Текст книги "Трансформер (СИ)"
Автор книги: bark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Часть 34 Страх
Родион смотрел на него сквозь осколки синего льда, через которые не проникала ни одна человеческая эмоция, ни единый всполох истинных мыслей не был виден на лице Ледяного короля. Перед Марком стояла расчётливая бесчувственная машина, готовая на все ради удовлетворения собственных интересов. Он был таким же, как и все вокруг, готовый сожрать не поперхнувшись вместе с костями, с претензиями, недовольством и особым мнением.
Порыв ветра ударил в лицо Марка, коснувшись спины Родиона и Лекса.
Запах секса – клубника, корица. Так густо, так резко, так откровенно.
Марк крепче вцепился в ворот пиджака Адама, чтобы не упасть. Альфа, замерший рядом, напрягся так, что его рука на пояснице омеги завибрировала. Он тоже чувствовал насыщенный свежей похотью дурман.
– Идем, – впервые подал голос Лекс. – Нам здесь нечего делать, – он ухватился за локоть Родиона и легонько потянул назад. – Они и без нас разберутся.
Взгляды Родиона и Марка зацепились металлическими крюками друг за друга.
– Нашел новых друзей? – презрительно скривившись, выплюнул слова альфа.
– Нашел. Как и ты! – Почему он должен молча терпеть, когда о него вытирают ноги?
– Маленькая сволочь, – проревел альфа.
– Родион, идем, – примирительным голосом прошептал Лекс и снова едва заметно потянул альфу на себя. – Он уже взрослый и сам может решать.
Альфа не спеша обернулся к взволнованному Алексею:
– Он. Не. Может. Решать. Сам.
Тот отшатнулся, побледнев.
– Отойди от него, – приказал Родион Адаму, тот так и не удосужился убрать свои руки подальше.
– А то что? – с вызовом откликнулся альфа.
Сокольников неповиновения не терпел.
– Иначе… – начал он. Желваки заходили на яростном лице.
Страх волной прокатился по Марку.
Но Адам так же кипел от злости – от омеги, которого он выбрал, взахлеб несло семенем другого самца.
– Иначе ты и вся твоя…
– Родион! – к ним бежал Филипп. Достигнув места, где разворачивалась сцена, альфа притормозил, бросив угрожающий взгляд на Лекса за секунду до того, как заговорил с другом. – Идем со мной.
– Я занят, – зло прошипел Родион. Ярость застилала его глаза.
Филипп видел такое лишь однажды. Бешеная вспышка ярости. А потом Родиона отрезало от остального мира. Только маленький непонятный трансформер смог вернуть отголоски его прежнего друга.
– Прошу, – твердо сказал он, не отводя взгляда. – Прошу. Идем со мной сейчас.
Расширенные зрачки и широко раздуваемые ноздри Сокольникова открывали всю тяжесть борьбы, идущей внутри альфы. Его гнев был громче голоса друга, сильнее доводов разума, ярче здравого смысла.
– Илья, – окликнул Филипп, застывшего в напряжении омегу. – Подойди к нам.
Омега вздрогнул в растерянности. Сейчас меньше всего на свете он желал оказаться вблизи разгневанного Родиона.
Таким он его никогда не видел.
– Илья, подойди сюда, пожалуйста. – Взгляд Филиппа и искренняя просьба очертили весь ужас катастрофы. Еще никогда этот альфа не просил его ни о чем. Только приказывал – как и его друг до недавних пор.
Омега вздохнул и, словно очнувшись, поспешил к Филиппу, став в стороне от Родиона.
– Родион, идем со мной. А ты иди к себе и не оборачивайся, понял? – Сейчас Марк готов был сделать все на свете, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда, поэтому просто кивнул.
– Иди!
Развернувшись, он полетел вперед, пропуская шаг.
Он целовал Адама! Другого альфу! И Родион это видел! – накатило на него понимание. А Родион и Лекс в это время…
Марк споткнулся и чуть не упал.
Здание приближалось, и тогда Марк увидел их – десятки любопытных лиц, жадно прильнувших к стеклу в ожидании того, что произойдет.
«Как много они увидели?» – с ужасом подумал Марк.
Часть 35 «Беседа»
Марк влетел в свою комнату, не помня как добрался до двери. Ему казалось, что все разглядывали его, шептались. Но только один презрительный взгляд выедал душу.
Как смел он смотреть на него так? Словно это он был в чем-то виноват! Марк схватился за голову, впиваясь пальцами в кожу, дергая себя за волосы.
Почему? Почему? Почему Родион поступил с ним так?! Он его не любит! Ему плевать! Но зачем надо было так унижать!
Разве мало ему досталось за всю свою короткую жизнь!
Марк чувствовал, как теплые слезы катятся вниз, как горечью наполняется рот, как медленно закладывает нос. Он упал на кровать и уткнувшись в подушку, заревел.
Ему показалось, что не прошло и минуты, как позади раздался шум, скрипнула дверь, вошли люди. Слезы застили глаза и он никак не мог рассмотреть, кто это. Знакомые запахи, а затем и голоса подсказали.
– …Филипп, ты наглеешь.
– Выскажешься немного позже, – таким же угрожающим голосом ответили Родиону.
– Мне кажется… – робко начал Лекс.
– Всем плевать, что тебе кажется! – осадил его Филипп.
– А не обнаглел ли ты, – попробовал обломать чужие рога храбрый омега.
Марк уже вытер глаза и икнул, увидев как Филипп молча подошел к темноволосому красавчику и отвесил такую пощечину, что того отнесло на метр, и он врезался в стену.
– Что за хрень, Филипп?!
Тот, не ответив, подошел к двери, повернул ключ, запирая ее изнутри, и положил его в карман.
– Вот именно, что за хрень? – он зыркнул темным взглядом на Родиона и медленно перевел взгляд на Марка. – Илья, скажи что случилось?
Филипп подошел вплотную к кровати и уселся на край. Родион двинулся следом – на его лице все так же было написано омерзение, словно под нос ему подсунули склизкую жабу.
Омега отвернулся. Марку было так больно видеть на любимом лице презрительную гримасу.
– Не знаю, зачем ты загнал нас сюда, – начал альфа. – Но этому точно сказать нечего. Жизнь в довольстве разлагает сброд.
Сердце ёкнуло, Марк вмиг оказался на ногах:
– Вот значит что ты обо мне думаешь! – слезы комом стали в горле. – Сброд, да? Ну так и трахался бы со своими богатенькими мальчиками, чего ко мне пристал?!
– Знаешь, я с тобой абсолютно согласен. Лучше бы е&ался с ними, чем поверил такой дешёвой шлюшке как ты! Цену хотел набить, уе&ок! Молодец, заставил меня дрочить как ненормального чуть ли не полгода!
– Дешевой шлюшке! – красные пятна пошли по щекам, в голосе истерика. – Один поцелуй, и я шлюха! Конечно! А ты, значит, можешь трахаться с кем попало, – омега бросил злобный взгляд на притихшего в углу Лекса, – и все замечательно!
– В отличие от твоей дырявой жопы, я не предлагал себя всему, что движется.
Слова резали на кусочки. И если сердца уже не осталось, то Марк не знал, что так гулко болью шумит внутри.
– А он? – челюсть дрожала. Марк чувствовал, что вот-вот он сорвется, но ему отчаянно хотелось уличить альфу во лжи. Пусть он хоть на секундочку почувствует ту боль, что причинил ему сам.
– Что он? Лекс раскрыл мне глаза, хоть поначалу я и отказывался верить.
– Короче, – Филипп не выдержал и подняв руки вверх, остановил пустой разговор, который все только усложнял. – Родион, ты трахался с Лексом?
– Нет.
Марк взвизгнул. Как он смеет врать в лицо и отрицать очевидное!
– Ты…ты… – слов не хватало. – Да от тебя несет им за версту! Хоть бы вымылся!
Колени подогнулись и Марк упал на кровать, закрывая лицо руками и давясь собственными рыданиями. Ему хотелось лишь одного – сдохнуть.
– Совсем крыша поехала? – грубо отмахнулся Родион.
– Но я тоже чувствую, – спокойно вставил Филипп.
Не понимая, Сокольников еще минуту смотрел на друга.
– Илья, скажи, когда ты заподозрил, что Родион тебе изменяет? – все так же спокойно спросил Филипп.
Все замолчали, давая омеге время немного выплакаться.
– Выпустите меня, – беззвучным голосом попросил Лекс. На него никто не обратил внимания.
Марк тер глаза ладонями, запястьем, локтями, пока наконец не выдавил:
– Волосы на пиджаке и запах… с неделю назад. И я видел у тебя в кармане его платок! – обвиняюще посмотрел он на Родиона, но из-за заплывавших глаз ничего не смог рассмотреть, кроме высокой фигуры в метре от себя.
Родион молчал.
– А сегодня от тебя пахнет так, будто вы три дня трахались, -закончил Филипп.
Повисла недолгая пауза. Затем Сокольников молнией метнулся в угол, где стоял съежившийся Лекс.
– Откуда ты знаешь, сучка?! – он встряхнул того так, что у омеги голова чуть не отлетела. – Откуда тебе известно, что я не чувствую запаха?
– Оставь меня в покое! – Тот пытался вырваться.
– Пока, мразь, все не выложишь, х&й уйдешь отсюда! – Так отвратительно грубо Родион никогда не разговаривал при Марке. Омега затих, сжавшись в углу.
– Ты его пугаешь, – раздался голос Филиппа.
Кого именно, Марк не понял – зрение еще подводило его, но видимо сделав какие-то выводы, альфа сменил методы, и уже через секунду, пока Родион наматывал длинные волосы на кулак, Лекс взвыл:
– Хватит! Прошу!
– Говори, чмо.
– Я понял, когда приходил к тебе в комнату!
– Как?!
– Мне больно!
– Родион! – одернул Филипп.
– Я скажу! – пропищал Лекс голосом, полным слез.
Подумав секунду, Родион отшвырнул омегу в сторону.
Тот, приглаживая потрепанные космы и захлебываясь, продолжил, боясь, что Родион снова вцепится в него:
– Я пришел к тебе во время течки, да еще облившись афродизиаком. Да ты три дня меня насиловать должен был, а ты даже бровью не повел. Будто не заметил. А потом я понял – ты и правда не заметил! Я поговорил с другими и некоторые сказали, что приходили к тебе течные, предлагая себя, и реакция была одинаковая. Эти идиоты решили, что ты и правда не такой как все. Суперчеловек, а-ха-ха – Лекс злорадствовал, униженный, но еще не побежденный. – А ведь ты просто не чувствуешь ничего, так?
– Родион! – Филипп вырос между омегой и альфой, пока разозленный Сокольников не успел дотянуться.
– Придушу, тварь!
Родион с минуту сверлил хитрого омегу за спиной друга, решая, стоит ли сломанный нос Филиппа чьей-то поломанной шеи. По решительному виду друга, он видел – тот не уступит. Именно за это он стал впервые уважать альфу. Лебезить и подстраиваться Филипп не собирался, и ему было плевать на все вокруг. На все.
– Чем пахнет от Марка? – тише спросил Родион у друга, не оборачиваясь.
– Наивным девственником, – легко отозвался тот, глянув через плечо на раскрасневшуюся мордаху Марка. Плечи Родиона чуть осели. Все так же не оборачиваясь, он задал следующий вопрос:
– Не понимаю, как он сделал так, чтобы от меня пахло будто мы трахались?
– Лучше сдохну, чем скажу тебе! – брызгал ядом омега за спиной.
– Сейчас проверим.
– Не нужно. Я тебе скажу, – спокойно ответил Филипп. – Он сделал это точно таким же образом, как и волос, очутившийся на твоей одежде, как и платок, который увидел Марк.
Филипп обернулся, желая увидеть лицо Лекса, укрывшегося за его спиной. Настороженность и недоверие – «он не мог знать», так думал омега.
– Точно так же, как и ногти, потемневшие в столовой в первый день. Помнишь, когда мы увидели его впервые?
Марк перестал дышать, и похоже, не он один.
– Трансформер? – не до конца верил Родион.
– Самый что ни на есть, – довольно хмыкнул Филипп. – Похоже, это случилось помимо его воли, но ногти налились красным. Я сначала думал, что мне показалось, но стал внимательно за ним приглядывать. Довольно долго ничего не происходило. Но знаешь, в последнее время, когда мы оказывались рядом с Ильей и его новым другом, у тебя словно менялся запах. Будто аромат вертихвоста сам приставал к тебе. Волос и платков я не видел, зато видел твой болван.
Родион недовольно рыкнул – привилегия оскорблять Марка принадлежала только ему.
– Илья, – поправился Филипп, вспомнив про границы. Чужой омега в делах, словах и мыслях – табу. – И ему хватило, чтобы сложить картинку воедино и обвинить тебя во всех смертных грехах.
– Ах ты сука поганая! – Родион все же бросился вперед, пытаясь дотянуться до Лекса, взвизгнувшего и отпрянувшего назад.
– Родион!
– Не надо! – вскрикнул Марк.
Родион обернулся к сжавшемуся позади омеге:
– Ты его защищать еще будешь?!
– Не надо, – тихонечко повторил он. – Не надо, пожалуйста. – Мотнув головой в сторону, он сжимал и разжимал кулаки, борясь с желанием размозжить один конкретный череп.
– Ох бл&дь, ангел выискался! – вдруг раздался охрипший, но твердый голос из-за кресла. Лекс сейчас напоминал черта: ноги на ширине плеч, волосы растрепаны, глаза горят, рот искривился. Он чуть подался вперед. – Твоя защита мне не нужна! Братец хренов.
– Заткнись, – зашипел Родион.
– Пусть говорит! – потребовал Марк.
Филипп встал в стойку, снова готовый не пустить его к Лексу.
– Что за долбаный цирк! – разозлился Сокольников на обоих и прошелся по комнате.
– Конечно, цирк! И вон первый клоун! Хотел дружить с таким как я, мышь серая! Если б я тогда не подсел к тебе случайно, то и не слушал бы эту хрень о том, что тебе наплевать на Сокольникова…
– Я не говорил такого!
– А что ты говорил?! Что не против, чтобы я за ним приударил, так? – Марк отвел взгляд, боясь увидеть еще больше презрения в глазах альфы. – А когда он приперся в твою комнату, что, так сложно было сказать, что хочешь своего братца, но почему-то не даешь? Тоже мне, друг выискался.
Это была чистая правда. Пусть извращенная и неприятная в чужих устах, но все-таки Марк понимал, что имеет в виду Лекс.
– Думаешь, я не видел, как ты на него смотришь? А эти парные кольца? Ха! Как романтично! Хоть сопли вытирай... – сквозь зубы шипел красавчик. – А ты? – рыкнул он на Родиона. – Считаешь всех идиотами?
Лекс глубоко дышал, словно марафонец, старавшийся унять дыханье.
– Ты же не смотришь ни на кого, кроме своего поганого братца. Что в нем такого?! Ты же даже запаха его не чувствуешь? Чего в этом убожестве хорошего?!!
– Филипп, заткни его или я за себя не отвечаю, – Родиона перекосило.
– Не надо угроз, – бесстрашно отозвался Лекс. – Я почти все сказал. Вы двое ходили и играли в эти раздражающие гляделки… сколько, по-вашему, это могло продолжаться? Вы родственники, и между вами все равно ничего не может быть! И тогда я подумал – почему нет? Обвести вокруг пальца такого, как ты, – Лекс презрительно вперился в Марка, – не составило труда, да я кучу этих волос оставил, пока ты наконец заметил! При желании Сокольников мог трахаться направо и налево, и ты все равно вряд ли догадался. Тупица, – он не сдержался от оскорблений, тут же взвизгнув и отпрыгнув назад, когда Родион все же не выдержал и кинулся к ублюдку.
– Родион, пожалуйста, нет! – Марк спрыгнул с кровати и бросился между сцепившимися альфами. И это подействовало. Увидев, что пара может пострадать, Родион с силой отбросил друга и затолкнул омегу за спину. В пылу схватки могло случиться всякое.
– А платок, – глухим голосом продолжил Лекс, – знаешь, это был один из лучших моих экспромтов. Жалкий клочок, торчащий из кармана! Трансформировать целый предмет слишком сложно, даже для меня. Но что ты можешь знать о таких, как я! Настоящий лежал в моей сумке, куда я его забросил сразу после того, как ты свалил на экзамен, – его взгляд тлел тихой злобой, а сам омега теперь улыбался. – Как же я наслаждался твоим отчаянием в тот момент, когда ты заметил тряпку в кармане. Ты словно собака на сене, ни себе, ни людям. Я решил, что раз между вами все безнадежно, почему бы не прибрать добро себе.
«Прибрать Родиона? Он серьезно?»
– Что вытаращился? Только не плачь над поруганной дружбой, о'кей? Друзья не врут друг другу, и ты первый начал.
И снова болезненная правда.
– Прости, – выдавил Марк.
– Ты не должен… – начал было Родион.
– Нет, должен!
– Засунь. Свои. Извинения. Себе. В жопу, – почерневшее от злости лицо не было человеческим. Родион дёрнулся к Лексу.
– Хватит! – топнул ногой Филипп. – Я заберу его.
– Сначала он ответит…
– Сначала, – Филипп низко рычал, – вы разберетесь с теми дровами, что наломали. А этот, – дёрнул он подбородком в сторону омеги, – никуда не денется.
– Головой отвечаешь.
– Не сомневайся.
Через секунду, справившись с собой, Родион шагнул в сторону, открывая проход в двери.
– Пошли, – Филипп тотчас схватил Алексея за запястье.
– Никуда я с тобой не пойду!
– Забыл тебя спросить, – Филипп рванул омегу на себя и поволок за собой в коридор, не забыв закрыть дверь.
Марк с Родионом остались вдвоем.
Часть 36 Наедине
Когда они остались вдвоем, между альфой и омегой повисло неловкое молчание. Марк все так же зажимался на кровати, пока Родион стоял к нему спиной – выпустив Филиппа с Лексом, он повернул ключ в двери.
А тишина давила сильнее.
Сколько же Родион наговорил ему…
– Адам сам тебя поцеловал?
Омега вздрогнул. Почему Сокольников снова хочет заставить его оправдываться? Именно сейчас? То, что он сделал, было глупо, но то, что он пару минут назад услышал от Сокольникова… грязные слова еще звучали в ушах: «сброд, дешевая шлюшка, дырявая жопа».
– Нет, – твердо ответил он. – Я его попросил.
– Хотел отомстить? – кисло хмыкнул Родион и подошел вплотную к кровати.
Насупившись, Марк отвел взгляд:
– Я хотел попробовать, что значит другой альфа.
Произнести это было ужасно, но пусть Родион почувствует, каково слышать гадости из уст любимого.
– Понравилось? – Родион сел рядом с ним.
Омега не ответил. Тогда Родион сжал его подбородок и развернул к себе:
– Я спрашиваю, понравилось?
Линзы давно вытекли вместе со слезами и теперь Марк смотрел хмурым обиженным взглядом серых глаз:
– Не знаю. Не распробовал.
Родион грубо подтащил его к себе, зажимая слабые руки и смял рот. Марк сопротивлялся, желая уйти от напористого поцелуя, целью которого было уничтожить любое сопротивление.
Родион вел себя неосторожно, без нежности – и Марк начал задыхаться, сил противостоять альфе не находилось, рвение, словно снег, таяло с каждой секундой. Одуряющий запах самца проникал под кожу помимо воли. Омега прекратил трепыхаться и позволил чужому языку войти в его рот. Хватка на талии ослабла, и альфа стал осторожнее, пока совсем не оторвался от распухших губ.
– Почему ты просто не спросил, что происходит?
– Потому, что ты бы снова обвинил меня в недоверии или чем-нибудь еще, – горько ответил Марк.
Он и сам жалел, что не успел ничего сказать, тянул до последнего… и вообще нужно было первому поговорить с Лексом.
– Ты должен больше мне доверять.
– Когда от тебя пахнет омегой, это сложно сделать. К тому же ты тоже поверил словам Лекса. Что он наговорил обо мне?
– Говорил, что ты пользуешься популярностью среди альф.
– Бред.
– Да неужели?
– Что ты имеешь в виду? – морщинка пролегла на высоком лбу.
– Только то, что я и Филипп устали отшивать твоих воздыхателей.
Нахмурившись еще сильнее, омега вглядывался в лицо Родиона, ища скрытую насмешку:
– Я не верю.
– Вот видишь – ты мне не доверяешь.
Омега вздрогнул в крепких руках.
– Это не может быть правдой, – тут же поправился он.
– Почему?
– Во мне нет ничего интересного.
Ругать себя почем зря не хотелось, и не потому, что Марк имел хоть какие-то сомнения относительно собственной привлекательности, просто добровольно унижать себя перед этим чертовым Родионом Сокольниковым он не мог.
– Ты будешь удивлен, но у многих местных придурков другое мнение. Меня достало объяснять всем и каждому, что вход в твою спальню закрыт.
– Ты поэтому влетел тогда к нам с Лексом?
Родион поджал челюсть.
– Ты думал, я не выдержал и пустил кого-то, ведь так?
Голубые, как льдинки глаза смотрели прямо – альфа не отрицал – это было очевидно.
– Значит, ты тоже мне не доверяешь, – безнадежно закончил Марк.
– Марк, ты еще мал и…
– И поэтому дешевая шлюха.
– Прекрати.
– Ты сам меня так назвал!
– Это было сказано сгоряча… как и все остальное.
Марк отвернулся, его взгляд потух. Родион видел – его омега не до конца верит его словам.
– Послушай, – он снова впился пальцами в подбородок омеги, насильно заставляя его посмотреть на себя. – Эти мудаки приходили чуть ли не каждый день. Иногда Филиппу приходилось и вовсе приглядывать за тобой, пока я был в отъезде.
– Филиппу?
– Да. Он начал делать это еще в школе. После того случая с телохранителями я попросил его за тобой приглядывать.
Омега помнил, как тогда принял незнакомых телохранителей за бог весть кого и жутко испугался. А последние полгода в школе и правда прошли спокойно, никто к нему не лез. Кажется, его стали больше игнорировать, но с этим Марк вполне мог жить.
– Значит, это из-за тебя, – грустно подытожил Марк.
Альфа опустил ладонь на светлые растрепанные волосы, пригладил их:
– Я никому не позволю обидеть тебя.
Марк было замолчал, пригревшись лаской, но тут же снова вспомнил те мерзкие слова:
– Значит, только тебе можно обижать сброд?
– Марк! – прикрикнул на него Родион. – Черт, Марк!
Родион совсем не собирался повышать голос, но против воли этот маленький подросток залезал под его толстую непроницаемую броню. Омега даже не представлял, насколько легко он мог разрушить ледяное спокойствие, не подводившее Родиона даже в кризисных ситуациях. Но Марку было достаточно слова или обиженного взгляда – Родион ненавидел, когда омега так на него смотрел… А эти долбаные козлы, желающие заиметь то, что принадлежит ему… Отсылая их подальше раз за разом, альфа закипал помимо воли, надолго уходя в спортзал, иногда один, иногда с Филиппом...
– Марк, я совсем не думаю о тебе так, как сказал… но я не желаю видеть рядом с тобой ни одного альфы, ясно? – Он снова командовал, а ведь, кажется, собирался просить прощения.
Омега от такого ультиматума помрачнел:
– Я тоже не хочу, чтобы рядом с тобой крутились другие омеги, – когда Лекс рассказывал о том, как клеился к Сокольникову, Марк был занят своими переживаниями. – Почему ты не сказал, что к тебе приходил Лекс?
– Потому, что и ты ничего ему не сказал, как я тебя просил, ведь так? – Марк накуксился. Родион был прав. – Ты хотел друга, и я решил не вмешиваться. Отшил и отшил. Больше он ко мне не являлся.
– А другие?
Запустив пятерню в волосы, альфа выдохнул:
– Ходят. Предлагают.
Слова альфы отозвались болезненной беспомощностью в серых глазах.
– Ты знаешь, у меня никого не было и нет. Ты же чувствуешь мой запах? – твердо спросил Родион.
Да, запах был чист. Когда комнату покинул Лекс, запах секса и вовсе растворился, оставляя слабый, еле заметный одор.
– Что еще сказал обо мне Алексей?
– Давай забудем. Все слова этой шавки гроша ломаного не стоят.
– Я хочу знать.
Марк настаивал и Родион все же сдался:
– Рассказывал, как ты заигрываешь со всеми.
– Говорил, что я со всеми сплю?
– Нет. Но не обольщайся – твой так называемый друг хитрей, чем половина моих партнеров по бизнесу. Зная, как он все обставил, я почти с уверенностью могу сказать, как ему это удалось. Он понял, что я не ощущаю запаха, но ведь я всегда мог спросить об этом другого. Не о своем, конечно, до такого было бы сложно додуматься. Но о твоем запахе я все же мог задать вопрос. Стоило ему открыто заявить что-либо подобное, что от тебя пахнет другим… и я бы стал разбираться, – пальцы альфы впились в тонкую кожу, но Марк молчал, ему хотелось услышать все до конца. Родион редко разговаривал с ним откровенно, объясняя что-то.
-…Поэтому он мастерски намекал на твою доступность, но не бросался открытыми обвинениями, заставляя меня сомневаться все сильнее. У Филиппа я тоже не хотел спрашивать… не самый приятный вопрос, согласись.
Марк согласился, для гордого, уверенного в себе Родиона это было бы слишком болезненно.
– Все решил твой поцелуй с этим ничтожеством.
Марк хотел сказать, что Адам вовсе не ничтожество, но Родион смотрел слишком пристально – реакция омеги была важна, и Марк вовремя прикусил язык, то ли от ума, то ли от страха.
– Ты заметил, как настойчиво он хотел увести меня оттуда?
Омега кивнул – Лекс практически попытался уволочь альфу прочь.
– Объяснения и ссоры могли вызвать ненужные вопросы и правда могла всплыть… Филипп появился вовремя, – с облегчением выдохнул альфа.
– Значит, вот так легко нас поссорить, – грустно закончил омега.
– Ты не прав.
– Ты бы все решил на мой счет и ушел. А я, дурак, сам помог Лексу…
Марк не закончил. Ему было стыдно за тот поцелуй с Адамом, а что могло случиться позже, он и вовсе не хотел думать. Все же иногда он терял рассудок… всегда, когда дело касалось Сокольникова.
Сильные руки неожиданно приподняли его, словно он ничего не весил и встряхнули.
– Если тебе хоть однажды пришла в голову мысль, что ты можешь уйти от меня – забудь, – зло прохрипел Родион.
– Ты… ты бы сам ушел.
– Если бы я ушел, то тебя поволок бы следом, тебе ясно?! – всполохи гнева плясали на дне голубых глаз, и даже если бы Марк хотел ответить «нет», он бы все равно сказал «да».
– Ясно, – тихонечко согласился он, чувствуя сильные ладони на своих ребрах. Сдави альфа чуть сильнее, и Марка расплющит пополам, но он терпел. Он желал, чтобы Родион видел его покорность, он хотел продемонстрировать своему альфе, какой он послушный мальчик. Лучше чем Лекс.
Он был обязан быть лучше хоть в чем-либо.
Пусть Марк говорил все те обидные вещи, стараясь укусить в ответ, но он бы никогда не посмел всерьез противиться своему альфе. И в душе он понимал, что это был не страх, но желание быть правильной омегой. Нужной. Любимой. Не самой замечательной… но это было выше его сил.
Несмотря на рассказы Родиона о других альфах, ему было сложно в это поверить. Может, и была парочка ребят… Лекс говорил, что девственники более привлекательны, но в большее омега не был готов поверить.
Никто не знает, что он трансформер, но изгой из сущности Марка никуда не исчез – чувствовать себя хуже других было так естественно.
– Марк, – привлек его внимание альфа. – Хочу спросить… – слова давались Родиону с трудом. – Ты так легко стал сомневаться во мне. Почему? Да, ты видел волос и его платок, но неужели этого было достаточно?
Говорить о тех мыслях, что терзали его в сомнениях не хотелось.
– Расскажи мне. Я должен знать.
Родиону все труднее становилось с замкнутостью омеги. Тот никогда не говорил о том, что думал или чувствовал. Марк никогда не говорил, что любит его… Альфа тоже… но ведь омеги другие существа.
Отчего-то ему казалось, что признания в чувствах давались слабому полу легко, по крайней мере об этом говорил весь его предыдущий опыт. Так почему же Марк молчал? Тем более если они пара, это должно быть намного легче.
И даже несмотря на то, что альфа чувствовал и видел, как относится к нему Марк, ему хотелось услышать эти дурацкие, так часто ничего не значащие слова.
Просто услышать.
Получить от омеги все до последней крохи, словно завоевать каждый клочок покорённой территории.
Особенно остро это ощущалось теперь, когда количество поклонников Марка поднялось от нуля до половины альфьего населения университета, как минимум. Родион нарочно приуменьшил масштабы катастрофы, не говоря, насколько популярен стал Марк.
К Сокольникову не просто приходили, у него спрашивали разрешения одногруппники, подходили в коридоре старшекурсники со всевозможных факультетов, писали сообщения, раздобыв номер. Наиболее настойчивых приходилось в прямом смысле успокаивать.
Поэтому тот факт, что Марк все еще оставался девственником, все больше тревожил Родиона.
Слишком красив был его мальчик. Такой хрупкий и ранимый, он взывал к инстинктам самцов всем своим видом. Беспомощный взгляд, тонкая фигурка, невинные глаза. А то, что его запах чувствовал каждый, но не он сам, просто сводило с ума.
Потому альфа все настойчивее ощущал необходимость закрепить свои права, и для этого был лишь один способ.
Омега протяжно выдохнул – Родион, наверное, никогда его не поймет.
– Обещай выслушать до конца и не перебивать хорошо?
