Текст книги "Пряничный домик в черном городе (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Давно не видел такого неба… – тихо отвечает мужчина, вздыхая, от чего в темный воздух поднимается едва видимое облачко пара. Холодно… Дрожу мелко, но не в силах уйти греться, боясь пропустить хоть секунду.

– Я такое видела лишь однажды, много лет назад, – отвечаю, сдерживая позыв стиснуть зубы, чтобы не выдать свой дискомфорт в такой момент, – еще будучи ребенком, когда отец разбудил меня среди ночи, чтобы вывести во двор и показать звезды. Я тогда еле глаза разлепила, вышла в одной ночнушке, холодно было ужасно… Но так красиво, что я потом всю ночь не могла уснуть снова, вспоминая эти огни. И запомнила их на всю жизнь и теперь… Снова вижу их… С тобой…

– Я видел такое у моря… Еще с братом. Прошлым летом, – вспоминает монстр, – помню, он все не мог поверить, что вообще бывает столько звезд… Рад, что он успел это увидеть… – слыша его слова, невольно вздрагиваю… Касаюсь его руки пальцами, чуть сжимая в сочувственном жесте, и он поворачивается, немного грустно улыбаясь, но в глазах светится благодарность. Даст утыкается лбом в мой и тихо выдыхает, согревая мой нос своим дыханием.

– А ты маленькая любительница страданий, Брай… Замерзла совсем, – ехидно хмыкает, но совсем беззлобно, обхватывая мои ладони, согревая их поглаживанием горячих пальцев, согретых его магией.

– Я не хотела уходить, чтобы посмотреть на это… великолепие… Никогда не знаешь… увидишь ли в жизни такое снова… – прозвучало как-то слишком грустно, и Дасту это не понравилось. Монстр привстал, нависая надо мной контрастной тенью, загородившей звезды.

– Не вздумай говорит такое, – он нахмурился, а глаза его полыхнули ярким огнем, – у нас будет будущее. Вопреки всему.

Я молчу, всматриваясь в его переливчатые омуты, один из которых, мешаясь с синим цветом, стал почти полностью фиолетовым, выдавая захлестнувшие монстра эмоции. Чувствую его… страх… переживание, боязнь потерять и боль уже понесенной потери.

– Даст, – шепчу тихо, от чего он наклоняется поближе, – ты… ты – моё будущее… – сама смущаюсь от сказанного, но знаю, что давно хотела это сказать, а сейчас это было более чем уместно. Чувствую, как магия все это время чуть давившая на меня, расслабилась, а я полностью раскрываю щиты, буквально обнажаясь перед ним, выказывая свое полное доверие, открытость и уязвимость. Хочу, чтобы он это почувствовал, и вижу в его глазах мелькнувшее понимание от того, что именно я сделала.

– Птенчик… – выдыхает он смущенно, и я вижу, как засиял свет голубого румянца на скулах, а под курткой моргнула зарницей его душа, словно всполох мощной грозы на ночном горизонте… Даст склонился ближе и, пропустив свои руки под моей немного мокрой от росы спиной, обнял, утыкаясь в шею и ухо носом, от чего снова покрываюсь волной дрожи холода, ощутив этот контраст температур.

– Пойдем, а то заболеешь, – гудит где-то над ухом мужской голос, и я тихо соглашаюсь, прижимаясь к его телу. Я достаточно налюбовалась и теперь действительно хотелось поспать и согреться в нормальных условиях домашней обстановки.

В доме царила тишина: было уже действительно поздно, и все уже давно спали. В темноте помещения я ощутила как режет глаза от усталости, которая была не так заметна на улице. А ещё было непривычно… После исчезнувшего сияния ночи стали невероятно темными. Не было ни засветки от городов, ни электричества в целом, и теперь я даже с помощью своего необычного глаза почти ничего не видела, слепо расставив в темноте руки и вспоминая, в каком примерно направлении была наша комната. Даст, словно смеясь надо мной, стоял молча, видя, как мой темный силуэт неловко перемещается, спотыкаясь обо что-то и едва не влетая лбом в дверной косяк.

– Хах, стой, стой, птенчик, так не пойдет, – тихо хохотнул мужчина, перехватывая меня за одежду и притягивая к себе, из-за чего я снова едва не споткнулась,– давай коротким путём, Брай, а то ты весь дом разбудишь, – скелет щёлкнул пальцами, и я ощутила под коленями мягкую мебель, теряя равновесие и падая на пружинистый мягкий матрас спиной, увлекая за собой Даста с тихим писком.

Меня вдавило в него тяжёлым телом, и снова пробила мелкая дрожь отчаянно желавшего согреться тела. Я даже не возражала против этой тяжести на себе, дарившей такое желанное тепло.

– Что, птенчик, вот так сразу? – подначивает меня Даст, но на душу не посягает, давая понять, что просто подшучивает.

– Ты теплый, Даст, – с удовольствием забираюсь на кровати повыше, утягивая за собой монстра, отлипать от которого совсем не хотелось. В этой комнате было весьма холодно, и, пожалуй, без него я бы согревалась куда дольше. Мы забрались под шуршащее одеяло, скинув обувь и куртки, которые до этого нашли в доме. Даст лег поближе, осторожно обнимая под одеялом, впервые пользуясь такой приятной близостью при таких обстоятельствах.

– Черт, Брай… Ты ужасно холодная, это плохо, – монстр укоризненно цокает, прижимая к себе сильнее, заключая в кольцо из рук, а мои ноги зажимая между своих. И я успеваю удивиться, как могут быть такими горячими его бедренные и берцовые кости, и как по ним течет его бурлящая, сильная магия, согревая их изнутри… Так приятно… Утыкаюсь носом в его ключицы, за которыми виднеется провал пустоты и мощный столб белого позвоночника за ней. Оттуда из самого нутра веет горячим жаром души, которая теперь грела нас обоих, тесно сплетённых вместе.

Постепенно затихала дрожь, усмиряемая чужим поглаживанием и теплом. Даст что-то тихо шептал мне, пока я засыпала, и его голос мешался в неразборчивый шелест, приятный и ласковый, не требующий ответа, но призванный усыпить. Он и сам устал за день, постепенно засыпая вместе со мной, пока наконец нас обоих не накрыла теплая нега на такой удобной кровати, чья теснота оказалась для нас преимуществом…

Утром я проснулась от странного чувства тревоги. И открыв глаза, в настороженной чуткости тут же сбросив сонливость, понимаю, что тревога не моя. Дасту снился кошмар, он что-то бормотал во сне, иногда вздрагивая почти всем телом, сжимая руки в кулаки так сильно, что я слышала, как трещат костяшки. Из общего потока бессвязной речи я разобрала имя его брата и перевела взгляд на его напряжённое лицо с линией крепко стиснутых зубов и закрытых глаз. Из под левого тянулся шлейф фиолетового дыма, насыщенного и очень темного в предрассветной дымке комнаты, придавая вид монстру весьма угрожающий, словно он вел с кем-то неравный бой, который никак нельзя проиграть.

Подумав немного, решаю попробовать успокоить его, прогнав своей магией злой морок, и, недолго поколебавшись, касаюсь ладонью его груди, скрытой под футболкой. Пускаю к душе свою энергию, уже куда увереннее, чем делала это раньше, нащупывая дорогу в поисках его ответного потока, который мог бы стать путеводным, но ничего кроме пустоты и тревоги не находила. Она лишь усиливалась, превращая страх в злость, и мне это не понравилось, заставляя чуть поспешить.

Шлейф коснулся души, ощутив, что нет ни барьера, ни заслона, и доверчиво прижался, стараясь унять ее тревожный гул. И когда, как мне показалось, у меня стало получаться, мою магию вдруг с силой оттолкнуло и прижало, не давая пошевелиться, стягивая с такой мощью, что перехватило дыхание. Этот сильный жгут в момент достиг и моей души, обхватив и начав душить, словно желая убить… Вырывая из груди болезненный стон, но я даже не могла ничего сказать… Монстр словно не узнал меня, отчаянно запутавшись в кошмаре и теперь намеревался устранить мнимую причину душевного страдания, которую спутал со мной. Было чертовски, невероятно больно, словно все кости разом стало выворачивать и печь жаром, выламывать их и сжимать. Душа горела, отчаянно просясь на волю, а в глазах всё потемнело, и голову закололо противными иголочками…

– Д…аст… П..ож..алуйс..та… Мгх, – отчаянно хриплю, силясь вырваться из хватки, магия, вдруг узнает, отзывается и отпускает… скелет резко открывает глаза, пытаясь сфокусировать на моем уже ничего не понимающем теле плывущий от кошмарного наваждения взгляд…

– Брай? – в тревоге спрашивает, отпуская мою душу полностью, привставая, а я обессиленно глотаю ртом воздух, словно только что едва не утонула, закрыв глаза, чтобы перевести дух после такой пытки, – Брай! – Даст встряхивает меня в полном ужасе, нависая сверху, и я с трудом открываю глаза, глядя на него со смесью страха и непонимания.

– Даст… Это был просто кошмар… – хочу приподняться, но сил почти нет, а душа отозвалась болью… – ах, черт… – морщусь, понимая, что пройдет не сразу, но это не критично. Главное, что он проснулся. Даст очень взволнован, в глазах пляшет смятение и ужасная боль, сожаление, тревога… Целый водоворот эмоций. Он кладет руку на мое солнечное сплетение, уверенно пуская магию к моей душе, которая тут же ставит заслон, на рефлексе, все ещё вздрагивая.

– Тссс… Позволь… Я не сделаю больно… Прости… – шепчет он, мягко потираясь шлейфом о барьер, и я выдыхаю, расслабившись и вновь доверяя. Зная, что он не виноват… Он никогда не причинил бы мне боли намеренно. А ещё… Даже в ворохе кошмара, он узнал меня и смог остановиться.

Опускаю свои щиты, и его энергия стремится внутрь, обволакивая душу и унимая пульсирующую боль собой, стремясь передать всё то сожаление, что испытывает ее обладатель. А я в ответ стремлюсь к нему, удивляя монстра своим решением, успокаивая его бьющуюся эмоцию практически паники и ужаса от того, что сделал мне так больно и напугал.

– Даст, все хорошо, – говорю монстру и уже улыбаюсь, глубоко вздыхая от облегчения – его и моего.

– Птенчик… Как же я виноват… – огоньки его глаз заметно бледнеют, в страхе от того, что я могу его оттолкнуть, но вопреки всему, мне не страшно. Я уже опустила вчера все заслоны и готова сделать это вновь. И он чувствует это, снова удивляясь тому, как легко я опять раскрыла перед ним всё своё нутро в безоговорочном к нему доверии.

– Ты не можешь быть виноват в той боли, что испытал. Я верю тебе, – отвечаю ему, и его глаза вновь разгораются яркими алыми пятнами, мешаясь на левой стороне фиолетовым ураганом, похожим на юпитерианский шторм.

– Спасибо, Брай… Но… ты знаешь, что означает, когда кто-то так обнажает всю свою защиту перед парой? – он надавливает на мои ребра чуть сильнее, опуская на них и вторую ладонь, запуская внутрь ещё два потока, вызывая у меня вздох удивления и неожиданности, – Тссс, не бойся, птенчик… Я покажу…– шепчет, нагибаясь к самому уху. Понятия не имею, что он делает, но от этого тут же все перед глазами поплыло, а душа начала пульсировать очень сильно, и тело перестало слушаться, вздрагивая мощно, сгибая колени и царапая руками простынь.

Так хорошо… Черт, не останавливайся, что бы это ни было.

– Да…ст.. ч..то ты, мммх, – с трудом могу говорить от ощущений: внутри скользит три невидимых шлейфа, мягко оглаживая душу, которая тут же начала сильно и очень быстро тяжелеть, окрапляя все внутренности горячей магией, хорошо ощутимой физически, будто покрывая всё пространство за ребрами тягучим медом… Сладкой истомой сводило ноги, а голос не слушался, срываясь на прерывистые тихие стоны.

– Я хочу оправдать твое доверие, моя милая… Моя Брай… – Даст хрипит в самое ухо, сам едва сдерживаясь от сильного возбуждения. Под одеялом чувствовался жар прижавшегося ко мне тела, и особенно – горячая область, чуть пульсирующая и вжимающаяся в боковую поверхность бедра.

И тут мне показалось, что один из этих потоков просто проткнул душу насквозь, вырывая из меня стон, который тут же заткнули поцелуем, чтобы никого не разбудить. Все перемешалось в цветном калейдоскопе искр, оставив лишь ощущения, инстинкты, тягучее чувство во всем теле, смесь эмоций и такую слабость, от которой все дрожит, плавится, растекаясь словно топлёное масло. И скользит… Внутри всё скользит от его ласки… Горячо и так восхитительно приятно. Сжимает и разжимает, и опять скользит в самую душу, пачкаясь ее магией, посылая взаимное чувство счастья и желание. Любовь, страх потерять и снова любовь. Такая сильная, что дыхание перехватывает, и снова запускает его, делая вдох почти судорожным.

Неравномерным…

И он поглощает это дыхание собой, чувствует отдачу и ликует, вся его душа вторит моей, поёт и звенит в унисон… Даст тихо и протяжно стонет, чувствую смутно, сквозь поцелуй: от этого резонанс в ребрах и груди и по ней же скользят руки, сжимают кожу… Ах, как сладко… Разве бывает настолько хорошо? И чувствую сквозь нашу связь его напор, все более сильный – просыпается его заглушенная виной власть, взывающая к моей магии, и она тут же идёт на зов, сплетаясь с ней тесно, вжимаясь и перепутываясь намертво, мягко сминая собой и не желая больше отпускать. Гладит и извиняется за причиненную боль, но в голове пожар.

Мне жарко, душно, тесно…

В животе всё горит и крутится ненасытным клубком, ища выхода.

А горячие пальцы уже на голой коже. Когда? Не важно, продолжай… Поцелуй разрывается, опускаясь под подбородок, чуть кусает, несильно, но приятно. Дышит прямо в ухо тяжело, в нетерпении.

– Брай, я хочу тебя… Так сильно хочу, что схожу с ума… Ты бы позволила мне? – тягучий вопрос сквозь затуманенный разум, а внутри скользит три шлейфа, разом, зажимая собой душу, насквозь истекающую магией… Он просто совратил меня…

Так искусно и восхитительно соблазнил, что отказ равносилен смерти…

– Я хочу этого, Даст, – я способна только шептать, понимая, что он победил. Он возьмёт меня в свой омут без остатка…

Щелчок пальцев, и смена декораций. Обдает холодом раннего утра, кругом туман и листья, нежные, влажные. Пахнет земляникой… Хвоей… Лесом… Даст резко поднимает меня к себе, что-то перемещая под спину и тут же роняет обратно на наше одеяло, которое успел ухватить с собой. Впивается в губы, с дикой жадностью, в голове отзывается звоном его вожделение… Нет… Наше…

Тяжесть его тела такая пьянящяя, не возможно удержаться, и я первая снимаю его футболку, немного дрожа, забираясь за ребра обеими руками, чтобы коснуться мощного позвоночника. Такой крепкий и прямой, потрясающе… сильный… Чуть выше алеет мой личный рассвет его души. Полыхает пожаром, пульсирует от движений моего невидимого потока, заливая красными пятнами руки и окрапляя подвздошные кости ниже. Даст чуть насладился моим затуманенным взглядом, улыбаясь счастливо и тепло, целует в шею, опускаясь к ключицам, руками задирая подол майки, в которой я спала, снимает ее, давит на живот, пониже пупка, и от этого спина гнется в пояснице ему навстречу…

Все тело умоляло продолжить, томилось пытливо, и его магия это чувствовала, сжалившись и зажимая мой собственный шлейф покрепче, словно зверь, держащий за холку, прижимая своим горячим брюхом…

Даст вдруг переворачивает и меня тоже, одним ловким движением раздевая весь мой низ. Обнаженные ягодицы обдает холодным ветром, покрывая кожу мурашками холода, но тут же под живот и бедра подлезают горячие ладони, чуть приподнимая к себе. Прижимая к горячему, пышущему алчным желанием члену. Большому и твердому, который тут же резким толчком без всяких промедлений влажно вскальзывает в меня во всю длину, наполняя собой до самого основания. Больно… Так резко… Стискиваю зубы и тихо выдыхаю, цепляясь пальцами за травинки рядом с одеялом. Спину накрывает чужая горячая грудь, согревая собой, потираясь о нежную кожу грудиной. Опаляя ее текущим воском горячей магии души, которая чертит будоражащие дорожки по голому худому боку, очерчивая линии скрытых под кожей ребер…

– Моя Брай, – шепчет Даст за спиной, опаляя шею сбитым дыханием и целуя позвонки… Как много мурашек… Жмусь к нему плечами, чувствуя, как его руки поднялись выше, сминая ладонями грудь… Даст начал двигаться. Вдавливая собой в землю. Магия снова скручивается вокруг души петлями, трёт ее… Вперёд и назад. Вперёд и назад… И уже совсем не больно…

Идеально…

Он идеально наполняет всю меня изнутри. И собой, и жизненной энергией. Подходит от и до, словно ключ к замку́. И так мягко, но ощутимо толкается внутри в восхитительном ритме, что кружится голова от его движений. И холод утра расступается от того, как мне становится жарко… Подаюсь ему навстречу, шире раздвигая бедра, под его одобрительный голос, слившийся в неразличимый гул удовольствия наших совместных стонов… Ритмичных, приятных, тугих… Дрожат ноги, губы кусаю от удовольствия… С каждым качающим нас толчком внутри все сводит сильнее, концентрируясь в одной точке, где сейчас собран весь космос моего мира…

Шепчу его имя, схожу с ума под ним, зарываясь пальцами в землю и смятое одеяло, давя ими ягоды, растекающиеся по коже сладким соком… Похожим на его магию…

Алым и сладким…

Пахнущим летом и им…

Комментарий к Космос внутри меня

Не, ну это не последний раз, так что если вдруг кому мало, то сильно не бейте.

Хех, Пылька любит сзади

⁄(⁄ ⁄•⁄-⁄•⁄ ⁄)⁄

========== Эхо Хаде́ны и вкус зверобоя ==========

Мы пили чай… Немного горький от трав, которые заварила Файлер, но тягучий привкус зверобоя мне все равно нравился, и я с удовольствием потягивала теплый напиток на веранде, сидя вплотную к Дасту, который грел меня своей курткой, уже выпив свой. Вчера я немного простыла: сказывалось наше недавнее бурное утро, которое на контрасте с туманным холодом выдало к вечеру небольшую температуру. Монстр обеспокоенной тенью вился рядом, словно винил себя, но я чётко дала ему понять о чем думаю сама, чтобы ничего подобного от него больше не слышать. Я ни о чем не жалела, наоборот…

Снова заливаюсь румянцем, вспоминая, как мы любили друг друга до позднего рассвета… Мне кажется, я никогда не перестану смущаться рядом с этим сильным, таким опытным и взрослым монстром.

– Птенчик, ты чего? Опять температура? – Даст снова коснулся лба рукой, отчего я смутилась ещё сильнее, мягко беря его руку своей и чуть сжимая.

– Все хорошо, Даст… Просто… Знаешь… Мне до сих пор немного неловко… – виновато сжимаюсь рядом, надеясь, что его не обидят мои слова. Но вопреки этому монстр хохотнул, и прижал к себе поближе, зарываясь носом в волосы и чуть проводя им пониже, к уху.

– Я люблю, когда ты смущаешься, – голос стал чуть ниже, и от этого бегут горячие мурашки, отзываясь лёгким покалыванием на коже из-за слабого озноба.

– Хей, голубки, парни радио сделали более чувствительным, может пойдем с нами послушать? – веселая Файлер вбегает на крыльцо веранды, подбрасывая в руке спелое яблоко, – Брай, ты как? Получше стало?

– Да, спасибо, Фай. Температуры почти нет. Можно послушать, я не против… Даст? – пожимаю плечами и поворачиваюсь к мужчине, ожидая ответа.

– Пойдем… Все равно нечего делать, мы ничем не заняты, – его медленно сказанная фраза прозвучала немного двусмысленно, и я опять стушевалась под его лукавым взглядом и довольной улыбкой. Не могу удержаться и пускаю к нему свою магию, толкая его мягкий барьер, от чего взгляд монстра наполняется удивлением.

– Побереги силы, птенчик, – ласково шепчет, нагнувшись к уху, а затем встаёт, уходя в дом за Файлер, пока я оторопело моргаю и встаю следом. Какой же он… Черт…

Захожу в дом, смотря на собравшихся в весёлую говорливую кучу друзей. Кто-то пошутил, все смеются. Даже Кросс… Мне кажется, он начал приходить в себя после того случая. Мы почти не говорили с ним, но если это случалось, то больше не было той неловкости, странных пауз и долгих взглядов… Избегание друг друга тоже прекратилось. Похоже, что он смирился. И его душа тоже, все меньше отзываясь болью на меня. Словно она стремилась искать, но уже в другом месте, и это было заметно. Заметно по тому, как часто Кросс стал смотреть вдаль. Словно его что-то влекло за далёким горизонтом леса и неизвестности. Он мог надолго задуматься, глядя туда, даже потеряв нить общей беседы… Его манило куда-то? Но он сам пока ещё не понимал, что именно и почему. Из всех, первым это заметил Даст… Он теперь смотрел на Кросса… с пониманием… Передавая это чувство и мне. Наверное, эти их штучки чистокровных монстров и поиск пары. Мне об этом было почти ничего не известно, и захотелось расспросить об этом Даста позже… В любом случае, я снова стала радоваться за чёрно-белого друга, искренне веря, что у него ещё будет шанс. Он очень его заслуживает…

Прохожу в комнату, все ещё кутаясь в куртку мужчины и грея руки о горячую кружку с недопитым чаем. Снова немного знобит, но это даже приятно, когда понимаешь, что это не грозит ничем опасным, и в худшем случае придется много спать.

Присела за стол рядом с друзьями, опуская на стол руки и укладывая на них голову. Сегодня весь день клонило в сон, но я твердо решила дотерпеть хотя бы до обеда. Даст, до этого стоявший у стола, сел рядом, скрещивая на груди руки и скептически глядя на черный маленький прибор, у которого теперь ощутимо увеличилась антенна, а из крышки позади торчали какие-то провода. И что они только с ним сделали? Отчего-то подумалось, что я не удивлюсь, если приемник вообще не заработает.

– Хей, народ, ну что, проверим апгрейд? Кросс нашел на чердаке всякие инструменты, и по идее эта штука должна ловить сигнал чётче и на бо́льших расстояниях, – Киллер с восхищением смотрел на радиоприемник, словно сам его изобрел.

– Он хоть включится? – подтвердил своим вопросом мои подозрения старший монстр.

– Должен работать, мы включали уже, и помехи слышно, – ровно ответил Кросс, садясь напротив меня. Следом тут же окутывает предупредительная магия Даста, но я уже привыкла и лишь немного жмурюсь от колючего чувства озноба, вспугнутого этим касанием.

– Ну что, начинаем? – в нетерпении елозит на стуле Фай, отложив яблоко и сцепляя ладони вместе, осматривая всех нас.

– Ага, да, – в разнобой отвечаем все разом, и Киллер касается маленького тумблера, включая приемник и начиная поиск станций с помощью ползунка.

Комната наполняется белым шумом стационарных помех, и я невольно вспоминаю далёкое знание о том, что этот шум что-то вроде реального напоминания о Большом Взрыве, родившим нашу вселенную миллиарды лет назад. И, слушая этот шипящий звук, я невольно прониклась глобальностью его шелеста. Он был, есть и будет всегда, независимо от того, существуем ли мы. Немного пугающе и, в тоже время, поражает воображение.

Ползунок медленно скользил, ловя свист и переливчатое шуршание пустоты эфира, щелчки и просто мертвую тишину. Мы уже не унывали, как случилось в первый раз, радуясь тому, что рядом есть все мы. Фай завела тихую беседу с Дастом о каких-то бытовых делах, связанных с травами. Я отвлеклась, залипая взглядом на кругляшок сучка на деревянной столешнице, чувствуя, как тяжелеют веки. Кросс откинулся на стуле, глядя в потолок и хмурясь – опять думал о чем-то… Киллер сохранял концентрацию, максимально медленно шевеля пальцем, вслушиваясь в однообразные шумы и щелчки пустоты. И я даже почти задремала, когда вдруг его резкий голос сбил приятный гул чужой беседы рядом.

– Тихо!

Я вздрогнула, поднимая голову со стола и сонно всматриваясь в сосредоточенное лицо с черными провалами глазниц. А после даже встала, подходя поближе к приёмнику… Рядом все тихо замерли в напряжении. Палец Киллера застыл, откатывая ползунок чуть назад. Ещё… И ещё немного… И когда казалось, что он остановился, белый шум вдруг оборвался… Как и мое сердце…

– Пять… шесть… Прием… Повторяю… Выж…их… Хадена… Выж..ие могут разместиться в городе Хад…на. Если у вас есть возможность… есь в Хадену…

Мы замерли в напряжении, не веря, что слышим сейчас этот ровный голос, повторяющий одно и то же… Выжившие. В Хадене. Туда идут все, кто остался цел. Возможно ли, что и весь город остался невредимым? И нет там этих тысяч, нет – миллионов безжалостно убитых стихией жертв? Да, он находится очень и очень далеко отсюда, но жизнь не была полностью уничтожена, оставив целый город – большим островом всеобщего спасения. Это меняет абсолютно всё… Перед глазами вдруг пронеслось пережитое: от самого сияния, удара мощи природы, новые друзья и страшное путешествие, встреча Даста и Фай, наши приключения и опасности, кровь. Пережитый ужас и дыхание смерти, со страшным клацанием челюстей каннибала… Боль… И всё это перемешалось с памятью об этом городе, стоящим черными обелисками где-то в тысяче километров от нас… И меня так мощно захлестнуло эмоциями, которые остальные сдерживали в напряжённом молчании, что мне стало ужасно плохо, и перед глазами закружилась картинка, вынуждая хвататься за что попало, что в моем случае оказалось Киллером. Но я смутно это помнила, погружаясь в черноту с явственным чувством сильной дурноты и отзвуком собственного имени, смешанного с чужим эхом жизни из радио.

Будил кто-то почти силой, хлопая по щекам и встряхивая, что ощущалось словно сквозь толщу воды и с сильным опозданием. Неприятно и снова немного дурно, голос не повинуется, но я стараюсь, с усилием выныривая из противного обморочного омута. Вижу знакомое окно небольшой комнаты, а под спиной чувствую приятный матрас. Надо мной сидит Даст, вцепившись в плечи и ловя мой плывущий взгляд обеспокоенным алым пламенем зрачков…

– Брай? Слышишь меня? Очнись, птенчик, давай, – он снова легко толкнул мою щеку, заставляя стряхнуть с себя давящее наваждение мрака, – хей, как ты? Нигде не болит?

– Даст… Нет, всё нормально… Просто… Слишком сильный стресс испытала из-за радио, это все так… – беру его за руку, сглатывая дурноту и собираясь с мыслями, – я не могу поверить… Я думала что… Все погибли и теперь… Это невероятно, – чувствую как подступают слезы, а голова снова кружится, смешивая озноб простуды с тревожным чувством на душе.

– Тише, тише, Брай… Легче… – Даст пускает свою магию внутрь, унимая это жуткое укачивание из-за нервного потрясения, но озноб остаётся, сводя все тело мелкой протяжной дрожью, – вот так, умница… Всё будет хорошо… Ведь мы вместе, слышишь? Я всегда буду рядом, птенчик, – монстр наклоняется, целуя в лоб и ложится рядом, упираясь носом в мое плечо, а рукой крепко прижимая к себе.

Понемногу успокаиваюсь, вслушиваясь в его ласковый шёпот, и поворачиваясь к монстру лицом, чтобы уткнуться ему в грудь, почти свернувшись калачиком. Он прав. Мы все вместе, а значит, решим, что делать дальше совместно. Мы понесем наше бремя не по-одиночке. А крепкой семьёй, готовой помочь друг другу безоговорочно и разделить его между всеми нами, сделав наш путь легче.

– Спасибо, Даст… – отвечаю ему на ласку и обнимаю в ответ, касаясь ладонью скрытых одеждой рёбер, проводя по ним вверх и вниз, – как там ребята?

– Нормально. Кил правда едва успел тебя поймать, сам до одури испугался. И Файлер переживает. Сейчас пойду к ним, скажу, что все нормально. А ещё тебе надо попить чаю. Знаешь, что зверобой лечит нервы?

– Нет, не знала, – искренне изумляюсь, поднимая на монстра полный любопытства взгляд.

– Так и есть, птенчик… Вот увидишь, после него захочешь спать. Так что я принесу, и потом отдыхай, хорошо? – он строго смерил меня взглядом и чуть привстал, заглядывая в глаза и надолго впериваясь в мой глаз с драконьим зрачком.

– Хорошо, – улыбаюсь ему и действительно успокаиваюсь.

– У тебя такие красивые глаза, Брай… Ещё с первой нашей встречи мне они так понравились, – вдруг произносит медленно, смущая этими словами, и я даже прикрываю веки от этой волны неловкости, к явному удовольствию мужчины, который коротко усмехнулся и, поцеловав в щеку, исчез, переместившись к друзьям.

Я перекатилась на спину, сверля взглядом свод деревянного потолка надо мной. Мысли снова наполнили голову новыми вопросами и волнением, стоило мужчине уйти. Что теперь с нами будет? Мы отправимся в очень большое путешествие? Был ли Даст в Хадене, чтобы мы могли туда переместиться? Или придется идти пешком сотни километров, в попытке достичь города-легенды? Ох, как же это всё будоражит, пугает так, что сердце скручивает от болезненной тревоги, и с этим чувством невозможно совладать. Уверена, что друзья ощущают такую же бурю эмоций… И мне так хотелось к ним сейчас, но Даст не позволит. Возможно, он прав, и стоит сперва немного отдохнуть, позволить улечься всем этим мыслям, чтобы принимать решение на холодную голову. В любом случае, никто не уйдет отдельно, и решение будет общим. Судьбоносным, от которого зависит наша жизнь. Ведь не всегда будет лето… Придет осень, а следом – холодная безжалостная зима, пусть и короткая, но яростная… И здесь нам придется невероятно тяжело. Мы все думали об этом, но молчали, нося ворох переживаний и страха, каждый – под своим сердцем. Это обжигало изнутри… Давало понять, что покой здесь не бесконечен.

Смятение… Вот что я чувствовала сейчас…

Даст снова возник из ниоткуда, заставляя вздрогнуть. К этому трудно привыкнуть, и я неловко усмехаюсь в ответ на его извиняющийся взгляд. В руках он держал мою кружку, тут же садясь рядом и протягивая ее мне. Я села, оперевшись о стену позади спиной и приняла травяной напиток. Сверху плавали жёлтые солнечные соцветия зверобоя, напитывая пар своим приятным запахом и придавая чаю эстетичный вид.

– Спасибо, Даст, – улыбаюсь в кружку и делаю первый глоток.

– Не за что, птенчик… Не переживай ни о чем, – он добродушно улыбнулся, подмигивая двухцветным глазом.

– Ты… когда-нибудь бывал в Хадене? – задаю мучивший меня вопрос, не получив ответа на который, буду страдать.

– Нет, – он качает головой, отсекая мою надежду, но тут же добавляет новую, продолжив, – я был в Нэштауне, он в ста семидесяти километрах от Хадены.

Повисла тишина, и я почувствовала, как дрожат мои руки, покрепче сжимая чашку… Мы ведь сможем дойти… Ведь сможем же? Поднимаю на него взгляд, наверняка испуганный, встречая его успокаивающие ласковые искорки в алеющих огоньках гетерохромных зрачков.

– Мы… пойдем туда? – спрашиваю монстра, уже зная ответ.

– Да, птенчик… Пойдем, но чуть позже. Надо всё продумать, а тебе набраться сил. И ребятам тоже нужно взвесить все за и против.

– Не буду скрывать, что… мне страшно… – вздыхаю и делаю ещё несколько глотков чая, и после выпивая его залпом, чувствуя, как он согревает всё изнутри.

Даст немного помолчал, глядя на меня пристально и вздыхая. Он взял меня за руку, переплетая наши пальцы, даря свое спокойствие, делясь им, словно мягким покрывалом, в которое вшиты нити его магии: теплые и согревающие. И я молча придвигаюсь ближе, укладывая голову на его плечо, посылая свой несмелый шлейф с иголочками благодарности в нем. В ответ ощущаю, как мягко жмется его – ответный, вызывая во мне волну мурашек и невольные воспоминания, словно вспышки флешбеков с его дыханием позади себя, касанием к спине и мои зарытые в землю пальцы, которые сжимаются сами собой… Черт… К лицу снова приливает кровь и немного перехватывает дух.

– В чем дело, птенчик? Что-то вспомнила? – слышу коварный голос над ухом, и мою магию игриво прижимают, тут же отпуская, от чего в животе что-то ёкнуло. Решаю отыграться, резко закручивая свой шлейф тугими петлями, слегка поелозив ими по чужой жизненной энергии.