Текст книги "Клинок по имени Стикс (СИ)"

Автор книги: Blood_and_Tea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

И он не думал. Он просто прыгнул под атаку Юджина, всем телом закрывая раненую Светлую.

*****

Мария Хистори потеряла сознание от затопившей ее разум боли. Но из-за этой же боли, как ни парадоксально, она и пришла в себя. И, только открыв глаза, ошеломленно задохнулась, смотря, как на нее, закрывая небо, летит самый настоящий Дракон.

Впрочем, Перст Указующий быстро взяла себя в руки, увидев на его спине хрупкую девичью фигурку Лаулы. Сильнейшая пара Перста и Клинка прибыла на поле боя.

Но бой был уже проигран.

Застонав, Мария попыталась сесть и поняла, что у нее не получится. Раны, оставленные ей Луиджи, были не смертельными, но крайне неприятными. А последняя атака Юджина в полную силу вообще должна была развеять женщину по ветру. Но не сделала этого, благодаря жертвенному прыжку Гриши.

Вздрогнув от воспоминаний, Мария, насколько ей позволяла ее позиция, осмотрелась вокруг. И кровь в ее жилах остыла, став мертвым льдом, когда Перст увидела, в каком ужасном состоянии находится ее Клинок.

Григорий Минастинг... больше не существовал. И все, что от него осталось – часть могучего торса с покалеченной правой рукой, в последней судороге удерживающей Черный Щит. И всего лишь половина головы.

– Жива?.. – тихо, почти полушепотом, позвал ее Клинок.

– Д-да, – хрустальный голос Перста исказился, сжал спазмом ее горло. – А... а ты?

– Я... заслужил...

Из покрасневших от лопнувших сосудов глаз Марии потекли слезы. Она замотала головой, но Гриша не мог ее видеть. Прикусила губу, лишь бы не всхлипнуть громко. Она не верила в это. Она не верила, что он заслужил.

– Папа! – спрыгнувшая с Дракона Лаула не скрывала слез.

Девушка тут же принялась ощупывать отца, уже потерявшего сознание, и чуть было не начала его лечить.

– Не смей! – неожиданно сильным голосом предупредила ее Мария. – Он Темный, Лаула. Ты только навредишь.

– Что произошло?! – девушка, и сама тяжело раненая, сейчас пребывала в шоке. – Вам не хватило сил?

– Тот юноша был слишком силен, – Мария устало расслабилась, разваливаясь на земле. – Но Гриша ранил Скрытника. Его рука не восстановится... Не должна восстановиться никогда. К тому же, сейчас он слаб. Они оба устали. У вас есть хорошие шансы их догнать.

– ЭТО МОЖНО, – пророкотал Дракон-Стикс, приблизив к ним голову. – НО ПАЛЛАДИН УМРЕТ.

– Я готова освободить все твои Печати, – уверенно сказала Лаула. – Спаси отца, и мы догоним их.

Но Дракон лишь прищурил змеиные глаза:

– ВЫБЕРИ ЧТО-ТО ОДНО, СВЕТЛАЯ.

Лаула снова осознала себя перед важнейшим выбором. Спасти единственного отца, давно и прочно погрязшего во Тьме, или устранить самую страшную беду просвященного мира за последние пять сотен лет. Луиджи и Юджин, несомненно, были величинами, куда более важными, чем Григорий Минастинг.

Но Лаула не могла так поступить.

– Вылечи его...

– КОНЕЧНО.

Глава двадцать четвертая. Сделка с Дьяволом

Год назад. Дом Святого Петра. Рим.

Раненых Лаулу и Марию разместили в Доме Святого Петра. Удивительный собор, сохранившийся еще с Времен, предшествующих Темным, был вторым, по значимости, святилищем в Риме. Первым, конечно, был Храм-Колизей, но он был занят многочисленными службами Исцеления. Светлые Рима были первыми, кто получил информацию о реальной сущности Хитинового Яда, и теперь они успешно противостояли болезни, спасая жизни даже людей с осложнениями.

Стикса и бессознательных Григория и Алана оставили в соседнем от «Дома Петра» здании. Лаула оставила своему Клинку целый миллион убийств, для успешного лечения и стабилизации состояния обоих пострадавших Темных и защиты. Их от мира, и мира от них.

– Без проблем, – Стикс принял оказанное доверие, будто оно было обычным делом. – Музыкант проспит еще недельку. Если мы, конечно, не хотим завести себе мощного хтоника.

– Хтоники, это Темные, перенасытившиеся чужой Тьмой и сошедшие с ума, – Лаула нахмурилась, вспоминая уроки в Храме Воли Его. – И в их безумии – чудовищная грубая сила. Но как может «новорожденный» стать хтоником?

– Не забывай, что он не по своей воле стал Темным, – покачал ей пальцем древнейший, в облике Юноши. – И он сожрал своих дружков, одного за другим. Переел, что называется.

– Считается, что обращение в хтоника, в таком случае, необратимо, – подала голос уже Мария.

– Вам не нравятся хтоники? Чепуха – вы просто не умеете их готовить! – Стикс засмеялся, но, увидев, что Светлые его шутку не оценили, скорчил скучную мину. – У меня есть опыт обращения с этими зверушками. И паренек – не самый тяжелый случай.

– Ты же не хочешь забрать излишки его Тьмы себе? – опасно прищурилась Мария.

Но Стикс только насмешливо посмотрел на второго, по силе, Перста Указующего просвященного мира и качнул головой в сторону:

– Мне эти крохи не нужны. А вот здоровье твоему Клиночку поправить – самое то. Но палладин восстанавливается хорошо. Ему неделя не нужна. Могу пробудить хоть сейчас.

– Не надо! – поспешно попросила Мария, подняв руку. – Пускай он… отдохнет.

Темный фыркнул, но оставил свое мнение при себе, с вопросом посмотрев на Лаулу. Девушке казалось, что она понимает его. Великий Темный – большой свободолюбивец, был не в восторге от того, что за его «коллегу» решает раненая Светлая. Но Лаула понимала и Марию. Если ее отец очнется прямо сейчас… он может потребовать погони за Луиджи и Юджином. И им трудно будет его переубедить.

Двое сильнейших Темных ушли. Пускай Скрытник был тяжело ранен, а могущественный сын Стикса измотан боем, кордоны Светлых не смогли сдержать их натиск. Три пары Перстов и Клинков, отправленные по горячим следам, не вернулись. Без Стикса, занятого, на тот момент, лечением Григория Минастинг, догнать и схватить Луиджи и Юджина было невозможно.

Теперь они, по словам Стикса, залягут на дно и будут вести себя тише воды и ниже травы. С одной стороны – это хорошо, ведь просвященный мир получит передышку от их злодеяний. С другой стороны – передышка будет лишь временной.

Лаула не жалела о том, что выбрала спасти жизнь отцу. Но, все таки, боялась грядущего разговора с ним. Григорий Минастинг был из тех, кто ставит жизни других людей превыше своей. Особенно после того, как он стал Темным. Для него его грешная душа стоила меньше жизни любого пьянчужки, живущего полу-праведником.

– Вы оказались сильны, – слова Стикса вырвали Лаулу из пучины невеселых мыслей. – Я не ожидал. Нынешний Свет виделся мне… беззубым.

Удивительно, но в его голосе девушка услышала настоящее уважение. Не только к великому Свету Церкви, но и, непосредственно, к Марии и Григорию.

Впрочем, Мария его настроения не разделяла:

– Но мы не справились. Юджин Хек раздавил нас практически без шансов. Даже если бы он был один, но сражался в полную силу, мы бы не смогли победить.

– М-м-м… Если бы с вами был ваш Главный, смогли бы, – Стикс пожал плечами. – А ведь Юджин – сильнейший боец Острова. По большому счету, я думаю, Темные с Острова ваш просвященный мир не возьмут. Когда Светлые собираются в кулак, этот кулак может даже меня ударить.

Лаула и Мария задумались о том, как высоко оценил Светлых Стикс. Впрочем, почти сразу же, и одновременно, в их головы пришла мысль о том, что он сравнил их с Темными. С Островом. Это означало, что таинственная база Темных может быть величайшей угрозой для просвященного мира.

– Юджин… был чудовищем. Смог бы ты сам его одолеть? – заговорила Мария, подняв взгляд хрустальных глаз на Стикса. – Я высвободила все, что было у Гриши. Переводя на твои убийства… там было невообразимо много.

– Сколько?

Голос Стикса был спокоен, но Лаула уже научилась определять его настроения по малейшим видимым признакам. И девушка знала, что сейчас ее Клинок был крайне заинтересован. Он действительно хотел знать, как силен его сын. И как силен ее отец.

Когда Лаула подумала об этом, ее голову посетила малодушная мысль о том, что ей следует закрыть уши. Чтобы не слышать, каким чудовищем стал ее отец за годы бытия Темным.

Он был великим Светлым. Стоял на ряду с самими Патриархом и Архипатриархом, и мог, в лучшем мире, претендовать на их должности. Переродившись Темным, Григорий Минастинг стал беспрецедентным, для просвященного мира, Клинком. Его Тьма была так велика и сильна, что он запросто исполнял приговоры самым страшным Темным последних лет.

И из-за этого рос в силе. И становился монстром.

– Из-за высокой чувствительности к Тьме, я думаю, счет идет уже не на миллионы, – усмехнулся Стикс, подталкивая Марию к ответу.

– Около полутора миллиарда твоих убийств, – тихо, но уверенно, сказала раненая Перст. – И он использовал их все.

У Лаулы даже дух перехватило от таких чисел! Она – молодая девушка с величайшим Светом внутри за всю историю, даже подумать не могла о том, чтобы, когда-нибудь, приблизиться к такой невообразимой и чудовищной мощи! А ее отец – ее любимый папочка, нес на себе грехи, равные уничтожению трети всего населения просвященного мира!

Слезы жалости потекли по щекам Лаулы.

А Стикс, тем временем, ухмыльнулся в своей манере:

– До начала Веселых Деньков, на планете жило десять миллиардов. За десять лет их стало пятьсот миллионов.

Он спокойно прошел к низкому холодильнику, из которого к Перстам на лечении тянулись трубки переливания крови. Открыв контейнер, Стикс достал оттуда несколько пачек и запросто раздавил их в руках.

Тьма сгустилась, и Стикс принял облик Старца. Кровь капала на пол с его пальцев, и он, не отрывая от нее взгляд, подытожил:

– Лично я убил не так много. Но я убил тех, кто убил. Вы упускаете важную деталь, девушки. Меня боялись не обычные люди. Меня боялись те, кого боялись обычные люди. Юджин Хек… Надеюсь, мой сын сможет развлечь меня по-настоящему.

И он медленно ушел, опираясь на верную трость, оставив двух Перстов переосмысливать жизнь.

*****

Алан проснулся рывком, не до конца понимая, где кончается его удивительный кошмар и начинается явь. Это было одно из тех пробуждений, которое заставляет вздохнуть с облегчением.

– «Это всего лишь сон,» – выдохнул, про себя, юноша, сгорбившись и опустив плечи. – «Нужно помолиться. Сегодня обязательно нужно помолиться. Трижды.»

По «долгу службы» и из-за неуемной фантазии, Алану нередко снились красочные, удивительные и даже очень фривольные сны. Но такой чудовищной ереси парень не видел никогда! В эту ночь он, будто бы, стал самым настоящим Темным, убил всех парней из группы, сожрал их и, собрав, таким образом, злую силу, обратился циклопических размеров скорпионом, чтобы уничтожить самого Стикса!

Он явно перепил, перекурил и еще много чего «пере», похоже... Хотя, песня может получится отпадная! Нужно только ненавязчиво протолкнуть идею Максу.

Алан уже собирался встать с постели и найти барабанщика, как вдруг его мозг кольнуло мыслью.

Он не в трейлере. Он в холодной серой комнате из бетона, с массивной стальной дверью, на которой тускло блестят серебряные орнаменты молитв. Это – тюрьма.

А все увиденное – не сон.

– Господи... – прошептал пораженно Алан, и в груди будто разлили бутылку с горючим.

Юноша тяжело задышал, запаниковал поначалу, но быстро пришел в себя и успокоился. Боль медленно уходила. Он, было, собирался снова помянуть Отца Небесного, но вовремя спохватился. Теперь даже упоминание Бога всуе приносит ему боль.

Ведь он стал Темным.

– Ты очнулся, – донесся из-за двери незнакомый мужской голос. – Сиди спокойно. Я открываю. Предупреждаю, я убью тебя, если дернешься.

Алан замер, приготовившись. Он сам не понимал, к чему именно. К прыжку, бегству, атаке или защите? В любом случае, он был готов. Как он сам думал.

Но реальности удалось сбить его с толку. Ярко вспыхнув, серебряные молитвы погасли совсем, а в его камеру, скрипнув массивной дверью, вошел высокий широкоплечий мужчина средних лет.

Он был не просто большим, он был огромным, этот дядька, с длинными и сильными руками, гладко выбритый, одетый в простую тюремную робу. Тело этого человека сплошь покрывали черные татуировки. И каждая из них гласила нечто в духе: «Убийца, злодей, маньяк, чудовище, монстр».

Это был Темный. Алан сразу понял. Чудовищно сильный Темный, который может открывать тюремные двери.

Клинок.

– Извините, – Алан поднял руку, будто прилежный ученик, и тут же резко пересел на половину метра вправо на своей кровати.

Татуированный Клинок вопросительно поднял бровь.

– Дернулся, – несмело улыбнулся ему Алан. – Теперь вам можно меня убить?

Мужчина вздохнул и сел прямо на землю, напротив парня, подпирая могучей спиной дверь. Взгляд его алых глаз был прямым и чистым. Алан чувствовал – с ним будут говорить.

Но он, и правда, лучше бы умер.

– Ты стал Темным не по своей вине, парень, – Клинок сжал кулак, выставив его между собой и Аланом. – В отличии от меня. Так что шанс на искупление у тебя может быть. Если будешь служить во благо светлых, Света и Церкви, Господь, возможно, дарует тебе прощение...

– Разве так может быть?

– Отчего же нет? Господь всемогущ.

– И я смогу вернуться к обычной жизни?

– Если на то будет воля Его.

– Вам больно каждый раз, когда вы Его поминаете, ай...

– Как и тебе.

Алан справился с очередным приступом боли и покачал головой. Взаправду Темный. Но и Клинок напротив говорит от сердца. Вот только...

– А такое бывало когда-либо? Хоть раз.

Вот тут его собеседник грустно улыбнулся.

– Нет. Никогда не бывало. Ни у кого. По правде говоря, я не верю, что и у тебя будет. Но, что – моя вера? У тебя есть своя. И даже воля своя есть. Моя дочка очень просила за тебя перед самим Архипатриархом.

– Перед Самим? – Алан удивился, тут же скривился от боли и удивился снова.

Его собеседник не проявил признаков боли, говоря об Архипатриархе. Потому ли, что он – более опытен? Или силен? А, может быть, он просто не считает Архипатриарха такой уж непогрешимой величиной, в отличии от Господа? Как бы то ни было, на самом деле бывшего музыканта интересовало другое.

– А кто же ваша дочь? – спросил он, успокоив боль и припоминая всех своих девушек, у которых мог быть папа-Клинок.

К его собственной чести, ни одной такой он не придумал.

– Мою дочку зовут Лаула.

– Ох, мисс Лаула! – мозг Алана затопили обрывки воспоминаний. И самым ярким было то, где он бросается на Стикса исподтишка, а великолепной красоты девушка встает ему напротив. – С ней все хорошо? Она в порядке?

Его собеседник тепло улыбнулся.

– Все хорошо, не беспокойся. Она жива и здорова. И опекает тебя всеми своими силами. Правда... Ее Клинок тоже за тебя просил. И говорил он о том, чтобы мы оставили тебе выбор.

– Какой выбор?

Отец Лаулы поднялся с пола, и взгляд его стал серьезным. Алан, чувствуя важность момента, тоже встал с постели. Он почти физически ощущал, что мужчина перед ним сейчас готов его убить. Хотя, буквально секунду назад, у них шла милейшая беседа.

– Я могу убить тебя, прямо здесь и сейчас, – подтвердил мысли Алана отец Лаулы. – Обещаю, ты не почувствуешь боли.

Бывший музыкант улыбнулся. Столь нравилось ему это предложение, прямо сейчас. Пускай его музыка и была довольно спорной, с точки зрения морали Церкви, юноша всегда был набожен и чист перед Богом. Насколько возможно, конечно. Так что бытие Темным его совершенно не прельщало, не смотря на все те страшные вещи, которые он говорил в бою со Стиксом.

Однако, красные глаза его собеседника говорили о том, что все не так уж и просто.

– Что второй вариант? – спросил Алан, уже догадываясь.

– Как я и говорил, шанс на искупление у тебя есть, – отец Лаулы слегка пожал могучими плечами. – Ты можешь стать Клинком, как и я. И спасать этот мир от Тьмы, используя ее саму. Ты можешь стать оружием. И оружием страшным. Лаула верит, что таким образом даже сам Стикс может немного снять груз со своей черной души.

И снова Алан не сдержал улыбки. Самая красивая девушка, которую он когда-либо встречал, оказалась и самой добродушной из всех! И эта девушка верит в него. Верит в его возможность.

Сможет ли он стать тем первым Темным, что ступил на сторону Света? Или ему суждено умереть, пытаясь? Как бы то ни было, хуже не будет. Это точно.

– Я хочу попробовать, – решил Алан, тут же отбрасывая позорные мысли о смерти. – Я хочу использовать то, что у меня есть, во благо!

– Хороший ответ, – мужчина протянул ему руку. – Меня зовут Григорий. Григорий Минастинг. С этого дня, ты – Алан – Клинок.

*****

Архипатриарх лично произвел Алана в Клинки, но сделал это без лишних лиц. Масштаб бедствий и смертей от Хитинового Яда, причиненных просвященному миру, был столь велик, что Глава Церкви не захотел открывать одного из его виновников людям.

В присутствии первых двух пар Перста и Клинка рейтинга, Алан ступил на двенадцатое место, под руководство опытного Джекстера Велса.

Когда церемония была окончена, Стикс, вполголоса, спросил Лаулу:

– Если этот Джеки так хорош, у него уже должен быть Клинок? Где же он?

Джекстер, услышав это, легкомысленно усмехнулся:

– Отправили в Анубис, древний. В твой проклятый старый дом. За ненадобностью.

– Проклятый старый дом… – напел под нос Стикс эхом, а потом улыбнулся Лауле. – Из этого засранца получился бы хороший Темный. Он вообще не заботится о чужих жизнях.

– Я справлюсь, – хлопнул величайшего Темного в мире по плечу Алан. – И я заслужил. О! Или мне нужно называть тебя моим Властелином?

– Можешь, – оскалился в ответ Стикс. – Если этот мехико будет тебя обижать, маякни Властелину. Я порву его задницу на британский флаг.

Клинки, хорошо ладившие еще до того, как Алан стал Темным, широко улыбались друг другу, и Лаула решила, что они в своем праве. Даже если Джекстер Велс стоял за спиной своего подчиненного с кислой миной.

Однако…

– Я совсем не понимаю, сколько слов из твоей речи приличные, а сколько – ругань, – вздохнула девушка. – Что такое «британский»?

По итогам миссии в Риме, Лауле и Стиксу был дарован отпуск на целых две недели. К сожалению, Григорий и Мария не могли провести это время с ними, их назначили кураторами для новоиспеченного Клинка – Алана. Его базовое обучение будет проходить в Епископате Урал. Безлюдные заснеженные полигоны – лучшее место, чтобы дать новоявленному Клинку раскрыть свои способности на полную.

– У меня такого не было, кстати, – припомнил Стикс, когда они с Лаулой вернулись в ее дом, проводив компанию Перстов и Клинков. – Я про обучение.

– Тогда я вела тебя на казнь, – Лаула вздохнула, вспоминая события годовалой давности. – Кто же знал, что, даже с Архипатриархом, мы не совладаем с тобой?

– Я знал, – вскинул руку, с уже зажатой в ней бутылкой пива, Стикс, но после сразу посерьезнел. – Есть разговор, Лулочка. Важный разговор.

– Если это не связано с Луиджи и Юджином, я бы предпочла перенести на другое время, – девушка устало опустилась на диван в гостиной и выпрямила ноги. – Все, что меня действительно заботит – это они, и та угроза просвященному миру, которую они несут. Боюсь, за пятьсот лет, мы еще не встречали подобного зла...

– Как раз об этом я и толкую, – Стикс уселся напротив дивана, на табурет, и положил локти на свои ноги. – Думаю, что главное зло таится не в моем сыночке и его друге, а в рядах Светлых.

Он не улыбался, этот древний Темный. И тогда Лаула поняла, что это – действительно что-то очень серьезное. Даже по его меркам.

А по ее собственным меркам – это катастрофа.

– Ты врешь, – прошептала девушка на автомате.

– Отрицание – первая стадия, – Стикс пожал плечами. – Я проник в воспоминания Максима, перед тем, как ты спасла меня от удара Алана. Я видел. «Наверху, у Светлых, нам помогает один человек» – так сказал Луиджи в последнем разговоре с музыкантами. И этому Светлому нужна смерть кандидатки на роль Архипатриарха.

– Этого не может быть! – Лаула разозлилась настолько, что даже вскочила с дивана, нависая над собственным Клинком. – Ты делаешь это специально, да? Ты манипулируешь мной!

– Гнев, – Стикс невозмутимо отпил пива и посмотрел на нее снизу вверх. – Я знаю, что будет дальше.

– А дальше не говори ни слова, если не хочешь снова оказаться в клетке Анубиса! – Лаула тряхнула волосами. – Отец предупреждал меня... Я слишком доверилась тебе? Стикс, это – не шутки! Ты обвиняешь в предательстве Светлого! Мы так не можем. Мы – не вы!

– Хочешь сказать, мои слова, это как сказать, что Темный может искренне нести добро и самопожертвование? – усмехнулся великий Темный, и Лаула поспешно кивнула. – Тогда посмотри на Алана и своего отца. Мою скромную персону, так и быть, можешь не рассматривать.

Девушка осеклась на полуслове. Впрочем, ее убеждения было не так уж и просто сломить. Особенно полемикой Стикса. Ее древний Клинок мог переспорить абсолютно кого угодно, и не важно, при этом, прав он был, или нет.

– В конце концов, Стикс, ты мог не правильно что-то понять, – Лаула вздохнула, возвращаясь в кресло. – Ладно, в самом деле... Или Луиджи специально обманывал тех несчастных. Мы оба знаем, какой он манипулятор.

– Не хуже меня, – с готовностью закивал Стикс. – И он, как и я, предпочитает манипулировать, говоря правду. И, скорее всего, он специально играется с нами. Это – одна из его подсказок. А у тебя сейчас стадия торга. Быстро идешь.

Лаула закрыла глаза руками. Конечно, проще всего было продолжить реагировать так, как она сделала это вначале – кричать и ругаться, обвинить Стикса в заговоре и лжи и отправить в Анубис. Скорее всего, это даже остановит Луиджи и Юджина на продолжительное время. Ведь Стикс был центральной фигурой всех их планов.

Вот только... Ее Клинок и правда никогда ей не лгал. Недоговаривал, подменял понятия, умалчивал, но не врал в открытую. И он первым начал этот разговор.

Слова отца о том, что все это – изначальный план величайшего Темного, направленный на его полное освобождение от внимания Светлых, сейчас вспоминались неубедительно. За год, Лаула слишком хорошо изучила Стикса, чтобы понять – ему это просто не интересно.

– Догадываюсь, то, что ты скажешь, меня окончательно разобьет, – Лаула посмотрела на Клинка. – Ты ведь знаешь, кто именно, да?

– Догадываюсь, – Стикс усмехнулся и заметил. – У тебя депрессия. А, отвечая на твой вопрос, не говорил я об этом ранее, чтобы ты не выдала себя раньше времени. Иначе он бы заметил, пока назначал Алана Клинком.

– Это невозможно, – спокойно отчеканила Лаула, глядя прямо в алые глаза величайшего зла в мире. – Архипатриарх не может быть предателем Света.

Она сказала это, и тут же почувствовала слабость собственных слов. Сюрреализм! Даже во сне ей не могло бы привидеться, как сам Дьявол – Стикс, обвиняет в предательстве Света Второго После Бога. Она сама знала Яскера Второго уже долгие годы, ведь он был товарищем и другом ее отца, и Лаула с радостью и гордостью отдала бы за него свою жизнь!

Но у Стикса было свое мнение. Оно всегда у него было.

– Начнем с мотива. Он простой – убрать претендента на свое место. Главный в Церкви хочет им и оставаться. Да, я знаю ваши правила – Архипатриархи не могут продлевать себе жизнь Светом. Вместо этого, они используют специальную Мольбу, которая аккумулирует Свет, и потом передают этот Свет последующим Архипатриархам, уходя на Небеса. Хорошая сказка. Но Яскер Второй живет уже дольше любого из предшественников. И любит власть.

Лаула лишь качнула головой, больше не смотря на Стикса.

– Дальше – больше. Ведь именно Архипатриарх принял решение выпустить меня из Анубиса. И не пришел сам, или не послал Патриарха. Он бросил ко мне тебя – маленькую девочку девятнадцати лет. Подающую надежды, да, но совершенно неумелую. Уверен, он думал, что я разорву тебя на кусочки в первый же день, – Стикс рассмеялся и глотнул еще пива. – Не повезло. А потом и Луиджи сразу замаячил перед нашими глазами. Как будто знал, когда мы выйдем заранее. Ведь встретил он нас еще на перроне. И подготовил маленькое испытание с той бабой, которая убила своих дочек. А потом мы пришли в Первый Храм и... у Главаря на меня не встал.

– Стикс, ты... – Лаула задохнулась от возмущения, но быстро взяла себя в руки и кивнула. – Продолжай.

– Я могу продолжать еще очень долго, но ты и сама должна понимать. Мы колесили по всему миру в поисках опасностей. И каждый раз Луиджи не оказывалось рядом. А потом мы пришли на Урал, где нас уже ждала засада. После неудачной попытки, все продолжилось в том же темпе. Луиджи вел свою игру, и я теперь знаю – какую, а Архипатриарх нашими руками косил всех Темных направо и налево, надеясь, что когда-нибудь тебя зацепит слишком критично, или же я пойду в разнос.

– Но в Рим нас отправил именно он! – возразила Лаула.

– Да! – Стикс весело хлопнул в ладоши и продолжил. – И если бы я действовал по первоначальному плану и не позвал бы твоего папочку с той уродиной, то Луиджи и Юджин свалили бы за пару недель до того, как мы бы их нашли. Или они могли и всю группу музыкантов с собой захватить, оставив нам только трупы всех остальных Талантов Треанта. Как бы то ни было, они были предупреждены. Ох, и еще кое-что. Меня крайне беспокоит история твоего отца.

– А причем тут... – Лаула замолчала и осторожно, будто боясь догадаться, начала говорить. – Папа тоже мог стать Архипатриархом. И сир Яскер, с Михаилом... были дружны с Шао Фэнем.

– Тем дураком, из-за которого твоя мать, а, впоследствии, и отец, стали Темными, – Стикс кивнул. – Очень изящно, и все – чужими руками.

Это было больше, чем просто «катастрофа». Лауле казалось, что привычный мир рушиться вокруг нее. Впрочем, именно благодаря Стиксу, это чувство было ей знакомо. И даже раньше. Вспоминая тот день, когда ее отец стал Темным...

Да, пожалуй, это уже даже стало привычным для нее.

– Ладно, допустим, я тебе верю, – девушка сложила руки в замок и оперлась на них подбородком. – Что-то еще?

– Принятие – последняя стадия, – Стикс очаровательно улыбнулся и, не глядя, выбросил пустую пивную бутылку в мусорку.

Он продолжил говорить, поднявшись и отправившись за второй – к холодильнику:

– Остров. Я догадываюсь, что это. И теперь знаю, что еще, помимо меня, нужно Юджину и Луиджи. А, вместе с этим, вполне могу предположить, что они хотят сделать в целом. Так что, есть предложение.

– Звучит так, будто ты знаешь все, – покачала головой все еще расстроенная Лаула.

– Я знаю мало, честно, – Стикс пожал плечами и одним движение открыл новую бутылку. – Но по сравнению с вами, я знаю бесконечно много. Проблема лишь в том, что это все делает мою жизнь невыносимо скучной. А вот с тобой весело. Так что, о предложении. У меня к тебе сделка.

– «Никогда не заключать сделки с Дьяволом» – народная мудрость, – Лаула нашла в себе силы усмехнуться. – А кодекс Перста Указующего говорит, что не следует договариваться с собственным Клинком. Им нужно управлять.

– Тогда мне повезло, что ты у меня – самая прогрессивная Перст в мире, – улыбнулся ей Стикс. – В общем, наша сделка заключается в том, что я буду тренировать тебя. Еще лучше. Я помогу тебе вывести предателя на чистую воду, защитить ваш мелкий мирок и остановить Темных Острова.

– И что предполагается взамен? Хочешь, чтобы я тебя освободила?

– Несуществующий Боже упаси! Мне будет достаточно и того, что ты приведешь меня в центр событий. Я хочу увидеть, как все планы этих умников пойдут прахом.