Текст книги "Дракон. Тихий омут"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Кто такой Илак? – Догадки кусали нетерпением все больше.

– Это старшина местных русалок. Если мы хотим просить их об одолжении, то нам придется договариваться с ним.

Об этом можно было сказать с самого начала, – недовольно размышлял я, оглядываясь и стараясь определить причину странной обеспокоенности.

– Что-то не так? – Поинтересовался Верн, от которого не укрылась моя настороженность.

– Все в порядке, – бросил я хмуро и продолжил вглядываться в тихие заросли, словно в поисках чего-то.

Мы ожидали уже с полчаса, когда из воды, довольно близко к берегу, вынырнул крупный тритон.

Каскад медно-красных волнистых волос пролился ему на спину, когда он подтянулся на руках и, оперевшись о камень, вынырнул из воды, оставляя вне видимости только плавники.

– Идем, – сказал Верн и двинулся по направлению к русалу.

Тем временем, мужчина подобрал нижнюю часть туловища, струсил стекающие капли с зеленого, отливающего серебром хвоста, и весь оказался на поверхности, умостившись на скальном осколке.

Он не обращал на нас внимания. Выхватил из ниоткуда темную водоросль и перевязал волосы в пучок.

Пока он сидел, ветерок обдувал влажное тело. И вот хвост потерял яркий лоск чешуи и стал зеленеть, сливаясь с телом тритона.

Хвост ссыхался на глазах, становясь меньше в размерах. Русал нагнулся вперед и с усилием расщепил конечность надвое; плавники уплотнились в лодыжки и стопы, обозначились колени и мощные человекоподобные мышцы. Тритон встал, опираясь на ноги, и, перехватив бедра вымокшей тканью, ранее обмотанной вокруг руки, двинулся нам навстречу.

– Приветствую тебя, Илак.

Тот кивнул в ответ, рассматривая нас спокойным взглядом из-под болотного цвета бровей. На Верна он едва взглянул, на мне же задержал странный рыбий взгляд. Внимание нервировало, и мне понадобилась вся оставшаяся выдержка, чтобы не огрызнуться и не показать эмоций. Странное состояние начинало раздражать.

– Это следователь Шайс, прибыл к нам, чтобы помочь разобраться с теми утопленниками.

Илак снова кивнул.

Мы замерли у кромки, соединяющей землю и камни, утопленные основанием в мелководье. Русал плавно повел головой вправо, словно приглашая нас следовать за ним, ступил на сушу и направился под плакучую иву, одиноко свесившую тонкие ветви среди молодых осин.

Подойдя ближе, в глубине раскинувшейся шатром кроны, мне удалось разглядеть пару небольших бревен, лежавших плашмя друг против друга. Укрывшись под пологом поблекших, но еще не до конца осыпавшихся серых сережек, мы сели.

Илак уставился на Верна в ожидании.

– Мы уже говорили с тобой о том, что смерти выглядят подозрительно и потому я вызвал следователя. Об этом я тебе тоже говорил.

Еще один, неотличимый от других, кивок.

– Вчера в городке была ярмарка. Пропал дроу и мы никак не можем его отыскать.

– Молодняк? – Низкий, почти лишенный звука голос вынырнул из глубины зеленого горла.

– Да, несовершеннолетний. Еще школьник.

Веки русала чуть опустились, делая взгляд тяжелее.

– Ищете?

– Со вчерашнего вечера. Но пока никаких результатов и зацепок.

– Нехорошо, – отозвался тритон и отвел глаза в сторону. Взгляд расфокусировался, словно тот уставился куда-то за пределы реальности.

– Очень нехорошо. И потому мы потревожили тебя. Мы хотим попросить, чтобы вы были начеку и, если возможно, проверяли глухие и заброшенные места Лихой.

После короткой паузы Илак согласно кивнул.

– Спасибо. Будем надеяться, что мы найдем парня раньше вас.

– Опасен наш мир для слабых, – риторически заметил тритон, все так же глядя в никуда.

– Ты прав, мой друг. Желаю, чтобы в этом году вы получили статус высших и смогли лучше оберегать своих.

– Духи должны услышать наши молитвы.

– Не сомневаюсь, так и будет.

На том Илак поднялся и, попрощавшись с нами легким кивком, направился к воде, мы же двинулись прочь от заводи.

В последних словах шефа не было ничего удивительного. Слабые всегда подвергались нападкам более сильных. Ничего не стоило заманить низший вид в коварные сети обмана. Многие низшие существа даже не оканчивали школы, некоторые и вовсе никогда ее не посещали, и потому высшему представлялось легче легкого обвести наивное простоватое существо другого порядка вокруг пальца.

Более семидесяти процентов преступлений происходило с участием обоих видов, и кто выходил пострадавшей стороной, думаю, не стоит объяснять.

Высшие легко выманивали добро низших, мошенничали, надували, издевались над ними, к примеру, разыгрывая влюбленность, заманивая тех в пожизненную кабалу, использовали их в своих ритуалах и жертвоприношениях, основываясь на сомнительном согласии последних, нелегально освобождали бедолаг от избытка ненужной энергии за смешные деньги или за спасибо – список нарушений и преступлений можно продолжать очень долго, потому в пожелании шефа не было ничего необычного.

Стань русалки высшими, они бы смогли рассчитывать на бОльшую поддержку закона и более суровые наказания для противной стороны, что, я уверен, отвратило бы многих искателей легкой наживы от того, чтобы связываться с рыбьим племенем.

Тем временем, обеспокоенность захлестывала все сильнее. Ощущение того, что мне нужно действовать, нужно двигаться, спешить, сбиваясь с ног, заставляла дергаться.

– Шайс, с вами точно все в порядке?

– Все хорошо, спасибо, – отозвался я, хлопнув дверцей автомобиля, и попрощался с шефом до завтра.

На сегодня дела были окончены: список дежурства розыскных групп составлен, маг ожидался на следующий день, показания взяты и возможные меры приняты – оставалось ждать и надеяться, что, как и в случае с другими жертвами, преступник не станет спешить и нам удастся выйти на след или собрать хоть какие-то зацепки пока не станет слишком поздно.

Дом встретил меня привычной тишиной.

Просторное каменное строение сразу привлекло мое внимание. Здесь было сыро и темно, небольшие квадратные оконца едва пропускали достаточное количество света, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Как только солнце переваливало за полдень, дом поедал уютный сумрак.

Вторая причина, почему мне приглянулось это место – подземный термальный источник, обогревающий камень изнутри и согревающий внутренности помещения, а заодно и меня. Я чувствовал себя здесь, как дома, в комфортной пещере, ощущая желание принять полную форму, свернуться кольцом и уснуть.

Однако, сегодня был не тот день. В душе продолжала настойчиво копошиться тревога, забираясь под ребра, рыская под сердцем, хватаясь за горло и расплываясь по телу всплесками плохих предчувствий.

Такое ощущение могло объясняться грозящей мне опасностью. Я уже испытывал нечто подобное, когда отправлялся брать сильных существ, сталкивался со смертельно опасными заклятиями или на меня исподтишка нападали с оружием. Вот только чувство, как правило, пронзало молниеносно, проходя все стадии за считанные минуты или секунды. Сейчас же процесс невероятно растянулся, заставляя меня дергаться и вглядываться в темные углы собственного убежища.

Раздраженный и готовый рычать на самого себя, я обошел дом с поисковиками наперевес. Затем снаружи.

Ничего.

Никаких подозрительных личностей (вообще никого!) не наблюдалось. Никаких ловушек, чар, заклятий. По всем показателям, я находился в абсолютной безопасности… и это было плохо, очень плохо.

С сосущим под ложечкой волнением я связался с родителями, оторвав отца от дел и вызвав его недовольство. Вызвал через зеркало сестру и братьев, потеряв из-за пустой болтовни пару часов – что делать, общались мы не часто и временами скучали друг за другом, вот только вряд ли бы в том кто признался. Не в нашей натуре. К счастью, со всеми все было в порядке.

А я контролировал себя все хуже.

На руках отросли когти помимо воли, чешуя уплотнилась и покрыла свободные участки кожи. Дракон, вопреки моему желанию, рвался наружу, перетекая в полуформу. Опасности для меня не было, но вот окружающие, если бы такие отыскались рядом, могли пострадать, да и работать в таком состоянии я не смогу, пока не решу проблему.

Итак, каковы факты, – решил я рассуждать логически, как делал это всегда, не только по долгу профессии, но и по привычке. С утра на меня напало волнение, усилившееся к вечеру. Опасность, на первый взгляд, мне не грозит, следовательно, я могу откинуть этот вариант на время. С родными все тоже хорошо. Есть ли другие поводы?

От возникшей идеи меня слегка перекосило в отвращении и одновременно в любопытном предвкушении.

Возможно ли такое? .. Вряд ли. И все же лучших идей у меня не нашлось. Значит, нужно проверить бредовую мысль и поискать другие причины. Все возможности должны быть проверены и исключены. Не зря же я лучший в своем деле.

Варианты выполнить задуманное сводились к двум. Я мог пообщаться со старцем, что наверняка отнимет уйму времени, но скорее всего даст ответ, либо я мог отправиться в библиотеку. Найти книги по интересующему меня вопросу не составит труда, поскольку я точно знал, что следует искать. Уложусь в пару часов, а если не поможет, отправлюсь к старцу.

Странная тревога поторапливала разобраться с невероятностью, и, не раздумывая более, я шагнул в портал, очутившись в одной из столичных библиотек.

====== Глава 22 Не “навсегда” ======

Переступив порог собственного дома только под вечер, когда сумерки стремительно тушила синяя ночь, я добрел до ближайшего стула на кухне и упал сверху, накренившись. Хорошо, что с боку стоял стол, именно на него я с упоением сложил отнимающиеся руки полочкой и спрятал лицо, тяжело выдохнув.

С утра, после того как гадкий ящер наконец убрался восвояси, я занялся домашними делами. Навел порядок в доме и отправился по грибы.

Ветер трепал меня за полы накидки, мешая процессу; собралось любопытное зверье, поглазеть что за шум. Хорошо, что усердные ежики, не пялились на дармовое представление, а помогли отыскать темно-бурые боровики с выпуклой шапочкой – те, что задержались в роще, а вот молодые не показали, сберегли до поры.

Затем, мы, в компании присоединившихся барсуков, разгребли залежи опавших листьев и мха, раскрывая затаившихся лисичек. Волнистые шапочки хвастались яркой желтизной, а те, что повзрослее, укутались в более спокойные солнечные наряды – их я и прихватил. Не пропустил и пепельные ракушки, прицепившиеся к основанию старых дубов (маринованные вешенки у меня удаются лучше всего).

Углядел пару засохших деревьев, неплохо поживился опятами, сгрудившимися плотной стайкой вокруг трухлявых стволов – и уже обильно нагруженную корзину поволок домой в сопровождении сочувствующих провожатых.

Оставив добычу дома и наспех перекусив, я поспешил к реке. В выходные я занимался с русалками, помогая им освоить всеобщий язык и историю. Об этом меня однажды попросил Илак и я, не найдя причин для возражений, согласился.

Его волнение за собственный народ выглядело понятным и цели представлялись благородными, оттого я и взял ответственность за небольшую группу молодняка, которую сам старшина считал не до конца потерянной для ученья.

Русалочки, кажется, даже сумели поступить в школу, но еще в начальном классе их развитие прекратилось.

Сегодня неугомонные бестии словно с цепи сорвались. Не успокоишь, не заставишь слушать, знай себе плещутся, веселые рыбки, и хохочут.

Обрызгав меня с ног до головы, ребята решили затащить меня в реку. Тот факт, что на дворе октябрь, никого не тронул, и мне пришлось пригрозить, что я пожалуюсь Илаку. Имя старшего привело мой «класс» в относительный порядок, и мне, надеюсь, удалось вложить в ветреные головы хоть толику знаний.

Интересно, что явилось причиной такого оживления?

Может, вечером намечается праздник? До весны, времени строить пару и откладывать икру, еще далеко, так что, скорее всего, какие-то новости всполошили подводное царство, ведь ближе к зиме русалки становятся вялыми и апатичными. «Хоть бы скорее ударили морозы, и мы смогли бы заниматься более продуктивно», – малодушно подумал я, прикрыв глаза и расслабившись.

Кажется, я задремал. Тяжелый настойчивый стук в дверь напугал, заставив подпрыгнуть и неуклюже дернуть затекшей шеей.

– Эй! – скривился я, хватаясь за пострадавшую часть. – Кого там нелегкая принесла?

Отворив дверь, я даже не удивился.

– Добрый вечер.

– Исчезни.

– Не очень-то ты приветлив. Совсем в глуши одичал.

– С утра мы договорились, что ты получаешь книгу и исчезаешь из моего дома навсегда.

– Поправлю тех, у кого с памятью не важно, – черные полоски зрачков раскрылись шире. – Слова «навсегда» в уговоре не было.

Спорить было бесполезно, и потому, нарушая законы гостеприимства окончательно, я собирался захлопнуть дверь перед носом у хамоватой ящерицы. Тот уперся рукой, не позволяя мне завершить начатое.

– В тролльи степи захотел? – прошипел я, сильнее наваливаясь на дверь.

– Всего лишь на чашечку чая, – держал мой напор дракон, причем одной (!) рукой.

– Какой, к духам, чай! – Мышцы ныли от натуги, а тут еще шея. – Чего надо?

– Поговорить.

– Не о чем. – Я был готов взвыть.

– Смотри, не переусердствуй. В попе треснет.

От возмутительно плоской, да к тому же пошлой поддевки, я задохнулся и на миг перестал толкать дверь, но Шайс упирался с другой стороны, и потому крепкий удар прямо по лбу не заставил себя ждать, рождая перед глазами новые созвездия.

– Не ушибся? – поинтересовался вторженец, поднимая меня на ноги.

– Ушибся! – злобно откликнулся я, но позволил довести себя до стула – в глазах все еще мерцало.

– Давай посмотрю, – произнес он и почти силой оторвал мои ладони ото лба.

– Добьешь? – «А что? Я бы не удивился.»

Шайс не ответил, внимательно разглядывая выступающую все больше шишку на лбу, затем наклонился и поцеловал меня в место ушиба.

От удивления, у меня неживописно приоткрылся рот. Может, и его дверь зашибла, а я не заметил?

– Чего таращишься? – хмуро дернул подбородком дракон и отвел взгляд. – Лед есть?

Я лишь рассеянно покачал головой, решая, какова вероятность того, что мне это снится.

Пробурчав что-то о недальновидности эльфийской породы, дракон пошел на выход, через секунду хлопнув дверью. Понадеяться на то, что он убрался, туда куда не ступала нога светлого, я не успел, дверь скрипнула, впуская ящера обратно.

В руках он держал чашу от уличного умывальника, снятую с петли. Перелив воду в котелок маленьких размеров, отысканный на полке, Шайс схватил какую-то тряпку, бросил ее в воду и вернулся ко мне.

Лба коснулся обжигающий пульсирующее место холод, заставив меня судорожно вздрогнуть и моргнуть.

– А я уж думал, придется звать мага, – взглянул на секунду мне в глаза дракон и сменил компресс, снова опустив тряпицу в воду.

– Что это было?

– Где?

– Не разыгрывай идиота! – вспылил я, и щеки залило теплом.

– Я и не разыгрываю, я таким оказался, – пробубнил он снова и поджал нижнюю губу. – Точнее, не идиотом, а неудачником.

«И как это понимать?!»

Дракон потянул носом, чуть склонившись к моей одежде. От такого интимного жеста я отпрянул и покраснел сильнее.

– Отдыхал с русалками?

– Не твое дело! – огрызнулся я, словно защищаясь.

– Мое, – выдохнул ящер с какой-то безысходностью.

Я недоумевающе похлопал глазами.

– Но ведь я расплатился?!

– Полностью, – подтвердил он, сопровождая слова низким кивком и продолжая глядеть в мои глаза.

– Что тогда?! – Я ничего не понимал в поведении этого существа! Или все драконы немного того?

– Это будет сложно объяснить, – он сжал челюсть и шумно выдохнул через нос. – И еще нужно проверить… до конца.

– Что проверить?

Я понял – дракон двинулся после того, как тролли (тролли, конечно, кто же еще?) приложили его по голове. Сразу не заметить, а вот сейчас я четко вижу.

Вместо ответа он положил руки мне на предплечья и ужалил поцелуем. Я рванулся, он прижал меня лапами к стене позади и стал терзать сомкнутые губы.

От ящера разило дикой жаждой: сочной, острой, подавляющей. Я собирался возмутиться, потребовать чтобы он прекратил… но, внезапно безотчетное желание сдаться нахлынуло на уставшее тело… и я замер, решая.

====== Глава 22 Дракон – дело тонкое (дополнение) ======

«…Состояние крайней нервозности и тревоги естественно после встречи истинного. Внутренний зверь без труда опознает пару по запаху и проявляет себя активнее, требуя внимания, красуясь. Все действия дракона направлены на то, чтобы его заметили и одобрили…»

«…Дракон не терпит нахождения истинного вне досягаемости или поля зрения. Тем более состояние ухудшается, если дракон не заявил на суженого права владения, оставляя того открытым, для нахождения вечного либо временного партнера…»

«…Соединившись с избранником, дракону становится легче. Он вновь позволит себя контролировать и удаляться от объекта желания на более далекое расстояние и на более продолжительное время. Никаких точных измерений на этот счет не существует. Все зависит от характера существа и необходимости соединяться с парой…»

«…Чтобы провести заключение союза, необходимо оставить на партнере метку. Метку ставит более сильное существо во время слияния, другой получает магический знак, привязывая истинных друг к другу и усиливая возможности обоих…»

«…Ради истинного дракон пойдет на все: любые жертвы, любое количество золота. Убийство других существ и себе подобных не исключение. Приоритетная шкала изменяется в течение короткого промежутка времени. Забота о паре восходит на первое место.»

«…Единение позволит ощущать друг друга на любом расстоянии, если между парой существует доверие…»

«…Дракон может найти избранника среди других видов, хотя подобные случаи редкость и являются исключением из правил. Если зверь сочтет существо равным себе по силе, притягательным по уровню огненной ауры и подходящим для продолжения рода, он сделает свой выбор. Выбор происходит раз и навсегда – слишком ничтожна вероятность встречи идеально подходящих друг другу существ. В случае гибели партнера ожидаемо раннее сумасшествие и неспособность контролировать зверя…»

«Я в дерьме», – подумал Шайс, размышляя над раскрытым свитком.

Тревога жадно грызла за хребет и запускала острые когти под кожу.

Оставалось лишь проверить.

====== Глава 23 Первый раз ======

Взглядом желтых глаз

Эльф рванулся, пытаясь высвободиться из моих рук, но тщетно – я плотно прижимал его к стене. Пока он не придумал другой способ избавиться от меня, я придвинулся ближе, сместившись на сидушке табурета и вставив колено меж длинных ног.

Он был такой маленький и худой, что я почти полностью закрывал хрупкое тело собой. Тень, от магических свечей позади, упала на светлую макушку, погрузив эльфеныша в полумрак.

От него еле ощутимо пахло рекой и русалками, дракон внутри недовольно зашевелился, но позволил себя сдержать, наслаждаясь ощущением близости.

Сомнений становилось все меньше: на подходе к дому светлого мне удалось подавить полуформу и унять сердцебиение – это был… плохой знак.

Сейчас же положение обстояло еще хуже. Трепещущее в руках тело согревало теплом, дыхание хотелось ощутить поцелуем, которому упрямец все еще противился, плотно смыкая губы и жмурясь.

Вот он замер, позволяя мне действовать. Не раздумывая ни секунды, я обнял его за спину и притянул к груди, желая ощутить чужой трепет кожей… если бы не эти тряпки.

Алияс слегка дрожал.

– Тебе холодно? – помимо воли оторвался я от сладких, пусть и таких неприступных губ.

– Нет, – тихо отозвался эльф.

Взгляда он не поднимал, скрывая глаза под пушистыми ресницами. Чтобы прижать Алияса ближе, я пересадил его к себе на бедро, и пока что он не делал попыток улизнуть от моих ласк… и мне это нравилось.

Я провел рукой вдоль его позвоночника, и с припухших покрасневших губ сорвался вздох. От него божественно пахло. Кажется, только сейчас я понял, что мой голод относился не только к желудку, но и другим потребностям.

Склонясь, я поцеловал его плечо. Затем еще раз.

Алияс глубоко дышал и легонько скользил подушечками пальцев по покрытой чешуей ключице.

– Пойдем наверх, – предложил я, понимая, что хочу сделать его первый раз как можно более приятным, ведь то, что мы относимся к разным видам, создаст некоторые сложности – эльфу будет нелегко принять дракона.

– Я не уверен, – еле слышно прошептал он, скрывая лицо на моем плече.

– Клянусь, что не обижу тебя. – Дракон внутри согласно захрипел.

– Ты мой ученик и мы не должны… ты хотя бы совершеннолетний?

Я сцепил зубы, чтобы не рассмеяться и не обидеть эльфа. Справившись с приступом смеха, я ответил:

– Совершеннолетний. Ни о чем не думай. Эта ночь наша и я хочу провести ее с тобой. – Я был предельно честен и, должно быть, эльф это услышал.

– Я не против, – пробубнил он в сторону спустя пару минут, пока я продолжал оставлять горячие поцелуи в основании его тонкой шеи. – Только никаких полуформ.

– Договорились. Хотя тебе бы понравилось, – не сдержался я.

Алияс, наконец, поднял взгляд и грозно сверкнул своими голубыми глазами. Выглядело уморительно, но мне хватило ума удержать серьезное выражение лица.

– Шучу. Идем, – поторопил я, пока моя прелесть не передумала.

Мы поднялись наверх.

– Дай мне минуту, – попросил Алияс и скрылся в умывальне.

Я вошел в хорошо знакомую спальню и сдернул покрывало на пол, за ним полетели и подушки – нам ничего не должно мешать. Скинул с себя плащ, жилет, рубаху и штаны, и стал у стены за дверью, поджидая свой лакомый кусочек.

Прождав несколько минут в одиночестве, я приготовился уже идти на поиски беглеца, но в коридоре скрипнула половица и я застыл.

Алияс, осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, заглядывал в комнату. На нем было… платье! Уверен, что детеныш назовет это ночной рубахой или еще чем, но по мне белое свободное одеяние до колен и с рукавами выглядело вполне однозначно.

Я неслышно зашел ему за спину и обнял.

– Не пугай меня.

– И в мыслях не было, – прижимая его спиной к себе, прошептал я в острое прозрачно-розовое ушко. Оно дрогнуло, а у меня кровь забурлила сильнее. Особенно, когда я понял что ощущаю стояком крепкие, прикрытые только тонкой преградой ткани ягодицы.

Во рту пересохло.

Взглядом голубых глаз

Дракон прижимался ко мне сзади, пока в груди заходилось сердце.

Не знаю, что толкнуло меня на опрометчивый поступок. Может долгое воздержание, что давило на потребности тела. Или, может, тот факт, что я нашел силы признаться себе в том, что как бы не выводил меня из себя дракон, к нему тянуло.

Я хотел его.

С той ночи, как увидел дракона обнаженным, в той пугающей полуформе, я перестал спать спокойно. Мне снились смущающие сны, заставляющие просыпаться среди ночи и ворочаться на влажной простыне, терзаясь постыдными мыслями. Я смущался своих желаний, но и хотел выйти им навстречу. Я видел огонь на поляне, наблюдая из темного леса, и сам горел нетерпением ступить в круг света, чтобы погреться, ощутить томительный жар.

Хотя бы раз.

Я не сомневался, что горько об этом пожалею, и слова матери о том, что это нужно делать с любимым человеком еще не раз нагонят меня в сокрушительных терзаниях, но я решил сожалеть о том, что сделаю, чем о том, что так и не решился.

В Тихом Омуте я знал всех и ни к кому не испытывал чувств, что уж говорить о влечении. Шанса встретить единственного у меня почти не оставалось – я навеки заперт в маленьком городишке. Так почему бы не попробовать запретный плод с тем, к кому я испытывал позорную, но искреннюю, страсть? С тем, кто никогда не посмотрит на меня всерьез, а значит, и мне будет проще забыть. С тем, кто не является частью нашего мира. С тем, кто скоро поймет всю тоску маленького захолустья и сбежит не оглядываясь.

Он прав – у нас есть только эта ночь, и я не собираюсь упустить ее. Пусть я потерял свою наполненную вымышленными приключениями сказку, но я возьму хотя бы горечь разочарований, иногда сопутствующую новому открытию, и наполню ею свою пустую жизнь.

Крупные ладони перехватили меня поперек, коснулись живота, груди. Сквозь легкий газ ткани я ощущал грубую кожу, но прикосновения были осторожными… нежными.

Склонившись, Шайс лизнул мою шею, оставляя мокрый след от основания до уха. Влажный горячий язык заставил выступить на загривке мурашки.

Я снова дрожал.

– Не бойся меня, – повторил дракон, и не дав мне ответить, перехватил под колени и поднял на руки, словно пушинку.

Щеки пекло, чуть прижатые вниз уши пылали. Я уставился на белый подол рубахи, не решаясь заглянуть Шайсу в лицо. Что я там увижу?

Дракон опустил меня на ложе и я подтянул ноги, стараясь спрятать оголенные конечности. Кровать прогнулась под чужим весом, Шайс лег рядом, переворачивая меня на спину.

Я старательно отворачивал лицо, чтобы только не видеть его глаз. Презрение или насмешка уничтожат очарование нарушаемых нами правил.

Его рука тем временем легла мне на живот и огладила. Он не торопился, и я смог спокойнее выдохнуть.

– Ты красивый, – прохрипел Шайс и, наконец поймав мой взгляд в плен, прикусил нижнюю губу.

Я не успел осознать, что происходит, а он уже просунул свой длинный язык в мой рот. Решив отрезать все пути к отступлению для самого себя, я ответил на поцелуй – мой второй поцелуй – как умел, позволяя дракону протолкнуться глубже в горло, вылизать себя, изнутри и снаружи. Только сейчас я заметил, что самый кончик его языка расходится надвое, как у змеи.

Чудище жадно покусывало мои губы, тут же зализывая нанесенный ущерб. Я позволял ему все это и чувствовал, как сердце заходится в упоительно-сладком вожделении от ощущения чужой подавляющей власти.

Все чувства обострились, я словно развернул крылья, ловя порывы свободы и вседозволенности. Чужие руки забрались под рубашку, оглаживая мое бедро с внутренней стороны и заставляя упиваться наслаждением от шершавых прикосновений на коже. Запах возбужденного дракона ударил в голову сильнее, чем бутылка клюквенной, лишил реальности.

Я почувствовал, как выгибаюсь помимо воли, как подчиняюсь своим желаниям и безмолвным требованиям того, кто собирался подчинить мое тело своей воле. Кажется, я не удержал возглас удовольствия, вырвавшийся в рот дракона, когда уверенные и сильные пальцы огладили колом стоящее естество.

О духи, как приятно…

Треск рубахи скользнул по краю сознания незначительной мелочью, и следующее, что я ощутил, это чужой язык, выскользнувший из моего рта. Дракон облизал подбородок, прошелся ниже. Затвердевшие соски пустили молнию, как только раздвоенный язык скользнул по оголенной плоти.

Я бился в силках предвкушения неведомого и одновременно сгорал в пепле только что взорвавшихся вселенных. Шайс скользнул в мой пупок, оставляя тяжелые лапы на бедрах и не давая пошевелиться. Змеиный язык прошелся по стволу, заставив глухо вскрикнуть и бессильно развести колени шире.

– Не надо, – забился я раненой птицей под обжигающими ласками. Слишком откровенно, слишком остро. Сердце было готово вырваться из груди.

– Не могу больше, – просипел дракон и одним сильным рывком перевернул меня на живот, ставя на четвереньки. – Не шевелись, – шептал он почти угрожающе.

Я не успел осознать, чего он от меня хочет, а его язык прочертил влажную полосу промеж ягодиц. Задохнувшись, я рванулся, но острые когти впились в бедра, останавливая. Язык снова потерся о промежность и щеки вспыхнули так ярко, что закружилась голова.

Желание, чтобы все прекратилось было таким же сильным, как и то, что требовало продолжения. Я хотел всего этого так отчаянно, что не понимал, что творится вокруг.

Кончик языка приласкал звездочку и, уперевшись, толкнулся внутрь, преодолевая сопротивление.

Легкий дискомфорт не остудил пылающее тело. Дыхание прерывалось, застревая в груди. Язык оглаживал изнутри и проникал глубже. Хотелось чего-то еще, того, что убьёт меня и вознесет на седьмое небо одновременно.

Пот стекал по желобку на спине, волосы растрепались, я упал на локти, выпятив ягодицы и позволяя языку скользнуть в самое нутро. Чужие пальцы коснулись небольшого мешочка, оттянув кожу.

Я стонал. Я точно стонал в голос, забывая о приличиях.

– Потерпи, золотце, – не своим голосом прошептал Шайс, и я почувствовал, как что-то твердое уперлось туда, где только что хозяйничал язык.

А потом ощутил разрывающую боль. Горячая, режущая, она выталкивала за границы сознания. Я кричал и бился, но чудище не отпускало, насаживая меня до основания, рыча и впиваясь в мою кожу.

В какой момент я почувствовал, что там, в сердцевине опаляющей муки, прячется томительное чувство, что жгло еще недавно… не знаю… Пытка продолжалась, меня разрывали на части, крепко прижимали к груди и продолжали врываться в истерзанные внутренности.

Ослепительная вспышка света стерла весь мир единым махом, оставляя свет зарницы и упоительную наполненность. Низ живота сжало изнутри. Кто-то взревел, врываясь в мою эйфорию, внутренности обожгло огнем. В загривок вонзились клыки, сорвав отчаянный вопль с истерзанных губ.

Мир померк.

====== Глава 24 Пара?!! ======

Взгляд желтых глаз

Уже около часа я рассматривал дело своих рук. Темнеющие пятна, расплывающиеся на жемчужной коже, многочисленные царапины на спине, плечах, изящных крыльях лопаток. Ниже смотреть было страшнее: багровые отпечатки моей хватки и покрытые бордовой корочкой проколы от когтей.

Вчера я обтер мокрым полотенцем тщедушное тельце и, видя, во что я превратил его задний проход… Как он вообще жив остался?!

Наложив несколько заживляющих заклинаний, я привел эльфа в относительный порядок, сейчас же работал над более мелкими повреждениями, легонько вливая собственную силу через образовавшийся канал единения. Синяки таяли, но все же придется подождать пару дней прежде, чем все следы моего насилия исчезнут полностью.

Никогда не думал, что настолько плохо контролирую дракона. И просто бы не поверил, если бы кто-то сказал, что пара настолько сводит с ума, рождая в душе неконтролируемые животные инстинкты.

Перебирая пепельно-снежные волосы, я рассматривал метку, появившуюся на месте укуса, чуть повыше основания шеи, и не мог налюбоваться на собственный знак на моем новом имуществе.

Алиясу очень шло.

Метка претерпела некоторые изменения, должно быть, повлияла кровь эльфа, чуждая драконьей. Узор смотрелся тоньше, замысловатей, изысканней, но это был мой знак, как следующего главы рода.

Больше не позволю дракону вытворять такое. Это был первый и единственный раз, когда моя пара пострадала из-за меня.

Эльф зашевелился.

Взгляд голубых глаз

Паря вдалеке, среди молочно-сизой пены, укутавшей тело и не дававшей повернуться, я ощущал чужое присутствие, лежа на животе. Меня касались, гладили по спине, волосам. Спокойствие и нега разливались внутри, заполняя душу до краев, даря силы.

Первые лучи восходящего солнца заглянули в окно и раскрасили мое сонное царство золотым, скользнув теплом по щекам, добравшись до ресниц.