Текст книги "Клинок по имени Стикс (СИ)"

Автор книги: Blood_and_Tea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Наверное, ради нас организовали дозор из местных отцов-настоятелей, – решила Лаула. – Но как ты узнал?

– У меня хороший нюх, – Старец указал на свой нос. – И я привык знать, сколько Светлых меня окружает. Кстати, хотел спросить. Где женщины? Большинство священников – мужчины.

– Не большинство, – возразила Лаула. – Мужчин и женщин, владеющих Светом, ровно поровну. Просто женщины занимают те должности, на которых могут уйти в декрет. А быть настоятелем храма – значит всю оставшуюся жизнь находиться при нем.

– Оставляете отпечатки своей силы на церквях, чтобы делать их мощнее с каждым поколением, – сразу разгадал секрет таких правил Стикс. – Практично. Умно. Через две тысячи лет любая Тьма в ваших просвященных землях будет сгорать сразу как появится. Если б мы думали об этом в наше время, сейчас все было бы по другому...

Стикс выглядел, как самый настоящий старик, предающийся воспоминаниям о былом. Лауле было интересно расспросить его, но она чувствовала, что Темный, вместо честного ответа, начнет над ней подшучивать. Поэтому она молчала, с интересом разглядывая окружение.

Город оказался очень красивым, даже несмотря на грязноватый снег, устилающий землю худым ковром. Мягкое тепло освещения и Света от храмов создавало вполне современному городу атмосферу сказочного уюта. Лаула чувствовала, будто она оказалась в гигантском деревянном доме, с великим камином. Пускай населением столица Уарала не могла даже близко сравниться с Имиром, но горожан на улицах было действительно много, и Лаула могла сравнивать их с привычними себе светлыми. Лица людей, проходящих мимо, были суровыми и волевыми – для них окружающая сказка была обыденной реальностью. Тем не менее, то тут, то там, Лаула замечала широкие улыбки рабочих, идущих со смены домой – к семье. Или пылающие глаза влюбленных, собирающихся на свидание или идущих с него. И дети, много детей носилось вокруг родителей или друг друга, нередко перестреливаясь снежками или толкаясь в снег.

Господь не забывал об этих людях. Он жил в каждом из них. И Лаула была рада и благодарна за это.

Ее узнавали. Представление, устроенное молодым Епископом, дало свои плоды, и девушка уже успела стать по настоящему знаменитой в столице Урала. Конечно, немалую роль в этом сыграла ее внешность – Лаула честно признавалась себе, что ее тяжело забыть, даже увидев лишь однажды. А уж если кто-то из добрых горожан записал ее приветствие с Епископом Арнольдом и залил в сеть, то и подавно не стоило удивляться, что немало людей провожали ее взглядами.

Благо, Стикс сменил облик, и вместо высокого, крепкого и задиристого Юноши, подле Лаулы шел благообразный Старец. Презентабельно и даже богато одетый, он вызывал у прохожих положительную реакцию. Вероятно, большинство из них считало его каким-нибудь видным чиновником, показывающим новоприбывшей священнице местные достопримечательности. К ним даже, единожды, подходил патруль и поинтересовался, все ли у них хорошо?

Стикс только улыбнулся и заверил стражей порядка, что провожает всем довольную гостью города по самым интересным местам.

– Игорный дом – вот где интересно! – фыркнул молодой полицейский и тут же получил подзатыльник от старшего товарища.

– Думай, что говоришь!

– Поминать мирские пороки при дамах довольно грубо, Джим, – покачал головой Светлый, бывший главным в троице.

– Удовольствие – не порок, но награда за наши бдения, – смягчила ситуацию Лаула. – Если Церковь одобряет игорные дома, значит, это делает и Господь. В конце концов, все мы – люди. И я не слышала правила, запрещающего дамам посещать игорные дома.

Вся троица патрульных была просто очарована ее словами, и все они тут же вознамерились сопроводить «прекрасную деву» в самый лучший из игорных домов Урала! Посмеиваясь и умело давя авторитетом возраста, Стикс спровадил их, пообещав устроить гостье и такую экскурсию.

– Ты снова обманул, – вздохнула Лаула, когда патрульные ушли. – Причем, в этот раз я даже подыграла тебе.

– Ложь во благо, – усмехнулся Стикс и указал на дальнюю вывеску. – Тем не менее, я обманул не во всем. Это же казино, верно? Я хочу побывать там.

– Игорный дом, – девушка с сомнением посмотрела на здание. – Может быть, это даже самый большой игорный дом, который я видела.

– Своего рода достопримечательность, – кивнул Темный и твердым шагом направился в центр сомнительных удовольствий.

Глава седьмая. Казино

«Два года назад. Игорный дом „Величие“. Нарьян-Мар. Епископат Урал.»

Дома, подобные тому, в который они направлялись, находились на той самой грани, что отличала Светлых от Темных. Из уроков истории Лаула знала, что во времена правления, собственно, Стикса, подобные заведения были оплотами кровавых игрищ, тайных заговоров, похоти и разврата. Сейчас, конечно, ничего подобного в просвященном мире быть не могло, хотя продажная любовь и осталась, как раз в игорных домах. Девушки и женщины, которые шли на это, потом долго замаливали своих грехи и, часто, уходили в монастыри, оставляя заработанные деньги семьям.

Это не казалось Лауле правильным, но она принимала тот факт, что человечество все еще далеко от Бога. Зато, как минимум, оно к нему стремится. Пускай и медленно.

– Пропуск, – безучастно прогудел мужчина-охранник.

Он был таким большим, что возвышался над Старцем-Стиксом почти на три головы. Тем не менее, Темный был спокоен.

– Мы сегодня вне очереди, – улыбнулся он. – Обратите внимание, Семен Павлович, кто идет со мной.

Охранник нахмурился, услышав свое имя (которое, впрочем, было написано на его бэйдже), но перевел взгляд на Лаулу. Девушка не сомневалась в том, что узнал ее он еще на подходе. Тем не менее, мужчина не спешил их впускать.

– Сема, ну что там? – показательно вздохнул худощавый мужчина в дорогом костюме, вышедший через две минуты после того, как охранник доложил ситуацию по рации.

– Вот, – указал толстым пальцем на Стикса и Лаулу охранник.

Вышедший мужчина уважительно оценил шикарный наряд Темного, а после зачарованно уставился на смутившуюся Лаулу. Девушка только сейчас подумала о том, что этот статный мужчина, вероятно, был одним из старших в иерархии этого игорного дома. И смотреть на нее так он мог потому, что уже... представил себе всякого.

Стикс же на пришельца глянул хищно. Настолько, что Лаула забоялась, как бы ее Клинок не сделал глупостей.

– Не смущайтесь, светлая, я держу себя в руках, – приятным бархатным голосом сказал мужчина. – И, даже не смотря на это, я ослепительно рад познакомиться. Меня зовут Луи фон Луи, и я – новый владелец казино «Величие».

– Очень приятно, Луи, – Лаула легко поклонилась. – У вас интересное имя.

– Ах, это, – Луи усмехнулся и махнул рукой охраннику, чтобы их пропустили. – Мой батюшка искусно объединял в себе черты шутника и паникера. Когда матушке сказали, что у нее родится дочка, батюшка запаниковал, и сразу оформил все документы, в тайне от жены, на то, чтобы его дочку назвали мужским именем «Луи». Так батюшка хотел продолжить, во что бы то ни стало, род Луи. Ну, а родился я. И тут уж батюшка решил оставить мне имя, больше шутки ради.

– Это, действительно, очень забавно, – широко улыбнулась Лаула.

Стикс, внимание которого было полностью украдено обаятельным директором, только тихо вздохнул и, не привлекая к себе лишнего внимания, прошел за своим Перстом.

Здание игорного дома внутри оказалось огромным. Высокие потолки, широкие и мягкие стены. Света было в достатке, на стенах и потолке радовали глаз десятки разнообразных светильников. Тем не менее, расположены они были так искусно, что общую обстановку в коридорах заведения можно было даже назвать интимной. И много интимного, в действительности, происходило в их стенах. Лаула слышала расслабленный смех, обоняла привкус ароматического никотина и уловила несколько протяжных страстных стонов. Такими были игорные дома просвященного мира – пристанища для строго контролируемых «расслаблений». Все это допускалось Церквью, но у Лаулы все равно краснели уши.

Наконец, Луи, отвлекавший Лаулу от заставляющих краснеть мыслей, вывел их в общий зал. Не в пример коридорам, это помещение было невероятно светлым, и создавало уже не ощущение уединения со своими страстями, а самый настоящий рынок, на котором страсти бурлили, приумножались и продавались. Широкие столы с различными азартными играми были полны игроков с разных сословий. Лаула видела и рабочих, и управляющих, и богачей. Крайне мало было представителей Церкви, но и их девушка почувствовала сквозь Свет – для обычных людей они находились здесь инкогнито, в мирских одеяниях.

– Светлые – редкие гости в казино, – отметил Луи, в тон ее мыслям, все же указывая на одного отца-настоятеля, перекидывающегося картами с каким-то зажиточным горожанином.

– Как и ваша проницательность, вкупе с эрудицией, – подал голос Стикс. – Милая Лаула, как давно вышло из обихода словцо «казино»?

– Давно, – рассеянно кивнула Лаула и посмотрела на Луи. – Но вы так естественно говорили, что я и не заметила.

– Ну конечно, – галантно поклонился мужчина, принимая похвалу, а потом посмотрел на Стикса. – Я – любитель старины, старина. Пускай Темное, но прошлое может многому научить. И я уже научился его чтить. Это несложно, но полезно. Когда узкий круг людей говорит «казино», вместо «игорный дом», они ощущают тайную общность и привязанность к конкретному «казино». Игорных домов много. И их посещение... не так приветствуется, как ежедневное посещение храмов. А казино одно. И оно мое. Казино Величие – своего рода храм, очищающий души людей. Не тем, что запирает их пороки на тяжелый замок, но тем, что позволяет излить излишек порочности в кипящий котел.

– Это близко к ереси, – неуверенно оценила Лаула. – Впрочем... формулировка самой Церкви звучит похоже. Но сравнивать игорный дом с храмом...

– Я ни в коем случае не хотел сравнить храмы с игорными домами! – всплеснул руками директор. – Только свое казино с храмами. И только по функции победы над пороками. Прошу простить, если мои мысли показались вам слишком дерзкими.

– Он мне нравится, – неожиданно выдал Стикс. – Чертовски нравится.

Не успели Лаула с Луи отреагировать на его откровенное заявление, как к ним подбежала молодая красивая девушка в форме официантки и, взволнованно выкатив глаза, запричитала:

– Господин Луиджи, случилось! Ригварл и Имир опять разругались! Еще минута, и они схватятся!

– Ох уж мне эти буйные уральские парни! – громко застонал директор игорного дома. – Веди, Рилай! Прошу прощения, Лаула, С... эм, старина.

Как только они ушли, Лаула разочарованно вздохнула – оказаться в игорном доме было не ее затеей, и она совершенно не понимала, как себя развлечь. Поэтому содействие остроумного, пускай и несколько вольного в мыслях, Луи оказалось ей приятным. А теперь, в одиночестве...

Стикс, проводивший ушедшего директора разноцветными глазами, запрокинул голову к потолку и оглушительно расхохотался:

– Луиджи! Ох и плут! Актер! Мне он нравится! – обратив внимание на Лаулу, удивленно смотрящую на него, он мгновенно успокоился. – Не подслушивай.

– Странная реакция, – вздохнула девушка, чувствия себя неловко перед взглядами, обратившимися на них из-за шума. – Ладно, и... Что мы собираемся тут делать?

– Лично я собираюсь немного повеселиться, – улыбнулся Стикс и отошел на пару шагов назад.

Скрывшись, таким образом, в полутемном коридоре, он застыл на краткий миг. Тьма сгустилась, и уже через пару секунд из коридора, к Лауле, вышел высокий парень в черной рубашке. Потакая своему настроению и, видимо, игорному дому, Стикс изменил одежду, подстроив ее под свое понимание посетителя увеселительных заведений. И Лаула не могла не признать – смотрелся Темный вполне эффектно.

А еще он изменил внешность. Не полностью, некоторые черты оставил, но это был уже не тот Юноша, какого девушка знала прежде. И, скорее всего, сделал он так для того, чтобы завсегдатаи казино не узнали в нем того, кого утром Епископ назвал Темным и дьяволом.

– Если хочешь поделиться со мной наличными – просто сядь за столик, – оскалился Стикс и махнул ей рукой, походя. – Буду играть, пока меня не вышвырнут за шкирку.

– Вот уж нет, – возразила Светлая, но Клинок, явно ее не слушая, уже подбирался к ближайшему игорному столу.

Вздохнув, девушка отправилась на поиски так называемого «удовольствия».

Вопреки предвзятому мнению Стикса, Лаула умела развлекаться. Просто их взгляды на веселье были совершенно разными.

Алкоголь, например, мелькающий в игорном доме тут и там, Лауле не нравился, хотя она не гнушалась выпить бокал вина или шампанского на редких праздниках. И большинство светлых к напиткам с «градусом» были равнодушны. Не в обмане ума счастье, далеко не в нем. А вот Стиксу алкоголь нравился жутко. Темный готов был потреблять хмельное в любых количествах и качествах, без малейших на то предлогов. И мог не пьянеть, по желанию. Зато когда пьянел, становился совершенно неотличим от обычного гражданина, перебравшего с напитками. И в таком виде вызывал вполне здоровые опасения. И в «твердом рассудке» этот Темный был опасной химической реакцией, не способной жить в мире и давать в нем жить другим. Пьяный Стикс был куда хуже. Так что Лаула запретила ему распивать алкоголь где-либо еще, кроме ее дома – места, откуда ее Клинок мог пакостить только ей самой.

С курением было похоже. Хотя тут Лаула признавала – многие светлые курят, даже представители духовенства. И сигареты с никотином не считались Церковью грехом. Пускай они вредили телу, говорили поставщики сигарет, зато спасали дух. От лишнего стресса, например. И выбор светлых был очевиден – дух куда важнее тела. Лаула была готова спорить с логичностью такого подхода, ведь в ее глазах лучше любой сигареты был поход к ближайшему отцу-настоятелю. Но... с ней никто и не пытался спорить.

– Красавица! – громко восхитился ей один из посетителей игорного дома. – Присоединяйся к нам! Картишки! Играем на интерес! И интерес у нас, иэк!..

Улыбнувшись, Лаула помахала ему рукой, отказываясь от предложения. Карты ее тоже не забавляли. Пускай она и играла с друзьями в Храме, но только для того, чтобы скоротать время, а не развлечься по настоящему. Да и вообще любые игры со ставками вызывали в ней внутреннее отторжение.

Когда Светлая проходила мимо очередного столика, один из игроков за ним, явно проигравшийся в пух и прах, в сердцах взмахнул руками так сильно, что чуть не сшиб девушку с ног. Но отточенная реакция Перста позволила Лауле уклониться от неловкого движения, пускай и пришлось отскочить к выходу в зону альтернативных развлечений игорного дома.

– Подожди, ха-ха! – услышала девушка приятный женский голос. – Ты еще не надел...

– Брось, красотка, – с возбужденно хрипотцой отвечал голос мужской. – Так никакого удовольствия. И только время потеряем. А у нас его с тобой так мало...

– У тебя есть еще целых два часа... – с сомнением возражала женщина.

– С тобой и вечности будет мало!

Покрасневшая Лаула отшатнулась от коридоров с интимными услугами. Она не хотела подслушивать. Но ей было жалко этих людей. Обоих из них. Женщину Светлая жалела за то, что ей пришлось продаваться, из похоти или нужды – большой разницы нет. Да и мужчину, в сущности, жалко было за то же самое. Платить за любовь...

– Светлая? – донеслось до нее удивленное. – Какая встреча!

Обернувшись на голос, Лаула увидела своего коллегу – Перста Указующего Робаута, сидящего за барной стойкой на высоком стуле и выжидающе смотрящего на нее. Улыбнувшись хоть одному знакомому лицу, девушка тут же направилась к нему, уже уверенно и точно уворачивясь от случайных посетителей и их призывов присоединиться к ним во что бы то ни было. За пару подобных призывов, где-нибудь недалеко от храма, кто-нибудь был бы упрятан в ближайший полицейский отдел, с занесением в личное дело и обязательным посещением всех молебен в районном храме на год.

Увы, в этом прокуренном месте действовали немного другие законы. И когда Лаула задумывалась об этом, ей казалось, что эти законы совсем никакого отношения к Законам Божьим не имели...

– Не ожидал вас здесь встретить, – Робаут, держа брови поднятыми, отсалютовал ей полупустым стаканом и с удовольствием осушил его до дна. – А вы, оказывается, любительница ощущений поострее.

– И совсем нет! Не я! – замахала руками Лаула. – Вы же знаете, кто мой Клинок...

– Хм, очевидно, демону этот рассадник похоти будет, что дом родной, – фыркнул мужчина и кивнул. – Понимаю. Я и сам вожу своего Клинка сюда.

– Вот как? Я не ощутила ее присутствия...

– Четыре недели назад у нас объявился Скрытник, – Робаут покачал головой. – Убил троих хороших людей, прежде чем Верна его нашла. Он был не очень силен. Все кричал о том, что служит какому-то великому господину. Не так важно. Главное, что после того случая Верна... кое-что у него переняла.

– Наследование Стигм – не такое уж и исключение, – Лауле, вдруг, вспомнились слова Стикса о Клинке местного Перста. – Тем более, если у девушки уже имелся опыт перенятия большого количества чужой Тьмы.

– Вы нас раскусили, – признал Робаут, разведя руками. – Верна куда могущественнее, чем сто девятое место в рейтинге Перстов и Клинков.

– И об этом стоило бы сообщить.

Лауле и самой не понравилось, как это прозвучало. Она уважала более местного Перста за опыт и его, к ней, доброе отношение, а по всему выходило так, будто она его серьезно обвиняет. Впрочем, она же действительно обвиняла его. Ведь он отошел от правил самой Церкви.

– Совсем нет, Светлая. Уж простите, что поучаю, но это все хорошо только на бумаге. А в действительности, если в Имире узнают о потенциале Верны, нас с ней направят куда-нибудь... в другое место. В место, где, помимо честных работяг, будут жить высокопоставленные личности. Вроде директоров, ведущих инженеров, ученых и просто богатых людей. Не поймите неправильно, они тоже имеют все права на защиту! Но как быть с людьми здесь? В этих суровых краях, где Темные появляются с такой частотой, что Урал уже стоит на третьей строчке по количеству падших? Неужели им хватит сто девятого номера рейтинга, в роли ведущих Перста и Клинка? А если и хватит, то на сколько эффективно и долго?

– И вы приняли решение остаться здесь, чтобы помогать людям, – закончила его мысль Лаула. – Я... не думала об этом. Вы правы, Робаут. С точки зрения Света, вы абсолютно правы.

Мужчина вздохнул:

– Рад, что вы поняли. Честно. Мы с Верной – секретное орудие Епископа Арнольда. Вы можете относиться к нему с предубеждением, как и он к вам, но знайте, что именно этот человек сказал мне те же слова, что я сказал сегодня вам. Именно благодаря ему Урал на третьей позиции по падшим, а не на первой. Он – хороший человек.

– Я сильно сомневаюсь, что Епископом может стать плохой человек, Робаут, – улыбнулась Лаула. – Особенно в таком возрасте. Хотя мне откровенно не нравятся все эти игорные дома в городе...

– Больше всех их ненавидит как раз таки сир Арнольд, – усмехнулся, жестом прося бармена повторить. – Но он понимает, что есть неизбежное зло. Без патетики, прошу вас. Зло, есть зло. И игорные дома – тоже зло.

– Я бы назвала их... несчастьем, – тихо возразила Лаула. – Без патетики.

– Несчастьем? – Робаут покатал это слово на языке. – И в чем же несчастье? В продаже, например, любви?

Удивительно, как мысли этого Перста совпали с собственными мыслями Лаулы. Но ему и не повезло в этом споре, как раз потому, что девушка размышляла над этим.

– Любовь невозможно продать, Робаут, – возразила она. – А люди за этими стенами... Они и продают свое несчастье. Друг другу. В равной мере. Ведь счастливый человек, согласись же, не станет приходить в такое место, ради утешений плоти.

Некоторое время Светлый сидел неподвижно, обдумывая слова своей молодой коллеги. Лаула догадывалась, что его опыт будет куда большим, чем ее, так же как и твердость его взглядов. Он уже устоялся своих мнениях, а она сама была рада, когда кому-либо удавалось открыть ей глаза на любую вещь в мире. Но это вряд ли была та ситуация.

Где-то в зале расхохотался Стикс. Лаула даже не обернулась. Она уже несколько приноровилась узнавать настроение своего Клинка по косвенным признакам. И если он так смеется – окружающие в безопасности. И его хвастливый голос, демонстрирующий окружающим превосходство в игре, и слышимый ей фоном, был таким же показателем того, что все шло хорошо. Вот если бы Стикс замолчал... Тогда можно было бы вмешиваться.

– Знаете, Лаула, на этот раз уже вы правы, как мне кажется, – признал, наконец, Робаут. – Молодые Светлые в наше время всегда находят возможность меня удивить.

– Найдите и вы такую возможность, – улыбнулась Лаула. – Как насчет рассказа о том Скрытнике, четыре недели назад?

*****

Стикс расслабленно считал фишки. В местном аналоге покера он разобрался быстро – Светлые не привнесли в игру ничего принципиально нового. И не особенно умели играть. Сказывалась, видимо, прививаемая им родителями сызмальства искренность – никакого владения над собой. Нет, попытки были, но одними попытками древнейшего игрока в мире было не победить.

– Играем дальше? – невинно уточнил Стикс. – Или вам уже хватило этого разгромного, ужасного, безнадежного, необратимого и нелепого поражения?

Молодой мужчина напротив заскрипел зубами, и Темный улыбнулся. Именно в него он и метил весь вечер – еще немного, и светлый выйдет из себя и начнет дебош. Как минимум – будет весело. Максимум – будет умопомрачительно весело.

– Играем, – процедил светлый, выкладывая на стол свои последние фишки.

Друзья попытались его образумить, но мужчина лишь мотал головой, а в конце и вовсе выложил на стол красивый, богато украшенный нож без ножен.

– Семейные реликвии, как интересно, – донесся до ушей Стикса женский голос. – Позволите сыграть?

Хрупкой девушке с серыми волосами и пустым взглядом тут же уступили место. Не только потому, что Стикс драл всех, как липку, но и по причине ее известности. Сильнейший Клинок на сотни километров вокруг – завсегдатаи казино знали ее в лицо.

– Госпожа Верна, – уважительно кивнул тот самый забияка, кинувший на стол свой драгоценный нож. – Этот парень явно жульничает.

– Прошу тебя, Саша, – Темная посмотрела на мужчину чуть устало. – Все мы знаем, что, если бы он жульничал, ты бы кричал об этом на весь игорный дом. И не ставил нож своего прадедушки. Ко всему... вы...

Она обернулась к Стиксу, но благоразумно не стала обращаться к нему. Древний Темный оценил жест. Девочка не хотела нарочно рушить его игру и пыталась узнать границы. Да и кричать на все заведение, что за игорным столом сидит дьявол во плоти – идея не из лучших.

– Сегодня я играю инкогнито, – усмехнулся он ей. – Чтобы у этих господ не было потом претензий к некоему... гостю. Из столицы.

Благодаря тому, что Темный немного изменил внешность Юноши, местные не узнавали в нем Клинка девушки, которую с утра так прохладно встретил Епископ Арнольд. За столом раздались различные «так и знал!» и «чертовы Имирцы», а малышка-Темная уважительно кивнула. И вернула усмешку Стиксу:

– Думаю, инкогнито из столицы не будет жульничать, когда с ним за столом играет Темная.

Завсегдатаи негромко поддержали землячку, и игра началась. Стикса это обрадовало. На Урале действительно другая атмосфера, раз даже Темный, пускай и на службе у Церкви, имеет свою долю популярности и народной любви.

Каким бы злом ты ни был, но любви хочет каждый. Об этом и решил спросить Стикс:

– И каково же живется Клинкам на Урале?

– Не знаю, как ответить полно, ведь я не жила нигде, кроме Урала, – отозвалась Верна, чуть прищурив глаза, когда взяла карты. – Колл.

– Пас, – Стикс сбросил свою «руку» и зевнул. – Вижу, вам вполне комфортно здесь. Не выглядите побитой собакой на цепи. А я думал, что местный Епископ будет держать даже лояльных Темных в ежовых рукавицах.

– Ах, вы даже не представляете, инкогнито, как давно я не слышала такого словесного выражения, – Верна вскрыла карты, и, ожидаемо, забрала ставку. – Но Епископ Арнольд просто использует те инструменты, которые у него есть, и держит их... в порядке. Если вы понимаете о чем я.

– Я понимаю.

Новая раздача, новые ходы. В отличии от местных мужиков, Темная играла достойно и даже смогла выбить из кучки фишек Стикса приличную сумму. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Вместо того, чтобы сокрушаться, он снова спросил, во время очередной раздачи:

– Так что же... Вы служите Церкви так рьяно, хотя сами выросли среди Темных. В чем тогда ваша мотивация, вот чего понять не могу. Зачем же убивать себе подобных?

– Не сомневаюсь, вы поймете, когда я скажу, – неожиданно девушка пугающе широко улыбнулась, отчего даже завсегдатаи заведения отшатнулись на своих стульях. – Я просто хочу пожрать больше Тьмы, чтобы стать еще сильнее. И больше и больше. И до конца. Чтобы стать как, в...

– Ол ин, – прервал ее Стикс и выдвинул все свои фишки вперед. – Мне наскучило.

Девочка, ожидаемо, дернулась и недовольно глянула на Темного. Но тот лишь снисходительно улыбнулся ей, всем своим видом демонстрируя потерю интереса к игре. Карты у нее в руке были очень хороши, и едва ли могли проиграть. К тому же, теряла она куда меньше.

– Ол ин, – подтвердила она и, когда оставшиеся игроки, один за другим, выбыли, раскрыла руку.

А Стикс положил свою комбинацию поверх ее, полностью перекрывая и выигрывая все накопления молодой Темной.

– Продолжим? – улыбнулся он остальным.

– Вы же сказали, что вам наскучило, – заметила раздосадованная Верна.

– Мне наскучила не игра, а ваш ответ, – бросил ей Стикс, потеряв к девушке интерес. – Потому что, сколь бы он ни был кровожадным и страстным, но... Это была ложь.

И величайший Клинок Урала, с ужасно раздраженным выражением на лице, покинула столик для покера.

*****

За разговором с Робаутом Лаула провела прекрасную пару часов. Опытный Перст делился с ней историями, в которых откликались интересующие ее темы. Робаут тоже ездил по просвященному миру, до распределения на Урал, тоже был, когда-то, неопытен и пытался поладить со своими Клинками. Тоже знал, что ждет их в конце.

Впрочем, здесь они несколько отличались.

– Не знаю, что будет, когда... все подойдет к концу, – вздохнула Лаула. – Не уверена, что мы сможем... Вы не представляете, Робаут, что я видела и ощущала.

– Знаешь, однажды я высвободил все печати Верны, когда нас окружили четверо потомственных Темных, – пускай выпивку мужчина из рук не выпускал, его голос и мысли были очень трезвыми. – Они напали из засады – хотели отомстить девочке за то, что она перешла на нашу сторону. Когда я дал ей свободу... Никогда не забуду, как сдуло мой Щит Света. Просто в мгновение. Одним давлением Тьмы. А уж что мог сотворить твой Клинок... Завидую тому, что ты осталась в трезвой памяти.

– Ну, это было не настолько страшно, – улыбнулась Лаула. – Скорее... странно. Я никогда не могу понять его до конца. Он слишком древний. Слишком чужой. И слишком...

– Сумасшедший, – фыркнул Светлый, осушая очередной бокал.

Тем временем, у игрового столика, за которым восседал Стикс, разгорелся конфликт. Оба Перста обернулись, чтобы посмотреть, во что выльется ругань, и сразу поняли, кто оказался в центре внимания.

Впрочем, Лаула даже вздохнула с облегчением. Она знала, что древний Темный не удержится от пакостей и была, в некоторой мере, рада их началу. Когда проблемы стоят прямо перед тобой, ты хотя бы знаешь, за что браться.

А мужчина, сидевший напротив Стикса, тем временем, вскочил.

– Ты, подонок, жульничал! – брызгал слюной он. – И провоцировал нас всех! И меня! Ублюдок!

– Тише, Саня, не ори, – улыбался ему в лицо расслабленный Темный. – Ты продул свои деньги и ножик. Тут такие правила: ставишь – проиграл – пошел к черту. И иди ка ты теперь к черту. А ножик сюда передай. Откуда он, говоришь? От прадеда?

– Ублюдок! Ничего в тебе святого! Так и знал, что вы, столичные, за хуже мусора нас держите!

– Саша, – один из товарищей мужчины попытался успокоить друга. – Пойдем уже.

– Да пошел ты! А ты! Ты ножом подавись!

И с этими словами, в сердцах, Саша быстро схватил нож и бросил в Темного.

Конечно, он не собирался никого ранить. И даже бросать так сильно нож не хотел. Но алкоголь и случай сделали свое дело, и остро отточенный клинок, без ножен, пролетел через весь игорный стол и вошел ровно в правый глаз продолжившего ухмыляться Стикса.

Впрочем, ухмылка очень быстро исчезла с его лица, когда он запрокинул голову назад. Лаула и Робаут вскочили, охрана игорного дома, как назло, куда-то запропастилась, а Саша, вместе со своими друзьями, казалось, остолбенел.

И в этой внезапной тишине раздраженный вздох Стикса был слышен очень отчетливо.

– Ненавижу тех, кто не умеет проигрывать, – зло сказал древнейший Темный, вытаскивая нож из глазницы и вставая. – Вот все должны быть спокойными и принимать, как есть, а такие как ты... Вы мне всегда все портили.

Он встал и неспешно, провожаемый ошарашенными взглядами, прошел вдоль стола. По пути он вытер кровь с ножа и... с лязгом откусил от него кусок. Потом еще один и еще, пока полностью, по рукоять, не съел весь клинок.

Но нет, он не съел его. Он его просто пережевал. А потом встал прямо напротив Саши.

– О, Свет, нет! – догадалась Лаула и бросилась вперед.

Но она опаздывала. А Стикс уже, с силой, выплюнул осколки в лицо мужчины!

Саша грохнулся на пол так, будто в него врезался автомобиль. Он закричал от боли и страха, хватаясь руками за изуродованное лицо, а невозмутимый Стикс, от которого теперь стали расступаться люди, встал над ним и резким движением вскрыл себе вены на руке. И стал поливать своей черной кровью раны мужчины, отчего кожа на его лице стала шипеть.

– Немедленно прекрати, Стикс! – кричала ему Лаула, и люди отшатывались, узнавая девушку, которую утром встречал Епископ.

– У нас разные понятия о веселье, – вздохнул Стикс, мгновенно залечивая рану на руке.

А потом люди закричали, осознав, что за ужас произвел в этом игорном доме древнейший Темный на свете.