глядя на женщину произнесла она.

– Сдается мне, ты сказала что-то другое….