Текст книги "Научи меня всему (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Пойдем на смотровую площадку!

– О, боги! В тебе вновь проснулась энергия! – картинно стонет Локи, все же поднимаясь со своего места.

Он подцепляет пальцами недопитые бокалы с вином и передает один в руку Сигюн. Он собственнически оплетает ее талию, притягивая к себе. Они вдвоем находят укромный уголок на смотровой площадке – веранде, полностью отделанной стеклом, – не полностью заполненный активными смертными с гаджетами, совершающими «фото на память». Локи всегда забавляла эта их привычка оставлять что-то «на память». Людской век так короток, но они все равно тратят его на то, чтобы что-то «оставить», а не на то, чтобы насладиться моментом. Он усмехается, понимая, что его милая женушка почти впечатывается лицом в прозрачную поверхность в попытках рассмотреть ночной город. Эта ее детская черта: полная отдача, взвинченная трепетность и энергия, полная искренность на эмоции, – его завораживает. Притягивает взгляд изумрудных глаз к сияющим даже в темноте голубым глазам, напряженным от перенасыщения восторгом пальцам, упирающимся в стекло, и дрожащим губам. К последним особенно. Локи инстинктивно усиливает хватку на талии, и Сигюн делает судорожный выдох. Ее горячее дыхание опаляет холодную прозрачную поверхность, заставляя ту запотеть. Вопросительный взор голубых глаз встречается с нахмуренным изумрудным. Локи вкладывает супруге в руку свой бокал и снимает с себя пиджак, чтобы галантно, под завистливые взгляды, накинуть оный на миниатюрные плечи.

– Спасибо, – с тихим смущением проговаривает она, когда ее полуобъятием привлекают спиной к широкой груди.

Локи молча отнимает свой бокал, чтобы сделать короткий глоток, и Сигюн освободившейся рукой забирается пальцами под край черной рубашки. Она заботливо интересуется:

– Но тебе самому разве не холодно?

– Я йотун, – просто говорит Локи, ловя смиренный взгляд в отражении. – К тому же этот аттракцион не для меня, а для тебя.

– Это похоже на Йоль, – с благодарной улыбкой проговаривает Сигюн. – Так же много огней. И так же красиво. Мне даже немного завидно, что мидгардцы видят такую красоту каждый день.

– Только в отличие от тебя они ее не ценят. Пресыщение, – объясняет он.

– Это немного грустно…

Локи пожимает плечами, допивает вино и испаряет фужер в зеленом свечении.

– Эй! Могут же заметить! – с укоризненной веселостью шикает она, прекрасно наблюдая за всеми его действиями через отражение.

– Даже если заметят, то решат, что слишком много выпили, – с усмешкой оправдывается он.

Он неожиданно порывисто прижимается к молодому телу, глубоко наклоняется и оставляет горячий поцелуй под ушком.

– Это ты здесь – тот, кто слишком много выпил! – стыдливо уворачивается от нового «нападения» Сигюн. – Что ты делаешь?! Перестань!.. Мы же на людях!

– На что мне откровенно наплевать, – подтверждает сказанное Локи новой порцией пламенных поцелуев под скулой.

Отражение выдает супруге его полное удовольствие ситуацией.

– К тому же ты по себе должна чувствовать, что мидгардский алкоголь на нас не оказывает никакого влияния.

– По тебе этого не скажешь… – сбивчиво произносит Сигюн, озвучивая тем самым и свое поражение. Очередное.

– Пойдем, – томно шепчет он ей на ухо, властно утягивая в сторону выхода. С вполне определенным желанием.

От ее бокала с недопитым вином он избавляется тем же способом, что и с первым. И Сигюн мысленно надеется, что этого никто не заметил. Локи совсем не думает о последствиях, ведомый своей трикстеровской натурой. А вот она беспокоится из-за каждой мелочи. Но больше – из-за взглядов, их окружающих. Сигюн кажется, что все вокруг знают, куда и с какой целью они с мужем сейчас направляются. И она не может сдержать смущения, еще больше выдающего ее с головой. Локи даже отчасти это веселит. Так что стоит им оказаться в лифте, как его рука на ее талии опускается все ниже.

– Локи!.. – с возмущенной мольбой шепчет Сигюн еле слышно.

Но единственное, чего она этим добивается, – это проказливая улыбка и сжимающаяся ладонь на ее мягком месте.

– Терпеть тебя не могу в такие моменты! – жалуется она, стоит двери их номера захлопнуться за спинами, а самой Сигюн оказаться прижатой к ближайшей стене.

– Лгунья! Тебе это нравится! – самодовольно усмехается Локи и подхватывает ее за ягодицы, вовлекая в страстный распаляющий поцелуй.

Сигюн приходится обвить его бедро ногой, чтобы удержаться в положении «на весу». Тонкие пальцы тут же путаются в черных волосах, а бесстыдные прикосновения мужской руки скользят по податливому телу. Страсть вспыхивает внезапным фейерверком в их головах. Пиджак оказывается сброшенным с женских плеч, а языки – сплетенными в пылком желании. Искрометном и требующим немедленного выплеска. Сигюн трется ладонями о мужскую шею, руки и грудь прямо по черной рубашке. Как кошка. Заводя Локи только сильнее. Она послушно выгибается на его немое требование, когда он загребущей кистью прослеживает ее позвоночник и срывает пресловутую пуговицу на белом платье. Рывком сдергивает с плеч верх, обнажая грудь в кружевном бюстгальтере. И тут же впивается жадными поцелуями в шею.

Сигюн с шумным тяжелым дыханием, граничащим со стонами, упирается невидящим взором в темный потолок. Они даже не успевают включить свет: Локи накидывается на нее прямо с порога. И она по привычке, по невозможности отказать, сдается под его властным натиском. Позволяет ему чувствовать свое бешеное сердцебиение под рукой в прямом телесном контакте. Она вообще сейчас оказывается скованной собственным платьем, грубо спущенным к кончикам ребер.

– Может, дойдем до кровати?.. – неуверенно предлагает Сигюн, ощущая, как с мужских бедер быстро стягиваются вниз строгие брюки.

Локи, полностью игнорируя ее, не слыша, или не желая слышать, жестко очерчивает второе, не поддерживаемое им бедро и ловко пробирается к взмокшей промежности. Он с хрипотцой шепчет Сигюн в самые губы:

– Вот за что мне нравятся мидгардская одежда…

– Локи… – она предпринимает еще одну попытку, но ее сносит шквалом ощущений от глубокого поцелуя и резкого вхождения.

– Я хочу тебя здесь и сейчас! – собственнически бросает Локи, начиная рваные фрикции.

У Сигюн не остается иного выбора, кроме как согласиться:

– Да, мой царь…

– М-м-м… как же мне нравится, как это звучит! – вопиюще довольный оскал с безумным вожделением сминает трепетную улыбку.

Сигюн называет его так не столько, для того чтобы подразнить, сколько по привычке, выработанной совместным проживанием в мире ледяных великанов. Однако Локи находит в этом ее невинном обращении для себя нечто особенное. Нечто, что поднимает в нем все отголоски похотливого неправильного. Он сам для себя до конца не определяет, почему же его с этих слов так переклинивает. Локи только предполагает, что все дело в том, что Сигюн лишний раз напоминает ему, что она – его женщина. Несмотря на все факторы, препятствующие этому. Разница в возрасте. Сводное родство. Патронаж. Старк, так или иначе, прав. Это любовный кинк. Вот только в тройном размере.

Локи с сиплым уставшим выдохом прижимается взмокшим лбом к не менее взмокшему виску. Это было грубо. Страстно. Быстро. И невероятно хорошо. Он отстраняется, опуская супругу на подкашивающиеся дрожащие ноги. Босые. Потому что туфли она где-то уже растеряла в тесной прихожей. Сигюн все еще цепляется за него. Только уже расслабленными, а не напряженными пальцами. Для нее это все оказывается немного слишком…

– Нам срочно нужно в душ, – довольным ленивым голосом тянет Локи, чувствуя, как весь костюм неприятно прилип к телу.

И Сигюн мысленно с ним соглашается.

***

– Как думаете, стоит позвонить миссис Старк? – неуверенно спрашивает Питер, косясь на пьяно смеющегося мистера Старка.

– Беспокоить Пеппер – не лучшая идея, Питер, – улыбается Вижен, помогая Ванде надеть плащ.

– Но это уже как-то слишком… Почему никто не остановил его, когда Тор стал делиться с ним асгардской брагой?!

– Потому что единственный, кто мог остановить его, это Стив. А он уехал, когда ему позвонила Шэрон, – объясняет Брюс. – Она же сейчас вторым беременна. А ты сам знаешь, какой наш Капитан Америка ответственный отец.

– Эх, ладно… Вы сейчас домой, мистер Беннер? Могу подбросить вас, если хотите.

– Да, было бы неплохо!

– Нормально оставлять их вдвоем? – все же опасается Ванда.

– Ничего, – пожимает плечами Наташа. – Один миллиардер, второй – царь Асгарда. Разрушат штаб – построят новый.

– Как бы только нам власти это опять боком не приписали, – смеется Клинт, последним покидая общую гостиную.

Старк поднимает стакан с брагой нетвердой рукой и произносит:

– Тост! За новое поколение!

Звон стекла сопровождается глубокими глотками.

– Все равно понять не могу: как ты его не прибил! – удивляется Тони.

– Я тоже, – хмыкает Тор. – Знаешь. Это странное чувство. Я вроде как и хочу секирой его зашибить… и нет…

– «Нет»?..

– Сигюн счастлива с ним… Какой отец лишит счастья свою дочь?!

– Без понятия. У меня сын.

– У меня тоже…

– В смысле «тоже»?.. – тупо смеется Тони. – Сигюн же… – он совершает непонятный жест куда-то себе за плечо, намекая на их недавнюю встречу.

– Да нет… Сиф вторым беременна. Врачеватели сказали, что будет мальчик.

– Серьезно?.. Поздравляю!.. – Тони возносит руку со стаканом вверх. – Это надо отметить!

Очередной звон стаканов сопровождается пьяным смехом Старка, направленным на свои мысли. Он вдруг внезапно принимает серьезное выражение лица.

– Не знакомь его с дядей!

========== Бонус №6. Конец ==========

Сигюн подлетает к Локи в тронном зале во время Совета Йотунхейма с чересчур радостной улыбкой. Заставляет насторожиться от одного только своего появления: маленькая рыжая бестия, превратившаяся в соблазнительную молодую женщину, предпочитает не отвлекать своего царя от важных дел. Это известно всем йотунам. А значит, причина ее появления довольно важная. Локи приобнимает стройную талию, извиняясь перед своими советниками, оборачивается к едва не прыгающей от воодушевления жене. Получив негласный сигнал ободрения, Сигюн пылко бросается мужу на шею с объятиями и шепчет в ухо всего два слова.

– Что?.. – тупо переспрашивает Локи, опешив. А, спустя секунду, вынуждает йотунов взволнованно вздрогнуть. – ТЫ «ЧТО»?!

***

– Лови его! – мужской задорный клич разносится по ледяному саду, ударяясь о прозрачные скульптуры и неживые растения.

Локи морщится и с флегматичным выражением лица опирается на одну из ледяных колонн, обрамляющих по кругу раскинувшийся в низине сад. Мимо проносятся три огромных бесноватых «детеныша» йотунхеймского зверья. А за ними еще более бесноватые – асгардские. С медленным шумным выдохом в воздух выбрасывается звенящее раздражение, и мановением посиневших пальцев снег под сапогами чужаков превращается в гололедицу. Асы, громко вскрикнув, неуклюже приземляются на пятую точку, и тонкие губы растягиваются в довольной едкой ухмылке. По правую руку Локи тут же слышится насмехающееся над божками фырканье.

– Чего смотришь? – с холодным прищуром осведомляется он, встречаясь с сине-желтым взглядом. – Какой от тебя прок, если ты свой прайд угомонить не можешь?

Мани, развалившийся у подножия арки, недовольно урчит и, важно тряхнув головой, громко рычит, принуждая своих уже давно выросших во взрослых особей детенышей остановить бесконечную беготню и понуро прижать заледенелые уши к макушке.

– Так-то лучше, – хмыкает Локи, получая в ответ суровое выражение кошачьей морды. – Нет, ты еще переговариваться со мной будешь?! – возмущается он.

– Локи! – с веселым бурчанием окликает ас, первый ставший жертвой скользкого льда под ногами. – Это нечестно! Мы почти нагнали их!

– «Нагнали»? – с затаенным раздражением, спрятанным за приторной усмешкой, переспрашивает Локи. И тут же принимает строгое выражение лица, надменно окидывая приваленную гору снега к одному из ледяных столпов. – Что вы тут устроили? Йотунхейм вам не горнолыжный мидгардский курорт!

– Ой, дядя, не ворчи! – отмахивается Магни, поднимаясь со снега под смешки растянувшихся звездами Моди и Труд.

Локи смеривает взглядом наглых юнцов по своим скромным двухтысячным с небольшим меркам. Старший – ну просто вылитый папаша! Та же заноза в причинном месте. Так и норовит каждый раз разнести его с таким трудом возведенный тысячу лет назад сад! Йотуны не видели в каком-либо изменении необходимости, а Сигюн в обшарпанных массивных глыбах льда просто задыхалась. Локи дал ей чуточку свободы и капельку прекрасного, чтобы скрасить существование в монотонном и скучном мире, время в котором, кажется, вовсе застыло. С приобретенной магией холода Локи и теплого солнца – Сигюн они выплавили из льда каждую скульптуру, каждый архитектурный завиток, воссоздали по памяти каждое «растение». Сад стал их совместным детищем, подарком царя Йотунхейма молодой жене. Который никто не смел марать своими чересчур пытливыми до драк руками.

– Мое царство – мои правила, – самодовольно скалится Локи. – Так что бросьте гонять ксилвр, уберите это безобразие, – намекает он на изувеченный столп, – и марш в беседку к родителям. А то заточу в темнице, – сладко угрожает он. – Как в прошлый раз.

Он круто разворачивается на носках, поднимая массивным меховым плащом пуд снежинок, припорошивших заледенелую шкуру Мани, и направляется по тропинке между сводами ледяных арок к крытой беседке.

– «Как в прошлый раз», – едва слышно передразнивает его Магни.

– Кажется, он до сих пор не простил тебе ту разбитую скульптуру, – со смешком комментирует Труд, подавая руку помогающему ей встать Моди.

Магни закатывает глаза.

– Мне было триста! Прошло почти семьсот лет. Я взрослый мужчина!

Моди отряхивает снег с утепленной брони и обращает на него ехидный взгляд под стать младшей сестре. И Магни не удерживает смешок:

– Что? – он отводит руку в сторону, играя накаченными бицепсами. – Хоф снова утащил мой плащ! Должен же я был вернуть его! А горка – это вообще ваша затея, – наигранно хмурится он, ставя руки в бока. И резко разворачивается к медленно удирающим под шумок ксилврам. – Хоф! А ну плюнь мой плащ, я сказал!

Йотунхеймская кошка нагло скалится, только сжимая алую ткань крепче в зубах, и припускает, в три прыжка оказываясь вне досягаемости. Вильнувший за ледяными кустами хвост сопровождается разочарованным стоном под чересчур громкий задорный смех. Мани неприятно поводит ушами и громко фыркает, привлекая внимание. С цоканьем острых когтей о лед поднимается с належанного места, тянется, выгибая спину, и медленной важной походкой отправляется вслед за царем.

– Вот они с Локи терпеть друг друга не могут, а похожи как две капли воды, – иронично подмечает Магни. – Как там у мидгардцев было? «Питомец похож на своего хозяина»?

– Только Мани приручила Сигюн, – напоминает Моди.

– Может, она через вожака заставит Хофа вернуть мне плащ?

– Можешь забыть о своем плаще, старший брат, – хлопает он по широкой спине. – Я, кажется, видел на нем пару дыр.

– Вот почему он так меня ненавидит, а?

Труд и Моди пожимают плечами с хитрыми улыбками. У их старшего брата с ксилврой Хофом война идет с самой первой встречи.

– Почти уверен, что это Локи его на меня натравил, из-за того что, когда я был юнцом, доставал сестру по поводу их замужества.

– Или это потому, что ты дергал его за уши и хвост. Ведь когда Хоф был котенком, то был самым медлительным и хилым, чтобы ответить тебе в должной мере.

Три аса оборачиваются на звук потешающейся мелодичной трели.

– Сигюн! – с широкими улыбками восклицают братья.

Всего пара мгновений, и она оказывается в сильных любящих объятиях.

– Тише! – Сигюн смеется. – Вы меня раздавите!

Они смущенно отступают на шаг, сияя, как начищенные пятаки, перед солнечным взглядом сестры. Так разительно контрастирующим со всей теменью и холодом этого места, что кажется ловишь мираж оазиса в пустыне. Хрупкая, миниатюрная, на две головы ниже своих братьев и на голову ниже сестры. С бледной, почти сливающейся со снегом кожей, и яркими взрывными рыжими волосами. Такова их старшая сестра, которая рядом всегда больше походит на младшую.

Магни слышал о ней с самого детства, но искренне не понимал, почему ему нельзя с ней видеться, и почему Сигюн предпочла жить с дядей – царем холодного Йотунхейма, – а не с ним, отцом и матерью в Асгарде. Когда же он вырос и понял, в чем было дело, смог только нервно усмехнуться. Впервые он встретился с ней, когда ему исполнилось сто, а с царской четы Йотунхейма сняли запрет на посещение мира богов. Старшая сестра предстала перед ним юной искрящейся весельем и светом девой, казавшейся его ровесницей, под руку с не в меру язвительным и саркастичным мужчиной – ровесником их отца. И это казалось диким… Гораздо больше того факта, что формально они были родственниками. Магни не понимал и, откровенно говоря, не понимает до сих пор, что она делает рядом с Локи.

За почти девятьсот лет, что Магни знает Сигюн, она сильно изменилась. Легкие девичьи платья стали лаконичными, под стать Йотунхейму, богатыми на меха. Распущенные волосы с забранными назад прядками – высокими прическами, подчеркивающими изящную шею. Черты лица заострились. Самую малость. Выдавая первые признаки тикающих лет. А вот в душе Сигюн так и осталась – ребенком.

– Сестра.

Магни и Моди отступают на шаг, давая встретиться двум натянутым улыбкам, переглядываются и вымученно вздыхают. Ну вот… сейчас опять начнется…

– Здравствуй, Труд.

Голубые глаза устремляются в карие. Их самая младшая сестра по велению норн оказывается полной копией матери, как во внешности, так и в стремлениях стать воительницей. Валькирией. Царевна в Валькириоре. Как и хотела когда-то Брунгильда.

– Каждый раз, как я тебя вижу, ты все больше зарываешься в слои одежды. Дяде с тобой не скучно? Зачем столько меха?

Сигюн невольно оглядывает свою вычурную меховую белую мантию, стелющуюся сзади около метра. По-правде сказать, выбирал ее Локи. Заставил надеть, потому что одна из самых теплых в гардеробе, а сегодня с севера снова подули леденящие ветра. И вот его безупречный вкус ставить под сомнения никому не дозволено.

– Это часть статуса. Я царица ледяного мира, – с привитым Локи самодовольством отвечает Сигюн, – и должна соответствовать.

– Соответствовать можно по-разному, – хмыкает Труд, складывая руки на груди и нарочно покачивая бедрами.

Плотные кожаные колготки воительницы, облегающие ноги под короткой юбкой, смотрятся явно выгоднее. Увы, это Сигюн может признать…

– Смотри, а то вдруг я понравлюсь дяде больше. Еще заберу его у тебя, – подмигивает Труд и полностью довольная собой разворачивается, намечая курс в ледяную беседку.

– Не волнуйся, – едко проговаривает Сигюн ей вслед. – Локи не интересуют валькирии, – она фыркает, сталкиваясь с двумя обреченными на выслушивания сестринских перебранок голубыми глазами, и не выдерживает: – Ненавижу ее! – по-детски нахмурившись и топнув ножкой, рыкает Сигюн, заставляя братьев подавить смешки. – Она только недавно прошла вторую инициацию, а уже такая наглая!

– Старшая сестра… – примирительно обнимает ее Магни за плечи, – ты такая младшая.

– Труд просто дразнит тебя, Сигюн, – с улыбкой поддакивает брату Моди. – Она бесится из-за того, что мама слишком опекает ее, боясь повторения твоей выходки.

– А что я сделала не так? – откровенно недоумевает Сигюн.

– Ну-у-у… – дружно тянут братья. Как бы сказать… – Вышла замуж за нашего дядю?

– И что это, преступление? – давит она рвущийся наружу смех. – Кто бы вышел за него, если не я? С его-то характером?

– Знаешь, я вот до сих пор не понимаю, как ты его терпишь, – показушно кривится Магни. – Локи все время надо мной издевается!

– Просто ты очень похож на отца в молодости. Если не считать волос, – Сигюн простирает руку к темно-каштановым, почти черным волосам, заплетенным спереди в пару мелких косичек. – У него ностальгия, – усмехается она и продолжает: – Труд вот полная копия мамы. А Моди, – она оборачивается на улыбнувшегося брата, – хоть и похож на отца, но душой – среднее между ними. Не столь рвется в бой, но и не обделен силой и отвагой.

«А еще куда более вдумчив и молчалив, чем мы все».

– Это точно! – воодушевленно качает головой Магни. – Вот недавно, когда мы с ним отправились в Нидавеллир мне за молотом, как был у отца раньше!..

***

– Надеюсь, вы расчистили ту гору снега, как я велел? – вместо приветствия, справляется Локи, чинно приподняв одну бровь.

Магни и Моди кивают, переводя взгляды на закинувшего ногу на ногу дядю и пристроившегося подле Мани, вскинувшего мохнатую голову для поглаживаний своей хозяйки. Технически, гору растопила Сигюн с помощью магии… Но все убрано, да.

– Отлично, – бесстрастно бросает Локи, приобнимая за талию жену, тут же повисшую у него на шее.

– Ну, раз уж мы все собрались, – Тор устремляет взгляд с недовольным прищуром на сыновей, занимающих места рядом с сестрой, и возвращает на брата – заинтригованный и одновременно опасливый, – Локи, может, уже скажешь, что за срочная важная новость, ради которой ты вытащил нас из Асгарда?

– Ты только…

– Я беременна! – едва не подпрыгнув, радостно провозглашает Сигюн с улыбкой от уха до уха.

Локи вымученно прикрывает глаза рукой, прячась от пяти пар ошарашенных глаз. Ну вот куда лезть вперед мужа, а?.. Хоть и прошла тысяча лет, и Тор с Сиф вроде как примирились с замужеством дяди и племянницы, у Локи были все еще некоторые сомнения по поводу того, как брат и невестка отнесутся к тому, что скоро станут бабушкой и дедушкой. М-да… как-то все у их поколения пошло наперекосяк и слишком быстро… Один вот с Фриггой до такого титула даже не дожили. Локи спешно натягивает на лицо одну из своих поистине трикстеровских улыбочек, почувствовав на себе так хорошо знакомый тяжелый взор.

– Не смотри на меня, – картинно вскидывает он руку. – Без понятия, как так получилось!

– Вам объяснить, дядя? – усмехается Магни, уличив шанс поддеть родственничка.

Локи едко скалится.

– Спасибо, мелкий Торсон, обойдусь.

– И… какой срок? – первая отходит от шокирующей новости Сиф.

– Месяц, – Сигюн лучезарно улыбается, найдя поддержку в заинтересованности матери. – Мы решили немного повременить с объявлением. Кое-кто уж слишком настаивал навестить альвхеймских целителей, – она с усмешкой косится на мужа, только сильнее прижимаясь к нему.

– «Целителей»? – встревоженно переспрашивает Тор. – Какие-то осложнения?

– К счастью, нет, – хмыкает Локи, прекрасно понимая повод волнения.

Кровосмешение двух противоположных рас и у него самого вызывало некоторые страхи и опасения. Тело асиньи могло просто-напросто не выдержать беременности от йотуна. Но то, чего Локи боялся куда больше и о чем никому и ни за что не признается, – что этого вообще могло не произойти. Никогда. Чисто по шутке природы и несостыковке генов.

– Мог бы отправить Сигюн и к врачевателям Асгарда, – хмуро сводит брови Тор. – Она все-таки моя дочь.

– А Альвхейм – центр сосредоточения магии в Девяти мирах, – язвительно перебранивается Локи. – Как думаешь, кто более компетентен: целители альвов или врачеватели асов?

– Хватит спорить без толку! – Сигюн ребячливо фыркает, заставляя окружающих невольно улыбнуться.

– Вот и какой ей ребенок, если она сама… – начинает свою песню Труд, но тут же замолкает, получая два братских тычка под ребра.

Уж сегодня они не позволят младшей сестре покрасоваться своим взрослым видением мира перед родителями за счет инфантильной старшей.

– Два ребенка, – поправляет с ухмылкой Локи, сам над собой потешаясь, и притягивает Сигюн к себе на колено. – Их два.

Он встрял в два раза сильнее, чем мог представить. Что ж, он старался.

– Близнецы? – удивленно округляет единственный глаз Тор. И Сигюн с Локи в унисон кивают. – Надеюсь, они пойдут в Сигюн. Иначе Девять миров два новых тебя не выдержат.

Магни и Моди прыскают со смеху, а Сиф и Труд ограничиваются сдержанными улыбками. Да уж.

– К твоему глубочайшему сожалению, братец, это два мальчика. И что-то мне подсказывает, что твои жуткие чаяния оправдаются.

– О, боги… – заранее стонет Тор, понимая, что все их проделки придется разруливать не иначе как ему – новому Всеотцу.

– Они даже не родились, а вы уже навешали на них ярлыков, – качает головой Сиф. – Мужчины.

– Значит, через девять месяцев я стану дядей? – с энтузиазмом интересуется Магни.

И Локи лукаво скалится.

– Не-а. Кузеном.

Магни возводит глаза к небу под приглушенные смешки. Нет, ну серьезно… Что, даже сейчас?

– Удивлен, что ты так легко принял эту новость, брат.

– А что я должен делать? – пожимает плечами Тор. – Бить тебя, как минимум, уже тысячу лет как поздно. К тому же не могу я по случайности оставить дочь вдовой с двумя детьми, – он усмехается. – Ты вон какой хилой за эти годы в своих льдах стал. Забить ведь ненароком могу.

– Папа! – возмущается Сигюн, вызывая в родителе только показную невинную улыбку.

– Сначала пробейся через толщу моей магии, – елейно парирует Локи и картинно хмурится в задумчивости. – Как же там было… О! «Умом я никогда этого до конца не приму», да?

– Вот умеешь же ты все испортить… – фыркает Тор.

Локи тихо посмеивается своим привычным шуршащим смехом и выдает предельно довольное:

– Конечно. Я ведь трикстер. Это мое призвание.

Он внезапно поворачивает голову и намеренно пылко целует улыбающуюся Сигюн, впервые настолько открыто выражая свои чувства перед семьей к этой маленькой рыжей бестии. И она отвечает с не меньшей отдачей, зарываясь своими крохотными тонкими пальчиками в его длинные волосы с первой проседью на висках. Как он и говорил Старку когда-то: их разница будет заметна только через тысячелетие. Длинное, насыщенное тысячелетие…

Они переживают за него многое. Обустройство Йотунхейма, косые взгляды первые сто лет, затем амнистию Асгарда. Они не могут высидеть долго в мертвом мире, погрузившемся во тьму, и постоянно путешествуют по другим, включая те, что были далеко за пределами галактики Иггдрасиля. Спасибо украденному в свое время Тессеракту. …Они встречаются с рождением новой жизни в лице братьев и сестры Сигюн, и с затуханием оной. Мидгардцы оказываются так недолговечны… Пожалуй, Локи даже немного грустит. К Старку и Питеру за время дипломатических разъездов он успевает привязаться. …Локи наконец-то завершает обучение Сигюн магии и сам познает кое-что новое. Она становится магом света, совершенной в преломлении частиц тепла и создании из них абсолютно любой формы. А он пересиливает себя и изучает в себе ненавистную часть йотуна. Магия льда и холода для мира ледяных великанов оказывается весьма полезной. Да и Ларец Вечных Зим открывает для своего владельца куда больше возможностей. Локи готов поклясться, гордо вскинув голову, что бывшие правители Йотунхейма, обращавшиеся с магией на примитивном уровне, ни о чем подобном даже не догадывались. …Они оба стареют. Нет, не так. Стареет он. К лицу прибавляется пара новых морщин, которые Локи первое время прячет с помощью магии, но стоит Сигюн найти у него седой волос, понимает, что против времени не пойти. Да и маленькая рыжая бестия не особо и обращает на это внимания. По своей судьбоносной наивности, конечно же. Локи так думает. Но Сигюн видит. Видит, но понимает, что ей в общем-то все равно. Она ценит его не за внешность. Она любит его за другое. За то, что раз взявшись, он уже не перестает ее учить. Учить не только магии, но куда большему. Учить жить.

Локи и Сигюн заходятся смехом сквозь поцелуй, уловив страдальческий дружный стон, умоляющий их остановиться. Она стыдливо утыкается маленьким носом в его шею, а он растягивает тонкие губы в широкий саркастичный оскал, стоит глазам с плещущимся озорством встретиться с видом пяти передернувшихся родственничков. Все-таки это неимоверно забавно: играть на стольких гранях неправильного сразу. Верно?

– Ну вот и чего вы так реагируете? – ухмыляется Локи. – Как-то же дети у нас получились.

– ЛОКИ! – хором прикрикивают на него.

И он улыбается своей фирменной кривой улыбкой.

– Что?