Текст книги "Цивилизация (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

– Да нам не шашечки, нам ехать. Один же хрен он двуногий и со здоровенной зубастой пастью?

– Ну да, из этих. Или раптора какого-нибудь есть в принципе шансы раскопать. Они помельче, но тоже видок характерный, и уж точно не для женщин со слабонервными.

– То-то и оно. Сейчас подобной живности нет нигде, а никакой биологической эволюции Библия, как я понял, не предусматривает – какая уж тут в звизду эволюция за считанные дни или пусть даже и века с тысячелетиями? То же самое, и по той же причине, касается и вегенеровского дрейфа материков, так что для Библии, а значит, и для любой основанной на ней религии, приемлем один только голый буквальный креационизм. Ну и как тут нормальную науку развивать в этих жёстко заданных библейских рамках? И если нам приходится выбирать между Библией и нормальной современной наукой, то лично я предпочитаю послать на хрен Библию.

– Ну, вообще-то Книга Бытия – ещё не весь Ветхий Завет, а Ветхий Завет – ещё не вся Библия, – заметила Юлька, – Долгое время, кстати, и среди самих ранних христиан не утихали дискуссии, включать ли в Библию этот Ветхий Завет или оставить его иудеям и отмежеваться от них окончательно.

– Ага, читал у Гумилёва, – припомнил я, – Но в конечном итоге приняли чисто ради придания христианству большей солидности – типа, аж с такой седой старины их учение вытекает, а не просто неким галилейским проповедником с потолка взято.

– Да, окончательно признали Ветхий Завет только на Никейском соборе.

– Но таки признали и приняли, и из этого вытекает весьма неприятный вывод – что с известным нам по реальной истории ортодоксальным никейским христианством нашим потомкам категорически не по пути.

– Гм… А примирить всё-таки христианство с наукой и культурой никак нельзя? – наморщил лоб Васькин, – Я, конечно, вместе с вами за прогресс и против мракобесия, но при этом я всё-же всегда считал себя христианином и добрым католиком. Современная-то католическая церковь научилась ведь уже не конфликтовать ни с наукой, ни со светской культурой. Значит, как-то можно?

– Видишь ли, Хренио, я хоть и нехристь, но тоже ведь разделяю нормальное современное мировоззрение. А оно выросло – через Ренессанс и научно-техническую революцию, но всё-же – из христианского европейского, и в этом смысле я тоже не чужд христианству, – ответил я ему, – Но пойми, то христианство, в котором воспитан ты, и то, которое придёт в Испанию в римские имперские времена – это два разных мировоззрения. Современное ты охарактеризовал сам, и мне нечего к этому добавить, но оно – результат двух тысячелетий развития и притирания к реалиям жизни. И далеко не всё за эти две тысячи лет было гладко – тебе ли как испанцу не знать?

– Я понимаю…

– Так это мы с тобой сейчас – я намекнул, и ты понял – думаем о не столь уж и давних временах Инквизиции, при которой – ну, ты вот хочешь, чтобы и твои потомки имели кое-какие особые способности, а вот как к ним отнёсся бы Священный Трибунал? Ведь монастырь для таких людей – это ещё в самом лучшем случае, а ведь и это тоже и ограничения в самосовершенствовании, и гарантированное пресечение рода. Разве такой судьбы тебе хотелось бы для своих потомков? Много ли тебе будет радости от того, что последнего из них причислят к лику святых? Так это в лучшем случае – если инквизитор решит, что его дар от бога. Худших вариантов я не рассматриваю, но они вообще-то куда вероятнее лучшего, и ты знаешь их не хуже меня…

– Знаю… И этого, конечно, допускать нельзя…

– Так это, заметь, было пятьсот лет назад – церковь была уже образованной и вот уже доброе тысячелетие адаптированной к реальному социуму. А придёт ведь совсем другая – тёмная, малограмотная, тупо насаждающая принесённые с собой порядки и не склонная считаться ни с какими местными особенностями. И что нашим потомкам, ждать полтора тысячелетия, пока она поумнеет?

– Это неприемлемо, конечно. Но всё-таки Библия…

– Хренио, я ведь объяснил уже на примере геологии, в какое положение ставит науку это Сотворение мира по Ветхому Завету. А географию? А медицину и биологию? А астрономию? А ведь этот Ветхий Завет – неотъемлемая часть известной тебе Библии…

– Ладно, с Сотворением мира понятно, – резюмировала Юлька, – Оно и в самом деле противоречит нормальному научному мировоззрению до полной несовместимости с ним. Но ты ведь говорил и о более широком смысле. Ты говорил ещё что-то о конфликте монотеизма с политеизмом, который якобы порождён Ветхим Заветом, и вот этого я, хоть убей, не поняла. Его разве можно избежать?

– Всё можно, если вдумчиво и осторожно. Прежде всего – Моисей не создавал МИРОВОЙ религии. Он создавал своё учение исключительно для евреев, и в этом смысле оно – монотеистическое язычество. Выбрал какого-то одного бога, какой приглянулся, а приглянулся ему Яхве, ну и объявил его Единым, а всех прочих его коллег по семитскому пантеону – ложными и не существующими. Ну а раз Яхве и есть Единый, то кому же ещё и быть Создателем мира, как не ему? И не столь важно, что как был он человекоподобен в числе таких же прочих, так и остался человекоподобным, заделавшись Единым – один хрен, раз прочие боги уволены по сокращению штатов, изволь отдуваться за них за всех и сотворять мир в одиночку. А теперь давайте-ка вдумаемся, с какого бы это перепугу силе, в один прекрасный день создавшей землю, но до этого доброго дела как-то прекрасно без неё обходившейся, быть человекоподобной? Если "бог есть всё", как нам растолковывают современные теологи, так разве не логичнее ему быть разлитым по всей Вселенной? Зачем ему эта человекоподобная тушка?

– Собственно, в иудаизме есть и чёткий запрет на изображение бога, – добавила Юлька, – Не сотвори себе кумира, вторая заповедь.

– Вот именно. Но тогда о каком "божьем образе и подобии" можно говорить применительно к сотворению человека? Звучит это для нас лестно, но по сути – абсурд. Подобие – ещё ладно, может иметься в виду не внешнее, а душа и разум, но образ – это уже внешний вид, то бишь тушка. В заповеди-то Моисей учёл, что Яхве у него теперь – Единый и не имеющий образа, а вот сотворение человека пророк подредактировать забыл. Отсюда и неизбежные попытки то и дело "вернуть всё взад", то бишь и "очеловечить" самого Единого, и уподобить его языческим богам других народов. А Моисей ведь ещё и с терминологией порядок навести так и не удосужился. Боги-то ведь только у самих иудеев сокращены до одной единственной штатной единицы, а у остальных-то как были, так и остались, и раз уж Яхве, заделавшись Единым, стал заведомо выше их, то разве не должен он тогда, если по уму, то и называться иначе? Смотрите ведь, что получается. Политеист называет богом одного из многих, имеющего и свой образ, и конкретную специальность, а монотеист – одного единственного, не имеющего ни образа, ни специальности. Так как же им тогда даже просто понять друг друга адекватно? Тут по уму надо говорить не о боге, а о высшей силе, стоящей над богами, и тогда всё встаёт на свои места.

– Ну, египетские жрецы и не отрицали наличия единого сверхбожества, а те их боги, которым строили храмы и реально поклонялись – это его ипостаси, каждая по своей специальности. У них и переход жреца из храма одного бога в храм другого был делом вполне нормальным и никаким отступничеством не считался. Просто это знание о единой высшей силе считалось тайным и не подлежащим разглашению по причине его сложности для народа. Эхнатон по сути дела "нарушил конвенцию"…

– И не просто нарушил, Юля, а ещё и извратил её до полной профанации. Он ведь чего отчебучил? Так же, как и Моисей, взял, да и возвёл ОБЫКНОВЕННОГО бога на уровень Единого. Имеющегося выбрал или нового придумал – не столь важно, главное – облажался по сути так же, как и Моисей…

– Ну, вообще-то считается, что наоборот – что это Моисей заимствовал идею единобожия у Эхнатона.

– Да мне хрен с ними с обоими. Кто там у кого бренд сплагиатил – пущай сами меж собой у Единого судятся. Главное – оба схалтурили, и для построения нормальной вменяемой мировой религии их концепты непригодны. Молитва типа "боже, почеши мне спинку" – ну, я утрирую, конечно, для наглядности – годится ещё для специального бога по чесанию лентяям спин, если таковая ипостась Единого в пантеоне предусмотрена, но не к самому же Единому напрямую! Делать ему, что ли, больше нехрен? На нём ведь не одно село, не одна страна, не один наш шарик и не одна наша Солнечная система. Даже не Галактика. Вся Вселенная на нём одном, если он настоящий Единый, а не ряженый, и будь он хоть тыщу раз вездесущий и всеведущий – некогда ему всякой хренью интересоваться, а уж заниматься – тем более.

– То есть, ты хочешь сказать, что Единому нет до наших человеческих проблем никакого дела, и тогда получается, что нет никакого смысла ни храмы ему ставить, ни молиться? – въехала наконец-то Юлька.

– Ни малейшего, – подтвердил я её догадку, – У создателя Вселенной другие масштабы, и ему даже шариком нашим в целом заморачиваться недосуг, и нет ему дела ни до одной отдельно взятой двуногой лысой обезьяны, возомнившей себя венцом творения. Сколько их сейчас таких на шарике обитает? Наверняка ведь поболе сотни миллионов, а тут и одна сотня такой гвалт подымет, что кого-то одного в нём хрен расслышишь. Ну и надо оно ему? Вот прикинь – лес, в нём – муравьиная куча обыкновенных рыжих лесных муравьёв, и ты стоишь возле неё вся такая из себя для муравьиного уровня божественная. Их только по поверхности той кучи суетятся тысячи, а ты возле их кучи просто отдохнуть остановилась, и может тебе быть при этом дело до одного отдельно взятого муравья? Вот и он так же. Вселенную создал, Галактику создал, условия для зажигания Сверхновых и образования планет создал, а уж на тех планетах, что образовались и органическую жизнь завести сумели – сами уж как-нибудь, ребята, эволюционируйте и приспосабливайтесь к жизни в своём мире, кто как сумеет, потому как катастрофически недосуг в ваши мелкие дрязги вникать. Вот вам, так уж и быть, эфирная энергоструктура – как дорастёте, так и формируйте в ней эгрегоры моих ипостасей под свои коллективные хотелки, и с ними уже сами шаманьте, чего вам там от них надо, а меня – не кантовать. А если будете докучать – рассержусь и кометой или астероидом по вам запульну, и радуйтесь тогда, канальи, если промажу – второй раз, глядишь, и поленюсь пулять, если не сильно достали.

– Тогда нахрена он вообще нужен, такой Создатель, если до него один хрен не достучишься? – хмыкнул Володя.

– А он и на хрен не нужен – людям, по крайней мере. Он просто есть, потому как не может не есть. Хочется вот упёртым монотеистам, чтоб было единое божество – нате вам аж целое сверхбожество, о котором мы давно знаем и без вас, понаехавших тут. Знайте и чтите и отгребитесь от нас. А молиться – это не к нему, а к нормальным богам, которые на то и существуют, то бишь явлены людям в понятном им обличье, чтобы им было кому поплакаться о своих невзгодах, а кто умеет – и пошаманить по своим мелким надобностям. Громовержец, например, грекам в виде Зевса явился, римлянам – в виде Юпитера, балтам – в виде Перкунаса, германцам – в виде Тора. А отличия между ними только обычаями народов и обусловлены – что ожидали жрецы-прорицатели узреть, то им эгрегор и явил, и нехрен тут на зеркало пенять, если собственная рожа кривая. А посему и храмы с алтарями и статуями им воздвигнуты, чтобы молиться было легче и удобнее, и жрецы-профессионалы при них, чтоб пошаманить для неумехи, а кровавые жертвы на тех алтарях – ну, у кого такой обычай принят, те их и приносят, а так вообще-то и зёрнышко благовонное воскурить на жертвенном огне вполне достаточно, потому как боги не мясом питаются и не хлебом, даже не дымом, а энергией эмоций молящихся им людей. А жратва или звонкая монета – ну, жрецы ведь ни разу не боги, и им тоже есть и пить надо, и кому нужно, чтобы они ему подшаманили – должен платить, как и за любую другую работу. И не надо делать из этого какой-то там сакральной тайны – ничто человеческое не чуждо и служителям культа.

– Ну так это же обыкновенный политеизм по сути дела получается, – заметила Юлька, – Ну, продвинутый, конечно, уже не совсем языческий, а с эдакими притязаниями на всемирность – я даже затрудняюсь, как его и охарактеризовать. В чём-то неоплатонизм Плотина напоминает, в чём-то – пантеизм…

– Да хоть горшком назови, только в печь не суй, – прикололся я.

– Но как это может примирить античный политеизм с христианством?

– С ВМЕНЯЕМЫМ христианством – элементарно. Обожествляет, скажем, секта Свидетелей Иисуса своего распятого пророка – ну и какие проблемы? Ставим Распятому храм со статуей и алтарём, выделяем толковых и образованных жрецов, принимаем его в пантеон ипостасей Единого и "трудоустраиваем" в нём, чтоб не болтался там как хрен в проруби и не маялся всякой хренью от безделья. Бог справедливости, допустим, или там бог нравственности – на чём там эти его адепты сильнее сдвинуты по фазе, ту профессию ему и назначаем. Всё, прописан Распятый в пантеоне и НАШИМИ профессиональными идеологами обеспечен, и понаехавшим всяким здесь – уже ни разу не тут. Хотите своего Распятого чтить – вот вам для этого специально отведённое место с готовым храмом и духовенством, ведите себя хорошо, и с вами будут обращаться нормально. А вот если кто руками водить приехал в качестве профессионального идеолога, то – просим пардону, но вакансий нет. Появится – объявим, но придётся подтвердить квалификацию на экзаменах в Академии Культа – вон её здание, а вон в том крыле – приёмная комиссия, поступление – на общих основаниях. Но паранормалов-чудотворцев у нас и своих хватает, так что там конкурс будет приличный, и кто не поступит – сам виноват, по способностям надо себе профессию выбирать. А кто хулиганить приехал – лучше сразу заворачивайте обратно, потому как безобразников накажем больно и тех, кого не вздёрнем высоко и коротко, один хрен вышлем обратно в Империю – ага, на повторный педагогический курс любви к рабовладельческому имперскому отечеству и к олицетворяющему его императору. Не хотите – извольте вести себя хорошо, дисциплину не баловать и порядок не хулиганить. Императора римского здесь чтить не заставим, это и без вас есть кому, в особые дни это у нас сам царь делает от лица всего государства, а ваше дело – просто поприсутствовать для приличия вместе со всеми, потому как это вам не религия, а политика. Римского патрона нашего государства надо уважать – как патрона, а не как личность, если кто не въехал. И богов нашего государства тоже извольте уважать, как и мы вашего Распятого уважили, а кого это не устраивает – лучше сразу заворачивайте оглобли обратно…

– То есть, сепарация христиан по готовности к разумному компромиссу?

– Естественно. Нахрена ж нам невменяемые фанатики? Пущай их в Империи в ходе гонений геноцидят, как оно и было в реале, а нам нужны такие, с которыми можно варить нормальную кашу. Собственно, как раз с такими в основном и Константин свой Никейский собор организовывал, на котором по сути дела компромиссами церковный клир и объединили, отлучив только совсем уж упёртых. Так это когда было? Когда тон задавал фанатичный Восток, и образованные греки благодаря поддержке Константина хоть как-то сдержали кипение говна. А представь себе самое начало – Свидетели Иисуса повсюду загнаны в катакомбы, и речь идёт о самом выживании их общин – ага, только о господстве своей веры им там ещё и помышлять в таких условиях, и тут вдруг у нас им предлагается нормальное легальное встраивание в социум. Да предложи им тогда то же самое Империя – думаю, добрая половина согласилась бы с удовольствием. И заметь, как раз те, на кого впоследствии и опёрлась уже христианская Империя – бузотёров-то она и опосля продолжала гнобить.

– Ну, хорошо, у нас – понятно. Человек ищет, где лучше, а лучше, чем у нас, во времена гонений не будет нигде. А в Империи? Там-то ведь вряд ли удастся продавить такой сценарий.

– В Империи – однозначно нет. Слишком много тупых фанатиков на Востоке и слишком упёрта сама имперская власть. Можно только сдвинуть баланс в нужную нам сторону ко временам Константина – за счёт того, что как раз наше духовенство благодаря легальности и окажется самым образованным и самым респектабельным, куда там грекам, и при его поддержке позиции греков окажутся сильнее, чем были на Никейском соборе в реале. Нам ведь что на самом деле нужно? Чтобы сформированная на нём ортодоксальная церковь отмежевалась от иудаизма и отвергла неприемлемый для нас, но лоббируемый семитами Ветхий Завет, а вместо него приняла то Писание, которое разработаем мы на нормальный антично-философской лад в подходящем для нас духе. Это, конечно, вызовет на Востоке оппозицию посильнее реальной, но оппозицию маргинальную, а совсем не ту респектабельную, на которую будет готов опереться Константин. Ну, репрессирует он в результате особо упёртых психов – туда им и дорога. Это, тем более, усилит наше влияние и поспособствует либеральному отношению ортодоксальной церкви к нашему испанскому вольнодумству, что нам в конечном итоге и требуется.

– Ты думаешь, церковь на это пойдёт?

– Ну, в реале же пошла, причём, уже после пятисот лет своего господства. Не в таких масштабах, конечно, но всё-таки.

– Ты о чём?

– Так называемое "неполное" крещение викингов в Северной Европе, когда язычник принимал Распятого в свой пантеон, но не отрекался от старых богов – реально было. Упоминалось в исландских сагах…

– Да, вспомнила – было такое.

– Ну так а чем тот вариант, который я предлагаю, отличается от того реального "неполного" крещения?

– Принципиально – ничем, согласна. Но о масштабах ты и сам сказал – там это было в индивидуальном порядке, хоть и со многими, а главное – церковь шла на это как на ВРЕМЕННУЮ меру в расчёте на последующую культурную ассимиляцию детей и внуков таких полуязычников. А ты сейчас говоришь о лояльности церкви не к отдельным людям, а к целому полуязыческому социуму немалой численности и на неопределённо длительный срок – это ведь разные вещи.

– Так ведь и ситуёвины тоже заметно разные. Там – пятьсот лет безраздельного господства, которое как-то не располагает к компромиссам, тыл надёжен, и единственная угроза – только с фронта, от тех самых викингов, которые как раз и нейтрализуются легче и бескровнее через компромисс. А тут – Запад, на котором позиции христианства гораздо слабее, чем на Востоке…

– Ну да, и Юлиан Отступник заявится в Константинополь из Галлии и во главе по большей части языческих галльских легионов…

– Вот именно. При этом и Восток, хоть и христианский уже в основном, но не так уж и един – секты клюются меж собой так, что только пух с перьями во все стороны. Собственно, против Юлиана-то они и объединились в конце концов – ага, на какое-то время. Потом снова рассобачились так, что даже о преследовании последних язычников забыли – только Юстиниан и спохватится…

– Причём, знаешь, в чём прикол? В евонной Феодоре. Она же монофизитка, и церковь всё время будет тыкать Юстиниана носом в её ересь, и он тогда, чтобы церковь задобрить, на последние остатки язычества ополчится – это для него легче окажется, чем Феодору урезонить…

– Ага, читал, что она временами вертела им, как хотела – величие величием, но реально клоун был ещё тот. Но – хрен с ним. Короче говоря, Восток яростно грызётся и объединяется только перед общей угрозой, а на Западе всё ещё полно язычников, и с этим церковь вынуждена считаться. Вдобавок, варвары у границ – тоже язычники и ариане, уж всяко не дружественные ортодоксальному христианству. Ну и кем имперской церкви в таких условиях предпочтительнее иметь наших "не полностью крещёных" – друзьями или врагами? Если друзьями, то надо, хоть и скрипя сердцем, но всё-таки признавать и наших "тоже типа добрыми католиками". А признав – будет уже на этом и стоять, потому как не признаваться же потом в своей же собственной неправоте, верно? Для церкви такое – сама понимаешь, никак не можно. Церковь всегда права – ага, по определению.

– Нет, ну тут-то я, Макс, не спорю – если обтяпать всё именно так, то это очень даже МОЖЕТ прокатить. Но ведь не навечно же. Восток есть Восток, и мне кажется, он потом всё равно своё возьмёт.

– А нам и не нужно навечно. Нам до времён Феодосия хотя бы, а он и сам будет с Запада, и вообще из Испании – как говорится, парень свой.

– Ну, если так… Как ты думаешь, кстати, в этом случае разрушение Серапеума и погром Библиотеки можно предотвратить?

– Боюсь, что вряд ли. Сама же говоришь, Восток есть Восток, так что эту кость ему бросить фанатикам, скорее всего, придётся. Думаю, что вряд ли он и в реале был от этого в восторге – заметь, запретил-то он только ПУБЛИЧНОЕ отправление языческих культов, а о домашних алтарях ни единым словом в своём эдикте не заикнулся – выходит, что пожертвовал тем, чего спасти не надеялся, чтобы спасти то, что ещё можно. Увы и ах, но политика – это искусство возможного…

– Похоже на то. Ну а дальше?

– А дальше, если нам удастся сохранить основной ход исторических событий, то Империя разделяется. На Востоке, по всей видимости, фанатики возьмут верх, и я не исключаю, что и свой Ветхий Завет на своём очередном церковном соборе они в Библию включат, выбросив НАШЕ Писание, то бишь восточная церковь снова станет никейской известного нам реала. Но то будут уже византийские проблемы, наших потомков вплоть до Юстиниана не шибко волнующие, потому как наши-то ведь останутся с Западом, а Запад послабже, и ему дружба с нашими будет гораздо важнее…

– Так это что же тогда получается, церковный раскол?

– Да, если на Востоке изменят Библию, то это однозначно раскол, и главное – по вине Востока, а не "нашего" Запада. Оттуда, если дела таким манером сложатся, глядишь, ещё и учёные греки как тараканы на Запад побегут…

– А смысл во всём этом какой? – поинтересовался Васкес.

– Смысл – в максимальном сохранении античной культуры как стартовой базы Ренессанса, в который в нашей реальности и должна плавно перетечь Античность – ну, у нас в Испании, – пояснил я ему, – И путь к этому я вижу в так называемом "неполном крещении" социума наших потомков, при котором христианство не вытесняет старых античных культов и не уничтожает их, а встраивается в новый пантеистический культ вместе с ними. Если мы добьёмся того, чтобы христианская церковь, будучи частью этого общего культа, относилась лояльно и терпимо к ДЕЙСТВУЮЩИМ храмам античных богов и к их статуям, включая и те, что в стиле "ню", то какие тогда у неё смогут быть, тем более, претензии к СВЕТСКОМУ античному искусству?

– Гм… Получается, что никаких. Откуда им тогда взяться?

– Вот и я тоже так думаю, что не должно бы их тогда возникнуть. Но пример скульптуры я сейчас привёл тебе просто как самый наглядный – если в обрядах перед статуями античных богов христиане не будут усматривать идолопоклонства, да и сами будут охотно совершать свои собственные обряды перед статуей Распятого – это, сам понимаешь, будет уже показатель. Вряд ли у них тогда будут и серьёзные претензии к "языческим" книгам – особенно, если и их собственное Писание будет иметь нормальную античную основу вместо иудейской. И кстати, многие античные библиотеки расположены при храмах, так что спасая храмы, мы спасём и библиотеки. Если в "нашем" христианстве не получит признания это пустынное отшельническое монашество с его неизбежной при таком образе жизни грязью, то мы спасём и античную чистоплотность – что хорошего в этой "святости" через грязь и вшей? Разве в них путь к "чудесам"? – я сконцентрировался на пепельнице и передвинул её по столешнице на пару ладоней телекинезом, – Да и разве в святости тут дело? Я сильно похож на святого? Просто кому-то это дано, кому-то нет, и это определяется индивидуальной генетикой, и абсолютно незачем этим религиозным морализаторством наводить тень на плетень – ханжество это самое натуральное. Ну и наука наконец, о которой мы уже говорили – не подходит "нашему" христианству такое Писание, в котором прописаны антинаучные догматы – эту мину из-под мировоззрения наших потомков надо убирать однозначно…

– Значит, я правильно поняла, что ключевым фактором должна стать замена известного нам Ветхого Завета каким-то другим Писанием от нас? – вернулась Юлька к технической сути вопроса, – И что мы должны предложить взамен?

– Правду, только правду и ничего кроме правды, – хмыкнул я, – Раз уж тёмные массы не в состоянии обойтись без религии – приходится и нам рожать очередной опиум для народа, но нам ведь не нужно, чтобы научные открытия опровергали религиозные догматы и этим сталкивали науку с религией лбами? Вот и не будем халтурить как те же Моисей с Эхнатоном. Послезнание наше на что?

– Значит, сотворяем мир по последнему слову современной физики? – спросил Серёга, – Через Большой Взрыв?

– Ну, вроде того. Только вкратце, конечно, и с учётом того, что многие моменты спорные, и их надо как-нибудь обтекаемо. Взрыв, например, как я читал, был не совсем таким, как мы его стереотипно представляем…

– Да, не из одной точки, а сразу по всему объёму.

– Вот-вот. Поэтому термин неудачен, и "взрывать" Вселенную я бы не стал.

– Вы уже прямо в такие дебри лезете? – поразилась Юлька.

– А иначе нельзя. В Писании не должно быть противоречий с тем, что потом понаоткрывает наука, а она ведь такая, она понаоткрывает, гы-гы!

– Ну так и начинай тогда, что ли? Итак, вначале было Слово, и это было слово Макса, – схохмила эта оторва, да ещё и тем же менторским тоном, которым и Книгу Бытия нам зачитывала, так что мы все, конечно, сложились пополам от хохота.

– Ага, и слово это было ни разу не "бог" – я уже объяснял, почему. Пока пущай будет Абсолют для черновика, а ближе к телу уже будем посмотреть. Так, Юля, погоди записывать – какое в звизду Слово, когда наш Абсолют бесплотен, и ему произносить то Слово абсолютно нечем, да и незачем, потому как некому? Он один пока-что ещё во всей Вселенной, даже марсианских зелёных человечков – и тех ещё ни хрена нет. Вот так и палятся идеологи на всякой необдуманной толком хрени – халтурщики, млять! – наши заржали, – Так, Велия, ты сдвинься чуток позади меня, и когда меня будет заносить на поворотах, повторяй мне в ухо "Помни, что ты всего лишь человек", а то в натуре тут забронзовеешь с вами, – наши снова заржали, – Ну, теперь, раз уж напросились – развесьте ухи и слухайте сюды:

"Вначале была Великая Пустота, но в ней была заключена и вся материя сего мира, и иная, так и оставшаяся в ней. И была вся Великая Пустота пронизана Духом Абсолюта, как пронизана вся Вселенная им и ныне, ибо вся она и есть Абсолют. И не чужды материя пустоте, а пустота материи, ибо перетекает одно в другое."

– Та самая "клокочущая пустота" Гумилёва? – припомнила Юлька.

– Ага, и она тоже. И плюс к ней "Теория физического вакуума" Шипова, по которой все элементарные частицы – это поляризованное состояние вакуума.

– То есть между ними – ну, между веществом и вакуумом – нет антагонизма?

– По Шипову получается, что никакого. О "клокотании" вакуума, то бишь о постоянном рождении пар "частица – античастица" и их аннигиляции Гумилёв уже знал, открытие это не такое уж и новое, а до шиповского труда он не дожил. Выкладки Шипова, особенно эти его "торсионные поля", конечно, не бесспорны, но это, по крайней мере, попытка навести хоть более-менее вменяемые мосты между традиционной физикой и той же самой паранормальщиной, которой так любят "опровергать" науку всевозможные "истинноверующие". Прав Шипов или нет в тех или иных частностях, это уже детали, и редко когда какой первопроходец совсем уж ни в чём не ошибается, но в общем и целом направление, скорее всего, правильное. В науке ведь как? Корифеи до конца своих дней держатся за своё, на чём диссертации защищали и степени получали, и новое получает признание только с новыми корифеями, сменившими вымерших старых.

– А новатора всегда можно безошибочно отличить от прочих по густой щетине стрел в его спине, – добавил Серёга, – Как же простить святотатцу то, что посмел оказаться умнее других, да ещё и аж целого общества?

– Ага, для обезьян – немыслимо. Да и хрен с ними. Для нас тут важен как мост для включения паранормальщины по мере её изучения в нормальную физику, так и то, что вещество и вакуум едины и уже в силу этого не могут быть ни Добром, ни Злом, как бы ни хотелось каким-нибудь антисистемщикам наклеить на них свои морализаторские ярлыки и противопоставить их друг другу. А хрен им не мясо? Жизнь не добра и не зла, а просто такова, какова она есть, и нематериальный мир едва ли лучше – с чего бы это, если такая же материя содержится и в "пустом" вакууме?

– Скрытая масса или – она же – "тёмная материя"? – сообразил Серёга.

– Ага, она самая. Вкупе с этими "клокочущими" частицами. Ну и параллельные миры заодно уж до кучи.

– Макс, хорош отвлекаться! Начал творить мир, так твори дальше! – вернула на грешную землю Юлька.

– Творца нашла, млять! – я обернулся к Велии и приложил ладонь к уху.

– Помни, что ты всего лишь человек! – сообщила мне супружница, хихикая.

– Ага, смутно припоминаю, что и в натуре. Едем дальше:

"И стало угодно Абсолюту, чтобы Великая Пустота высвободила небольшую часть содержащейся в ней материи, и заклокотала Пустота, и высвободились из неё мельчайшие частицы. И стало угодно Абсолюту, чтобы материя была упорядочена, и дал он ей законы её существования, как познанные нами уже, так и ещё не познанные. И всё во Вселенной с тех пор совершается по этим законам, и ничто в ней не совершается вопреки им. И стали сгущаться скопления частиц материи, повинуясь закону взаимного тяготения, и породили они ту материю, которая привычна нам, и начали во Вселенной зажигаться звёзды, и закрутилась вокруг них остальная материя, и стали сгущаться из неё планеты. И стало звёзд с планетами такое множество, что некогда было Абсолюту упорядочивать их все самому, и осенил он их своим Духом, дабы породить на них Жизнь. И где сложилось всё так, чтобы Жизнь могла зародиться, она зародилась, и была среди таких планет наша Земля, вертящаяся вокруг Солнца, которое суть такая же звезда, как и те далёкие от нас, что светят на небе ночью. Луна же, чей свет ночью для нас ярче звёздного, вертится вокруг Земли и отражает на неё солнечный свет, ибо своего не имеет, и есть подобные же спутники и у других планет, и нет в том никакого чуда, ибо всё это согласно и покорно законам Абсолюта. И сложилось так, что сделалось жарко внутри Земли, и начал этот жар извергать расплавленный камень, как и поныне делают это огнедышащие горы. И раскалывалась земная поверхность, и вздымались горные цепи, и скапливался над ними в облака извергнутый землёй водяной пар, и изливалась из них дождями вода, текла по земле реками и скапливалась в низинах морями и окевнами. И растворялись в воде соли земли и испарения огнедышащих гор, и били в неё из облаков грозовые молнии, и зарождалась в морях и океанах Жизнь. И не была она неизменной, ибо менялась Земля и менялись её моря, и приспосабливались живые твари к этим переменам, повинуясь законам естественного отбора. И приспособились одни из них питаться водой, воздухом и солями, и стали они растениями, а другие начали поедать их, и стали они животными, и менялись со временем и те, и другие. И продолжалось это миллиарды лет, и громоздились на земле новые горы, и разрушались старые, и углублялись одни моря, и мелели другие, и тесно становилось в них живым существам, и начали они обживать сушу, и менялась их жизнь, и менялись они сами. И какие-то из них остались простыми, а какие-то стали сложнее, и стал в них сильнее проявляться разлитый по всему сущему Дух Абсолюта, и зародились в некоторых первые проблески сознания, и начало оно тоже влиять на живые существа и на их развитие, и длилось это многие сотни миллионов лет. И возвышались новые горы и острова в морях, и раскалывались и раздвигались в стороны материки, и образовывались между ними новые моря, и высыхали старые, и сползали с горных вершин льды, и падали с неба кометы и камни…"