Текст книги "Пряничный домик в черном городе (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Я опять не помнила, как отключилась, но в себя меня приводило ощущение новых звуков. Почему ощущение? Потому что я скорее чувствовала телом исходившую от песчаной земли вибрацию, напоминавшей мне шаги. Тук… Тук… Тук… А может это мое сердце стучит, замедляя свой ритм? Или может в земле что-то движется, готовясь расколоться надвое и поглотить меня? Или осторожный хищник подкрадывается, чтобы вдоволь насладиться найденной им легкой добычей?

Из всех вариантов, я совсем не хотела быть растерзанной, не смотря на то, как плохо мне сейчас было. И не желая принимать собственную смерть без последнего боя, я почти наугад нащупала около себя какую-то палку, собирая остатки сил для последнего оборонительного рывка. Приоткрыв глаза, действительно вижу над собой смутную тень, теряющуюся в подступившем ночном тумане: в неясно размытом силуэте угадываются светящиеся глаза эфемерного хищника, и из последних сил кидаюсь на этот расплывчатый образ с отчаянным криком.

Я действительно ударила его, тут же теряя равновесие от усилившейся боли в ноге и пляшущем, кружащемся до новой тошноты ворохе окружения, чувствуя, как сильное существо даёт отпор, ответно толкая и прижимая к земле, готовясь убить такую наглую жертву. В этой слабой потасовке, пытаясь вырваться, я лишь глубже загнала себя в пучину мучения, застонав и пытаясь отползти от хищника, который будто играл, не спеша разрывать на куски, но все ещё вдавливая в податливый песок тяжёлым весом. В итоге, я просто затихла, довольно быстро выбившись из сил, запыхавшись и ощущая, как противно липнет к разбитой голове песок и как сильно снова тошнит, скручивая в рвотной судороге несчастный, совершенно пустой желудок… В гуле от стучавшей в висках крови, слышу что-то отдаленно напоминающее имя… Мое имя? Но в темнеющем от слабости рассудке не успеваю ничего разобрать и вновь отключаюсь, мысленно успев порадоваться, что попыталась дать отпор.

На этот раз темнота длилась долго, напоминая скорее плен, а не отдых. Чувство было такое, что меня придавило чем-то невероятно тяжелым, и пошевелиться было невыносимо трудно. Примерно так же я в детстве отходила от наркоза, после того, как мне удалили аппендикс. Тягучее, топкое, как трясина, ощущение, из которого тебя тянут почти насильно. Неприятно, но хотелось сбросить с себя эту тяжесть… Хочу вернуться обратно… Это нестерпимо… Душа сжимается от боли и страдания, не имея возможности никак мне помочь, и я снова с полустоном выдыхаю имя…

– Даст… – получается почти шепотом, но я слышу свой голос, слабо резонирующий в легких, а значит – все еще жива… Рядом слышится шорох и лица невесомо касаются. Испуганно распахиваю глаза и пытаюсь выставить перед собой руки, но меня снова прижимают к земле.

– Тихо, тихо, не так резко… Потерпи, тебе нельзя, – кто-то шепчет совсем рядом, вжимая в землю, но взгляд все равно плывет, подобно мареву, через которое меня сюда забросило, но когда я, наконец, смогла сфокусироваться на источнике мягкого, ласкового шепота, то из груди вырвался шокированный, счастливый выдох…

– Кросс?

Комментарий к Из огня да в полымя

ಥ_ಥ Даёшь страдания!

Чё как, мои выживальщики?

Крестик снова с нами ^_^

========== Зов ==========

Комментарий к Зов

Момент со сном для лучшего эффекта лучше читать медленно с паузами на троеточиях. Так получится прочувствовать всю силу момента.

– Кросс? – неверяще всматриваюсь в знакомые белые огоньки, с тревогой мерцающие надо мной, и, казалось, качающиеся, от идущей кругом головы. Долго не выдерживая этой пляски, закрываю глаза и немного морщусь. Голова гудит до сих пор.

– Брай, что с тобой случилось? Тебя будто со скалы сбросили… А где Кил, Файлер и… Даст? У вас что-то произошло? – Кросс взволнованно задавал вопросы, желая выведать хоть что-нибудь, но мне было чертовски тяжело оформить мысли в слова. Хотя его волнения были мне понятны, я и сама терялась в страшных догадках о том, как они все сейчас там, и не дошла ли до них мертвая чернота вихря…

– Кросс… Тяжело… – слабо отвечаю, протягивая руки к голове, в которой все звенело и открывая глаза, снова силясь взять контроль над зрением.

– Ох, сейчас, – он чем-то зашуршал рядом, и на лоб опустилась приятная прохлада влажной ткани, принося облегчение. На ноге я тоже ощутила какую-то неудобную повязку, но боль действительно ослабла. В теле оставалась лишь тяжёлая дурнота, которая должна будет пройти за несколько дней, как всегда бывает при сотрясениях.

– Я… пошла за хворостом… На меня напали волки… А потом… Черный вихрь… Я случайно… в марево, – сглатываю солоноватую от подступающей тошноты слюну и затихаю ненадолго, – остальные дома… Они не знают… Наверное, думают, что я… погибла… – хочется плакать, но слез уже нет, душа болезненно сжимается, скручиваясь от страха никогда не вернуться и не увидеть его вновь.

– Черт, Брай… Держись, – он погладил меня по плечу, оставив на нем руку, – я дошел сюда сам, без портала. Значит мы сможем вернуться назад, я знаю в каком направлении была ферма. Но идти туда довольно долго, и за мной произошел обвал, разделивший дорогу пропастью… Не уверен, что там можно будет пройти, но мы что-то придумаем… – задумчиво рассказал Кросс, и от его слов меня словно перевернуло от яркой вспыхнувшей надежды.

– Ты… Правда? – пересиливая себя, поднимаюсь на локтях под неодобрительный взгляд чёрно-белого друга.

– Правда, Брай… Ради тебя, – он настойчиво толкнул меня обратно на мягкую землю, укрывая своей курткой, – я рад снова тебя видеть, не смотря ни на что, мелочь.

– Я скучала, Кросс, – слабо улыбаюсь монстру, понимая, что не зря не сдалась.

– Я тоже… – он тепло улыбается и поправляет ткань на моем лбу, – отдыхай, завтра станет полегче. Я рядом.

Монстр отошёл от меня, чем-то шурша неподалеку, а я постепенно наводила в мыслях порядок. Глупое стечение обстоятельств спасло мне жизнь и, встретив сейчас Кросса, я вернула прежнюю надежду на возвращение. Она, конечно, было и раньше, но теперь укрепилось, обретая направление. И неважно, сколько времени это может занять: дни, месяцы или годы. Я не перестану искать… Кроме того, я точно знаю, что дома все они в относительной безопасности. А рядом со мной был Кросс, о котором я подсознательно волновалась всё это время, и теперь смогу присмотреть и за ним… Хотя… Сейчас больше он присматривал за мной, оберегая от возможных угроз незнакомого мне места.

Я повернулась к нему, наблюдая, как монстр суетится у разведённого костра, что-то на нем зажаривая. Пахло на удивление вкусно, вытесняя тошноту пряным ароматом с нотками чего-то мясного. Тени от костра плясали на его взволнованном лице, на скуле тянулась полоса, напоминавшая порез или след от удара. Интересно, откуда?

– Кросс, – тихо зову скелета, и он с тревогой оборачивается ко мне, – что у тебя на щеке?

– А… Эм… Ты отчего-то набросилась на меня, когда я подошёл. Ударила меня палкой со всей дури… Извини, что толкнул после, я не понял, что это была ты, Брай.

– Черт… Прости… Я думала, что кто-то собирается меня съесть.

– Да ничего, мелочь. Теперь всё хорошо, – он провел пальцами по скуле с повреждением и улыбнулся, – я не уверен, можно ли тебе есть, но если есть желание, могу предложить жареных ящериц.

– Э… Ящериц? – шокированно смотрю на друга.

– Хех, ага. Нормальная еда у меня закончилась. Но, знаешь, это не так плохо, как звучит. Похоже на жареную рыбу, и это довольно вкусно, – Кросс протянул мне дымящееся мясо на тонких палочках, напоминавших кости. Выглядело не очень, но пахло вкусно, и я потянулась за угощением, мысленно отмечая, что он большой молодец, раз знает, что можно ловить и без зазрения совести есть мелких животных. На таком подножном корме можно было действительно долго жить. Неуверенно вгрызлась в хрустящее угощение, ощущая на языке вкус горячего дыма. Рот наполнился голодной слюной, а замученный спазмами живот радостно заурчал, принимая пищу. Еда ощутимо сбавила чувство тошноты, и, вслед за этим, захотелось пить.

Я неуверенно приняла сидячее положение, опираясь спиной о камень позади, и осторожно распрямляя ногу. С такими темпами, я быстро оклемаюсь. Кросс тут же оказался рядом, помогая нормально сесть и забирая со лба ткань.

– Тебе лучше? – спрашивает друг, с беспокойством осматривая с головы до ног и придерживая за плечо. Узнаю его иногда чрезмерно заботливые повадки…

– Да, получше… Черт, Кросс… Почему я всегда попадаю в какую-то задницу? – с досадой спрашиваю, втыкая в песок палочку из под мяса.

– Ты думаешь, у меня не так? – невесело хмыкает Кросс, усаживаясь рядом со мной, – я чуть не угодил в разлом, меня едва не убило упавшим со скалы валуном, а еще я чуть не умер от отравления, – он загибал на руке костяные пальцы, считая собственные неудачи.

Я в ужасе посмотрела на друга, и сердце сжалось от страха за него… И все это время он был совершенно один. Такой бесконечно покинутый в этом неизвестном мире… Я привалилась к нему боком, кладя на плечо голову и вздыхая.

– Кросс… Мне так жаль, что все так вышло…

– Не надо, Брай. Я всё понимаю… Против судьбы не попрешь, тем более… Твоя магия принадлежит другому, так что… Не переживай ни о чем. Если я жив, то у меня ещё есть шанс на счастье и радость… – он склонил свою голову к моей, прислоняясь в ответ. Я слышала слабый гул его души, который звенел совершенно иначе, вразнобой с моей, на совершенно другой тональности и не в моем ритме.

Между нами всегда будет незримый барьер. Но мы всегда будем очень хорошими друзьями…

Я незаметно для себя уснула, согретая теплом тела Кросса, и проспала очень долго, до самого утра, ощущая, как солнце щекочет ресницы, забирается тёплыми лучами в нос и вызывает желание чихнуть. Сонно отворачиваюсь, тыкаясь лицом в тепло, которое словно сгребает меня в охапку, мягко и аккуратно, укрывая собой от настойчивых лучиков. Ненароком улыбаюсь, думая, что всё это дурной сон, а рядом сейчас спит Даст: такой большой, сильный и родной, которого ещё только предстоит открывать с новых сторон, но осознание меня толкает под ребра, а душа в протесте переворачивается, причиняя физическую боль, и я открываю глаза, видя слишком близко к себе чужие глаза… Глаза Кросса. Резко отодвигаюсь от него, и душа успокаивается…

– Прости, Брай… – шепчет Кросс и сжимает на груди одежду. Ему тоже больно…

Молча встаём с прогретого черного песка и собираем малочисленные вещи, немного неряшливо разбросанные вокруг места ночлега. К моему счастью, нога отдавалась терпимой, тупой болью: я смогу хоть и не слишком быстро, но идти. Голова уже не кружилась, но всё ещё ощущалась слабость, которую я тоже решила игнорировать.

– Где находится ферма? – спрашиваю Кросса, терпеливо ожидавшего меня, привычно натянув пушистый капюшон чёрно-белой куртки на голову и немного хмурясь, как всегда делал, когда размышлял о чем-то.

– На востоке. Я все время шел на запад, так что, думаю, мы вернёмся четко в ту же точку, – скелет указал в сторону взошедшего солнца. Надо же… Я изначально выбрала верное направление… Сердце вдруг словно пропустило удар, а душа странно завибрировала за ребрами, от чего я выдохнула и замерла на месте с остекленевшим взглядом.

– Брай? Ты… Что с тобой? – Кросс взял меня за плечи, опасаясь, что я сейчас упаду.

А внутри у меня все выкручивало, словно тянуло из нее что-то насильно, больно и призывно, отчего хотелось немедленно подчиниться и идти туда, куда тянет эта острая игла в душе… Чертовски странно… Будто меня звали, но я не слышала голоса… Просто чувствовала этот зов, который нёс в себе… Боль… Словно от потери…

– Это… Даст… – шепчу в теплый рассвет, не рассчитывая, что меня услышат. От названного имени в душе разливается тепло надежды… Чужой надежды и сильного стремления…

– Что? Но тут ведь только мы или… Ты его чувствуешь? – Кросс отпускает меня, всматриваясь в то, как меня переполняет странное чувство.

– Как… Такое возможно? – поворачиваюсь к другу, сжимая на груди кофту, где там, в глубине, душа тягуче стучит, силясь ответить на невидимый зов, но не знает как это сделать, а потому просто беспорядочно мечется в случайных направлениях.

– Ты… Вы касались друг друга… магией, верно? – Кросс грустно вздыхает, а я удивляюсь тому, откуда он мог это знать, – Если касались, то вы можете ощущать друг друга. Вашу боль, чувства и их отголоски. Звать друг друга, Брай.

– Звать? Но как это сделать? – закидываю на плечо рюкзак, готовясь идти.

– Я не знаю… Знаю только, что если на тебя посягнет чужой, когда ты уже создала пару, то тогда душе будет очень больно. Говорят, что тогда можно увидеть свою половину на расстоянии или что-то такое… Мне неоткуда знать подробнее, Брай… У меня ведь… никого нет, – Кросс виновато улыбается и отправляется в путь, зная, что я иду следом…

Последние слова не покидали мою голову, и всю дорогу я постоянно об этом размышляла, словно упускала нечто важное, но пока не могла узнать что. Устав от долгого самокопания, от которого снова заболела голова, я отвлеклась на окружавший нас пейзаж, который начал сменяться более частыми деревьями, похожими то ли на акации, то ли на ясень. Кое-где ещё попадались скалы и небольшие холмистые перевалы, с узкими трещинами в массивных гранитных боках, которые входили очень глубоко в породу, иногда раскалывая ее и обнажая необычное слоистое нутро гигантских камней.

Повсюду встречался мох и лишайник, плотно приросший к теплым жёстким сводам гранита и кварца, раскрашивая их однообразные серые склоны в замысловатые желто-зеленые узоры. А в свободных прогалах, где была почва, сиротливо вырастала брусника, ещё не созревшая, блестя белыми и зеленоватыми ягодами, которые ещё долго будут наливаться зрелостью, прежде чем их можно будет съесть.

Мы сделали привал ближе к вечеру, когда я уже немилосердно хромала, а желудок вновь устроил бунт, скручиваясь от небольшой, но противной тошноты.

Мы выбрали место, где было много мягкого мха, между двух крупных валунов, склонившихся друг к другу, словно вырастая откуда-то из недр земли. Я устало опустилась на мягкую почву, ощущая, как все тело гудит от долгой дороги. Я уже успела отвыкнуть от таких длительных переходов по пересечённой местности. В ноге неприятно пульсировало, и я вытянула ее по мшистому покрову, спиной ложась на землю и рассматривая сияющее вечернее небо с облаками, которое сегодня закатное солнце раскрасило в очень яркие оранжевые цвета… Красиво…

– Ты как? – в очередной раз за день спрашивает друг, садясь рядом.

– Сойдёт, бывало и хуже. А ты?

– Нормально, голодный только… Извини, у меня нет еды, – он виновато потупил взгляд, и на щеках вдруг появился румянец. А я обрадовалась, зная, что в рюкзаке припасено еды на несколько дней и улыбаюсь ему радостно, предчувствуя то, как он сейчас воодушевится и нормально поест.

– Нет, мы сегодня хорошо покушаем, Кросс, – расстегиваю рюкзак и вынимаю оттуда увесистую банку тушёнки, виноградную газировку и какие-то незамысловатые конфеты.

– Черт… Я… Брай, это, – Кросс радостно улыбается, во все глаза глядя на богатство, которое я вынула и поставила перед ним.

– Приятного аппетита, – усмехаюсь и делаю рукой приглашающий жест. Пусть открывает и ест первый. А я, благодаря тому, что пока постоянно мутит, – не очень активный едок.

Через пару минут возни слышу рядом довольное чавканье, и от этого снова становится смешно и радостно. Если так, то я не зря попала сюда. Все мучения стоили того, чтобы выручить друга в беде, особенно если ему некому помочь. Когда Кросс наелся до отвала, я с удовольствием смотрела, как его начало клонить в сон: скелет буквально клевал носом, зарывшись в воротник куртки и покачиваясь в слабых попытках усидеть ровно. Но, спустя время, всё же проиграл в этой схватке, оперевшись на камень и медленно съехав по нему на мягкий мох. Полюбовавшись этой умильной картиной, я собрала остатки сил, и встала, подтягивая к лагерю немного сухостоя и веток, тихонько выкопав во мху углубление, до самой земли, и складывая там простой костер.

С собой были спички, и огонь быстро занялся, даря живительное тепло, которого хватит надолго, чтобы не замёрзнуть ночью. Подтянув к себе рюкзак, достаю воду и с наслаждением пью. Наконец-то можно утолить жгучую жажду лёгкого обезвоживания, от чего благодарное тело тут же расслабилось. Положив под голову свои вещи, я уснула чутким, неспокойным сном, каким всегда сплю в незнакомом мне месте, не смотря на любую усталость…

Пришли и тревожные сновидения, в которых я снова мчалась по дикому лесу спасаясь от волчьей стаи, голодным вихрем несущуюся позади. И вместо их звериного рыка слышу скрежещущий, мерзкий звук черного вихря, который выжигает на живой земле темные линии шрамов, вспарывая ее словно нежную кожу, из под которой вот-вот польется тягучая, теплая кровь…

Кругом обступает марево, не дающее выхода, загораживая повсюду любые лазейки, закрывая небо с сиянием, превращая его в идущее кругами по воде неясное мерцание, словно я тону… Опускаюсь в черную глубину давящего столба холодной жидкости. Надо мной смыкается толща воды, танцуя и насмехаясь над невозможностью дышать, заполняя яростной болью лёгкие, наливая их солёной, как море, кровью. Пронзает сотней кинжалов, острых, как тревожные мысли… Во мне что-то мечется… Стягивается…

Блики солнца над головой превращаются в красное зарево, все больше густея, становясь единым комком мерцающей рубиновой силы, что тянет к себе непреодолимо, непрерывно пульсируя, превращаясь в силуэт красной, решительной души монстра, зовущей к себе, подчиняющей волю и сознание, сминая собой, как бешеным морским тайфуном, который врезается в земную поверхность, входя в нее, как нож в масло. Так и сила этой души входит в меня… Врывается грубо и напористо, ища, ища и ища, с каждым пульсирующим горячим ударом, который я слышу, как звук своего сердца. Раз… Два… Три… Четыре… Пять…

Собственная жизненная энергия слабо отзывается, ее тянут к себе, жмут ее чужой силой, зовут к себе страстно и жгуче, окатывая волнами бесконечной тоски, страданием разлуки и безмерной ощутимой нежности…

Стремление отыскать… Взять в свой плен, окунуть в омут и больше никогда не отпускать…

Как я этого хотела, ждала и звала в ответ… Чувствуя, как трепещет магия, которую словно нити, рвет печаль и тоска. Бьётся птицей. Тянет свои струны, пытаясь дозваться. Обнажается… Плачет… Звенит от сожаления и чувства вины, и одновременно с этим стонет от любви, которой было ещё так мало… Душат переживания, тревога, неизвестность и боль, боль, боль, с каждым вдохом, на выдох меняется мысль, превращаясь в водоворот неясных картинок, чужих и моих воспоминаний, смешанных и смятых, как вырванные из книги страницы, когда ищешь нужную, но ее нет. Когда пишешь, тебе не нравится, и ты разрываешь всё на части, выбрасываешь… Всё не то… Я дышу тобой, я зависима от тебя, я хочу к тебе… Будь со мной и во мне… Найди меня, я здесь… Я буду искать, пока не остановится сердце, пока не кончится воздух, мне не нужен мир, в котором не будет тебя. Мироздание рухнуло, но я ещё здесь, чтобы жить для тебя, жить тобой, дышать одним воздухом, тесно сплетаясь в одно целое… Я ждала тебя всю свою жизнь. Слабое место… Ты – мое слабое место, нежное и уязвимое, я ищу… Я ищу… На каждом вдохе, с пульсом горячих вен под алебастровой кожей и течением электрических импульсов в нервах… Я найду тебя… Ты найди меня…

Где ты, Даст?

“Я ищу тебя, мой маленький птенчик”.

Комментарий к Зов

Для меня это самая сильная глава. Объяснить не могу, но писалось словно напрямую из собственного сердца.

========== Лесное пьянство ==========

Странный, спутанный сон запомнился плохо, но я отчётливо запечатлела в себе голос… Глубокий, звонкий, добирающийся до самых дальних уголков души своим слегка хрипящим тембром. Кажется, меня звал Даст, сказал что ищет, но как такое возможно? Ответов не было. Как и ощущения времени.

Я приоткрыла глаза, видя перед собой пламя теплого костра и сидящего рядом Кросса, который задумчиво ворошил в нем рыжие угольки, иногда вздыхая и всматриваясь в светлеющие очертания наступающего леса. Зеваю и потягиваюсь, ощущая неприятное тянущее чувство в ноге и слабый отзвук заживающей на голове раны.

– Уже проснулась? Ты рано… Как себя чувствуешь? – скелет повернулся, увидев движение и пристально всматриваясь мне в глаза.

– Привет… Выспалась, – отмахиваюсь от лишних вопросов и сажусь. Про сон рассказывать не хотелось… Я видела, что его это может ранить, а у меня не было желания причинять другу боль. Особенно теперь, когда он помогает мне, не храня никаких обид и не ожидая чего-то в ответ. Просто потому что это был он…

– Завтрака у меня опять нет, Брай, – он виновато отводит глаза, отчаянно покрываясь румянцем смущения.

– Зато у меня есть, – достаю из рюкзака несколько злаковых батончиков с ягодами и протягиваю другу, – угощайся, Кросс, – открываю одну упаковку и для себя, тут же чувствуя ударивший в нос сладкий запах клюквы и мёда.

– Спасибо… Без тебя пришлось бы туго. Тут с едой больше проблем, чем было у нас в прошлом, – проглатывая первый кусочек подмечает скелет, тут же откусывая ещё один. Похоже, он здорово голодал здесь в одиночку, и от этого внутри скручивалось сочувствие и сожаление.

– Не надо было тебе уходить… По крайней мере не так далеко, Кросс. Одному оказалось гораздо труднее продержаться в этом хаосе. В этот раз мы тебя не отпустим так просто, что-нибудь придумаем обязательно, – серьезно отчитываю монстра за то, что ушел так внезапно, ничего не сказав, – Киллер по тебе ужасно тоскует. Вы ведь словно братья, Кросс, а за тобой он действительно пошел бы, если бы не Файлер.

– А какой был выбор, Брай? Мне больно, понимаешь? – монстр вспыхнул внезапным отчаянным раздражением, – даже сейчас, когда ты так близко, – говорит уже тише, закрывая глаза и вновь возвращаясь к еде, больше не поднимая на меня горячие огни белых зрачков. Я не нашлась, что ему сказать, ведь помочь ему была не способна… Как же это сложно… Виновато опускаю глаза на собственные дрожавшие руки и мшистый покров под ногами, шуршавший и сминавшийся от каждого движения перепачканных в пыли ботинок.

Покончив с простеньким перекусом, заменивший нам завтрак, мы молча отправились дальше, пересекая ещё больше загадочных скал, которые постепенно впускали нас в расступающийся сосновый лес, местами заваленный, а кое-где сохранивший былую структуру, не мешая передвижению.

Пахло терпкой хвоей, сильно, до щекотки в носу, и я даже чихнула, когда он наполнился этим сильным, пьянящим ароматом. Самый настоящий бор с широко отстоящими друг от друга величавым соснами. Красивый, мощный и очень старый, словно хранивший волшебные тайны, которые знал лишь он один. Деревья уходили высоко в небо пушистыми, растрёпанными макушками, словно стремясь достать до Авроры в нем, качаясь на ветру и иногда томно поскрипывая мощными стволами от дуновения особенно сильного ветра. Удивительно, как менялся пейзаж в этих диких местах, где не было ни городов, ни поселков на много миль вокруг. Только сплошная тишина и одиночество. Забвение…

– Кросс?

– Да?

– А ты не видел других выживших больше? – спрашиваю монстра, аккуратно перешагнув через наполовину утопший в зелёном мху ствол старой березы, почти сгнившей от времени.

– Нет, не видел. Но они должны быть. Просто здесь не так много поселений, кругом сплошная дикая природа, простор и много лесов. Если бы мы могли попасть к большому городу, не в столицу, я имею ввиду, то там у нас было бы больше шансов найти какой-то лагерь или вроде того, – Кросс чуть замедлился, видя, что мне тяжеловато поспевать за его размашистым шагом.

– А какой ближайший большой город? – чуть спотыкаясь, спрашиваю друга.

– Наверное – Хаде́на. Но до нее очень далеко, она в противоположной стороне от столицы.

– Может стоило бы туда добраться… – задумываюсь об этом месте, где когда-то бывала с Чесс. Этот большой и яркий город всегда был таким уютным со своими невысокими домами из темного камня, который в вечернее время делал Хадену почти черной, но от этого не менее красивой и притягательной, словно все в ней было создано из шлифованного агата. Чарующая атмосфера необычной архитектуры привлекала многих туристов и простых путешественников, желавших воочию увидеть его волшебную красоту. Даже была легенда о том, что этот город был создан монстрами с помощью магии настолько давно, что не сохранилось никакой памяти о тех временах.

– Может быть… Но это действительно очень далеко отсюда. Не уверен, что мы бы дошли, – грустно тянет Кросс, помогая перелезать через очередной ствол.

– Жаль, – грустно вздыхаю, чувствуя сожаление о том, что возможно всю жизнь придется жить совершенно оторванными от остального мира. Мира, который теперь выглядел совершенно иначе.

После ещё долгого времени ходьбы по лесным ухабам я заметно устала, а нога разнылась, противно сводя болью всю голень, замедлив меня до скорости жалкой улитки. На лесной опушке чуть поодаль я увидела странный металлический отблеск и остановилась, всматриваясь в это занятное неуместное отражение, силясь понять, на что именно смотрю и параллельно переводя дыхание, бережливо чуть поджимая болевшую конечность.

– Брай? – Кросс обернулся, вперивая в меня яркие глаза, – ты чего?

– Что это там? – указываю на смутно знакомые блестящие сквозь кусты осколки, – это… самолёт? – делаю несколько несмелых, хромых шагов навстречу былому крушению.

– Стой, тебе больно? – монстр перехватил мою руку, и неловко оступившись, я зашипела от простреливающей рези в щиколотке, хватаясь за куртку Кросса, чтобы не упасть.

– Черт, Кросс… Куда ты так резко! Конечно больно, я когда упала с дерева ногу вывихнула, – немного смущаясь чужой близости, отодвинулась, но монстр меня не отпустил, немного придерживая за локоть.

– Ты что, все это время шла с вывихнутой ногой? – его голос стал тише, а огоньки в глазах засветились ярче, будто выражая недовольство или что-то ещё, что мне было непонятным.

– Разумеется, нет. Я вправила её сама. Но болит до сих пор, просто мы шли долго… Так все-таки, что там? Пойдем, посмотрим? Может, там можно сделать привал?

– Держись за меня и пойдем, – Кросс, не слушая возражений, притянул меня к себе, перекидывая через плечо мою руку, а своей – обхватывая между спиной и рюкзаком, чтобы я могла опереться на друга. Было крайне неловко, но идти стало в разы легче, и мне пришлось смириться, терпеливо вышагивая к месту падения самолёта. Возможно, мы найдем там что-то полезное и нужное? Лишь бы там не было… трупов…

Это оказался небольшой легкомоторный самолёт для перевозки грузов, разбившийся здесь вероятно в ту самую роковую ночь, оставшись здесь вечным напоминанием о том, что когда-то миром правили технологии, в один миг разбившись о волну взбунтовавшейся по ее же вине природной силы. Покореженный кузов снёс несколько сосен, а сам самолёт лишился крыльев, хвоста и многих частей фюзеляжа, растеряв их на лесном просторе и частично прогорев. Повсюду валялся разбросанный при крушении груз, пестрея в лесной подстилке пятнами невскрытых, хорошо упакованных оранжевых ящиков. Это был алкоголь. Разбитый или нет – зависело от тары, но стало несомненно любопытно, что именно везли в коробках.

– Вскроем? – спрашиваю Кросса, который буравил взглядом ближайший груз.

– Вскроем, – вторит мне монстр, аккуратно отпуская меня и подходя к ящику.

Открыть его с помощью созданной им из магии кости Кроссу труда не составило. Я ещё ни разу толком не видела, как он пользуется своей силой, и зачарованно следила за процессом. Он двигался совсем не так, как Киллер или Даст, работая плавно, мелкими выверенными движениями. Киллер же действовал быстрее, но очень размашисто, а Даст… Он мог вообще всё делать очень незаметно, но невероятно мощно и точно, словно даже не задумывался о результате, будто магия для него сродни дыханию.

Крышка с хлопком отлетела, и из коробки показались железные, немного помятые банки с какой-то алкогольной бурдой. Лучше, чем ничего. Если бы тара оказалась стеклянной, то всё разбилось бы вдребезги. Кросс вытянул несколько банок, вчитываясь в содержимое и сосредоточенно хмурясь. Я когда-то видела подобные этикетки в магазине, но никогда особо не интересовалась подобным. Пила я редко, но если и напивалась, то старалась это делать либо дома, либо в хорошем баре, желательно в компании кого-то вроде Чесс, которая неустанно следила за тем, чтобы ко мне никто не лез. Не припомню, когда в последний раз вообще пила. Должно быть месяца три-четыре назад, не меньше…

– Как на счёт выпить немного перед сном? – подхожу к другу и беру из коробки пару черных банок с вычурно синим логотипом, – отметим, что мы живы.

– Я не против, малая, но… тебе можно? – он указывает на голову, намекая на мое недавнее сотрясение, но я отмахиваюсь. Если не расслаблюсь, то действительно может поехать крыша. А компания Кросса – не самое плохое в этой ситуации, ведь пить с кем-то – всегда не так грустно.

– Я не собираюсь напиваться, что называется, в слюни, просто немного отдохнуть и чуть перевести дух от вечных переживаний. Надеюсь, что эта бурда не очень ядерная, и меня не стошнит… – открываю банку с характерным щелчком и шипением газировки и делаю первый глоток. Вкус странный, похожий на что-то цитрусовое, а алкогольный шлейф тут же чувствуется в горле. Вполне приемлемо…

Кросс повторяет за мной, пока я усаживаюсь около валявшегося рядом колеса шасси, снова отпивая напиток. Со второго глотка показалось вкуснее, и я облегчённо вздыхаю, следя за тем, как угасает на небе свет очередного заката.

– Раньше любил пить такое, когда учился, – сказал севший рядом скелет, отпивая большой глоток ароматного газированного коктейля, – особенно после сессии.

– И на кого ты учился? – с интересом хмурюсь, отпивая ещё, почти залпом несколько крупных глотков из-за накопившейся жажды и тут же ощущая дрожащую слабость бьющего в голову алкоголя. Черт, надо бы полегче с этим пойлом…

– Ну… Вообще, я – врач, – монстр смущается, немного отворачиваясь, делая вид что его заинтересовали травинки, растущие около ноги.

– Да ладно? Вот круто! Поэтому ты так классно бинтуешь, – искренне восхищаюсь другом, имевшего такую благородную специальность, – наверное травматолог?

– Вроде того. Хех, да ладно, Брай… Как видишь, в бушкрафте я ужасен. А ты на кого училась? – он снова отпивает из черной банки и смотрит на меня сверкающими огоньками, ставшими чуть ярче не то от алкоголя, не то от наползающих сумерек.

– Ам… Я… Только не смейся, ладно?

– Хорошо.

– Я ботаник. Растения изучала… Но работать пошла в офис, потому что там больше платят, – прикрываю ладонью смущенное лицо, чувствуя себя ужасно глупо и ожидая, что скелет всё же рассмеется, однако этого не произошло.