Текст книги "Дракон. Тихий омут"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Оборотень молчал, то ли ожидая что я скажу, то ли вовсе размышляя о своем, не замечая меня перед собой.

– Я… я бы хотел поговорить с вами. – Горло тут же пересохло.

– Слушаю, – по-деловому отозвался он.

– Через три недели, – я подступил ближе, заставляя себя смотреть в совершенное лицо, будто высеченное из камня. Щеки вспыхнули огнем, – у меня будет течка. – Все же я не выдержал и уронил взгляд, сцепив руки позади себя, продолжив совсем шепотом. – Вы бы не согласились провести ее со мной?

Верн долго молчал. Я ощущал его взгляд на себе так же остро, как и сейчас на спине.

– Джайс, – начал он. Дальше он мог не продолжать, я уже все прекрасно понял, – ты еще совсем малыш. И я никого себе не ищу.

– Мне уже почти шестнадцать, – напомнил я о своем возрасте. Для оборотней не было ничего зазорного начинать взрослую жизнь даже немного раньше. – И я не предлагаю вам обязательства. Просто мне бы хотелось быть с вами…

От отчаянной храбрости кружилась голова.

– Я слишком стар для тебя. Выбери волчонка помоложе.

– Кроме вас, мне никто не нужен, – я смело заглянул в его глаза. Пусть видит, что я абсолютно серьезен.

– Джайс, – выдохнул он, откидываясь на спинку стула и закрывая ее широкой спиной, – ты еще слишком молод и тебе кажется, будто…

Внезапно в комнате возник следователь из столицы и спас меня от вынимающей душу экзекуции. Я и так понял, что он все равно собирается мне отказать, потому поспешил исчезнуть, плотно прикрывая за собой дверь.

Мы больше не возвращались к этому разговору, делая вид, что его попросту не было.

Растаяли снега, растаяла и моя неловкость за тот случай. Зато появился новый план.

Пусть он отказал мне, пусть считает всего лишь ребенком, но я не собирался сдаваться так просто. Вспомнив о бое за вожака, я решил, что в этом году приму участие.

Несмотря на то, что втайне от всех я готовился с непреложным усердием, этого было все рано недостаточно, чтобы восполнить недостаток массы, роста и силы. Но я решил, что буду биться до последнего. Кто знает, может Звездный волк сжалится, и мне повезет. Мечтать о том, что мой первый раз может быть с Верном, было мучительно радостно…

Задумавшись о своем, я не заметил камень, подвернувшийся под ногу, и, конечно, споткнулся. Мой лоб спас альфа, подхвативший за шкирку сзади.

– Смотри под ноги, – наставительно отозвался он, ставя меня на землю. Я сдул рыжую челку с лица и, раздосадованный, отвернулся, чтобы продолжить путь. Вдали виднелись ровные ряды срубов и зеленеющие верхушки плодовых деревьев.

«Ты все равно будешь моим, – думал я про себя. – Даже если это случится всего лишь раз.»

Комментарий к Спешл Часть 1 Альфа в самом соку (омегаверс) Похож на Джайса – https://www.pinterest.com/pin/305470787202653192/

Так мог бы выглядеть Верн – https://www.pinterest.com/pin/305470787202652670/

====== Спешл Часть 2 Альфа в самом соку (омегаверс) ======

Близилась полночь, а значит, и время боя неумолимо подбиралось к лапам. Я медлил покинуть дом, боясь наконец оказаться на поляне, где наверняка уже собралось большинство оборотней.

Сидя в темном углу на шкурах, я смотрел в небо сквозь раскрытое окно. Тихая, безветренная ночь мерцала тополиными пушинками звезд, щедро рассыпанных молочной рекой по небосводу. Прямо на меня взирала огромная луна, давно ведающая о том, что я задумал. Будучи надежной хранительницей тайн, она не выдала меня ни единой живой душе, и теперь с любопытством рассматривала меня свысока, нашептывая, что час близок и мне стоит поторопиться.

Мне и самому приходилось отказываться от волчьей ипостаси, в страхе, что Верн узнает о моих планах раньше времени, оказавшись в этот же момент в волчьей шкуре. Будучи альфа-вожаком, он легко читал в сознании подопечных, но только четвероногих.

Тело сковывало томительное напряжение. Мне было страшно, и, в то же время, я хотел скорее заявить всем и каждому, что Верн мне симпатичен. Если он думает, что я несерьезен и это всего лишь блажь, вызванная его высоким статусом, то сегодня я докажу ему силу моих намерений.

Я поднялся, чувствуя, как от долгого сидения гудят затекшие конечности. Размяться я успел около часа назад, не изводя тело тяжелыми нагрузками – силы мне еще пригодятся. Сделать это было несложно – мои опекуны уже давно влились во всеобщее веселье, оставив меня в покое. Они не знали, что сегодня я собираюсь к ним присоединиться. Обычно я пропускал праздники, стесняясь собратьев. Слишком открыто они выражали собственные чувства…

«Пора», – кивнул я заговорщице и вышел из дома.

Легкая прохлада приятно остужала кожу, горевшую от волнения. Вдали, куда я направлялся по темной пустынной улочке, висело яркое зарево, сложенное десятками высоких кострищ. Они разжигались по кругу поляны, создавая легкий полумрак и согревая полуобнажённые тела свободных оборотней.

Именно поэтому сейчас из одежды на мне осталась лишь набедренная повязка. От этого я чувствовал себя совсем неуютно. Ладони вспотели. Щекочущий трепет скользил по оголенной спине, поднимая дыбом каждый волосок. Соски затвердели.

«Как вообще в таком виде я должен появиться перед всеми?»

Хотелось завыть и трусливо броситься домой, но я только крепче сжал кулаки и быстрее зашагал вперед, держа перед глазами бивший пламенем свет.

– Наконец-то, Джайс, ты решился! – с налета приобнял меня Вагрус, утыкаясь носом в затылок. Он глубоко потянул воздух, обнюхивая меня. Мы соприкоснулись кожей.

– Отстань! – огрызнулся я, оттолкнув нахала обеими руками.

– Эй, парень, потише! Чего ты взбеленился? Отдыхаем же все, – он, словно невзначай, шагнул ближе, снова сокращая между нами расстояние.

Этот оборотень был одним из тех, кто предлагал провести течку вместе.

– Держи руки при себе, – сквозь зубы прорычал я, сверля волчару предупреждающим взглядом.

– Что ж, ты прав, Рыжик. Для начала я должен показать тебе, чего стою, – потянул он меня за выбившуюся из-за уха прядь, намекая на схватки оборотней за свободных омег.

По нашим обычаям, альфы стаи, ищущие пару, выказывали внимание к заинтересовавшему их омеге накануне, а после боя за вожака все претенденты на лапу желанной добычи вступали в схватку, выясняя, кому достанется приглянувшийся волк. Победитель уводил омегу к себе в дом ровно на одну луну.

– Я буду биться за тебя, – пылая азартом, заявил Варгус, снова подходя вплотную и заставляя меня отступить.

Спиной я почувствовал, как прильнул к другому разгоряченному телу.

– Пожалуй, я тоже поборюсь, – низко прошипел Олькрун, кладя руки на мои плечи и сдерживая мой порыв вырваться.

В раздражении я изо всех сил наступил агрессору на ногу. Тот взвыл негромко, выпустив меня на волю.

– Кусаешься? – сверкнул он угрожающе глазами. – Ничего, я научу тебя уму-разуму за целую луну.

– Ты еще не выиграл схватку, – напомнил Варгус о своем присутствии. Наличие конкурента его только раззадорило.

– Дело времени. За такое гладенькое тело и милую мордашку я с легкостью с тобой разделаюсь.

Была бы их воля, они сцепились бы прямо сейчас.

– Держите себя в руках! – осадил их Нурсмин, мой альфа-опекун. – Скоро начнется бой, а потом вы сможете попортить друг другу шкуры. Вы же не какие-то псы, чтобы показывать зубы среди отдыхающих!

Пока мы пробирались через толпу, собравшуюся на поляне, к паре моих «ухажёров» добавились еще двое. Псы их раздери! Я намеренно задержался, как мог, надеясь, что к моменту моего появления все альфы уже определятся с целью.

Но вот, сквозь редкие просветы впереди я краем глаза уловил знакомый облик. Еще пара десятков шагов, и я замер у самой кромки круга, где уже через несколько секунд заявлю о своем желании провести ночь с альфой.

Верн возлежал на пушистой черной шкуре цербера. Прикрытый лишь набедренной повязкой, он расслабленно опирался на локоть, поддерживая голову и лениво наблюдая за собратьями. Едва различимые паутинки серебра тянулись от висков, вплетаясь в густую пену темно-каштановых кудрей, спадавших до плеч. Оголенный торс поражал мощью и ладностью, бесстыдно выставляя напоказ каждую мышцу, каждую прожилку и желобок. Темные соски вызывающе выделялись на загорелой коже.

Я почувствовал, что близок к обмороку. В этот момент Верн перехватил мой голодный взгляд.

Сейчас, в полумраке, когда все были увлечены друг другом, я не желал отводить или прятать глаз. Я смотрел на него прямо, наблюдая, как задержавшись на моем лице, он скользнул ниже, изучая, рассматривая. Тело горело, словно он проделывал это руками. Не смея шелохнуться, я позволил ему разглядеть все, что он хотел. Вдруг он вернулся к моему лицу – глаза сузились, губы чуть заметно искривились – и он отвернулся в сторону.

Пропасть разверзлась перед моими ногами.

Почему?!

Толпа тем временем окончательно стихла, завидев как вперед вышел бета вожака, Тривал.

– Тише! – прикрикнул он на молодняк, впервые оказавшийся на Второй луне. – Есть ли желающие поспорить за вожака? – не став ходить вокруг да около, произнес он ритуальную фразу. – Выйдите в круг.

Первым из толпы шагнул высокий омега, Нурис.

– Я желаю быть покрытым вожаком! – громко произнес он и без стеснения уставился на Верна.

Сердце понеслось вскачь. Нурис уже выигрывал бой в прошлом году, но, видимо, решил повторно попытать счастье. Он был опасным противником, и, как видно, настойчивым. Я помню, как жестоко он поступил с пегим омежкой, прикусив тому лапу до хруста костей.

Произнося надлежащую фразу, вперед выступило еще несколько омег. Двое постарше меня, а один, должно быть, подросток, едва перешагнувший весну совершеннолетия. Но даже он был выше на полголовы и шире в плечах.

– Кто-нибудь еще желает поспорить за вожака? – поторопил Тривал, не желая дразнить оборотней, которым не терпелось сцепиться за понравившихся омег.

– Я желаю быть покрытым вожаком, – от трепета голос едва звучал.

Толпа чуть стихла, показывая, что мой голос был услышан. За мной тут же раздалось недовольное рычание. Моим несостоявшимся партнерам придется выбрать другого омегу, чтобы поточить зубы.

Взглянуть на Верна не хватало смелости, поэтому я впился взглядом в коренастого бету. Тот кивнул, давая позволение, и, полный решимости, я шагнул в круг.

Дальше все происходило будто не со мной. Тривал заставил нас тянуть жребий, чтобы определить, кто из пятерых не будет участвовать в первых схватках. Повезло смуглому омеге с толстой косицей. Он отошел в сторону, наблюдая, как бета делит нас на две пары. Меня поставили с молодым парнишкой, а Нурису достался сбитый омега с родинкой на плече.

Наши пары сцепились одновременно.

Перекинувшись в волчью ипостась, я набросился на средних размеров пестрого волчонка, не давая тому сориентироваться. Я надеялся на отсутствие у парня опыта и потому эффект неожиданности сыграл мне на лапу.

Парнишка отскочил в сторону, но я не дал ему опомниться. Напрыгнув сбоку, я сделал попытку ухватить его за загривок. Он дернулся, затрусив головой, а я, воспользовавшись чужим замешательством, просто сбил его с ног, ударив изо всех сил передними лапами. Парень покатился, подняв в воздух облако пыли.

Позволить ему встать значило упустить шанс! А ведь победа так близко!

Я набросился на лежащего сверху и, растопырив лапы, не дал вырваться из ловушки, старательно отыскивая брешь в его отчаянных метаниях. Инстинкты обострились до предала, я видел каждый поворот острой морды, каждый взгляд огромных черных глаз, слышал сдавленный храп глубоко в горле.

Вот оно!

Уловив момент, я пригнул голову к шее и рванул открытую пасть вперед. Зубы поймали чужую шею. Волчонок мгновенно затих.

Шли секунды, я держал его крепко, но не пережимал челюсть, ощущая, как жилы бьются в моем рту, как кровь бежит по чужим венам, как судорожно нахлестывает заплутавший вдох…

– Победа! – донесся над ухом голос беты, и спустя пару ударов сердца я отпустил поверженного противника.

Все еще находясь не в себе, я позволил отвести себя за руку в сторону. Мой волк, разгоряченный схваткой, требовал окропить зубы чужой кровью. Нет, я не хотел чужой смерти, просто вырвавшиеся на поверхность инстинкты нашептывали свою волю.

Передо мной и Нурисом возник прежний холщовый мешок, из которого мы снова тянули камни. Теперь в нем находилась только пара: черный значил участие в следующем поединке с наблюдавшим за нами оборотнем, белый дарил временную передышку.

Я замешкался. Мой взгляд сам наткнулся на Верна. Вожак сосредоточенно всматривался в мое лицо и по обыкновению хмурил брови. О чем он думал, я не знал.

– Джайс, – вернул меня на землю бета, и я сунул руку в мешок. Еще миг, и на моей раскрытой ладони оказался белый камень. Я облегченно выдохнул.

– Повезло, – хмыкнул Нурис, одарив меня пренебрежительным взглядом светлых глаз. Вряд ли он видел во мне достойного противника.

Отойдя в сторону, я стал наблюдать за поединком Нуриса и Хэллина, оборотня с темно-русой косой и постным лицом.

Они замерли друг напротив друга, перекидываясь в волчью ипостась. Еще мгновенье, и перед нами застыл высокий поджарый волк, с аккуратной головой и длинным хвостом. Рядом возник зверь с более темным окрасом длинной шерсти. В остальном они были похожи.

Омеги столкнулись с не меньшим рвением, нежели альфы. Атакуя друг друга, они клацали зубами, норовя закусить кожу, впиться в бок, достать уязвимую шею. Преимущество находилось на стороне Нуриса, он вертелся как заведенный, ускользая от противника снова и снова, выматывая более тяжелого на подъем волка, играя с ним.

Вот Хэллин задышал тяжелее, вывалив язык и промахиваясь все больше. Светлый волк тоже заметил усталость и, улучив момент, повалил темного наземь. Прибитый сверху, тот отбивался тяжелыми лапами, но хитрый омега подставлял мощные грудные мышцы, надежно прикрытые мехом, раз за разом избегая серьезных ранений. Неожиданно рыкнув, он раскрыл пасть и тяпнул Хеллина за нос. Тот взвыл, притянул лапы к туловищу и прижал уши, не желая продолжать бой.

– Победа! – огласил бета, и Нурис вернулся в человеческую ипостась.

Победитель не подал руку побежденному и даже не обернулся назад, продефилировав без повязки до ближайшего кувшина с водой, располагавшегося у ног Верна. Вожак внимательно наблюдал за ним, но со стороны я не мог рассмотреть лица. Зато прекрасно видел, как точеная фигура наклонила глиняный сосуд ближе ко рту и припала губами.

Вода текла по лоснящемуся от пота подбородку, вниз по груди на пояс, стекала в промежность, моча легкие золотистые завитки, обрамлявшие небольшое ровное естество.

В толпе призывно заурчали, а затем и взвыли.

Нурис был красив. Один из самых желанных свободных омег, оставшихся в стае. Его поклонники не уставали тереться под его окном и предлагать все, чего бы он не захотел. Но, видимо, он точно знал, чего хотел. А вернее, кого.

Он не отрывал от Верна призывный взгляд из-под полуприкрытых ресниц. Огонь, бившийся в танце повсюду, окружал темное изваяние желто-оранжевым ореолом, вспыхивая в глазах омеги.

Нурис не спеша облизнулся, собирая влагу с губ.

– Пора, – объявил Тривал, переживавший, что оборотни скоро совсем лишатся рассудка, устроив драку и вакханалию.

Я двинулся в круг, так и не увидев лица Верна. Но так будет лучше. Увидеть непонятно откуда взявшийся холод мне совсем не хотелось перед тяжелым боем. Что еще хуже, я мог узнать свербящую похоть в дорогом мне взгляде, желание овладеть другим телом. Не моим.

Мы перекинулись одновременно.

Светлые, с темной радужкой глаза впились в меня, гипнотизируя. Хвост Нуриса слегка подрагивал, выказывая крайнюю степень напряжения. Он чуть дернулся, и меня снесло в сторону на шаг. Однако нападать Нурис не торопился, решив проверить мою реакцию, и я выдал себя с головой. Скорость и изворотливость были единственными моими преимуществами. Так что здесь мы с ним будем на равных.

Плавно переставляя лапы, он двинулся по кругу, обходя меня стороной. Я последовал его примеру, держась параллельно и не приближаясь. Он выжидал. Я тоже.

Нападать первым я не видел смысла. Врасплох мне его не застать. Если же он втянет меня в затяжной вялотекущий бой, роль атакующего быстрее высосет из меня энергию, и он увидит все, на что я способен. Если же нападет он, я смогу оценить степень опасности лучше и, возможно, найти уязвимые точки. Однако я рискую не справиться и подставить горло раньше, чем соображу, как одолеть его.

Размышлять более мне не позволили. Нурис ускорился, пытаясь поймать меня зубами за хвост.

Спугнув, он заставил развернуться к себе мордой. Мы накидывались поочередно, стараясь продавить защиту, но не растрачивая силы понапрасну. Продолжая опасный танец, скользивший на острие ножа, мне случайно удалось вырвать клок меха из ухоженной шкуры. Нурис огрызнулся, свирепея, и тут же накинулся, стремясь придавить меня к земле.

Я чувствовал, что игра его раздражает. Ведь я был младше и гораздо меньше по размерам, а ему приходилось тратить на меня время. Наваливаясь раз за разом, он бил передними лапами в грудь, бока, голову. Он не закрывал пасть, выжидая момента использовать острые клыки на моей шкуре.

Уворачиваясь от нападений, я будто выскальзывал из-под прямых атак, уклонялся и выкручивался в последний миг, тоже стараясь тяпнуть за хвост или лапу.

Напряжение между нами росло. Нурис злился сильнее, рыча все кровожаднее.

Эмоции подводили его – волку никак не удавалось справиться с собственным раздражением. Он раскрылся справа слишком сильно и я, не теряя возможности, накинулся, стремясь ухватить его за холку.

От боли оборотень взвыл и отчаянно рванулся, оставляя в моей пасти новый клочок меха. Я на миг растерялся, припав на передние лапы. Чужая челюсть сомкнулась на моей голове, прямо на левом ухе. Зубы прокусили тонкий покров, врезавшись в кость.

Я заскулил и попытался вырваться из захвата.

Плотно сомкнув глаза, я продолжал трусить головой, стараясь уйти от зубов, пока давление челюстей все нарастало. Я мог бы остановиться и признать поражение. Но в меня словно вселился безумный омега-волк, желающий получить своё любой ценой.

Вокруг раздавался вой, но я отчаянно продолжал сопротивляться, чувствуя запах горячей крови, стекавшей вдоль морды. Еще один рывок.

Еще больнее прошила молния затуманенный пылом схватки мозг. Запах соли и ржавчины становился удушающим.

В ушах стоял злобный хрип, словно Нурис не желал делиться добычей. Меня прибило к земле, я повалился с лап, больше не в состоянии держаться ровно и продолжал отчаянно биться в пыли.

Рывок.

Еще один.

Адская боль прошивает все тело, дыхание сперто, кровь залила нос.

Я проиграл Верна.

====== Спешл Часть 3 Альфа в самом соку (омегаверс) ======

Когда я очнулся, сквозь настежь распахнутое окно бил дневной свет. В единственный приоткрывшийся глаз ударило с такой силой, будто меня оставили у реки посреди июльского пекла. Удивительно, но и жар был не менее убедительным поводом увериться в странной догадке. С меня буквально стекало градом. Шкура подо мной совсем промокла, хотелось отползти куда-нибудь на сухое.

Но прежде всего следовало подняться.

При первой попытке привстать, опершись на локти, я почувствовал слабость и головокружение. Тело словно ватное, ноги и вовсе бесполезные костыли. Голова раскалывается от боли. Я завалился обратно, стараясь отдышаться и желая, чтобы боль и тошнота прекратились.

Через несколько минут мне действительно полегчало.

Пока я приходил в себя, мне не повезло припомнить последние события: Вторую луну, шикарного Верна на шкурах, Нуриса, соблазнительно выгибающегося под всеобщие вздохи и вой, схватку, запах крови и… собственный проигрыш.

Больше подниматься не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Я был готов пролежать в углу на мокрых от пота шкурах оставшуюся жизнь или… поскорее сдохнуть.

– Проснулся? – в комнату заглянул Мирус, омега моей новой семьи. – А мы уже заволновались. Второй день спишь.

Он принес мне воды и, опустившись на колени, помог поднять голову. Сделав с усилием три глотка, я откинулся на постилку.

– Что со мной?

– Нурис перестарался, – недовольно отозвался он, убрав с моего лба волосы. – Вцепился в тебя как бешеный пес. Насилу оттащили.

– Зачем повязки?

Пауза длилась немного дольше, чем следовало.

– Ухо тебе отгрыз, – наконец шумно выдохнул пожилой омега. Одним глазом я смотрел на его печальное лицо, изъеденное множеством мелких морщинок.

– Очень страшно?

– Нет! Нет, что ты. Просто заживать долго будет. Ну и волосы тебе по-другому зачешем. Отрастёт немножко, и совсем незаметно будет. Нурис просто идиот. Вожак его сурово наказал – двадцать плетей.

Всплеск неожиданно угас и Мирус затих.

– А…, а Верн выполнил, что должен?

Ранее я бы засмущался задавать такой вопрос, но витавший запах беды, цепляющей кончики когтей, придавало смелости. К тому же, Мирус прекрасно знал о том, что я неровно дышу к вожаку, так что таиться не было нужды. Хотя после моего выхода в круг это поняли все.

Мирус поджал губы и осуждающе на меня посмотрел:

– Да пусть катится этот Верн ко всем псам. И чего ты в нем нашел? Ну альфа, ну вожак… вокруг полно достойных волков, и ты вниманием не обделен… – он споткнулся, его взгляд забегал.

– Значит, все-таки страшно, – правильно понял я его молчание. Видимо, настойчивого внимания мне больше ожидать не придется. – Так он сделал, что должен был?

Мне во что бы то не стало, нужно услышать ответ, даже если я в нем нисколько не сомневался.

– Да, – сухо отозвался Мирус, взял чашу и вышел.

Ночью, дождавшись, когда все уснут, я сполз со смененных шкур и медленно, стараясь не издавать шороха, прокрался в сени. Заранее стащив из кухоньки огарок свечи, поджег ее от уголька, раздобытого в тлеющем очаге и, добравшись до небольшого овального зеркала, замер.

Опустив огонек на пол, я присел и принялся осторожно разматывать повязки. На это ушло некоторое время. Сидя на студёном полу, я откладывал их в сторону одну за одной, пока наконец не добрался до тех, что прикрывали рану. Судя по ощущениям – меня будто припалили раскаленной кочергой, – рана была не маленькая.

Отодрав присохшую материю и поморщившись, я почувствовал, как на лбу выступил пот, то ли от томившей меня лихорадки, то ли от нехорошего предчувствия.

Крепче сжав свечу, я поднялся и заглянул в зеркало.

По левой щеке тянулись две глубокие рытвины, почти доходящие до рта. Еще одна борозда раскрошила бровь, едва не затронув глаз. Сейчас я почти ничего им не видел из-за внушительного отека. Но когда я повернулся боком, мне пришлось задышать глубже и попытаться сдержать вмиг подступившие слезы.

Уха не было, лишь огромная, размером с ладонь, запёкшаяся пробка крови, закрывавшая то место, где раньше находилось небольшое симпатичное ушко, торчащее сквозь лохматившуюся шапку волос. Сами волосы в этом месте были неосторожно срезаны. Должно быть, знахарь постарался.

Итог вполне однозначный – я стал уродом.

Хваленая регенерация, свойственная нашему виду, безусловно справится с ущербом. Раны на щеке и лбу зарастут довольно быстро. Думаю, и слух вернётся через пару лун, но природному исцелению недоступно понимания красоты. Я снова буду цел и дееспособен. Вот только рваные шрамы от зубов навсегда украсят мое лицо, а вместо уха, наверное, останется одна дырка.

Я все же не удержался и всхлипнул тихонечко, снова усаживаясь на пол. Сил не осталось. Откинувшись на запертые двери, я беззвучно заплакал, позволив слезам беспрепятственно стекать вниз.

Моим мечтам о Верне, да и вообще об альфе, не суждено было осуществиться. Разве я этого не знал? Пусть я и не ожидал такого поворота, но исход оставался все тем же, разве что став немного беспросветней и гаже. Теперь ни о каких воздыхателях и речи не шло. Все, на что я мог рассчитывать, это случайный секс на чью-то пьяную голову или ярлык уродливого девственника до конца своих дней.

Лучшему альфе по закону жизни достался прекрасный омега.

Верн наверняка оценил, как яростно Нурис смел со своего пути соперников, ведь он покрыл омегу, как положено, несмотря на то, что какому-то жалкому в своих потугах волчонку оторвали ухо…

Решение пришло неожиданно, и я не видел ни единой причины не поступить так, как просила израненная душа.

Собрав кое-какую одежду, утащив немного вяленого мяса и прошлогодних яблок из погреба, я закинул котомку на плечо, собираясь покинуть окрестности Омута навсегда. Оставалось только бесшумно выбраться наружу.

Снимать огромный крюк с петли, служивший запором, я не стал. Он слишком тяжелый и старый, чтобы отвориться, не издавая противного скрежета. Лучше всего было улизнуть через собственную комнату. Она располагалась прямо на первом этаже, выходя единственным окном в сад.

Так я и поступил. Вернулся к себе и, перекинув ногу, выпал наружу…

– Ой, – испугался я, понимая, что свалился на что-то большое и мягкое.

– Привет, – отозвался голос, от которого так любило заходиться сердце в груди.

Удивленно вытаращившись на Верна, я открыл рот – и тут же вспомнил, что решил не надевать повязку. Никаких воспалений у нас не бывает, потому и нужда в тряпице отпала сама собой.

– Не смотри! – прорычал я ему в лицо, потому что мы так и застыли в кустах разросшейся сирени. Причем я даже не обратил внимания, что бессовестно расселся на чужих бедрах.

Ни одна черточка на его лице не дрогнула.

– Дай посмотрю.

– Ты меня не слышал? – огрызнулся я, перейдя на ты от досады и злости.

Пути отрезаны, так что больше я не собирался слушаться этого вожака. Я твердо решил покинуть стаю навсегда. У него своя жизнь, у меня своей нет, и точка.

Одной рукой он перехватил оба мои запястья и убрал их в сторону, другой наклонил мою голову так, чтобы ему была видна отвратительная рана. Луна сияла высоко, и сегодня не собиралась мне подыгрывать, полностью разоблачая мой страшный секрет. Как я ни рычал и ни вырывался, ничего не помогало.

Носом я уткнулся прямо в чужую грудь, с горечью вдохнув тяжелый мускус с примесью хвои и сильным запахом омеги.

Я затих, впервые находясь так близко к вожаку, и желая навсегда запомнить этот момент, этот аромат, пусть и оскверненный невидимым присутствием другого омеги. Больше я никогда не смогу приблизиться к Верну, зная, что не увижу ничего, кроме отвращения, на мужественном лице.

Тяжелый вздох запустил неизбежность.

– Отпусти. Я уйду, – сдерживая слезы из последних сил, потребовал я, все еще не в силах отпрянуть от сильной груди.

– Куда?

– Туда, откуда пришел. Здесь мне не место.

– Почему? – спокойно спросил меня Верн.

Я впился взглядом в его лицо, не веря, что он спрашивает об этом всерьез.

– Разве не ясно?

– Не совсем, – уперся упрямый волк.

– Не знал, что у оборотней могут быть проблемы со зрением, – не удержался я от грубости, невежливо напомнив, что он только что лично рассматривал причину.

Верн нехорошо нахмурился:

– А у некоторых с головой. Я же сказал тебе найти кого помоложе. Зачем ты выперся в круг? – кипятился он. – Еще молоко на губах не обсохло, а туда же.

От жестоких слов слезы подступили к глазам.

– Больше я не стану раздражать тебя своим присутствием. Отпусти, – я попытался встать, но альфа с легкостью удержал меня на месте.

– Нет. Натворил ты уже дел. Хватит. Полезай обратно.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? – глядел я исподлобья. – Я сказал, что ухожу. Ты мне больше не вожак.

– Говорю, обратно полезай, пока я тебя не отшлепал.

Снова это понукание, будто я ребенок.

– Нет, – рыкнул я в суровое лицо и впился в его пальцы, стараясь оторвать от себя.

– Что за непослушное дитя, – покачал головой Верн… и ловко уложил меня на живот поперек собственных ног.

– Отпусти меня! – шипя и барахтаясь, я не мог кричать громче, боясь, что разбужу названых родителей.

Верн прижал меня рукой, другой стащил штаны, оголяя ягодицы. Смутиться я не успел, сзади прилетел ощутимый шлепок.

Я дернулся, впился когтями в чужое бедро, но Верн словно и не заметил. Звонкие шлепки раздавались в ночной тиши. Не смея пикнуть, я сцепил зубы, пока горячие слезы обиды текли по щекам. Наконец он закончил с наказанием и натянул мои штаны на место.

Вожак позволил мне сесть, но его огромная ручища сжала запястье, не давая отпрянуть.

– Полезай обратно. – Я упрямо замотал головой. – Джайс, лезь в окно и ложись спать.

– Не полезу, – прогундосил я. От слез распух нос.

– Если не полезешь, то я сейчас пойду к Нурису, – кипятился Верн.

– Мне какое дело, – тише откликнулся я, подернув плечом.

– Ну если никакого, то я пошел. – И в подтверждение своих слов, он закопошился, поднимаясь.

– Стой! – вцепился я в его штаны. – А если полезу, не пойдешь?

– Если вернешься домой, не пойду.

Все еще пряча взгляд, я встал и отряхнулся. Как ни в чем не бывало, закинул котомку на плечо и полез назад в дом.

Оказавшись в комнате, я сел на пол. Задницу пекло, на месте оторванного уха неприятно простреливало, сердце саднило от отчаянья. За окном стояла тишина.

– Почему ты не уходишь?

– Не уверен, что ты сдержишь слово, – донеслось снаружи.

– Сдержу. Сегодня.

Оборотень так и не двинулся с места, продолжая нести караул под окном.

– Какая тебе вообще разница, уйду я или останусь?

Снаружи долго молчали. Я уже успел решить, что он и вовсе не собирается отвечать, когда низкий шепчущий бас прошелестел на ветру:

– К несчастью, на старости лет пес дерзнул позариться на мальчишку.

– Ты не старый. – Отозвался я, не сразу сообразив, о чем он говорит.

«Мне послышалось? Наверное, я неправильно его понял. Ведь он не мог… не обо мне же он говорит?»

Развернувшись к окну, я приподнялся, высунул голову наружу и свесил нос. Верн сидел на том же месте, подпирая спиной стену, и подставляя моему взгляду макушку.

– На какого мальчишку?

– На вредного несносного дерзкого мальчишку.

Отчаянное желание завилять хвостом от нервного возбуждения, заставило переминаться на коленях. Спросить хотелось так, что плыло в голове. Но как? Как задать вопрос? Как выглядит он – самый главный вопрос в моей жизни?

– А… – в голове плавилось от перенапряжения. Что спросить, чтобы понять наверняка. – Сколько у него ушей?

Верн тяжело вздохнул, глядя перед собой:

– С недавних пор одно.

Я так сильно вцепился в раму, что от боли свело пальцы. Я боялся вздохнуть, боялся шевельнуться. Вдруг сейчас он посмотрит на меня и скажет, что пошутил, а я…, а я ухо развесил.

– Чего затих? – может, нервничал не только я?

– Не верю.

– Сам не верю.

Мы ненадолго замолчали.

– Можно к тебе?

– Можно.

Я снова полез наружу, осторожно спрыгнув рядом с Верном. И замер в нерешительности.

– Иди сюда, – позвал он и раскрыл руки.

В этот момент мне показалось, что передо мной распахнулись врата в Вечные леса. Захотелось обернуться волчонком и припасть на передние лапы, открыто заглядывая альфе в глаза, к счастью, позора удалось избежать – я вовремя вспомнил, что стою на двух ногах…