Текст книги "Похитители любви (ЛП)"

Автор книги: CaptainSlow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Ты действительно предложил вчера вечером поехать домой? – спросил Кроули в чужие губы, его веки томно приоткрылись, янтарные глаза встретились с глазами Азирафаэля. – Мне это не приснилось?

– Предложил, – подтвердил он, отодвигаясь назад, чтобы посмотреть на реакцию демона, не косясь на него. – Я думаю, что мы слишком долго были в бегах, и не похоже в этом остался какой-то смысл.

– Ты действительно думаешь, что там безопасно?

Азирафаэль пожал плечами.

– Ну, по-моему, не опаснее, чем где-либо в мире. Кроме того, я действительно скучаю по Лондону и… – он замолчал.

– И…? – подсказал ему Кроули.

– Та леди из Оксфордшира, она сказала что-то о лондонской погоде, и это просто… я не знаю, попало в цель, – Азирафаэль неуверенно улыбнулся, все еще несколько озадаченный этой забавной встречей.

– Она была странной, да? – спросил Кроули, и Азирафаэль буквально почувствовал волну тревоги, исходящую от него. Он задавался вопросом, было ли это так в течение последних шести месяцев, и он просто был слишком слеп, чтобы увидеть это, пока был поглощен своей собственной апатией.

Азирафаэль наклонился, сгреб Кроули обратно в свои объятия, ладони легли на его лопатки, потирая места, где были бы его крылья, если бы они проявились. Тело демона мгновенно отреагировало, когда он наклонился к нему, уткнувшись лицом в грудь Азирафаэля.

– Я думаю, мы просто ищем странное там, где его нет, – вздохнул он, уткнувшись в макушку Кроули. – Прыгаем по теням.

– Ммм, – промурлыкал Кроули, теперь его ноги переплетались с ногами Азирафаэля, когда он прижимался к его телу.

Его дыхание, приглушенное в груди Азирафаэля, стало немного более неровным, поскольку руки ангела продолжали методично исследовать его тело, видимо, он делал все возможное, чтобы снять напряжение. Через некоторое время и его одежда, и одежда Кроули были отправлены на небосвод, оставив стройное тело демона совершенно обнаженным против его собственного мнения. Он задохнулся от внезапного ощущения, хотя оно было отнюдь не незнакомым, и продолжал гладить Кроули везде, куда могли дотянуться его руки в их нынешнем положении. Он провел пальцами по взъерошенным волосам Кроули, массируя его голову, пробежал по шее и размял удивительно жесткие мышцы плеч, а затем провел ладонью вниз по позвоночнику, касаясь теплой гладкой кожи, скользя по всем выступающим позвонкам и вниз к спине, сжимая ягодицы достаточно бесцеремонно, чтобы заставить демона издать приглушенный стон. Ободренный этим, Азирафаэль взял Кроули за бедро, призывая его закинуть ногу на себя, что тот сделал без колебаний, все время двигаясь напротив тела Азирафаэля с текучей грацией, извиваясь в попытке найти больше точек соприкосновения между ними. Азирафаэль сжал его бедро и опустил руку на колено, кожа на тыльной стороне которой была влажной от пота, а сухожилия натянулись прямо на ладони Азирафаэля, пятка Кроули уперлась в его собственное бедро.

– Не останавливайся, – выдохнул Кроули, уткнувшись ему в шею, звуча ужасно ранимо, его рот был открыт и влажен, его тело было гибким в руках Азирафаэля, так сильно напоминавшего его истинную природу – огромную змею из райского Сада, которую Азирафаэль встретил много тысячелетий назад, тяжелую, сильную и жилистую в его объятиях.

– Пожалуйста, ангел…

– Я держу тебя, мой дорогой, – сказал Азирафаэль приглушенным и немного запыхавшимся голосом, пока Кроули подставлял свою шею под его поцелуи, с радостью подчиняясь его мольбе.

Он провел по всему телу Кроули, давая ему как можно больше тактильного контакта, поглаживая, потирая, массируя и сжимая его, и его руки никогда не блуждали где-либо рядом с нижними областями Кроули, потому что в этом действительно не было необходимости. Демон извивался напротив него, казалось, полностью поглощенный собой, достаточно эффективно терся о ту часть тела Азирафаэля, которая оказалась рядом, кончик его плоти был влажным на коже Азирафаэля, когда он издавал приглушенные, задыхающиеся звуки, полустоны, полурыдания, такие удивительно отчаянные, такие неподдельно незащищенные. Он держал его до самого конца, когда, с заминкой в дыхании, Кроули напрягся рядом с ним, а затем тихо заплакал на плече Азирафаэля, когда тот освободился, Азирафаэль обхватил руками его покрытое потом, скользкое, горячее тело так крепко, как только мог, рассеянно удивляясь, почему он никогда не делал этого раньше. Очевидно, это было продиктовано самой природой Кроули, и каким-то образом Азирафаэль полностью пренебрег тягой демона к такого рода тактильной близости. Реакция Кроули на то, что он делал, была громче слов – он почти растворился в объятиях Азирафаэля, прерывистое дыхание смешивалось с тихими отчаянными звуками.

– О Кроули… – пробормотал он у виска демона, влажного на ощупь и с прилипшими к коже волосами. – Я должен был догадаться…

– А? – промурлыкал Кроули.

Бывший ангел только покачал головой, крепче сжимая руки Кроули.

– Я держу тебя, – сказал он вместо того, чтобы что-то объяснять. – Поспи еще немного, дорогой, я буду здесь.

Пока Азирафаэль смотрел, как демон засыпает, к счастью, не сопротивляясь, мысли продолжали кружиться в его голове – водовороты и смерчи мыслей, обрывков, вопросов, чувств, которые всегда были там, но которые каким-то образом были подавлены за последние полгода. Он гадал, что же заставило его так далеко уйти в себя, так далеко от того, ради чьего спасения он был готов пожертвовать всем, и что вдруг заставило его увидеть, как будто какая-то пелена спала с его глаз, позволив ему наконец заметить и понять, что происходит. Руки Кроули были так крепко обвиты вокруг его талии, держась за него изо всех сил, что Азирафаэль чувствовал их каждый раз, когда дышал. Все эти ночи, проведенные вместе с тех пор, как он Пал, ночи, о которых Азирафаэль мечтал веками, отчаянно жаждал, все эти ночи, которые должны были быть прекрасными, слились в одну долгую, нескончаемую ночь, когда он был слишком поглощен своим горем, чтобы даже как следует заметить происходящее, не говоря уже о том, чтобы оценить. Все эти ночи он провел в объятиях своего демона, черпая утешение, сострадание и любовь и ничего не давая взамен. Азирафаэль недоумевал, почему так случилось, неужели именно Падение сделало его равнодушным ко всем эмоциям, кроме собственного горя, нечувствительным к тому, что происходило вокруг, не только разорвав связь с миром, но и полностью изолировав его в своем горе, лишив возможности воспринимать что-либо, кроме того, что происходило в его собственной душе?

Еще один взгляд на Кроули – бледные щеки и синеватые круги под глазами, выглядевшие изможденными даже во сне, – и Азирафаэль начал задаваться вопросом, чего же он лишил Кроули в те ночи, пока спал, и которые демон провел без сна. Он даже не мог точно сказать, откуда ему было известно, что он не спал, но каким-то образом он знал это, точно так же, как он чувствовал ту неуловимую угрозу в Лондоне, еще до того, как разразился Ад.

Эти руки обхватили его так, словно Азирафаэль был его защитной курткой, флотационным кольцом, которое демон был не в силах отпустить. Его нос доверчиво прижимался к груди Азирафаэля, дыхание было мягким и ровным, теплым на его коже, совсем как в ту ночь в охваченном чумой Лондоне, когда Кроули так отчаянно искал спасения, оказавшись в его книжном магазине. В ту ночь что-то действительно щелкнуло в голове Азирафаэля, и у него на мгновение перехватило дыхание. Ошеломляющая по своей силе волна самой теплой привязанности охватила его с головы до ног: он позволил демону держать себя, он позволил ему успокоиться, он позволил себе направить всю ту привязанность, которую он имел в себе так долго, что он даже не замечал ее на самом деле, и которую он внезапно осознал, он ощущал запах Кроули и его дыхание, и его шелковистые волосы, и его стройное тело, и эту хватку вокруг Азирафаэля, такую яростную по своей силе.

Разве сейчас было по-другому – он в очередной раз полностью пренебрег чем-то? Это не чума и лихорадка делали свое дело с Кроули, медленно выжигая его изнутри, а собственное безразличие и отстраненность Азирафаэля, и не было ли это еще хуже? Он еще не был уверен, как это произошло, но он точно помнил тот момент, когда он увидел, как его демон действительно выглядел в последнее время, на вершине этого продуваемого ветром холма с цветами, разбросанными вокруг них в необъяснимой радуге, созданной природой, и что-то непонятное все еще покалывало в его коже, заставляя волосы на руках и затылке вставать дыбом, как будто его только что ударило током, но совершенно по-другому, как будто жизнь была возвращена, а не выжжена без остатка.

***

На следующий день, отказавшись от своего правила стараться не слишком подстраиваться под реальность, они чудесным образом нашли билеты на самолет до Лимы, а затем сели на рейс до Амстердама, а затем – с пересадкой до Лондона. Кроули выглядел немного более отдохнувшим, но молчал, очевидно, слишком занятый тем, с чем им придется столкнуться, когда они вернутся в Лондон. Он также не замечал, как его пальцы нервно теребили то темные очки, то лацкан пиджака, то пенопластовый стаканчик, и мяли его снова и снова, пока рука Азирафаэля не дотянулась до него и мягко не убрала, вернувшись через мгновение, чтобы ободряюще сжать пальцы Кроули. Кроули вздрогнул, раздраженно фыркнул, но ответил тем же жестом и крепко держал Азирафаэля за руку на протяжении всего полета.

То странное чувство, посетившее его вчера, все еще не покидало Азирафаэля, словно остатки выпитого и чудесным образом исчезнувшего – тело было полностью лишено всякого алкоголя и функционировало достаточно нормально, но всего на несколько последующих минут оно как будто все еще пыталось приспособиться к новому положению вещей. Именно так он себя и чувствовал, и его мысли неумолимо возвращались к тому инциденту предыдущего дня, к той женщине, которая вызвала у него это нервирующее, покалывающее ощущение и сказала ему… что именно она сказала ему, когда они попрощались, кроме того, что ей было приятно встретиться с ними?

Сам Азирафаэль чувствовал себя странно спокойно, возвращаясь в Лондон, но, судя по состоянию Кроули, возвращение домой становилось все менее волнующим и чертовски более страшным, чем ближе они к нему подходили. Они, конечно же, направлялись в Мэйфейр, и бывший ангел молча гадал, что стало с квартирой демона. Была ли она вообще там или кто-то из их боссов – или бывших боссов, которые могли бы знать состояние текущих дел в отношении них – позаботился об этом? Была ли она уничтожена вместе со всем многоквартирным домом? Может, ее взломали? Или там их ждала засада?

Термос, наполненный святой водой, стоял на сиденье между их бедрами, и Азирафаэль слышал, как внутри него плещется вода, когда такси сворачивало с полосы на полосу, направляясь сквозь ночь к Мэйфейру. К дому, или к тому, что от него осталось.

***

* «Жду тебя» Ник Кейв и плохие семена

Комментарий к Глава восьмая

Для тех, кто читал комментарии к прошлой главе.

Обновление: автор изменил количество глав, теперь их 14, а не 15, так что фанфик закончится чуть скорее, нежели планировалось.

========== Глава девятая ==========

Солнце будет светить

За линией горизонта,

Пока я следую за тобой.*

©

***

Азирафаэль не был уверен, был ли он очень удивлен, увидев квартиру Кроули все еще на своем законном месте, или, в конце концов, не так уж сильно. И все же, несмотря на все его ожидания, она была здесь, ее до боли знакомые окна были темными и, даже если не выглядели особенно приветливо, не совсем угрожающими.

Несмотря на это, Кроули настаивал с чуть маниакальной усмешкой – Азирафаэлю это не очень понравилось, – что они должны быть готовы к тому, что может ждать их внутри, а затем осторожно открутил крышку от термоса со святой водой. Кинжал был у Азирафаэля, и он послушно извлек его из собственного чемодана, хотя и с гораздо меньшим энтузиазмом.

Теперь, когда они вернулись, рассуждал он, больше нет смысла прятаться – здесь, в квартире Кроули, они практически подавали себя на блюдичке, если Рай или Ад все же решат нанести им визит. Кинжал его не слишком волновал, и вместо этого он позволил своим чувствам потянуться, прощупывая окрестности в поисках какого-нибудь сверхъестественного присутствия. Вроде бы ничего и не было, но он знал, что спорить с Кроули будет абсолютно бесполезно. Этот кинжал не был пылающим мечом, которым он с легкостью владел тысячелетия назад, но все равно это было опасное оружие, поэтому он послушно сжал его рукоять, готовый встретиться лицом к лицу с любым, кто мог бы ждать их внутри, но не очень веря, что ему придется это сделать. Откровенно говоря, гораздо больше его занимало все возрастающее беспокойство Кроули, вызванное паранойей. Это было разумно и более чем понятно с самого начала, когда они отправились в свой полугодовой полет, но даже несмотря на все предосторожности, он был уверен, что если бы кто-то действительно хотел их найти, они бы это сделали, и никакая святая вода бы не помогла. Но поскольку никаких подобных вторжений и покушений не было, решил Азирафаэль, то теперь, вероятно, не было особого смысла волноваться.

Однако так думал он, а Кроули, очевидно, не разделял его точку зрения на эти вещи, и, возможно, его нельзя было винить за то, что он провел шесть тысяч лет, работая на Ад. Азирафаэлю не очень понравилось, как расширились его зрачки, когда он оглядел свою квартиру, хотя все лампы в каждой комнате были включены, делая освещение достаточно ярким, чтобы заставить его прищуриться. Кроули не стал обыскивать ее – он знал так же хорошо, как и Азирафаэль, что они почувствуют ауру любого незваного гостя, если таковой окажется, и здесь не было никого, кроме них двоих, – но он все еще позволял своим глазам задерживаться слишком долго на одном или другом предмете, пока прогуливался по квартире, двигаясь все более нервно, в то время как сам Азирафаэль просто стоял в дверном проеме между холлом и гостиной рядом с их багажом, наблюдая за демоном с растущим беспокойством, но не осмеливаясь попросить его остановиться.

Он тоже огляделся, вглядываясь в знакомый интерьер и обнаруживая, что испытывает горько-сладкую смесь эмоций, одновременно напоминающих об обстоятельствах, при которых им пришлось бежать отсюда все эти долгие месяцы назад, и все же мучительно радуясь возвращению. Только вернувшись сюда, войдя в эту самую квартиру, он, казалось, осознал, как сильно скучал по дому. У Азирафаэля не хватило духу даже подумать о том, что он почувствует, когда войдет в свой книжный магазин после столького времени и всего того, что произошло. Он не был уверен, что готов к этому, – пока нет.

Во всяком случае, квартира Кроули должна быть пыльной, подумал он, после нескольких месяцев отсутствия кого-либо, но Кроули, должно быть, считал ее стерильной чистой – настолько чистой и абсолютно беспыльной, что она таковой и оставалась. Однако состояние некогда пышной коллекции растений Кроули было не столь завидным. Большинство из них высохли, превратившись в высохшие, выцветшие скелеты; некоторые все еще боролись за жизнь, но явно проигрывали. Азирафаэль с грустью наблюдал, как демон подошел к своей импровизированной оранжерее у окна, нише, созданной неровным дизайном стен, и встал перед ней, видимо пытаясь оценить ущерб. Как раз в тот момент, когда он тоже собирался подойти и выразить искренние соболезнования по поводу состояния маленького сада Кроули, демон протянул руку, очень нежно коснувшись одного из сухих листьев кончиками пальцев – должно быть, когда-то это были фиалки, – и через мгновение лист уже не выглядел таким коричневым. В следующую секунду он стал зеленоватым, а затем все растение, казалось, неохотно вернулось к жизни. Азирафаэль понятия не имел, откуда взялась эта метафора, но выглядело оно именно так, словно человек приходит в себя после того, как его захлебнувшегося вытащили из воды.

Кроули убрал руку, как только растение стало выглядеть относительно хорошо, хотя оно все еще слегка увядало.

– Думаю, теперь у тебя все будет хорошо, – пробормотал демон и потянулся, чтобы коснуться еще одного, на этот раз калатеи, а затем еще одного, и еще, пока каждый из них не был более или менее оживлен.

Азирафаэль наблюдал за этим со своего места в центре комнаты, загипнотизированный, приклеенный к тому месту, на котором находился. Ему показалось, что он услышал довольно неразборчивое, но тем не менее достаточно громкое «простите меня», бормотаемое время от времени. Азирафаэль перевел взгляд на бегонию, с которой сейчас разговаривал демон, затем снова на самого демона – отсутствие солнцезащитных очков делало его более уязвимым, чем хотелось бы признать Азирафаэлю, с его сгорбленными плечами и рукой, которая нежно поглаживала один из листьев растения, заметно дрожащих.

И тут Азирафаэля охватило чувство дежавю, такое сильное, что его чуть не стошнило, и он против воли отчетливо вспомнил другой случай, когда его демон выглядел таким же глубоко обезумевшим. Не сдвигаясь со своего места, он вдруг почувствовал, что может смотреть на Кроули совершенно новыми глазами, вглядываясь в его лицо, и спросил себя, как долго это продолжалось и почему он не заметил этого раньше.

***

Азирафаэль вдруг вспомнил ту первую ночь в их жизни и следующее утро двадцать два года назад. Для них обоих – ангела Азирафаэля, бывшего хранителя Восточных ворот, пониженного до должности полевого агента на Земле, и демона Кроули, первоначального искусителя, но теперь просто пешек в великой игре между Небом и Адом, посланных на Землю в качестве тайных агентов, необходимых для того, чтобы смешивать в дела своего противника, – события дня вызвали эмоциональную перегрузку поистине ужасающих масштабов. Чувства Азирафаэля в ту ночь, казалось, колебались от чистого блаженства до крайнего ужаса, от полного замешательства до глубокого, ошеломляющего знания, от горького чувства потери до чистой радости найти что-то чрезвычайно важное. Он не был уверен, что способен справиться с чудовищностью всего этого, поэтому вместо того, чтобы отвлечься от чрезмерного анализа, чрезмерных размышлений и чрезмерных реакций, он сосредоточил все свое внимание на единственном существе, которое должно было точно знать, что чувствует сам Азирафаэль.

Поздно вечером с авиабазы Тадфилд они, конечно, поехали на квартиру Кроули – тогда оба были убеждены, что книжного магазина в Сохо больше нет, так что выбора практически не было, поскольку Азирафаэлю больше некуда было идти. Он изо всех сил старался не думать о своем книжном магазине снова и снова – все постепенно, сказал он себе, стоит сначала заняться более насущными делами, а потом уже разбираться со всем остальным.

В настоящее время более неотложное дело требовало уложить в постель одного особенно раздражительного, закопченного и очень дорогого ему демона. На обратном пути в Лондон они почти не разговаривали, оба были слишком ошеломлены последними событиями, чтобы суметь произнести вслух хоть одно связное предложение. Они заработали себе счастливый конец, несмотря ни на что, Земля и все ее обитатели все еще существовали, они оба были в целости и сохранности, даже если только на какое-то время, и реальность, казалось, приспосабливалась к нормальной жизни, никакого сопутствующего ущерба не было нанесено, и многие ранее существовавшие повреждения были фактически исправлены. Азирафаэль считал, что этому стоит радоваться, но, с другой стороны, простая попытка осмыслить все это сразу требовала слишком больших усилий, и, судя по всему, ни один из них не мог в себе этих усилий найти.

Кроули выглядел почти так же, как чувствовал себя сам Азирафаэль – нервный, расстроенный и хихикающий на грани психического срыва, если такое вообще возможно для таких как они существ. Тем не менее, ангел больше беспокоился о Кроули, чем о себе, что, если подумать, не было неожиданностью. За шесть тысячелетий их знакомства он узнал демона достаточно хорошо, чтобы понять, что беспокоиться о нем не так уж и беспочвенно. Кроули был уязвим в том смысле, в каком ангел не вполне понимал его раньше, и только теперь, сидя на краю его дерзко большой кровати и наблюдая, как демон падает в объятия – с надеждой, и он собирался сделать все возможное, чтобы это было так – сна без сновидений, он начал понимать причину этого, причину, которую, Азирафаэль был уверен, он непростительно долго не понимал.

Он знал, что поступил с Кроули несправедливо. Он… черт побери, он был несправедлив к нему… ну, почти столько же, сколько он знал демона, и теперь, когда Азирафаэль, наконец, понял свою ошибку, она превратилась в тяжелый груз, отягощающий его душу.

– Я не могу объяснить это. Особенно тебе, – сказал он, пытаясь объяснить Кроули, что именно кажется странным в Нижнем Тадфилде. Он, ангел, сказал это; ангел, который по своей природе был способен воспринимать любовь; тот, кто провел тысячи лет бок о бок с Кроули; тот, кто думал, что теперь знает демона изнутри.

Вернувшись в темную спальню Кроули, Азирафаэль поморщился, словно эта мысль причиняла ему почти физическую боль. То, что он сказал, было неубедительно. Это было, если подумать, очень грубо, недальновидно и совершенно неприемлемо для Кроули.

По какой-то причине – возможно, просто из-за того, что он иногда бывал высокомерным – он думал, что Кроули не чувствовал – не мог чувствовать – любви, но, ох, конечно, он мог, и Азирафаэль должен был это знать. Демон любил свои растения, любил хорошее вино и модные костюмы, любил свою Бентли, любил эту планету и многое другое. Все это были просто материальные объекты, но это не означало, что любовь Кроули к ним могла быть маргинализирована из-за этого. Теперь это казалось Азирафаэлю настолько очевидным, что он наконец улучил момент, чтобы обдумать все как следует. Он не был уверен, какое место в этом списке того, что любил Кроули, было зарезервировано для него лично, но он, конечно, должен был лучше понять, что понятие любви было далеко не полностью чуждо ему, демон он или нет.

И вот теперь, наблюдая за своим давним коллегой, своим давним другом, спящим, Азирафаэль вдруг почувствовал, как его захлестывают самые разные эмоции. Он даже не знал, с чего начать классифицировать их. Все началось с чувства глубокого стыда за то, что он пренебрег этим фактом, за то, что осмелился сказать Кроули, что он не поймет любви, а затем оно все понеслось галопом и по спирали вышло из-под контроля.…

О боже.

Лунный свет проникал в спальню через полуопущенные жалюзи, омывая лицо Кроули своим холодным, безмятежным сиянием, и если Азирафаэль должен был с чего-то начать, что ж, он бы сказал, что Кроули выглядел необъяснимо, потрясающе красивым. Кроули был демоном, и тщеславие входило в его должностные обязанности, но это не уменьшало степени его привлекательности. С его резкими скулами, длинными ресницами, острым носом и чувственным ртом, с его шелковистыми, черными как смоль волосами, небрежно падающими на лоб, с его янтарными глазами, такими глубокими и насыщенными цветом, с его стройным телосложением, изящными руками и учтивыми манерами, Кроули был ни чем иным, как шедевром. Не случайно он стал музой и вдохновителем для многих художников в разные времена и в разных местах мира.

И теперь, сегодня, сегодня вечером, после всего этого ужасного Апокалипсиса позади них, с сажей, все еще размазанной по всему его лицу, с призрачным лунным светом, льющимся на его кожу, Кроули выглядел более красивым, чем когда-либо в своей спокойной уязвимости. Азирафаэль сначала не понял этого, а потом начал ценить это доверие, которое демон оказал ему, позволив заснуть, буквально беззащитным, в присутствии своего противника.

Что-то дернуло Азирафаэля в груди, и это было одновременно больно и приятно. Он подозревал, что знает название этого чувства. Он подозревал, что должен был признать это так давно, и теперь, когда эта жалкая история с разрушением мира была закончена, Азирафаэль действительно надеялся, что у него будет шанс наверстать упущенное. В конце концов, это была всего лишь первая ночь в их жизни.

Рядом с ним демон беспокойно зашевелился во сне, его дыхание сбилось с привычного ритма, когда он пробормотал что-то почти неразборчивое. Азирафаэль потянулся, чтобы положить руку на щеку Кроули или на лоб – точно так же, как он делал это в бесчисленных случаях раньше – когда демон вздохнул что-то, что заставило руку Азирафаэля замереть на месте.

– Ангел, – пробормотал он, по-видимому, все еще крепко спя. Между бровями у него залегла складка, и внезапно его лицо стало еще более напряженным и изможденным, чем когда он пытался заставить дымящиеся, пылающие останки своей любимой Бентли работать одной лишь силой воли. – Ангел… Азирафаэль, – повторил он сонным, рассеянным голосом.

– О, мой дорогой, – пробормотал Азирафаэль и позволил своей руке двигаться дальше, пока она не коснулась теплой кожи щеки Кроули. – Спи, – прошептал он, нежно поглаживая ее и стараясь приложить как можно больше своей ангельской силы, чтобы случайно не шокировать его, вместо того чтобы отпугнуть кошмары, преследующие его во сне. – Отдыхай, мой дорогой, я рядом с тобой.

Демон почти сразу же затих, его тело расслабилось под божественным прикосновением Азирафаэля, складка исчезла со лба, а дыхание вновь обрело успокаивающую регулярность.

– Все в порядке, – пробормотал Азирафаэль, еще немного задержав кончики пальцев на щеке Кроули. – С этого момента все будет хорошо.

Еще одной вещью, которая должна была быть очевидной, но все же поразила Азирафаэля с силой товарного поезда, было осознание того, что он был ужасно близок к потере Кроули. Это была чистая удача – если только все это не было непостижимо, конечно, и кто… кто-то, мог знать это – что все закончилось так, как закончилось, с Небом, Адом и Землей все еще на своих законных местах, с ними двумя чудесным образом вне опасности, в целости и сохранности. Азирафаэль попытался представить себе, каково было бы, если бы гипотетически его сторона победила и… он не мог продолжать, так как простая мысль о том, что могло бы быть, вызывала дрожь. С точки зрения войн Небеса были беспощадны. Они не пощадили бы никого, в этом Азирафаэль был уверен.

Ангел смотрел на спящую, беззащитную фигуру своего демона, укутанного в пушистое одеяло, с таким хрупко красивым и решительно бесстрастным лицом.

Они не пощадили бы даже его, определенно не его, подумал он, внезапно ужаснувшись.

Азирафаэль сглотнул, отгоняя эту мысль. Не было никакого смысла представлять все это. Они были здесь, и с ними все было в порядке, и они были вместе. Он не собирался никуда отпускать демона, по крайней мере, с этого момента. Он планировал начать исправляться, на самом деле, он очень с этим запоздал, но лучше поздно, чем никогда, как говорится.

Когда наконец наступило утро, мирное, яркое и совершенно непостижимое, Азирафаэль лежал на полу рядом с кроватью Кроули, прислонившись спиной к стене, все еще наблюдая за своим демоном, впитывая его черты, не в силах насытиться перед лицом трагедии, от которой им удалось спастись, и с наступлением темноты ночи последние его тревоги тоже рассеялись.

Примерно в четверть двенадцатого веки Кроули дернулись. Он сделал вдох, более глубокий, чем предыдущий, и лениво открыл глаза, щурясь от слишком яркого света, льющегося снаружи. Он моргнул, затем снова закрыл глаза и тщательно потянулся, проделывая это так, как – Азирафаэль размышлял об этом уже не в первый раз в своей жизни – могло только существо, чьим истинным обликом была змея, и оторваться от этого зрелища было сложно. Затем, внезапно, рубашка, которую он все еще носил со вчерашнего дня – у Азирафаэля не было ни сил, ни моральной решимости раздеть его самого – исчезла из поля зрения, очевидно, будучи послана в другие планы существования по прихоти мысли демона. Азирафаэль мягко улыбнулся, когда Кроули снова потянулся, все еще не открывая глаз, словно он был одержим желанием ощутить каждую нить своих бордовых атласных простыней каждым квадратным дюймом своей кожи. Длинные мускулы на его руках и спине, теперь открытые дневному свету, изгибались и растягивались в манере, которую Азирафаэль находил привлекательной.

Затем янтарные глаза снова открылись и посмотрели прямо на него, такие теплые, довольные и знакомые.

– Привет, ангел, – вздохнул Кроули, явно нисколько не удивленный, увидев его в своей спальне, его голос был бархатистым шепотом, и улыбка Азирафаэля стала шире, хотя он этого и не знал.

– Доброе утро, мой дорогой.

– Значит, Конец Света все-таки не наступил, а? – спросил Кроули, теперь одарив его сонной усмешкой, которая, по мнению Азирафаэля, подходила демону непростительно хорошо. – Если только это не какая-нибудь галлюцинация, придуманная кем-нибудь из Сторон в качестве наказания, означающего, что я проснусь в мгновение ока в подземелье или еще где-нибудь.

Не прерывая зрительного контакта, Азирафаэль протянул руку и положил ее на тыльную сторону протянутой руки Кроули.

– Все хорошо, – просто ответил он.

И он не убрал руку. Ему очень нравилось то, в каком положении она сейчас находилась. Кроули, казалось, тоже это одобрил, когда его большой палец начал рисовать на коже маленькие круги.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, держась за руки.

– Однако я должен извиниться, – наконец вздохнул Азирафаэль, мягко пожимая руку Кроули. Он должен был извиниться перед демоном, а тот был принципиальным существом. Чем скорее с этим будет покончено, тем лучше.

– Зачем, ангел мой? – Кроули ухмыльнулся, приподняв одну из своих идеальных бровей в совершенно насмешливой дуге. – И что же такого ты сделал на этой чудесной планете, пока меня не было?

– Я говорю о том, что сказал тебе там, в Тадфилде, – вздохнул Азирафаэль и внутренне поморщился. Черт возьми, но он был смущен. – Это были ужасные слова, и я вовсе не имел в виду то, как они прозвучали. Предполагать, что ты не мог почувствовать эту атмосферу, не мог почувствовать…

– Любовь? – Кроули прервал его со странным добродушием. Азирафаэль замолчал на полуслове, опешив. – Конечно, я мог чувствовать любовь. Она была повсюду – чертовым покалыванием по всей моей коже, – он фыркнул, в свою очередь сжимая руку Азирафаэля. – Чудо было в том, что вся эта любовь на самом деле не разрушила меня на месте. Я как раз собирался сказать тебе об этом, когда ведьма бросилась мне под колеса.

– Мисс Анафема, – улыбнулся Азирафаэль, слегка покачав головой. То, что она осталась жива, столкнувшись с Бентли Кроули, учитывая манеру вождения демона, было еще одним чудом.