Текст книги "Пряничный домик в черном городе (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Прости, мелкая, сейчас чуть отойдем подальше и расскажем.

Я, выровняв собственное участившееся дыхание, последовала за друзьями, даже не придав значения тому, что в этой небольшой борьбе из кармана выпало яблоко, оставаясь лежать в траве леса неуместным, ярким пятном… Возвращаться за ним не хотелось.

Мы буквально просачивались через непролазные дебри исковерканного стихией леса, и я довольно быстро выбилась из сил, уже спустя пару-тройку часов ощутимо замедлившись, и все чаще неосторожно царапаясь об острые сломанные сучья. И даже плотные джинсы не спасали от набитых, кажется на всей поверхности бедер и голеней, синяков. Передо мной маячили уверенные силуэты монстров, которые перемещались тут более проворно, нежели делала это я. В конце концов, я даже почти разозлилась: они мне так ничего и не объяснили, предпочитая вместо этого ломиться через паденник, словно убегая от опасности.

И когда мое раздражение и усталость достигли своего апогея, я просто обессиленно рухнула на землю, споткнувшись об очередное корневище и больно приложившись обо что-то ребрами на земле. Лежа на прохладной от тени склоненных в хаотичном порядке стволов и веток почве, я тяжело дышала, прикрывая глаза, чтобы сосредоточиться на восстановлении дыхания. И мне даже было наплевать на то, заметили ли друзья мое отставание. Слишком было тяжело, и очень хотелось пить. Сейчас отдохну и пойду дальше. В конце концов нужно найти это проклятое озеро… Найти Файлер и Даста. Они наверняка тоже меня ищут и волнуются…

Рядом затрещали ветки, но я даже не открыла глаза, на автомате потирая ушибленный бок и переворачиваясь на спину, чтобы было легче дышать. Если бы через такие же буераки пришлось идти первые две недели нашего пути, то от меня, наверное, вообще бы ничего не осталось. Щеки и шеи коснулись чужие пальцы, и я резко распахнула глаза, натыкаясь на взволнованные глаза Кросса. Опять… Я нервно отодвинулась, садясь.

– Нормально все… Устала… – я все еще пыталась отдышаться и справиться с накатывающим раздражением. Монстр сидел рядом, виновато буравя меня взглядом. Киллер ждал нас где-то впереди, предпочтя, судя по всему, остаться там, пока мы догоним.

– Извини, Брай, – он осторожно сел ближе, – там… Это был один монстр… Мы видели его в том поселении с Киллером, пока ждали тебя. И… видели, что он делает. Он напал тогда на нас. Эти повреждения, – он указал на свое предплечье, которое я бинтовала ему утром, – нанес он. Кажется, он спятил или может сбежал из тюрьмы, этого я не знаю, но знаю одно: к нему лучше не приближаться ни при каких обстоятельствах… Особенно тебе.

Я все это время слушала его, все больше и больше округляя глаза в недоумении и новом ростке зародившегося страха.

– Почему “особенно”? – с опаской спрашиваю Кросса, сменив гнев на милость.

– Он… убил и… сожрал человека, Брай. Это было отвратительно… – Кросс поморщился и его передернуло от вспомнившейся жуткой картины. Меня тут же стало мутить от представления этого кошмара, а следом захлестнула волна ужаса.

– Файлер… Если он найдет их… Она – человек, Кросс… – я в ужасе закрыла лицо ладонями, надавливая на глаза до появления цветных кругов. Черт подери, нужно успеть отыскать их до того, как это сделает чудовище, а после переместиться куда подальше. И неважно куда, лишь бы быть как можно более далеко от такого существа, с которым страшно было ходить по одной земле. Внутри все словно дрожало от судорожной паники и желания поторопиться, но сил сейчас просто не хватало даже на то, чтобы встать. Все же недавно перенесенная болезнь заметно подточила выносливость, оставив после себя послевкусие слабости.

– Мы найдем их, Брай. Тем более эта девушка, она же там не одна? Этот Даст не даст ее в обиду, я уверен. А я… смогу защитить тебя… нас… – он неловко толкнул меня в плечо, привлекая внимание, и я подняла на него перепуганный взгляд. Их чуть не убило какое-то отвратительное чудовище, напрочь лишенное морали, и это действовало максимально отрезвляюще. Если уж они с трудом унесли ноги, то у меня наверняка против него не будет шансов… Я согласно кивнула после затянувшегося молчания, мысленно благодаря Кросса за терпеливое ожидание окончания бури в моей душе.

– Ты ушиблась? – он кивнул мне, скользя взглядом по боку, который я снова потирала. Уверена на сто процентов, что там уже расплывается приличная гематома: удар пришелся судя по всему об огромный камень, наполовину торчащий из земли довольно выпирающей и острой частью, и по коже разливалось горячее, даже жгучее чувство боли. Проведя рукой по ребру еще раз, я ощутила неприятное липкое скольжение, мысленно чертыхаясь за свою неуклюжесть. Во мне просто все взорвалось от гнева к самой себе, и я в бессилии зарычала, возводя лицо к небу.

– Да что ж я такая невезучая-то, блять!

Кросс добродушно улыбнулся, услышав из моих уст ругательство, и подтянул к себе рюкзак, который до того взял у Киллера.

– Да ладно, Брай. Киллер, например, действительно руку повредил, когда упал при афтершоке в поселении. Но зато, благодаря этому мы сбежали от того ублюдка. Так что невезение иногда приносит удачу, как бы странно это ни звучало… Давай помогу? – он озвучил мой же недавний вопрос, и я ответила ему точно так же, как и он мне.

– Ладно, давай…

Кросс неловко протянул ко мне руки, аккуратно берясь за край толстовки и задирая ее до груди, внимательно рассматривая ушибленный бок. Я тоже с интересом опустила взгляд, но мне было плохо видно. Успела увидеть только расплывшийся огромный синяк и следы крови, перепачкавшей бледную кожу. Не любила смотреть на кровь, поэтому предпочла отвлечься на то, как танцуют тени под одним из почти полностью упавших стволов особенно крупного дуба, величаво раскидавшего крону по земле.

Прохладные пальцы друга невесомо скользили по коже, оставляя после себя странное чувство неловкости и слабой щекотки в душе. Он зашуршал в рюкзаке, вынимая все необходимое и вновь возвращая коже чувство чужого осторожного касания. Рану слабо жгло, но Кросс, едва коснувшись рассечения ватой, тут же начинал дуть на ребра, чтобы облегчить боль. Это было приятно, и я невольно улыбнулась. На его вопросительный взгляд я лишь прошептала “спасибо”, вновь осматривая травинки с другой стороны от своей ноги. Кросс еще раз прошелся ладонью по моим ребрам странным, уже неуместным прикосновением и торопливо одернул одежду обратно вниз, отвлекаясь на рюкзак и старательно отворачиваясь.

Подав мне руку и подняв на ноги, он молча ушел вперед, уже не торопясь как раньше, и нагнав Киллера, мы отправились дальше…

Комментарий к Подлатывая чужие раны

Немного милостей не помешает ^_^

И немного напряжения с загадочным ублюдком.

P.S. завтра главы не будет, надобно поразмыслить над деталями и передохнуть.

Но послезавтра будет продолжение

ᕙ(＠°▽°＠)ᕗ

========== Тяга к тебе – тяга к жизни ==========

Я сбилась со счета дней, борясь за жизнь в этом пропащем месте, где каждый новый рассвет приносил страдания и неминуемо растущее, словно коварно увеличивающаяся раковая опухоль, чувство отчаяния. Этот дьявольский паденник не кончался, распластав по земле, от края до края, свои уродливые, кровожадные лапы, будто желавшие удержать нас здесь, прикрыв наши мертвые тела своими неживыми, лишенными влаги пальцами.

Стоит ли говорить, что мы не нашли озера, и потеря полюбившихся мне товарищей поттачивала мою мотивацию не хуже болезни. Беспокойство за них и вина за то, что оставила одних, ничего не сказав, висели над душой словно нож гильотины… А ещё в этих местах по ночам сводил с ума странный, наполненный безумием, далёкий гогот чудовища, которое, казалось, шло по следу, словно адская гончая, но оставаясь при этом дальше, чем можно было вообразить. Но это ни на мгновение не умаляло того, почти животного ужаса, который я испытывала практически постоянно. Особенно он усилился, когда одним утром рядом с собой я обнаружила оброненное ещё в начале буераков яблоко, уже порядком сгнившее, со следами явно чудовищного размера зубов… Ещё немного – и точно поедет крыша… Друзья в постоянном нервном напряжении не отличались многословностью, предпочитая подолгу чутко прислушиваться к малочисленным звукам мертвого бурелома. По ночам мы дежурили по очереди, вели себя тихо и планомерно экономили еду, которая снова почти закончилась. На таком пайке я и сама, похоже, стала напоминать скелет, ощущая, как кости неестественно выпирают через ставшую ощутимо большой одежду. С такими темпами, нам осталось не так уж долго, и это место получит свою долгожданную жертву. И, знаете, могу с уверенностью сказать, что вот она – та самая точка невозврата. Не будь рядом Кросса и Киллера, я бы завершила свой путь здесь… Навсегда…

Невесело размышляя об этом, я сидела, привалившись спиной к стволу векового клена, задумчиво крутя между пальцами маленький нож, представляя, как он легко мог бы вскрыть нежные податливые вены на предплечьях, выпуская на волю рубиновые потоки моей усталости… Или как легко он мог бы войти в шею, встречая под исхудавшим телом минимум сопротивления и, быть может, даже доставая до позвоночника своим острым концом точеного лезвия…

Заметив, как долго я смотрю на отблескивающий в мягком полумраке металл, Кросс забрал его у меня, пряча куда-то в карман и придвигаясь поближе, несмотря на то, что я сидела далеко от костра, ловя почти маниакальное удовлетворение от пробирающего холода.

– Брай? – тихо спрашивает скелет, но я молчу, бесцветно глядя на чрезмерно веселое пламя в небольшом прогале среди колючих сучьев. По ту сторону молчаливой тенью сидит Киллер, напоминая неживое изваяние.

– Хей? – он мягко гладит моё плечо, прося обратить внимание, и я с трудом собираю остатки воли, чтобы это сделать, – Я знаю, это вряд ли поможет, но… Не сдавайся, пожалуйста…

Молчаливо гляжу в его похожие на далёкие холодные звёзды глаза, парившие в пустоте космоса его глазниц, в голове не было ни единой мысли. Только пустое, лишённое всякой температуры равнодушие, убивающее мою душу своим безразличным прикосновением.

– Кросс… Я больше не хочу… – медленно говорю, впервые за долгое время не отводя взгляда. Он понял, что я говорю как никогда серьезно, и растерялся.

– Что… не хочешь?

– Не хочу больше жить… – спокойно отвечаю на его вопрос, продолжая смотреть на него без тени эмоций. Я говорила чистую правду.

Повисла звенящая тишина. Кросс замер передо мной, не шевелясь, как будто я рассыплюсь в прах от любого неосторожного движения. Но я просто продолжала глядеть на него… Сквозь него, чувствуя, как стекленеет от безразличия взгляд.

– Нет, – шепчет он в ответ и резко сгребает меня в охапку, от чего я болезненно морщусь, чувствуя каждой клеточкой тела тысячи прошлых ударов, падений и хлестких подзатыльников природы, оставившей на моем теле огромное количество следов своей надо мной власти, – нет… – повторяет мне в самое ухо, вжимая в себя сильнее, прикрывая полами своей куртки за моей спиной и замыкая кольцо из рук.

Я слышу гул от его души, который льется приятной вибрацией через чужие кости, ощутимо даже через плотную ткань одежды, и невольно вспоминаю Даста, когда ночью уснула прямо на нем. Тогда я слышала его душу, но она звучала иначе, чем душа Кросса. Там она будто гудела с моей в одной тональности… В унисон… Отчего-то вдруг захотелось услышать ее ещё раз прежде, чем умереть… И понять, действительно ли это так. Я цеплялась за эту мысль, как за последнюю соломинку, способную ещё удержать меня в этом гибнущем мире. И она держала, прочно зацепив меня, отозвавшись в почти мертвой душе тоненьким звоном струны, никогда прежде не задетой.

Я медленно выпуталась из чужих объятий, слабо улыбнувшись монстру и качнув головой, прикрывая глаза. Показывая, что ещё готова немного потерпеть. На его лице отразилось облегчение, и скелет нехотя отодвинулся, вновь уставившись в огонь со своего места, лишь изредка поглядывая на меня.

Я прикрыла глаза, отпуская корабль мыслей в свободное плавание, вспоминая образ Файлер и Даста. Его глаза всплыли в памяти сразу же, словно мерцая в темноте моих собственных закрытых – яркими путеводным маяками. Красно-голубой свет одного из них смотрел с укором и печалью, словно виня меня за то, что слишком легко сдаюсь. Прося вернуться…

Ах, как бы я хотела, чтобы мы были все вместе в одном безопасном оазисе среди бесконечного проклятого мира, где этот паденник стал моим самым страшным ночным кошмаром наяву, готовясь стать ещё и могилой.

Не заметила, как задремала, разбуженная резким толчком Киллера, который что-то спешно шептал, но в сонной дымке никак не удавалось разобрать, что стряслось. И только когда меня рывком подняли на ноги и толкнули, крикнув “Беги!”, я наконец вырвалась из оцепенения, получив по сердцу прямой удар адреналином, словно кулаком под дых.

Ноги понесли меня сквозь черноту леса, и только мой собственный глаз помогал разобрать, что к чему. Позади слышались торопливые прыжки через стволы, принадлежавшие друзьями, а ночную мертвую тишь разорвал громогласный близкий смех, гогочущий и рычащий, словно за нами гналась гиена. Летя в этом убийственном сумраке, уворачиваясь от колких, поломанных сучьев, острыми пиками безжалостно рвавшими одежду, я чувствовала, как в спину дышит животный ужас. Друзья немного отстали, и я испугалась ещё сильнее, понимая, что обладатель адского голоса доберется до них раньше, чем мы скроемся здесь. Мы просто не успеем… Бежать по сути было некуда. И я приняла решение, которое казалось мне единственно правильным, остановившись, за стволом дерева, чтобы друзья не заметили того, как я пропускаю их вперёд, давая им фору…

И, едва они скрылись в просветах паденника, разворачиваюсь лицом к смерти, готовясь принять её как должное, хотя бы ради спасения чужой жизни. Не самый плохой выбор… Не самая бездарная смерть…

Почти тут же меня хватают за горло и впечатывают в ствол дерева, едва не ломая пополам позвоночник. Надо мной стоял высокий монстр, действительно напоминавший гиену со свалявшейся и перепачканной в крови бурой шерстью, безумными черными глазами, блестевшими от жажды убийства, огромными рядами массивных жёлтых зубов, с которых вязкими нитями стекала зловонная слюна. Его сгорбленный хребет придавал внушительности и без того немалому росту… Он душил меня своей огромной когтистой лапой, оставляя на коже кровоточащие борозды, и утробно рычал, приближая ко мне мерзкую морду.

– Ух ты-ы, какая сладкая добыча сегодня, вблизи ты ещё аппетитнее, – он лизнул мою щеку мерзким липким языком, обдавая отвратительным дыханием, от которого все внутри скрутилось узлом подступающей тошноты.

– Отпусти ее, сволочь! – сзади послышался голос Кросса. Черт, они всё же заметили…

– Уходи… Кро…сс..– прохрипела я, в слабой попытке повернуть голову.

– Хао-хао-хао, – жуткий смех громогласно разорвал ночь, – слышал, косточка? Ты пока иди, а я немного развлекусь перед ужином-м-м, – монстр чудовищно мерзко разговаривал. Каждое его рычащее слово кололо душу сотнями игл паники, выдавливая слезы и скручивая от страха кишки.

Неожиданно, что-то ощутимо толкнуло монстра, и он откинул меня в сторону, болезненно взвизгнув и тут же поднимаясь. Упав на землю, я, наконец, смогла разглядеть, как Кросс и Киллер, держа в руках по заострённой длинной кости, решительно напали на чудовище, оттесняя его от меня, но эта гиена была не так проста, как кажется…

Он припадал на передние лапы, оставляя уязвимое брюхо скрытым для атаки, и использовал свои огромные челюсти с пугающей силой и точностью. Звук их клацания звоном разносился по ночному лесоповалу.

Когда его зубы сомкнулись на руке Киллера, ломая чужие кости с характерным треском и отбрасывая монстра в сторону, тот упал и больше не поднялся, а из меня вырвался душераздирающий крик. Кросс ещё немного давал отпор этой твари, но гиена толкнула его всем весом, опрокидывая на землю и смыкая челюсти на чужом оружии, вырывая его из рук Кросса и ломая пополам словно спичку.

Подняв над землёй моего друга, чудовище с силой всадило осколок кости в то место, где у Кросса была душа, отбросив его затем как тряпичную куклу на обломки деревьев.

Я рыдала, корчась на земле, физически чувствуя, как в груди больно рвалась на части собственная жизненная энергия, стараясь не смотреть, как прыгучей походкой ко мне неспешно подходит этот ублюдок, облизываясь во мраке и тараща сумасшедшие глаза. Меня подняли с земли, как хворостину, нагло проходясь отвратительными лапами по телу, которое не слушалось и было готово вот-вот рухнуть обратно. Ухо опаляло звериное дыхание, а чужое горячее тело, мерзко вибрировало от утробного рычания и хохота, характерного для гиены. И когда чудовище развернуло меня к себе спиной, забираясь лапами под одежду и силой раздвигая коленом ноги, мне было уже все равно, лишь с отвращением и болью метались мысли, а душа неверяще сжалась, до ощутимого, почти слышимого треска, готовясь рассыпаться на тысячи осколков… Мне казалось, что теперь я потеряла всё…

Одежду беспардонно стягивали, разорвав толстовку в лоскуты. Джинсы приспустили грубые лапы, царапая бедра огромными кривыми когтями, неспешно переходя на их внутреннюю сторону.

– Сейчас мы немного поигр-р-раем, а потом я, наконец, пожр-р-ру, – мерзко рыкнул в ухо монстр, пересчитывая пальцами мои ребра.

Меня душило отчаяние и желание поскорее умереть и ничего больше не чувствовать. От слез я не видела окружение, картинка слилась в сплошное неровное пятно, в ушах глухо стучало сердце, до звона в голове и звёздочек в глазах. А боль души уже начала заглушать собой физическую, затмевая глаза темнотой, как виньеткой, медленно, но верно, отнимая последнюю тягу к жизни. Сквозь рыдания, я лишь успела прошептать имя монстра, которого так и не успела увидеть перед гибелью ещё раз, прежде, чем чужое тело вдруг замерло позади, а затем упало на сухую почву с противным хлюпающим звуком разорвавшегося на части мяса…

Когда меня перестало что-либо держать, я просто свалилась на сухую землю, заливаясь слезами боли, почти заходясь в истерике, от которой перехватывало дыхание до потемнения в глазах. Холод ночи яростно жёг оголенное почти полностью тело, смешиваясь с моей собственной горячей кровью, которая жгучими каплями впитывалась в землю. Боль от потери друзей, которые, как мне казалось, были совершенно жестоко убиты ни за что, разливалась по душе неописуемым волнами, от которых сводило все кости, даря чувство настоящей, собственной предсмертной агонии. Я каждой клеточкой тела отчаянно хотела умереть прямо здесь и сейчас, не взирая ни на что и ни на кого…

Моя нервная система сломалась окончательно, раскололась на мирриады осколков, лопнула звоном перетертых струн… Этот звук заслонил собой всё, вытягивая последние связующие с реальностью нити, а мелькнувший передо мной силуэт со знакомыми гетерохромными глазами показался мне подарком уплывающего сознания, которое уже не могло удержаться в реальности… И я искренне успела понадеяться, что действительно умираю и больше не придется видеть этот слившийся в один нескончаемый, повторяющийся раз за разом персональный ад, провалившись в ледяное темное спокойствие, в котором не чувствуется повисший в воздухе тягучий запах крови, с привкусом железа на языке…

Вопреки моим надеждам в темноте меня преследовали образы первобытного кошмара, загоняя на этот раз в угол и терзая тело острыми как бритва зубами, отвратительно скользя по коже, вспарывая ее когтями как сатиновую тюль… И каждый клочок подсознания молил закончить это бесконечное мучение, просил друзей вернуться из темноты… Звал Даста, чьи глаза иногда вспыхивали где-то совсем рядом, отгоняя ненадолго леденящий кровь ужас, который затем вновь возвращался, не давая покоя…

Наверное, именно так и сходят с ума…

На очередном витке кошмара, я не сразу поняла, что собственный голос звучит вполне реально, моля о пощаде, прося помощи, повторяя имя монстра с гетерохромными глазами, чью смерть мое воображение начало рисовать в красках, сжигая последние всполохи надежды. Мне мерещилось, что погибли абсолютно все, оставив этот мир догорать в собственном прахе, без возможности на зарождение новой жизни… Не давая второго шанса на искупление… Сминая надежду, как ненужный кусок бумаги… Как же больно…

– Даст, – сквозь удушье собственных эмоций с трудом тяну имя, призывно и умоляюще, чувствуя кожей, как всё горит. Внутри? Да, и снаружи тоже. Пусть он будет жив, пожалуйста. Хоть кто-то должен жить…

– Брай, я здесь… – слышу мужской уверенный голос, совсем рядом. Кажется, потянись – и коснешься. Совсем по-настоящему…

– Не умирай, – начинаю плакать, всё ещё не зная, где сон, а где реальность.

– Глупый мой птенчик, я рядом, – ощущаю касание на коже, отозвавшееся электрическим разрядом по всему телу, возрождая волну ужаса и память о рычащем чудовище, из-за чего резко распахиваю глаза и почти истерично отстраняюсь от вполне реального мужчины, смотревшего на меня огоньками волшебных глаз, в которых плясало уверенное беспокойство, перемешанное с болью. Горло перехватывает спазмом страха, спирая дыхание, и я не сразу понимаю, где нахожусь. В голове билось замешательство, словно ты попал в другую реальность, но разлитая в ногах и ребрах боль при движении, подсказала, что я всё-таки действительно жива, как и Даст, сидевший рядом, замерев, словно боялся спугнуть дикую птицу.

Я была в каком-то наполовину открытом амбаре, наполненном упругой, немного колкой соломой, накрытой старой, но чистой мешковиной. Моё тело завернуто в мягкое одеяло, судя по ощущениям, я переодета и перетянута бинтами, где только можно. Грудь испуганно вздымалась и опускалась. Хотелось получить ответы, но я не могла озвучить ни одного вопроса, глупо дрожа перед знакомым монстром.

– Легче, птенчик… Это я, Даст… Припоминаешь мои кости? – он медленно растягивал слова, своим спокойным тоном наполняя тишину помещения и властной аурой выдавливая из меня затмевающий здравый смысл ужас.

– Даст… Мои друзья… Их… Убили, – мой голос зазвенел, словно разбитый, силясь сдержать рыдания и превращая последнее слово в рваный выдох.

– Никто не умер, Брай… – сказал он строгим тоном, вновь мерцая глазами ярче, словно подчиняя и заставляя слушать, – не считая ту скотину… Правда он не совсем умер… Его убил я… – он чуть склонил голову и странно улыбнулся, продолжая свое незримое воздействие. Я была уверена, что он буквально заполнил всё собой. Моя душа отзывалась на это странной щекоткой, будто ее кто-то звал, а она отвечала.

– Киллер и… Кросс? – прошептала я, не веря услышанному.

– Ну, от перелома руки никто не умирал, Киллер просто приложился черепом и отключился. А чёрно-белому сопляку лишь поцарапало душу… А вот твоя, – он медленно ткнул меня пальцем, мягко надавливая немного пониже ключиц, – чуть не разбилась… Откуда такое желание смерти, птенчик?

Я шумно выдохнула, когда он убрал руку, продолжая наблюдать за мной с вниманием существа, поймавшего удивительный экземпляр бабочки: смесью нежности и любопытства. Они живы… Боже, они живы… Все живы… Мешанина чувств постепенно сходила на нет, но усталость от постоянного страха и мучений вонзала когти в самое сердце…

– Откуда мне взять желание жить?.. – шепчу в ответ, закрывая глаза, не в силах видеть его взгляд, боясь, что моргну – и он исчезнет, как пустынный мираж, к которому шла дни напролет.

– Там же, где взял его я, Брай… Мой брат погиб в столице, когда все случилось. И я ничего не успел сделать. Он умер на моих руках, навсегда став кучкой пепла… А кого потеряла ты? – слыша его голос, я и впрямь задумалась… Я ещё никого не лишилась в этой битве за жизнь. Значит, ничего ещё не кончено… Открываю глаза, видя его напротив: сидит в расслабленной позе, но в глазах мечутся искры. Волевые, искренние. За ним хочется пойти… Качаю головой, признавая свое поражение, вижу его одобрение и улыбку. Слышу, как он тихо говорит, наклоняясь немного ближе:

– Я помогу тебе его найти…

Комментарий к Тяга к тебе – тяга к жизни

Ну и глава, блеать. Стоила того, чтобы писать ее весь день практически без перерыва.

Стеклом, надеюсь, не подавился никто

⊙﹏⊙

Спасибо вам за вдохновение, мои хорошие.

(｡♡‿♡｡)

========== Мы учимся дышать заново ==========

Я сидела у кровати в небольшом доме, который когда-то принадлежал фермерам, жившим здесь задолго до случившегося бедствия, но по каким-то причинам покинувших его, хотя это место осталось нетронутым, напоминая настоящий клочок жизни в океане смерти. Просторное жилище, поле и амбар с сеном словно остались в этом месте, где время остановилось навсегда. У дома стоял старый, ржавый мотоцикл, а в амбаре пылился наполовину развалившийся трактор, придавая окружению странный, печальный антураж одиночества.

Как выяснилось, Даст нашел ферму, после того, как они потеряли меня у озера: буквально наткнулся случайно. За то, что я ушла в портал, не сказав ничего, мужчина, похоже, на меня сердился. И на то были причины. Позже Фай рассказала, что есть несколько таких аномалий в округе, и далеко не всегда через них можно пройти, не превратившись в фарш… Эти слова надолго въелись в память, давая во всех красках прочувствовать собственную глупость и безрассудство. И сразу в памяти всплыли слова скелета о том, что там было опасно. Он ведь по-своему предупредил… Надо будет обязательно попросить у Даста прощения за это… Но подойти к нему первой всё ещё было страшно. Я отметила, что теперь любое прикосновение мужчины приносило почти что боль из-за пережитого ужаса. С этим надо будет что-то делать, поскольку не хотелось обижать монстра, и самой было неприятно от такого странного контраста. Будто собственное тело стало мне чужим. Хочешь – не хочешь, а поговорить с ним придётся.

В постели спал Кросс. Он ещё не приходил в себя с той отвратительной ночи, но был жив, дышал и в целом выглядел расслабленно и умиротворенно. Рядом часто мелькала суетливая и обеспокоенная Файлер, чьему появлению я была несомненно очень рада. Девушка была невредима и не растеряла былого оптимизма, стараясь заразить им и меня. Киллер, отделавшись лишь мощным переломом, тоже заходил, в основном интересуясь, где девушка, и, казалось, нисколько не беспокоясь за друга. Но он рассказал мне, что Кросс однажды получил похожее ранение ещё в юности, и пришел в себя спустя некоторое время. Нужно было лишь подождать. Мои воспоминания о былом Кил тактично обходил стороной, стараясь побольше шутить, рассказывая истории или просто сидя рядом молча.

В этом доме нашелся погреб, словно созданный в традициях фильмов о войне, наполненный настоящим продовольственным раем, состоявшим из ИРПа и консервов в действительно большом количестве. Словно кто-то когда-то готовился к концу света и, как иронично, его не дождался. Похоже, что в ближайшее время нам не грозила голодная смерть… Посидев немного рядом со спящим другом, я устало вздохнула и, погладив его по руке, вышла на улицу, чтобы немного подышать.

Тело до сих пор было перебинтовано, а двигаться было больно: даже хромота появилась. Но я стараюсь держаться… Живя тут пару дней, удалось помыться и переодеться в потёртую рубашку и штаны, бывшие мне ощутимо великоватыми. Файлер отыскала на чердаке расчёску, и теперь мы с ней больше походили на настоящих девушек, а не на огородные пугала.

Прогуливаясь по неуспевшему зарасти окончательно полю, я ни о чем не думала, устало перебирая ногами по земле, оставшейся тут на удивление ровной. Будто бы подобно той чаше озера, это место что-то незримо оберегало. Долго идти не было сил из-за никуда не ушедшего истощения, и я устало опустилась на траву, ложась на спину и рассматривая плывущие по небу кучевые облака. Они красиво вздымались вверх пышными шапками, сердито дуясь на сияние над ними, словно силясь его впечатлить и прогнать своими пушистыми верхушками. Небо синело очень насыщенно, становясь красочнее к зениту, показывая свою глубину. Это буйство небесных красок сейчас действительно было красивым, и я просто давала глазам насладиться чем-то настолько прекрасным. Небосвод вдруг заслонила чужая голова в капюшоне, озаряя меня улыбкой.

– Привет, птенчик. Ты ела? – скелет присел рядышком, ласково улыбаясь и склоняя череп на руки, уложенные на свои колени. Я помотала головой, виновато улыбаясь в ответ и тоже занимая сидячее положение. Лежать – было для меня сейчас слишком… уязвимо…

– Почему? Скоро совсем растаешь… Надо кушать… – он укоризненно нахмурился, но на самом деле был обеспокоен.

– Не было сил дойти до запасов…

– Так и думал… Я тебе принес кое-что… – он загадочно склонил голову набок, мерцая огоньками зрачков ярче прежнего.

– Что? – я с интересом посмотрела на монстра, но в его руках ничего не было: Даст просто сидел и хитро улыбался, по-доброму подмигивая.

– Вопрос доверия, птенчик… Сможешь закрыть глаза? – он выглядел так непринужденно, почти игриво, но в голосе я отчётливо ощутила серьезность, а по душе мягко скользнула чужая магия, властно придавливая собой любые поползновения страха. И я согласилась, закрыв глаза.

Я ощущала собой нависший надо мной простор неба и ветер, неспешно перебиравший травинки кругом, отчего те приятно шуршали и поскрипывали от трения стебельков друг об друга. Такие чарующие звуки бывают лишь летом. Я наслаждалась этой мелодией жизни, пока монстр давал мне привыкнуть к этому чувству незащищенности.

– Открой рот, – привычно немного хрипящий голос Даста оказался так близко, что я невольно вздрогнула, но его аура ощутимо жала на душу дальше, вытиснув собой панику, от шлейфа которой всё равно очень быстро заколотилось сердце, – не бойся меня.

Я переборола себя, зная, что Даст никогда не делал мне зла и несколько раз спас жизнь, и неуверенно открыла рот. На язык тут же опустилось небольшая горсть чего-то прохладного, а чужие пальцы мягко надавили на подбородок снизу, чтобы сомкнуть мои челюсти. Во рту разлилось сладкое ягодное чувство, приятно защекотавшее что-то внутри. Это была земляника… Моя любимая летняя ягода… Я открыла глаза, проглатывая сахарные летние искры, глядя на сидевшего почти вплотную скелета с нескрываемым восторгом.

– Это… Мои любимые ягоды… Спасибо, Даст, – я неловко улыбнулась, отводя глаза и заправляя за ухо прядь волос, с которой беспрестанно игрался ветер.

– Ты должна нормально поесть, птенчик. Придется тебя откармливать… Еды теперь хватит надолго, и я могу охотиться… Там на чердаке даже арбалет был… – он смотрел на меня, гипнотизируя, и я снова попалась, посмотрев на огоньки его глаз и не сумев отвести от них собственный взгляд, – возьми, – он протянул мне откуда-то взявшуюся упаковку печенья. Наверное, принес в кармане или воспользовался магией. Пачка была уже открыта, источая потрясающий аромат какао, от которого мой живот судорожно сжался, отлипая от позвоночника. Я даже поморщилась от такого неприятного чувства, и это тоже не ускользнуло от цепкого взгляда мужчины.