Текст книги "Поймай судьбу за хвост! (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Ракеш сидел рядом и наблюдал за мной. Кусок в горло лез с трудом. Когда в приюте или за его пределами случалось что-то плохое, мы пытались раздобыть себе что-нибудь вкусное и «закусить» горе. Привычка никуда не делась. И нюхая аромат теплого грибного супа, я попытался немного воспрять духом.

Думать о Старшем и его поступке по-прежнему не хотелось, дай я волю чувствам, неизвестно, чем это может закончиться… Я не дома и, как не крути, не желаю, чтобы меня разбитого видели эти высокомерные баловни судьбы. Потом Тагир, чуть позже.

Потому, тихонько жуя и разглядывая укропную крошку, плавающую на поверхности, я не спешил начать разговор. Я совсем не знал, что хочу сказать Ракешу.

– Я наберу ванну, – нарушил он тишину и вышел из комнаты.

Шум воды немного успокаивал, вводя в странный транс.

Почему бы всему не случиться наоборот – вдруг подумал я. Ведь он мог бы накормить меня завтраком, набрать ванну и быть таким же нежным, как и после отвратительного поступка, и… Может быть, тогда все было бы не так ужасно.

Там, где еще вчера было живое сердце, вдруг отчаянно засаднило, и я поспешил укусить тост и запить его чаем.

«Мечты до хорошего не доводят, только если вы не желаете однажды спрыгнуть с крыши», – говорил один из котят в приюте. Что ж, он был прав.

Как только с завтраком было покончено, Ракеш молча убрал столик, затем вернулся ко мне, развернул одеяло. И не успел я пискнуть, поднял на лапы и понес в ванную. Там, сначала опустив мои пальцы в воду, спросил, не слишком ли горячо. И как только я отрицательно покачал головой, настороженный близостью, он осторожно поставил меня прямо в воду, а затем, ухватившись за края майки, начал заворачивать ее наверх.

Я от испуга встрепенулся– и отшатнулся, расплескивая пену на кафельный пол.

– Таги, маленький, не бойся. Я просто хочу поухаживать.

Я хотел было ответить, что он немного опоздал, но на глаза выступили все те же дурацкие слезы.

– Эй, малыш, ну не плачь, ну пожалуйста, – он притянул меня к себе. Прижал. – Я знаю, что наломал дров и поступил как полное ничтожество. И знаю, что ты не простишь, такое не прощают, но позволь хотя бы немного позаботиться о тебе.

Майку все же стащили прочь, а я, все так же всхлипывая, опустился в теплую чашу. Вернее, попытался. Вода оказалась слишком горячей для раненого места и мне понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть. Сесть ровно я тоже не смог и потому примостился бочком, но, занятый своей проблемой, выбрал не тот бортик и очутился нос к носу со Старшим.

– Можно, я к тебе? – нерешительно спросил он. Я, кажется, не понял, что именно он имеет в виду, до того странное у него было желание, и не успел я заподозрить неладное, как он накрыл мою лапу огромной своей. – Поверь, я ничего тебе не сделаю.

Наверное, я слишком долго молчал. Ракеш принял мою реакцию за согласие и, сбросив одежду, полез в воду. Я отвернулся, стараясь не разглядывать бенгала, а заодно попытался вжаться в край ванны плотнее, чтобы, не дай Божественная, не соприкоснуться…

Но он, как всегда, все решил за меня. Легко обхватив меня за поясницу, он притянул к себе так, что я очутился прямиком поверх его мягкой шерсти.

– Тихо, малыш, тихо, – успокаивал меня Ракеш, пока я, пылая от стыда, пытался сползти обратно. И, словно подкрепляя свои слова, лизнул меня прямо в нос.

Я замер, глупо уставившись на тирана и деспота… а он сделал это снова! Теперь пострадала не только розовая пуговка, но и щеки, и лоб, и уши. Подобные ласки обычно свойственны близким членам семьи и влюбленным, так почему… он вылизывает мне мордочку?!

Ракеш все продолжал, оторвавшись лишь на то, чтобы взять в лапу мягкую губку – когда он начал осторожно обтирать мое тело, к нежным ласкам добавилась еще одна.

– Ай! – спину, ровно между лопаток, больно защипало.

– Прости.

Я автоматически завел лапу наверх и пощупал саднящую область, стремясь определить масштабы ущерба. Под чувствительной кожей подушечек скользнули три глубокие полоски наискосок… Что? Кажется, я ошибся… мне пришлось снова потереть уже пощипывающее место. Что?!

«Быть не может!» – распахнув глаза от шока, я вытаращился на Ракеша. А он лишь сжал губы в тонкую полоску и пожал плечами.

Ракеш оставил на мне метку! Настоящую метку, утверждающую, что я его сексуальный партнер и никто другой не имеет право тянуть ко мне лапу. Никто и никогда… нет, я все-таки, в чем-то ошибся.

– Мне это кажется? – тихо промяукал я, пряча взгляд.

– Нет, – ответил Старший и его рука случайно скользнула под хвост. Я выгнул спину и поморщился.

В дверь негромко постучали.

– Войдите, – громко выкрикнул Ракеш, и я чуть не встал на дыбы, отчаянно пытаясь подобрать майку с пола. Я тянулся самыми коготками, но так и не достал.

– Просто вытрись и подожди, – скомандовал уже выбравшийся из воды Ракеш, пока оборачивал полотенце вокруг бедер.

Мою майку он зачем-то унес с собой.

Мне оставалось тщательно вытереться, прыгая у закрытой двери и стараясь расслышать, что происходит снаружи. Ракеш разговаривал с кем-то, но с кем, мне так и не удалось понять.

– Пойдем, – сказал Старший, когда дверь вдруг распахнулась, я обернулся полотенцем – к счастью, достаточно длинным, – потуже и осторожно высунул нос наружу.

В комнате присутствовал незнакомый кот. Белый халат, очки и чемоданчик, раскрытый на тумбе и занявший все внимание медика. Ой! Ракеш подтолкнул в меня спину и сдернул полотенце. Взвизгнув, я кинулся обратно, но был перехвачен сильной лапой, вздернут в воздух и бесцеремонно, но аккуратно доставлен на кровать.

– Тихо, – прикрикнул Старший, уложив меня на живот. – Доктор посмотрит и все. Ничего страшного.

Вот когда тебя так успокаивают, становится еще страшнее.

При постороннем я не знал, что сказать. Хотелось накричать на Ракеша, обидеться… за все: за вчерашнюю ночь, за нестерпимо нежное утро – такое, о котором я всегда мечтал, и если бы не его раскаяние, так бы никогда и не узнал, как может вести себя бенгал; а теперь еще и за это!

Но когда мне отогнули хвост самым беспардонным образом, я наконец не выдержал и зашипел.

– Уймите котенка, голубчик, – сказал пожилой абисс глубоким низким голосом, Ракеш тут же прижал меня к кровати. – Что ж вы так неосторожно-то, – поцокал он языком и я прислушался, жалея что не могу заглянуть в лицо бенгалу.

Надо мной что-то защелкало, раздраженного ануса коснулись чужие пальцы, я снова забился, но подлый Старший держал крепко. Пальцы исчезли, сзади обожгло холодом и я мурлыкнул от облегчения, не удержавшись.

– Так-то лучше.

Ой, Божественная, как же стыдно! Пришлось на всякий случай зажать рот руками.

Спину тоже чем-то намазали.

– Слишком глубокая метка для сфинкса, – снова пожурил бенгала доктор.

На сердце немного потеплело.

Мне понравилось, что хоть кто-то смог сказать Ракешу, что он в чем-то был не прав, а еще… еще я убедился, что на мне действительно была метка. Метка, оставленная Старшим. Моим Старшим. Настроение немного улучшилось.

Меня укрыли одеялом до самых ушей и Ракеш отправился провожать доктора.

– Ты голоден? – спросил он после минуты тишины.

– Нет.

Мы снова замолчали. Несмотря на легкий дискомфорт, трудно было улежать на месте. Хотелось поговорить, выяснить, что означает метка. Вернее, я конечно знаю, что она означает, но почему Ракеш поставил ее мне… разве я так ему симпатичен?

Внезапная догадка выбила из-под ног крохотный островок почвы.

– Ракеш, – неожиданная решимость переполнила душу. – Ты оставил метку, потому что был пьян?

Скрипнули полы – кот приблизился, матрац прогнулся под чужим весом. Старший молчал.

Не в силах сносить тяжесть, я обернулся к нему, заглядывая в глаза.

– Значит, я прав?

Обреченность сжала горло. Поставить вечную метку по ошибке…

– Я был пьян, – ответил Старший и схватил меня за край уха. – Но метку оставил намеренно.

Он не врет – все, о чем я мог думать в этот момент. Он не врет – окаменевшее сердце забилось.

– Таг, я помню, что обещал не трогать тебя, но… ты мне нравишься, – слова давались Ракешу с трудом, это отчетливо читалось по его напряженному лицу. – Я не спросил тебя, нужна ли тебе эта метка, но…

И неуверенный взгляд в мою сторону… Неужели Ракеш не такой самовлюбленный и самоуверенный болван, каким казался со стороны… я не верил ни своим глазам, ни ушам.

– …но сделанного не воротишь и…

– Ты жалеешь? – Язык мой – враг мой.

– Нет.

И снова правда… но это значит, что я… привлекателен?

Щеки загорелись.

– Я… я… – голос не слушался. – Я не против метки, – наконец скомкано выдавил я и опустил взгляд. Силы неожиданно кончились.

– Мне стыдно, что я не сдержал себя и причинил тебе боль. Надеюсь, я смогу хоть немного загладить свою вину, – лапа Ракеша нежно коснулась щеки. – Чего ты хочешь, Таг? Можешь попросить что угодно.

Это было легко.

– Давай вернемся домой.

Оставаться в незнакомом доме, среди чужих, было неприятно. К тому же я не хотел больше видеть Сесила… не хотел, чтобы с ним общался Старший… вдруг он сравнит нас еще раз и поймет, какую страшную ошибку допустил…

– Я соберу вещи, а затем помогу тебе одеться.

========== Глава 41 Он в этом весь. ==========

Тагир:

Забавно, но стоило мне попросить, и Ракеш, ни секунды не раздумывая, принялся укладывать немногочисленные вещи, как-то успевшие разместиться в шкафах, обратно в сумки. Затем, он вознамерился помочь мне одеться. И только тут до меня дошло, что лучше бы я обошелся своими силами и сразу дал понять, что достаточно самостоятелен и сиделка мне не нужна. Увы, я понял это в тот момент, когда, стоя с трусами в лапах, Ракеш ожидающе уставился на меня с видом, будто собирается поменять на подушке наволочку.

Мы незлобно пошипели друг на друга и мне было позволено одеться самому, в то время как Ракеш вышел из комнаты.

Сборы были закончены менее чем за полчаса, а Старший все не возвращался. Решив, что он прощается с хозяином дома, я не стал дожидаться – закинув на плечи рюкзак и подхватив небольшую сумку бенгала, стал осторожно спускаться по красивой лестнице. Двигаться было очень неприятно, но хотелось поскорее вернуться в родные стены.

Было около полудня, но дом едва ли проснулся. Чья-то ленивая возня на кухне, окрашенная свистом закипающего чайника и стуком чашек, и тихий разговор в гостиной, у дверей которой я как раз очутился.

– …ты уже уезжаешь? – расстроенным голоском вопрошал кто-то.

– Да, нам пора, – ответил Ракеш.

– Но почему так внезапно? Может, все-таки задержишься, – голос упал до грудного. – Я рассчитывал познакомиться с тобой поближе, – соблазнительно промурлыкал Сесил – в том, что стоит сделать шаг, и за поворотом я отыщу именно тиффани, я не сомневался.

– Не могу.

– Тогда позвони мне, как соскучишься, – механические звуки комма глухо прощелкали в тишине. Сесил продиктовал свой номер.

– Конечно.

– Праздники такие длинные и скучные, надеюсь, вдвоем нам будет легче скоротать время, – громко прошептал кот на выдохе голосом, полным обещаний.

Ракеш медлил с ответом.

С трудом сглотнув, я поторопился покинуть площадку и повернуть к парадным дверям.

– Таг, – секундами позже раздалось за спиной, – почему ты сам взял вещи?

Старший был недоволен – суровый взгляд не позволил усомниться. В гардеробной, перехватив у меня ношу, он позволил мне переобуться первым, а затем отыскал свою обувь. В холле за это время проявился Сесил, видимо, решивший лично проводить потенциального любовника. Его злобный сверлящий взгляд с легкостью мог пробуравить во мне дыру размером с кулак…

Ну конечно! Ведь от меня должен был отчетливо доноситься запах Ракеша. Вода могла смыть следы, кожа зарасти, но стереть секрет Главы клана, пометившего своего партнера, было очень не просто. Запах мог оставаться на коже от нескольких дней до месяцев в зависимости от количества фермента. И, похоже, что метка пониже затылка, которую я старательно спрятал, подняв ворот рубахи, не самая большая проблема.

Как только Ракеш закончил со шнуровкой сапог и выпрямился, Сесил тут же подскочил к нему и повис на шее, прощаясь.

– До встречи, Ракеш. Буду ждать звонка, – призывно вильнув хвостом, протянул он, намекая на состоявшийся ранее разговор, о котором я, судя по его ужимкам, должен был ну непременно узнать.

В груди предательски тянуло, но это не помешало мне не сдержать эмоций. Я негромко фыркнул, уставившись в сторону.

Реакции на свою неосмотрительную и достаточно фривольную выходку я не видел, залившая щеки краска смущения потребовала, чтобы я как можно скорее ретировался. Выглядело мое поведение так, словно я сделал замечание. Замечание Старшему клана… но мне было все равно.

Не очень уверенно переступая лапами, я толкнул дверь и оказался на свежем воздухе.

Морозное утро тут же принялось успокаивать щеки, легкие приятно разошлись, наполняясь холодом. Снег под подошвами радостно захрустел… и в этот миг я осознал, что пропустил приход Нового года, даже не вспомнив об этом и не принеся даров Божественной!

Застыв у крыльца, я поверить не мог в то, как легко и быстро у Ракеша получается низвергнуть меня в глубокую пучину отчаянья своей жестокостью, затем вознести на небеса подарками более дорогими, чем любая материальная ценность – и тут же разбить сердце глупым разговором с пушистой «подстилкой».

Обдумать происходящее не было времени, но чувства не желали ждать темного угла, где бы я смог немного разобраться, скорее всего выплакаться… и вот уже полный раздрай шумит в голове густой булькающей массой сомнений, тревог, желаний, надежд и обид…

Мы сели в машину, Ракеш повернул ключ зажигания, прогревая двигатель перед дорогой. Не в состоянии сидеть ровно, я перекатился чуть набок. Отвернулся к окну.

– Я не собираюсь ему звонить, – сказал Ракеш.

Мой взгляд упирался в темно-коричневый забор, у которого была припаркована машина. Забор был настолько высоким, а окна «Ламбу» такими низкими, что узкая полоска голубого ясного неба никак не давала возможности поразмышлять о безбрежной синеве, раскинувшейся над нашими головами…

– Зачем брать номер, если не собираешься звонить?

В небольшом салоне мой тихий голос прозвучал отчетливо. Не было ни ярости, ни злости, ни обвинений, лишь смирение и грусть.

– Ты ревнуешь? – без обиняков спросил Старший, легонько потянув меня за лапу и заставляя обернуться.

– Разве это имеет значение?

– Может, и имеет. Так что?

Опустив взгляд, решившись, я шумно выдохнул:

– Да. Ревную.

Слова Ракеша о том, что я ему нравлюсь, казались сухой истлевающей листвой, а не ярким тяжелым соцветием. По какой-то причине я действительно привлек его внимание – он не врал, говоря о том, что намеренно оставил метку. Но ведь, в конце концов, это не могло обозначать ничего большего, кроме определенных физических потребностей. И отнюдь не означало, что я получаю такое же право единоличного владения великолепным котом. Все было как раз наоборот – я принадлежал ему, а он только лишь самому себе, и в его постели по-прежнему мог очутиться кто угодно… Ехидная мордашка Сесила возникла перед глазами.

– Вчера тебе не было до меня дела, – продолжал странный разговор Старший. – Что изменилось сегодня?

«Для тебя – ничего.»

Я не удержался, ответив прямо, но все-так же не решаясь поднять глаза:

– Вчера у меня не было надежды, что хотя бы толика моих чувств взаимна. – И тут же поняв, что признался в слишком многом, взглянул на Ракеша.

Сердце споткнулось – он хмурился.

– Если все так, как ты говоришь, то что делал в твоей спальне тот бурмил?

Снова Нэйт! Я ушам своим не верил. Почему проведя меня через все круги ада за один-единственный вечер, он снова считает себя вправе укорять меня за нелепую случайность?

– Он сделал то, чего никогда не делал ты, – шипя от злости, неожиданно для самого себя, оскалился я.

То, что он вытворял со мной вчера, не имело никакого отношения к истинным чувствам – зов плоти привязал меня вчера к Старшему еще крепче, словно это было возможно. И я ничего не могу с этим поделать. Но как бы ни кипела его страсть, он ни разу не целовал меня…

Угрожающий хрип зародился в груди бенгала, его уши чуть отошли назад. Я ожидал удара, но не того, что он вдруг атакует – схватит меня за грудки и сомнет губы грубым поцелуем.

Я не мог отпрянуть, не мог оттолкнуть. Ракеш жестко вылизывал мой рот, не стесняясь, проникая внутрь и заставляя задыхаться, когда чужой язык нагло толкался в узкое горло. Я был готов задохнуться, царапался, когда он неожиданно отпустил и резко схватившись за руль, надавил на педаль, залихватски выруливая из тесного пространства.

– Можешь забыть о нем. Больше он этого никогда не сделает, – низко и разозлено прохрипел бенгал и мы понеслись по пустым дорогам.

========== Глава 42 Глупый ==========

Тагир:

Смущенный, сбитый с толку первым поцелуем с любимым… таким же грубым, как и его слова и поступки, я не выдержал и заплакал, не обращая внимание на бешеную скорость и мелькающие за окном заснеженные пейзажи, растекавшиеся белой пустыней на долгие мили вокруг.

Я ничего не понимал. Вообще ничего.

Еще вчера, несмотря на то, что я и надеяться не мог на близость с Ракешем, моя жизнь была простой и понятной. Я – младший в клане, имеющий определенный круг обязанностей и знающий, на каком месте должен сидеть. Даже если иногда, заигравшись в собственные фантазии, я терялся на улочках пустых и глупых надежд, находясь не только на самой последней ступени иерархии, но и внешне представляя из себя довольно невзрачное и даже отталкивающее зрелище,

А уже сегодня я получил статус партнера бенгала… и что с этим делать, не имел ни малейшего понятия.

Все случилось не просто неожиданно. Жизнь словно бы понеслась со сверхзвуковой скоростью, наверстывая пустые годы монотонного существования приютского кота.

Мой первый раз был отвратителен и я сделаю все, чтобы больше не вспоминать этот ужасный вечер. Ракеш поставил мне метку, не спросив меня о моих желаниях. Пусть я и бесправное существо в отношении Старшего клана, но все же это всегда обговаривали – рассчитывать на другую близость, имея метку было глупо и даже опасно. Кот или кошка, помеченные другим, могли быть осуждены, а порой и казнены за измену.

Ведь к вопросам собственности в нашем обществе существует вполне определенное отношение – к нарушившим закон снисхождение невозможно.

Посему забота Ракеша после его же тошнотворного поступка находила вполне простое объяснение – он раскаивался за грубость. Его, скорее всего, мучила совесть, даже если он не соврал в главном и его желание близости было искреннем.

Я был и остаюсь никем для него, та призрачная свобода и надежда, что, возможно, и у меня когда-нибудь появится шанс на собственное счастье, растаяла словно снежинка от неожиданного огонька. Теперь я останусь с Ракешем, пока не надоем ему. И когда это случится, когда он откажется от меня, я превращусь в тень, в никому ненужный мусор…

А пока мне предстоит терпеть издевательства Старшего ночами – или рыдать одному в постели, когда Ракеш выберет новую игрушку. При этом будет абсолютно неважно, будет ли все происходить на моих глазах или он станет исчезать по звонку, задерживаться на работе и приносить на своем меху чужой запах…

Меня так сильно трясло, что я не заметил, как машина замедлилась, а после остановилась, свернув к обочине.

– Таг, ну чего ты, – мягко произнес бенгал и потянул меня к себе.

Я всхлипнул – из носа текло, глаза застила пелена, не желающая сползать.

– Ну чего ты ревешь? – спрашивал он, утирая мне слезы и гладя по плечу. – Я снова тебя обидел? Прости, сам не знаю, что на меня нашло. Не собирался я снова вести себя как… Просто…

– Что? – всхлипнул я.

– Твои слова… ты сам виноват, – сердито бросил он.

– Зачем? – сдавлено выдавил я, едва ощущая, как сердце, достигнув предела, вновь избавляется от последних признаков жизни. Божественная, забери меня! – Зачем ты так со мной? Чем я тебя обидел? Я пытался сделать для тебя все что мог, пусть моя помощь и ничего не значит. – Слезы текли потоком, я ничего не видел. – Чем я заслужил твою жестокость? Неужели ты не видел, как я смотрю на тебя? Для чего это метка? Чтобы заставить меня возненавидеть свою жизнь?! Думаешь, приюта с меня недостаточно? Для чего ты спас меня из лап Граса? Чтобы растоптать лично?

– Таг, малыш, – Ракеш был растерян, он не имел ни малейшего понятия, как унять мою истерику. – Успокойся. Ты перенервничал. Ты не в себе. Сейчас мы доедем…

Я тоже не имел понятия, как остановить хлынувшие волной эмоции – оказывается, это я во всем виноват?!

– Ты просто не желаешь меня слушать! Ты всегда берешь, что хочешь, и тебе нет дела до чувств других. Я сказал, что не против метки, – слова мешались с солеными слезами. – Когда я говорил это, я просто имел в виду, что ты мне очень нравишься и…

Пауза повисла между нами мертвым дыханьем.

– …я люблю тебя. – Не имело смысла скрывать очевидное. Пусть все получит свое имя. – И хотел бы быть рядом. Но, Ракеш, ты бенгал, я сфинкс, о чем ты думал, когда оставлял на мне шрамы?! Ты устанешь от меня через месяц, но уже ничего нельзя будет исправить и в приют вернуть меня нельзя. Почему ты не выбрал Сесила? Вы подходите друг другу, вы почти ровня, – на сердце скребли острые лезвия рока. – Пойми, я не знаю, как станут смотреть на тебя и других котов рядом с тобой. Я слабый и знаю, что у меня нет права голоса, но справиться я не смогу. Я – сфинкс! Я всего лишь сфинкс! – Воздуха не хватало. – Сжалься, убей меня сейчас и, клянусь, мои последние слова станут словами благодарности. Ракеш, я не смогу, я не выдержу…

Новые рыдания накрыли с головой, но слез уже не было, лишь сухие болезненные судороги давили измотанную грудь.

Окно опустилось, затем распахнулась дверца и Старший вытащил меня наружу.

– Дыши, – повторял он раз за разом.

Слова птицей бились где-то снаружи, не способные проникнуть в сознание. Пощечина звонко резанула слух, заставив моргать. Ледяной воздух хлынул внутрь.

Я очнулся.

– Дыши, малыш, дыши.

Не знаю, сколько ушло времени на то, чтобы восстановить дыхание, но вот, кажется, я снова обрел способность видеть и воспринимать действительность.

Лапы тряслись, жуткая усталость накатила на плечи.

Ракеш, присевший напротив, заглядывал в мое лицо, пока я приходил в себя. Белая редкая снежинка запуталась в красивой пятнистой шерсти.

– Лучше?

Я кивнул в ответ. Божественная, что же я наговорил…

– Ракеш… – осипшим от крика голосом начал я, не зная заранее, что собираюсь сказать, как оправдаться.

– Постой. Я слушал тебя и, прежде чем ты продолжишь, хочу тоже кое в чем признаться. – Ракеш на секунду отвел взгляд, словно собираясь с мыслями. – Поверишь ты мне или нет, я не думал, что ты так ко мне относишься.

Было сложно верить, но правда отвратительно резко била в перепонки – он что, действительно ничего не замечал?!

– Сначала мне почудилось, что ты немного ревнуешь к Ларите, но после я отказался от этих мыслей. Я наказал тебя однажды и не верил, что после этого можно испытывать привязанность к тому, кто проявил жестокость. И столько раз отмахивался от твоих предостережений, хотя раз за разом оказывалось, что правда на твоей стороне. Я не думал… не предполагал, что все так серьезно, Таг. – Раскаянье отчетливо отражалось в выразительных чертах его лица, кажется, мое признание стало для него откровением. – Я думал, ты помогаешь мне как Старшему, помня о своей ответственности и обязанностях, только и всего.

Я раскрыл рот, собираясь сказать, что никогда не забывал, зачем меня подобрал бенгал, но он не позволил, продолжая:

– Мне нужно закончить, Таг. Дослушай, – он покачал головой, словно то, что он собирался рассказать, мне не понравится. – Все это время я хотел тебя покрыть, – он сделал паузу и угрюмо скользнул взглядом по моему окаменевшему лицу. – Звучит неприятно, знаю, я и сам долго не мог принять это желание. Ты ведь взял с меня слово, что ничего не будет, и я так легко согласился, ведь ты… – Ракеш осекся.

– Сфинкс, – закончил я за него.

– Прости, Таг. Я действительно никогда не присматривался к вашему виду, да и воспитывался в духе жесткого следования иерархии, потому мне не приходило в голову, что мир выглядит иначе, стоит встать на собственные лапы и признаться себе самому в том, что ты… – он коснулся пальцами моей коленки, – ты мне понравился. Не знаю, когда именно это случилось… – от Ракеша потянуло неприятной серой гарью.

– Неправда, – легко определил я ложь и, не раздумывая, озвучил истину.

Выругавшись, Ракеш, встал, прошелся.

– Ты прав, я вру, мне непросто говорить об этом, но… – лапа сжалась в кулак, – когда я выпорол тебя впервые, я… я захотел сделать с тобой и другие вещи. Прости, – потупил он взгляд и чуть опустил уши.

Щеки полыхнули, я жутко смутился – Старший признался, что испытывал желание причиняя мне боль?!

– Я даже не собирался тебя пороть тогда, – он словно оправдывался, – но… ты выглядел так соблазнительно. Да простит меня Божественная, Таг, вчера случилось то же самое, – он шумно вздохнул, сдаваясь. – Я смотрел на тебя с того самого момента, когда уснул рядом. Подойти ближе я не решался, думал, что все это чушь, и причина в том, что у меня просто давно никого не было, а ты такой… такой…

– Какой?

– Хрупкий, изящный, красивый, – спокойно и твердо ответил он. Изумрудные глаза смотрели пристально. – Боялся, что ты откажешь мне. Напомнишь о неосмотрительном слове, которое я так поспешил дать.

Я смотрел на Ракеша, словно он произнес что-то на незнакомом мне языке, но фальши не было! Ни крупицы!

– Я понимаю, мои слова звучат для тебя неубедительно – я бы и сам не поверил, пока не встретился с тобой, – Ракеш накрыл мои лапы своими. – Ты действительно выглядишь очень соблазнительно. Я так долго на тебя смотрю, Таг, – повторил он, – и вчера не удержался. Не знаю, почему все поплыло перед глазами, то ли я действительно перебрал, то ли меня взбесило, что ты уходишь с Навидом… и бурмил этот в твоей комнате, откуда он вообще там взялся! И зачем ты заговорил про наказание вчера?..

Он распалился, речь сбилась, словно он выплескивал все свое раздражение. Шерсть на загривке поднялась дыбом.

– Не слушай меня, на самом деле виноват только я. Не думал, что так плохо владею собой. И, конечно, метка это не то, чем награждают в первый раз, да еще такой – с презрением к самому себе продолжил он. – Но я ощущал, что готов это сделать и, наконец, очутившись к тебе так близко, так остро почувствовав твою слабость и готовность сдаться, я… я просто сорвался. Мне было так хорошо и от этого я ненавижу себя еще больше. – Взгляд говорил больше – Ракеш раскаивался. – Таг, прости меня, – он закрыл лицо лапами. – Я знаю, что думал только о себе, оставляя метку. Меня с ума сводило то, что я не могу пометить тебя и проводить с тобой время как хочу, несмотря на то, что ты мой, – в глазах на миг блеснуло сомнение. – Ведь, я прав?

Я молчал.

– Я не знал, что ты меня… – продолжил Ракеш, проглотив тишину и не произнося подаренных мною слов. – Ты сказал, что не сможешь видеть других котов рядом, но, Таг, я и сам ни разу не задумывался о других котах и кошках серьезно. А моя постель уже давно пуста, если ты не заметил.

Он коснулся края моего уха, провел по самому ободку замерзшими пальцами.

– Я не знаю, как мы будем жить дальше, Таг, и что ждет впереди, но я хочу, чтобы метка стояла там, где она есть. Ты говоришь, что любишь меня и не сможешь терпеть других. Я не знаю, что будет, но, Таг, клянусь, когда я оставлял шрамы, я думал о том, что с тобой все имеет смысл, и я хочу, чтобы ты принадлежал только мне. Я понимаю, на что шел, – сейчас Ракеш говорил сердцем. – Я работаю не только для себя одного – борюсь за обоих, и знаю, что ты ждешь меня дома, все остальное не так важно. Сейчас я вижу только тебя и это словно наваждение какое-то. Ты говоришь, Сесил для меня лучшая пара, – он грустно усмехнулся. – Может, ты и прав, но сидя рядом с ним, я следил только за тобой. Смотри, – Ракеш вынул свой комм и пролистал список контактов.

Никакого Сесила в разделе на букву «С» не было.

– Я действительно не собирался ему звонить. Но парень бы не отстал, навязчивый точно пиявка, – пробурчал бенгал с досадой. – Таг, скажи уже что-нибудь…

========== Глава 43 Странности альфы ==========

Ракеш:

Таг смотрел на меня с обреченностью. «Какой же он славный, милый… что за помутнение нашло на меня вчера?», – упрекал я себя в сотый раз, вспоминая вчерашний вечер.

Тому белому коту, как он ни старался, как бы ни крутил хвостом, не удалось выбить из моей головы мысли о Таге. И потому, заметив его выходящим из комнаты в сопровождении друга, я сорвался с цепи.

Больше я не желал вести себя как подобает Старшему. И желание проучить Тагира невниманием растворилось дымом в спертом воздухе уходящего года.

Оставив Сесила, я, не оглядываясь, последовал за парочкой. Кажется ничего особенного не происходило, но почему Таг пошел за другим котом, не спросив меня сперва? Даже не обернувшись. Я взбесился, и когда котенок упомянул наказание, что-то до омерзения приятное зашевелилось внутри.

Врать, что я не получил удовольствия, охаживая котенка ремнем, я больше не собирался. В тот, первый раз все было точно так же – мне понравилось и я получал невероятное, извращенное наслаждение от чувства власти над своим младшим. Мысли о том, что именно от этого я сбежал из своего клана, больше не возникали в моей голове. Это новое чувство опьяняло похлеще алкоголя. Но даже это было не все.

Пора было сознаться, что я хотел Тага, как бы странно это ни звучало. Но если бы я сделал хоть что-нибудь для того, чтобы котенок согласился лечь под меня по доброй воле, все не кончилось бы настолько плачевно. Однако гордость порою застит глаза. Я, бенгал, представитель высшей касты, молодой и преуспевающий, хочу безродного маленького сфинкса! Что за небыль! Глупость!

Я так долго отрицал очевидное, что меня прошибло до влажных ладоней, когда котенок спустил с бедер штаны и приподнял куцый хвостик.

Заплатить за мои ошибки и тщеславие пришлось Тагиру. Очень дорого заплатить. Но глядя на своего котенка, я не видел ненависти в его глазах, только боль и обиду.

Пора было взглянуть своей странной сущности в лицо – я не просто хотел Тага, он мне нравился. Я был рад заботиться о нем, как умел, и не врал, говоря, что возвращаюсь домой с удовольствием. Ведь я был уверен, что меня ждут.

Эту правду, от которой я так долго бежал, я задолжал и Тагиру, и потому не видел другого пути, как признаться во всем котенку. Это наименьшее, к чему меня принуждала беспощадная совесть.

Метка… Она тоже была мне необходима.

Осознание того, что пока я не оставлю на Таге свой знак, не смогу успокоиться, вдруг отчетливо возникло, стоило мне только увидеть гладкий нежный затылок выгибающегося подо мной малыша. Я не сомневался ни минуту, полоснув когтями по коже, делая его своим. Только мой, он не должен, не может принадлежать никому другому.