Текст книги "Научи меня всему (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Разве твой учитель не должен был рассказать тебе об этом?

Сигюн плотно сжимает губы. Она делает огромное усилие над собой, чтобы не превратить наглеца во что-то похуже каракатицы или чибиса.

– Локи маг, а не лучник. Он обучил меня основам, и мне этого достаточно. Лук – периферия моих навыков, а не основная их часть, – она стряхивает его руки со своих и пускает стрелу ровно в яблочко мишени. Поворачивается вокруг своей оси и встречается с нахальным взглядом.

– Считаешь магию чем-то серьезным? Как наивно…

– Наивно: не считать магию чем-то серьезным! – Сигюн вскидывает подбородок вверх и прекращает эту и так вышедшею из-под контроля игру в «любезности»: – Что ты имеешь против Локи, Эрнард? Ты боишься его и ненавидишь, в то время как вы даже ни разу не встречались до дня Бала Девяти миров!

– Боюсь?! – ошалело выплевывает Эрнард. В глазах вспыхивает оттенок бешенства. Он резко хватает Сигюн за локоть, заставляя вскрикнуть от неожиданности. – Что за чушь ты несешь?!

– Чушь? – усмехается она фирменным вздергиванием губ Бога Коварства. – Ты шарахаешься от него, стоит ему появиться на горизонте! Что, будешь отрицать?!

– Не путай страх с презрением, наивная девчонка! Посмотри на себя! – он брезгливо кривится с каким-то глухим огорчением. – Ты могла бы стать царицей Альвхейма в будущем, если бы не была такой порченной!

Сигюн открывает рот в оскорбленном изумлении.

– Ложь, притворство, обман, – Эрнард неожиданно отталкивает ее от себя. – Этот йотун оставил на тебе свою жирную отметину так, что вряд ли тебя еще кто-то захочет.

– Что за бред? – Сигюн кривится в лице. – Йотун? Ты невменяемый!

Эрнард вдруг недоверчиво щурит глаза. Окидывает долгим и пронзительным взглядом разъяренную царевну Асгарда. И неожиданно расплывается в ненормальной улыбке, качая головой. Проходится по волосам пальцами. Он резво сокращает между ними расстояние и с жаром шепчет в лицо:

– Бедная маленькая девочка… Кажется, тебе не сказали кое-что очень важное! Интересно, почему? Поинтересуйся этим у своих родителей! О! А лучше спроси сразу у виновника торжества! Почему же твой горячо любимый дядя не поведал, что из рода ледяных великанов?

– Ты лжешь… – шепчет себе под нос Сигюн, отступая на шаг.

– Обвиняешь во лжи меня? – Эрнард невесело хмыкает. – Ты умная девочка. Сложи же уже два и два.

– И зачем ты мне это рассказал?..

– Зачем? – он пожимает плечами. – Наверно, потому что хочу насолить ему. Ничего личного конкретно к твоему Локи. Просто ненависть к йотунам у альвов в крови. А он здесь уж как-то слишком хорошо устроился.

***

Сигюн мчится по дворцовому саду. Оставленная неухоженной «живая» его часть нещадно хлещет ветками по рукам. Носки сапог путаются в паутине плюща, едва не роняя оземь. Ей кажется, что еще шаг – и она задохнется. Сигюн резко останавливается. Сбитое дыхание жжет пересохшее горло. Она сдавленно всхлипывает и сжимает руки в кулаки от досады. Сжимает этот треклятый золотой лук и с неприкрытой ненавистью кидает бесполезную безделушку в грязь. Сбрасывает следом колчан. Ненавидит. Как же она сейчас все ненавидит! Глаза плотно сжимаются, а напряженные пальцы путаются в растрепавшихся волосах. По ним всплеском золотой энергии проходится магия.

Все, что Сигюн сейчас хочет, – просто исчезнуть.

========== Часть 7 ==========

Когда легкие опаляет сухим морозом, Сигюн понимает, что наконец-то полностью успокаивается. Мысли возобновляют свое рациональное движение. Она сама себе натянуто улыбается. Было бы только желание – и никакие волшебные повязки на глаза не спасут. Она выдыхает теплое облачко пара и поднимает голову под падающие снежинки.

Йотунхейм.

Это довольно иронично.

Кончики пальцев быстро начинают неметь, и Сигюн мановением руки наколдовывает себе меховую накидку. Точно такую же, какую для нее создает в последний раз Локи. Локи… Йотун… Она хмыкает. Его раса, в общем-то, ей безразлична. Ощущение вогнанных в душу осколков стекла не от этого. Задевает другое.

Обман.

Отца. Мамы.

Его.

Зачем нужно было держать это в таком строжайшем секрете? Она же знала, что он ходит каждый год в Йотунхейм. Всего одно признание – и оно бы развеяло все настойчивые, явно надоедающие ему, вопросы. Сигюн фыркает. Что за маниакальная любовь к тайнам?

Тайнам.

Она резко останавливается. И вмиг проклинает свою наивность, со вздохом оглядываясь по сторонам. Вокруг ровной гладью простирается снежная равнина, кажущаяся синей из-за темного неба. Сигюн нашла тропу сюда. Что ж, молодец. Но она без понятия, как искать тропу обратно.

***

Сигюн крепче кутается в кокон из меха, подминая под себя ноги. Ногтем вырисовывает линии на льдинке. Небольшой холм, который она находит, полон вот таких нехитрых вкраплений. С него открывается однотипный и уже наскучивший вид. Теперь понятно, почему Локи говорил, что не видит в Йотунхейме ничего интересного. Слишком… мертвое. В этом мире все слишком мертвое. Застывшее в бесконечном неизменном состоянии. Точно отрезок мира затолкали в хрустальный прозрачный шарик. Сигюн трет друг о дружку похолодевшие руки, подносит ко рту и греет горячим дыханием.

Она неожиданно замирает с открытым в выдохе ртом. Позади слышится не предвещающий ничего хорошего хруст продавливаемого снега. Сигюн точно сковывают тысячи маленьких игл, с усердием загнанных под кожу. Этот хруст слишком громкий, чтобы принадлежать даже йотуну. Она медленно сглатывает. И так же медленно поворачивается. Чтобы едва не закричать в голос. Взгляд упирается прямо в белую глазницу огромного ледяного волка. Его холодное резкое фырканье сбивает с головы капюшон, и Сигюн рвано выдыхает. В этом дуновении она подмечает что-то отдаленно знакомое. Родное… Она осторожно кладет дрожащую ладонь на ледяную морду. Пальцы проходятся по колючей, своевольной и властной энергии. Сигюн вдруг тепло улыбается.

Пелена мигом сходит одним коротким зеленым свечением. Изумрудные глаза, полные концентрированного гнева, сковывают взглядом по рукам и ногам. Вновь не позволяя даже шевельнуться. Кажется, чтобы даже просто дышать – нужно спросить разрешение. Сигюн слишком хорошо знает Локи, чтобы не понимать: с ним таким лучше не связываться. Но сегодня явно не тот день, когда у нее исправно работает самосохранение. Она говорит тихо, почти шепча:

– Я узнала тебя по магии.

Ее рука все еще покоится на его щеке. И Локи жестким захватом сминает миниатюрную ладонь в своей. От того, что он молчит, делается только хуже.

– Скажи что-нибудь, – опасливо просит Сигюн. Но он все так же молча не сводит с нее взгляда. Она нервно усмехается: – Что, даже не накричишь?

– Предоставлю это твоему отцу и матери, – тон леденящий, безэмоциональный. – Сказки тоже можешь оставить им.

– А чего тогда хочешь ты?..

– Правду.

Бог Коварства, который хочет правду? Сигюн вымученно усмехается. Нет. Она не будет поднимать эту тему. Она просто будет знать. И все. Но она выдаст ему кое-что другое в отместку. Он же хочет правды? Только вот…

– Правда тебе не понравится…

– ГОВОРИ! – громогласный крик оглушает, заставляя от внезапности зажмуриться и сжаться в комок.

Ледяное эхо звенит в темной снежной пустоши, только нагоняя страх. Сигюн поджимает посиневшие от холода губы и поднимает голубые глаза навстречу к изумрудным. В последних читается немыслимая ярость.

– Я влюбилась.

Локи, даже не шелохнувшись, до ощутимой боли сжимает челюсти. Так, что на бледной коже вырезаются желваки. Перед глазами отчетливо мелькает альвхеймский мальчишка, обнимающий его подопечную. Локи спрашивает голосом отменного палача:

– В кого?

– Но понимаю, что не подхожу ему…

– В кого? – бесстрастно повторяет он. В нем сумасшедшим комом крутится гнилая злость и беспочвенная ненависть.

– Я даже не умею целоваться…

– В-к-о-г-о? – отчетливо выплевывает Локи каждую букву. Еще немного – и он просто ее ударит.

– Научи меня, – внезапно просит Сигюн. По собственному желанию кладет голову в пасть голодному волку.

Локи смаргивает пелену затмевающей разум ревности. Он, зациклившись на одном, совершенно пропускает мимо ушей все сказанное. И чтобы не прослыть дураком, пытается защититься агрессией:

– Не смей пытаться заговаривать мне зубы, дрянная девчонка!

Его шипение больно режет по хрупким стенкам ее души. Еще чуть-чуть – и либо у Сигюн сдадут нервы, либо Локи размажет ее как букашку, попавшую под царский сапог. Она рвано выдыхает. Это будет либо перечеркнувшей все роковой ошибкой, либо…

Сигюн неожиданно подается вперед, прижимаясь в поцелуе к ошалевшему Локи. С настойчивостью самоубийцы неумело сминает его губу своими. Он даже не пытается сдвинуться с места. Это просто безумие! Это… Локи внезапно резко подтягивает Сигюн за голову и больно впивается жадным поцелуем. Всего на пару секунд, понимая, что творит глупость. Он резко отстраняется, тяжело дыша. Взгляд мечется. Локи огромным усилием воли возвращает свое самообладание на место и шипит как полоумный:

– Спятила?!

– Уже давно! – с отменным румянцем рапортует Сигюн и со смелостью смертника выплевывает в лицо насмешку: – А ты?! У самого-то глаза загорелись!

Она издает тихий писк, когда аристократичные пальцы с неаристократичной грубостью сжимают в кулак рыжие локоны. А следом в нее вжимаются холодные тонкие губы. Его поцелуй жесткий и властный. Собственнический. Резкий, рваный и неспокойный. Проникнутый желанием взять все то, что давно хотелось за считанные секунды. Совсем не такой поцелуй, о каком мечтают юные девы, по ночам уткнувшись лицом в подушку. Но это его поцелуй. И Сигюн просто теряется в реальности почти сразу же. По инерции подается навстречу, наслаждается неожиданным настигнувшим сладостным сумасшествием.

Она находит себя задыхающейся с прикрытыми глазами в непростительной близости со своим дядей. Ее руки путаются в черных как смоль волосах, упираясь костлявыми локтями в широкие плечи. Его пальцы одной кисти все так же оттягивают рыжее золото. Только уже без ноющей боли. А другой – по-хозяйски покоятся на талии. Локи сбивчиво выдыхает жаром в губы, прижимаясь лбом ко лбу:

– Специально разозлила меня, чтобы я действовал на эмоциях?

Сигюн довольно улыбается в ответ на напускное шипение.

– Ну хоть чему-то ты научилась у Бога Коварства.

– Ты обещал, помнишь?.. – осторожно начинает она. – Что научишь меня всему, о чем я тебя ни попрошу.

– Знаешь, милая… это выходит далеко за рамки моего обещания…

– «Это»?

– Вот «это»! – Локи коротко прикусывает нежные губы. А затем тихо и протяжно мычит. В шепоте сквозит ирония: – Твой отец убьет меня…

Сигюн не может сдержать тихий смех. Его глаза все еще прикрыты. Она шепчет в ответ заговорщицки тихо-тихо:

– Только если он об этом узнает.

Локи вскидывает бровь. Зеленые глаза с адским хитрым пламенем находят такие же, только нежно-голубые напротив. Губы сами собой расплываются в коварную ухмылку. Если бы в их омутах жили черти, как высокопарно гласит выражение, они бы пожали друг другу руки. Сиф все же была права: маленькая бестия проводит с ним слишком много времени. И он «плохо влияет» на нее.

– Совсем не страшат последствия, да? Я все-таки твой дядя. Пусть и не по крови.

– А я твоя племянница. Пусть и не по крови.

– Намекаешь, что все шишки падут на меня? – Локи качает головой. – Всегда знал, что ты вырастешь тем еще бедствием.

Сигюн с усмешкой утыкается ему в шею. Они наслаждаются кратким моментом идиллического молчания. Пока ее одним движением не подхватывают под колени и не поднимают на руки. Сигюн приходится наскоро ухватить Локи за шею.

– Зачем?..

– Затем, что ты почти отморозила себе ноги, сидя на льду, дуреха! А я обещал вернуть тебя Тору и Сиф целой и невредимой.

– Так все это только из-за обещания? – она с долей обиды ловит какой-то чересчур хитрый взгляд.

– Естественно! – на лице расползается коварный оскал, не предвещающий ничего хорошего. – Потому что, как только Тор и Сиф удостоверятся в твоей сохранности, ты ответишь лично мне за эту выходку по полной. – Сигюн издает короткое «ой», полностью удовлетворяя ожидания Локи. – И советую тебе придумать для царской четы правдоподобную отговорку о своей внезапной пропаже. Потому что помогать тебе выкручиваться я не собираюсь.

– Что, даже после поцелуя?

– Всерьез думаешь, что это что-то меняет? – он широко ухмыляется. – Твоя наивность выше всяких похвал, милая!

– Деспот…

– Трикстер.

***

Когда Локи, ухватив под локоть, вводит Сигюн в тронный зал, Тор хмуро восседает на Хлидскьяльве{?}[Хлидскьяльв (Hliðskjálf) – в скандинавской мифологии трон бога Одина], а Сиф наматывает рядом круги. Но обе пары родительских глаз тут же взметываются в сторону чеканных шагов и тихого постукивания каблуков.

– Вернул, как и обещал! – провозглашает Локи вместо приветствия. На губах появляется язвительная усмешка. – И нечего было разводить столько крика из ничего. Моя царица, – отвешивает он саркастичный поклон.

– Сбей свою спесь, Локи! – воительница-мать в своем гневе походит на разъяренную тигрицу. – Ее поступок, прежде всего, вина твоего дурного влияния!

– Закрой рот, Сиф, будь добра.

– Локи! – громогласным басом ревет Тор.

– Мне плевать, что она царица Асгарда! – выплевывает он, глядя на сводного брата. И возвращается к его супруге со взбешенным шипением: – Не смей вешать на меня ее проступки! Она взрослая девочка и думает своей головой, а значит, может вполне отвечать за свои действия! Я ее учитель, а не нянька!

– И чему ты ее научил?!

Локи внезапно гордо ухмыляется.

– Тому, что ни царская чета, ни великий всевидящий Хеймдалль не смогли ее найти, когда ей этого не хотелось!

Сигюн готова провалиться на месте. Эта словесная баталия накаляет атмосферу до предела. Немудрено, почему Локи оказался в состоянии монстра, когда нашел ее в Йотунхейме. Спасибо маме. Хотя этого вполне можно было ожидать, учитывая сколько шороху Сигюн навела. От ее матери, вероятно, достается всем. И отцу. И Эрнарду. И Локи. В особенности Локи. Для леди Сиф стало нонсенсом, что ее благовоспитанная девочка так эгоистично заставила всех волноваться. Нагрубила принцу альвов, сбежала ни пойми куда, скрывшись от взгляда Хеймдалля. И вывод оказался довольно прост: во всем виновен подающий плохой пример дядя! Отчасти мама, конечно, права… но знать ей об этом точно не стоит. Эта история и так, похоже, становится последней каплей.

От шага до неминуемой катастрофы всех спасает раздраженный выдох Тора. А следом недовольный укор:

– Хватит! Разгалделись как торгаши на рынке! – он спускается с трона и встает напротив дочери, скрестив руки. – Сигюн, дочь Тора! Ты понимаешь, что своим поступком подняла на ноги весь Гладсхейм?

– Так уж весь? – несмело иронизирует Сигюн. – По мне, так эта новость за пределы тронного зала и не выходила.

– Естественно, нет, – Тор слегка конфузится, однако мигом возвращает себе лицо сурового воспитателя. – Но мы сейчас не об этом!

– Именно! – гордо вздымает голову Сиф с уже более спокойным тоном. – Сигюн, меня не волнует то, что у вас случилось с Эрнардом. Кто из вас виноват и прочее… Но ты должна понимать, что твоя выходка переходит все границы! Что мы с твоим отцом должны были думать, когда ты просто исчезла во всех Девяти мирах?!

– Я что, не имею право побыть одна?

– Не таким способом, милая, – неожиданно встревает Локи. – Я обучал тебя такой сложной магии не для этого.

«Не для того, чтобы ты сбегала в Йотунхейм, подвергая себя опасности и меня казни, просто потому, что «хочется»!» – читает Сигюн в зловещем прищуре.

Она поджимает губы. Скажи сейчас истинную причину вылазки в Йотунхейм и бесконечной обиды на родителей – начнется полный бедлам. Который, вероятно, напрочь перечеркнет все перспективы взаимного страстного поцелуя. А потому…

– Магия! – провозглашает Сиф. – Вот именно! Я ведь изначально была против этого!

– Сиф!.. – предупредительно встревает Тор.

– Она напрочь тебя развратила!

– Мама, что ты…

– Не перебивай свою мать!

– Сиф, ты перегибаешь…

– Я перегибаю, Тор?! – она внезапно резко закрывает глаза и выдыхает.

– Мама, послушай…

– Я запрещаю тебе заниматься магией. Все. Хватит играть в игры.

Сигюн отступает на шаг назад, точно ей влепили со всего размаху пощечину. Впрочем, фигурально так и есть. Спина упирается в грудь Локи. Внутри все нервы натягиваются одной тонкой рвущейся ниточкой. Сигюн не выдерживает. Она разворачивается и порывисто обхватывает Локи за талию, пряча нахлынувшие слезы горькой обиды. Только он сейчас может ее понять. И он понимает. Локи одной рукой мягко обхватывает ее за плечи под опешившие взоры царской четы. Сигюн чувствует исходящую от него озлобленность. Он, как никто, знает, что значит быть презираемым за свою страсть.

– Тебе царская тиара мозги натерла? – интересуется Локи, приподняв бровь. – Думаешь, она вот так по одному твоему слову откажется от того, чему столько лет обучалась?! Что уже стало частью ее жизни и ее самой?

– Сиф, это было лишнее… – Тор осторожно сжимает плечо жены. – Отец не лишил Локи магии, даже когда он попытался захватить Мидгард…

– И каков оказался итог? – уже понимая, что не права, все равно из-за горделивого упрямства гнет свою линию Сиф. – С помощью этой же магии он свергнул Одина с трона и начал Рагнарёк…

– Рагнарёк начала Хела, а не я! Прекрати вешать на меня все огрехи!

– Локи, – устало просит Тор.

Он поджимает губы, встречаясь с тяжелым взглядом брата. Брата, утешающего его дочь. Что же такого они с Сиф упустили, что Сигюн отдалилась от них? Тор всегда считал, что понимал своего ребенка. Теперь он в этом совсем не уверен. Он обращается к своей супруге:

– Сиф, будь благоразумна…

– Я знаю, – она сокрушенно вздыхает и зарывается пальцами в волосы. – Знаю. Я погорячилась. Милая, извини меня… я не хотела…

– Уведи меня отсюда, – тихо шепчет Сигюн Локи в грудь, – пожалуйста…

Он раздраженно втягивает воздух сквозь зубы. Все превратилось в еще больший бедлам, чем он ожидал. Не могли просто наказать ее?! Боги!.. обязательно нужно устраивать спектакль! А ведь такие трюки вообще-то по его части!

– Твои извинения, Сиф, кроме тебя, сейчас никому не нужны, – едко подмечает он под убийственным взглядом Тора. – Брось, брат, ты прекрасно видишь, что я прав! Глупо извиняться перед тем, кого только что пырнул ножом.

Тор неохотно кивает и приобнимает понурую супругу. Шепчет Сиф на ухо:

– Дай ей остыть, хорошо? – возвращает свое внимание Локи и Сигюн. – Забудем эту историю с магией. Это было ошибкой, Сигюн. Не держи на свою мать зла. Но тем не менее, ты должна понести наказание, ты же понимаешь это?

Сигюн одной рукой отцепляется от Локи и стирает мокрые дорожки со щек. Встречается взглядом с отцом. Она понимает. Это справедливо. Против этого ей выставить нечего.

– Домашний арест, – неожиданно выдает Локи.

– «Домашний арест»? – скептически переспрашивает Сигюн. – Серьезно?

– Будешь прежде думать, чем вытворять такую дурость. Я на тебя тоже зол, если ты не забыла, – въедливая насмешка любовно ласкает слух. Это куда приятнее, чем беспочвенные обвинения.

– Разумное наказание, – кивает Тор. – Так и поступим. Сигюн, дочь Тора! Я запрещаю тебе выходить из своих покоев месяц!

– Месяц?!

– Вы как-то слегка загнули, Ваше Величество, – елейно усмехается Локи.

– Неделя, – исправляет сконфузившегося мужа Сиф. – Вполне разумный срок, чтобы подумать над своим поведением.

***

Сигюн сбрасывает высокие сапоги на пол и прямо в легкой броне заваливается на постель. Взгляд тупо упирается в потолок с искрящимися звездами. В детстве она любила составлять из них новые несуществующие созвездия. Сейчас же – не видит в них ничего, кроме украшения интерьера, вызывающего ностальгию. А также затейливой магической игрушки.

– И где ваши манеры, моя царевна? – с долей укоризны ерничает Локи.

Сигюн резко принимает сидячее положение. Взгляд упирается в изучающий ее прищур. Из-за поцелуя в Йотунхейме находиться наедине разом как-то становится непривычно и неуютно. Она ежится и трясет головой, отгоняя странное наваждение.

– Взяли выходной. Что ты здесь делаешь?

– Пришел отвесить тебе свою порцию упреков.

Сигюн с удрученным стоном падает на спину и закрывает лицо руками. Она ожидает от него явно не этого. Веселой издевки – да, еще одной воспитательной лекции – уж точно нет…

Локи прослеживает собственническим взглядом линию оголенной девичьей ноги от кончиков пальцев до широкого разреза на бедре, тонкую, обтянутую кожей талию, и грудь. И почему-то так нужного сейчас решения отступить или спустить все на «нет» не приходит. Вернее, не так. Локи этого просто не хочет. Он устает играть в «хорошего аса» и идти своему нутру наперекор. Бог Коварства никогда не отличался правильностью поступков. Да и, в конце концов, Сигюн с самого своего детства принадлежит ему. Искусная месть для всего Асгарда. То, что в какой-то момент Локи начинает наслаждаться вендеттой слишком сильно, не портит общей картины.

Постель рядом вполне ожидаемо проминается. Сигюн улыбается, но тут же кривится, издавая короткое шипение. Кожа на тонких запястьях болезненно стягивается от стального захвата. Локи заводит ей руки за голову – это вызывает сбивчивую ностальгию. Он отвечает опасным оскалом на открытое недоумение. Ловит в капкан своего давящего взгляда и объясняет:

– Это чтобы в твоей бестолковой рыжей голове лучше отложилось, – Локи произносит вкрадчиво и с расстановкой: – Еще раз ты сунешься туда, куда не следует, без моего ведома – пеняй на себя! Я не твои папочка с мамочкой. Я не предупреждаю. Я угрожаю.

– Ясно, – рвано выдыхает Сигюн. – Поблажек не будет…

– Верно.

Локи пристально всматривается в свою племянницу. Треклятое ноющее чувство желания крутится наэлектризованным клубком в паху. Учитывая их положение, это не-хо-ро-шо. Он отпускает ее запястья и отстраняется.

– Рад, что мы друг друга поняли.

К Сигюн возвращается способность нормально дышать. Она разочарованно хмурится.

– И все?

– Тебе не хватило? – он плотоядно ухмыляется. – Не замечал в тебе тяги к мазохизму, милая.

Она рывком садится, оказываясь с ним на опасном расстоянии.

– Ты прекрасно понимаешь, что я о другом…

– И что ты от меня хочешь? – поднимая бровь, интересуется Локи.

Хочет заставить ее сказать это. Вслух. Услышать еще раз, чтобы точно удостовериться. Один лишь вопрос: для чего?

– Поцелуй меня, – взволнованно просит Сигюн. Былая уверенность, бросившая вызов в Йотунхейме, подло предает сейчас, в полумраке одиночества комнаты.

Локи протяжно хмыкает. Подтягивает Сигюн за шею, увлекая в медленный поцелуй. Разительно контрастирующий с грубым порывом в Йотунхейме. Этот – больше похож на сладкое томление с целью насладиться чем-то хрупким и неуловимым. Сигюн плавными движениями перебирается ладонями с его груди на плечи. Внутри все просто делает неистовый кульбит.

Слишком непривычно. Слишком ярко. Слишком волнующе. Слишком… неправильно и запретно.

Локи частыми поцелуями собирает с ее губ сбитое напрочь дыхание. Это… Он отстраняется и встает. Это заходит слишком далеко.

– Спи. Уже поздно.

– Хорошо…

На ее губах играет глупая довольная улыбка. Он, отвернувшись, возводит глаза к потолку. Женщины!

Локи скрывается за дверьми, и Сигюн с приглушенным визгом падает на простыни, сжимая в руках подушку. Утыкается в ту лицом, улыбаясь все шире и шире. Если для его поцелуя требовалось попасть под домашний арест и получить нагоняй – это однозначно того стоило! Бог Коварства, трикстер, предатель, сводный брат отца… Какая разница, если только от одного его присутствия внутри все трепещет.

========== Часть 8 ==========

В итоге самым каверзным из наказания для Сигюн становится материнский запрет на любые из посещений. С известной целью, что еще больше выводит. Она рывком захлопывает в десятый раз перечитываемую книгу.

А что просто неимоверно злит, так это то, что Локи даже не пытается с ней связаться! Хотя она, как никто знает, что он может. Даже не приложив особо усилий. И это сразу после того, как она признается ему в любви, и они несколько раз целуются! Сигюн чувствует себя оскорбленной. В ней закрадываются нехорошие подозрения. Что, если он передумал?

Нет.

Она одергивает себя. Интриги, дознания и истерики против Локи – верный вариант для провала. Он не тот бог, который будет снисходительно относиться к женским причудам.

Но все же…

Все же стоит успокоиться и дождаться завершения последнего дня «заточения». Чтобы завтра с утра как ни в чем не бывало ворваться к нему на урок. А дальше… Сигюн прижимает кончики пальцев к губам. Как ей вести себя с этим абсолютно непредсказуемым мужчиной дальше?

***

Это оказывается довольно насущной проблемой для обоих. И Локи рад, что у него появляется время подумать над всем бедламом, ворвавшимся в его жизнь назойливым рыжим вихрем. Одно дело – в тайне вожделеть, совсем другое – претворять это в жизнь. Брать ответственность за судьбу юной девчонки. Что самое худшее: Локи вовсе не уверен на сто процентов, что дочь сводного брата – не очередное его сексуальное увлечение.

Он раздраженно выдыхает и потирает виски. Все было бы куда проще, будь он к ней равнодушен. Но нет! Даже, если убрать чувство желания, Локи испытывает к племяннице нездоровую привязанность. Отрицать обратное – есть глупость. Он взращивает ее по своему подобию. Видит отражение царицы Фригги в голубых глазах. Пленен их с Сигюн полным взаимопониманием. Он сам создает себе второй наркотик, помимо магии.

И когда Локи впервые видит Сигюн после семидневной разлуки в их личном, самом дальнем, углу библиотеки – отчетливо понимает, что не в силах от нее отказаться. Насупившееся лицо красноречиво намекает, что кое-кому не терпится устроить разборки. Локи усмехается. Девчонка может играть в свои игры сколько угодно, но такие простые эмоции он может прочесть в ней как страницы в раскрытой книге.

– Надеюсь, ты не растеряла все свои магические умения за время наказания. И раз уж у тебя так прекрасно получается заклинание сокрытия, представь мне его! – он разводит руками в стороны, сидя в кресле.

Этими словами Локи ставит Сигюн в тупик. Не такого она ожидала. Вместо спада накала, их отношения становятся только напряженнее. Она поджимает губы, но исправно исполняет его приказ. И в следующую секунду покрывается табуном мурашек, когда волна холодной колючей магии разбивает заклинание вдребезги и обволакивает всю комнату. Сигюн сдавленно сглатывает. В ней смешивается странный коктейль из страха и восхищения. Она шепчет:

– Я так не смогу…

– Знаю, – Локи кривит губы в улыбке. – Подойди.

Сигюн вперивает в него взволнованный взгляд и занимает место на соседнем кресле. Внутренности скручиваются в тугой узел от непонимания ситуации. Точно она подсудимый во время вынесения приговора.

Локи бегло окидывает ее взглядом. Он шутливо интересуется:

– Ну что? Подумала над своим поведением?

– О да, – Сигюн старается максимально сохранять спокойствие. – У меня было достаточно для этого времени, учитывая, что мама запретила навещать меня всем, кроме прислуги.

Локи хмыкает. Обиделась на него. Все-таки тот еще ребенок. Он подается вперед. Осторожным изящным движением расцепляет вздрогнувшие на коленях руки. Медленно, но настойчиво, проводит линию двумя пальцами от запястья до середины раскрытой ладони.

Сигюн покрывается мурашками. Она сипло загоняет воздух в легкие через пересохшее горло и невольно вжимается в спинку высокого кресла. Она чувствует на себе пронзительный взгляд изумрудных глаз.

– Я тебя не понимаю… – Сигюн рвано выдыхает. – Сначала ты целуешь меня… потом не появляешься целую неделю…

– Я дал тебе время подумать не только над своим поведением.

Она поднимает на него распахнутые голубые глаза. В них читается потерянность.

– Подумать над чем?

– Действительно ли ты хочешь быть со мной.

– Это я должна задавать тебе этот вопрос!

Локи усмехается этомму маленькому гневному всплеску.

– Боюсь, что как раз таки я – единственный, кто здраво оценивает сложившуюся ситуацию, милая, – он отпускает ее руку. – Хорошенько подумай и ответь себе: не детская ли это влюбленность? Потому что это серьезно. Пути назад уже не будет.

Никто не сможет просто закрыть на этого глаза и сделать вид, будто этой интрижки никогда не было.

– Говоришь так, как будто я тяну тебя в петлю… – Сигюн оскорбленно поджимает губы. На глазах проступают слезы обиды.

– А ты думаешь, Тор будет в восторге, узнав, что его брат растлевает его дочь? Спешу напомнить: твои родители были против уже того, что я тебя обучаю. И дело даже не только в том, что я паду под Асгардский суд. Дело в тебе. Готова испортить себе жизнь такой ошибкой?

– Ошибкой?! – слова застревают у Сигюн в горле.

Локи раздраженно трет переносицу.

– Я не пытаюсь обидеть тебя, милая. Я пытаюсь серьезно поговорить! Все осложняется лишь тем, что говорить мне приходится о себе в противовес тому, что мне же и хочется.

– А чего тебе хочется? – Трепет в ее голосе заставляет у него на затылке встать волоски дыбом.

– Мы сейчас говорим о другом…

– Напоминаю, – раздраженно перебивает она, – что я прошла инициацию, Локи! И я более чем осознанно понимаю себя и свои чувства!

Он невольно заходится смехом.

– Даже я себя до конца не понимаю, милая! А я старше тебя на тысячу пятьдесят два года! Еще один довольно пикантный аспект, не находишь?

Сигюн резко поднимается с места и встает напротив. Ее как будто что-то подхлестывает изнутри на глупые сумасбродные поступки. Она прикладывает неимоверное усилие, чтобы говорить четко и ясно. Чтобы прояснить ситуацию. Окончательно.

– Ты задал мне вопрос. Мой ответ: нет, это не детская влюбленность! И да! Я готова испортить себе жизнь ошибкой, если этой ошибкой будешь ты! – Сигюн предрекает его вопрос: – И да, я уверена!

Локи внимательно изучает этот дрожащий царственный листик взглядом. Качает головой и ухмыляется. Плотоядно. Пронизывающе до дрожи. Он резко дергает Сигюн на себя и притягивает вплотную за талию.

– Ты задала мне вопрос, наглая девчонка. Мой ответ – тебя.

***

Локи отрывается от припухших губ и медленно обводит их языком напоследок. Слишком сладко. Сигюн по наитию тянется за продолжением, но он бережно ее останавливает, кривясь в улыбке. Хватит. Локи пленится ее неспешно разлепляющимися, точно после сладкого сна, голубыми глазами.

Он слышит сбивчивый умиротворенный шепот:

– Так ты, и правда, можешь быть нежным, когда захочешь.

Он вскидывает бровь в вопросе.

– Твое поведение в Йотунхейме не отличалось обходительностью.

– Ты довела меня до состояния чистой ярости. Чего еще ты хотела? – Локи прослеживает пальцами линию девичьего подбородка, поглаживая точно маленького котенка.

– Ну я об этом ни капли не жалею… – в ней плещутся бесовские огоньки.

Локи усмехается. Ну конечно!