Текст книги "Lover In Low Light (СИ)"

Автор книги: Chrmdpoet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Она подходит к перилам моста, ноги обвивает холодный воздух, колени сгибаются, она садится. Внизу река выглядит почти чёрной, поблёскивая в лунном небе. Это прекрасно, и Лексе больно наблюдать за этим, ностальгия овладевает и тяжелеет в её сердце.

– Ты же не собираешься плакать?

Лекса закрывает глаза, поднимая голову к тёмному небу, огни моста не скрывают её, и девушка пытается сморгнуть слёзы. Она испускает хриплый смех, когда фигура человека омрачает пространство перед ней.

– Самое время, – сказала она, повернувшись, чтобы увидеть Рэйвен, идущей к ней по тротуару с большущей усмешкой на лице.

Взгляд обнаружил тяжёлое хромание Рэйвен, и Лекса подняла брови.

– Всё нормально? – спросила она. – Нога беспокоит?

– Ага, – Рэйвен пожала плечами, когда подошла к ней. – Но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

Лекса берёт руку Рэйвен, и та помогает ей встать.

– Тебе нужно было сказать мне. Ты не должна была идти столько, когда у тебя нога болит.

– Не волнуйся, – сказала Рэйвен. – Я ехала на такси до моста, так что прошлась я совсем немного, – она садится рядом с Лексой. – Мне очень хочется сейчас снять эту ногу.

Засмеявшись, Лекса двинулась помочь ей. – Почему ты просто не оставила её дома и не взяла костыли или коляску?

– Да я уже ездила так сегодня по работе, легче с ногой ходить, даже если это так больно, – объяснила Рэйвен, оттягивая штанину спортивных штанов и удерживая материал, пока Лекса открепляет и убирает протез. – У меня встреча назначена с протезистом через несколько дней. Пришлось назначать после Нового Года.

– Боже, не могу поверить, что уже Новый Год, – сказала Лекса, протягивая ногу Рэйвен и оттягивая штанину. Она связывает пустую часть материала в узел, чтобы не дать холодному воздуху протискиваться туда. Рэйвен в это время ставит ногу рядом.

Рэйвен удобнее устроилась на месте.

– А мы даже не праздновали.

– Не самое лучшее время было, чтобы праздновать, Рэйвен.

– Знаю, – сказала Рэйвен. – Всё довольно сильно усложнилось в последнее время.

– Ага.

– Но мы отпразднуем сейчас, – сказала ей Рэйвен, и Лекса подняла одну бровь.

– Отпразднуем?

– Угадай, что я купила.

За словами следует великолепная ухмылка, и этого достаточно, чтобы Лекса поняла, о чём Рэйвен говорит.

– Не-е-ет, ты не сделала этого.

Сунув руку в карман, Рэйвен достала оттуда маленький пакетик и покачала им перед лицом Лексы. Три скрученных свёртка подпрыгнули внутри.

– Определённо сделала.

– Я не курила с колледжа.

– И почему я не удивлена? – Рэйвен достаёт из пакетика свёрток и убирает мешок обратно в карман. – Ты вообще делала что-нибудь весёлое в последние пять лет?

– У меня было много соревнований в Wii Sports, – сказала Лекса, и Рэйвен фыркнула, вытаскивая зажигалку и поджигая свёрток.

Первая затяжка глубокая, громкая, она говорит, выдыхая дым. Голос становится мутным, нос закладывает, что заставляет почувствовать Лексу, как грудь расширяется, словно она становится старой собой: свободной и открытой, словно ночное небо.

– Ты такая же неудачница в видео-играх, как и в настольных?

Лекса фыркает и закатывает глаза, а Рэйвен громко смеётся. Дым выходит со звуком, и Лекса не может не присоединиться.

– Думаю, сейчас я стала лучше.

– Сомневаюсь, – сказала Рэйвен. – Я до сих пор тебя нахваливаю, когда вспоминаю, как мы играли в Эрудит с Аней, и она собрала слово «клитор», – она повернула к ней голову так, чтобы посмотреть на Лексу, а потом имитирует голос Лексы. – Это не слово, Аня! Добавь «ис» или отъебись!

– Не такую славу в Эрудите я хотела.

Рэйвен посмеивается сквозь облако дыма и протягивает руку:

– Вот.

Взяв свёрток между пальцами Рэйвен, Лекса вздохнула:

– Я достичь невероятных высот.

– Таких высот, чтобы суметь летать.

Лекса сделала глубокую затяжку:

– Ты ворон, Рэйвен, – сказала она, когда дым попадает в её грудную клетку. Она задерживает его, до тех пор, пока не начинает кашлять, а затем клубы дыма вылетают из неё.

– Будем летать вместе, – сказала Рэйвен, подталкивая своим плечом Лексу в её плечо. – Так, как мы привыкли.

Лекса удивляется тому, как сердце реагирует на эти слова. Вздохнув, она перетягивает ноги по ширине перил и ложится на спину. Рэйвен делает то же самое, и их тела сталкиваются в противоположных направлениях, голова девушки оказывается у головы Лексы. Они смотрят вверх на огни моста и передают друг другу косяк, наблюдая за тем, как вздымающиеся пары дыма сливаются с их туманным дыханием и уходят к небу, рассеиваясь по пути.

– Как мы докатились до этого? – спросила Лекса, её разум уже начинает туманиться. – Мы все раньше были так близки, а потом всё просто развалилось. Мы перестали говорить. Перестали быть семьёй.

– Мы никогда не переставали быть семьей, Лекса.

Лекса закрыла глаза.

– Иногда казалось, что перестали.

– Знаю.

Они погрязли в тишине на какое-то время, и Лекса попыталась дать себе возможность почувствовать ощущения невесомости, полёта. Она чувствует, как немеет от холода, но её ощущения словно перегружаются. Звуки автомобилей становятся симфонией в её голове, создают знакомую мелодию, и воздух кажется ещё более свежим, чем раньше. Кончики пальцев приятно покалывает, и Лекса просто хочет, чтобы это длилось вечно.

– Сломанное можно починить, ты ведь знаешь, – сказала Рэйвен, её голос дополнял симфонию. – Если что-то разрушилось, ты можешь склеить это вместе.

– Скажи мне, что мне делать.

С каких это пор у тебя нет плана?

– С тех пор, как все мои планы рушатся, – прошептала Лекса. Во рту сухо, зрение внезапно расплылось от слёз.

Рэйвен покачала головой, лбом касаясь головы Лексы, и вздохнула:

– Нет никакой инструкции, откуда следует начинать. Ты сама должна выбрать точку начала и начать.

– Я просто хочу домой.

– Тогда иди домой, – сказала Рэйвен, слова немного приглушённые от косяка, который находится между губами. – Чего ты ждёшь?

Вытирая влажные глаза, Лекса тяжело вздыхает:

– Я не знаю.

Спустя секунду Рэйвен садится. Прислонившись обратно к периллам, она толкает Лексу в плечо и говорит:

– Помнишь наши имена на случай, если копы нагрянут?

Прокашлявшись, Лекса заставляет себя посмотреть вверх. Она протягивает руку и забирает небольшой косяк из губ Рэйвен.

– Честно говоря, – сказала она после короткой затяжки, – если сейчас нагрянут копы, они больше будут обеспокоены ногой, стоящей рядом, чем косяком.

Ответом Рэйвен было молчание в течение трёх долгих секунд, лицо не излучает никаких эмоций, она смотрит на Лексу и моргает прежде, чем сломаться. Она заливается хриплым, громким смехом, и брюнетка не удерживается и повторяет то же самое. Косяк вываливается с губ и падает на колени Лексы, а потом и на бетон. Его ловит ветер, и косяк укатывается из поля зрения прежде, чем девушка успевает схватить его.

Лекса и Рэйвен задержали дыхание, на короткое время их смех прекратился, пока они смотрят туда, где исчез косяк, и глядят смотрят друг на друга. Их рты открыты, пока они удерживают взгляд друг на друге, а потом Рэйвен фыркает, и девушки снова заливаются смехом.

Рэйвен хватает протез и трясёт им между ними.

– Что ты говорила? – металлический скрип разносится перед ними, когда протез облокотили о перилла. – Может нам бросить эту хрень рыбам?

– Я не прыгну вслед за ним, когда ты передумаешь.

Их смех снова соединяется, и Лекса позволяет этому звуку проскользнуть между рёбрами и попасть прямо в сердце. Эта музыка лечит её, заставляет почувствовать себя живой вновь. Когда звук истощается в холодном воздухе, они спокойно сидят в тишине до тех пор, пока Рэйвен не вытягивается и не хлопает по голени Лексы.

– Ты не должна ждать, чтобы быть счастливой, ты ведь знаешь, – сказала она, и Лекса закрыла глаза.

– Не должна?

– Здесь нет никаких правил, Лекса. Здесь нет определённого времени, которого тебе лучше всего выждать. Вы с Костией расстались, потому что ты любишь Кларк, так что следуй к своей любви, – она берёт материал джинсов Лексы и трясёт его, подталкивая ногу подруги. – Хватит тратить время впустую. Вот, что ты можешь сделать лучше всего. Ты ведь знаешь? Просто не повторять сделанных в первый раз ошибок. Следуй своему сердцу. Вот, как ты можешь сделать всё правильно.

Лекса молчала долгое время, позволяя словам впитаться в свой разум, после чего она признает:

– Может, я немножко боюсь.

– Чего?

– Того, что всё может опять развалиться, – сказала она, проглатывая ком в горле. Она медленно качает головой. – Мир не становится спокойнее из-за любви. Он так же разворачивается, разбрасываясь нами, продолжает втягивать нас во всё, что в нём есть, и мы должны понять, как остаться в нём. Мы должны выяснить, как остаться друг с другом.

Рэйвен сжимает ногу Лексы, и девушка прикладывает ладони к глазам. Она выдыхает пар и протирает сырые глаза. Слёзы уже на её ладонях, и она вздыхает:

– Я никогда… До Кларк, я никогда не знала, что любовь может быть такой. Она заставляет чувствовать тебя такой полноценной и живой, словно даже самые простые моменты становятся частью чего-то волшебного, и я в ужасе, что это будет вновь, потому что я так боюсь потерять это снова.

Когда она наконец открывает глаза, Рэйвен смотрит на неё с выражением грусти и понимания. Рука всё ещё на голени Лексы, и она снова её сжимает.

– Ну, – сказала она тихо, – как сказала бы Аня: чем больше тебя что-то пугает, тем лучше ты знаешь, что должна делать.

Влажный, ломанный смех испускают губы Лексы, и она кивает:

– Я до сих пор считаю, что это ерундовая логика. Только не говори Ане.

– Мой рот на замке, – сказала ей Рэйвен, сжимая голень Лексы в последний раз. – Теперь, помоги мне надеть мою ногу обратно. У меня задница замёрзла, и я не чувствую лица.

– Ты не наденешь эту ногу, – Лекса встала, моргая, чтобы прояснить своё зрение. Девушка протянула руку Рэйвен. – Пойдём. Я понесу тебя, вызовем такси.

Рэйвен щурится, беря одной рукой руку Лексы, а другой хватаясь за перила.

– Ты развиваешься, да?

– Мои ноги как желе, рот как пустыня, и я буквально только что сказала, что Кларк делает мою жизнь волшебной.

Рэйвен засмеялась.

– Растёшь.

– Ага.

– Ты не похожа на устойчивую колесницу, желейные ножки, – дразнит Рэйвен, – но я приму это.

Она запрыгивает на спину Лексы, одной рукой обхватывая шею девушки, Лекса обвивает руки вокруг бёдер. Она берёт протез, прислонённый к перилам.

– Хорошо, можем идти.

Лекса медленно и аккуратно идёт по тротуару, моргая, чтобы оставлять ясность зрения. Она крепко сжимает своего «пассажира». Когда Рэйвен кладёт подбородок на плечо девушки, Лекса шепчет:

– Мне очень жаль за то, что пропустила последние пять лет твоей жизни, Маргарита.

Рэйвен наклонилась лбом к её макушке и вздохнула:

– Мне тоже, Фрэнки. Мне тоже.

========== Глава 5: Старое и новое. Наше. Вновь. Часть 3. ==========

Нервы гудят под кожей, пока Лекса едет в лифте. Её ладони потеют под перчатками, так что она снимает этот элемент одежды и заталкивает в карман пальто. Живот завязывается в узел и переворачивается с каждым вздохом и с каждым этажом. Разум мутнеет, в нём эхом отдаётся каждый звук.

Ты не должна ждать, чтобы быть счастливой.

Очередной этаж преодолён. Ком напряжения растёт в основании позвоночника, и это граничит с болью. Каждый дюйм тела словно зажат и натянут, несмотря на то, насколько расслабленно она чувствовала себя на мосту.

Ты любишь Кларк, так что следуй к своей любви.

Когда лифт останавливается, Лекса закрывает глаза. Она слышит, как решётка со скрипом отъезжает, и когда девушка снова открывает глаза, сердце начинает бешено стучать.

Иди домой.

Лекса колеблется так долго, что двери уже успевают начать закрываться с брюнеткой внутри. Двери снова открываются, когда она проталкивается в них и двигается через холл. Она словно медленно падает в обморок и выдыхает, когда доходит до точки своего назначения. Лекса склоняет лоб к двери. Глубоко вздохнув, Лекса подняла кулак, чтобы постучать. Раздаётся громкий звук в пустом холле, громом обрушивающийся на уши, и это заставляет сердце стучать ещё сильнее, тяжелее.

Она не представляет, что хочет сказать, не уверена, с чего должна начать. Через секунду дверь открывается, и слова больше не имеют значения. Сонные, уставшие голубые глаза Кларк смотрят на неё, и Лекса чувствует, как весь остальной мир тает.

– Лекса.

Имя произнесено хрипло. Все части внутри Лексы, сохранявшие спокойствие до этого момента, уже дошли до поверхности мерцающей люминесцентной лампы старой прихожей. Слёзы хлынули из глаз, и Лекса качает головой, удивляясь тому, как быстро она распадается и как быстро напряжённость выходит из её тела.

– Я не могу спать, – горло сжимается и она не может нормально говорить, лишь шепчет. – Закрываю глаза и вижу твоё лицо. Чувствую твоё дыхание на задней части шеи, слышу твой голос, словно ты прямо позади меня, но когда открываю глаза…

Кларк стояла в дверном проёме в пижаме, прислонившись к двери:

– Меня здесь нет, – прошептала она, и Лекса кивнула.

– И я не могу спать, – сказала Лекса, подавив рыдание, которое пытается вырваться через горло. Голос ломается, и звук эхом раздаётся в пустом холле. – Я не могу спать, потому что мой разум заполнен тобой. Потому что моё сердце разбито. Потому что я безумно люблю тебя, настолько, что чувствую, что не могу удержать это чувство внутри себя. Я безумно люблю тебя, настолько, что чувствую, что готова разорваться от этого. Я безумно люблю тебя, до боли.

– Больно любить меня?

Внутренности Лексы сжались и трепещут от шаткого шёпота, от того, как глаза Кларк заполняются слезами, а губы дрожат. Она делает шаг вперёд, медленно двигается к порогу и достигает Кларк. Лекса протянула руку к щеке девушки, большим пальцем она стёрла дорожку из слёз и сказала:

– Больно делать первый глубокий вздох, когда разрушаешь стену.

Ещё шаг, и её ладонь перемещается с щеки на шею:

– После слишком долгого нахождения под водой.

Пальцы проходят по ключице:

– Это быстро и резко, – она спускается к её руке. – Ошеломляюще и головокружительно.

Она скользит внизу по запястью Кларк, сжимает подушечки на кончиках пальцев:

– Но это – лучшее грёбанное чувство в мире.

Следующий шаг:

– Потому что именно это тебе и нужно, – она выпустила кончики пальцев и скользит по талии Кларк.

Слёзы Кларк вырываются на свободу, и она закрывает глаза на прикосновения Лексы, на то, как кончики пальцев Лексы касаются её рёбер, и Лекса ни о чём не думает, лишь о том, что никто не может быть так же красив.

– Именно так ты и остаёшься в живых, – шепчет она, касаясь другой рукой шеи Кларк и делая следующий маленький шаг, и этого достаточно, чтобы их тела касались друг друга. – Именно так ты и понимаешь, что ты жива.

Она нежно притягивает Кларк, их носы касаются друг друга, и Лекса чувствует прерывистое дыхание Кларк напротив своих губ.

– Именно так ты и понимаешь, что с тобой будет всё хорошо.

Кларк снова открывает глаза, всё так расплывчато и ярко, и они так близко друг к другу. Они смотрят друг на друга, носы касаются друг друга, дыхание смешивается, и сердце стучит в ритм сердца Лексы.

Их губы нежно соприкасаются впервые за практически шесть лет, и это мягкое прикосновение сотрясает каждый дюйм тела Лексы. Она может дышать. Боже, она снова может дышать.

Воздух застревает между зубами, когда она шатко и ошеломлённо вдыхает его, прежде чем наклонить голову и вернуться к поцелую. Всхлипы приглушаются напротив, когда Лекса целует Кларк, руки блондинки тянутся к ней, обвивают её с отчаянием и мольбой, и Лекса не может прекратить дрожать.

Когда они отстраняются, они остаются прижаты друг к другу. Их лбы соприкасаются. Носы до сих пор касаются. Пульс Кларк быстрыми глухими стуками звучит под кончиками пальцев Лексы, которые остаются на шее девушки.

– Пожалуйста, останься, – шепчет она рваным голосом, по щекам скатываются слёзы, и в этом видна любовь, потеря и страдание. – Пожалуйста, Лекса. Пожалуйста, вернись домой.

Слова тихие, мягкие, однако для Лексы они кажутся, словно громом внутри костей – эхом и эхом дребезжат внутри неё.

– Этот момент, – сказала она, закрыв глаза и наклонив голову, чтобы поцеловать влажную щеку Кларк. – У меня никогда в действительности не было дома. Постоянного. Драгоценного. До тебя, Кларк, – она снова коснулась носом носа Кларк и поцеловала её в другую щеку. – Я создала мой дом в тебе. Я создала мой дом с тобой, и это – драгоценность. Это была самая драгоценная вещь, которую я когда-либо имела, и это было…

– Постоянным?

Впервые за эти годы, Лекса почувствовала, как нить надежды обвивается вокруг сердца и закрепляется. Она каждую унцию надежды вкладывает в свой дрожащий голос, и говорит:

– Боже, я так на это надеюсь, – и позволила Кларк затянуть себя в лофт.

Они спотыкаются на каждом шагу, не отпуская друг друга, и Кларк пинает дверь, чтобы закрыть её. Она нежно прижимается, неторопливо целует губы Лексы, щёки, подбородок и шею, пока ведёт девушку через лофт, и брюнетка совсем не против. Она легко подаётся вперёд в пространство, которое они когда-то делили, когда-то обе называли своим домом, и это – самое естественное чувство в мире.

Словно лофт не может быть ничьим, кроме их.

Когда они дошли до студии, дверь уже была открыта. Комната освещена лишь маленькой лампой, и вид раскиданных одеял, словно там кто-то совсем недавно спал, по их старому матрасу, заставляет Лексу чувствовать самое приятное головокружение. Она плавает в прошлом и настоящем, Лекса покрывает стены, но именно Кларк заполняет эту комнату. Она – влажное пятно на подушке и брызги на соседнем холсте. Она – каждый штрих на каждом изображении. Она – каждый штрих каждого гвоздика, прикрепляющего их воспоминания на пробковой доске и гипсе. Она – духи в воздухе и кончики пальцев, которые огибают линию подбородка Лексы и расстёгивают металлическую молнию на пальто Лексы.

– Я могу это снять?

– Да, – шепчет Лекса так тихо, что практически не слышит саму себя.

Кларк расстёгивает пальто и спускает его с плеч Лексы. Она складывает его на пол, и брюнетка дышит значительно легче.

– А это?

Лекса кивает, позволяя Кларк потянуть кофту вверх и снять её через голову, и девушка остаётся лишь в майке. Она дрожит, несмотря на то, что в помещении тепло, и Кларк проходит руками по рукам Лексы вниз.

– Всё нормально? – спрашивает Кларк, широко и выжидающие раскрыв глаза. Лекса любит её. Всё больше, больше и больше она любит её.

– Снимай всё, – шепчет она, проводя рукой по щеке Кларк. Большой палец скользит по нижней губе Кларк, и Лекса наклоняется, следуя движению губ. Она целует блондинку в уголок рта, целует веснушки чуть выше губ, целует её полностью и глубоко, задыхаясь. – Снимай всё.

Достигнув рук Кларк, она опускает их к нижней части своей майки. Она вздыхает, когда Кларк тянет вверх майку и оставляет её обнажённой. Никакого лифчика, никаких барьеров.

Кларк шатко дышит, когда её глаза исследуют нагую кожу Лексы, пристальный взгляд полон любви и уважения, как это было всегда. Пальцы скользят вниз между грудями брюнетки, аккуратно вырисовывая маленькие кружочки на твёрдых сосках, спускаются вниз к плоскому животику. Руки Кларк спускаются к джинсам Лексы. Она играет с маленькой металлической пуговкой, после чего отстёгивает её, и Кларк спускает плотный материал с ног Лексы до ботинок, которые девушка тут же снимает.

Лекса закрывает глаза, когда Кларк снимает с неё носки, один за другим, и прижимается губами к голеням, к коленям, к бёдрами. Когда она снова открывает глаза, Кларк стоит на коленях перед ней, пальцы спускаются под трусики Лексы. Ранимые голубые глаза поднимаются вверх, на Лексу, и Лекса проводит рукой по макушке Кларк, гладя её волосы. Она кивает, и Кларк опускает последний барьер.

Когда Лекса уже полностью обнажена, Кларк наклоняется и прижимает лоб к нижней части живота девушки. Тёплое дыхание проносится по нежной коже между её ногами, и Лекса вздыхает. Горло сжимается, глаза горят из-за подступающих слёз, когда руки Кларк гладят бёдра, а губы с шёпотом целуют верх разреза половых губ.

– Кларк, – это больше, чем дыхание, и Кларк кивает у живота Лексы.

Она встаёт и быстро снимает с себя майку. Вещь падает на пол, а за ней следуют и пижамные штаны, и Лекса чувствует, как дыхание в горле перехватило, когда видит перед собой девушку лишь в полосатых трусиках. Они опускаются на пол секундой позже.

– Я скучала по тебе, – шепчет она, проводя рукой по груди, животу и бёдрам Кларк. Взгляд путешествует по лицу Кларк, по щекам скользят свежие слёзы, и Лекса ближе прижимается к девушке. Она кладёт голову вдоль изгиба шеи Кларк и обвивает руки на спине. Она целует плечо Кларк, её шею, ухо. – Я скучаю по тебе.

Дрожащий вздох разносится у кожи Лексы, когда Кларк берёт её руку. Она ведёт её к кровати, они проползают на ней бок о бок, лицом друг к другу. Кларк наклоняется над ней, выключая лампу, и комната остаётся в темноте, погружаясь в оттенки чёрного и белого, но жёлтый свет мерцает в открытом дверном проёме из больших окон большой комнаты.

Они смотрят друг на друга в темноте, как делали это бесчисленное количество раз раньше, их пальцы сплетаются вместе в маленьком пространством между их телами, и ни одна не произносит ни слова. Лекса чувствует запах Кларк на подушке под своей щекой, чувствует температуру её тела всего в дюйме от собственного тела, и горло вновь сжимается. Каждый шаг, который она сделала, чтобы добраться сюда, был туманным, шатким, размытым, но сейчас, лежа здесь, рядом с Кларк в постели, которая была их, в доме, который когда-то был их общий…

– Не думаю, что я когда-либо видела что-то более ясно в своей жизни, чем вижу тебя, – сказала Лекса, и её голос стал другим от плача: грубым и твёрдым, как гравий.

Кларк глубоко дышит, качая головой на подушке, уголки губ тянутся вверх, когда она шепчет:

– Я так сильно буду любить тебя, Лекса Вудс.

Пространство между ними уменьшается до дюйма, и девушки обнимают друг друга.

– И так нежно, – бормочет Кларк в шею Лексы, и девушка дрожит.

Она цепляется за Кларк так сильно, как может, углубляется в её волосы и задаётся вопросом: когда это перестанет казаться сном. Слёзы размывают её зрение, когда Кларк проводит рукой вверх по спине успокаивающими поглаживания, которые убаюкивают её, и это – лучшее, что она чувствует с незапамятных времён.

– Спи, – шепчет Кларк, рука всё ещё поглаживает спину Лексы. – Я буду здесь, когда ты проснёшься.

Лекса закрывает глаза на нежные убеждения Кларк, и сон приходит к ней так легко, как не было уже давным-давно.

Тела сплетены друг с другом, они удерживают друг друга в темноте, и нет необходимости притворяться. Что-то будет длиться вечно.

***

– Выглядишь прекрасно.

Лекса поворачивается на хриплый голос Кларк, находит её прислонившейся к открытой двери их спальни. Она быстро вытирает влажные глаза и говорит:

– Ты должна поспать.

– Ты плачешь.

– Я уезжаю.

Кларк, немного дрожа, скрестила руки на обнажённой груди и прошла к окнам:

– Я знаю.

Тяжёлый вздох вылетел из её губ, когда Лекса раскрыла свои руки, и Кларк прижалась к её груди.

– Уверена, что это – то, что мы хотим сделать?

– Думаю, это – то, что мы должны сделать, – сказала Кларк у тёплой груди Лексы. – В этом и есть смысл, не так ли?

Она чувствует, как руки Лексы сжались вокруг неё, чувствует ритм сердца Лексы своими ушами. Это звучит с такой тяжестью, такой болью, когда Лекса произносит следующие слова:

– Ничто никогда не имело смысла до тебя.

Слёзы выступили на глазах Кларк, но она смаргивает их, прокашливаясь, и игриво тычет в бок Лексы:

– Когда ты меня встретила, у тебя была медаль выступающего с прощальной речью выпускника, свисающая с твоего зеркала заднего обзора, и стипендия, – поддразнивает она. – так что некоторые вещи, должно быть, имели смысл.

– Я пытаюсь выразить свои чувства, – сказала Лекса. Её нос прижимается к лбу Кларк.

Кларк закрывает глаза, вдыхая любимый запах кожи Лексы:

– Я пытаюсь не развалиться.

***

Кларк, просыпаясь, быстро моргает, и, желая обнять Лексу, находит лишь пустое место. Желудок падает, когда зрение фокусируется, и она понимает, что Лекса ушла.

– Нет, – выдыхает она, сердце под рёбрами останавливается. – Нет, нет.

Выползая из постели, Кларк проходит к открытой двери. Она делает полушаг от двери, когда видит Лексу недалеко от их спальни. Кларк сглотнула и глубоко вздохнула, успокаивая своё сердце, когда блондинка видит Лексу, стоящую у панелевых окон, заполняющих дальнюю стену.

Её длинное, гибкое, нагое тело находится частично в тени и немного в жёлтом свете фонаря, достигающего её с улицы. Длинные волосы проходят по спине, одна рука прижата к окну. Дыхание запотевает на холодном стекле, Лекса – словно картинка из грёз, и Кларк чувствует, как во рту пересохло.

Мурашки проходят по спине, когда она делает тихий шаг вперёд и шепчет:

– Ты прекрасно выглядишь.

Лекса поворачивается к ней лицом. Один уголок губ поднят вверх, в небольшой улыбке.

– Кларк.

Облокотив голову о дверь, Кларк спрашивает:

– Что ты тут делаешь?

– Я просто размышляла.

– О чём?

– О тебе, – сказала она, а затем вскинула руку и показала на всё, что находится вокруг них. – Обо всём этом. О твоём творчестве.

– Моём творчестве?

– Угу, – промямлила Лекса. – Мне было интересно, каково это: видеть мир взглядом художника.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не сомневаешься в том, что чувствуешь, Кларк. Ты смотришь на ситуацию и не видишь все моменты, которые тебя притесняют. Ты видишь то, что может освободить тебя. Ты видишь возможности. – Лекса снова поворачивается к окну, смотря на мгновение город. – Ты смотришь на капли дождя, а видишь всю вселенную, – она снова поворачивается к Кларк и мягко вздыхает. – А всё, что вижу я – это дождь.

– Лекса.

– И, может, если я смогла бы увидеть мир таким, каким видишь его ты, – сказала Лекса ломанным голосом, – может, я не стала бы ждать так долго. Может, я гораздо раньше начала бы следовать своему сердцу. Может, мы не были бы настолько сломаны.

– То, что случилось – не твоя вина.

– Я долго винила себя в этом.

– Я знаю.

Они смотрят друг на друга в тусклом свете уличного фонаря, и Кларк думает, что даже такая: сутулая, замёрзшая и со слезами в глазах, Лекса – всё ещё лучшее, что она когда-либо видела.

– Ты в порядке? – шепчет она некоторое время спустя, и Лекса вытирает глаза.

– А ты?

– Буду, – Кларк облизывает сухие губы. – Мы будем.

Лекса мягко кивнула, скрестив руки на голой груди, и вздохнула:

– Мы причинили боль людям.

– Ага, – признаёт Кларк, вытерев свои глаза. – Причинили, – она отталкивается от двери и проходит к дивану. Кивнув, она даёт знак Лексе, и они вместе садятся. Кларк вытягивает одеяло с задней части дивана и накрывает их обеих, прижимаясь к объятиям Лексы. – И мы причинили боль друг другу.

– Да.

– Я люблю тебя.

Руки Лексы крепче сжали её, и Кларк закрыла глаза, когда почувствовала тёплый поцелуй на своём лбу:

– Я люблю тебя.

– Лекса?

– Кларк.

– Что ты думаешь о том, что происходит?

– Ты, – прошептала Лекса вновь, – и я, – её голос колеблется, и Кларк сильнее прижалась к ней. – Всё, что я хочу в этом мире – чтобы мы снова стали нами.

– Даже если это иногда будет причинять боль?

– Это – единственный способ, чтобы это стало реальностью, – сказала Лекса с влажным и хриплым смехом, – так что да, – она легла, притягивая Кларк за собой, и в итоге они обе лежали на диване лицом к лицу. – Я хочу, чтобы это было.

– Я тоже.

– Я хочу открыть тебя вновь, открыть вновь нас; снова понять, что значит любить друг друга.

Внутренности Кларк перевернулись при этих словах. Дыхание останавливается, чувствуя напряжение в голосе Лексы.

– Я хочу знать, что мы не разрывали друг друга и кого-то другого впустую. Хочу знать, что мы делали это потому, что знали, что будем доверять друг другу, заботиться друг о друге и держаться друг за друга, – Лекса поцеловала Кларк в лоб. Её губы такие мягкие, лёгкие и естественные. – Потому что мы знали, что будем вместе, не смотря ни на что, и потому что, знали, что-то, что случилось раньше…

– … не повторится вновь, – закончила за неё Кларк, и Лекса закрыла глаза.

Слёзы высвободились из глаз, когда брюнетка кивнула:

– Да.

Кларк подняла руку, вытирая слёзы с щёк Лексы.

– Лекса, – шепчет она и ждёт, когда зелёные глаза вновь откроются. Когда они открываются, в них видны слёзы и грусть, и Кларк берёт её щёки в руки и целует в губы. – Хочешь знать, почему ты видишь только дождь?

Брови Лексы вздымаются, девушка сжимает Кларк сильнее, давая ей ответ, и Кларк проводит большим пальцем по её нижней губе:

– Потому что ты – и есть вселенная, – шепчет Кларк, – и я вижу тебя.

Лекса шатко вдыхает и зажмуривает глаза, свежие слёзы хлынули из глаз:

– Я так сожалею обо всём, Кларк.

Кивнув, Кларк снова её поцеловала:

– Я тоже.

Она сильнее обнимает её, когда Лекса просит держать её сильнее, и они обнимают друг друга так тесно и так близко, что это начинает причинять боль, но Кларк всё равно. Это – лучшая боль. Она зевает, сон снова подкрадывается к ней, и Лекса чувствует то же самое.

– Ты должна поспать, – сказала Лекса, и Кларк кивает на её груди, после чего снова смотрит на неё. – Извини за то, что разбудила тебя.

Вытирая щёки Лексы, Кларк кивает:

– Ты плакала.

– Хочешь вернуться в постель?

Кларк колеблется, когда Лекса дует ей на щёки, глаза и убирает оставшиеся слёзы. Желудок сжимается, когда она закусывает нижнюю губу и ничего не говорит. Лекса смотрит на неё. Кларк наблюдает, как глаза Лексы смягчаются, когда плечи девушки опадают, и тогда она сжимает её снова.

Лекса берёт в руки щёки Кларк, целует её в лоб и шепчет:

– Я останусь.

Закрыв глаза, Кларк чувствует, как грудь расширяется, чувствует, как сердце сжимается, а потом расцветает.

– Я останусь, Кларк.

========== Глава 5: Старое и новое. Наше. Вновь. Часть 4. ==========

Кларк закидывает ноги на край стола, рядом с которым она сидит и ждёт. Нижняя губа прикушена, живот сжимается ещё с самого приезда. Она может только надеяться, что всё пройдёт хорошо.

Когда дверь открывает секунду спустя, она делает глубокий вздох.

– Это должно быть совсем не долго, – говорит она себе.

– Спасибо, – Рэйвен проходит к двери. Она делает лишь пару шагов внутри комнаты, и дверь закрывается за ней, после чего девушка поднимает взгляд, и её глаза замирают на месте. Одна бровь вздымается, когда она смотрит на комнату, а потом на Кларк.

Кларк убирает ноги со стола, всё ещё прикусывая нижнюю губу:

– Привет.

– Хэй, – голос Рэйвен немного грубый. – Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь стать более хорошим другом, – сказала Кларк мягко. Она знает, что большинство не заметило бы, как Рэйвен медленно опускает плечи. Она видит, как её выражение лишь немного смягчается, этого достаточно, чтобы Кларк поняла, что её присутствие не так неприятно, как она думала.