Текст книги "If you try to break me, you will bleed (ЛП)"

Автор книги: Dialux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Но она не была глупой. Санса вовсе не была наивной.

Тогда какая она на самом деле?

– Она играет в какую-то игру, – сказал он, ставя бокал на стол. Эллария пошевелилась, снова выгнув бровь, и Оберин продолжил. – У нее есть еще одна цель. Не просто сделать каждое королевство счастливым, не просто помочь Северу что-то получить.

– Ты так думаешь?

– Да. Иначе все это бессмысленно.

Эллария поджала губы, но только кивнула. Оберин вздохнул и наклонился вперед, положив голову на руки.

Одно я знаю точно, подумал он. Ни в коем случае нельзя недооценивать Королеву.

========== Мартеллы 7. ==========

Санса уже собиралась поговорить с Мартеллами – наконец-то, – когда паж принес её записку с печатью матери.

Это очень срочно, говорилось в записке. Приходи скорее в мои покои, Санса.

Она вздохнула, сложила бумагу и зашагала в противоположном направлении.

***

– Ты звала, мама?

Леди Кейтилин повернулась и кивнула Сансе, когда та вошла в комнату.

Джон скрестил руки на груди, не двигаясь со своего места в углу. Леди Кейтилин потребовалось больше времени, чем кто-либо мог ожидать, чтобы принять его новое положение в семье – и, хотя теперь она не огрызалась на него за каждое действие, она игнорировала его с блестящим превосходством и изяществом истинной леди. Потому тот факт, что она пригласила его в свои личные покои, был… удивительным.

Мягко говоря.

Но когда он вошел, Леди Кейтилин выглядела такой бледной и хрупкой за массивным столом, что он прикусил язык и промолчал. Что-то было не так; что-то случилось, и от этого его грудь сжимали тиски.

– Да, – ответила Леди Кейтилин. Её глаза метнулись к Джону, а затем снова к Сансе, прежде чем она протянула её аккуратно сложенное письмо. – От Робба, пришло только сегодня утром, – сказала она им. – Я прочла его несколько минут назад.

Санса нахмурилась и потянулась за ним.

Джон подошел и встал позади нее, читая через плечо.

– Арья и Бран пропали вместе с наследниками Хоуленда Рида —

– там было сражение. Насколько мы можем судить, их схватили как раз в разгаре битвы —

– мы говорили с одичалыми, которые утверждали, что они были у них, но потом сбежали. Мы понятия не имеем, где они сейчас —

– кто-то упоминал о Стене. Я направляюсь туда прямо сейчас —

– Арья и Бран пропали? – спросила Санса, и Джон узнал её тон: это был холодный, опасный тон, который она использовала перед тем, как отдать приказ. Это был голос воина, голос Королевы.

– Да, – прошептала Леди Кейтилин.

Санса встряхнула волосами, отодвинулась от него и спокойно сказала.

– Завтра я выдвигаюсь на Север. Отправь сегодня ворона в Винтерфелл, мама.

– Ты не можешь уехать, – запротестовал Джон. – А как же встречи и договоры?

– А что с ними?

– Полгода работы можно будет выкинуть в сточные воды!

– Ты думаешь, мне не наплевать? – прорычала Санса. – Бран! Арья! Кому какое дело до каких-то встреч, Мартеллов и идиотских брачных союзов, когда наша семья…

– Они всего лишь пропали.

– Возможно, они уже мертвы, – отрезала она.

Джон вздрогнул. Он безумно хотел прямо сейчас оседлать коня и немедленно уехать. Но Леди Кейтилин нервничала, и Санса инстинктивно поддавалась панике, хотя бы один из них должен был сохранять голову холодной посреди этого беспорядка. То, что при любых обстоятельствах он уехал бы без колебаний, не означало, что он должен был поступить так сейчас.

– Я знаю, – тихо сказал он, стараясь держать себя в руках. – Но мы должны верить, что это не так, а если нет, то Робб будет их последней надеждой. Мы ничего не можем сделать.

– Ничего…

– Ничего, кроме как сделать Вестерос безопасным местом для них, – безжалостно продолжал Джон. – Это значит, что мы должны закончить работу и только потом вернуться домой. Мы должны сделать эту работу хорошо и правильно. Мы должны найти как можно больше союзников, прежде чем мы встретимся с главным врагом, Санса, или ты забыла об этом?

Санса склонила голову и отвернулась. После долгого и глубокого вдоха её плечи опустились.

– Ладно, – сказала она. Подняла голову. – Мама… – внезапно, взглянув на нее, она вздохнула, и дыхание вырвалось из неё, как ледяной порыв ветра, – … ты хочешь вернуться.

– Я иду туда, куда должна, – просто ответила Кейтилин. – Раньше я была нужна тебе, но теперь ты прекрасно справляешься. А теперь у меня пропали двое детей и еще один, слишком мал, чтобы справиться с этим в одиночку. Я нужна Рикону, и если Арья и Бран найдутся, я буду нужна и им. Я уеду, как только смогу.

Санса с трудом сглотнула и кивнула. Слабая, водянистая улыбка тронула уголки её губ.

– Конечно. – Она мягко отодвинула письмо и снова кивнула. – Я буду скучать по тебе, – сказала она матери.

Затем она повернулась и с трудом вышла из комнаты.

Джон колебался лишь мгновение, прежде чем последовать за ней – у Сансы было много масок, она обладала огромной силой; но она всегда говорила ему, что не вынесет, если с кем-нибудь из них что-то случится. Она потеряла их в прошлой жизни. Она больше не вынесет такой потери.

И вот теперь её самые глубочайшие страхи стали явью.

Санса двигалась грациозно, элегантно, не выказывая ни малейшего отчаяния в своих стремительных движениях, пока не добралась до их спальни. Она повозилась с дверной ручкой, и когда та не открылась сразу, из её горла вырвался резкий, высокий звук.

Джон шагнул вперед и отодвинул её, осторожно, как только мог, не прикасаясь к ней; он точно знал, что это будет её последней каплей, и прямо сейчас она держалась за остатки самообладания кончиками ногтей, своей гордостью и немногим другим. Мгновение спустя он открыл дверь и втащил её внутрь, прижимая руку к её спине.

Как только дверь закрылась, Санса вздрогнула и всхлипнула так громко, что у Джона заболела грудь; он двинулся вперед, беспокойно поглаживая её по плечам, не зная, что заставит её чувствовать себя лучше.

Санса шагнула в его объятия, почти упав на его грудь, и позволила горьким слезам пролиться.

И если Джон тоже позволил своей маске треснуть, то никто этого никогда не узнает.

***

Оберин хлопнул ладонью по столу.

Королева Санса отложила разговор с дорнийской делегацией еще на три дня, и несмотря на то, что Оберин был оскорблен этим, он знал, что она не встречалась с кем-либо еще в эти дни. Вместо этого она вообще отказалась покидать свои покои и вышла лишь два дня назад, когда её мать отправилась в Винтерфелл.

Почему-то не было никаких новостей. Даже намека. Только шепотки служанок, что Королева выглядела взволнованной, когда однажды утром покидала покои своей матери; но они говорили, что Санса не настолько эмоциональна, чтобы выдержать три дня одиночества. Вопросов было бесконечно больше, чем ответов.

И вот теперь, когда она наконец-то соизволила сесть и поговорить с Оберином и его людьми, она около часа обсуждала налоги Тиреллов вместо того, чтобы обсудить что-нибудь полезное. Его терпение давным-давно иссякло и только настороженность от присутствия её сурового мужа – конечно же, это было неожиданно, потому что он и правда присутствовал на собрании, хоть и отказался присесть и изображал лишь нетерпение от всего этого – удерживала Оберина от крика.

И эта настороженность рассеялась, когда его характер вспыхнул невероятно и удушающе жарко.

– Меня не интересуют ваши налоги или мирные ответы на несправедливость, – прошипел он, не уверенный, что если будет говорить громче, то у него получится сохранить контроль. – Я не знаю, как вы, северяне, отвечаете на нарушение закона и чести, но я знаю, как мы, дорнийцы, поступаем. И я хочу крови.

Санса изучала его какое-то мгновение, прежде чем спокойно спросила.

– О какой несправедливости вы говорите?

– Элия, – прорычал Оберин и едва сумел одернуть себя. – Моя сестра умерла, – сказал он после паузы. – И я не получил ни капли ответственности за её смерть, за исключением её тела и тел её детей, как будто… как будто бы она была шлюхой, а её дети – бастардами, будто Элия не была принцессой, у которой были права и власть…

Он глубоко вздохнул, отвернулся и продолжил.

– Я хочу крови, Королева Санса. Я ждал этого почти двадцать лет. Я хочу крови, Ваша Светлость, и я получу её, хотите вы того или нет.

– Это угроза? – спросил Джон, внезапно выпрямившись и выглядя гораздо более опасным, чем любой девятнадцатилетний парень должен выглядеть. – Принц Оберин…

– Это не было угрозой, – сказала Санса, холодно и резко, как сталь. Оберин кивнул, и Джон с раздраженным видом успокоился; она продолжила. – Скажите мне, Принц Оберин, чьей крови вы желаете? Тайвин Ланнистер мертв. Джейме Ланнистер потерял обе свои руки и слаб, как новорожденный теленок. Тирион Ланнистер – мой избранный наследник Запада. Может, я отдам вам Мирцеллу? Может быть, Томмен утолит вашу жажду крови? Одиннадцатилетний мальчик сможет ответить за грехи своей матери?

– Мне на них наплевать, – холодно ответил Оберин. – Мне нужен Гора – он ведь все еще жив, не так ли?

– Он действительно жив, – неохотно ответила одна из её дам, когда Санса промолчала. – Хотя сейчас он находится под властью Лорда Тириона. В последний раз его видели разоряющим Речные земли.

Оберин наклонился вперед, прищурившись и глядя на Сансу.

– Дайте мне свободу действий, Ваша Светлость, и я подпишу все документы, какие вы пожелаете.

Санса удивленно посмотрела на него. Она слегка напряглась, когда он наклонился вперед, её щеки побледнели – но в её красивых голубых глазах, казалось, вспыхнуло что-то, что было двумя частями возмущения и только одной частью страха.

Его спутники, готовые торговаться и ставить условия стушевались, огорченные. Кто знает, что потеряет Дорн из-за нетерпения Оберина? Оберин знал, что если бы здесь был Доран, он бы покачал головой и раздраженно вздохнул.

После долгой паузы Санса расправила плечи, выпрямила спину и сжала челюсти, и Оберин понял её ответ еще до того, как она открыла рот.

– Я не могу.

– Нет? Скажите мне, почему правитель Вестероса не может это сделать?

– Западные земли – независимое государство, – тихо сказала она. – Или будут уже довольно скоро. Я не могу – и не буду – посягать на права Лорда Тириона как Короля.

– Вот что получается. – Он поднялся на ноги и подошел к ней ближе. – Вы сидите на Железном Троне, Королева Санса. И вы не используете свою власть, чтобы вершить правосудие – вы используете её для сохранения какой-то жалкой формы стабильности. Ничего удивительного, ведь скоро вы вернетесь на Север. И какое дело вам до войны на Юге?

Безоружная, почти на полголовы ниже его ростом и уже в плечах в два раза, Санса Старк не дрогнула. Оберин был впечатлен – он знал взрослых бойцов, которые дрожали от страха, когда он был наполовину так же зол, как сейчас.

– Вы угрожаете войной, если я не выдам вам Сира Клигана?

Оберин придвинулся еще ближе. Он прижал руку к боку, представляя о приятном весе любимого копья.

– Я угрожаю…

– Следите за собой, – рявкнул Джон, делая шаг вперед и наполовину обнажая меч.

В ответ Обара вытащила нож, который все это время прятала; Тристан выпрямился и придвинулся ближе к двери; Эллария вытянула руку, чтобы удержать Нимерию на месте. Северяне – одна из них, та самая девушка, которая разговаривала с ним три дня назад, наклонилась к двери, а другая, та, что говорила сегодня, громко вскрикнула.

Все замерли от резкого, пронзительного звука; внезапно они осознали, что только что чуть не натворили.

В наступившей тишине Санса громко выдохнула, а затем резко бросила:

– Все, выйдите.

Оберин поморщился, отступая на полшага; её муж отступил так же медленно, его меч легко исчез в ножнах. Обара сделала что-то сложное со своей рукой, снова пряча нож в рукаве. Эллария немного расслабилась.

Когда по-прежнему никто не сдвинулся, Санса подняла подбородок и сверкнула глазами.

– Вы меня не расслышали?

Склонив головы, они поднялись на ноги и начали расходиться. Её муж остался, Оберин уже почти вышел за дверь, когда услышал, как она что-то пробормотала Джону, а потом сказала громче:

– Принц Оберин, останьтесь на пару слов, пожалуйста.

Я только что заставил твоего мужа обнажить сталь, подумал он, возвращаясь в комнату. Почему ты хочешь снова меня видеть?

– Если он остается, то я тоже, – твердо сказал Джон.

– Если он ранит меня, – ответила Санса, – у тебя будет полное право вышвырнуть его из того же окна, из которого выпрыгнула Серсея Ланнистер. Но сейчас вы уйдете, Ваша Светлость.

Как ни странно, он вздрогнул, услышав титул, но потом наклонился и прошептал её на ухо что-то такое, что заставило её глубоко вздохнуть. Когда он закончил говорить, она посмотрела на него и кивнула.

– Мы поговорим об этом позже, – пробормотал он достаточно громко, чтобы Оберин услышал, и ушел.

Санса подождала, пока захлопнется дверь, и повернулась к нему.

– Я бы хотела напомнить вам, что вы прибыли в Королевскую Гавань как посланник Дорна. – Внезапно суровое выражение её лица сменилось усталостью; она вздохнула и опустилась на стул. – Принц Оберин, неужели вы действительно откажетесь от короны только потому, что у вас нет головы Сира Клигана? Неужели личная месть важнее желаний вашего народа?

– Мой народ тоже жаждет мести.

– Вы уверены? – тихо спросила Санса. – Элия Мартелл была мученицей. Но она мертва уже почти двадцать лет. Не лучше ли оставить призраков в прошлом?

– Не лучше ли забыть свои корни? – риторические спросил Оберин. Он пожал плечами и тоже опустился в кресло. – Я не могу вам ответить, Ваше Величество. Но я знаю, что неправильно отпускать людей на свободу, когда они совершили такие жестокие преступления.

Санса пробежала рукой по стопке бумаг и медленно кивнула.

– Я не могу отдать вам Гору, – сказала она. – По крайней мере, не публично.

– Что? – Оберин почувствовал, как его брови сошлись на переносице, смущение сменилось внезапной надеждой.

– Он подданный Западных земель, и я отказываюсь подрывать авторитет Лорда Тириона среди его людей. – Она порылась в бумагах и, наконец, вытащила одну из них. – Но это не означает, что он останется на свободе – этот человек представляет собой угрозу, и о нем следует позаботиться. – Она протянула ему бумагу. – Это может вас заинтересовать.

Оберин взял листок и просмотрел его. Чем дальше он читал, тем выше поднимались его брови.

– Это шпионское донесение?

Она улыбнулась маленькой и настоящей улыбкой. Затем она исчезла во взгляде чистой решимости, когда она наклонилась вперед.

– Скажите, Принц Оберин, насколько хорошо вы знаете Принцессу Мирцеллу?

Он удивленно моргнул.

– Ну… не очень хорошо. А что?

– Значит, в последнее время вы не разговаривали с Принцем Тристаном.

– О чем вы? – Оберин нахмурился.

– Я знаю, что совсем недавно они начали часто прогуливаться в саду, – ответила она. – В рамках приличий, конечно. И я думаю… думаю, что если я могу сделать их счастливыми, то должна это сделать.

Он нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду, и почувствовал, как внутри у него все сжалось.

– Нет… нет, это не сработает. Даже если бы Доран согласился – что еще неизвестно, – нет никаких гарантий, что Тирион Ланнистер подпишет брачный контракт!

– Принц Тристан – второй сын, – возразила Санса. – Кроме того, именно я сейчас определяю судьбу Принцессы Мирцеллы. Лорд Тирион не имеет права голоса, пока я остаюсь Королевой Вестероса. И вообще, с чего бы ему отказываться от брака, если лучшее, на что он может надеяться – это брак с мелким лордом из Речных земель?

– Зачем вы вообще затронули эту тему? – наконец спросил он.

Это был большой пласт информации, и все из-за этого романа между его племянником и принцессой. Оберин зажмурился и ждал, пока Санса ему ответит. Когда она заговорила, её голос был медленным, как будто она пыталась тщательно сформировать то, что хотела сказать.

– Потому что Принцесса Мирцелла через неделю уезжает в Западные земли, – сказала она. – Если вы действительно хотите найти Гору, то согласитесь на брачный контракт. Мы объявим об этом за два до церемонии коронации, а потом вы сядете на корабль и поплывете на Запад, чтобы якобы сопроводить её в Дорн. Вы поедете один, и по пути с вашим кораблем произойдет несчастный случай. Вы поедете в Речные земли под покровом ночи и отомстите Сиру Клигану так, как только пожелаете. Если вы выживете, то заберете Принцессу Мирцеллу и вернетесь в Дорн.

– А если я не выживу?

– Тогда вы умрете, – сказала она просто, честно и жестко. – Конечно, возможны непредвиденные обстоятельства: например, вы не сможете никому сказать, что собираетесь делать на самом деле.

– Конечно нет, – пробормотал он. Затем, превозмогая любопытство, Оберин спросил.– Вы правда верите, что вам удастся разорвать Вестерос на части?

– Да, – сказала она насмешливо. – Вы думаете, у меня не получится, Ваша Светлость?

– Я думаю… – он повернулся и начал рыться в топке бумаг, которые оставила одна из её фрейлин. Он знал, что искать.

Наконец, он нашел и повернулся к Сансе, разложив между ними карту Вестероса.

– Вам повезет, если через несколько лет не начнется война. – Оберин пригладил пальцами потертые уголки и спокойно встретил взгляд Сансы. Он надеялся, что она прислушается к нему – она молода, а молодые обычно были готовы выслушать других, прежде чем действовать. И все её действия до этого момента говорили о готовности к рассмотрению каждого аспекта, перед принятием решения.

Боже, если бы у них все это время был хороший правитель, кто знает, сколько они смогли бы достичь? Эйрис был сумасшедшим. Рейгар был бы не намного лучше, всегда погруженный в мечты, вместо того, чтобы жить в реальности. Роберт же с самого начал возненавидел Железный Трон; он поставил его ниже Лианны Старк и, в конце концов, королевство заплатило за это.

Но у Сансы Старк была ловкая рука, милая улыбка и холодный ум. Она обладала хладнокровной уравновешенностью, пронизывающей её до костей, и пылким желанием переделать мир, которое Оберин видел в еще молодой и прекрасной Серсее Ланнистер, еще не сломленной жестокостью своего мужа.

У Сансы была мечта и способность её осуществить. На это было страшно смотреть.

Это было унизительно для него.

– Какие именно королевства будут воевать? – спросила Санса. Протянув руку, он постучал по карте. По конкретному региону карты. – Дорн будет доволен вашим братом, не так ли, Ваша Светлость? И Простор не будет восставать против Тиреллов – они достаточно счастливы.

– А Штормовые земли? Долина? – Оберин указал на каждого по очереди и наконец, ткнул пальцем в Пайк. – Железные острова? Там тоже все счастливы?

– Железные острова примут Ашу, – вздохнула Санса. Должно быть, ей уже не раз говорили о неудачном выборе – в её голосе звучало нетерпение. – Она единственная железнорожденная, которую я готова поддержать, которая не хочет возвращаться к пиратству и грабежу, и которая, скорее всего, займет кресло Морского Короля. Она убедит своих знаменосцев, я уверена. И что не так с Долиной? Сладкий Робин – единственный оставшийся наследник Аррена. Они последуют за ним, когда он станет совершеннолетним.

– А до тех пор?

– Они последуют за Лордом Джоном Ройсом. – Она пожала плечами. – Он довольно приятный человек, Ваша Светлость. Я не вижу никаких проблем.

– Если не считать болезненности Роберта Аррена, – заметил Оберин.

– Я не могу просто приказать ему поправиться, – ответила она, слегка закатив глаза, неподобающе Королевы. Оберин позволил себе засмеяться.

– Нет, – сказал он. – Но это проблема.

– Это настолько далекое будущее, что я бы не стала переживать об этом сейчас, – сухо ответила Санса.

Оберин легко пожал плечами и сменил тему.

– А что на счет Штормовых земель? Они же угрожают восстанием. И вы назначаете тринадцатилетнюю девочку главой этого гордого королевства? – он покачал головой. – Она не проживет и года.

– Она проживет гораздо больше пяти, – тихо сказала Санса. Она смерила его взглядом и затем улыбнулась, медленно и с достоинством. Элия, подумал Оберин и оборвал себе прежде, чем ему стало слишком больно. – Вы, должно быть, слышали, что произошло, когда Лорд… Король Ренли осадил своего брата в Драконьем Камне.

Оберин кивнул.

– Конечно, – ответил он. – Но какое это имеет отношение к делу?

– Тиреллы отступили, – сказала она. – Тиреллы отступили, Ваша Светлость, но не одни.

Боже правый, она имеет в виду, что…

– Они взяли пленных, – сказала Оберин, немного ошеломленно.

– Именно. – Она тряхнула косой через плечо. – У Тиреллов есть пленники: наследники, рыцари, здоровые сыновья Штормовых Лордов. Как вы думаете, что мне пришлось дать им, чтобы убедить их оставить пленников еще на несколько лет?

– Я даже представить не могу.

– Ну, а с каким из королевств Простор ближе всего?

– Железные острова, – медленно произнес Оберин.

Её голова чуть наклонилась вперед.

– Правитель железнорожденных, который не поддерживает старую политику, достаточно заинтересовал Тиреллов, чтобы они согласились подержать людей в плену. К тому же Тиреллы известны своими браками. Я уверена, что они не будут долго ждать, и уже скоро объявления разлетятся дальше руин Летнего замка, особенно, если в лапах у Тиреллов есть наследники.

Этот план был ужасно эффективен в своей простоте. Одним махом она убедилась, что Штормовые земли усмирены, Железные острова не брошены на произвол судьбы и Простор удовлетворен – и она сделала все это так, что никто и не понял.

Оберин медленно втянул воздух сквозь щель в зубах.

– Это дает слишком много силы Простору, – сказал он. – Они нейтрализовали Штормовые земли, заключили мирный договор с Железными островами. Скажите, ваш дядя доволен? И вообще, как это помешает Штормовым Лордам, у которых сыновья не в заложниках, вторгнуться в Простор?

– Речные земли получили власть над подавляющим большинством королевских земель, поскольку они все равно оставались без правителя, – спокойно ответила Санса. – А всем остальным лордам, которые преклонят колено перед Леди Ширен, так же дадут участки земли. Например, Лорду Пенроузу дадут Драконий Камень, а Лорду Селми – Пограничный Риф. Другие небольшие участки земли отдадут непосредственно Леди Ширен.

– Вы держите Речные земли в качестве буфера, – сказал Оберин и покачал головой. – Вы укрепляете Штормовые земли с помощью земли, а Тиреллов успокаиваете…. Боже, неудивительно, что ваш брат сбежал на Север так быстро, как только смог.

Её губы дрогнули.

– Робб, конечно, хороший воин и человек. Но он ужасный политик. Но ему это и не нужно.

– Люди хорошо о вас отзываются, – медленно произнес он. – Вы их вдохновляете. Но правление, это совсем другое. Взять сотню людей, которые ненавидят друг друга, и заставить их сидеть смирно, превращая в огромную идеально работающую машину – вот что такое правление.

– Есть те, кто убивает за это, – сказала Санса, положив руки на стол. – Я никогда их не пойму – что славного в том, чтобы сидеть целыми днями в кабинете? Никакая власть и слава не стоит ежедневной отдачи своей крови и жизни людям, которые ничего не предложат взамен. Это утомительно.

Оберин выгнул бровь.

– Если бы другие тоже это понимали.

Санса вздохнула, а затем кивнула, и еще одна легкая улыбка тронула её губы; затем она вытащила чистый лист из стопки.

– Может, заключим договор прямо сейчас, Принц Оберин?

Оберин выдохнул так же медленно, как и вдохнул.

Элия, подумал он. У него были уже старые кости, переполненные болью, которую Элия никогда не узнает. У него было столько потерь, триумфов, радостей за те девятнадцать лет после смерти Элии, которые она никогда не переживет. Но в глубине души он все еще оставался её младшим братом. Может, когда они встретятся в следующий раз, он станет старым и сгорбленным, но он всегда будет маленьким мальчишкой с разбитыми коленками, который хвостом таскается за любимой сестрой.

И сейчас, рядом с этой светлоглазой, темноволосой Королевой, рядом с этой холодной, исполненной достоинства, болезненно прекрасной девушкой – как он мог не думать о ней?

Элия, неужели таким было бы твое будущее? Ты была бы Королевой, с которой приходится считаться? Боги небесные, мы так много потеряли, когда ты ушла – я всегда буду оплакивать твою доброту, твою мягкость. Но мир потерял больше, гораздо больше.

Я вижу в ней так много тебя.

– Конечно, – сказал он, и внезапно для себя улыбнулся. Это была теплая и удивленная улыбка, медленно растущего желания увидеть тот мир, который сотворит Санса.

========== Мартеллы 8. ==========

Когда она вернулась, Джон сидел и ждал её.

Уже почти стемнело, хотя Санса отправилась на встречу с дорнийцами сразу после завтрака. Она была измотана, чувствовала себя как выжатый лимон, и все же была довольна – уже скоро все закончится. Самая тяжелая работа была выполнена, и эйфория растекалась по её венам наравне с арборским золотым.

– Санса, – позвал Джон, когда она, спотыкаясь, вошла в их спальню.

Санса повернулась к нему с глупой улыбкой, едва закрыв дверь, и начала балансировать на одной ноге в попытке снять обувь. Все, чего она хотела – это заснуть, или целовать Джона, пока не потеряет сознание. Это заставляло её одновременно нервничать и хихикать, и она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько легко и свободно.

– Джон, – промурлыкала она, ковыляя вперед. – О боже, все закончилось! Наконец-то, теперь я могу отдохнуть!

– Санса, – повторил он. Его руки поднялись и обвились вокруг её талии, придерживая её, и ей показалось, что что-то промелькнуло в его глазах, когда он нахмурился. Затем преувеличенно спокойным голосом он спросил. – Мы можем поговорить?

– Конечно! – она повернулась, а затем опустилась на кровать, протянула руку и переплела их пальцы. – Давай поболтаем. Я не обещаю слушать, потому что последние полгода я только и делала, что слушала всяких глупых лордов, но продолжай. Мне нравится твой голос.

– Я… – он нахмурился. – Ты что, пьяна?

– Нет. – Она рассмеялась. – Может быть немного. Оберин налил мне немного дорнийского вина, после того как мы подписали контракт. Это наверное…

– Вообще-то я хотел поговорить именно об этом.

Санса наклонила голову.

– О чем?

Его губы скривились.

– Принц Оберин. Или, как ты предпочитаешь Оберин.

– Я не использую титулы, когда нахожусь в своей комнате, – лениво заметила она.

– Кроме того, Принц Оберин звучит слишком длинно, тебе не кажется?

– Я бы предпочел не думать об этом, – мрачно сказал Джон.

Санса толкнула его в плечо.

– Боже мой, выкладывай уже! Я не собираюсь вытягивать это из тебя, милый, пока ты будешь молчать как невинная девица. Не сегодня.

Он пожевал губу, а затем его плечи опустились.

– Я… ждал за дверью, пока ты… ну знаешь. Занималась королевскими делами. Подписание документов и все такое.

– Ммм. Отец говорил, что контракты – самая важная часть правления. – Она повернулась так, чтобы наполовину лечь на него, и удовлетворенно вздохнула. – Я думаю, что если подпишу еще хоть одну бумагу, моя рука просто отвалится.

– Да, – Джон кашлянул. – В любом случае. И Эллария Сенд подошла ко мне и заговорила. И она не собиралась останавливаться, если ты понимаешь, о чем я.

– Не совсем, – весело ответила Санса. – Но продолжай.

– Она сказала, что у дорнийцев распространены открытые отношения, и если мы оба согласны, она хочет провести со мной ночь, – выпалил Джон. – А Оберин проведет ночь с тобой.

Санса моргнула. Затем еще пару раз.

И разразилась хохотом.

– Хах, и как ты отреагировал? – она почти задыхалась.

– Я…

– Побледнел и упал в обморок или…

– Я просто ушел!

– Неужели? – спросила Санса, все еще подергивая плечами. – Или ты скукожился в уголке и попытался сначала перезапустить свое остановившееся сердце?

– Поверь мне, – ответил он, отворачиваясь и ссутуливая плечи, словно его ранили. – Я ушёл, пока не сказал что-нибудь, что могло бы все испортить.

Санса снова рассмеялась и откинулась на подушки. Она наблюдала сквозь прикрытые веки, как Джон начал раскладывать её туфли и плащ по местам – это было частью их совместного проживания, которая стала для нее полной неожиданностью, то, что Джон так заботился о чистоте. Но Сансе нравилось, что теперь ей не надо было искать свои вещи по всей комнате.

Позже, когда он закончил, она почувствовала, как что-то более тяжелое, чем смех, скользнуло по её горлу. Возможно, она немного протрезвела и начала мыслить ясно, и возможно, ей надо было что-то ответить, но она была уверена, что Джон хочет сказать что-то еще.

Оберин проведет ночь с тобой.

– Боже, ты что… – ревнуешь, подумала она, но не закончила; остальная часть фразы потонула в чем-то сладком и густым как мед, обволакивающим её горло, проникающим в легкие и плывущим по венам.

О, подумала Санса, кладя руку на щеку Джона. Ну что ж, очень хорошо. Вот какова на вкус любовь?

Сильнее, чем страсть. Мягче, чем смех. Ярче, чем доброта. Это заставило её зарыться рукой в кудри Джона, заставило её выгнуть спину и поцеловать его, крепко, оставляя синяки, но абсолютно и невероятно идеально.

(Спустя несколько часов они лежали на кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Они уже опаздывали на обед, и Элис уже делала ей замечания, когда придворные обсуждали их поведение за завтраком. Санса закрыла глаза и крепче прижалась к Джону.

– Я всегда любила тебя, – прошептала Санса, прижимаясь к его обнаженной груди. – Только тебя, Джон. Еще до того, как поняла, что чувствую.

Джон приподнялся на локте и посмотрел на неё сверху вниз, глаза его были нежнее, чем самый гладкий шелк.

– Да, – выдохнул он, потянулся вперед и поцеловал сначала в щеку, потом в лоб, потом в ном и, наконец, в губы.

В тот вечер они пропустили ужин.)

***

– Я сдаюсь, – сказала Вилла Элис.

Обед был действительно вкусным: еда была приправлена дорнийскими специями, достаточно тяжелыми, чтобы еда стала острой, но достаточно легкими, чтобы вызвать привыкание. Вилла компенсировала жжение на языке тремя бокалами кислого дорнийского вина, и оно приятно согрело низ живота, позволив не обращать внимания на боль в ногу.

– Неужели?

Элис выглядела особенно прелестно в освещенном лампами зале, подумала Вилла. Если бы они не были на юге, если бы за ними не следили так пристально. Возможно, Вилла смогла сделать что-нибудь… безумное.

Если бы она спросила отца, он бы ответил: Поцелуи – это не безумие.

Но её мать сказала бы: Поцелуй – это сладкое и нежное безумие.

А Вилла знала свои обязанности перед семьей, чтобы понимать: если она настоит, то Элис уступит, но они слишком любили Сансу, чтобы хоть немного подпортить её репутацию. Они обе были слишком честолюбивы, чтобы пожертвовать своим будущим ради непонятно чего.

Но все же. Даже если Вилла никогда не почувствует, как мягки шелковисты волосы Элис, даже если она никогда не поцелует Элис так, как хочется, она все же сможет сказать. Она может флиртовать и наслаждаться искрами в глазах Элис, которые отражали её собственные.