Текст книги "Трансформер (СИ)"
Автор книги: bark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
«Ну вот, уже моим…» – подметил собственные мысли мальчик.
– Глаз отвести не можешь? – тянувшие сахарные нотки отчетливо прозвучали в самое ухо.
Ник.
– Нет. Просто наблюдаю, – тихо ответил Марк, не отводя глаз. Пусть он и выглядит глупо, но альфа в двух шагах впереди намного важнее, чем мнение едва знакомого омеги.
– Напомни, кем ты ему приходишься?
– Я… троюродный брат.
– С чьей стороны?
– Со стороны его папы.
– Константина Михайловича?
– Да.
– Надо же незадача, ведь папу Родиона зовут Валентин Игнатьевич.
Марк замер. Его поймали с поличным в то время, когда он не ожидал. Должно быть, Родион прав, и он действительно идиот. Нехотя, с набирающим обороты страхом, он развернулся к пылающему азартом собеседнику:
– Не выдавайте меня, пожалуйста.
Омега хмыкнул, снова оглядев подростка с ног до головы, но теперь оценка была далеко не формальной.
– Какой ты ему родственник! Скорее, один из тех, кто в его присутствии дышать не может, – размышлял тот вслух, не ответив на просьбу.
– А таких много?
– Оглянись, – Ник взглядом указал в нужную сторону, где без особого труда наблюдались роскошные куколки-омеги, недовольно, а некоторые угрожающе кидавшие острые взгляды-ножи из-под опущенных опахал ресниц, и о чем-то шушукавшиеся в стороне. Стекла бокалов вот-вот готовы были лопнуть от того, как крепко сжимали тонкую ножку. Марку отчего-то представилась собственная шея в хватке наманикюренных пальчиков.
– Я… я просто… гость.
– Как скажешь, милашка. Вот только им это все равно, ты пришел с Родионом, а значит, ты угроза. Не отходи от меня далеко.
– Значит, вы меня не выдадите?
– Если еще раз назовешь меня на «вы», сдам со всеми потрохами.
Марк усиленно закивал.
– Хотя… знаешь, мне даже нравится, как эти сучки течные дохнут от зависти к тебе. Пусть знают, что дырка – это еще не залог их, как они считают, умопомрачительного очарования.
– Но я, правда, просто друг, – тихонько прошептал Марк, печально возвращая взгляд к слишком близко стоящему альфе.
– Возможно. Но ты второй, кого приводит с собой Родион.
– Первый был Арсений?
– Точно. Вы разве знакомы?
– Немного.
– Интересно, где этот выскочка?
– Они с Родионом расстались.
– Наконец-то! – не выдержав, затараторил Ник. – Давно пора было послать эту пустышку куда подальше! Молодец, Родион, отлепился от этой пиявки!
– Тише! – зашипел на него Марк, боясь, что альфа может услышать.
Ник немного взял себя в руки:
– О-оу, похоже я прокололся…
– Что случилось?
Марк огляделся, ища причину волнений нового знакомого, но ничего кроме быстро удаляющейся фигурки полненького омеги не заметил.
– Это Слава, главный сплетник на любой вечеринке. Эта бестия незаметно оказывается рядом и – пиши пропало. Не уследил, извини.
– Думаешь, он много слышал? – обеспокоенно задергался трансформер.
– Вряд ли. Скорее, ту часть, где я радовался отставке белобрысого.
– Тогда нестрашно.
– Это почему?
– Но ведь они истинные и рано или поздно снова сойдутся.
– А это еще дедушка надвое сказал.
Марк скептически уставился на Ника.
– Истинная пара не может друг без друга, – произнёс он непреложный закон.
– Истинная не может. А Родион без Сеньки – еще посмотрим.
– То есть? – не понял омега. – Ты хочешь сказать, они не истинные?
– Никто не знает. Про истинность заявил Сенька несколько лет назад, ему и верим.
Окончательно растерявшись, Марк сложил руки на груди и приложил палец к губам.
– Ах, Славик, паразит мелкий. Достану же я тебя однажды… – сетовал тем временем Ник, глядя как прыткая, несмотря на лишний вес фигурка на высоких каблуках торопится к «голодной стае» омег, чтобы поделиться свежей сплетней.
– Ты так говоришь, как будто Родион этого не подтвердил.
– Вот уж чего я точно не слышал – Ник не отрывал взгляда от постепенно зажигающихся пониманием лиц – король свободен, а значит, у каждого есть шанс!
– Но ведь такого быть не может! Зачем он тогда поддерживал бы ложь?
– Он не знает, врет Сенька или нет. Он в детстве тяжело переболел ветрянкой и ему нюх отшибло. Ой… – Ник опомнился. – Черт, милашка, это секрет, как ты понял. Только для друзей. Давай так, я не выдаю твои сомнительные кровные претензии на семейство Сокольниковых, а ты молчишь о том, что знаешь. Договорились? Эй, Земля, прием, ты еще здесь?
– Да… да, я понял, – заикаясь, выдал Марк.
«Нюх отшибло… Сенька врет. Его пара я…»
Часть 8 Условие
Уставившись в темную спину, Марк никак не мог успокоить сердце, стремящееся вырваться от счастья наружу.
«Его пара я… Все сходится.»
В голове шумела кровь, руки немного тряслись.
– Все в порядке? – Перед ним возник Родион.
– Да, Илья, что-то ты бледен. Пойду принесу сок, – Ник поспешил ретироваться.
– Что-то произошло? – проницательный взгляд раскрывал душу. Но рот Марк не откроет ни за что. Он просто не знает, что сказать!
– Омеги приглашают альф, – тоненький, заискивающий голосок раздался за спиной.
Родион обернулся.
Перед ними стоял миниатюрный омега, их ровесник. От его ломающейся позы Марка бы стошнило, если бы и так плохо не было.
– Родион, потанцуем?
– Ты сам справишься? Или к врачу? – обратился тот снова к пареньку.
– Все хорошо, – прошептал Марк.
Становиться посмешищем, которого окружили и вывели люди в белых халатах, у омеги не было никакого желания.
Родион наклонился к самому уху, обдав сладким ароматом клубники:
– Если я уйду, ты последуешь за мной.
Альфа заглянул в глаза поплывшему Марку и кивнул, как будто довольный реакцией. Подав противному приставале руку, он повел его в глубь зала. Тот на прощанье кинул взгляд, полный превосходства, а уже через несколько секунд прижимался к альфе так, что стыдно было даже смотреть.
***
Легкий зефир пар мерно покачивался под неспешную джазовую музыку. Вечер был в разгаре судя по тому, что многие уже выбрали себе партнера. Омега, что увел Родиона, терся о стройное тело на глазах у всех. Клал ему руки на плечи, вешался, мостил остренький подбородок на плечо.
У Марка от отвращения заурчал желудок.
А потом они куда-то направились. Но перед этим Родион посмотрел в его сторону.
Ему нужно следовать за ними, что он и поспешил сделать, огибая расслабленных выпивших гостей и уворачиваясь от чьих-то загребущих рук, что были бы не против полапать юного омегу.
Когда Марку удалось пробиться к уборной, куда скрылись эти двое, прошло около двух минут.
Он нырнул в светлое помещение и тут же услышал низкие гортанные звуки, исходившие из кабинки напротив. Дверь уборной хлопнула следом за окаменевшим трансформером.
– Никого не впускай – чуть с придыханием прорычал приглушенный голос издалека. Марк отлично понял, кому адресована команда и чего от него ждали.
«Сволочь. Наглая тупая сволочь», – горел от слез, обиды и злости Марк, слушая, как другому омеге всовывает его пара. В достаточно широкий проем под дверью было видно, что Родион стоит лицом к унитазу, с которого свешивается лакированный каблук.
– Да-а, еще, глубже! – вопил этот урод, заставляя сердце Марка сжаться сильнее.
– Родио-о-он, еще! Жёстче!
– Заткнись, – глухим эхом, неровным голосом.
Послышались мерзкие хлюпанья и плоские шлепки тел.
Марка замутило и он отвернулся к зеркалу во всю стену.
Дверь дернули с обратной стороны, но замок держал крепко. И личный цепной пес никого не пропустит внутрь – так велел хозяин.
Омега в кабинке задыхался и стонал, как будто ему внутренности выкручивают. А Марк слушал. Слушал чужие хрипы удовольствия, шорох одежд и звяканье бляхи расстёгнутого ремня о холодный мрамор.
– Да-а-аа, – захлебнувшийся удовольствием стон всадил лезвие ножа глубже в сердце.
Марк плохо соображал. Ноги подкашивало от мерзости и желания сбежать. Он вцепился в полку раковины, стараясь не задохнуться.
Позади с шумом распахнулась дверь и кто-то пересек комнату, подойдя к соседней раковине. Зашумела вода, и Марк поднял лицо, встретившись в зеркале с нечитаемым взглядом альфы.
– Все было здорово! – возник за спиной Родиона незнакомец, обнимая того поперек груди. – Может, сходим куда-нибудь вместе?
– Вон. – Отчуждение в голосе буквально оттолкнуло навязчивого омегу назад, разом показав ему место использованной игрушки.
– Не обязательно вести себя как скотина, – зашипел тот.
– У тебя две секунды чтобы исчезнуть. – Откровенная угроза в голосе сделала свое дело, и звонкие каблучки застучали о кафельный пол.
Марк едва успел открыть замок, чтобы выпустить взбешенную пташку.
Родион чуть закатил рукава и, набрав полные ладони воды, умыл лицо, намочив кончики аккуратной челки.
– Все в порядке? Ты бледен, – донеслось будто бы издалека.
– Да. Все хорошо. – Марк не узнал собственный голос, но ему было все равно.
– Идем.
Одернув пиджак и приведя себя в порядок, Родион направился на выход. Марк не видел в его действиях никакого смысла – от него за километр несло запахом секса. Приоткрыв дверь, альфа выжидающе обернулся к застывшему омеге.
– То, что сейчас случилось, – ком в горле мешал говорить, – тоже входит в мои обязанности?
– Да, ты сопровождаешь меня везде.
– Это обязательно?
Слова давались с трудом.
– Да.
– Я отказываюсь.
– От чего?
– Я отказываюсь на тебя работать!
Альфа помедлил секунду, а затем сделал шаг назад, прикрывая за собой дверь.
– Почему?
«Почему?!»
Марк гневно сверлил альфу взглядом.
– Я не собираюсь сторожить тебя, пока ты трахаешь кого попало!
Как ни странно, но Марк бы, наверное, ничего не сказал, если бы тоже самое случилось в присутствие Арсения. Как бы больно, как бы обидно ему не было, он слишком долго жил с мыслью, что его альфа официально занят лучшим омегой в школе. Это была его реальность. Но видеть, как он загибает в туалете не пойми кого и держать дверь…
«Пусть катится на все четыре стороны! Придурок!»
– Я альфа, он омега. Не вижу проблемы. – От безразличия Родиона волосы вставали дыбом.
– Но…, но так нельзя! Я не хочу на это смотреть!
– Придется привыкнуть.
– И не собираюсь, – Марк шипел, пока слезы подступали все ближе. – Пусть лучше сдохну трансформером, ненавидимый всеми, но смотреть на это я не стану!
Альфа сузил глаза и шагнул к Марку.
– Объяснись, – привычный требовательный тон, – почему твоя свобода стоит одноразовых давалок? Разве тебе не плевать?
Марка трясло.
Он не может сказать, что они пара. Родион ему никогда не поверит. Наверняка он догадался, что Арсений водит его за нос и потому послал. А если услышит, что какой-то неказистый отброс общества записывается к нему в спутники…
Но смеяться и издеваться над своими чувствами омега не позволит. Слишком остро, слишком больно. Мучаться в одиночестве привычнее. Он не станет свидетелем сексуальных предпочтений своей пары, не имея ни малейшего шанса когда-нибудь раскрыть свои чувства.
Остается только соврать.
– Ты ведешь себя неправильно, то, что ты делаешь, аморально. Ты даже его не знаешь!
Марк сразу же понял, что неосмотрительно начал поучать альфу, но по каменному лицу последнего нельзя было предугадать реакцию.
– Это все, что тебя заботит?
Марк сглотнул, не понимая, к чему ведет Родион:
– Да.
– То есть если я буду трахать того, кого знаю, у тебя не будет претензий? Ник или Арсений подойдут?
Кровь отхлынула от лица, стоило только представить, как сильные руки с коротко постриженными ухоженными ногтями впиваются в слегка загорелую кожу нового друга.
Это было еще хуже. Еще больнее.
Голова начала кружиться. По его же собственной логике выходило, что он должен быть не против, но… Но…
– Я не хочу на это смотреть, – отводя взгляд, ответил Марк, позволяя горькой влаге скатиться по щекам. Было зябко и хотелось обнять самого себя
– Ты не оставляешь мне выбора. Мне нужен телохранитель.
В душе Марка вспыхнула надежда и он вздернул подбородок, заглядывая в прекрасное лицо.
– Но и от целибата я далек. Если я выполню твое условие, то ты компенсируешь мне потерю собственным телом. Устраивает?
Кажется, Марк что-то недопонял.
– О чем ты?
– Если я не могу трахать кого захочу, потому что ты против случайных связей, значит, ты подставляешь себя по первому требованию и где угодно.
Желудок ухнул вниз.
Плечи напряглись.
Острое покалывание коснулось рук и медленно поползло вверх по телу.
Мертвенная бледность уступала место обжигающему румянцу.
– Ты смеешься надо мной?
– Нет.
– Ты сумасшедший.
– Я практичный. Мне неважно, кого трахать, первого встречного или тебя, но в этом простом удовольствии я не буду себе отказывать.
«Не важно, кого трахать, первого встречного или тебя…»
От слов альфы хотелось умереть, одновременно от счастья и от обиды.
– Разрешаю подумать над компромиссом. А сейчас я хотел бы вернуться в зал. Ты нас задерживаешь…
Часть 9 Решение
Оставалось лишь механически переставлять ноги, следуя за прекрасным запахом альфы, казавшимся в тот момент медленно удушающей отравой. Чем больше вдохнешь, тем быстрее сердце остановится от смертоносного эфира. Что же остается?
Прекратить дышать?
Марка трясло мелкой дрожью. Матовый свет, приглушенная музыка увлекали его в глубину холодной безнадеги и собственной никчемности.
Каждый омега мечтает быть желанным, ценным, незаменимым для своей половины. И в какой-то мере его альфа тоже нуждается в нем, только совсем не так, как того требовала природа.
А Родион и вовсе, казалось, являл собой нарушение любых законов здравого мира. Он сам решал, что ему нужно, и получал это любой ценой, плюя на любые нормы морали.
– Ой, простите, – кто-то задел плечо Марка, но незначительный ушиб и толчок не шли ни в какое сравнение с тем, что полыхало в душе, хоть и заставило омегу оторвать взгляд от пола и провести бесцельным блуждающим взором вокруг.
Легкое ощущение прохлады все же коснулось нервных окончаний, позволяя осознать окружающий мир.
Они вышли на широкую крышу, уставленную легкой мебелью в светлых тонах, разделенную редкими стеклянными переходами, увитыми развесистыми растениями, такими же темными, как и ночь, тонувшая в звездах.
Искусственное освещение лишь немного подчеркивало окружающие предметы, позволяя гостям беспрепятственно перемещаться среди импровизированного открытого сада.
Родион стоял впереди, беседуя с кем-то. Мягкая снисходительная улыбка, безразличный взгляд… словно и не было того отвратительно-мерзкого разговора несколько минут назад. Будто он и вовсе не мог произнести тех ужасных фраз, выедающих сердце кислотой у маленького, крошечного омеги, застывшего невидимой статуей у колонны, дополняя безупречную обстановку вечера.
Нет.
«Нет. Лучше я умру. Лучше буду жалеть всю жизнь. Но с ним я не останусь», – принял решение измученный трансформер, тяжело выдохнув и смирившись со своей судьбой.
Мечтать иногда так опасно. Разочарование режет зазубринами напрасных надежд гораздо больнее, чем суровая прямая сталь правды.
Разве он не знал этого?
Разве не поклялся принять свою судьбу такой, какая она есть?
Марк уверенно сделал два шага, намереваясь сообщить альфе о своем решении. Ни одной лишней секунды он больше не пробудет на чужом празднике жизни! С него довольно!
В этот момент, как нельзя кстати, Родион остался один, покинутый очередным гостем, желавшим засвидетельствовать свое почтение наследнику семьи Сокольниковых.
Альфа взглянул на свой опустевший стакан, обвел взглядом немногочисленную толпу желавших, как и он, немного проветриться. Заметил официанта с подносом неподалеку и сделал знак, тот незамедлительно поспешил к альфе.
«Какой огромный», – на задворках сознания промелькнуло замечание по поводу внушительного роста человека в кипенно-белой рубашке.
Родион отдал бокал и не глядя подхватил новый, когда человек в форме неожиданно толкнул его назад.
Наткнувшись на преграду, альфу сильно повело, бокал выпал, звонко лязгнув стекляшкой и, не удержавшись, Родион перевалился через декоративный парапет, мгновенно скрываясь из виду.
Всё действо заняло не более пары секунд, и уже на следующем вдохе Марк рванул что было сил, преодолевая последние метры в единый миг.
Все его чувства обострились до предела, он словно ощутил, как время потекло в размеренном ритме, сообщая ему о своем движении, давая понять, которая часть дыхания еще осталась в запасе.
Пока Родион… если он еще…
Нет, у него есть время.
Мгновение.
Этого хватит.
На полной скорости врезавшись в невысокие перила и проваливаясь следом за альфой, Марку потребовался едва касаемый зрительный контакт, чтобы земля, вытянувшаяся под Родионом широкой асфальтной полосой прогнулась, не позволяя альфе расшибиться насмерть, потеряла плотность и пошла шипящей рябью, принимая тело в массу холодной воды.
Гигантских размеров бассейн непостижимым образом возник у восточной стены особняка.
В него тут же свалился и сам Марк, теряя сознание от мощнейшего выброса энергии, потраченной на невероятную (!) трансформацию (!), уходящую так глубоко в недра земли, что позже ее назовут выходом грунтовых вод на поверхность или аномальным гейзером в десятках бульварных журнальчиков…
Погружаясь все глубже, он отчетливо понял, что вопреки себе он не оставит этого морального урода ни за что на свете, и пусть расплатой за принятое решение станет не просто его омежье счастье, но достоинство – последнее, что ему удалось сохранить за годы унижения и презрения, прожитые и ждущие впереди.
«Ничтожество.Ничто.»
Да, это так.
Но его пара будет жить.
Опасения Родиона были совсем не напрасными. У него были враги.
Часть 10 Разговор
Первое, что услышал Марк, придя в себя, это раздражающее пиканье, которое все нарастало, мешая омеге пребывать в блаженном состоянии полудремы. Он плыл в уютном мареве забытья и не желал возвращаться, но звук резал все острее, набирая темп, а затем и вовсе послышался раздражительный хлопок и чьи-то шаги мягко заскользили по полу.
– Наконец-то ты пришел в себя.
Голос был незнакомый, и Марк, не привыкший к чужим людям вблизи себя, тут же попытался собраться и раскрыть слипшиеся веки.
– Здравствуйте, – выдал он первое, что пришло на ум после минутного разглядывания бородатого мужчины в очках с толстыми линзами, если его зрение сфокусировалось достаточно, чтобы правильно интерпретировать реальность.
– Здравствуй, Марк. Заставил же ты нас понервничать.
Омега не нашелся что сказать, он не понял, о чем говорит этот человек, по-видимому, являвшийся доктором.
Этот вывод омега сделал глядя на белый халат, в который был облачен чужак, да и обстановка вокруг напоминала безликую бледность палаты.
– Я в больнице?
– Нет. В доме Сокольниковых.
Еще минута ушла на то, чтобы Марка оглушили страшные воспоминания, предшествовавшие падению в никуда.
– Как он? – подскочил омежка, и его тут же накрыло давящим головокружением.
– Тебе нельзя вставать. – Доктор, придерживая невесомое тело за плечи, помог мальчику лечь обратно. Тот, кряхтя и хватаясь за лоб, не сопротивлялся. – Если ты имеешь в виду Родиона, то с ним все в порядке. Он зайдет позже, когда я сообщу ему, что ты пришел в себя. Меня зовут Алексей Степанович, – запоздало представился бета в летах. – Как твое самочувствие? Наверняка голова кружится. Тебя тошнит?
– Не-е-ет, – промычал Марк, словно балансируя на острие боли и боясь усугубить состояние грохочущими словами.
– Хорошо. Ты произвел слишком серьезную трансформацию за очень короткий промежуток времени и потому лишился сил. Твой мозг, борясь с перегрузкой, отключил сознание. Хорошо, что Родион вовремя вытащил тебя из воды. Еще немного, и ты бы захлебнулся.
– Он… он спас меня?
– Конечно. И насколько я знаю, ты тоже не дал его недоброжелателям достигнуть цели…
Слова о том, что его спас Родион неожиданно приятно отозвались внутри.
Последнее, что он помнил, было падающее тело Родиона и очень внимательный взгляд в лицо омеги… он, кажется, нервничал… наверное, альфа был напуган…, а потом была темнота.
– А…а можно его увидеть?
Противиться жажде взглянуть на него, живого и невредимого, хотя бы глазком не было ни душевных сил, ни желания. Сейчас Марк чувствовал себя опустошённым, выжатым до капли.
Доктор хмыкнул.
– Родион твоя пара? – в лоб спросил он.
Марк немного опешил и не спешил отвечать, будучи уверенным что доктор спишет его медлительность на плохое самочувствие, и отчасти он не ошибся.
– Нет.
– Обманываешь? – прищурившись, вновь спросил настырный эскулап.
– С чего вы взяли?
– По какой еще причине ты бы стал сигать с огромной высоты. Логичней было просто произвести трансформацию с того места, где ты находился, с балкона.
Похоже, доктор был очень хорошо осведомлен о том, что случилось накануне.
– У меня не было времени на раздумья.
– Вот именно, Марк. Вот именно.
– Это просто ваши подозрения и… вы заблуждаетесь.
– Что ж, тебе виднее, – доктор, кажется, немного задумался, а потом продолжил. – Я лечащий врач семьи и знаю Родиона с пеленок. Вряд ли тебе известно, что он страдает пониженной чувствительностью к запаху, а потому не сможет распознать своего омегу даже окажись тот у него под носом. – Произнося это, доктор внимательно наблюдал за юным, но довольно упрямым пациентом, не желающим признавать очевидных вещей.
Марк никак не отреагировал на новость.
– Вижу, ты в курсе.
Ответить было нечего.
– Не знаю, Марк, что у тебя на уме, но мне кажется, было бы справедливым сказать об этом Родиону.
– Даже… даже если бы то, о чем вы говорите, оказалось правдой, скажи я ему об этом, он бы высмеял меня. Или просто назвал идиотом в очередной раз.
– Что ж, ты уже неплохо познакомился с молодым хозяином. И все же нужно сказать.
– Зачем?
– Затем, что ты лишаешь его надежды стать счастливым. Каждый ищет свою пару, ведь шанс так невелик.
– И он ищет? – не глядя на доктора, спросил Марк.
– Эг-гх-хх… боюсь, что Родион успел продемонстрировать себя не с самой лучшей стороны, но поверь мне, у него не самая легкая доля и за его недолгие семнадцать лет ему выпало много испытаний…
– Думаю, этого достаточно, – оба вздрогнули, услышав голос того, кто был для каждого по-своему важен. В дверях стоял Родион. – Вы можете идти, Алексей Степанович.
«Как много он слышал?» – мысли разбегались в панике.
Поджав нижнюю губу, врач удалился.
Родион прошел в комнату.
Подойдя к окну, сквозь которое проникал приглушенный дневной свет, он повернулся к Марку и его лицо погасло в тени.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Марк не мог отвести глаз, ощущая как по телу расплывается приятное тепло от одного вида этого черствого, непонятного ему человека.
Свежий запах сладких ягод медленно наполнял комнату, успокаивая головную боль и позволяя расслабиться.
Тревога и волнение о том, что Родион мог услышать слишком много, сами собой откатывались на задний план, чем глубже запах проникал в легкие, въедался в кровь и растворялся в теле блаженным успокоением.
– Я хочу поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Снова. Я открыл счет на твое имя и перевел вознаграждение за отличное выполнение работы. Ты останешься доволен.
Марк перевел взгляд на тумбу, отыскал там небольшой вазон с полевыми цветами, схватил его – и швырнул в альфу что было сил.
Тот без труда увернулся.
Вазочка разлетелась мелкими осколками о стену.
От злости и гнева Марк ощутил прилив сил… и желание послать альфу куда подальше.
– Урод!
Лица Родиона он разглядеть не мог.
– В чем дело?
– В чем дело? В ЧЕМ ДЕЛО?! Засунь свои деньги куда подальше! – орал взбесившийся Марк, от чего сигналы учащенного пульса пригнали ушедшего было доктора обратно. Чуть приоткрыв дверь, он с беспокойством заглянул внутрь, Родион сделал знак, и дверь снова закрылась, оставляя их наедине.
– Я тебя не понимаю. Что не так?
Дыша глубоко через рот, омега едва справлялся с сердцем, готовым выпрыгнуть в любой момент. Что он мог сказать? Ведь он сам принял решение, что правда навсегда умрет с ним… и что он останется с альфой не смотря ни на что. Ему понадобилась небольшая пауза.
Родион словно поняв это, подошел к графину и, набрав стакан воды, подал омеге.
– Мелкими глотками, – скомандовал он словно несмышлёному ребенку.
– Я знаю, – решил уточнить омега и, подавившись, икнул.
Родион хмыкнул… нет, он точно слегка улыбнулся.
Марку не показалось.
Теплая ладонь опустилась на затылок. Альфа не гладил его, а просто положил руку поверх.
– Спасибо, – искренне, от сердца, дошло до Марка.
И они замолчали на долгих несколько минут.
Первым пришел в себя, как всегда, Родион.
– Я спрошу тебя еще раз, – начал он, убрав руку и заставив Марка вздохнуть, уже жалея об утрате. – Ты готов работать на меня? Возможность убедиться в том, что это будет опасно, у тебя была. Дальше все будет, скорее всего, так же. Ты тоже рискуешь.
– Я согласен. – Не было никакого смысла скрывать свое решение.
Родион задумался.
– Ты… согласен… со всеми условиями… помимо моей охраны.
Горячий румянец неумолимо залил бледные щеки, когда Марк понял, что имеет в виду Родион. Тот разговор в уборной, о том, что он… когда бы альфа не потребовал… в любом месте…
– Да, со всеми. Только, пока я на тебя работаю… я не хочу… – как сказать об этом, – не хочу чтобы ты… ни с кем…
Слова давались с трудом.
– Я понял.
Они снова помолчали. Один размышляя, другой пылая от стыда и неудобства, ведь у Марка еще никогда не было, он даже никогда не целовался!
– Если ты принял условия, то знай, что за оставшийся год тебе придется освоить программу старших классов.
– Зачем это? – отвлекся Марк от смущающих мыслей.
– Я оканчиваю школу и переезжаю. Поскольку это мой последний год в школе, то я поступаю в университет. Ты едешь со мной.
– Но ведь я… мне ещё два года.
– Ты принял условия. Все остальные проблемы я улажу сам. Ты подтянешь предметы до нужного уровня, летом мы разыграем несчастный случай и уедем в столицу, где в универ поступят Родион Сокольников и Илья Трифонов – это фамилия наших родственников.
План выглядел вполне понятным, вот только было одно но.
– Я… – ох, как же было стыдно, хоть девственность Марка и не была затронута разговором никоим образом. – Я не очень хорошо учусь. Я не уверен, что справлюсь и поступлю.
– Я знаю. Я проверил твою успеваемость. Судя по оценкам, учиться тебе предстоит день и ночь. С тобой будут работать лучшие учителя, и через год ты должен быть в состоянии обучаться в высшем учебном заведении. И советую подумать над специальностью.
Он смотрел его оценки… УЖАС!!!
– Ты согласен? – решил уточнить Родион, у эмоционального парнишки, швырявшимся вазончиками, так как тот никак не реагировал, словно застыв.
Марку оставалось только кивнуть, не поднимая от унижения глаз.
– Отлично. Начинаем с понедельника. Отдыхай.
И с этими словами Родион, наконец, оставил омегу в покое, позволяя тому заниматься самоуничижением и самобичеванием весь оставшийся день.
