Текст книги "Lover In Low Light (СИ)"

Автор книги: Chrmdpoet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Знала о чём?

– О нас, – сказала Лекса. – Обо мне и Кларк.

Эбби заделала выпавший локон за ухо Лексы:

– Ты о чём?

– Что мы, ну, знаешь, – Лекса пожимает плечами и вытирает хлюпающий нос. – Мы.

– Да, – сказала Эбби секунду спустя, мягко посмеявшись. – Да, Лекса, я знала что ты была тобой, а Кларк была Кларк, и вместе вы были…

– Нами.

Эбби нежно кивнула, после чего поцеловала Лексу в щёку и встала с постели.

– Попробуй немного поспать.

Не говоря ни слова больше, она проскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Лекса может лишь смотреть на деревянные стены и интересоваться, когда пройдёт боль в её груди. Частичка боли никогда не покинет её.

========== Глава 3: Что-то, чего не может быть, будет всегда. Часть 3. ==========

– Мам?

Кларк зашла в дом, открыв входную дверь запасным ключом, и бросила взгляд на большую комнату. Она отодвинулась в сторону, пропуская Рэйвен, и они начали быстро снимать верхнюю одежду, оставив пальто, шарфы и шапки в шкафчике у двери.

– Мам? – снова позвала Кларк, когда Рэйвен сразу направилась на кухню. Она достала газировку из холодильника и запрыгнула на стул.

– Странно, – сказала она, открывая свою газировку и делая большой глоток. – Думаешь, она до сих пор спит?

– Сейчас половина одиннадцатого, – сказала ей Кларк, проверяя время на телефоне. – Она всегда встаёт в восемь.

– Ну, может её вызвали, – сказала Рэйвен, пожимая плечами. – Мы не должны были приходить на обед до полудня, так что она нас и не ждала. Твоя мама не виновата, что ты разбудила нас ни свет ни заря, но она должна прийти, потому что у меня ничего не было в желудке ещё со вчерашнего дня.

Кивнув, Кларк прошла в коридор.

– Проверю её комнату, но да, она, наверное, уехала.

– Эй, а чьи вещи тут? – окликнула Рэйвен Кларк до того, как она успела пройти в коридор, и блондинка обернулась, чтобы посмотреть, как Рэйвен указывает на что-то на полу.

Рэйвен слезла со стула с противоположной стороны стола кухни и подняла тёмно-зелёное пальто.

– Тут груда одежды.

– Какого чёрта? – пробормотала Кларк, осматривая одежду. Ей достаточно лишь одного взгляда, чтобы понять, что одежда не её матери. Что-то знакомое кажется в этом пальто, но Кларк не может понять, что именно.

– Фу, пахнет как из бара, – сказала Рэйвен, и Кларк кивнула, её губы скрутились в трубочку.

Задыхаясь, Рэйвен кидает вниз пальто и присвистывает:

– А не думаешь, что у Эбби есть, ну, ты знаешь, подруга-женщина, а?

Кларк сморщила нос.

– Остановись.

– Я просто сказала, – Рэйвен вскидывает руки вверх в знак отступления. – Взъерошенные, брошенные женские вещи. Разит баром, – она берёт пустой стакан со стола рядом с тарелкой и подносит его к своему носу. Её глаза расширились, когда она вздыхает. – Водка, – она проносит стакан у носа Кларк. – Все признаки на подругу женского пола, Кларк.

– Не может быть, – сказала Кларк, качая головой. – К тому же, тут всего один стакан.

– О, так ты думаешь, что она пила, а потом стала дикой от этого? – спросила Рэйвен, её голос был напряжённым, она сдерживала смех.

Кларк заметно вздрогнула от этой мысли и оттолкнула Рэйвен.

– Ненавижу тебя, – она прошла обратно в зал. – Пойду, проверю её комнату.

Спальня Эбби находится справа от зала, в конце. Кларк быстро проходит туда, но дверь открыта, кровать заправлена, а Эбби нигде нет. Кларк ищет глазами что-нибудь необычное, но ничего не находит. Она собирается уже вернуться на кухню, когда слышит тихий стон с другой стороны зала.

Пройдя в противоположную сторону, Кларк подходит к двери, которая ведёт к её собственно детской комнате. Кларк обвивает ладонь вокруг дверной ручки и посылает к небесам безмолвную молитву, надеясь, что не найдёт собственную мать в обнимку с пьяной женщиной. Есть некоторые моменты, оправиться от которых просто невозможно.

Медленно открывая дверь, Кларк заглядывает внутрь и мгновенно застывает. Сердце взмывает к горлу с такой силой и скоростью, что Кларк почти задыхается. У неё есть немного времени, чтобы взять себя в руки, выйти из комнаты и закрыть за собой дверь.

– Какого чёрта? – бормочет она, задыхаясь. – Какого чёрта? Какого чёрта?

Чтобы убедиться, что она действительно всё это видит, и это вовсе не проделки алкоголя, она протирает глаза и несколько раз протирает щёки. Она качает головой достаточно сильно, чтобы голова начала кружиться, Кларк снова решается заглянуть в комнату.

Челюсть буквально падает, когда она видит ту же самую картину, и вдруг она снова чувствует, что не может дышать. У неё есть совсем чуть-чуть времени, чтобы переварить это, когда слышит, как дверь внизу открывается, этот звук сопровождается шелестом пакетов и громким приветствием Рэйвен. Кларк быстро закрывает дверь и бросается вниз, в большую комнату.

Эбби повернулась к Кларк, когда та вошла в комнату с широко раскрытыми глазами и с серым лицом.

– Кларк, – сказала Эбби, облизывая губы и осторожно ставя пакеты на пол. – Ты рано.

– Какого чёрта, мам? – шипит Кларк. Сердце бешено работало. – Что происходит?

– Чувак, она просто уходила за продуктами, – смеялась Рэйвен. – Успокойся. Я была определённо не права насчёт, ну, ты знаешь, кое-каких моментов.

Кларк смотрела на Эбби через всю комнату, и её глаза встретились с глазами матери снова.

– Кларк, послушай. Я всё объясню.

– Ага, – сказала Кларк. – Тебе нужно объяснить мне, почему Лекса спит в моей постели.

Задыхающийся звук раздался сразу после высказанных слов, и Кларк повернулась к Рэйвен, которая подавилась и что-то бормочет, выплёскивая соду через нос. Она кашляет до тех пор, пока горло не прочищается, и протирает нос от жидкости, которая уже начала капать. Глаза Рэйвен налиты кровью, и она пищит:

– Лекса где?

– Она пришла посреди ночи вчера, – объясняет Эбби. – Она была пьяна.

– И она, будучи пьяной, решила, что дом моей мамы – лучшее место, где ей нужно быть? – спросила Кларк, поднимая одну бровь и скрещивая руки на груди.

– Ну, она была расстроена.

– Окей, но это до сих пор ничего не проясняет, – сказала ей сбитая с толку Кларк. – Она просто пришла? Она не говорила с тобой годами, так по…

– Это не совсем правда, – прервала Эбби, скрестив пальцы рук и вытягивая суставы.

– Мы не разговаривали не годами, – она тяжело вдохнула. – Мы говорили в последний раз даже меньше недели назад.

Брови Кларк подпрыгнули к самому основанию волос, её горло пересохло.

– Что?

– Это нереально, – прошептала Рэйвен, прокрадываясь вокруг стола кухни.

– Я не знала, как сказать тебе, – сказала Эбби, фокусируясь на Кларк. – Я не…

– Это просто, мам, – перебила её Кларк. – Это кажется чем-то таким: Кларк, я разговаривала с Лексой за твоей спиной.

– Дорогая, пожалуйста.

– Как давно? – выпалила Кларк. – Как давно это продолжается?

– Я думала, что будет лучше, если ты не будешь знать, – сказала Эбби. – По крайней мере, не какое-то время, но я всё откладывала. Так много времени понадобилось, чтобы ты снова начала жить, Кларк. Я не хотела расстраивать тебя.

– Выкладывай, мам! Как давно?

Эбби молчала долгое время, прежде чем сказать:

– Мы не прекращали.

Глаза Кларк чуть ли не вылазят из орбит из-за информации, и Рэйвен, причмокнув, направилась к двери.

– Хорошо, – сказала Рэйвен, аккуратно хлопнув в ладоши. – Я поеду, куплю пиццу для нас и выберу самый длинный маршрут, чтобы дать вам, ребят, время, ну, знаете, убить друг друга или ещё что-нибудь, – она надела своё пальто и шапку и затолкала ключи Кларк в карман пальто. – Вернусь лет через десять.

Дверь едва успела закрыться, когда Эбби снова начала говорить:

– Извини, Кларк, – сказала она. – Я не хотела, чтобы ты таким образом об этом узнала.

– Всё это время? – спросила Кларк, садясь на пол. Ноги стали как желе. – Почему?

Эбби пересекла комнату в три длинных шага и села на пол рядом с Кларк. Она прошептала грустным голосом:

– Потому что ты не смогла бы.

Кларк прижимает руки к своей пульсирующей голове:

– Я в слишком похмельном состоянии для этого.

– Я должна была сказать тебе, – сказала Эбби, сжимая колено Кларк.

– Ты должна была, – Кларк качает головой в своих руках. – Не могу поверить, что ты говорила с ней все эти годы.

– Я не собираюсь извиняться за это, Кларк. Я извиняюсь за то, что не говорила тебе, но мне не жаль, что связывалась с Лексой.

– Она не твоя, мама, – сказала Кларк. Глаза покалывает, голос ломается. – Я твой ребёнок.

– И я всегда заботилась о тебе, – сказала Эбби. – Лекса – не мой ребёнок, но она – часть моей семьи, и она была там одна.

– Она выбрала это: быть там.

– А ты выбрала остаться здесь, – защищалась Эбби. – У тебя были все мы здесь, чтобы помочь тебе справиться со всем, Кларк. У тебя были все фотографии и вещи, лофт, всё, что вы двое сделали вместе и то, что вы были вместе, и у тебя были мы, чтобы помочь тебе, но у Лексы не было никого.

Грудь Кларк словно сузилась, сердцу стало недостаточно пространства, и оно опустилось и начало биться ниже рёбер. Девушка чувствует, что её тело в любую секунду может разрушиться.

– Ты знаешь, как было больно, когда всё развалилось, – сказала Эбби. – Она испытывала тоже самое, но она была одна. Она должна была проходить через всё это в одиночку.

– Поэтому ты звонила ей? – спросила Кларк. Голос напрягается, когда она пытается сдержать слёзы, которые сжигают глаза.

– Поэтому я звонила ей, и Аня тоже, разумеется, – мягко кивнула Эбби. – Я говорила с ней каждую неделю, каждый день по началу. Я убеждалась, что она спит и ест. Я посылала ей деньги, когда она нуждалась в этом, и я заботилась о ней. Я заботилась о ней, Кларк, потому что она – семья, и потому что ты любишь её, а она – любит тебя, и твой отец никогда не простил бы меня, если бы я не присматривала бы за ней. Ты знаешь это.

Сдерживаться больше невозможно, и потом слёз проступает по щекам Кларк. Она быстро вытирает их, когда они скатываются и всхлипывая через тяжёлое дыхание.

– Мы были вместе прошлой ночью, – сказала она оборванным и слабым голосом. – Все мы: я, Рэйвен, Аня и Лекса.

– Оу, так это ты виновата в пьяном визите Лексы? – спросила Эбби, хихикая и пододвигаясь на полу, чтобы положить руку вокруг спины Кларк. – Полагаю, это объясняет твоё похмелье.

Кларк наклонилась в сторону объятий мамы.

– Я почти поцеловала её, – шепчет она. – Я думала, мы можем… Я хотела… – всхлипывая, она вытирает нос и выпускает тяжёлое дыхание. – Я скучаю по ней.

– Я знаю.

– Я скучаю по ней, мам, – повторила она, и слёзы хлынули новым потоком.

Эбби растирает спину Кларк и кивает:

– Я тоже.

– Когда я с ней, мы словно можем продолжить с того момента, где закончили, но это не так легко.

– Ничто, никогда нелегко, Кларк.

– Я никогда не могла устоять перед ней.

– Знаю.

Они долго сидели в тишине. Кларк из всех сил пыталась дышать через узкую грудь, а Эбби всё это время растирала её спину. Когда Кларк почувствовала себя гораздо легче, она сказала:

– Думаю, нам нужно позвонить Рэйвен и сказать ей, что она может вернуться.

Засмеявшись, Эбби кивнула:

– Не могу поверить, что она поехала за пиццей после того, как я притащила все эти продукты, чтобы приготовить вам двоим.

– Ты можешь начинать готовить для нас, – сказала Кларк, ухмыляясь и потирая глаза. – Рэйвен всегда за секунды добирается.

– Хорошее замечание.

Кларк встаёт, а затем протягивает руку и помогает встать матери. Они неловко стоят вместе, не двигаясь, когда Кларк смотрит на другой конец коридора.

– Думаю, мне нужно пойти и разбудить её, – тихо произнесла она. – Спросить, хочет ли она пиццу.

– Ты не должна делать этого, Кларк. Я сама могу разбудить её. Она наверняка будет слишком растеряна, чтобы остаться.

– Ей не обязательно быть растерянной.

– Знаю, но она не сможет.

– Я разбужу её, – сказала Кларк, сжимая руку Эбби. – Мне нужно… Я в любом случае должна извиниться за прошлую ночь. Я как бы почти перешла границу, почти поцеловав её, и всё такое.

– Хорошо.

Кларк кивнула, но не сдвинулась с места. Взгляд устремлён в коридор, губы слегка приоткрыты. Она словно боится сдвинуться.

– Кларк?

Повернувшись спиной к матери, Кларк прокашливается и делает шаг, чтобы обнять Эбби. Она крепко сжимает её и кладёт подбородок на плечо.

– Спасибо тебе, – прошептала она, поворачивая лицо к шеи Эбби, чтобы вдохнуть родной, утешающий запах.

– За что, дорогая? – спросила Эбби, потирая одной рукой вверх-вниз по спине Кларк, а другую положив на затылок дочери.

– За то, что заботилась о Лексе, – прошептала Кларк. – Спасибо за то, что заботилась о ней, когда я не могла.

***

Кондиционер пытается избавить их от жуткой жары посреди июля. Ладонь Кларк потная и скользкая, но Лекса не отпускает её. Их пальцы сплетены вместе. Девушки сидят вместе на заднем сидении внедорожника Эбби. Кладбище быстро исчезает за ними в ярком свете солнца. Лекса чувствует, как Кларк дрожит рядом, но пытается сдерживать себя. Она может слышать крошечные всхлипы Рэйвен, которая молча плачет с другой стороны. Может услышать содрогания вздохов Эбби со своего пассажирского места, Лекса не пропускает то, как Аня вытирает глаза из-под своих солнечных очков. Машина мчит их обратно в дом Эбби. Каждая тихая, мелкая клетка внутри неё вскакивает, кричит в крови и в костях, Лекса прикусывает внутреннюю часть щеки, чтобы не выпустить слёзы наружу. Она изо всех сил борется, пытаясь держать себя в руках, потому что все вокруг ломаются, и кто-то должен взять на себя ответственность.

Ни единого слова не прозвучало за двадцать минут езды до дома Эбби, и они совсем мало говорят, когда уже приехали. Аня и Рэйвен перелазят в свои машины, чтобы дать Эбби и Кларк немного времени, они обещают проведать их позже. Лекса предлагает уйти, но Кларк держит её слишком сильно, и Эбби подталкивает их в сторону дома, так что она остаётся. Она всё равно никогда не хотела уходить.

Это и её дом тоже.

Он тоже её любил.

В доме прохладно, но это не отпускает. В пространстве чувствуется удушье, оно заполнено тишиной, которая, кажется, высасывает кислород из воздуха и заставляет его гореть в лёгких. Лекса не может заставить себя посмотреть на стены, на висящие на них фотографии, которые напоминают о том, что они потеряли.

Эбби делает всего пару шагов, когда поворачивается и обнимает Лексу и Кларк. Она сжимает их, тихое рыдание издаётся от неё, после чего она берёт себя в руки и целует сперва в лоб Кларк, а следом и Лексу.

– Я пойду, прилягу ненадолго, – шепчет она усталым и напряжённым голосом. Она едва держала себя в руках с тех пор, как пять дней назад к ней постучались полицейские, чтобы сообщить об автомобильной аварии.

Она снова поцеловала Кларк в лоб, и когда она немного отходит назад, в её глаза стоят слёзы.

– Люблю тебя, – шепчет она, коротко целуя Кларк в щёку. Она не дожидается ответа и разворачивается, исчезая в коридоре.

Их руки до сих пор прижаты друг к другу, когда они смотрят на Эбби, и блондинка поворачивается к Лексе. Макияж Кларк нечёток, видны линии на щеке от слёз, глаза ещё более голубые, чем Лекса когда-либо видела, они выглядят, словно грустные и нежные сапфиры. Кларк ещё сильнее сжимает руку девушки и поворачивает голову в сторону зала.

Когда они ложатся в детскую кровать Кларк вместе, всё ещё облачённые в чёрное. Лекса сзади прижимает к себе Кларк и запускает нос в волосы девушки.

– Лекса? – шепчет Кларк в тихой и светлой комнате.

Лекса в ответ прижимается к задней части шеи Кларк и ждёт, когда Кларк снова начнёт говорить. Сердце брюнетки стискивается в груди. Воздух в лёгких ускользает в порыве дыхания, словно кто-то ударил её в живот. Это очень больно, и это можно никогда не перестать причинять боль.

– Мой папа умер.

Глаза зажмурены, Лекса с силой вдыхает воздух через нос, пропуская запах пота и духов Кларк. Она сжимает её руку, которую всё ещё держит на животе Кларк.

– Я знаю.

– Мой папа, – сказала Кларк, дрожа. – Мой папа. Мой папа умер. Он умер. Он… Мой… Он… – её голос ломается, извергается, словно вулкан между зубами – жгуче и разрушительно.

– Хорошо, – хрипит Лекса, не в силах больше держать свой голос твёрдым. – Хорошо, иди сюда, – она тащит к себе Кларк, пытаясь повернуть её.

Кларк обернулась в руках Лексы и легла на её грудь, трясясь и рыдая на рубашке Лексы, словно готова раствориться. Она бормочет всё те же слова снова и снова между всхлипами, а Лекса держит её как можно сильнее.

– Дыши, Кларк, – шепчет Лекса, зная, что Кларк слишком близка к тому, чтобы ненавидеть себя. – Ты должна попытаться успокоиться, чтобы суметь дышать, как сказала твоя мама, помнишь?

Всего день назад, у Кларк случилась первая паническая атака с тех пор, как Лекса её вообще знала. Это испугала их обеих, Кларк хватала воздух ртом между жутким рыданием и задыхалась от собственных слов. Лекса выкрикивала имя Эбби достаточно, чтобы её голос сорвался, и тогда она только могла сидеть сложа руки и смотреть, как Эбби успокаивала Кларк, заставляя её сосредотачиваться на подсчёте и дыхании.

Лекса растирает спину Кларк и радуется, когда чувствует, как её девушка снова начала дышать. Каждый вдох проходит спокойнее и устойчивее предыдущего между небольшими всхлипами и стонами. Лекса шепчет, прижимаясь ко лбу Кларк.

– Всё нормально, – прошептала она, и Кларк кивнула на её груди.

Они лежали вместе в тишине, казалось, часами, годами, прежде чем Кларк перелегла на их общую подушку так, что лица девушек оказались всего в паре дюймов друг от друга.

– Я ненавижу это, – сказала она тяжёлым, словно гравий, голосом, убирая волосы с мокрого и липкого лица.

Лекса кивнула и сжала руку Кларк, их пальцы переплетены между их телами.

– Я тоже.

– Это не правильно, – слёзы проскальзывают на поверхность подушки, Кларк вытирает лицо и предотвращает новый поток. – Это…

– Неправильно, – повторила Лекса, тяжело вздохнув и вытирая новые слёзы со щеки Кларк. – Я знаю.

– У меня чувство, будто я живу в какой-то другой дерьмовой жизни, – прерывисто произносит Кларк, закрывая глаза на мягкое прикосновение Лексы. – словно это не может быть реальностью. Я хочу проснуться и понять, что это – не моя жизнь. Это просто ночной кошмар. Я просто хочу, чтобы это был ночной кошмар, что я сейчас проснусь, а ты будешь обнимать меня, и всё это оставит меня.

Лекса ближе пододвинулась настолько, что их носы коснулись друг друга. Она отпустила руку Кларк и, обняв её, начала рисовать круги на её спине.

– Я не могу тебя разбудить, Кларк, – прошептала она. – Но я всё ещё могу держать тебя в своих объятиях.

Прижав руку к области чуть выше от сердца Лексы, Кларк кивнула:

– Не хочу сегодня возвращаться домой, – бормочет она. – Мы можем остаться здесь?

– Всё, что тебе понадобится.

– Мне просто нужно остаться здесь.

– Хорошо.

– И ты, – сказала Кларк, впечатав палец в область груди Лексы. – Мне нужна ты.

Лекса кладёт палец на закрытые глаза. Кожа вокруг них красная и сырая. Лицо опухшее и усталое, в полосках от макияжа и слёз. Этот вид, считает Лекса, дико душераздирающий и безумно красивый. Она наклоняется, целует лоб Кларк и шепчет:

– У тебя есть я.

Кларк урчит у губ Лексы и прижимается сильнее.

– Поговори со мной.

– О чём?

– О чём угодно, – шепчет Кларк. – Обо всём, о чём хочешь.

– О чём угодно? – Лекса игриво тыкает в Кларк. – Это может занять какое-то время.

– Твой голос заставляет меня чувствовать себя лучше.

Лекса сильнее прижала к себе Кларк, так сильно, что они были прижаты друг к другу практически каждой частичкой, и её щека легла на лоб Кларк:

– Это приятный голос.

Она чувствует, как нос Кларк трётся о верхнюю часть её груди через рубашку и оставляет нежный поцелуй, прижимаясь к ткани.

– Так и есть.

Лекса берёт запасное одеяло позади Кларк и накрывает им их обеих. Кларк помогает ей, подпинывая девушку ногами под одеялом, пока оно не укладывается на ногах, и, не теряя времени, снова ложится на груди Лексы.

– Расскажи мне историю о нас, – шепчет она, одной рукой проникая под рубашку Лексы, чтобы потереть маленький участок её спины, а другой рука остаётся в пространстве между их руками.

– Ты знаешь все истории о нас, Кларк. Ты – половина всех их.

– Я люблю тебя, Лекса.

– Я знаю.

– Расскажи мне о том, когда мы напились и пошли в закусочную, и нам пришлось мыть посуду, чтобы расплатиться за нашу еду.

Лекса улыбнулась, снова поцеловав Кларк в лоб.

– Как не забыли надеть наши штаны, но забыли кошельки?

– Хороший вопрос.

– Ты надела свои бисексуальные штаны с единорогами, – сказала Лекса, вспоминая ту ночь. – Я до сих пор говорю, что это – лучший подарок на каминг-аут, который когда-либо делали.

– Предоставь моему папе возможность купить пижамные штаны с радужными единорогами как способ сказать «эй, ребёнок, мы принимаем тебя».

Её голос прерывался во время произнесения этих слов, каждый давался тяжелее прошлого, и Лекса чувствует каждую трещинку в голосе, словно трещина проходит через её собственную душу. Она берёт верхнюю часть одеяла и накидывает им на головы, чтобы приглушить яркий свет солнца. Их дыхание становится более плотным, покрывает пространство за считанные секунды, но ни одна из девушек не убирает одеяло.

– Что ты делаешь? – шепчет Кларк, и Лекса снова обнимает её.

– Делаю так, чтобы мир исчез.

Кларк вздохнула и покачала головой.

– Он по-прежнему будет там, когда мы вылезем на воздух.

– Тогда мы должны сделать глубокий вдох и нырнуть обратно.

– Хорошо.

– Хорошо.

Под одеялом душно, но Лекса не хочет двигаться, пока Кларк не будет готова. Ей всё равно, когда она ощущает, как пот стекает по позвоночнику и между её грудями. Иногда прятаться от монстров лучше, чем сражаться с ними.

– Кларк, – шепчет она, и Кларк устало бормочет ей у груди.

– Лекса.

– Я люблю тебя.

– Я знаю.

========== Глава 3: Что-то, чего не может быть, будет всегда. Часть 4. ==========

Кларк остановилась в дверном проёме своей старой комнаты и долго смотрит на фигуру в своей постели. Она смотрит на длинную, тонкую ногу, выглядывающую из-под одеяла и трусики в горошек на попке, которые просматриваются из-под одной из старых футболок Кларк. Она тонет в мягком дыхании Лексы и в виде беспорядочных волос, которые словно собираются поглотить подушку. Макияж размазан вокруг глаз, а на одной щеке есть стекающая полоска. Кларк готова смотреть на это вечно. Она впитывает этот вид, звуки, этот момент, позволяет впечататься в памяти перед тем, как она пройдёт вглубь комнаты и закроет за собой дверь.

Усевшись на краю кровати, Кларк протянула руку, осторожно отодвинула локон с лица и тыльной стороной руки провела по щеке Лексы. Грудь раздувается от прикосновения, от такого интимного момента. Это кажется привычным, болезненным и прекрасным. Это кажется правильным.

– Лекса, – шепчет она, не в силах сдержать себя от прикосновения большим пальцем к пухлой нижней губе.

Крошечный стон от спящей девушки заставляет Кларк улыбнуться. Она быстро смотрит в сторону двери, глубоко вздыхает и ложится на кровать, не в силах остановиться. Она ложится рядом с Лексой, их головы делят одну и ту же подушку, блондинка вбирает в себя все прекрасные черты сонного лица Лексы. Она скользит пальцами от щеки до волос, слегка щекоча её и делая вид, что это более чем нормально. Делает вид, что не было всех этих лет. Делает вид, что Лекса – всё ещё её.

– Лекса, – говорит она снова, но уже чуть громче, и Кларк покрывается мурашками по всему телу, когда от Лексы прозвучало тихое урчание от удовольствия. – Просыпайся.

Ресницы на мгновение быстро трепещут у сонных зелёных глазах Лексы, и взгляд брюнетки фиксируется на Кларк. Один уголок губ поднимается, и брюнетка бормочет:

– Боже, ты прекрасна.

Улыбка Кларк увеличивается, она трясёт головой на подушке и говорит:

– А ты спала в моей постели в доме моей матери.

Брови Лексы вздымаются, и она, словно ракета, соскакивает:

– Чёрт, – ругается она. – Чёрт. Чёрт. Я думала, я сплю.

– Прекрати сходить с ума, – сказала Кларк, беря Лексу за руку и затягивая обратно. – Всё нормально.

– Не нормально, – сказала Лекса, дёргаясь обратно.

– Всё нормально, – повторила Кларк, осторожно потянула Лексу вниз снова, и на этот раз брюнетка позволяет ей сделать это. – Всё нормально.

Лекса откинулась на подушку, её лицо оказалось всего в паре дюймах от лица Кларк.

– Это не нормально, Кларк, – прошептала она, закрыв глаза. – Я… Я не знаю, зачем пришла сюда. Извини.

– Не извиняйся.

– Ты не злишься?

– Тебе часто обо мне сны снятся? – спросила Кларк, игнорируя вопрос. Дразнящая улыбка касается её губ. – Тебе снится то, какая я красивая?

Лекса уставилась на неё, быстро моргая.

– Ты серьёзно?

– Ты похожа на енота.

– Я, наверное, и пахну как он.

– Не могу не согласиться с этим.

Лекса закатила глаза, и Кларк использует пространство между ними, чтобы положить туда руку.

– Насчёт прошлой ночи, – сказала она, но Лекса быстро прервала её.

– Не надо, – бормочет она. – Мы были пьяны.

– Это не оправдание.

– Нет, не оправдание, но ты не должна извиняться, – сказала ей Лекса. – Ничего не было.

– Что-то могло случиться.

– Ну, я не остановила тебя, – прошептала Лекса. – Я бы не остановила тебя. Мы обе виноваты.

– Ты говорила с моей мамой всё это время.

Облизнув сухие губы, Лекса кивнула:

– Да.

– Я не злюсь, – сказала Кларк, прижимаясь ближе настолько, что её колени касаются колен Лексы.

Глаза Лексы дрогнули и закрылись, когда Кларк прижалась к ней, и брюнетка вздохнула.

– Почему нет?

Кларк ничего не говорила какое-то время, просто лежала рядом с Лексой и смотрела на неё. Когда зелёные глаза снова открылись, она вздохнула и сказала:

– Ты не возвращалась домой.

– Знаю.

Их руки находят друг друга сами по себе, словно они держат магниты. Кларк скользит пальцами между пальцами Лексы, всё ещё держа другую руку между их телами, и шепчет:

– Я не следовала за тобой.

Лекса кивнула, свистящий звук проносится словно от грозы в этой тихой комнате.

– Знаю.

– Я отказалась от нас.

Глаза Лексы расширяются, слёзы подступают, и она снова кивает:

– Да.

Она наклоняется вперёд, и их лбы касаются друг друга. Кларк настолько больно, что она готова разорваться в любой момент. Она думает, что это удивительно: как можно чувствовать себя одновременно так прекрасно и так ужасно в одно и то же время, в одном вдохе, в одном прикосновении, в одном моменте.

– Ты была одна.

– Да.

Дрогнувший голос Лексы заставляет Кларк почувствовать боль в животе, и она отпускает руку девушки для того, чтобы опереться. Она берёт одеяло из сундука возле кровати, а затем расправляет его и накрывает их тела и головы. Когда они остаются в темноте этого кокона, Кларк двигается до того момента, пока не оказывается прижатой к тёплому телу рядом и кладёт руку через талию Лексы.

– Что ты делаешь? – шепчет Лекса, и Кларк начинает поглаживать спину.

– Делаю так, чтобы мир исчез.

– Оу.

– Лекса?

Дыхание Лексы горькое и горячее напротив Кларк.

– Кларк.

– Мне так жаль.

Кларк слышит резкий вдох Лексы и чувствует, как губы брюнетки нежно прижимается к её лбу, и девушка быстро бормочет:

– Мне тоже.

Тишина окутала их. Девушки лежат, тесно прижимаясь друг к другу, и несмотря на то, что Лекса не двигается и не издаёт звуки, Кларк может чувствовать влагу от слёз, стекающих на подушку с их щёк.

– Рэйвен привезёт пиццу, – сказала Кларк, нежно потянув за футболку Лексы.

Влажный вздох проскальзывает в пространство между ними, и Лекса говорит:

– Мне нужно идти.

– Подожди, – говорит ей Кларк, крепко сжимая футболку. – Мы можем остаться здесь немного дольше?

– Мы должны остановиться, Кларк, – сказала Лекса. Её голос дрожал при этих словах, словно она должна вытеснить их, словно должна сделать что-то, что-нибудь, но останавливается. – Мы не можем продолжать делать это и так касаться друг друга. Мы должны остановиться.

Кларк кивнула под одеялом.

– Знаю, – пробормотала она. – Знаю. Но… полежим немного? Пожалуйста?

– Как долго? – прошептала Лекса, и Кларк пожала плечами под одеялом. Пододвигаясь, она проводит рукой от спины до бедра Лексы. Кончики пальцев нажимают на обнажённое бедро, вызывая мягкий вздох, и Кларк снова берёт брюнетку за руку.

– Пока я не забуду, – сказала Кларк, надеясь, что Лекса поймёт. Она хочет забыть, что это не реально, что они больше не являются собой. Мир всё ещё будет там, когда они вылезут на воздух.

Кларк знает, что Лекса поняла, когда чувствует кивок на подушке, их лбы соприкасаются вновь. Их пальцы переплетены между их телами, пока они скрываются от этого мира, они смотрят друг на друга в темноте, притворяясь в каждом дыхании, что некоторые моменты могут существовать всегда.

***

– Это хорошо, – сказала Эбби, гуляя с Кларк по большому магазину с матрасами. – Это хороший шаг.

– Как ты и говорила, – протянула Кларк, закатывая глаза, когда Рэйвен шлёпнулась на какой-то матрас и начала вырисовывать снежного ангела, словно ребёнок.

Эбби подтолкнула Кларк и обняла дочь за плечи:

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я в порядке, мам.

– Как ты и говорила, – парировала Эбби, и Кларк засмеялась.

– Ты – хирург, мам, не психиатр, и я продолжаю говорить, что я в порядке, потому что я в порядке.

– Ага, Эбби, она в порядке, – сказала Рэйвен с огромного матраса. Она закатила глаза, чтобы показать, что совсем не верит словам Кларк. – Но будет ещё лучше, когда ты получишь один из этих памятных поролоновых матрасов.

– Памятный поролоновый матрас? – Кларк выгибает бровь и протягивает руку к матрасу. Пальцы вдавливаются в него. – Зачем мне нужен памятный поролоновый матрас?

– Из-за воспоминаний, Кларк, – сказала Рэйвен невозмутимо, – и потому что ты любишь меня.

– Так ты хочешь, чтобы я купила матрас для тебя? У тебя есть твоя собственная кровать в твоей собственной квартире, Рэйвен.

– Но я сплю в твоей чаще, чем в своей.

– Что это говорит о твоей жизни, ребёнок? – поддразнивает Кларк, пародируя своего отца. Она улыбается про себя при этой мысли и видит крохотный намёк на улыбку на лице своей матери.

– Это говорит о том, что у меня есть лучший друг, у которого всегда забит холодильник и который готов смотреть Netflix допоздна, – сказала Рэйвен. – Почему бы мне не находиться всегда у тебя, Кларк? Ты даже потираешь мой медведь-шатун, когда он болит.

Кларк фыркает и качает головой:

– Это звучит как-то грязно.

– Это звучит по-грубому грязно, – прервала её Эбби. – Здесь нет ничего двоякого.

Рэйвен может только ухмыльнуться и подмигнуть им обеим, и, увидев одинаковое фырканье Эбби и Кларк, она смеётся.

– Ты должна взять тот матрас, который ты хочешь, дорогая, – сказала Эбби, снова сжав плечо Кларк и вернув их внимание к прежней задаче. – Это для тебя. Ты делаешь новые шаги, меняешь некоторые моменты, становишься собой.

– Чтобы быть одинокой, ты имеешь в виду, – сказала Кларк, и Эбби вздохнула.