Текст книги "Падение (ЛП)"

Автор книги: dalightiscomin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Как лазанья? – спрашиваю я.

– Вкусно. Спасибо, – его нежная улыбка и то, как он дергает себя за мочку уха, когда кивает, заставляют мое сердце подпрыгивать под ребрами.

– Не за что, – я прижимаю поднос к груди, плотно запахивая халат. Опять же, момент между нами, который может быть неловким, просто тихий. Я не могу придумать, что еще сказать, но тишина, кажется, не беспокоит ни одного из нас. Он снова улыбается, выглядя застенчивым, я улыбаюсь в ответ.

Коди возвращается секундой позже, держа в руке упаковку пластыря. Он практически прыгает у моих ног.

– Капитан Америка или Халк? – спрашиваю я, предлагая их Джастину.

Он рассматривает два пластыря в моей руке.

– Халк.

Я протягиваю зеленый пластырь Коди, и Джастин наклоняется, поджимая под себя длинные ноги. С высунутым языком Коди осторожно отрывает заднюю часть и осторожно прикладывает пластырь к костяшкам пальцев Джастина.

– Вот, – говорит он с довольной улыбкой, похлопывая Джастина по руке. – Теперь лучше.

Джастин снова сгибает пальцы, кивая.

– Да, я и правда чувствую себя лучше, – он встает. – Спасибо, приятель.

Коди сияет, и, наблюдая, как он взаимодействует с Джастином, я чувствую, как мои внутренности плавятся.

– В любом случае, – говорит Джастин, глядя на тарелку, про которую я совершенно забыла, все еще держа в руке. – Я больше не буду отнимать у вас время. Я просто пришел отдать тебе поднос.

Время.

Время.

– О, черт, – я прижимаю руку к голове. – Который час?

Джастин закатывает рукав куртки и смотрит на часы.

– Почти половина восьмого.

– Боже. Я опоздаю, – я хватаю Коди и втаскиваю его обратно в квартиру, практически швыряя поднос на кухонный стол. – Ты уже собрал свои вещи? Где твой рюкзак? Ты взял зубную щетку?

– В ванной, мам.

Я не замечаю, что Джастин все еще стоит в дверях, пока не оборачиваюсь через несколько минут с сумкой в одной руке и джинсами в другой.

– Ты… – он нерешительно откашливается. – Тебя подвезти куда-нибудь?

Я машу в его сторону штанами, бросая сумку на диван.

– О нет, я вызову такси.

– Такси доберется сюда не меньше чем за полчаса, – он пожимает плечами. – Пятничный вечер.

Он совершенно прав. Не знаю, как я позволила этому случиться. Маркус надерет мне задницу, если я не приду во время. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, осторожно глядя на Джастина.

– Тебя это не затруднит?

Его рот слегка изгибается.

– Честно, нет.

Джастин терпеливо ждет, пока я захожу к Эйзади. Я торопливо целую Коди на ночь, изо всех сил стараясь избежать вопросительного взгляда Неды, когда она замечает Джастина в коридоре.

– Скоро увидимся, малыш, – шепчу я, целуя его в последний раз.

Только на полпути через парковку я понимаю, что поеду на машине Джастина. Очень блестящей и очень красивой машине Джастина. Внутри Мустанг так же хорошо сохранился, как и снаружи. Кожаные сиденья выглядят совершенно новыми, а внутренняя обшивка чистая и в отличном состоянии. Я проскальзываю внутрь, ставя сумку у ног.

– Ты действительно не должен этого делать, Джастин.

Он пожимает плечами.

– Я же сказал, что мне не сложно.

Двигатель оживает, и я чувствую, как он мурлычет по всей машине. Уличные фонари вспыхивают на капоте, когда он въезжает в яркие огни города.

– Ты работаешь на Маркуса, верно?

Я киваю.

– Да.

Мы оба молчим минуту или около того.

– С работой все в порядке?

Вздохнув, я откидываю голову на подголовник. Ночной воздух пахнет дождем, и аромат смешивается с кожаной обивкой и чем-то теплым.

Меня давно уже не волнует, что люди думают о моем жизненном выборе, но впервые за несколько месяцев я жалею, что не работаю в обычном баре. Баре, где я могла бы оставаться в одежде, и где я не притворялась бы по ночам фантазией огромного количества безликих мужчин. Дело в том, что мне не все равно, что думает Джастин, и от этого мне не по себе.

– Ты был там?

Он смотрит на меня из-за руля, нахмурился, а я улыбаюсь в ответ. Я закрываю глаза, чувствуя, как холодный воздух обдувает мое лицо и охлаждает щеки.

– Ну конечно же ты был.

Не знаю, почему я продолжаю говорить.

– Это не лучшее место в мире для работы, я знаю. Но так у меня с Коди есть крыша над головой и еда на столе. Маркус не так уж плох, если оставаться на его стороне, – я смеюсь. – Я, конечно, не на его стороне, но неважно. У меня неплохо получается притворяться. У меня есть постоянные клиенты и все такое. Плюс с девушками очень приятно работать.

Ты бредишь. Хватит болтать. Господи, хватит болтать.

Не то что бы мне нужно было заполнять тишину между нами, просто находясь так близко к нему, в одиночестве, в ограниченном пространстве, у меня почти кружится голова. И кажется, это единственное, что я могу сделать, чтобы не уползти прямо в окно.

Не знаю, что на меня нашло.

– А как насчет тебя?

Он поворачивает голову, прежде чем сменить полосу движения.

– Что насчет меня?

– Чем ты занимаешься?

Его длинные пальцы возятся с вентиляционными отверстиями, и я вдруг чувствую, как меня обдает порывом теплого воздуха. Я дрожу из-за такого резкого изменения температуры.

– Холодно? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Ты ответишь на мой вопрос?

Мы останавливаемся на красный свет, Джастин поправляет зеркало заднего вида и пожимает плечами.

– Я работаю на друга. Выполню всякую работу. Чиню вещи в основном.

– Вещи. Холодильники? Машины? Велосипеды?

Ему требуется время, чтобы ответить. Краем глаза я вижу, как он задумчиво проводит рукой по подбородку.

– В основном машины.

– Так ты механик?

Загорается зеленый, и он переключает машину на первую передачу.

– Да. Наверное. Сколько лет Коди?

Я улыбаюсь.

– Ему скоро будет пять.

– Он кажется старше.

– Да, я знаю.

Город пролетает мимо, что-то тихое и смутно блюзовое играет на радио Джастина. Вентиляционное отверстие у моих ног согревает пальцы, а ночной воздух прохлаждает лицо. Когда Джастин заезжает на парковку клуба, я кладу сумку на колени, прижимая к груди, пытаясь спрятать бьющееся сердце. Я знаю, что мне нужно выйти из машины, просто это сложнее, чем должно быть на самом деле.

– Спасибо.

Одна рука лежит на руле, автомобиль работает на холостом ходу, другая тянется, чтобы уменьшить громкость радио.

– В любое время.

Долгое сердцебиение тишины. Джастин бросает взгляд на сумку на моих коленях, прежде чем встретиться со мной взглядом. Я улыбаюсь в ответ, потому что по какой-то причине это все, что я могу сделать. Его взгляд ощущается, как солнце на коже – теплый и сфокусированный – и эта интенсивность одновременно пугает и возбуждает меня.

Мои пальцы тянут ручку двери, и я выскальзываю из нее.

– Пока, Джастин.

***

Голова не перестает кружиться всю ночь.

Я не могу прийти в себя, как ни старалась бы. У каждого клиента есть татуировки, их руки слишком маленькие, слишком слабые и потные. Один из танцоров пихает мне в руку стакан виски, и я выпиваю его, надеясь стряхнуть с себя туман, но это не помогает. Алкоголь едва касается краев того, что свернулось у меня в груди. Я говорю себе, что Джастин просто хороший, что другой ситуации он помог бы любому, и что я волнуюсь из-за ничего.

Но нельзя сказать сердцу, чтобы оно не чувствовало того, что оно хочет. Игнорируешь эмоции, а они все равно требуют, чтобы их чувствовали. И похоть – одна из них. Да и как могло быть иначе? Красивый – безумно красивый – парень обращает на вас немного внимания, нельзя не чувствовать трепет и жар притяжения. Это совершенно нормальная реакция.

Верно?

К тому времени как я выхожу из клуба, я почти не замечаю его машину, стоящую под фонарями через дорогу. Мой желудок сжимается от беспокойства, но кожу покалывает от предвкушения; что за странное столкновение ощущений.

– Подвезти, детка? – спрашивает Джеймс, один из вышибал, закидывая тяжелую руку мне на плечо.

Двигатель «Мустанга» Джастина с ревом завертелся, рассекая неподвижный утренний воздух.

Я отмахиваюсь от Джеймса и качаю головой.

– Нет. Кажется, у меня уже есть водитель. Хотя, спасибо.

Он театрально надувает губы, пожимая плечами.

– Ладно. Увидимся завтра вечером.

– Да.

Когда я подхожу, Джастин наклоняется, чтобы отпереть дверь. Я проскальзываю в тепло машины, бросая сумку к ногам.

Глава 6

Скарлет

Мне никогда не приходилось говорить Тайлеру держать руки при себе. Он всегда был милым, уважительным, привлекательным и джентльменом. Он стал одним из моих постоянных клиентов, и я не против. На самом деле, я с нетерпением ждала его. Для него все дело в человеческом контакте и в том, что красивая девушка обращает на него внимание. Каждую неделю он заказывает одну и ту же комнату, заказывает одни и те же напитки и каждый раз платит мне одни и те же чаевые. Мы говорим обо всем, и если бы все мои клиенты были хорошими, как он, мне было бы намного проще.

Я проскальзываю через тяжелую занавеску и вижу Тайлера, уже сидящего на мягком диване со стаканом бурбона в руке. Он поднимает глаза, и я улыбаюсь, всегда счастливая видеть знакомое лицо в городе чужаков.

– Привет, милый.

Его улыбка сияет.

– Привет, красавица.

Наклонившись для краткого объятия, я прижимаю пальцы к его щеке, чувствуя щетину под ними.

– Долгий день?

Он качает головой.

– Долгая неделя. Восемьдесят часов работы с понедельника.

Мои глаза расширяются от беспокойства, и я кладу ладонь на его щеку.

– Это тебе вредит.

Это хорошая черта в нем; мне не нужно притворяться. Моя привязанность к парню искренняя – это не то же самое, что похоть или настоящее влечение, в нем есть что-то нежное и почти мальчишеское, что взывает доверие. Он умоляет кого-нибудь позаботиться о нем, и я делаю это по-своему. Он просто платит мне за это.

Он пожимает плечами, снимает с рук дорогой пиджак и кладет его на сиденье рядом с собой.

– Давай не будем сегодня говорить о работе, – говорит он с усталой улыбкой. – Как делишки?

– Все то же самое, – отвечаю я, скользя большим пальцем по экрану телефона. Глаза Тайлера загораются, когда я включаю песню. Я улыбаюсь, перебрасывая волосы через плечо.

Он наблюдает за мной со своего места, его взгляд прикован к моим ногам. Тайлер любит мои ноги, и сегодня я в туфлях на высоком лакированном каблуке. Они жмут и сводят икры, но в них мои ноги кажутся длинными.

Я не беспокоюсь рядом с ним. Я танцую, снимая свою прозрачную кофточку, прежде чем скользнуть к нему на колени. Я качаюсь и прижимаю руки к его груди, используя его плечи в качестве опоры, пока кручу бедрами. Он улыбается во время всего этого, его руки почтительны, а глаза нежны.

Что-то подсказывает, если бы меня здесь не было, парень заснул бы через две секунды.

Тем не менее, мы немного разговариваем об обыденных вещах: погода, баскетбол, новые яркие рестораны, в которых он был.

Но, в конце концов, его время подходит к концу, и он дает мне чаевые с благодарностью, прежде чем снова исчезнуть в клубе. Это легко. Большую часть времени.

Я не знаю, приближается ли полночь, но в субботу вечером клуб полон мужчин, абсолютно умоляющих потратить свои деньги на напитки с верхней полки. К часу ночи здесь уже полно народу, и я делаю все возможное, чтобы держаться на ногах. Икры ноют, нижняя часть спины болит, плюс лифчик жмёт, и если бы мне не платили за это, я бы сорвала его.

Около полуночи я заканчиваю свою роль на сцене, прежде чем поменяться с Кристен и занять свою смену в частной зоне. «Blush» – это все о роскошных иллюзиях полной конфиденциальности. Каждая комната либо одноместная, либо вмещает в себя круглую кабину для четверых. Клиенты ждут своей очереди в шикарном зале ожидания в центре, где официантки их напаивают, чтобы они с большей вероятностью опустошили свои кошельки в наши руки. За частными зонами постоянно наблюдает охрана, и в каждой комнате есть камеры.

Опять же, все дело в иллюзии приватности.

Группа мужчин – ну, почти мужчин, – ждет в зале, их глаза широко раскрыты, когда девушки проходят мимо.

– Джон? – сладко спрашиваю я, трепеща накладными ресницами под светлой челкой.

Робкий парень в центре поднимает руку.

– Э-это я.

Я прохожу мимо, позволяя его друзьям хорошенько рассмотреть меня, и сажусь на диван рядом с женихом.

– Кто-то сказал мне, что ты женишься на следующей неделе.

Он кивает, сглатывая так сильно, что я вижу, как его кадык подпрыгивает вверх и вниз.

– Поздравляю, – говорю я с застенчивой улыбкой и кладу руку ему на колено. – Ты взволнован?

Его рот складывается в идеальную букву «О», а глаза распахиваются.

– Типа, возбужден?

Его друзья взрываются смехом, и я хихикаю.

– Нет, глупый. Я о свадьбе!

Парень выдыхает и кивает.

– Да, наверное, – говорит он, краснея. Я смеюсь. Стесняшки – это всегда весело.

– Ну, как насчет того, чтобы немного развлечься, прежде чем ты официально уйдешь с рынка? – он кивает. – Твои друзья заплатили за приватный танец. Найдем местечко, дорогой?

По пути в холл я встречаю официантку, и она обещает позаботиться о друзьях жениха. Что-то в их дизайнерских рубашках и дорогих джинсах говорит мне, что мальчики еще не вполне самодостаточны. Всегда хочется тратить чужие деньги, и, честно говоря, мне все равно, откуда они их берут, главное, пусть тратят здесь.

Большинство штор в вип-комнатах задернуты. Напряженный субботний вечер, а приватные танцы, особенно на двоих, приносят хорошие деньги. Даже не потрудившись сначала проверить, я дергаю занавеску в третьей вип-ке, ожидая, что она будет пуста. Вопль срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его поймать.

Бекка стоит на коленях перед каким-то парнем, который просто смотрит и улыбается мне, пока я стою в шоке.

– Хочешь тоже, девочка? – говорит он.

С влажным хлюпом Бекка поднимает голову с его колен и поворачивается ко мне.

– Прости… – шепчу я. – Я не…

С презрительным взглядом она тянется назад и снова задергивает занавеску, оставляя меня стоять в коридоре.

У меня нет слов.

Может, они знакомые? Но всем известно, что она трахалась с Маркусом, поэтому я не думаю, что он её друг или парень. У меня голова идет кругом от вопросов типа: он ей платит? Он чист? Как долго она этим занимается? И что хуже всего, Маркус знает?

Я оттесняю мысли на задний план, изо всех сил стараясь вернуться к реальности. С тех пор как я начала работать на Маркуса, я видела много интересного, и тот факт, что именно это меня шокирует, – говорит о многом.

К счастью, жених оказывается податливой куклой. К тому времени, как я заканчиваю с ним, он красный от кончиков ушей.

– Спасибо, – тихо говорит он, когда я веду его обратно в зал.

– С удовольствием, – отвечаю я, подмигивая. – Удачи на следующей неделе.

Он едва садится перед одним из своих друзей, который протягивает руку.

– Я следующий!

К сожалению, он не совсем джентльмен, как его друг. В комнате, когда я толкаю свою задницу к нему на колени, его руки ложатся на мои бедра.

– Следи за руками, красавчик, – говорю я, убирая их обратно.

Он извиняется, и я продолжаю.

Он зачарованно наблюдает, как я оседлала его колени. Это не самое мое любимое занятие, но оно делает парней податливыми. Конечно, этого недостаточно, и он хватает меня за задницу. Я прекращаю танцевать и хватаю его за руки. Его глаза расширяются.

– Последний шанс, дружище, – предупреждаю я, и голос мой звучит гораздо грубее, чем минуту назад. – Держи руки при себе, а то будут неприятности.

Он энергично кивает.

– Ладно, прости. Извиняюсь.

У него осталось около пяти минут, но он действительно испытал свою удачу, поэтому я соскальзываю с его колен и продолжаю танцевать перед ним, просто вне досягаемости. Как и обещал, он держит слово и свои руки при себе.

Решив, что успеет схватить меня до того, как я выйду из комнаты, он прикладывает потную руку к моей правой груди.

– Эй! – кричу я, отшвыривая ее. – Реджи! – через полсекунды занавес раздвигается, и входит вышибала ростом под два метра.

– Руки, – говорю я, указывая на парня, который вдруг перестает быть таким самоуверенным, когда видит пару кулаков размером с тарелку.

Не говоря ни слова, Реджи срывает парня с кресла за рубашку. Тот спотыкается и умоляет.

– Тебе сказали не трогать, – только и говорит Реджи, таща его через зал. Он указывает мясистым пальцем на группу парней, включая потрясенного жениха.

– Все вы, – гремит он. – Пошли вон.

Мне не нужно следовать за ними, чтобы узнать, что происходит. Я видела, как Реджи вышвыривал людей на асфальт.

– Ты в порядке? – он спрашивает, когда возвращается.

– Я в порядке, – говорю я, похлопывая его по бицепсу размером с мою голову. – Спасибо.

Можно было подумать, что такие парни испугают меня, и поначалу так и было. Первую ночь я была нервной и расстроенной, боясь, что каждый парень будет таким же. Но теперь, после почти шести месяцев работы в «Blush», я видела все. Это стало частью работы, в порядке вещей. Нравится ли мне это? Нет. Но такое случается. Алкоголь, который мы так охотно пьем, превращает некоторых парней в героев, в пещерных людей или просто в идиотов. Дело в том, что независимо от того, насколько большими или сильными они себя считают, всегда есть кто-то больше и сильнее по ту сторону занавеса, просто ждущий возможности вернуть им немного здравого смысла.

Остаток ночи проходит без происшествий. Я зарабатываю приличные чаевые, и Маркус на самом деле счастлив, а это значит, что девочки счастливы, а это значит, что все счастливы.

Когда я собираю вещи, я не могу не задаться вопросом, будет ли меня ждать машина сегодня вечером.

Вчерашняя поездка домой прошла тихо, если не считать урчания мотора и низкого гудения радио.

– Ты не должен был заезжать за мной, – сказала я, улыбаясь ему в сером свете раннего утра. Он быстро повернулся ко мне, что-то мягкое и сонное было в выражении его лица.

– Я все равно не спал.

Я рассмеялась.

– Лгун.

Краем глаза я видела, как его рука потянулась к рычагу переключения передач между нами. Мне пришлось спрятать улыбку, когда я заметила, что зеленый пластырь все еще приклеен к костяшкам его пальцев. Серое утро катится мимо, мустанг мурлычет по туманным улицам города.

Вместо того чтобы припарковать машину, он практически довез меня до подъезда.

– Ты не войдешь? – спросила я, сразу почувствовав себя глупо. Это было не свидание, идиотка.

Джастин покачал головой.

– Дела.

Я хотела спросить, что такого срочного в шесть утра в субботу. Но вместо этого я подавила любопытство.

– Спасибо, что подвез.

Его ответом было мягкое пожатие одного плеча и нежная улыбка.

Я чувствую себя глупо, надеясь, что он снова будет там сегодня вечером. Надежда может быть опасной вещью, особенно когда она приходит в такой привлекательной упаковке. Но эта маленькая искра, спрятанная глубоко в моей груди, этот крошечный цветок… что-то… что зажглось внутри меня – по-настоящему греет. И как бы глупо это ни было, я хочу удержать тепло, хотя бы на мгновение.

Маркус протягивает мне конверт, когда я ухожу, и я рада, что он содержит именно то, что я сегодня заработала.

– Хорошая работа с этими придурками на мальчишнике, Скарлет, – говорит он, стоически кивая. – Увидимся завтра вечером.

– Благодарю.

– Хорошая работа, детка, – говорит Маркус, легонько похлопывая Бекку по заду. Она улыбается, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку.

От моего внимания не ускользает, что конверт у нее особенно толстый.

Я выхожу наружу, изо всех сил стараясь не выглядеть так, будто ищу черный Мустанг, а затем пытаюсь скрыть разочарование, которое пронзает меня, когда его нет.

Утро становится ледяным, и я плотнее закутываюсь в пальто. Приятно снова оказаться в туфлях на плоской подошве, ноги кричат о горячем душе, и кости болят, умоляя прыгнуть в постель.

Кристен следует за мной, и мы вдвоем стоим на обочине, она курит сигарету, я крепко обхватываю себя руками, пытаясь согреться. Мы оба смотрим, как группа пьяных девушек, шатаясь, проходит мимо, все хихикают, у них грязные волосы. Каблуки болтаются на кончиках пальцев, и все они выглядят изношенными. Они замечают Кристен и меня, ожидающих снаружи клуба, и их беззаботное поведение исчезает.

– Шлюхи, – говорит одна из них слишком громко.

Я игнорирую их, но Кристен показывает им средний палец.

– Могу я задать тебе вопрос? – тихо спрашиваю я, не обращая внимания на удаляющихся девушек.

Она кивает, сигарета свисает у нее изо рта.

Я сжимаю губы, пытаясь придумать лучший способ спросить, не доставляя никому неприятностей.

– Ты не замечала ничего подозрительного в последнее время?

Кристен фыркает.

– Более, чем обычно?

Такси подъезжает к тротуару, и я открываю заднюю дверь.

– Ну да.

Вишневый запах от сигареты Кристен исчезает в туманном утреннем воздухе, когда она отбрасывает ее в сторону.

– Например?

– Вы едете или что? – кричит водитель.

Я бросаю сумку на заднее сиденье.

– Да, просто дай мне минутку, – я поворачиваюсь к Кристен. – Девушкам платят за… – я прерывисто вздохнула. – Сексуальные услуги? Минет и все такое?

Между бровями Кристен появляется небольшая складка. Она заправила свои темные волосы за ухо, глядя в землю.

– Крис?

– Я слышала некоторые вещи. Вот и все.

– Что слышала?

Она пожимает плечами.

– Маркус устраивает частные вечеринки. Лия сказала, что он попросил ее пойти, сказал, что она может подзаработать на стороне.

– Она согласилась?

Кристен качает головой.

– Думаю, сначала она посоветовалась с одной из девушек. Она не сказала точно, что происходит, но мне показалось, что Маркус платил некоторым за то, чтобы они спали с парнями.

– Боже мой!

– А ты что-то видела?

Я киваю, не желая выдавать какую-либо дополнительную информацию, которая могла бы навлечь на меня еще больше неприятностей.

– Эй, куколка, здесь счетчик! – орет таксист.

– Ладно-ладно, – я протягиваю руку и сжимаю запястье Кристен. – Пожалуйста, не связывайся с этим дерьмом, Крис.

Кристен качает головой, и ее темные волосы падают на лицо. С таким жестом она выглядит на свой возраст. Такой молодой и наивной.

– Ни за что.

– Обещай мне.

Она закатывает глаза, но кивает.

– Обещаю.

Моя голова все еще кружится, даже когда я тихо проскальзываю в квартиру Эйзади, чтобы забрать Коди.

Я откидываю одеяло и просовываю руки ему под спину. Я почти стону от усилия поднять его с кровати, делая все возможное, чтобы взвалить на плечи его рюкзак и мою сумку, ничего не роняя. Он лежит у меня на руках, его конечности обмякли, голова свесилась мне на плечо.

Я медленно поднимаюсь по лестнице и целую вечность стою перед входной дверью, роясь в сумке, пытаясь найти ключи. Это никогда не бывает легко, но по какой-то причине сегодня я просто не могу жонглировать всем.

– Помощь нужна?

Мои руки инстинктивно сжимаются вокруг Коди, и я поворачиваюсь, с бешено колотящимся сердцем.

Джастин делает шаг назад.

– Извини, – тихо говорит он, опуская капюшон.

– Ты напугал меня до смерти, – шепчу я, неуверенно улыбаясь, хотя мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Он указывает на мою входную дверь.

– Чем могу помочь?

– О, можешь достать ключи из сумки, пожалуйста?

Я обнимаю Коди одной рукой, и Джастин осторожно просовывает руку в мою сумку, ища ключи от дома. Как только он это делает, я сожалею. Не представляю, что он там найдет: влажные салфетки, обертки от конфет, старые пачки жвачки, тысячу старых чеков, тампоны и, возможно, игрушки Коди.

К счастью, он быстро находит ключи.

– Тот, серебряный.

Как обычно, в коридоре темно, но все равно, когда он поворачивается к двери, я мельком вижу порез под его глазом, который выглядит свежим, а кожа вокруг него почти фиолетовая. Он толкает дверь и отступает в сторону. Когда он поднимает глаза, я не могу скрыть своего любопытства, когда смотрю на его лицо, разглядываю новый порез на щеке и маленькую царапину на нижней губе.

– Все в порядке? – спрашиваю я, поднимая Коди повыше.

Сглотнув, Джастин делает шаг назад, позволяя мне войти в квартиру. Он искренне удивлен моим беспокойством. Он кивает, выглядя взволнованным и смущенным.

Между нами долгое, глубокое молчание.

Даже с этим синяком на его прекрасной коже, все еще есть что-то мягкое в его взгляде. И это заставляет меня чувствовать себя защищенной, как никогда раньше.

– Не хочешь прийти сегодня на ужин? Я сделаю гамбургеры.

Слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю подумать о них. Я жду, что он вежливо откажется. Видит бог, он уже знает, что я стриптизерша ночью, мать-одиночка днем. Но его ответ меня удивляет.

– Во сколько?

– В шесть? – я почти шепчу, слова застревают в горле. Я быстро откашливаюсь, повторяясь. – Я знаю, что рано, но Коди ложится спать в семь тридцать, а мне нужно быть на работе к девяти.

– В шесть пойдет, – отвечает он, кивая и возвращая мне ключи от дома. – Я приду.

Я улыбаюсь, и его глаза на мгновение останавливаются на моих губах, прежде чем он уходит.

– Окей.

Он откидывает капюшон куртки и делает шаг назад к лестнице.

– Окей.

Глава 7

Скарлет

Я ставлю тарелку с фаршем на кухонный стол рядом с Коди.

– Перемешай все, окей?

Он улыбается почти безумно, его руки парят над миской.

– Руками?

– Ты вымыл их, как я просила?

Коди яростно кивает, показывая руки для того, чтобы я убедилась. Я знаю, что они чистые, но все равно проверяю – кто знает, во что он вляпался. Удовлетворенная, я указываю на миску с мясным фаршем и луком.

– Тогда начинай.

Он немедленно погружает руки в смесь, хихикая, когда она хлюпает между его пальцами. Мне потребовалось бы две с половиной секунды, чтобы смешать его самой, но Коди любит помогать.

Я намеренно занимала нас обоих, тщетно пытаясь не сойти с ума, но в нашей крошечной квартирке можно сделать только уборку.

Не знаю, какая часть моего недосыпающего мозга считала хорошей идеей пригласить Джастина на ужин, но, глядя на часы в восемнадцатитысячный раз, я все больше убеждаюсь, что это была действительно плохая идея. Я думала отменить встречу по крайней мере дважды, но не могу заставить себя сделать это. Одна часть меня кричит, что приглашение незнакомца в дом – плохая идея, а более громкая, более настойчивая часть меня жаждет компании другого взрослого человека.

И не просто какой-нибудь взрослый – взрослый в обличии Джастина.

Что еще больше расстраивает, – до встречи с ним я приняла решение не обращать внимание на то, что люди думают обо мне и о моем выборе. Моя жизнь была нелегкой, и порой это определенно не то, что другие выбрали бы для себя или для своих детей. Но я делаю то, что делаю, чтобы заботиться о Коди, так что к черту то, что все остальные думают обо мне. Но по какой-то глупой причине я беспокоюсь о том, что думает Джастин. Что он подумает, когда посмотрит на мою квартиру? Когда увидит мою мебель и стены, под облупившимися обоями? Я так долго жила в этом маленьком пузыре, который сама создала, что мысль о том, чтобы впустить кого-то внутрь, пугает.

Еще нужно подумать о Коди. Он очень мало общался с мужчинами после своего отца, и хотя он, казалось, чувствовал себя достаточно комфортно с Джастином, когда они встретились, я должна быть уверена, что он будет в порядке, находясь с ним рядом.

Я смотрю, как его руки исчезают и снова появляются в фарше.

– Хорошо, малыш. Молодец, – говорю я, он улыбается, в последний раз тыча в смесь пальцем. – Ты помнишь Джастина из соседней квартиры? – спрашиваю я.

Он поднимает глаза.

– С пластырями?

Я улыбаюсь.

– Да. Он придет сегодня на ужин. Что думаешь?

Коди кидает задумчивый взгляд.

– Джастин любит гамбургеры?

– Не знаю, – отвечаю я, пытаясь прочесть реакцию Коди. – Вот и узнаем, да?

Коди серьезно кивает.

– Наверное.

Мы формируем мясную смесь в котлеты.

– Джастин ходит в садик, как я? – спрашивает он.

– Нет. Взрослые не ходят в садик, помнишь?

– А, ну да, точно.

– Джастин чинит машины.

– Машины, как в кино? Как «Молния»?

– Вроде того, да.

Он замолкает на мгновение, пока я очищаю его руки.

– Его болячки зажили? – так много вопросов.

– Не знаю, – отвечаю я. – Спроси его, когда он придет.

Я киваю, убедившись, что очистила все кусочки говяжьего фарша.

– Халк всегда заживляет мои ранки.

Я целую его чистые пальцы.

– Знаю. Убери свои машинки, потом почитаем книгу, хорошо?

Он надувает губы.

– Это обязательно?

Я повернула его вокруг, направляя в спальню.

– Обязательно.

– Ну мам! – он скулит.

– Иди. Я проверю через пять минут.

В полдень он ложится спать, и я не могу не быть благодарна за то, что у меня есть немного времени, чтобы помыть голову. Я люблю своего сына больше всего на свете, но иногда девушке нужно принять душ без зрителей. Тем не менее, я держу дверь приоткрытой на всякий случай.

Горячая вода немного снимает напряжение в мышцах, и я почти чувствую, как они расслабляются под кожей. Трубы протестуют и скулят, а напор воды практически отсутствует, но с Коди, спящим, по крайней мере, еще полчаса, я расслабляюсь в брызгах, наслаждаясь ощущением тепла на коже. Я не тороплюсь, отшелушиваю кожу, бреюсь и мою голову.

Конечно, все, о чем я думаю сегодня, это Джастин.

Я изо всех сил стараюсь думать о нем как о взрослом человеке, но румянец, бабочки, вспышка влечения, пронизывающая меня всякий раз, когда он рядом, – заставляет меня чувствовать себя семнадцатилетней девочкой. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала что-то подобное, и это так чуждо, словно мое тело должно заново научиться справляться с этим.

С отцом Коди, Эриком, все было по-другому – другое время, другая жизнь. Я была так молода, и все в наших отношениях было потрясающе, как обычно бывает в подростковой любви. Весь мой мир вращался вокруг него, вокруг нас. Пока не появился Коди. К тому времени наши с Эриком отношения изменились. Я никогда не думала, что полюблю кого-то так сильно.

Теперь, почти четыре года спустя, такие чувства, как вожделение и влечение, которые, я была уверена, были похоронены в день отъезда Эрика, начинают всплывать, и я понятия не имею, что с ними делать.

Я вздыхаю, выключая кран. Может быть, я забегаю вперед. Это всего лишь мимолетная влюбленность. Это просто чертовы гамбургеры, ради Бога!

Коди крепко спит, когда я сушу волосы, но просыпается, когда я заканчиваю одеваться. Он трет кулаком сонные глаза, его светлые волосы торчат во все стороны.

– Теперь гамбургеры?

Я смеюсь, приглаживая его волосы.

– Попозже, малыш.

Ровно в шесть, когда я нарезаю начинку для гамбургеров, раздается стук в дверь. Каждая частичка меня встает по стойке «смирно», и мне приходится прилагать усилия, чтобы не побежать к двери. Коди, однако, появляется в дверях раньше меня.

– Можно открыть дверь?

Остановившись перед дверью, я заправляю волосы за уши и выдыхаю, чтобы успокоиться.

– Конечно, давай.

Я снимаю цепочку, и Коди тянется к ручке. Она распахивается, и я сразу понимаю, что совершенно не готова к этому.

При виде Джастина, стоящего в дверях, у меня внутри все переворачивается. Темно-синий свитер с длинными рукавами, делает его кожу яркой, почти светящейся. Он так хорошо выглядит, что это почти пугает. Я не знаю, куда смотреть; от поношенных джинсов до его карих глаз, всего слишком много. Я отступаю в сторону, чтобы впустить его, пытаясь унять дрожь в коленях, когда он проходит мимо, принося с собой запах мыла и чистой, теплой кожи. Образ его, моющегося в душе мелькает перед глазами, и мне приходится скрывать румянец, ползущий по шее.