Текст книги "Падение (ЛП)"

Автор книги: dalightiscomin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Коди не то что бы социальная бабочка. Думаю, он унаследовал это от меня. Он всегда был счастлив играть один или проводить время со мной, а не бегать с большой компанией детей. Я знаю, что должна поощрять его заводить друзей и быть общительным, но он – все, что у меня есть сейчас, так что, если я немного жадничаю, чтобы держать его при себе, пусть будет так. Я уверена, что через несколько лет он будет слишком крутым, чтобы тусоваться с мамой.

Облака медленно набегают, но солнца еще достаточно, чтобы согреть ноги, поэтому я вытягиваю их перед собой. С желудком, полным мороженого, солнцем и счастливыми детьми это в значительной степени стало идеальным моментом. Забыть о просроченных счетах, дерьмовой дневной работе и еще более дерьмовой ночной работе – это все, что мне нужно. День кажется совершенно новым: идеальным, солнечным и совершенно невесомым. Такие дни напоминают мне, что, как бы ни была тяжела жизнь, я бесконечно благодарна за то немногое, что у меня есть.

Я смотрю на Коди, который тихо сидит под горкой, за миллион миль и миллион лет отсюда, с любимыми фигурками динозавров в руках. В то время как другие дети визжат, бегают, падают и хихикают, он играет один тихо, более чем счастлив погрузиться в свой собственный мир фантазий. Это одна из вещей, которой я восхищаюсь в нем больше всего.

Иногда от понимания того, что он мой сын, у меня перехватывает дыхание. Я сделала это. Часть моей ДНК, часть меня и того, кто я есть на молекулярном уровне, является частью его. Он больше, чем просто десять идеальных пальчиков; он – коллекция из двух человек, все лучшие части свернуты в одно крошечное человеческое существо.

Мне было всего девятнадцать, когда я забеременела, когда я узнала, что больше всего на свете я хочу встретиться с человеком, которого помогала создавать. Конечно, его отец не чувствовал того же, и в то время я не могла понять, почему, но теперь, оглядываясь назад, зная, что я делаю, я вижу в этом только судьбу.

Еще несколько человек приходят и уходят из парка, и день переходит в ранний вечер. Довольно скоро солнце начинает садиться, и в тот момент, когда оно опускается за облако, воздух становится холодным, тепло солнца поглощается горизонтом.

Я встаю и машу Коди через площадку.

– Пора идти, – кричу я, и мгновение спустя он появляется со своего места под горкой. Он покрыт щепками коры и листьями, и так как мы пропустили его послеобеденный сон, он работает на парах, но все еще полон энергии.

– Можно я посмотрю тот мультик? – спрашивает он, когда я беру его за руку, и мы переходим дорогу.

– Опять? Тебе он еще не надоел?

Он качает головой, разбрасывая повсюду сухие листья.

– Это мой самый любимый.

Хотя я могу повторить всю реплику с динозаврами DVD по памяти, я все равно киваю.

– Можешь посмотреть после ужина.

– Да! – он кричит, размахивая кулаком и изображая удар карате.

Мы все еще довольно далеко от входа в подъезд, когда я замечаю группу парней, болтающихся снаружи. Поначалу я не волнуюсь, но по мере того, как мы приближаемся, чувство неловкости начинает увеличиваться. Обычно кучка мужчин меня не беспокоит, мне приходится иметь дело с идиотами, вроде этих парней, на работе постоянно, но я видела некоторых из них раньше, и они не те люди, на виду у которых я хочу быть рядом с Коди. Я пытаюсь придумать другой способ попасть внутрь, другой вход, но ничего не получается. Нам придется пройти мимо них.

Я пытаюсь выглядеть спокойной, но в нескольких ярдах от меня Коди сжимает мою руку сильнее, и я вижу, что он тоже их заметил. Одно дело находиться в окружении детей, но взрослые мужчины всегда заставляли Коди нервничать.

Их было четверо. Они не большие парни, но все равно четверо тупых пьяных парней. Я пытаюсь успокоить нервы, подступающие к горлу, – я не хочу, чтобы Коди чувствовал мои опасения. Я кладу руку ему на плечо, прижимая его к себе, когда мы подходим ближе.

Я надеялась, что смогу проскользнуть мимо без проблем, но, подняв глаза, обнаружила, что все четыре пары глаз наблюдают за нашим приближением. Плечи Коди напряглись под моей рукой, и я успокаивающе погладила его по спине, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

– Все в порядке, – тихо говорю я. – Продолжай идти.

Вход в здание окружен высокими садовыми клумбами, и ребята блокируют единственный путь внутрь. Повсюду валяются пивные банки и бутылки, и я чувствую запах дыма еще до того, как вижу окурки на земле. Один из них встает на моем пути, и он так близко, что мне приходится остановиться перед ним.

– Эй, – протягивает он, и ощущение его глаз на мне посылает волну отвращения, прокатывающуюся по мне.

Я пытаюсь обойти его, но он преграждает нам путь.

– Я тебя видел где-то раньше? – спрашивает он, пытаясь наклонить голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Я качаю головой.

– Не думаю. Извините.

Я пытаюсь обойти его, но он снова встает передо мной, и его друзья смеются. На этот раз я смотрю на него, стиснув зубы. Почему-то он не понимает намека.

– Ты уверена, что мы не встречались раньше, красотка?

– Сомневаюсь.

– Да-да, – говорит один из его друзей. – Она одна из девочек Маркуса.

Узнавание озаряет его глаза, и хотя он улыбается, это холодная рептилия.

– Точно. Ты работаешь в «Blush», – его глаза медленно путешествуют по моему телу. – Я узнаю эту хорошенькую попку где угодно.

– Я думаю, вы ошиблись, – я снова пытаюсь обойти их. – Можно пройти, пожалуйста?

Я крепко сжимаю Коди, чувствуя, как его рука мягко скользит по моему бедру, когда он прижимается к моему боку.

– Ты здесь живешь? – он спрашивает. – Только ты и ребенок?

Будь я одна, я бы с радостью воспользовалась маленьким перцовым балончиком, который держу в сумке. Но я действительно не хочу пугать Коди. Я просто хочу отвести его наверх, где безопасно.

Я стискиваю зубы, пытаясь стать выше.

– Это не твое дело. Как насчет того, чтобы пропустить нас?

Он делает полшага ближе и поднимает руку к моему лицу. Инстинкт заставляет меня отпрянуть, и в ту же минуту я ненавижу себя за это. Его пальцы касаются моей щеки, и мне приходится сжать челюсть, чтобы не попытаться откусить его пальцы. Вместо этого я сглатываю кислый привкус, который покрывает мой язык, чувствуя, что мой страх уходит вместе с ним.

Я не боюсь, я злюсь.

– Пойдем, – тихо говорит он. – Не нужно все усложнять. Уверен, мы с тобой что-нибудь придумаем, – от него пахнет дешевым бурбоном и несвежими сигаретами. От этого запаха у меня снова сводит живот.

Я открываю рот, чтобы огрызнуться, но меня останавливает приближающийся голос.

– Эй, – гремит голос позади меня. – Она сказала отвалить.

Голос глубокий и требовательный, и я вздрагиваю, когда внезапно появляется черная тень, отталкивая нас с Коди на шаг назад. Он такой высокий и широкоплечий, что я вижу лишь кофту и маленькие татуировки, выглядывающие из-под воротника.

Мне требуется мгновение, чтобы узнать Джастина. Только когда он слегка поворачивается и смотрит на меня через плечо, я понимаю, что это правда он. Я так удивлена его появлением, что мне требуется некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Что ты собираешься делать? – усмехается парень, его лицо уродливо контрастирует с почти идеальным профилем Джастина. Вблизи привлекательная линия его челюсти и скул еще более поразительны, чем я думала. – Хочешь, чтобы твое хорошенькое личико разбилось из-за какой-то шлюхи?

Спина Джастина сгибается, и боковым зрением я вижу, как он сжимает кулак, костяшки пальцев побелели от напряжения. На долю секунды другой человек съеживается, его мозг, очевидно, оценивает противника и останавливается.

– Отойди. Назад.

Он не делает ничего, чтобы скрыть угрозу в тоне. Его голос спокоен и тверд, но кулак все еще сжат. Я крепко прижимаю Коди к себе, мое сердце колотится так сильно, что я чуть не задыхаюсь.

После мгновения неловкого молчания парень, наконец, отступает от Джастина, и когда двое справа от меня отходят, я пользуюсь возможностью вытащить Коди через промежуток между ними в подъезд.

Посадив Коди на бедро, я поднимаюсь по лестнице так быстро, как только могу. Я не останавливаюсь. Не оглядываюсь. Я не дышу, пока мы не поднимаемся наверх и не оказываемся в безопасности за запертой дверью.

Глава 4

Скарлет

С Коди на бедре я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, мои ноги горят, а руки болят от его веса. Мгновение я вожусь с ключами, сердце бьется миллион миль в минуту, а руки потеют. Наконец дверь открывается, и я толкаю Коди внутрь, закрывая ее за нами и запирая на засов, прежде чем вставить цепочку на место.

Я кладу дрожащую руку на дверь и приподнимаюсь на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок. Коридор пуст. Убедившись, что там никого нет, я прижимаюсь головой к входной двери, прерывисто выдыхая.

Ненавижу, теперь эти придурки знают, где я живу.

Ненавижу, что Маркус может распространять свою грязь туда, где я чувствую себя в безопасности.

Больше всего я ненавижу то, что все, что я могла сделать – это убежать.

Я разрываюсь между страхом и гневом, желанием остаться и смотреть за Коди и необходимостью сбежать вниз и выплеснуть свой гнев в лицо этому парню.

Вместо этого я стою как вкопанная прямо за входной дверью, дрожа и пытаясь не заплакать.

Когда мгновение спустя я оборачиваюсь, Коди все еще стоит позади меня, его кулаки сжаты в свитере. Его голубые глаза наполняются непролитыми слезами, и гнев, все еще кипящий во мне, быстро смывается, заменяясь чувством вины. Меньше всего я хочу, чтобы Коди расстроился из-за того, что случилось.

Глубоко вздохнув, я протягиваю ему руку.

– Давай, – говорю я спокойнее, чем чувствую. – Посмотрим, что поужинать.

Я готовлю для нас обоих и делаю все возможное, чтобы придерживаться нашей рутины ради Коди. В то же время я держу ухо направленным в коридор за пределами квартиры, прислушиваясь к Джастину. Но я не слышу его тяжелых шагов на лестнице или звука захлопывающейся двери, и продолжающаяся тишина почему-то давит.

Коди спокойно ест, выражение его лица серьезнее, чем должно быть. Когда он заканчивает, мы собираем рюкзак, готовим его к следующему дню, а затем чистим ему зубы перед тем, как уложить спать.

Он переодевается в пижаму, начиная задавать вопросы.

– Мам, этот злой человек ушел? – спрашивает он, когда я надеваю на него кофточку.

Я киваю, поправляя шортики.

– Да. Он ушел, малыш.

– Почему он тебя расстроил?

– Ну, он сказал мне несколько неприятных вещей, и мне стало грустно. Как тогда Тайлер говорил тебе гадости в детском саду, помнишь?

Коди мрачно кивает.

– Но мне больше не грустно, потому что у меня есть ты, и ты делаешь меня счастливой.

– Правда?

– Да, я тебя люблю.

Коди улыбается.

– Я тоже тебя люблю, мам. Даже больше, чем Стивена.

Я драматично охаю.

– Больше, чем динозавра Стивена?

– Больше!

Он хихикает, когда я провожу пальцем по его ноге, и этот звук немного снимает напряжение внутри меня.

– Хорошо.

Коди продолжает готовиться ко сну, борясь со своими носками и тапочками. Стоя на коленях у кровати, я наблюдаю за ним, знакомая морщинка между его бровями морщит кожу.

– Он вернется? – спрашивает он, засовывая пальцы ног в желтый носок.

– Не знаю, – честно признаюсь я. Коди поднимает ноги, когда я надеваю его любимые тапочки с динозаврами. Я смотрю в его ярко-голубые глаза. – Но ты же знаешь, что здесь ты в безопасности, верно? Ты знаешь, что с тобой ничего плохого не случится?

Он кивает, я наклоняюсь и прижимаю его к себе.

– Я никогда-никогда не позволю никому причинить тебе боль, Коди. Никогда. Только ты и я, так что мы должны присматривать друг за другом, хорошо?

Я чувствую, как он кивает мне в плечо, и откидываюсь назад, улыбаясь, когда он убирает волосы с лица. Мне действительно нужно его подстричь, но его светлые кудряшки чертовски милые.

– Хочешь посидеть со мной сегодня на диване?

Его глаза загораются, и он слегка наклоняется.

– Динозавры?

Я подавляю желание закатить глаза.

– Сегодня никаких динозавров, Коди.

– Динозавры, мама, – надув губы, причитает он. – Ты обещала!

Я совершенно забыла свое обещание, позволив ему посмотреть один из его DVD с динозаврами. И теперь очень жалею, что купила ему на Рождество набор документальных фильмов.

– Хорошо, но недолго.

Он спрыгивает с кровати и бежит мимо меня в гостиную, где достает DVD и устраивается на диване.

– А ты знала, что птицы считаются динозаврами?

– Нет, – лгу я, и он кивает, когда я накрываю его одеялом.

Продолжая извергать факты о динозаврах, Коди сворачивается рядом со мной и нетерпеливо ерзает, пока не начинается документальный фильм, после чего он все еще полностью поглощен. К счастью, он засыпает в течение двадцати минут и едва замечает, когда я поднимаю его, чтобы унести в постель. Я включаю ночник у его кровати и оставляю дверь приоткрытой.

Коди спит, и мне больше нечем заняться, и этот придирчивый голос в моей голове начинает задаваться вопросом, что случилось с Джастином и парнями внизу. Я убираю на кухне и в гостиной, но к половине одиннадцатого уже не могу ждать. Мне нужно знать, что случилось. Убедившись, что Коди крепко спит, я выхожу в коридор и запираю за собой дверь. Ковер в холле, когда-то темно-зеленый, такой тонкий, что я чувствую половицы под босыми ногами, а холодный воздух, поднимающийся снизу, заставляет меня пожалеть, что я не надела носки.

На улице темно, но в прихожей горит свет. К счастью, улица пуста: парни ушли, и что-то внутри меня расслабляется, когда я не нахожу окровавленного и избитого Джастина, лежащего в углу. Но затем этот глупый голос в моей голове возвращается, задаваясь вопросом, где он.

Я качаю головой, закатывая глаза. Это не мое дело, где он.

Вернувшись наверх, я стою перед дверью своей квартиры дольше, чем необходимо, моя рука тянется к ручке двери. С того места, где я стою, мне видна квартира Джастина, золотой значок 3С на его двери блестит под флуоресцентными лампами.

Я слегка поворачиваюсь, как будто действительно могу подойти и постучать в его дверь. Но я не делаю этого. Вместо этого я еще секунду смотрю в коридор, прежде чем отпереть дверь и вернуться домой.

На следующее утро я бужу Коди в семь, и мы начинаем утреннюю рутину.

Я быстро принимаю душ, пока он смотрит телевизор, надеваю форму, и мы с Коди спорим о том, что он наденет. Когда он наконец одевается во что-то, что не является его костюмом Супермена, ест завтрак, пока я заканчиваю собираться.

Мы мчимся через пустое фойе, я замечаю, что Коди нервно оглядывается. И подъезд, и парковка пусты, за исключением нескольких автомобилей. Я нежно сжимаю его руку, и мы продолжаем двигаться, пробегая последние несколько ярдов, когда автобус останавливается перед нами. Поездка до детского сада Коди занимает всего двадцать минут, и хотя он ходит туда четыре раза в неделю, ему все равно требуется десять минут и, по крайней мере, дюжина поцелуев, чтобы отпустить меня. Сегодня утром потребовалось некоторое принуждение с помощью краски для пальцев, чтобы оттащить его от меня.

Как только Коди отвлекается настолько, что я могу уйти, я быстро регистрирую его и прохожу шесть кварталов до работы. Я прихожу как раз вовремя, чтобы приколоть бирку с именем и взять фартук.

В отличие от моей работы в «Blush», дни в закусочной – простые, бессмысленные. Я весь день на ногах, но клиенты хорошие, и работа такая легкая, что я могла бы сделать это во сне. На самом деле, бывают редкие дни, когда после смены в клубе я почти уверена, что всю смену хожу во сне. Я наливаю кофе, обслуживаю столы, протираю скамейки, болтаю с клиентами – это не ракетостроение, но мне нравится.

Сразу после двух, после того, как все расселись, и мы с Бет снова стоим за прилавком, наполняя салфетницы, из кухни выходит Пит, хозяин.

– Кто открыл сегодня утром? – он спрашивает, накидывая полотенце для посуды на плечо. Забрызганная маслом рубашка туго натянута на груди и животе, пуговицы натянуты до дыр.

– Скарлет, – говорит Бет, и когда Пит поворачивается ко мне, я вижу, что происходит, прежде чем он успевает что-то сказать.

Он вздыхает, прислоняясь к столешнице.

– Можешь уйти пораньше, дорогая? – он проводит толстыми пальцами по щетинистой линии подбородка. – Бухгалтер хочет сократить часы. Знаешь, дела с новой автострадой и все такое.

Недавно законченная Автострада, которая теперь соединяет северную и южную часть города, означала, что большая часть движения, которое пришло к нам, была отклонена. Маршруты грузоперевозок в город и из него изменились, и поток клиентов, которые у нас были, сократился почти вдвое. Мне нужны деньги не меньше, чем Бет, но мне жаль Пита и его жену.

У нас и так минимальный штат, но они в долгах, и я знаю, каково это – лежать в постели и беспокоиться о том, как ты будешь оплачивать счета. Я более чем знакома с чувством страха, которое гноится в животе, когда приходит еще один счет; когда вы должны решить, платить ли этот счет за коммунальные услуги или счет за уход за детьми. Тепло и электричество против работы и достойного ухода за сыном – это то, что не дает мне спать по ночам.

– Нет проблем, – говорю я, развязывая фартук.

– Не глупи, – возражает Бет, положив руку мне на плечо. – У тебя Коди. Я закончу пораньше.

– Все в порядке, – говорю я ей. – Я все равно не могу остаться, чтобы закрыться. И тебе понадобятся деньги, когда родится твой ребенок, – я нежно касаюсь ее живота, чувствуя небольшую выпуклость, которая начала проступать под платьем.

Бет улыбается, положив руку на живот.

– Ты уверена, что все в порядке?

Я киваю, и Пит вздыхает с облегчением.

– Скоро все наладится, – говорит он, стараясь мыслить оптимистично. Уверена, даже он слышит ложь в своем голосе. Он заставляет меня взять коробку с остатками: половину черничного пирога и немного мясного рулета, и даже засовывает завернутый бутерброд в карман куртки для поездки на автобусе домой.

Я проглотила сэндвич еще до того, как добралась до детского сада Коди, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не откусить от пирога. Когда автобус подъезжает, он почти пуст, поэтому мы выбираем места, на которых светит солнце, и я сижу с коробкой на коленях, наблюдая за городом.

Мы подъезжаем к блестящему красному корвету, его гладкая краска блестит в лучах полуденного солнца. Он находится в отличном состоянии, отделка безупречна, идеальный экспонат. Это заставляет меня думать о Джастине и его машине, а затем я думаю о моменте, когда он появился прошлой ночью. Прошло много времени с тех пор, как кто-то делал что-то подобное для меня, и я имею права быть немного шокированной.

Мне нужно сделать что-то, чтобы поблагодарить его, но у меня нет денег, чтобы дать ему, или купить ему что-то хорошее. Пока автобус грохочет, я пытаюсь собрать воедино все мелочи, которые знаю о нем. Он приходит и уходит в странное время дня. Всегда по разному. Он спокоен, я никогда не слышу музыки или звуков, доносящихся из его квартиры. Он ездит на старом Мустанге, и я думаю, он любит его, потому что заботится о нем, так как он всегда чистый и блестящий.

Наконец, я знаю, что Джастин живет один. Я никогда не видела его с друзьями или семьей. Ни детей, ни подружек.

Я разочарованно вздыхаю. Ничего из того, что я о нем знаю, мне не помогает. Единственное, о чем я могу думать, – это то, что он парень, и независимо от того, что я знаю или не знаю, есть одна вещь, которую я могу сделать, дать ему знать, как я благодарна за помощь.

Мужчинам легко угодить, надо просто набраться храбрости.

Почти вся поездка на автобусе уходит на подготовку плана, и к тому времени, как мы с Коди возвращаемся домой, я уже настроилась на то, чтобы пойти к Джастину после того, как сын уснет.

Пока Коди в ванне, без сомнения, покрывая пол ванной пузырями, я упаковываю оставшийся пирог в контейнер и заворачиваю холодное мясо на следующую ночь. Я ставлю духовку на таймер, и у меня как раз достаточно времени, чтобы почитать Коди и посмотреть, как он засыпает.

Сделав несколько глубоких вдохов, я хватаю то, что мне нужно, и в последний раз проверяю Коди, прежде чем выйти. Я тихо закрываю входную дверь, убедившись, что она заперта дважды. Что-то трепещет у меня в животе, когда я стучу в дверь Джастина, и как только я это делаю, я слишком поздно понимаю, что даже не знаю, дома ли он. Как только он открывает дверь, я пинаю себя за то, что не привела себя в порядок перед приходом. На мне огромный старый свитер, который я ношу уже много лет. Кроме того, я уверена, что у меня на щеке соус маринада.

Дверь открывается, и он выглядит почти шокированным, увидев меня. Он слегка прикрывает дверь, загораживая мне обзор своей квартиры.

– Привет, – тихо говорит он, с любопытством оглядывая меня.

Я нервно улыбаюсь.

– Привет. Я просто хотела поблагодарить тебя за вчерашнее.

– Оу, – Джастин слегка качает головой и хмурится. – Не стоит… все нормально.

Улыбаясь, я поднимаю покрытое фольгой блюдо.

– Я тебе кое-что приготовила. Ничего особенного, просто лазанья.

Джастин удивляет меня, выходя в холл, его большие руки берут блюдо из моих. Я делаю вид, что не вижу ободранной кожи на костяшках его пальцев. Легкий синяк под кожей.

– Ты приготовила?

Я киваю, засовывая пальцы в задний карман джинсов.

– Это самое меньшее, что я могла сделать.

Его тонкий черный свитер прилипает к предплечьям и демонстрирует бесчисленное количество татуировок, которые покрывают всю руку.

– И пирог тоже, – говорю я, указывая на пластиковый контейнер, балансирующий на противне.

Джастин выглядит искренне удивленным.

– Спасибо, – тихо говорит он.

– Кстати, я Скарлет, – торопливо говорю я.

Уголок рта Джастина подрагивает в почти улыбке.

– Да, я знаю. Я Джастин.

Я киваю.

– Да. Я видела тебя раньше.

Хотя он почти ничего не сказал, это все равно самое большее, что я когда-либо слышала от него, и я не могу понять, почему. Его голос тихий и успокаивающий, ровный, но достаточно грубый, чтобы считаться мужским. Приятный голос.

После этого я не знаю, что еще сказать. На самом деле, я только подошла, но теперь, когда я здесь, я не могу сдвинуться с места.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Надеюсь, эти придурки не доставили тебе слишком много хлопот.

Джастин отводит глаза и качает головой.

– Ничего такого, с чем бы я не справился.

– Круто. Что ж, спасибо. Ну, знаешь, за то, что поговорил с ними или… – мои глаза скользят по костяшкам его пальцев. – За что угодно. В следующий раз, когда они вернутся, думаю, я знаю, кому позвонить, верно?

Гладкие губы Джастина сжимаются, и на мгновение я вижу, как он злится.

– Не думаю, что они вернутся.

– Ох, – я бросаю взгляд на него, на то, как он сжимает челюсти. – Ну, хорошо.

Джастин на мгновение отводит взгляд, его руки сжимают контейнеры, и всего на секунду я пробегаюсь глазами по его внешности, как его босые ноги торчат из пары низких джинс. Да, мой потрепанный свитер и старые джинсы были плохим выбором.

– Как ребенок? – говорит он, поднимая глаза и почти ловя мой взгляд.

Я улыбаюсь, оглядываясь на свою квартиру.

– Коди? В порядке. Он довольно стойкий, – я не могу сдержать смешок. – Иногда мне интересно, кто из нас взрослый.

Джастин кивает, но молчит. Тишина не причиняет мне неудобства, но что-то в нем заставляет мои внутренности скручиваться, и я не знаю, что я чувствую по этому поводу.

– Ну, мне лучше вернуться, – говорю я, указывая большим пальцем через плечо. – Я просто хотела еще раз поблагодарить тебя.

– Спасибо за ужин, – говорит он. Я пожимаю плечами, как будто это ничего не значит, как будто я не провела весь день, тихо волнуясь над чем-то таким простым, как поднос лазаньи.

Я чувствую, как он стоит в коридоре позади меня, когда я ухожу, и я изо всех сил стараюсь вспомнить, как правильно ходить и понять, как не врезаться во что-то или не споткнуться.

Влево, вправо, пятка, носок.

– Скарлет?

Я обернулась, когда была уже возле своей двери. Он все еще за пределами своей квартиры, еда в его руках.

– Если тебе понадобится помощь, просто дай мне знать.

Я улыбаюсь и не знаю, может, это из-за освещения в коридоре, но мне кажется, что Джастин немного краснеет.

– Обязательно. Спасибо.

Глава 5

Скарлет

– Ты не можешь найти кого-нибудь другого?

– Никого не осталось, Скарлет. Тиа, Эмили и Джейми в Вегасе, и я не могу связаться с Лией.

Я кладу голову на спинку дивана и закрываю глаза.

– Она, наверное, где-то прячется с Сэмом, – говорю я со вздохом.

Бекка фыркает, и я представляю, как она закатывает глаза.

– Именно. У Сэма тоже выходной, так что она ни за что не придет. Пожалуйста, согласись, Скарлет. Я нуждаюсь в тебе.

Сейчас шесть часов вечера пятницы, и я свернулась калачиком на диване, а Коди сидит у моих ног, изучая страницы журнала «Где живут дикие звери». У меня болят ноги и спина от недели работы в закусочной, и я правда хочу отдохнуть.

– Я хочу пить, – говорит Коди.

– Все чаевые твои, – говорит Бекка на том конце.

Я уже решила пойти – видит Бог, мне нужны деньги, – но все равно приятно слушать, как она умоляет.

– Сок? – я спрашиваю Коди. Он кивает, и я наливаю ему напиток, в то время как Бекка продолжает умолять меня.

– Если ты придешь пораньше, я уговорю Маркуса отпустить тебя в субботу.

– Ах, вот как?

Теперь я знаю, что она в отчаянии.

– Конечно! Почему нет? Я что-нибудь придумаю, ты можешь взять выходной. Сходишь на свидание или еще куда-нибудь!

– Ага, моё свидание – это Коди и мороженое.

– Я все время говорю, что могу свести тебя с кем-нибудь, если захочешь. У меня есть подходящие клиенты.

У меня отвисает челюсть.

– О боже, нет. Бекка, нет. Я в порядке. Спасибо.

Она смеется.

– Ладно-ладно. Но, если вдруг решишься, дай мне знать.

У меня щеки покраснели, и я чувствую жар от румянца, ползущий по шее. Не знаю, почему меня смущает мысль о свиданиях. Я провожу ночи с мужчинами: флиртую, улыбаюсь, поддерживаю разговоры. В конце концов, это все игра. Это не я. Это Роза. Мысль о том, что после почти пяти лет одиночества я стану настоящей, пугает меня до чертиков.

– Буду в восемь, – говорю я, наконец. – Давай я тебе перезвоню, как только разберусь с Коди, ладно?

– Спасибо, – говорит Бекка, вздыхая с облегчением. – Ты просто персик. Скоро увидимся.

Я бормочу «увидимся» и бросаю телефон на кухонный стол. Убирая игрушки и книжки с картинками, я убираю сок Коди и сажусь на пол рядом с ним. Его волосы все еще мокрые после ванны и вьются вокруг ушей и затылка. Это до смешного восхитительно.

– Почитаешь мне? – спрашиваю я, легонько толкая его в бок.

Он еще не умеет читать, но тем не менее забирается ко мне на колени и рассказывает о мальчике в костюме монстра и других больших чудищ. Когда он заканчивает, мы возвращаемся к началу, и теперь я читаю ему.

К сожалению, мне нужно готовиться к работе. Час спустя, после быстрого душа, я укутываюсь в халат, на моих пальцах рук и ног – свежий лак, а кожа чистая и гладкая. Я поворачиваю голову, позволяя волосам упасть вперед, и сушу их феном. Между ног я вижу, как Коди заходит в ванную и забирается на сиденье унитаза рядом с раковиной. Я поднимаю голову и приглаживаю челку. Это совершенно бессмысленно, так как я все равно уберу их под парик через несколько часов, но с чистыми волосами всегда чувствуешь себя лучше. Я одела Коди в его пижаму Железного Человека, и он собрал все свои вещи на ночевку у миссис Эйзади.

– Что делаешь, малыш?

– Ничего, – говорит он, наблюдая за мной и возясь с косметикой на тумбочке. Не успеваю я опомниться, как на его щеке появляется мазок хайлайтера, а подушечки пальцев на левой руке красные от румяны.

Я выключаю фен, кладу его под раковину и достаю несколько салфеток для снятия макияжа, чтобы вытереть сыну руки.

– Готов идти?

– Можно я пойду с тобой? – он морщится, когда я вытираю блестящую полоску с его щеки.

– Ты не хочешь к Неде?

Снова чистый и опрятный, Коди поворачивается и хмуро смотрит на свое отражение в зеркале.

– Она не разрешает мне смотреть динозавров по телевизору.

Я ерошу его волосы, лезу в косметичку за бигуди и тушью.

– Я разрешу тебе завтра смотреть весь день, хорошо?

Он не отвечает, вместо этого удовлетворенно корчит рожи в зеркале. Мы оба смеемся над его глупыми лицами, когда раздается стук в дверь. Я смотрю на часы, и мое сердце подпрыгивает. Между возней с Коди и приведением себя в порядок я полностью потеряла счет времени.

– Дерьмо.

Коди зажимает рот руками, подавляя смешок, когда я выхожу из ванной.

– Мама сказала гадкое слово! – кричит он, громко смеясь.

– Я знаю, – отвечаю я ему, мысленно пиная себя. – Мама сожалеет. Никаких больше гадких слов, я…

Слова застревают у меня в горле, когда я распахиваю входную дверь и вижу Джастина. Его капюшон поднят, почти полностью закрывая лицо. Но даже без этого я бы узнала его где угодно.

– Джастин… Привет.

Его рука скользит вверх, и он откидывает капюшон, открывая грязные светлые волосы под ним.

– Привет.

С лестницы дует холодный ветер, и я вдруг вспоминаю, что стою в одном нижнем белье и потрепанном розовом халате. Я плотнее закутываюсь в него.

– Принес твой поднос, – говорит он.

– Ох, – я тянусь к стеклянной тарелке в его руках. – Ты не должен был этого делать.

Он пожимает плечами, его длинные пальцы почесывают челюсть, и он открывает рот, чтобы ответить, но останавливается, его глаза устремлены куда-то позади меня.

Я чувствую, как рука Коди обвивает мое бедро, прежде чем замечаю его, и когда смотрю вниз, сын спокойно глазеет на Джастина. Я успокаивающе кладу руку ему на макушку, он смотрит на меня, а потом снова на Джастина.

– Хочешь поздороваться?

Коди очень тихо шепчет «привет», уткнувшись лицом мне в ногу.

– Коди, верно? – спрашивает Джастин, протягивая ему руку.

Что-то теплое и покалывающее разворачивается в моей груди, когда рука Коди ослабевает и он делает шаг вперед, глядя на руку Джастина, а конкретно – на красную кожу на казанках.

– Ты поранился?

Джастин сгибает пальцы на протянутой руке и кивает.

– Да, поранился.

– Было больно?

Он снова кивает.

– Когда я ударяюсь, мама дает мне пластырь с рисунками.

Я нежно кладу руку на плечо Коди.

– Коди любит пластыри «Мстители», да? – Коди кивает и снова смотрит на Джастина. Внезапно его глаза загораются, и он начинает извиваться рядом со мной. Мне приходится положить руку ему на спину, чтобы он не упал. Он тянет меня за руку, пока я не наклоняюсь, чтобы он мог прошептать мне на ухо.

– Мама, давай наклеим ему пластырь? Чтобы ему стало лучше.

– Я не знаю.

– Пожалуйста!

Я не могу сказать «нет», когда он в таком состоянии. Он широко раскрыл глаза и крепко сжал руки, умоляя меня. Я смеюсь.

– Окей. Найдешь их в ванной?

Он убегает, почти спотыкаясь о гоночную машину.

Мы с Джастином тихо стоим в дверях, пока Коди роется в ящиках в ванной.