Текст книги "If you try to break me, you will bleed (ЛП)"

Автор книги: Dialux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Она тихонько постучала в закрытую дверь, надеясь, что мать поймет её.

***

– Мама? – мягко спросила Санса, выглядывая из-за двери.

Кейтилин обернулась на голос дочери, поражаясь её красоте, обрамленной в рассветном свете.

Санса так выросла. Было время, особенно когда она рассказала о своей прошлой жизни, когда Кейтилин думала, что её настоящая дочь умерла той ужасной ночью, которая иногда до сих пор снилась ей во снах. Она задавалась вопросом, является ли её девочка на самом деле всего лишь чужаком, обернутым в её кожу. Она винила себя за такие мысли.

Но бывали и такие моменты, когда Санса выглядела настороженной, тихой и такой разбитой, что все, что могла испытывать к ней Кейтилин, – это яростную, неистовую любовь.

Стоя в коридоре, освещенная ярким светом и одетая в белое платье, Санса выглядела не как человек, а скорее как богиня – бледная кожа, светлые глаза и мягкие черты лица.

Увидев её, Кейтилин почти забыла о своей ярости.

– Санса, – сказала она, приглашая войти, – Тебе что-то нужно?

– Я хотела поговорить с тобой, – она поколебалась, а потом села на стул, – Отец скоро придет?

– Ты хочешь, чтобы он присутствовал?

Санса покачала головой.

– Сначала я хочу поговорить с тобой. Вчера Робб рассказал ему о Петире. Я думаю… что. Он был твоим другом и…

– Он и есть мой друг, – сказала Кейтилин ровно.

– Я знаю, – Санса заколебалась, – Но он не тот, кем кажется. Я не стану обвинять его в преступлениях, которые он совершил в том мире. Только в тех, что он сделал здесь. А их очень много.

И я должна быть благодарна, что ты не обвиняешь его в преступлениях, которые живут в твоей голове?

– Например? – потребовала она.

– Он подговорил тетю Лизу отравить своего мужа, – сказала Сасна тихо, – Робб сказал, что он почти уверен, что он убил многих рыцарей Долины. И что он убил девушку Ланнистеров, которая приезжала в Винтерфелл. Даже одного из этих преступлений достаточно, чтобы осудить его, а у нас их целых три.

Кейтилин поднялась на ноги и начала расхаживать по комнате.

– У тебя есть доказательства?

– Я уверена в этом, – ответила она, – И я получу)доказательства. Не сомневайся.

– Ты просишь меня доверять тебе, – резко сказала Кейтилин, – Но ты всего лишь пятнадцатилетняя девочка. Я прожила с Петиром почти полжизни. У тебя даже нет доказательств, чтобы посадить его в тюрьму! Санса…

Её дочь тяжело сглотнула, а затем выпрямилась, пока не стала ровной и жесткой, как лезвие меча. В её глазах не было никаких эмоций, только пустота. Она напомнила Кейтилин о ледяных полях Дара: пустых и снежных, жестоких. Свирепая красота, которая нападет первой, едва ты покажешь слабость.

– Я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Ты и я, мама. Мы были единственными, чья душа принадлежала Югу, а не Северу. Когда-то я любила тебя больше всех на свете. Я мечтала стать похожей на тебя, – её глаза были на одном уровне с глазами Кейтилин, и ни один мускул не дрогнул на её прекрасном лице, – Ты вырастила меня послушной, благородной, любящей свою семью. Я поняла, что нет более важного в жизни, чем забота о своей семье. Я знаю, ты доверяешь Петиру. Но он убийца, Торговец Смертью, и я увижу его мертвым за все его преступления.

– Значит, ты будешь судить его? – спросила Кейтилин холодно, – Или ты убьешь его в закоулках Зимнего Городка и сбросишь тело в овраг?

Санса тоже вскочила на ноги.

– Сегодня вечером я пошлю ворона Леди Аррен, – сказала она, – От лица Петира. Я попрошу напомнить, какой яд она использовала. Как только мы получим её признание, то созовем знамена. Я хочу, чтобы Мизинец был осужден перед всем севером, и когда Робб отрубит ему голову, ни одна душа не усомнится в правильности его действий.

– А что случится с Лизой? Если она признается в содействии?

– Даю слово Старка, – сказала она мягко, – Её не тронут. Я обещаю тебе.

Она вздохнула, и вся её мягкость исчезла за маской льда.

– И прости меня. Ты любила Петира, и, возможно, все еще любишь его. Я сожалею об этом.

– Но только об этом. Ни о чем более, – Кейтилин знала, что дрожит. Знала, что её трясет от ледяной ярости. Знала, что она еще никогда в жизни не злилась так ни на одного из своих детей, – Ты выражаешь соболезнования мне, из-за моей любви. Но не за то, что ты собираешься убить достойного человека, Лорда.

Маска Сансы внезапно треснула, все её спокойствие сменилось яростью.

– Он стоял рядом с Серсеей Ланнстер. Он говорил ей, что мы с отцом предатели и заслуживаем смерти. Он хотел убить и меня, и отца, а ты стоишь и защищаешь его?

Что? Но он сказал, что…

– Он прислал ворона, – Кейтилин слышала свой голос сквозь какую-то пелену, – После того как ты написала Роббу, что отца схватили. Петир сказал, что постарается защитить тебя.

– Он делал все возможное, чтобы убить нас, – решительно сказала Санса.

Она вздрогнула от этих слов, а затем села за стол, пытаясь вернуть самообладание. Когда она почувствовала, что не может плакать или кричать, она посмотрела на Сансу.

Ты моя старшая дочь, но словно чужая. Кто же ты такая? Я не знаю. Мне хочет плакать, когда я смотрю в твои глаза, Санса: они такие же голубые как у меня, и такой же формы. Но они гораздо холоднее и серьезнее моих в твоем возрасте. Ты такая молодая сейчас, но ты была того же возраста, когда умерла в своем прошлом мире.

О, моя бедная, милая девочка: что они сделали с тобой?

– Что случилось, Санса? – тихо спросила она, – Что Петир сделал с тобой? Не в этом мире – нет. В другом. Что он сделал, что ты так его ненавидишь?

Санса покачала головой.

– Ты не захочешь узнать. Эти знания принесут лишь боль. Я сказала тебе, что я вернулась назад во времени, но если я расскажу тебе, что произошло до этого, ты не сможешь спать по ночам, – она улыбнулась, мягко и нежно, – Я знаю…

Кейтилин выгнула бровь и бросила на неё взгляд, который она оттачивала годами. На Арье, когда та была особенно раздражающей, на Бране, когда он бегал по крышам и лазил по стена. Даже на Риконе, когда он не слушался мейстера.

– Ты будешь слушаться, – говорил этот взгляд, – Или мало тебе не покажется.

Санса резко захлопнула рот. Кейтилин спрятала улыбку и, прищурившись, посмотрела на дочь.

– Я твоя мать, – сказала она, и её голос звучал властно, но не сердито или громко. Просто властно, – Я заслуживаю знать, что произошло. Это, что тебя беспокоит, Санса. Если ты пережила это, то уж я точно смогу.

– Это не очень веселая история, – сказала Санса почти отчаянно, – Мама…

– Скажи мне, – и это была сталь, в её голосе. Это была честь Талли, лед Старков и материнская забота.

Санса склонила голову, пряди красных волос скользнули по её бледному лицу, и она начала говорить.

***

Ты знаешь, что происходит с девушками, когда с ними делаю то, что ты сделал со мной?

Ты попытался сломать меня. Ты считал меня фарфоровой куклой, игрушкой, незаметной помехой. Ты думал, что меня так же легко победить, как и тех, кто был до меня.

Но я – волк. Я знаю, что значит быть некоронованной королевой, сестрой, лишенной брата, и мертвой женой. Моя стая умерла, и я возродилась в их крови. Я – волк, и я разорву тебе горло еще до того, как ты увидишь мои когти.

Санса повернулась к тени Мизинца и подумала: Ты научил меня опасаться тебя.

– Он пытался сломить меня, и превратить меня в тебя, – сказала она матери, – Он попытался, но проиграл.

Я не какая-то помеха.

Я мстительная женщина, и он будет в ужасе от моего гнева.

***

Прошло уже несколько часов, когда в дверь постучали. Санса поняла, что у неё пересохло горло. Когда она посмотрела в окно, то увидела, что солнце уже высоко в небе. Вероятно, был уже почти полдень.

– Войдите, – позвала она.

Робб просунул голову внутрь. На нем были тренировочные доспехи, а рыжие волосы взъерошены и взмокли от пота. Его глаза сузились, когда он увидел заплаканное лицо матери, и усталое лицо Сансы. Он открыл было рот, что бы спросить что случилось.

Санса резко, почти яростно покачала головой.

Не смей, ты, идиот. Не сейчас. Только не здесь.

Он нахмурился, но сдержался.

– Ты не знаешь, где Джон?

– Нет, – ответила Санса, – Мы вчера сильно поссорились. Он был очень зол, когда уходил.

Она почувствовала, как её губы скривились.

– Скорее всего, он пошел в Зимний Городок.

– Зимний Городок? – спросил Робб, – Но он никогда…

Он замолчал, глядя на её слегка дрожащие руки и покрасневшие глаза, и покачал головой.

– Что же ты ему такого сказала?

– Думаю, мне нужно на кухню, – со вздохом сказала их мама, – Санса, я знаю, что ты не все мне рассказала. И я не уверена, что вынесу все это прямо сейчас. Но знай, если вдруг захочешь поговорить, я буду рядом. Хорошо?

– Конечно. Наверное, мне следовало рассказать тебе раньше.

Она боялась, что мать воспримет случившееся как проявление слабости. Возможно из-за того, что она больше не чиста. Санса легко могла защититься от подобных обвинений, и умом она понимала, что ни в чем не виновата. Но если бы её мама посмотрела бы на неё с малейшим намеком на отвращение, она знала, что часть её навсегда бы умерла.

Но никакого отвращения не было.

Ужас и гнев, да – переплетенные вместе. Но под всем эти – любовь. Только любовь.

Это исцелило какой-то кусочек её души. Она и не подозревала, что хоть когда-нибудь излечится до конца.

– Я приду, если будет что-то еще, – тихо сказала она.

Мама кивнула и быстро вышла из комнаты. Робб по очереди посмотрел на них, а потом дернулся, словно стряхнул с себя все вопросы. Санса повернулась к нему и схватила одну руку обеими руками.

– Если Родрик найдет Джона, скажи мне. Я должна извиниться. И не дразни его. Это… просто не надо. Мы оба были неправы. Мне нужно объяснить ему все. Так что…

– Не вмешиваться? – Робб кивнул, – Легко.

Он усмехнулся.

– Джон сказал мне то же самое.

– Наши проблемы – это только наши проблемы. Не волнуйся об этом, – Санса слабо улыбнулась ему, – Я знаю, что ты обожаешь драться на мечах. И я знаю, что ты ненавидишь сидеть на месте. Не волнуйся, скоро все станет как раньше. Между мной и Джоном, конечно: ты ведь станешь Королем, – она выгнула бровь, – Южане научаться бояться нас.

Его улыбка стала шире.

– Зима близко, ты разве не слышала, Санса?

– Зима близко, – согласилась его сестра, и она улыбалась во весь рот, – Но мы – Старки, и мы выживем.

***

Несколько лет назад Теон Грейджой начал посещать Зимний Городок.

Это стала началом череды ночных приключений для Родрика и Джори. Обычно Теон напивался и ходил по барам, только когда у него были деньги, но бывали и ночь когда он устраивал драки с крестьянами и оскорблял всех подряд. В такие ночи Родрик, вытаскивая его из передряг, даже не задумывался о каком-либо достоинстве.

А потом к нему присоединились Робб и Джон.

В какой-то момент Родрик начал платить охраннику у ворот, чтобы тот предупреждал его, когда ему нужно идти в Зимний Городок и забирать этих идиотов, прежде, чем им выпотрошит живот какой-нибудь сирота с большими глазами и пустым животом.

Однако, все разы, когда он забирал Джона Сноу, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Он сбегал вместе с Роббом, но был гораздо сдержанным. И никогда не напивался до состояния Теона. Он пил лишь для того, чтобы почувствовать небольшую легкость и веселье. Поэтому, когда он пил, то не выглядел пьяным.

Вот почему этот раз оказался… шокирующим. По меньшей мере.

Робб послал его найти Джона и вернуть его в Винтерфелл. Тогда Родрик рассмеялся, думаю, что найдет лишь слегка хмельного парня, способного идти самому. Но сейчас он видел его: сидящий в самом дальнем углу бара, с опущенной головой, окруженный как минимум десятью кружками.

– Пялился на любого, кто приближался, – пожал плечами трактирщик, – Но он не затеивал никаких драк, поэтому мы его не выгнали.

Родрик кивнул и направился к Джону. Он помог ему встать: одна рука лежала на его плече, а вторая поддерживала за талию.

К его чести, на обратном пути в Винтерфелл, Джона вырвало только одни раз.

Вспоминая, как много он выпил, Родрик признавал, что восхищен. Для мальчика, моложе двадцати лет, держать в себе столько эля было просто восхитительно. К тому времени, как они вошли в замок, он начал спотыкаться. Родрик вздохнул и повел его в комнату. Несколько слуг принесли лимонную воду и покрывало, чтобы вымыть его. Родрик только закончил снимать куртку – она была заляпана рвотой и вином – как в комнату вошла Леди Санса.

Она гордо вошла, её рыжие волосы сверкали, как солнце, и все в комнате замерли, когда они заметили её. Она не смотрела ни на Родрика, ни на кого-либо из слуг. Все её внимание было сосредоточено лишь на Джоне.

– С ним все в порядке? – спросила она, все еще не отрывая глаз.

– Да, – ответил Родрик, – Он проспит еще немного, но…

– Тогда ему не нужна ваша помощь.

Это был не вопрос, но он ответил.

– Да.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Тогда, – сказала она властно, как её мать, – Вон.

Родрик изумленно уставился на неё. Леди Санса всегда была леди – неизменно вежливая, добрая, даже к самым невоспитанным оруженосцам. Но это было просто верхом неприличия.

Она устремила на него взгляд, который мог бы заморозить лед. Прямо сейчас она выглядела вдвое страшнее, чем её мать и отец в гневе вместе взятые. В глазах было лишь холодное, отточенное презрение.

– Вы не расслышали, Сир Родрик?

– Вы ведете себя неприлично, – попытался возразить он.

Санса небрежно махнула рукой.

– Можете пожаловаться моей матери, если вам так угодно. А сейчас убирайтесь!

Родрик сглотнул и вышел.

***

Джон проснулся от стука по голове и увидел рыжие волосы.

Его стон громко разнесся по пустой комнате.

Санса – у кого еще могут быть такие длинные рыжие волосы? – склонилась над ним, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать её дыхание на своих губах. Прежде чем он успел испугаться, она отодвинулась, и он расслабленно выдохнул.

А потом она облила его.

Джон резко выпрямился, отплевываясь, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она отставляет тазик.

– Что за хрень? – спросил он, стуча зубами.

– Ты назвал меня глупой леди, – спокойно сказала она, – Я разозлилась. Разве вы с Роббом не говорили, что мне нужно открыто выражать свои эмоции?

Джон искал что-нибудь, чем можно было вытереться. Ничего не найдя, он выпрямился и посмотрел на нее, сквозь боль в голове.

– Думаешь, ты сдерживалась, когда кричала на весь замок? – его зубы клацнули. Джон попытался вернуть себе хоть каплю достоинства, – Не будь такой мстительной.

Ее губы дернулись.

– Думаешь это смешно?

– Немного, – пробормотала она.

– О, так тебе недостаточно жалеть глупого бастарда, который даже не знает имен своих родителей – хоть каких-нибудь – так ты еще и обливаешь его ледяной водой?

Санса прекратила теребить край потрепанного одеяла. Он посмотрела на него, в голубых глазах мелькали эмоции, которые он не мог различить.

– Я никогда не жалела тебя, – сказала она, и её тон не был таким резким, как он ожидал, – Ни разу в жизни. Когда-то я не особо тебя любила, но я никогда тебя не жалела. Ты был слишком гордым.

Джон ошеломленно посмотрел на нее.

– Это я был слишком гордым?

– Да, – её руки были сложены на коленях. Такая аккуратная, что его это начало раздражать, – Слишком гордым и слишком глупым.

Внезапно он взорвался.

– Скажи мне, чем я должен был гордиться, – выпалил Джон, – Оказывается, что мой отец был насильником, а мой дед сжигал людей заживо. Оказывается, я Таргариен! В моей крови течет не честь, Санса, а безумие! Давай же, скажи мне, чем я должен гордиться!

Глаза Сансы были закрыты все то время, что он говорил. Когда он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание, она холодно спросила:

– Теперь ты закончил?

– Да, – буркнул он.

Пока что.

– Тогда послушай вот что. Послушай меня, Джон. Ты – Старк. Когда Рейгар Таргариен возлег с Лианной Старк, малыш родился с черными волосами и серыми глазами, без единого намека на серебро и пурпур. Кровь двух великих домов боролась внутри тебя. И победила кровь Старков. Кровь Лианны Старк подарила тебе твое лицо и характер. Именно она дала тебе внешность севернее, чем у законных детей Эддарда Старка.

Джон почувствовал, как его гнев потихоньку гаснет. То, с какой искренней верой и любовью смотрела на него Санса, согрело его сильнее, чем любое вино во всем мире. Когда Санса прошептала эти имена ему на ухо, он почувствовал, как внутри него образовалась огромная дыра. Ему нужно было чем-то заполнить её, и он не придумал ничего лучше, чем заполнить её выпивкой. Но очевидно это был неправильных выбор, потому что они были здесь: он в мокрой рубашке, слабый запах лимонов вокруг, и Санса предлагая ему то, что действительно могло ему помочь.

– Спасибо, – выдавил он.

Санса кивнула и встала – чтобы уйти, подумал он. У него перехватило дыхание, и ему отчаянно захотелось, чтобы она осталась.

Неделю назад он бы и не задумался об этом. Но было что-то в Красной Башне, а потом и в пещере, и в Винтерфелле. И все, что Джон мог вспомнить это ноющую, разрывающую боль, когда Робб – Робб! – сказал ему, что у Сансы кошмары. Он не знал, смогут ли они общаться так же, как до того, как покинули Винтерфелл.

Более того, он не знал, хочет ли он этого.

Она уже стояла у двери, и собиралась открыть её…

– Почему ты мне не сказала?

Слова вырвались из него против воли. Он вздрогнул, ожидая, что она начнет кричать или, что хуже, просто отшутится. Но она лишь замерла. Когда Санса развернулась, он увидел печаль на её лице.

– О кошмарах?

– Обо всем.

Санса снова села, уставившись на колени. После долгой паузы, она начала:

– Я убила Илин Пейна, – почти беззвучно сказала она, – Я так испугалась. Да, я убивала раньше, но никогда собственными руками. И когда я вспоминала об этом, меня начинало трясти. Я не могла позволить себе это в те первые несколько ночей, поэтому я просто попыталась не думать об этом. Когда мы засыпали, я так уставала, что даже не видела снов.

Медленно, словно во сне, Джон протянул и взял её пальцы в свои.

– А потом отец заболел, – продолжила она, – Я беспокоилась о нем, я боялась за Арью, Ланнистеры наступали нам на пятки, и я не могла, Джон… Я едва могла здраво мыслить, не говоря уже о том, чтобы рассказать тебе. Потому что, если бы я сделала это, то просто сломалась бы. А у нас итак было куча проблем.

Джон покачал головой.

– У нас всегда будет время для такого, Санса. Первое убийство это всегда сложно. С этим трудно справиться даже натренированным мужчинам, а ты…

– Я не нежная фиалка, как думает Робб, – перебила его Санса.

И это было так на нее похоже. Именно это он любил в ней. Она была словно сапфир, с гладкими краями, но если ты будешь неосторожен, то можешь порезаться о них.

– Я и раньше несла на плечах бремя смерти. Это никогда не было просто. Но это убийство было не первым.

– Но тебе все еще больно.

– Да. Столько всего произошло. Ланнистеры. Возвращение в Королевскую Гавань. Снова молить о помиловании отца. Все это навалилось. Не только Илин Пейн.

Он почувствовал, как уголки губ дернулись вверх.

– Итак, сначала у тебя просто не было времени, чтобы рассказать. А потом?

– А потом я просто не хотела разбираться со всем этим, – она пожала плечами, – Да, я не могла заснуть. Зато я могла подумать о других делах. Думаю, я справлялась.

– Это не так, – пробормотал он.

Санса сумела изобразить удивление.

– Я думала, что все будет в порядке, когда мы окажемся в Винтерфелле. Но я не смогла заснуть. И тогда я встретила Робба, – она вздохнула и перевернула их ладони тыльной стороной. Она нежно провела пальцем по его венам, затем перешла на ладонь, а затем поднялась к подушечками пальцев. По спине Джона побежали мурашки, – Я не хотела причинить тебе боль, – сказала она мягко.

Джон сглотнул.

– Я серьезно, – её глаза метнулись вверх, чтобы встретиться с его, а затем снова вернулись к их соединенным рукам, – Ты… Ты не Таргариен. Ты же с Севера. И так будет всегда. Отец всегда любил тебя. Он любит тебя и будет любить. Робб, Арья и Бран – они всегда будут тебя любить. Неважно, кем был твой отец. Потому что они знают, какой ты на самом деле, и это самое важное.

Возможно, он все еще был пьян. Возможно, он все же был Таргариеном больше, чем Старком. Потому что он не мог объяснить, что за безумие овладело им, когда он сказал:

– А ты? – почти неслышно прошептал он. Только для них вдвоем.

Санса замерла. Её волосы соскользнули и скрыли её лицо. Джону захотелось взять слова обратно, он чувствовал себя полнейшим придурком. Он хотел вернуться в прошлое, и зашить себе рот самой толстой иглой, какая только есть у Сансы.

Но потом она подвинулась, и он увидел её.

Её щеки покраснели. Глаза, голубые и прекрасные, смотрели в сторону. Но потом она подняла на него взгляд, и огонь в них мог бы растопить все земли за Стеной. В его животе расцвел настоящий пожар.

– Санса? – прошептал он.

Она вся дрожала. Её руки дернулись и начали двигаться вверх. Она невесомо провела по его руке, потом провела по груди, затем нежно провела по шее, поднимаясь выше, пока не остановилась на пульсе, и он почувствовал, как её пальцы мелко дрожат. Тогда она взяла его за подбородок, и все это время она не отрывала от него глаз. Джон никогда не раньше не видел в них тех эмоций, что были сейчас.

Ей потребовалось лишь мягкое нажатие пальцев, чтобы Джон подвинулся навстречу.

Их губы встретились, и казалось, что все вокруг отошло на второй план – его влажная кожа, горький привкус алкоголя в горле, резкой запах лимонов.

У губ Сансы был вкус летних яблок и чего-то холодного, свежего. Джон вытащит руку, зарылся в её волосах, выгнул шею и притянул Сансу ближе. Она ахнула, когда он слегка изменил угол, проникая глубже в её рот.

А потом её колено соскользнуло с покрывала, и она упала прямо на пол.

Джон в панике попытался поймать её, но только запутался в простыне. Он беспомощно посмотрел на нее, и Санса рассмеялась, запрокинув голову. Он еще никогда не слышал такого низкого, раскатистого и совершенно счастливого смеха.

Глядя на него сквозь влажные от смеха ресницы, она сказала, все еще смеясь:

– Боги, и я думала, что это я неумеха.

– Не будь такой грубой, – сердито ответил Джон. Однако не смог скрыть, как дернулись его губы.

– Нет? – она вдруг встала, и боги Джон знал, что утром он пожалеет об этом. Но он не мог держать себя в руках, когда она смотрела на него так пристально, так горячо, – Полагаю, я должна загладить свою вину?

Джон попытался встать, но лишь сильнее запутался в одеяле и простынях.

Она улыбнулась ему, и глаза её весело блеснули. Так красиво, что он был уверен, что умрет на месте.

Наклонившись, обвив руками его шею и прижавшись к нему, она прошептала ему на ухо:

– Я всегда буду любить тебя, Джон. Бастард ты, или Таргариен, мне наплевать.

– Не порть момент, – прошептал Джон.

– А если мне хочется? – спросила она, и он почувствовал, как в груди закипает смех.

Его взгляд упал на таз рядом с ним. Он все еще был наполовину полон воды, и когда Санса чуть отстранилась, он…

Да пошло все к черту!

Джон двигался так быстро, как только мог. Он схватил тазик и одним плавным движением вылил оставшуюся воду прямо ей в лицо.

– Что ты… – начала она. Волосы прилипли к лицу, и никогда прежде она не выглядела такой восхитительной, как в этот самой момент.

– Отдаю долги, – сказал он сквозь дикий смех.

– Я покажу тебе долги, – сердито огрызнулась она, выжимая волосы.

Джон лишь рассмеялся еще громче.

– Это ты назвала меня гордым идиотом.

Санса попыталась схватить его за волосы. Джон бесстыдно улыбнулся, крепко держа её за руку, и ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы его радость разбила её суровую маску. Теперь они оба смеялись, Санса прижалась к нему и тряслась от смеха.

Боги небесные, подумал Джон, благоговейно, безумно, невероятно счастливо. Он протянул руку и нежно заправил выбившийся локон за ухо. Боги, я люблю её.

Я так сильно её люблю.

Комментарий к Сноу 2.

Итак, я снова здесь! Прошу прощения за задержку глав, но эта часть была просто ОГРОМНОЙ, я чуть с ума не сошла.

И да, я выложила сразу две главы, потому что на следующей неделе глав не будет. Так как у меня начинается сессия.

Через неделю вернусь в привычный режим.

Приятного прочтения)

========== Болтоны 1. ==========

– Лорд Бейлиш, вы обвиняетесь в следующих преступлениях…

Санса почувствовала, как крепко сжала колени руками. На ней были надеты перчатки, а на плечах лежали тяжелые меха и никто не мог заметить, как сильно она напряжена.

Джон стоял позади, и его присутствие одновременно успокаивало её, и заставляло что-то в животе пылать.

Сфокусируйся

– Убийство Джона Аррена, главы дома Арренов. Убийство семи верховных рыцарей Долины. И убийство девушки, которую вы наняли, для посещения Винтерфелла. Вы также обвиняетесь в найме наемников Долины и использовании их за пределами ваших территорий, что является преступлением, по законам, установленным Робертом Баратеоном, – громко и четко, на весь зал, сказал её отец, – Вы признаете свою вину?

Петир огляделся. Он был слегка взъерошен после нескольких дней, проведенных в темнице. Санса присмотрелась внимательней, и ей показалось, что он дрожит.

– Я не виновен, – сказал он.

Санса резко выпрямилась, но затем одернула себя: не стоит выглядеть слишком нетерпеливой. Но отец кивнул писцу, убедившись, что эта фраза была задокументирована, и вызвал нескольких рыцарей, которых Петир привез с собой.

– Тогда начнем с обвинения в убийстве девушки. Сир Годрик, прошу, встаньте и расскажите нам, что вы видели на Перешейке.

Рыцарь был очень бледный, отметила Санса, и слишком молодой. У него были темные волосы, подстриженные по последней моде. Он наверняка всю жизнь мечтал стать таким же известным рыцарем как Лорас Тирелл, и никогда не думал, что окажется здесь. Если бы Санса была моложе, то вполне могла бы влюбиться в него. Но сейчас она чувствовала лишь жалость и скуку.

Его рассказ был несвязанным, постоянно прерывался. Он рассказал о тихом лязге ножа, ярком цвете крови на снегу и о сдавленных, тихих криках женщины, единственная вина которой была в том, что она была похожа на Старка. Руки Сансы дрожали, и она не знала, от возмущения или от страха.

Вдруг она почувствовала, как рука Джона, лежавшая на спинке её стула, поползла вверх, пока его пальцы не коснулись кончиков её плеч. Сансе показалось, что она чувствует тепло даже сквозь меха. На мгновение, холод, пронизывающий её до костей, отступил.

Когда рассказ рыцаря был закончен, северные лорды получили право задавать вопросы.

Именно так работала судебная система на Севере. Санса смутно помнила, как однажды лорды собрались на Медвежьем острове для суда над Джорахом Мормонтом. Каждый лорд задавал один вопрос свидетелю и подсудимому. А затем объявлял свое решение.

Мизинец будет говорить последним – он не будет разговаривать со свидетелями, а только защищать себя и давать показания. Санса усилием воли заставила себя не шевелиться, пока продолжался допрос каждого рыцаря. Это был очень долгий и утомительный процесс, который занял почти весь день.

– Вы прослушали доказательства убийства семи верховных рыцарей Долины и безымянной девушка, – сказал её отец, – Теперь мы представим доказательства убийства Джона Аррена, лорда Долины и главы дома Арренов.

Санса поднялась на ноги. Рука Джона соскользнула, и она почувствовала, как теряет опору. Но потом она прошла мимо отца, и он кивнул ей с такой уверенностью, что улыбка сама наползла на лицо.

Выше нос.

– Милорды, – сказала она в знак приветствия.

Некоторые из них кивнули в ответ, другие выглядели раздраженными тем, что Санса заговорила. Они считали её слишком молодой и слишком женщиной. Санса гордо вздернула подбородок. Если они её недооценивали, то она использует это против них.

– Когда Лорд Бейлиш приехал в Винтерфелл, именно я приказала арестовать его, – начала она и замолчала, глядя в глаза каждому из лордов. Затем она продолжила, – Когда я была на юге и находилась в плену у Ланнистеров, то слышала множество слухов. Конечно, большинство из них я проигнорировала, но, как вы знаете, даже в самой нелепой лжи есть капля правды. И один из таких слухов был связан с Лордом Бейлишем.

– Что случилось с твоими волосами? – вдруг резко спросил Петир, – Какого они цвета? Темные, как у Старков? Или же рыжие, как у Талли?

Один из стражников приблизился, и скрежет копья о землю заставил Петира заткнуться.

– Не ты сейчас задаешь вопросы, – резко прорычал стражник.

Санса стояла к нему спиной и не обращала никакого внимания на выкрики.

– Я узнала, что он убил Джона Аррена, – тихо сказала она, – Сначала я думала, что это лишь глупые слухи, но потом… Потом он женился на Леди Лизе и приехал сюда и объявил об этом, я решила кое-что проверить. Поэтому я послала Леди Лизе письмо, написанное якобы от лица её мужа, и спросила, какой именно яд она использовала. Невинная женщина спросила бы, что за яд и почему она должна знать название, – Санса склонила голову, – Но ворон вернулся, принеся не просто записку с названием, а еще и бутыль с содержимым.

Она достала из кармана маленькую стеклянную бутылочку с красной обводкой и поставила её на стол. Петир не мог до неё дотянуться, но прекрасно видел, что в ней.

– Слезы Лиса, – громко сказала она.

Лорды выпрямились на своих местах, некоторые беспокойно заерзали. Санса сделала реверанс, в груди разливалось торжествующее тепло. Она развернулась, чтобы вернуться на свое место. Проходя мимо отца, она видела, как он уважительно склонил голову, и этого было достаточно, чтобы воодушевление и гордость за себя наполнило её.

– Предоставленная бутыль будет считаться уликой в пользу виновности подсудимого, – сказал её отце, – И последнее, у нас так же есть доказательства о найме наемников.

Как только отец закончил, Робб резко поднялся.

Санса говорила твердым и официальным тоном. Она представила доказательства холодно и спокойно. Все эти лорды были ей незнакомы. Она не общалась с ними целый год, она не знала их так, как Робб.

Я не такая как ты, сказала она ему. Поэтому стой прямо, Робб, и используй все инструменты, которые они тебе дали.

– Не так давно нам поступило много жалоб о наемниках к югу от Белой Гавани, – начал он, – По всей видимости, их было и правда очень много, потому что Лорд Мандерли попросил подмогу.

Это шокирует, сухо подумала Санса.

Мандерли были известны своей гордостью. Они не принимали никакой помощи даже от Старков. Если Лорд Мандерли запросил дополнительные войска, то проблема была действительно серьёзной.

И это понимал каждый сидящий здесь лорд.

– Эти всадники были схвачены и допрошены Лордом Мандерли несколько недель назад, – продолжал Робб, – Хотя их нанимали через посредников, они знали, что это был какой-то мелкий лорд из Долины. После некоторых уговоров этот лорд назвал имя человека, что дал ему золото.