Текст книги "Похитители любви (ЛП)"

Автор книги: CaptainSlow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Он морочит тебе голову, ангел, – прошипел Кроули сквозь зубы.

– Но зачем мне это делать, Кроули? Это ты предложил ему устроить какую-то пакость, я просто поздравляю твоего друга с отличными результатами. И не удивляйтесь сейчас! Мы не спускали с вас глаз. Действительно впечатляет, я должен сказать. А твой нынешний облик, Азирафаэль…

Хастур почти промурлыкал его имя, заставляя его звучать непристойно, и впервые с тех пор, как он вошел в гостиную, Азирафаэль почувствовал себя неловко, осознав собственную внешность. Простая белая футболка и пара белых боксеров – вот и все, что на нем было, и теперь глаза Хастура буквально пожирали его. Даже Лигур изучал его, хотя и несколько робко. Азирафаэлю казалось, что две пары кубиков льда ползают по его голым ногам, голым бедрам, промежности, телу, лицу, волосам. Он хотел прикрыться, но не смел пошевелиться, будучи почти уверенным, что если он каким-нибудь чудом раздобудет какую-нибудь дополнительную одежду, это будет считаться поражением.

– Быть демоном тебе идет, – продолжал Хастур, проводя языком по губам. Азирафаэль внутренне съежился. – Ты немного похудел и потерял вкус к тартану, верно? Ты хоть представляешь, сколько бессмертных душ ты запятнал за время своего путешествия одним лишь своим видом? И о боже, какие горизонты могут открыться перед тобой с этим впечатляющим подарком в штанах и этими прекрасными локонами на голове. Ты мог бы стать нашим ведущим специалистом в отделе соблазнения, понимаешь?

Азирафаэль сморщился от крайнего отвращения.

– Я убью тебя, Хастур, клянусь, если ты сейчас же не заткнешь свою грязную пасть и не уберешься отсюда, – сказал Кроули тихим голосом, в котором звучала не только истерика, но и ярость.

– А ты ревнивый парень, не правда ли, наш старый Кроули, – продолжал Хастур, полностью игнорируя угрозу Кроули. – Что случилось, старый змей? Боишься, что твой парень может украсть твою славу, да? Не то, чтобы есть такая вещь, как слава по отношению к тебе. Твой первый и последний славный момент произошел в Саду, я полагаю, и с тех пор прошло довольно много времени, и ты не совершил ничего достойного, не так ли? – однако Хастур никогда не прерывал зрительного контакта с Азирафаэлем. – Как тебе перспектива блестящей карьеры, мой друг? Мы нанимаем новых людей.

Свободная рука Кроули метнулась вбок и немного назад, словно он хотел помешать Азирафаэлю… что? Пойти в распростертые объятия Хастура? Он никогда этого не сделает, ни за что на свете. Рука Кроули дрожала, и Азирафаэлю очень хотелось удержать ее, как тогда, во время неудавшегося Апокалипсиса. Кто знает, что будет дальше и сможет ли он вообще когда-нибудь держать ее. Однако он остался на месте, не желая причинять еще больше беспокойства. Кроули выглядел совершенно взвинченным.

– Мы не собираемся предлагать тебе дважды, Азирафаэль. У тебя никогда не будет другого шанса.

– Интерес-с-сно, когда это Ад начал давать право выбора, а? – прошипел Кроули.

– Мы не с тобой разговариваем, Кроули, – пробормотал Хастур, все еще пристально глядя на Азирафаэля.

– Я отказываюсь, как и следовало ожидать, – наконец произнес Азирафаэль холодным и отстраненным голосом. Он вдруг почувствовал головокружение от страха за Кроули, страха за себя, страха за будущее, которое, как он почти поверил, у них будет.

– Он не один из ваших, ублюдки! – прошипел Кроули, его голос был полон напряжения и чего-то похожего на раздраженное облегчение. – Убирайтесь нахер из моей квартиры! Проваливайте, пока я не прикончил вас обоих прямо здесь!

Он яростно потряс рукой – той, что сжимала термос, – и за его край вылетела тонкая струйка тумана. Азирафаэль ахнул. Лигур взвизгнул. Хастур выругался и нырнул в сторону. Туман рассеялся в воздухе, по-видимому, никому не причинив вреда. Кроули выглядел одинаково испуганным и удивленным. Увидев его в таком виде, бледного и полуодетого, с лихорадочно блестящими глазами, Азирафаэль почувствовал, что он, видимо, не собирался сейчас намеренно пользоваться святой водой. Его рука, должно быть, вспотела, или мышцы свело судорогой, или он слишком сильно ее тряс. Тем не менее, действие было сделано, и это, казалось, повысило мужество Кроули. Его рука стала тверже. Его улыбка была маниакальной.

– Убирайтесь, – он жестом указал горшком на дверь. – Я не шучу. Я сделал это однажды, и я сделаю это снова, Хастур. Азирафаэль никуда не пойдет.

Впервые с момента появления Азирафаэля в гостиной Хастур перевел взгляд на Кроули.

– Мы еще увидимся, Кроули. Вы делаете только хуже для вас обоих, – холодно пообещал он и направился к входной двери. Лигур попятился за ним, крадучись, не сводя настороженного взгляда с термоса со святой водой.

Входная дверь захлопнулась за ними с совершенно недраматичным тихим щелчком, и на какое-то время тишину в нетронутой гостиной Кроули нарушил только звук его собственного хриплого дыхания. Он не опустил термос. Он все еще был нацелен на пустое пространство прямо перед ним. Его рука сильно дрожала.

Азирафаэль неуверенно шагнул вперед, только сейчас осознав, как бешено бьется его собственное сердце. Оно болезненно пульсировало в горле, отдаваясь в ушах гулким эхом. Демон не шевельнулся. Азирафаэль подошел еще ближе, осторожно, словно резкое движение или слишком громкий звук могли спровоцировать его на полную потерю самообладания. И кто знает, может быть, это возможно. Насколько он мог судить по состоянию Кроули, демон был на грани срыва, умственного или физического, или и того и другого. Сам Азирафаэль, похоже, не был таким, даже несмотря на возможность того, что его затащили прямиком в Ад, но с другой стороны, он не видел всего того, что видел Кроули за шесть тысячелетий, что работал на Ад. Он полагал, что имеет полное право прийти в полное расстройство после того, что он только что сделал.

– Кроули…

Прикосновение рук Азирафаэля к плечам демона было практически невесомым, но он все равно вздрогнул. Из его рта вырвалось тихое шипение, звук на грани превращения в приглушенный стон. Он по-прежнему не опускал термос, продолжая оборонительно указывать им на пустоту собственной гостиной.

– Все в порядке, мой дорогой, – прошептал Азирафаэль, уткнувшись в шею демона. Одной рукой он обхватил изгиб костлявого плеча, другой осторожно выдернул термос из сжатых пальцев. – Они ушли, Кроули. Все в порядке.

Но дело в том, что это было не совсем так. Это было не так, и хуже всего было то, что он не знал, будет ли когда-нибудь все в порядке.

Азирафаэль поспешно положил термос на кофейный столик – он просто немного подержал его, но это вызвало какой-то глубокий, врожденный страх из самых глубин его души – и затем встал рядом с тощим телом Кроули, которое буквально гудело от напряжения.

– Все в порядке, – повторил он, тем не менее, находя слова совершенно неадекватными, но кроме этого он мало что мог сказать.

Закрыв глаза, Азирафаэль прислонился лбом к плечу Кроули и вздохнул с облегчением, когда рука демона нашла его собственную – пусть и немного неуверенно – и сжала ее в ответ. Он не знал, как долго они так простояли – ему не хотелось отпускать Кроули, поэтому, как бы долго это ни продолжалось, этого все равно было недостаточно, – когда Кроули повернулся к нему лицом, его руки легли по обе стороны шеи Азирафаэля. Казалось, он снова взял себя в руки, но выражение его лица было серьезным и мрачным, и это вызвало у Азирафаэля новый приступ страха.

– Что? – спросил он, почти задыхаясь.

Кроули улыбнулся, явно стремясь к чему-то ободряющему, но то, что получилось, выглядело совсем не так. Его ухмылка выглядела испуганной, и в сочетании с выражением ужаса в широко раскрытых глазах Азирафаэль предпочел бы никогда больше не видеть ее на лице того, кого он любил так сильно.

– Наверное, мне нужно проследить за ними, а? – сказал Кроули, уголки его рта дернулись, обнажая самые кончики клыков.

– Нет…

– Ты останешься здесь, ангел…

– Нет! – Азирафаэль яростно замотал головой, его руки сжались вокруг предплечий Кроули в тисках. – Кроули…

– Я вернусь раньше, чем ты успеешь подумать, – демон переместил ладони на щеки Азирафаэля. – Я не сделаю ничего глупого, обещаю.

– Кроули, пожалуйста… – Азирафаэль схватил демона за запястья, но тот уже пятился к входной двери, качая головой. Его глаза безумно блестели.

– Оставайся здесь, Азирафаэль. Держись ближе к святой воде, на всякий случай, – он старался говорить спокойно и рассудительно, но его голос выдавал плохо скрываемую тревогу. Это еще больше встревожило Азирафаэля. – Я скоро вернусь.

– Но…

Но с Кроули не было никаких «но», и он это знал. Было мягкое прикосновение губ демона к уголку его рта – торопливое и неприятно отчаянное – и через мгновение Кроули исчез.

– Сволочь ты этакая, – мрачно пробормотал Азирафаэль у закрытой входной двери.

Какое-то время он просто стоял в каком-то тупом коматозном состоянии, его ноги мерзли на холодных плитках коридора. Тишина квартиры внезапно сомкнулась вокруг него, тяжелая и гнетущая, почти удушающая в своей всепроникающей абсолютности. Это ни капельки не успокоило его, а скорее вызвало удушливую панику. Он не мог вспомнить, оставляли ли его когда-нибудь одного в квартире Кроули. Если уж на то пошло, он не мог точно вспомнить время, когда он оставался один в течение последних шести месяцев – присутствие его демона было постоянной поддержкой рядом с ним, что-то, что он каким-то образом стал принимать как должное, и осознание этого было шокирующим. Всего лишь около тридцати лет назад, до того как их официально свели вместе из-за дела антихриста, они могли видеться несколько раз в месяц или даже реже и считать это достаточно частым. И теперь, всего несколько десятилетий спустя, он чувствовал себя совершенно потерянным в большой роскошной квартире Кроули, где демон отсутствовал не более нескольких минут. Тридцать лет – это полжизни для некоторых людей, но что это значит для существа, которое измеряет время в тысячелетиях?

Одно лишь осознание того факта, что Кроули рядом с ним нет, наводило тоску. Все еще стоя в коридоре, Азирафаэль думал о том, чтобы последовать за ним, но как бы ему этого ни хотелось, это не казалось разумным поступком. Он понятия не имел, где искать Кроули – возможно, он уже на пути прямо в Ад, насколько было известно Азирафаэлю. А что, если он вернется, а Азирафаэля здесь не будет? Нет, это доставило бы больше хлопот, чем пользы кому-либо, поэтому единственным выбором было следовать инструкциям демона и оставаться там, где он был сейчас.

Так он и сделал. Неохотно, но он сделал это, и, конечно, его взволнованное ожидание не закончилось через полчаса. Азирафаэль подумал, что ему придется делать, если Кроули не вернется через час. Через два. А что, если он не вернется утром? Что, если герцоги Ада заметят, что он преследует их? Что если они поймают его? Что если, что если, что если…

Бесконечная цепь «что если» грозила довести его до грани безумия, если он наконец не возьмет себя в руки. Что, конечно, было легче сказать, чем сделать. Тем не менее Азирафаэль осторожно взял термос, как от него и требовалось, и неохотно побрел обратно в спальню.

Кроули не вчера родился, сказал он себе. Он вообще не рождался, он видел, как создавалась эта планета, он провел здесь шесть тысячелетий и наверняка знал, как позаботиться о себе. Он был демоном еще дольше, в отличие от самого Азирафаэля, так что, конечно, он научился быть достаточно осторожным, когда дело касалось других демонов. У него тоже была паранойя, и этого будет достаточно, чтобы помочь ему остаться в безопасности.

Он знает, что делает, отчаянно твердил себе Азирафаэль, хихикая на грани паники, конечно, знает.

Однако где-то в глубине его сознания упрямо пыталось всплыть воспоминание, без которого Азирафаэль определенно мог обойтись. Он рассеянно размышлял, создал ли Он их всех – людей, ангелов и демонов – по своей сути параноиками, или же это была особенность, приобретенная в течение жизни, после того, как ему пришлось пройти через определенные болезненные переживания, чтобы они начали неотступно преследовать, заставляя настораживаться. Однажды укушенный – дважды предостереженный. Было ли это таковым для каждого отдельного существа в огромной Вселенной Бога?

Воспоминание, которое Азирафаэль был не в состоянии изгнать, вращалось вокруг некоего несчастного случая, произошедшего по ту сторону пруда, в начале двадцатого века в Нью-Йорке, где случайно пересеклись его и демона пути.

Или не случайно, поинтересовался бывший ангел. Было ли это простым поворотом судьбы или они уже начали искать общества друг друга нарочно? Как бы то ни было, им не суждено было долго наслаждаться друг другом. Это было прервано так, что Азирафаэлю очень хотелось бы забыть навсегда, но время от времени отвратительное воспоминание все еще всплывало в его сознании, заставляя тонкие волоски на руках и на затылке вставать дыбом, заставляя его вздрагивать.

***

Они пили в одном из тогдашних нелегальных баров – запрет на алкоголь не брал свое, когда человек был сверхъестественным существом и знал способы искушения и принуждения и не возражал против использования таких знаний. Азирафаэль вышел на улицу, в сырой, прохладный воздух Нью-Йоркской апрельской ночи, Кроули тащился за ним, оба были в добром здравии и чувствовали себя просто замечательно в приподнятом настроении.

Хорошее настроение ночи было, однако, безжалостно испорчено, когда кто-то – парень лет тридцати, бездомный и наркоман под морфием, как позже узнал ангел, – попытался ограбить Азирафаэля. Должно быть, он прятался там в тени, ожидая, когда кто-нибудь покинет захудалое питейное заведение, чтобы напасть на них. Очевидно, он намеревался использовать эффект неожиданности, чтобы дезориентировать свою будущую жертву, и ему бы это удалось, если бы Азирафаэль был один.

Но так уж вышло, что компанию ему составил довольно пьяный демон. Пьяный, конечно, но все же вспыльчивый демон, чьи рефлексы всегда были намного выше тех, на которые у людей была хоть какая-то надежда. То, что произошло дальше, произошло так быстро, что Азирафаэль едва успел что-либо понять. Внезапно его грубо оттолкнули в сторону и вправо, отчего он, спотыкаясь, упал на мокрый тротуар. С неловким криком он приземлился на четвереньки, поцарапав ладони и колени и наверняка испортив при этом брюки. Он уже собирался встать на ноги и спросить демона, какого черта он делает, когда его удивление и возмущение были подавлены прежде, чем он успел их озвучить.

Рядом с ним, с очень удивленным и очень болезненным вздохом, демон приземлился на мокрый асфальт, схватившись за бок и хватая ртом воздух, тихое «ш-ш-ш-ш» вылетело сквозь стиснутые зубы.

– Кроули! – Азирафаэль сглотнул, а затем поднял глаза на человека, который стоял всего в нескольких футах от него, с окровавленным ножом в руке, направленным на них обоих. Единственное, что успело запечатлеться в памяти Азирафаэля, – это его глаза, широко раскрытые, блестящие и совершенно безумные. Не нож и возможность быть разлученным в ночь, которая была просто чудесной всего несколько минут назад, действительно заставили ангела действовать, но взгляд в глазах этого человека, безумный и кровожадный.

Единственное, что Азирафаэль сумел придумать в качестве средства самозащиты, – это проявление своих крыльев во всей их неземной, пугающей красе. Это не преминуло произвести желаемый эффект, и через секунду тупо уставившись на Азирафаэля с отвисшей челюстью, человек вдруг начал кричать, совершенно психически, отрывисто вскрикивая от полного ужаса, его глаза были прикованы к глазам ангела, теперь определенно выражавшим недвусмысленно весь гнев Небес. Затем он отбросил нож от себя, словно это был ядовитый паук, и бросился бежать. Нож со звоном приземлился рядом с ногой Кроули.

Послышался тяжелый вздох, и Азирафаэль, чувствуя, как быстро и тяжело бьется в груди сердце, посмотрел на своего друга.

– Какая показуха, – выдохнул демон, а затем опустился на тротуар, все еще держась рукой за бок. В уголках его рта была кровь.

– Кроули! – Азирафаэль, казалось, пришел в себя в одно мгновение, укол страха был таким холодным, что казалось, будто это его только что ударили ножом, пронзив грудь. Он опустился на колени рядом с демоном, обхватив его лицо руками. – Кроули, дорогой, ты ранен? Где именно? – выпалил он, слова слетели с его губ вереницей расстроенных слогов. – Кроули, поговори со мной, милый мой, пожалуйста, Кроули. Кроули!

– Перес-стань с-суетиться, ангел, – янтарные глаза демона наполовину открылись и уставились в испуганные глаза Азирафаэля. Затем он – возмутительно – ухмыльнулся. – Похоже, на с-сегодня с меня хватит.

– Ш-ш-ш, это не так, – Азирафаэль покачал головой, пытаясь направить как можно больше своей ангельской силы на то, чтобы исцелить раны, сделанные тем человеком, не делая при этом еще хуже. – Просто позволь мне…

Рука Кроули, холодная, скользкая и липкая – Азирафаэль не осмелился взглянуть, но – или главным образом потому, – что был уверен, что это кровь Кроули, – сомкнулась на его руке, прервав его на полуслове.

– Глупый с-способ быть развоплощенным, – прошипел он, на этот раз гораздо менее внятно. – Как-нибудь в другой раз, ангел. Было приятно…

– Кроули, не надо… – в отчаянии пробормотал Азирафаэль, но глаза демона уже закрылись, последний вздох с трудом вырвался изо рта, и он затих. – Кроули, мой дорогой… – повторил Азирафаэль, на этот раз очень тихо, его руки все еще лежали на щеках Кроули, которые уже начали холодеть.

Ангел поморщился, потом шмыгнул носом и прикусил губу. Он знал, что ему, вероятно, не стоит так драматизировать – в конце концов, демон уже столько раз был развоплощен, как и он сам, – что ему потребуется около недели, чтобы получить новое тело и вернуться на Землю. Тем не менее, проведя несколько тысячелетий бок о бок с людьми, которые так легко умирали, человек, вероятно, имел право воспринимать смерть немного более серьезно, чем его остальная часть ангельского рода, и чувствовать себя довольно несчастным после того, как стал свидетелем смерти друга, даже если – к счастью – только временной. Кроме того, это был действительно хороший вечер, и было жаль, что он так закончился.

Кроме того, Кроули только что спас ему жизнь.

Да, наверное, это было довольно глупо с его стороны, учитывая, что никто из них не мог быть действительно убит ударом ножа, но все равно что-то в груди Азирафаэля запульсировало. Кроули только что пожертвовал своей жизнью, спасая его.

Ангел снова принюхался. Затем он нежно погладил мертвую щеку демона, встал, осторожно перенес его тело на обочину дороги, где позже вечером его найдет один из завсегдатаев бара, и отправился в свой отель, теперь уже совершенно трезвый и совершенно не в своей стихии.

Он решил, что как только демон вернется на Землю, он угостит его самым лучшим ужином на выбор. Он ведь задолжал ему кучу денег, правда? Конечно, не совсем за то, что он был излишне развоплощен, но ведь важна была сама мысль и стоящее за ней намерение, верно?

***

Вскоре, вернувшись в спальню Кроули, Азирафаэль снова содрогнулся, вспомнив то ужасное ощущение, когда окровавленная рука Кроули сжимала его собственную, и невольно задумался, действительно ли демон знал лучше. Волна болезненного ужаса захлестнула его, заставляя что-то скручиваться и переворачиваться в груди и в животе. А что, если на этот раз Кроули будет развоплощен? Что, если его схватят и потащат обратно в Ад? Что они сделают с ним, за то, что он скрывал и помогал недавно Падшему ангелу, за то, что бросил вызов своим начальникам, за то, что любил? Что, если они убьют его, не его тело, а его душу, навсегда?

Он бросил на термос злобный взгляд и подтянул к себе колени. Кровать, которой он наслаждался всего час назад, теперь казалась холодной и пустой, как никогда. Азирафаэль попытался отвлечься, думая о том, что будет дальше, теперь, когда он отклонил предложение Ада – и Кроули был прав, с каких это пор Ад начал предлагать другим право выбора? Придут ли они с подкреплением в следующий раз? Неужели они силой потащат их обоих в Ад? Будет ли еще одна попытка избавиться, на этот раз, от них обоих?

Но ответов не было вообще, и это заставило Азирафаэля почувствовать себя еще более несчастным, чем раньше. Цифры на причудливых электронных часах на прикроватной тумбочке светились мягким зеленым светом час двадцать три минуты утра. Он знал, что было около полуночи, когда Хастур и Лигур нанесли им визит, и весь разговор с ними длился не более десяти минут. Это означало, что Кроули отсутствовал уже больше часа. Азирафаэль заерзал на кровати, крепче обнял ноги и прижался лбом к коленям. Чувство беспомощности всегда было чем-то, с чем он не мог справиться милостиво, и прямо сейчас оно было дополнено беспокойством за демона, настолько сильным, что он чувствовал себя больным. Ему хотелось что-нибудь сделать. Он так устал от того, что ничего не знает – быть демоном было не слишком ему знакомо, в конце концов, когда-то он был ангелом. На мгновение он задумался, что бы он сделал, если бы все еще был таковым, но решил, что это не имеет значения. Ему оставалось только сидеть и ждать. Ну, по крайней мере, еще какое-то время. Если демон не появится в ближайшие пару часов, ему придется поднять свою бывшую небесную задницу с кровати и попытаться наконец что-нибудь придумать.

– О черт, – пробормотал Азирафаэль себе под нос и начал слегка раскачиваться взад-вперед. Его обычно идеально ухоженные ногти – потому что старые привычки умирали с трудом, или, возможно, потому что он не так уж сильно изменился, если вообще изменился – глубоко впились в плечи, оставляя синяки на коже, но Азирафаэль почти не замечал этого.

Он уже думал о том, что это будет самая долгая – и самая невыносимая – ночь, которую он когда-либо проводил на этой планете, когда тихий щелчок входной двери внизу заставил его вздрогнуть. Послышался торопливый – слишком быстрый для человека и, вероятно, для большинства сверхъестественных существ – звук шагов, и когда Азирафаэль поднял голову, в спальню ворвался Кроули, промокший до нитки, запыхавшийся и явно взъерошенный, но явно невредимый. Боже, спасибо…

Ход его мыслей был прерван, потому что в следующее мгновение его руки были заняты высоким, гибким и очень мокрым и холодным демоном.

– Благос-слови его, – прошипел Кроули, проделывая какие-то по-человечески неправдоподобные трюки со своим телом и таким образом приспосабливаясь вплотную к Азирафаэлю. – Прос-сто чертовски холодно.

В течение нескольких секунд, последовавших за этим, футболка и боксеры Азирафаэля, промокшая рубашка и брюки Кроули и все остальное, что было на нем надето, были отправлены куда-то в сырой небосвод, оставив их обоих совершенно голыми. Кроули придвинулся ближе, его руки и ноги были ледяными, а кончик носа прижался к коже Азирафаэля, дыхание стало неглубоким и быстрым. Одеяло было поймано в ловушку под ними – теперь полностью и безнадежно запутано постоянным нетерпеливым извиванием демона – поэтому потребовалось еще одно маленькое чудо, чтобы извлечь его из-под их веса и плотно завернуться в него. После недолгого раздумья оно незаметно превратилось в пуховое одеяло из гусиного пуха вместо роскошного, но легкого пледа Кроули.

– Мой дорогой, – пробормотал Азирафаэль, задыхаясь от шока от ледяного тела Кроули, прижатого к нему, и пытаясь обнять его одновременно, позволяя ему обхватить себя своими длинными холодными конечностями. – Где… О Господи, Кроули, никогда, черт побери, не вздумай сваливать…

– Договаривай, ангел, – пробормотал демон в ответ, его голос был ровным и приглушенным у груди Азирафаэля. Азирафаэль не мог понять, относится ли это замечание к упоминанию имени Господа или ко второй части.

– …никогда, черт побери, не убегай так, проклятый, невыносимый, безрассудный, глупый демон, – продолжал Азирафаэль, приглушая вздох облегчения в шелковистых волосах Кроули, который больше походил на всхлип, чем на вздох, и на одно мгновение он показался самому себе ужасно похожим на своего старого Азирафаэля, сурового и раздраженного постоянными выходками своего двойника. Кроули издал нечто одновременно напоминающее стон и жалкий смешок и прижался еще теснее.

– С тобой все в порядке? – прошептал бывший ангел, беспокойно скользя руками по холодной коже Кроули. – Ты ведь не ранен, правда?

– Я в порядке, – пробормотал демон и прижался ближе.

Некоторое время они молчали, Азирафаэль просто держал дрожащее и корчащееся тело Кроули. Держал и думал. Внезапно его разум стал ясным и трезвым, как будто с глаз спала пелена, и он вдруг увидел то, чего раньше не мог видеть. Например, каким совершенно измученным чувствовал себя Кроули. Нет, конечно, он и раньше это замечал, учитывая изможденный вид демона и дрожащие руки. Теперь, однако, казалось, что ему наконец удалось осознать весь масштаб бедственного положения, в котором он находился.

Кроули был демоном в течение шести тысяч лет, его природа была запечатлена в нем навсегда. Нет, конечно, он был далек от обычного среднего демона с Ада. Кроули любил, для начала. Он был искушенной душой, и очень чувствительной к тому же, хотя он не признавался в этом, возможно, даже ему, возможно, никогда, размышлял Азирафаэль. Он дорожил всем, что считал важным, будь то его Бентли, оранжерея, звуковая система или сам Азирафаэль. Он приложил много усилий, чтобы заботиться обо всем этом. И это было именно то, что он делал последние несколько месяцев, заботясь о нем как мог, и Азирафаэль должен был признать, что он делал это исключительно хорошо. Он взвалил все это на свои плечи. Он был ответственным, не имел ни единого шанса на ошибку. Решал миллион проблем и постоянно переживал за них обоих.

Волнуясь, Азирафаэль задумался, снова взяв в свои объятия теперь уже чуть менее дрожащего демона. Когда Кроули волновался раньше, рано или поздно он оказывался в заброшенной комнате на мебели с потертой обивкой в книжном магазине Азирафаэля. Обычно со стаканом чего-нибудь крепкого сдобренного, для приличия, чаем или какао. Почти всегда разглагольствующий и полный негодования, будь то о непостижимости, дельфинах или человеческом поистине злом изощренном воображении, которое не оставляло ему никакой работы. И вечно был Азирафаэль – ангел Азирафаэль с его всеохватывающей любовью почти ко всему и готовым замечанием о непостижимости всего этого. Он слушал, кивал, наливал еще бренди, виски или горячего какао и дружески похлопывал Кроули по плечу, а иногда позволял ему задремать в той самой комнате в кресле с потертой обивкой. Он оставался рядом с ним, в большинстве случаев просто наблюдая и охраняя сон демона; время от времени – когда Кроули казался беспокойным – он проводил кончиками пальцев по лицу, лбу, вискам, резким скулам, глазам и губам, отгоняя дурные сны, успокаивая, утешая все неприятности, которые, казалось, поселились в его демоническом сознании.

А в эти дни Кроули чертовски волновался, и ему совершенно некуда было бежать. Потому что ангела, который всегда был в пределах досягаемости, вдруг рядом не оказалось и отныне больше никогда не будет. Внезапно все повернулось в другую сторону, и именно Азирафаэль так отчаянно требовал успокоения; и именно Кроули был обязан его дать. Что он и делал, причем делал исключительно хорошо, но это сказывалось на нем, не так ли?

Все имеет свою цену, с горечью подумал Азирафаэль, и цена, которую платит Кроули, слишком высока.

Дело было не только в темных кругах или дрожащих руках – он мог бы, наверное, эгоистично (эгоистично, боже, во что он превращается?) отнести это на счет недосыпа. Демон выработал почти человеческую потребность в ночном отдыхе на протяжении веков, которые он практиковал, и к настоящему времени он не спал ни минуты в течение нескольких месяцев. Нет, были вещи и похуже, которых Азирафаэль либо не замечал до сегодняшнего вечера, либо не хотел замечать.

В узких глазах демона читалось отчаяние, и чем дальше они шли, тем глубже оно становилось. Он прятал ее, и прятал достаточно хорошо, и прежде Азирафаэль, по-видимому, был вполне доволен, позволяя ей ускользнуть от его внимания, но не теперь. Он не мог точно сказать, что именно изменилось – было ли это его недавнее осознание, которым он еще не поделился с демоном, или, может быть, факт отсутствия Кроули в последние полтора часа, когда он не был уверен, что когда-нибудь увидит его снова, но результат был почти таким же. Он вдруг стал видеть, и то, что он увидел, испугало его почти так же сильно, как возможность убийства Кроули. Он не знал наверняка, могут ли демоны – или любые другие оккультные существа, если уж на то пошло – сойти с ума, но проведя шесть тысячелетий бок о бок с людьми, которые определенно не все избегали этой участи, он не должен был удивляться, если такая возможность существовала.

Теперь он достаточно ясно помнил это вездесущее отчаяние. Он также помнил, как напряглось тело Кроули после ухода герцогов Ада. То, как каждый мускул трепетал, словно живая проволока. То, как Кроули вздрогнул, когда он просто прикоснулся к нему. То, как лихорадочно блестели его глаза, когда он целовал его перед тем, как убежать в ночь. То, как Кроули подозрительно оглядывался каждый раз, когда они оказывались на улице. И нет, Азирафаэлю тоже не нравились темные круги под глазами и дрожь в руках. В общем, похоже, Кроули быстро приближался к какому-то психическому срыву, если это вообще возможно у демонов, а если нет, то он определенно приближался к чему-то худшему. Все тревоги и заботы, должно быть, были слишком велики для него, и никаких возможных перспектив света в конце туннеля…

Азирафаэль попытался представить себе, как он себя чувствует, но не смог. Однажды он Пал, но его Падение было смягчено постоянным присутствием Кроули рядом с ним, до такой степени, что на самом деле это не казалось таким уж ужасным, по крайней мере, теперь. С другой стороны, Кроули, возможно, пришлось пережить это дважды. В первый раз, когда он Пал сам, по-настоящему, и тогда он был совсем один, совершенно наедине с этим чувством. Во второй раз, когда он пытался помочь Азирафаэлю, переживая его Падение как свое собственное, все это время, казалось, ничего не получая от бывшего ангела взамен.

Азирафаэль поморщился. Он должен был что-то сделать, если не ради себя, то, конечно, ради Кроули. Нет, он не мог вынести даже мысли об этом. Во что, ради всего святого, он превращается на самом деле?

Он осторожно ослабил хватку своих рук вокруг демона и забрался под одеяло, чтобы посмотреть ему в лицо. Его рука обхватила щеку Кроули. Кожа все еще была довольно холодной, но уже не ледяной. Это, по крайней мере, было хорошо.