Текст книги "Поймай судьбу за хвост! (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

В комнату вернулся Старший.

– Подними как было, – распорядился он, и я, сцепив челюсть, задрал хвост наверх, послушный приказу.

– Болит?

Сухая махровая ткань неприятно оцарапала, заставив поморщиться.

– Я принес еще льда, – пояснил Старший, совершая на моей покрытой пятой точке какие-то манипуляции.

Закончив, он снова улегся рядом.

– Посмотри на меня.

Делать этого не хотелось – самый главный кот в моей жизни предал меня.

– Тагир, – мягко позвал он по имени. Я развернулся с неохотой. – Скажи мне честно, почему ты сказал это?

Зеленые глаза внимательно вглядывались в мое лицо.

– Потому что я знаю, что она… что я прав.

Старший чуть поморщился:

– Ты же обещал мне больше не врать.

– Я готов вернуться обратно в приют, если мои слова окажутся ложью, – ответил я, выдерживая прямой изучающий взгляд.

– Даже так?

Тяжелые тучи прижали нас крепко к кровати, не давая сердцу ускорить ход. Разговор был тягучий, словно почва, размякшая в поле.

– Да. Но теперь это не имеет значения, мне все равно лучше вернуться. Ты поверил ей, а мне нет. Скоро она войдет в твой дом и мне здесь будет не место. Ведь она наверняка ненавидит меня за то, что я сказал.

– Ты мог не говорить.

– И взял бы грех на душу.

Мы ненадолго замолчали, рассматривая друг друга, словно видя впервые.

– Только я решаю, кто и когда войдет в наш дом… и кто его покинет, – Ракеш поднял лапу и коснулся моего уха. – Совсем прозрачное, ты знал? – неожиданно сменил он тему.

– Нет, сфинксов редко рассматривают, – «смущаясь их уродства», добавил я про себя. – Сильно неприятно? – прошептал я едва слышно.

– Необычно. Я такого никогда не видел, – скользнули подушечки по внешней стороне. – Можно? – спросил он разрешения. Не знаю откуда, но я понял что он хочет потрогать меня еще.

Я кивнул.

Его лапа скользнула на складки, ощупывая их мягкость; они подавались словно глина, следуя за чужими прикосновениями. Палец скользнул на нос, рисуя дорожку до самого кончика. Стало щекотно, я машинально облизнулся, задев его палец.

Мы замерли, глядя друг на друга. Между нами словно проскользнуло что-то. Сердце ударилось о грудную клетку, обдав жаром.

Время остановилось для нас двоих.

Старший неожиданно потянулся и, склонившись, лизнул мой подбородок. Протяжно, захватывая всю нижнюю челюсть и нос. Еще миг, и я ответил, задев его длинный коралловый язык своим, лишь мельком.

Ракеш застыл.

Не желая, чтобы время вновь двинуло ход, я оперся на сгибы локтей и, застыв прямо перед ним, осторожно лизнул его щеку, затем еще и еще, видя, что он позволяет. Коснулся языком его носа, ощутив, как тяжело он тянет воздух, его зрачки расширились, а веки чуть опустились. От пристального взгляда и напряжения, исходившего мягкими волнами от бенгала, внизу налилось кровью. Попу защипало, а Ракеш все еще не двинулся, позволяя себя вылизывать.

– Хватит, Тагир, – неожиданно холодно прозвучал голос. – Ты хороший мальчик, но у нас с тобой уговор, кстати, по твоей же просьбе. Я понимаю, что ты приревновал к Ларите, но это не повод лгать. Знай, я не выброшу тебя на улицу, когда в нашем клане появятся другие коты, и для того, чтобы сохранить мое расположение, совсем не требуется… не требуются отчаянные меры, – он хотел сказать «вранье», понял я, окаменев. – Я надеюсь, что мне больше никогда не придется тебя наказывать, но я сделаю это снова, если подобное повторится.

С этими словами он поднялся и вышел.

Мои щеки горели словно от пощечины.

Лучше б ударил.

Уже не за себя котёнок ропщет, усвоив, кто он есть.

Глотая слёзы, Тагир добра желает хозяину младому,

Но только ложь терпеть, превыше его сил, и лесть

Он чувствует, как гадко расползается она по дому.

Невинный сфинкс, в потоках чувств запутался, малыш,

И есть тут от кого, бенгал манит и проявляет нежность

И даже наказание того не изменит. Ракеш, услышь,

Как плачет маленькое сердце, не видно внешне,

Оно внутри томится, трепещет, словно загнанная мышь.

Услышь, Ракеш, его… услышь.

Kananga

========== Глава 17 Чего греха таить. ==========

Ракеш

Как и было условлено, я позвонил Ларите, прося назначить подходящий для нее день для встречи через две недели. Такой долгий срок мог показаться странным, но меня едва ли это заботило. Я попросил ее выделить для нас целые сутки, объяснив, что не желаю чтобы нас потревожили, и это, как и частое повторение ласкающего слова «нас», несомненно, заставило тиффани более благосклонно отнестись к продолжительному ожиданию. Должно быть, она решила, что мне необходима подготовка для судьбоносного свидания, и была в этом абсолютно права.

Летние дни летели наперегонки. Я погружал себя в работу с головой, возвращаясь домой за полночь. На столе или на плите меня ожидал разогретый ужин, сменявшийся поутру горячим завтраком.

За все это время Тагир ни разу не попался мне на глаза. Избегает – пришел я к выводу уже на третий день и убедился в этом в последующие. Теперь он ложился спать, не дожидаясь моего прихода.

Несколько раз я заглядывал в его спальню, желая удостовериться, что все в порядке и хотя бы поздороваться. Котенок лежал, отвернувшись к стене, укрытый одеялом до кончиков мягких ушек – к собственному удивлению, я осознал, что помню, какие нежные эти «лопухи» на ощупь…

Чувство вины все же осело неприятной пленкой внутри, не давая забыть собственного поступка, несмотря на самовнушение, что я всего лишь проявил себя, как Старший, стремясь воспитать непослушного котика…

Хотя на этом список моих «выдающихся» деяний не заканчивался. Зачем я тогда потянулся к Тагиру?

Сложно объяснить то, что произошло между нами тем дождливым днем. Я поддался сиюминутному порыву, вспыхнувшему голым инстинктом кошачьей природы, и тянувшему меня к большеухому несчастью, упавшему на голову по собственной оплошности, – делано сердился я сам на себя, ясно осознавая, что всего лишь сотрясаю воздух, не чувствуя искренних сожалений за собственное решение.

С недавних пор я заметил, что нахожу странное удовольствие в высматривании голубых венок на чужом загривке, изучении взглядом острых ключиц и костлявых плечей, следя за тощим непоседливым хвостиком и тонкими лапками, прытко кружившими по дому. Непривлекательность сфинкса вдруг превратилось в невероятно занимательное зрелище, притягивающее взгляд помимо воли. Эти его прозрачные уши и темные, как омуты, глаза, крошечная пуговка розового носа, так беззастенчиво выделяющаяся на серой коже…

Отчасти поэтому я чаще встречался с Ларитой – тот дурацкий случай с перевернутой мебелью никак не шел из головы, заставляя искоса поглядывать на Тагира.

Решив, что с созерцанием чужой неприглядности надо заканчивать, я торопился набрать номер кошечки, зная, что искусная обольстительница прекрасно избавит меня от необъяснимого наваждения в считанные часы. Жаль, что эффект был недолгим, и я снова тянулся за телефоном.

Мы с Ларитой встречались вне дома, отдыхали в приятных отелях, забавляясь беззаботной игрой и наслаждаясь дикой страстью.

Последний звонок исходил от нее. Она просилась придти ко мне домой, сказав, что ей нужно со мной серьезно поговорить. Причин отказывать не было – Ларита прекрасно ублажала меня всеми известными способами, и я согласился.

В тот вечер мы увлеклись, так и не вспомнив о разговоре, а наутро я узнал, что скоро стану семейным котом…

Должно быть, плохо контролируя себя спросонья, я не удержал собственных желаний, лизнув Тага с откровенным намеком вдавить того в матрац и впиться зубами в загривок, прокусить нежную кожу и ощутить запах крови. Чего я не ожидал, так это вдохновенного ответа котенка, незамедлительно отозвавшегося на мой порыв, закрывая глаза на то, что я проявил к нему жестокость несколькими часами ранее.

Таг не только не оттолкнул меня после ласки, он сам потянулся ко мне своим маленьким язычком, вылизывая мою морду и выказывая тем самым взаимный интерес, выходящий за рамки установленных между нами отношений.

Я же замер, не зная как реагировать, и позволяя котенку продолжить несмелые ласки, отдающие отчаянными попытками завладеть моим интересом.

Понимание озарило в ту же секунду!

Должно быть, он испытывает ко мне более глубокую симпатию, чем пытался показать, оттого и накинулся на Лариту со своими нелепыми обвинениями.

Он всего лишь приревновал меня к кошке!

Подслушав оглушительную новость о моем скором отцовстве, котенок просто не совладал с эмоциями… возможно, я ему действительно симпатичен. Впрочем, ничего удивительного – отсутствием внимания со стороны котов я никогда не страдал. Но, признаться, был изрядно удивлен безупречным поведением ушастого, не выдавшего своего интереса ни единым словом, ни единым жестом. Удивительная сдержанность, при условии, что я не ошибся в своих догадках о сокровенных чувствах малыша.

Поразмыслив об этом, я все же сделал вывод, что не заблуждаюсь.

Если все обстояло именно так, то, пожалуй, я переборщил с суровостью наказания. Он вряд ли хотел сознательно обидеть или оболгать кого-нибудь, просто ребенок не знал, что делать со своими подавленными симпатиями, и все вылилось в самой неприглядной форме.

Получается, что виноват я, вовремя не разглядев чаяний и надежд подопечного… От собственных выводов стало тоскливо. Я – бенгал, Старший по статусу и месту в клане, а он… просто молоденький безродный сфинкс на положении низшего.

И все же, несмотря на всю верность рассуждений, из которых следовало, что я никак не мог попасться на скромные потуги Тагира впечатлить меня собственными умениями – мне понравилось. Пожалуй, если бы не угрызения совести за проявленную жестокость и отбитая, пульсирующая воспалением задница, я мог бы продолжить…

К счастью, вовремя опомнился – осознание чужой неожиданной симпатии огрело обухом по голове. Мне удалось взять себя в лапы и ретироваться, нескладно оправдав свой побег.

Тем не менее, короткий отдых после перенасыщенного событиями утра, способствовал прояснению сознания.

Несмотря на то, что я поверил Ларите, следовало подстраховаться и все проверить – в конце концов, я никогда не принимал скоропалительных решений и не собирался заиметь эту дурную привычку – не взвешивать все за и против.

Доверять в жизни можно только самому себе. В том, что я проявлял осторожность, не было заслуги моего подопечного – Тагир просто отрицал действительность, я же собирался подвергнуть ее скрупулёзной проверке, не опускаясь до беспочвенных обвинений и истерик, потому и договорился с Ларитой о нескорой встрече.

Времени понадобилось больше, чем я думал, потому две недели до встречи на самом деле не были таким уж продолжительным сроком.

Время неумолимо приближалось к условленному дню, и я не торопился налаживать отношения с Тагиром, полагая, что, прежде всего, ребенку нужно время остыть и хорошо подумать над собственным поведением. К тому же, я всерьез намеревался объяснить Тагиру, что все проверил и убедился в том, что Ларита действительно беременна от меня. И с этой неприятной правдой нам обоим придется смириться.

***

Я ждал Лариту в припаркованном автомобиле напротив ее дома. На улице стояла июньская жара, заставляя прибавить кондиционеру мощности. Известная попсовая группа тянула жалобным мяуканьем популярную в ротации песню.

Из подъезда высокого многоквартирного дома белого кирпича выпорхнула роскошная кошка. Мы не виделись две недели, за которые она успела заметно похорошеть: мех переливался лоском, ловя солнечные лучики, пока она легкой походкой плыла к машине. На голове повязана белая в черный горох косынка, темные очки-лисички скрывают глаза.

– Привет, давно не виделись, – смущаясь, произнесла она, кидая на меня взволнованный взгляд поверх очков, стоило закрыть за ней дверь и забраться на водительское сиденье. – Я удивилась, что ты попросил встречи так рано. – На часах приборной панели была половина десятого утра.

Она заметно волновалась – мы не общались после того утра, не считая короткого разговора по комму, занявшего не больше минуты, и сегодня должна была решиться наша судьба.

– Да, – согласно кивнул я. – Честно говоря, я очень многое на сегодня запланировал и потому надеюсь все успеть и сделать этот день незабываемым для нас обоих.

Ларита сняла очки, глянула из-под пушистых накрашенных ресниц, глаза ее блестели.

Заведя мотор, я повел машину вдоль чистой асфальтированной дороги с зеленым насаждением молодых деревьев. Благоустроенный новый район хвастался ухоженными стрижеными газонами, разделенными на правильные квадраты, темными мусорными корзинами с желтыми пакетами на каждом углу, натертыми, во всю стену витринами дорогих бутиков.

– Я много думал о нас с тобой, Ларита, – начал я разговор, следя за дорогой. – Ты знаешь, что я совсем недавно покинул семью и основал свой клан.

– Представляю, как тебе должно быть тяжело, – сочувственно отозвалась кошка, коснувшись лапкой моего локтя, в знак того, что разделяет мои чувства.

– Ты права, строить собственную жизнь непросто и приходится прилагать массу усилий. Но я не жалуюсь. Работа не перестает стимулировать к росту, идей так много, что порой я в растерянности, за что хвататься в первую очередь. Терять возможности жаль, и потому я редко бываю дома.

– Я понимаю, что своё дело требует внимания и постоянного контроля, – низко вибрируя связками, отозвалась тиффани.

– Приятно слышать, что мы одинаково смотрим на жизнь, – я свернул за угол, дождавшись зеленого. – Мы неплохо с тобой ладим, мне даже иногда кажется, что мы угадываем мысли друг друга.

– У меня такое же ощущение, – пылко отозвалась она, закидывая стройную ногу повыше и пытаясь прижаться к моему боку, несмотря на разделяющую сидения панель.

– Это здорово и потому я надеюсь, что нашему ребенку или детям не придется расплачиваться за нашу небрежность, и мы сможем не только обеспечить его всем необходимым, но и окружить любовью и заботой настоящей семьи.

Я остановил машину у обочины и последние слова произнес, глядя в глаза Ларите.

– Ты не представляешь, как я счастлива это слышать! Речь настоящего мужчины, а не сопливого мальчишки, – презрительно фыркнула Ларита неведомому неудачнику, нервно подергивая ушками из-под пышной золотисто-рыжей шевелюры.

– Я рад, что ты разделяешь мои взгляды. Мы с тобой не дети и смотрим на вещи без фантастических иллюзий, но с трезвым расчетом, не боясь брать ответственность за содеянное.

– Ты абсолютно прав, Ракеш. Случилось то, что случилось, и не нам судить волю Божественной.

– Невероятно, насколько созвучны наши мысли.

Правой лапой нарочито медленно я полез во внутренний карман пиджака и достал маленькую, тисненную черным бархатом коробочку. Кошка замерла, ее зрачки расплылись неутоленным желанием.

– Ларита, – начал я. – Я хочу, чтобы ты вошла в мой клан на правах жены и взяла мое имя.

Её хвост глухо стукнул о дверцу, наманикюренные коготки блеснули полиролью.

– Ты не ошиблась, – уверил я ее, не раскрывая коробочки – Это кольцо, которое навсегда соединит нас вместе.

– Ракеш-ш-ш, это так неожиданно. Я совсем не думала, что все случится так быстро, – она взяла себя в лапы. – И здесь. – Ларита вдруг осознала, что мы еще в автомобиле.

– Согласен, что машина не самое подходящее место для предложения. Сегодня мы пройдемся по магазинам и выберем тебе любой наряд, который ты пожелаешь. Потом нас ждет столик в “Ля Пети Принсес”, а вечером мы улетим на остров Дильмари, где обвенчаемся на закатном берегу, там, где ты позволишь надеть мне кольцо на твой пальчик.

С каждым моим словом подведенные губы Лариты подрагивали все сильнее. Она, должно быть, уже решила, в каком салоне выберет платье, что закажет в самом дорогом и респектабельном ресторане города и мысленно уже примеряла бриллиант размером с фалангу пальца.

– Но мы здесь, и я говорю с тобой обо всем этом именно сейчас потому, что мы не дети, а романтика должна основываться на уверенности друг в друге, что станет залогом прочных отношений, способных просуществовать всю жизнь.

Коробочка мелькала в моей лапе, не отпуская заинтересованный взгляд светло-карих глаз.

– Я не совсем понимаю тебя, Ракеш… то есть, понимаю конечно, но… почему здесь?

– Мы находимся рядом с клиникой.

– Клиникой?

– Да. Нам назначено на десять, – я взглянул на часы. – У нас еще пять минут.

– Для чего? – растерянно спросила кошка.

– Я нашел нам отличного врача, который будет следить за твоей беременностью во время всего периода. Сегодня мы с ним познакомимся и сдадим анализы.

– Какие еще анализы?

Напряжение скользнуло в ее голосе взвинченной нотой.

– Самые обычные. Проверим, все ли в порядке с нашим будущим потомством, какое пополнение нам ожидать – мальчиков или девочек, и, разумеется, тест на отцовство.

– Ты во мне сомневаеш-ш-шся? – прошипела Ларита, услышав про тест на отцовство.

– Нет, что ты, это же стандартный тест. Мы уже говорили о том, что розовые очки лучше оставить другим. Ты и я – взрослые коты, и должны подойти к делу основательно, начиная с действительно важных вещей, ведь главное – отношения, все остальное красивая сказка, не годящаяся для прочного фундамента.

– Я считала, что одним из основополагающих элементов прочных отношений является доверие.

– Бесспорно. Доверие, которое нужно заслужить, – мы смотрели друг на друга не отводя взглядов. – Выбор за тобой, Ларита.

Я открыл крышку коробочки, выпуская радужное сияние непристойно большого камня.

Ларита закусила губу, с тоской глядя на кольцо. Она прекрасно поняла меня – чтобы получить сладкую жизнь, придется подтвердить слова чем-то более весомым, нежели пламенные заверения в любви и надежда на светлое будущее.

– Я готова, – холодно отозвалась она, готовая выбраться из машины, и позволила отвести себя в клинику…

***

Через два часа я стоял в роскошном салоне “Тиффани Тирз” в старом городе. Изысканный салон не кичился вычурным интерьером, ничем не отвлекая внимание посетителей от истинной красоты – бриллиантов. Сотни сияющих звезд блистали на черном небосводе дорогого бархата, слепя жаждущих котов и кошечек обещанием мечты.

– Кольцо не пришлось даме по вкусу? – вежливо поинтересовался Николас, обслуживающий меня корат с серебристо-голубоватой шерстью и табличкой с именем на кипенно-белой рубахе.

– Пришлось… вот только с дамой я не угадал.

Тест на отцовство оказался отрицательным.

На протяжении двух недель нанятый детектив копался в грязном белье Лариты, следя за непоседливой красавицей двадцать четыре часа в сутки. На поверку всплыло несколько поклонников, с двумя из которых, помимо меня, у нее были «очень тесные отношения» в период, когда она забеременела. Не знаю, кто из них оказался счастливым отцом, но Божественная меня помиловала – храм Керали навещу сразу после того, как верну кольцо. Небеса преподали мне отличный урок.

– Бывает, – понимающе отозвался Николас, – но не стоит отчаиваться, мир так велик. Наверняка достойная звезд кошечка уже ожидает вас на жизненном пути. – Он огладил возвращенное украшение любовным взглядом.

– Они вам так нравятся? – спросил я из праздного любопытства, имея в виду камень, закрепленный в классической оправе.

– Конечно! – вспыхнули голубые глаза. – Как они могут не нравиться? Вы только взгляните на них! Какой кот не будет счастлив получить подобную «искру счастья» в подарок? Говорят, чистота бриллианта сравнима с чистотой кошачьих чувств.

Мой взгляд, не спеша, скользил по изысканным украшениям.

– Дамы я не нашел, но у меня есть друг, которого я обидел. Он очень молод и еще учится. Мы могли бы подобрать ему что-нибудь непритязательное, но со вкусом и, конечно, с вашими звездами. Браслет бы подошел.

– Замечательная идея! – засветился белоснежной улыбкой Николас.

Сделать Тагиру подарок очень хотелось. В конце концов, причины его поступка, за который он получил наказание, оказались не важны перед фактом, что, волей случая, он оказался прав в своих выдумках и, получается, пострадал незаслуженно. Мне почти удалось избавиться от мерзкого чувства вины, но… чувствовал я себя жестоким деспотом, обижающим котят…

– С гравировкой? – отвлек меня кот после того, как выбрав украшение, я позволил себе на мгновенье погрузиться в собственные мысли.

– Да.

– Будет это слово или целая фраза?

– Всего одно слово. “Прости”.

***

“Четыре.”

========== Глава 18 За все приходится платить ==========

Тагир

На электронных часах, висящих на стене, высветилось четыре ноля.

Не могу уснуть. Луна мешает, наверное. Огромная, круглая, она нахально лезет в окно молочно-белым светом, скользит по стенам, отражается бликами в окне. Вот один лучик подобрался к столу, дотронулся до лежащей на нем бархатной коробочки, ее содержимое послушно ответило разноцветными искорками, сразу же разлетевшимися по стенам.

Мой бриллиантовый браслет. Мой первый подарок, если не считать ту крошечную серебряную монетку, небрежно подаренную Ракешем на счастье.

Только тот, кто вырос в приюте, может в полной мере понять значение Первого Подарка.

Когда-то, в древности, это был целый ритуал, я читал его описание в хрониках. Подарок, как правило, браслет или цепочка, реже – кольцо, следовало заслужить: примерным поведением, усердной работой или поступком, принесшим выгоду клану. И вручался он торжественно – в храме, при свидетелях, с объяснением, за что именно. А какие праздники устраивали!

Но это было давно. Теперь все по-другому.

Для того, кто родился и вырос в клане, в подарках нет ничего особенного. Первый дарится при рождении – это колокольчики, что вешают на люльку новорожденного, потом наступает очередь второго, третьего. К совершеннолетию некоторые кошечки, а порой и коты, бывают обвешены драгоценностями от хвоста до ушей.

Для нас же…

В приюте мы тоже делали подарки. Но что могут подарить друг другу два нищих безродных котенка? Открытку, нарисованную неуклюжими лапками, плетеный из ниток браслетик, печенье, которое сам испек тайком от воспитателей.

Лунные лучи снова передвинулись. Теперь браслет сияет как праздничный фонарик, весело брызгая искрами на все подряд.

Мне было не привыкать к побоям. В приюте нас пороли регулярно, начиная где-то лет с пяти, кого-то за дело, кого-то просто так. Поэтому физическая боль давно уже была для меня привычным спутником.

Но в этот раз болела душа… Боль была не от ремня, от заботы Старшего, его запаха, его тепла, прикосновения – и слов, что обожгли холодом растаявшую от ласки душу.

Что ж, поделом мне. За то, что привязался к этому дому и к этому коту. За то, что доверился, позволил себе надеяться, что могу быть нужным.

Отчасти я понимал, как выглядело мое поведение со стороны. Я почти что напал на Лариту, обвинив во лжи, не имея никаких доказательств, кроме собственных ощущений. Но почему Старший так безоговорочно поверил ее словам, меня отослал прочь, а позже наказал… за ревность, как он бросил мне, покидая комнату.

Ревность… Ревность. Конечно, я ревновал Ракеша, но никогда бы не стал кидаться на него с обвинениями лишь из-за собственных неконтролируемых желаний. Почему Старший был обо мне такого низкого мнения?

Ветер усилился. Я поднялся с постели, подошел к окну. По небу гнало тучи, похоже, идет гроза. Тяжелое темное облако скрыло на миг луну, сияние от камней погасло – и снова вспыхнуло, рассыпав по стенам и потолку разноцветные блики.

Взял браслет в лапы, повертел, любуясь искрами, погладил. На его внутренней стороне проступала едва заметная шероховатость. Надпись. Чтобы прочитать ее, пришлось зажечь верхний свет.

Перевернул браслет, вчитываясь в который уже раз.

“Прости.”

Да, Старший попросил у меня прощения. Громко, твердо, не отводя глаз, сказал, что я был прав, а он ошибался. И протянул коробочку с браслетом.

Я, конечно же, ответил, под стать ему выдерживая взгляд, что не держу на него зла, что он был в своем праве, и поблагодарил за браслет как положено. Оказывается, школьный учитель этики был прав, говоря, что когда не знаешь, что делать, вспомни правила этикета – и заставляя нас заучивать ритуальные слова и поклоны до автоматизма. Это сработало, Старший даже опешил слегка, пробурчал что-то и ушел на кухню ужинать.

А я остался. С браслетом на руке и полным раздраем в мыслях.

Одно радует – кошка в доме больше не появится.

Положил подарок обратно в коробочку, аккуратно закрыл крышку. Пусть лежит.

***

Ракеш

Тагир подарок принял, и тот ему понравился – я понял это по вспышке недоверчивой радости в его глазах. Вот только он взгляд сразу отвел и поблагодарил по всем правилам этикета – надо же, и откуда только узнал их! Прежнего доверия в наших отношениях больше не чувствовалось. Ушло вместе с Ларитой.

Кстати, на следующее утро после визита в клинику во всех журналах появилось сообщение: “Звезда подиума выходит замуж за богатого наследника!” Божественная им в помощь. Надеюсь, больше мы никогда не увидимся.

Мне же предстояло решить одну крайне важную проблему. За всеми этими событиями я напрочь забыл про аттестат Тагира, и все сроки, отведенные для подачи документов абитуриентами, прошли.

Котенок же, в гордой обиде, ничего не сказал. Хотя он со мной сейчас редко разговаривает, и только по делу. “Да”, “конечно”, “как прикажете, Старший” – признаться, такое отношение меня задело. Однако это не повод принимать важные решения сгоряча, сам наворотил дел, сам и исправляю.

Пришлось идти на поклон к троюродной тетушке по материнской линии. Тамара Аган Леста, декан факультета искусствоведения, стерва, конечно, та еще, и ругались мы с ней в свое время много и с удовольствием, но она сейчас единственная, кто может мне помочь. Потому что все бюджетные и платные места по подходящим для Тагира специальностям уже заняты.

Тамара задержалась на десять минут. Высокая, одетая по последней моде, невероятно эффектная бенгала надменно протянула лапку для поцелуя, пригласила в свой кабинет, закрыла дверь – и сразу дала мне подзатыльник.

– За что? – воскликнул я.

– За то, что пропал на целый год, не появляешься, хоть бы матери позвонил, бесстыдник! Знаешь ведь, что переживаем за тебя! Надо же было так с отцом поругаться. Хотя… папуля твой тоже не подарок. Ладно, рассказывай, ты же не просто так пришел к старой тетке.

– Какая же ты старая, – облегченно рассмеялся я. – Ты в который раз развелась?

– В четвертый. – Она хитро мурлыкнула. – Не отвлекайся от темы, что стряслось?

Я рассказал ей все, не скрывая, от Тамары у меня тайн не было с детства. Про Лариту и ее беременность, про Тагира и про опекунство, подчеркнул его любовь к чтению, особо отметив свою недальновидность и безалаберность.

– Выпороть бы тебя, – задумчиво сказала тетушка, когда я закончил. – Взрослый кот, основатель клана, а мозги до сих пор ниже пояса. И малыша обидел. – Она вздохнула. – Судя по твоим словам, котенок интересный. И оценки у него неплохие, пришли бы сразу – попали на бюджет. А теперь только на платное.

Я облегченно выдохнул. Деньги сейчас не самая важная проблема.

– Но имей в виду, – охладила Тамара мою радость. – Поблажек я никаких твоему протеже делать не собираюсь, все зависит только от него. На платном отделении народ тот еще, в основном, светские бездельники и богатенькие младшие супруги. Выдержит – хорошо, нет – не обессудь.

– Выдержит, – уверенно сказал я. – Он в своей жизни такого навидался, что твоим студентам и в кошмарах не привидится. А если что, я буду рядом.

– Ну и чудненько. Значит, место в кампусе ему не надо, студенческий получит пятнадцатого сентября, учебники и форму купишь сам, – подытожила тетушка. – И матери все-таки позвони.

========== Глава 19 Неприятные новости ==========

Тагир

– Я, Тагир, безродный сфинкс, выросший в приюте и волею судьбы обретший дом и клан. Я, Тагир Ракеш Нарад, в начале нового пути, пред твоим алтарем, о, Божественная, прошу благословения и клянусь. Клянусь, что не посрамлю ни имени, ни клана. Что приложу все усилия, чтобы стать лучшим и оправдать надежды, возложенные на меня Старшим. Услышь меня, Мусалкаф, и прими мои клятвы, – произношу я на одном дыхании и склоняюсь в поклоне. Разливаю по мискам молоко, стараясь не пролить мимо. Поднимаюсь с колен – и ловлю задумчивый взгляд жрицы, она, заметив мое внимание, слегка кивает. Я облегченно вздыхаю – подношение принято.

Странный все-таки этот храм. И жрицы здесь странные, не такие как в остальных храмах. В одной из книг я вычитал, что храм Бастет стоял здесь, когда нынешняя столица еще была охотничьей деревушкой. А под ним якобы есть лабиринт, ведущий куда-то в запределье, в другие миры. Интересно было бы посмотреть…

Звонкий стук деревянных колокольчиков перебил мои мысли…

Чье-то дыхание касается моих ушей, ветерком ласкает кожу…

“Фр-р-р… Смешной котенок…”

Я встрепенулся. Пора домой, ужин готовить Старшему. Надо зайти в мясную лавку, взять вырезку и печенки. А то что-то Старший в последнее время замороченный ходит, какие-то проблемы на работе у него. Домой придет, еду заглотнет не глядя, и к компьютеру. И бумажками шелестит до полуночи. Даже похудел немного.

Жалко его. Он ведь после той истории с Ларитой даже улыбаться перестал. Потом, правда, отошел, но я все равно стараюсь к нему не приставать. На стол накрою, потом уберу – и к себе в комнату тихонечко.

А сегодня еще надо умудриться лечь спать пораньше, потому что завтра…

Завтра у меня первый учебный день. В гуманитарной Академии.

Когда Ракеш сказал, куда я иду учиться, я мимо стула сел, прямо на пол. Нет, правда. Я ведь старался даже не думать про то, куда мне хотелось больше всего, знал, что на факультет искусствоведения меня не возьмут ни при каких обстоятельствах. Туда могут попасть только высокородные или те, у кого денег немерено. Ну и еще те, кто по специальному Императорскому отбору прошел, но там вообще конкурс тысяча к одному, легче на улице золотую кредитку найти со свободным доступом, чем его выиграть.

А меня взяли на платное отделение. Платит, разумеется, Старший. Поэтому мне надо из кожи вон вылезти, но первую сессию сдать на “отлично”, иначе стыда не оберешься.

Поэтому после ужина я, убрав со стола, опять ныряю в учебники. На всякий случай, вдруг чего-нибудь забыл.

Мы приехали почти вовремя. Старший проводил меня до площади перед главным зданием. Не обращая внимания на многочисленные любопытные взгляды, поправил лацкан моего форменного сюртука (сшитого на заказ, кстати), легонько щелкнул по лбу.

– Готов?

– Не очень, – честно ответил я. – До сих пор не верится.

Он фыркнул:

– Ты, главное, не стесняйся. Посмотри, – Ракеш кивнул в сторону стоящей неподалеку надменной пожилой абиссы, – видишь, как она на мир взирает? Свысока, оценивающе. Как будто одолжение ему делает. Вот и ты так же постарайся. Если кто-то задирать будет, сразу мне говори, не скрывай. В этом обществе другие правила, а ты их пока не знаешь. Понял?