Текст книги "Пряничный домик в черном городе (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Аккуратно беру чашку с горячим напитком и, наконец, прихожу в себя. Его немного мерцающие, пристально рассматривающие меня глаза будто привели меня в чувство, и я искренне улыбаюсь от мягкого чувства тепла, которым откликается на его присутствие моя душа.

– Спасибо, Даст… И за одежду… Прости, мне было неловко просить тебя… – я упорно смотрела в чашку, где сверху плавает соцветие чабреца.

– Легче, Брай… Всё хорошо, – его приятный тембр действует не хуже чая, который он мне принес, – не бойся черного вихря. Они бывают редко, и сюда тот не дошел… Эта штука быстро распадается, на самом деле, – скелет ободряюще улыбнулся и кивнул на кружку в моих руках, – пей.

Я послушно сделала глоток, прикрывая глаза от того, насколько было вкусно. Даже до наступившего конца света не пила ничего подобного!

– Ух ты… Даст, это потрясающе! Спасибо, – почти залпом выпиваю половину кружки, игнорируя то, как чай обжигал горло и язык, – а ты будешь?

– Хех, спасибо, птенчик… Тебе нужнее, а то опять простудишься, – скелет подмигнул мне, и мы пошли к друзьям, которые весело о чем-то болтали на веранде. Даст шел задумчивой, расслабленной тенью, иногда бросая на меня внимательные взгляды, пока я медленно раскладывала собственные эмоции по полочкам, постепенно утихомиривая беспокойство. Файлер и вовсе выглядела как ни в чем ни бывало: девушка научилась жить настоящим, чтобы не бередить раны прошлого и не думать о возможном тяжёлом будущем, и это вызывало у меня уважение. У меня так пока не получалось…

Я села на широкую незанятую скамью, допивая согревающий меня чай, унимая холод в пальцах, плотно прижатых к горячим стенкам посуды, вслушиваясь в суть беседы друзей, но ничего не говоря, предпочтя просто наслаждаться течением чужого спокойного разговора. Рядом присел Даст, касаясь своим плечом моего, отчего росток неловкости хотел было вырасти в моей душе, но быстро сменился на чувство уюта и спокойствия, которые приносило с собой его согревающее присутствие и спокойное, размеренное дыхание.

Мысли сами собой вернулись к Кроссу, который сейчас был один на один с жестокой реальностью, сделав свой осознанный выбор дальнейшего движения вперёд, и от этого я ощутимо погрустнела. Как же хотелось, чтобы этот замечательный монстр был счастлив, цел и невредим… Быть может, он найдет ещё выживших и примкнет к ним? Или наткнется на целый лагерь, подобный нашему? Мне бы так хотелось, чтобы именно так и произошло. Чтобы он не встретил ничего опасного… И никого из подобных тем, кого тогда мы встретили в страшном паденнике… Воспоминания о том дне резанули по душе болезненным страхом, отчего душа сжалась и затихла. Кажется, это почувствовал сидевший рядом монстр и повернулся, глядя на то, как я сверлю взглядом опустевшую, остывающую кружку.

Даст что-то сказал Киллеру, который вместе с Фай спускался с веранды, чтобы куда-то сходить, но я уже не слушала, глубоко уйдя в себя, сжимаясь в какой-то несчастный комочек усталости, давившей на мои плечи. Скелет мягко отлепил мою ближайшую к нему руку от кружки и взял в свою, осторожно переплетая наши пальцы и пряча наши руки в свой теплый карман куртки. Я смотрела на него немного растерянно, но он спокойно мне улыбнулся и продолжил расслабленно глядеть на гулявший по полю ветер, поглаживая мою ладонь большим пальцем внутри мягкого кармана. Под ложечкой слабо засосало, но по душе медленно растеклось теплое спокойствие.

========== Дотянуться до души ==========

Это лето было действительно прохладнее, чем многие предыдущие, когда мы ещё все жили каждый своей нормальной жизнью. Утром я как обычно сидела у палатки, придирчиво всматриваясь в горизонт, подернутый туманной дымкой этого пасмурного дня. Я все время боялась увидеть черный смерч снова, но он ни разу не появлялся с того самого дня, оставив после себя только новые опасения и переживания, лежавшие на сердце темной дымкой. Тем не менее, я каждый день искала в небе следы страшного явления, пугающего меня одним только внешним видом. Выдыхаю облачко пара в холодном воздухе, которое тает в нем, взлетая все выше, растворяясь в невидимом предрассветном воздухе.

По коже бегут мурашки, и я отправляюсь разводить огонь и готовить на всех завтрак – сегодня моя очередь. Кострище было ещё теплым со вчерашнего дня, и разжечь его труда не представляло, особенно учитывая, что теперь для этого мы использовали имевшиеся здесь в достатке спички. Даст нашел где-то огниво, но пользоваться им я не умела, в отличие от монстра, который одним ловким движением высекал кресалом жгучие искры, большим снопом разлетавшиеся по сухому труту, тут же превращаясь в веселый огонь костра. Надо будет попросить его научить меня делать так же. Когда есть такой инструмент, то можно никогда не беспокоиться о наличии спичек, фольги и батареек, что, несомненно, было полезным.

Разложив достаточное количество поленьев, я подожгла немного соломы под ними, и принялась набрасывать в котелок мясо из одной из банок с тушёнкой и насыпать в импровизированный суп сушеные кусочки моркови. Не шедевр, но выбирать было не из чего. К такому супу я ещё принесла пачку соленых крекеров, раскладывая их у костра около тарелок для ребят. Параллельно с этим в чайник было налито свежей воды, чтобы после заварить на всех чай из ромашки, которую я собрала накануне вечером.

Покончив с незамысловатым приготовлением завтрака я пошла будить друзей, начав с Файлер, которая сонно что-то пробухтела и начала копошиться в ворохе из наших одеял. Киллер вышел из своего укрытия сам, недовольно бормоча что-то о том, что ему плохо спалось из-за ворочавшегося в соседней палатке Даста.

К последнему идти я не решалась до последнего, смутно надеясь, что он встанет без меня, но неловко помявшись на траве у входа, все-таки заползла внутрь, откидывая полог палатки и запуская внутрь свежий воздух. В убежище было ощутимо жарче, чем в других двух палатках, и я удивилась, как Даст не сварился в такой духоте ещё и завернувшись в плед по самый нос.

– Даст? Пора вставать, я завтрак приготовила, – приветливо тормошу монстра, но он даже не думает открывать глаза. Поначалу думаю, что он меня разыгрывает, и расталкиваю его чуть сильнее. В душе развернуло крылья тревожное волнение, и подобравшись ближе, я аккуратно касаюсь его лба ладонью. Пылает жаром…

– Вот черт, – выбираюсь из палатки и бегом несусь к друзьям, которые накладывают себе завтрак и тихо беседуют.

– Фай, Кил… Даст заболел, у него жар сильный, и он не просыпается! У нас есть что-то из лекарств?

– О боже, как же так? Нет, таблеток тут не было… Есть сухая ива, давай заварим? Тебе тогда помогло ведь, – обеспокоенно засуетилась девушка, отправляясь к нашей палатке. Я взволнованно кивнула и потянулась за кружкой старшего монстра, а чайник повесив на перекладину над костром.

– Брай, знаешь, монстров можно лечить и иначе… Ну, ты наверное знаешь, – Киллер отпил из своей чашки и немного замялся, словно смущаясь от сказанного, будучи не уверен в том, что я знаю о чем он. Но я не понимала.

– В смысле? – недоуменно хмурюсь, – если есть ещё способы, то выкладывай, я, признаться, не знаю.

– Как это? Но ты же наполовину монстр… Странно, ну… Хотя ты младше нас на несколько десятков лет, спишем на возраст, кхм… Это сработает только в случае совпадения жизненной энергии. Про это то ты хотя бы знаешь?

– Да, – мысленно радуюсь, что успела об этом узнать у Даста, и при этом поражаясь тому, как неощутима внешне такая разница в возрасте с друзьями-монстрами. Интересно, а Файлер в курсе? Конечно, среди монстров это имеет далеко не первостепенное значение, но у людей несколько иные об этом представления.

– Дотянись до души магией, только аккуратно, мелочь. Дело деликатное… А там сама по идее разберешься, я это на словах объяснить тебе не смогу. И не спрашивай, откуда я знаю, что вы совпадаете. Я просто знаю, – друг сосредоточенно хмурился. Он все еще говорил со мной немного натянуто после ухода Кросса, но тем не менее не обвинял меня ни в чем и не укорял. Я была за это благодарна… Хотя в душе часто ворочалась вина.

– Спасибо, Киллер. Я попытаюсь. Но отвар все равно пригодится, – я поставила кружку на землю, ожидая, когда закипит чайник и молчаливо глядя на трещавшее под ним рыжее пламя. Я вспомнила, как болел собственный отец: у монстров все несколько иначе. Они болеют сильно, но редко и очень кратко, не так как люди, чье тело было слабее, в отличие от души. Странный контраст, не знающий баланса. И хотя обнадеживало то, что Даст быстро встанет на ноги, я не могла за него не переживать… А потому нервно мяла пальцы, ожидая, когда можно будет залить кипятком кусочки коры, которые мне вынесла из палатки Файлер.

– Помню, когда болел мой папа, то весь дом стоял на ушах, – улыбнулась Фай, присаживаясь у костра рядом с монстром, – даже при небольшой температуре, он ходил и стенал, как разбуженное привидение. А мама отпаивала его чаем с медом, словно ребенка, – девушка грустно вздохнула, и Киллер сочувственно погладил ее по спине, улыбаясь с печалью в ответ, – а я сама болела нечасто, но когда такое случалось, любила подольше поваляться в постели и ничего не делать. Настоящий отпуск получался, с просмотром сериалов до поздней ночи, разговорами с подругами по телефону или рисованием через планшет. Эх, я так любила рисовать раньше… Поэтому и пошла в издательство работать, делала там всякие графические штуки для журналов, логотипы, баннеры с рекламой, а пару раз даже доверяли оформлять сайты… – Файлер задумчиво оторвала лист подорожника у ног, кидая затем в костер и наблюдая, как от него поднимается дым.

– А я помню, в детстве заболел однажды, но дома остался один… Тогда ко мне Кросс пришел, долго звал гулять, а я все не выходил и не выходил… Он сломал нашу входную дверь, ох и влетело нам обоим потом от родителей, – монстр хохотнул, вспоминая друга, – а еще был случай, уже когда к нему заявился я. Мы были взрослые, я тогда напился в стельку и потащил его гулять. Кросс простыл после целой ночи брождения по берегу реки, и пришлось даже врача вызывать, но зато было весело… Мы обошли все бары в округе, приставали к одиноким прохожим ради развлечения, я, помнится, даже на дерево залез ради такого… Эх… Надеюсь, у него все будет путем… Может когда-то опять свидимся…

От слов Киллера в груди больно резануло печалью. Я опять чувствовала себя виноватой… Из-за меня два закадычных, выживших в ужасе и хаосе, друга разошлись, как в море корабли… Это чудовищно.

– Киллер, прости меня за это… Если бы не я, он бы не ушел. Если бы я только знала, то остановила бы его, – тихо говорю другу, даже не надеясь на то, что он когда-нибудь сможет меня простить, но вопреки этому, он сказал:

– Нет, малая, ты не виновата… Тут иначе не могло сложиться, поверь. Совпадение магии с другим монстром будет давать физически ощутимую боль тому, чья не подходит, и кто попытается сблизиться, а насильно или добровольно уже не имеет значения… Я сам посоветовал ему уйти… Уйти за ним следом я не бы не смог, – я шокировано подняла глаза на друга, который покосился на Файлер. Что? Это он его уговорил, чтобы Кросс не страдал и получил… право на другую, новую жизнь? Это новое знание поразило меня до глубины души… Киллер серьезно смотрел на меня, но спустя несколько мгновений действительно искренне улыбнулся. С души словно сошел огромный ледник…

– Иди к Дасту, Брай, сейчас ты там явно нужнее всего, – кивнул друг, переводя взгляд на подругу.

Налив полную кружку кипятка и дождавшись пока отвар сильно потемнеет, я взяла ее в руки и отправилась к Дасту, оставив друзей разговаривать у огня, вспоминая былое время и рассказывая друг другу истории из прошлой жизни, к которой уже никто не сможет вернуться.

В укрытии уже ощутимо проветрилось, и я задернула полог входа, оставляя нас в полумраке, подсаживаясь к мужчине поближе. Распутав его из плена теплого покрывала, я еще раз попыталась его разбудить, но монстр только что-то неразборчиво пробормотал. На щеках горел нездоровый румянец, а жар от костей чувствовался даже через куртку, которую я зачем-то расстегнула. Сквозь ткань футболки пульсировал красноватый свет чужой души, дающий полосатые линии света на футболке из-за тени ребер над ней. Выглядело так завораживающе, что я не сразу отмерла, наблюдая за такой близкой энергией чужой жизни… Даст сейчас был таким уязвимым, что в душе невольно всколыхнулось волнение совсем другого плана, пуская щекотку глубоко в животе и перехватывая дыхание.

Отмахнувшись от наваждения, я приподняла монстра под плечами, чтобы напоить. Аккуратно вливая теплый отвар и следя за тем, как он медленно глотает лекарство, я успокаивалась, понимая, что ему быстро станет легче. Отставив в сторону опустевшую кружку и опуская монстра обратно на подстилку, я задумалась. Киллер сказал, надо коснуться души магией… Но как это сделать? Даст в тот раз касался руки и сделал это первый. Как же поступить мне?

Решив начать с простого, я обхватила его расслабленную горячую ладонь своей, тесно прижимаясь всей ее поверхностью и для верности переплетя пальцы. Что дальше? Собственная душа взволнованно кувыркнулась в груди, словно говоря, что поможет мне, и я доверительно закрыла глаза, концентрируясь на ощущениях, склонившись над мужчиной. Жизненная энергия во мне клокотала приятным пульсированием, как второе сердце, но бьясь при этом словно бы везде и сразу.

Я попыталась вычленить в этом течении отдельную ниточку из многих, которые постоянно струились, меняя направление в хаотичном, случайном порядке, пока, наконец, я не зацепилась за одну, и та не остановилась, покорно ожидая команды, слегка вздрагивая, будто бы от нетерпения. Удостоверившись, что она подчиняется, я пустила ее по руке, вдоль разгоряченных в волнении вен, к пальцам, державшим руку Даста. Магия встретилась с чужим телом, как с мягким податливым барьером, ловко вскальзывая внутрь с приятным тягучим чувством лопнувшей преграды, ища чужую душу мягким, неторопливым прощупыванием, словно энергия шла вслепую. От этого моя собственная – металась взволнованной птицей, нетерпеливо стучась об ребра, а дыхание сбилось от сосредоточенности и раскаленных добела нервов. Чужая магия словно дремала, мерцая маяком, чью призывную пульсацию наконец ощутила и моя, устремляясь навстречу увереннее.

Ниточка, которой было так тяжело управлять, наконец достигла цели, касаясь души, и обволакивая ее собой, закрутившись мягкой спиралью и оглаживая, вызывая чужой взбудораженный отклик вздрогнувшей души и… тела. Рука Даста сильнее сжала мою.

– Брай… – тихо пробормотал скелет во сне, но я продолжала действовать, помня слова Киллера о том, что сама пойму, что нужно делать, ища хоть какую-то зацепку, и держась за собственную концентрацию.

Управлять магией было мучительно трудно, но в то же время отчего-то невероятно приятно, и чем больше магия заворачивалась вокруг души, тем сильнее во мне разливалось тепло и приятное щекочущее изнутри чувство.

Душа Даста словно проснулась, толкнувшись о нить моей жизненной энергии и выпуская к ней свою, оплетая крепким и уверенным ответвлением, которое я ощутила как странное сдавливание. Дыхание от такого и вовсе сперло, и я уже не очень понимала, что конкретно сейчас вообще происходит, и правильно ли я делаю… В голову хлынули чужие чувства. Но я не останавливалась, боясь, что упущу возможность, и энергия оборвется или скользнет обратно. Но этого не происходило, и чужая магия струилась вдоль моей, сцепляясь с ней крепко, и давя куда увереннее, чем я. Чужой шлейф был крепче, смелее, сильнее, как и его обладатель, стремясь к моей душе неостановимым потоком. Я чувствовала чужой жар, думая о том, как можно было бы его унять, но мысли ускользали.

Шлейф от Даста ворвался в мое тело спутанным вихрем, выбивая дыхание, а слуха снова коснулся его голос:

– Б…ра…й, – он рвано выдохнул охрипшим вдруг голосом, но судя по всему, глаз не открыл.

Моя душа в нетерпении металась за ребрами, встречая чужую энергию, словно родную, податливо прогибаясь под немного грубым натиском, отчего меня чуть саму не выгнуло в позвоночнике, по которому до самого загривка прошло тягучее чувство мурашек. Что происходит вообще? Это не то, чего я ожидала… Собственные мысли растолкали посторонние эмоции, не принадлежавшие мне. Я видела себя словно со стороны, чувствовала сильную привязанность, желание быть рядом и… обладать. Любить и быть любимым… Тоска по утраченному члену семьи… Надежда на будущее, в котором рядом была я… А в ответ к нему струилось мое собственное смятение от его близости, чувство щекотки за ребрами от его случайных касаний, взаимная к нему привязанность и… моя от него зависимость… Боже… Даст…

И когда я уже хотела втянуть свою энергию обратно, меня вдруг опрокинуло спиной в мягкую солому, от чего я испуганно открыла глаза и пискнула, разрывая странный контакт двух жизненных энергий резко, отчего по душе прошлись волны небольшой, но ощутимо долгой боли, будто из раны резко вытянули дренаж.

Надо мной нависли широко распахнутые глаза Даста, мерцая в полумраке темными, влажными рубинами с проблеском голубого сапфира в левой глазнице, а чужая рука прижимала к прогретой его телом земле.

– Птенчик?.. – вопросительное удивление осипшего голоса, и монстр сжал свободную руку в том месте, где за футболкой светилась ярким огнем его душа, давая еще более сияющий отсвет, чем прежде. Во взгляде гуляло удивление, смятение и небывалое смущение, сделавшее его лицо еще более удивительным от проступающего яркого румянца. А я все еще тяжело дышала, потратив, казалось, едва ли не все свои силы, чтобы как-то облегчить его мучения.

– Даст… Я хотела помочь… Я сделала что-то не так? Я хотела дотянуться до души, и я… – я не знала, что еще сказать, испуганно мечась взглядом по его такому близкому сейчас лицу, поднимаясь до глаз и опускаясь ко рту, из которого вырывалось чуть сбивчивое, горячее дыхание, обжигающее скулы и нос.

– А ты… оказывается смелее, чем кажешься… Брай, – выдохнул мне почти в губы, опустившись немного ближе. В глазах плясали алые всполохи, ставшие решительными и чертовски обжигающими. От всего пережитого, от полнящегося понимания его эмоций, в которые я так почти бесцеремонно ворвалась, от собственного невысказанного чувства у меня пошла кругом голова… И я сделала почти невесомое движение, немного запрокидывая голову, самую малость, буквально на сантиметр, но этого оказалось достаточно, чтобы чуть-чуть сократить и без того жалкое расстояние между нами. Руки, до того на инстинкте упиравшиеся в его плечи, опустились на солому, в доверительном, почти подчиняющемся жесте.

Я не знаю, кто был первым, и не хотела знать, поскольку в любом случае сама этого хотела… Мои губы мягко коснулись его рта, осторожно и немного опасливо, что меня могут оттолкнуть или остановить, но Даст этого не делал. Я закрыла глаза, отдаваясь воле интуиции и ожидая ответа… После мимолетного касания, он совершил второй шаг, уверенно отвечая и раскрывая челюсти, вовлекая в ответный, очень трепетный поцелуй, неторопливый и мягкий, от которого по душе прошла мелкая вибрирующая дрожь. Его дыхание жаром болезни опаляло кожу, даря небывалые ощущения, особенно сильно отозвавшиеся трепетной дрожью пониже солнечного сплетения, когда я ощутила на себе горячее, опустившееся и прижавшееся ко мне сверху тело, чуть вдавливающее своим весом в податливую, упругую подстилку пола. Душа сладко ёкнула от касаний руки, скользнувшей под спину, прижимая мое тело еще теснее.

В носу щекотало от запаха чего-то сладкого. смешанного со старым, горьковатым ароматом табачного дыма, а во рту вместе с чужим языком, появился ставший приятным привкус ивовой горечи. Этот поцелуй стал более напористым, постепенно набирая оборот с неловкой пробы друг друга до несколько требовательных движений. За язык, который я несмело просунула к чужим гладким зубам, меня несильно прикусили, оттягивая и выпуская из плена, тут же обвиваясь и скользя по нему своим, словно стремясь убрать это чувство покалывания от укуса. И только когда появилось ощущение, что меня качает в шторме на огромных волнах, и рассудок почти не отвечает на вопросы, Даст немного отстранился, тяжело дыша, и одаривая таким взглядом, что волоски на теле встали дыбом. В животе стало тяжелее привычного, и это сильно смущало.

– Черт, малышка, я не ожидал, что ты такая… горячая, – Даст широко улыбнулся, сверкая мерцающими зрачками, – зачем ты потянулась к моей душе, птенчик? Ты ведь знаешь, что это значит?

– Эм… Ну.. Мне Кил сказал, что это поможет тебе быстрее поправиться… Ты заболел… – все еще не придя в себя окончательно отвечаю монстру, немного поерзав под ним из-за колющей в спину соломы, но рука Даста, все еще находясь подо мной, чуть притянула меня наверх, устраивая удобнее.

– Он так сказал? Хах… Скажу ему спасибо потом… – Даст лег рядом, утыкаясь носом мне в шею, на что тело отозвалось миллионом мурашек, – жаль, что я действительно болею, птенчик… и сил сейчас почти нет…

– Так… что это значит? Мне нельзя было этого делать? А вдруг я сделала что-то не то…

– Легче, Брай, – Даст приложил палец к моим губам и проведя им по ним, опустился к ключицам, замирая на них, – это один из способов, например, сделать другому приятно… Тому, кого любишь… Да, исцелять магией тоже можно, как и успокаивать, но точно не так, как делала это ты…

Я покрылась густым румянцем, от которого на миг показалось, что у меня у самой сейчас поднимется температура, и я стыдливо спрятала лицо в ладони, шумно выдыхая. “Черт, вот это я отожгла сегодня… Киллер, чертов шутник”, – пронеслось в голове.

– Ох… Прости Даст… Я не знала, правда…

– Тсс… Мне понравилось, милая… – он улыбнулся и я, до того смотревшая на него сквозь растопыренные пальцы рук, которыми прикрывала лицо, улыбнулась в ответ.

– Тебе надо больше спать, Даст… Я тебе отвар дала, скоро температура спадет. Так что, отдыхай, а я еще загляну попозже, хорошо? – предложила я мужчине, который устало прикрыл глаза, борясь с чувством головной боли, и кивнул, соглашаясь.

– Спасибо, птенчик…

Я, поддаваясь порыву, чмокнула его в лоб и вышла из палатки, набирая полной грудью живительный холодный воздух, словно глоток воды в знойный день. На щеках все еще горел румянец, а душа странно пульсировала, словно неудовлетворенная незаконченным делом, а дрожь проходила до самых ног, делая их слегка ватными… Руки немного дрожали от волнения, а где-то глубоко в горле все еще осталось послевкусие его горящего огнем поцелуя… У костра все ещё сидели друзья, о чем-то воркуя, низко склонившись друг к другу.

– Ну, как успехи? – немного ехидно спросил Киллер, подмигивая, видя мой малость растрёпанный вид.

– Замечательно, Кил. Ты, главное, потом Файлер так же при случае помоги, если заболеет. Ей понравится, – ехидно щурю глаза, ловя смущение друга и вопросительный взгляд подруги, которая тут же пристала к парню с расспросами.

Шутник…

Но мне действительно понравилось…

Комментарий к Дотянуться до души

Киллер – ну очень хитрожопый перец

(☞ ͡° ͜ʖ ͡°)☞

Черт, я надеюсь вам понравилось… звуки паники (-_-;)・・・

Не, ну по мне так это было ащщщ, горячо (✷‿✷) Пойду думать над деталями сюжета и кушать шоколад.

========== Способ заснуть и способ проснуться ==========

В последнее время я кошмарно не высыпаюсь. То и дело нужно было завершить какие-то неотложные проблемы: натаскать и согреть воды, помочь приготовить ужин, а ещё позаботиться о болеющем Дасте, поискать каких-то полезных трав и при всем этом справиться с чувством тревоги, накатывающим, стоило взглянуть на неровную линию леса за полем. Кажется, я превращаюсь в параноика. Конечно, мы все выполняли эту работу, но я чувствовала себя измотанной, постоянно хотелось спать, но заснуть не получалось, и я подолгу ворочалась около спящей подруги, не находя покоя и страдая от почти удушливого желания сна.

В третью такую ночь я не выдержала, и сонной тенью выскользнула в темноту, едва освещённую зелёными языками Авроры. Было холодно, и я повыше натянула шарф, пряча в нем нос и губы. Тишина стояла практически мертвая, немного пугая своим неживым звоном. Казалось, что каждый мой шаг отзывается по округе гулким эхом. Бесцельно пошатавшись по полю, я устало опустилась у потухшего кострища, где до сих пор тлело несколько темных огоньков, напоминая своим алым отсветом глаза Даста. В небе почти не было видно звёзд, оставляя лишь бледную, фосфоресцирующую туманность от сияния, иногда меняющего цвет на более жёлтый или фиолетовый, в зависимости от времени суток. Я широко зевнула и потерла ладонями уставшие глаза…

– Птенчик? Ты почему не спишь? – рядом на широкое бревно присел Даст, касаясь меня своим плечом и с беспокойством заглядывая в глаза. Он уже почти поправился, только голос, ставший чуть более хриплым, напоминал о недавнем недуге, но мы все равно не позволяли монстру тратить много сил, беря на себя все обязанности и быт.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – невесело улыбаюсь ему и качаю головой, – бессонница. А у тебя?

– Я просто услышал, как ты ходишь… Выглядишь уставшей, Брай, – Даст погладил меня по голове, опуская руку на лопатки и немного притягивая к себе.

– Спать очень хочется, но уснуть никак не выходит… Я наверное перенервничала, – доверчиво укладываю голову на плечо монстра, вздыхая и снова зевая из-за этого, прикрыв рот ладонью и чувствуя рядом теплый бок мужчины.

– Когда мой брат не мог уснуть, я читал ему книги, – вдруг сказал скелет, – он любил слушать истории про приключения. Например Жюля Верна. Или что-то из современного… Кто бы мог подумать… Что его старший брат сам попадет в приключение…

– А как его звали? – тихо спрашиваю Даста.

– Папирус… А ещё он обожал головоломки. И в настолки играть с друзьями.

– У него наверное было много друзей. С такими классными интересами не может быть иначе.

– Верно, птенчик… Папс был душой компании. Как жаль, что… он сейчас не здесь… Ты бы ему понравилась, Брай, – Даст грустно улыбнулся, поглаживая меня по плечу.

– Уверена, он бы мне тоже понравился, Даст…

– А как на счёт тебя, птенчик? Родители, братья, сестры? – Даст уткнулся носом в мою макушку.

– Нет… Были родители. Но с ними всё не так уж весело было, – немного вздрагиваю от неприятных воспоминаний о них.

– Они тебя любили? – монстр чуть отстранился, чтобы вновь посмотреть в глаза, и я немного откинула голову, отвечая на рубиновый взгляд своим.

– Любили бить разве что. Это они делали чаще всего. Мать физически и морально. Отец… только морально, – отвечаю, задумываясь о том, что отец действительно никогда на меня руку не поднимал, в отличие от матери, делавшей это достаточно регулярно.

– Тебя… били? – он неверяще сжал пальцы, державшие мое плечо, ощутимо впиваясь фалангами через флисовую толстовку.

– Чаще, чем ты мог бы себе представить… В общем, я действительно никого не потеряла в этом ужасе. Может оно и к лучшему, ведь… Знаешь, лучше уж так, чем если бы мне было, кого терять и он… погиб бы. Я бы этого не хотела, поэтому… Можно сказать, что я везучая? – неуверенно спрашиваю монстра, который все ещё был напряжен и ощутимо раздосадован тем, что я ему рассказала. Вопреки этому в моей душе к родителям чувств не было, а потому рассказ о них сейчас не принес никаких эмоций, кроме колких искр отвращения. На меня опустился его давящий шлейф магии, столкнувшийся с моей усталостью, и я опять зевнула до сладких мурашек и звёздочек в глазах. Как же хочется спать…

– Пойдем отдыхать, птенчик… Совсем поздно и холодно, – тихо сказал монстр, поднимаясь и аккуратно утягивая меня за собой в сторону своего укрытия, вызвав у меня недоуменный выдох, – я помогу заснуть, – ответил он на мой немой вопрос, из-за чего я снова ощутила горячую волну беспокойного смущения. Но усталость брала своё, и спорить или сопротивляться не хотелось, а чужая магия упрямо тянула за собой, не принимая никаких возражений, вновь подчиняя себе, что в текущем состоянии было легко.

Забираясь в теплый, прогретый чужим телом, шалаш, я упала на ворох из выбившейся из подстилки соломы и смятого пледа, прикрывая глаза от надоевшего чувства переутомления и постоянной нервозности за наши жизни. Рядом мягко опустился Даст, оставаясь сидеть на коленях рядом, цепко остановив на мне взгляд. Это заставило заволноваться, и напрячься всем телом, а где-то за горлом стало щекотно. Абсолютная тишина давила на голову, добавляя собой неясной тревоги, от которой уже тошнило.

– Расслабься, птенчик, всё хорошо, – Даст широко улыбнулся, чуть склонив вбок голову, а огоньки в глазницах моргнули и стали чуть темнее, напоминая зерна созревшего граната, сверкающие в почти полной темноте, а гетерохромный глаз в слиянии красного и нежно-голубого давал фиолетовый темный отсвет на костях черепа.

Обстановка была необычной, если не сказать больше: я никогда не была ночью наедине с Дастом, и от этого душа в волнении трепыхалась, словно прося освободиться из плена эмоций. Расслабиться совершенно точно не получалось, но я честно старалась, пока вдруг не ощутила теплые ладони на своих висках и не отметила, как приблизились эти глубокие глаза, искрящиеся потемневшей, насыщенной силой магией. Чужая аура снова давила на душу, в этот раз настолько сильно и властно, что едва получалось дышать, и от этого захотелось отстраниться или отползти, но тело не слушалось, пригвожденное к месту, лишь мелко вздрогнув от мимолетной паники.

– Тсс, Брай, не сопротивляйся… Я сейчас кое-что сделаю, и ты уснешь. Обещаю, что ничего плохого, птенчик, – доверительно прошептали на ухо, обдавая его сладковатым воздухом, и, не в силах терпеть его давление, душа подчинилась, опуская барьер сопротивления, от чего в голове словно что-то щелкнуло, и веки стали сами собой закрываться, а тело – обмякать, наливаясь тяжестью и окунаясь в долгожданный сон, словно в теплую воду. Напоследок я ощутила на губах привкус его лёгкого поцелуя…

Сон был совершенно темным, без всяких навязчивых образов, всполохов воспоминаний, вспышек текущих волнений и прочей ерунды, мешавшей нормально отдыхать все предыдущие дни. Я нежилась в этом чувстве, как в лучах горячего солнца, не открывая глаза, но уже почти бодрствуя, чувствуя каждой клеточкой тела уютное тепло, бегущее в венах от макушки до кончиков пальцев на ногах и руках.

Было так сладко, что я, не выдержав, с наслаждением потянулась всем телом, сильно выгибаясь в спине, вытягивая над головой руки и сгибая колени, как всегда любила делать в кровати, и упираясь теплым животом во что-то большое и широкое. Но прежде, чем я успела собрать в кучу сонные мысли, меня сгребли в охапку и подмяли под крепкое костяное тело в мягкой прогретой куртке.