Текст книги "Дотла (СИ)"
Автор книги: Balrosme
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
– Поругались с Кирой, – выдавила Рей, – ничего особенного, – помотала головой, – не хочу об этом говорить.
– Ох, Рей, – Бен снова прижал ее к себе, – ты слишком к ней добра.
Наверное, добра. Но Рей – старшая сестра, ответственная и правильная. И поступила она правильно. Ведь верно же?
***
Полицейский участок в Лемон Гров местные обычно обходили десятой дорогой, даже вездесущие мальчишки не приближались к старому зданию, от которого веяло отчетливой враждебностью. Четыре года назад, переступая этот порог Рей была в отчаянии, но в душе ее теплилась надежда. Сейчас там осталось только отчаяние.
Нарочито радушный инспектор выслушал ее внимательно, что-то помечал себе в блокнот, кивал и даже охал как будто бы сочувственно.
– Один вопрос, Рей, – произнес, глядя внимательно на девушку, – прежде, чем мы приступим к письменному оформлению ваших показаний: почему вы решили свидетельствовать против своего жениха?
Рей нервно сглотнула.
– Вы, быть может, выгораживаете кого-то еще? – взгляд инспектора стал острым.
Рей сжала руки на коленях, сгорбилась, желая быть, как можно, более незаметной, незначительной.
– Понимаете ли вы, что Бена Соло посадят надолго?
– Понимаю, – прошептала Рей, – понимаю и никого не выгораживаю. Я…устала, – произнесла неопределенно.
Но инспектор, казалось, понял. Он сочувственно кивнул, а потом стал что-то быстро печатать на стареньком компьютере, то и дело сверяясь со своими заметками. Рей сидела неподвижно. Эти стены давили на нее. Сама ситуация была чудовищной, и девушке казалось, что она вскочит сейчас и сбежит. Ведь, пока она не подписала протокол, у нее есть возможность повернуть все вспять. Да, от Бена не отстанут, но она не будет его топить! Она не будет участвовать в этом! Не будет предательницей!
На стол перед Рей лег лист с ровными строчками.
– Ознакомьтесь, мисс Платт, и, если все верно, подпишите, – произнес мужчина.
Рей читала, сбивалась и снова читала. Ее страдания, страхи, ее бессонные ночи, ее ненависть к себе уложились на двух страницах. Вот так просто. Рей поставила закорючку под текстом. Инспектор удовлетворенно кивнул, забирая листок.
– Ну что же, мисс Рей, теперь мы вызовем вас повесткой в суд в качестве свидетеля обвинения, и затем, надеюсь, больше не увидимся при таких печальных обстоятельствах.
Рей замерла, заложило уши, гул нарастал, и нарастал, и нарастал, сливаясь в какофонию звуков, голова закружилась, перед глазами потемнело.
– Что? – прошептала девушка пересохшими губами, – суд?
– Конечно, мисс, это ваш гражданский долг, ваша, – инспектор подался вперед, – обязанность. Вы понимаете это?
– Да, – пробормотала Рей, понимая, что вот все и кончено, хотелось плакать и смеяться одновременно, – я понимаю.
Все кончено, для нее, для Бена, для них двоих.
Стоя на залитой солнцем улице, не понимая, куда ей теперь идти, Рей смотрела прямо перед собой в одну точку. Ей бы и хотелось не осознавать до конца, что происходит, забыться, забыть, но ее мучения только начинались. От этого дрожали руки, и подгибались колени.
Рей бесцельно побрела по знакомым с детства улицам. Куда. Зачем. Было неважно. Она просто шла, и шла, и шла вперед, сворачивала и снова шла, не замечая людей вокруг, словно пыталась сбежать от себя самой. Но то, что она совершила, будет с ней всегда, раскаленным клеймом будет жечь ее сердце, не давая покоя ни днем, ни ночью.
Домой Рей вернулась уже, когда стемнело, Бена не было. Рей повалилась на диван, глядя в стену. Бен не пришел и на следующий день. А еще через два дня Рей получила повестку в суд.
Суд Рей запомнила смутно. Наверное, это была естественная защита организма, ведь только так можно было не сойти с ума от боли и стыда. Поминутно Рей напоминала себе, для чего она все это делает. Время шло, а Кире нужны были деньги. Сестра выполнила требования: она избавилась от наркоты и разорвала отношения с Викрулом, но Рей от этого легче не было.
В зале суда девушка все пыталась поймать взгляд Бена, который сидел за решеткой, но парень в ее сторону не смотрел. Даже если ему и не сказали до этого, кто был одним из свидетелей обвинения, то теперь он увидел ее. И не осталось больше никаких надежд.
Рей говорила четко и ясно, удивительно, откуда у нее взялись силы, повторяла то, что написала на бумаге в кабинете инспектора. Девушка отрешенно и абсолютно спокойно отвечала на вопросы прокурора, а потом и государственного адвоката, хиленького парнишки, для которого это дело было первым. Рей понимала, что у Бена не было ни единого шанса. А еще понимала, что это последний раз, когда она видит парня, поэтому она смотрела при каждом удобном случае. Хотела, чтобы он взглянул на нее в ответ, и боялась увидеть в его глазах ненависть и презрение, а именно это она и заслужила. Она сама себя ненавидела и презирала. Смутные мысли о том, как будет жить дальше, Рей отодвигала на задний план, понимала, что если сейчас будет об этом думать, то сойдет с ума. Она говорила и говорила, и каждым своим словом топила Бена еще больше. Она старалась не смотреть в ту сторону, где сидел постаревший на несколько лет Хан, где друзья Бена в ярости сжимали кулаки. Быть может, ее убьют, как только она выйдет из здания суда? Это было бы неплохо. Тогда ей не пришлось бы жить с этой сводящей с ума болью в сердце, не пришлось бы вообще думать, куда дальше двигаться в этой жизни, ведь без Бена Соло ее жизнь не имела смысла.
Бену Соло дали двенадцать лет, но Рей знала, чтобы забыть и спокойно жить дальше ей не хватит не то, что двенадцати лет, но и всей жизни.
Возле квартиры, прислонившись к стене, ее ждал Кардо. Рей притормозила, посмотрела на парня с опаской, но не решалась даже заговорить. Ей нечего было сказать другу Бена. Она не хотела и не могла оправдываться. Она совершила страшное предательство, она уничтожила любимого человека и вырвала часть своего сердца, по своей воле лишилась части души, и неважно, ради чего она это сделала.
– Вот, – выплюнул Кардо, протягивая конверт, – Викрул велел передать.
Рей молча забрала деньги, облегченно выдохнула: она до последнего боялась, что Викрул ее обманет. А теперь жизнь ее сестры будет спасена. Что же, хоть что-то было не напрасно.
– Скажи, Рей, – Кардо вглядывался в ее осунувшееся лицо, – там достаточная сумма? Скажи мне: сколько стоит Бен Соло?
– Тридцать сребреников, – сухо ответила Рей, шагнула к двери, Кардо загородил ей проход.
– Ну и сука же ты, Рей!
– Сука, – кивнула девушка, она и гораздо худшие ругательства снесла бы безропотно.
– Ты жить-то сможешь с этим всем? Он ведь доверял тебе. Он любил тебя. Ты была для него целым миром.
Каждая фраза Кардо заставляла девушку сжиматься, она изо всех сил сдерживала слезы. Она не должна плакать. Она не будет жалкой. Она вынесет все это, пройдет с гордо поднятой головой. Рей надменно вскинула подбородок.
– Ты даже не представляешь, как я счастливо буду жить, Кардо, – процедила из последних сил, прожигая парня взглядом.
Кардо дико посмотрел на нее, потом ухмыльнулся и вдруг развязно подмигнул ей:
– Ну после такого дня и забыться не грех, а, Рей? – он что-то быстро опустил ей в карман куртки и пошел прочь.
Рей быстро скользнула в квартиру, заперла дверь на все замки и без сил опустилась на пол. Отшвырнула от себя конверт и сжалась, обняв колени руками, невидящим взглядом смотрела в пустоту, ей все казалось, что, может быть, это дурной сон. Быть может, вот сейчас из комнаты выйдет Бен и вскинет брови недоуменно, поднимет ее на руки, назовет принцессой и спросит, что случилось. Он прогонит все ее страхи, решит все ее проблемы, убаюкает своим голосом, будет говорить какую-нибудь чушь, а она уснет.
Рей вытащила из кармана пакетик, в котором была ампула. Присмотревшись, Рей прочитала надпись: фентанил. Наркотическое обезболивающее и популярный в последнее время наркотик, партии которого из Мексики становились все крупнее. Рей вертела в руках прохладное стекло, рассматривала надпись то так, то эдак, кусала губы. Что ж, это выход: забыться. Она быстро поднялась, отыскала в домашней аптечке шприц, набрала прозрачную жидкость. И снова долго смотрела на шприц, не решаясь. В конце концов, она всегда была ярой противницей любого вида наркоты. Примерилась к локтевому сгибу, но поняла, что в вену фентанил ввести не сумеет. Разозлившись, всадила иголку в бедро, охнула, закусила губу и медленно нажала на поршень. А потом улеглась на диван. Потолок кружился перед ее широко распахнутыми глазами, все тело стало мягким и расслабленным, таким податливым, словно пластилин, Рей уплывала на теплых волнах куда-то далеко-далеко, где не было той страшной боли, что терзала ее сердце, с которой ей теперь жить. Все это стало вдруг неважно, Рей блаженно улыбнулась, проваливаясь в глубокий сон.
Ее разбудила настойчивая трель телефона, звук ввинчивался в сонный мозг, не давая провалиться обратно в бездну небытия.
– Бен, – пробормотала Рей, утыкаясь в подушку, вдыхая едва различимый запах шампуня Соло и проснулась.
Боль, сжавшая сердце, была такой острой, реальной, что девушка невольно всхлипнула, охнула, задержав дыхание, чтобы только прошел этот мучительный спазм. И не сразу поняла, что болит и низ живота, словно бы месячные начались до срока, между ног было мокро. Рей опустила взгляд, чувствуя ужасную тяжесть во всем теле, и сразу поняла: что-то было не так, крови было слишком много. Она пропитывала ее джинсы, покрывало, разливаясь уродливым пятном по обивке. Девушку затошнило. Телефон замолчал, а потом зазвонил снова. Не глядя, Рей приняла звонок.
– Рей! – ворвался в ухо голос Киры, – ох, Рей! – сестра плакала, – мне мама рассказала, что ты…что Бен…Рей, тебе не следовало…Ты там? Рей? Ответь!
– Мне очень плохо, Кира, – прошептала девушка, глядя в потолок, который больше не кружился, но приближался к ней, словно собирался раздавить.
– Я сейчас приеду. Ты только не уходи никуда!
Рей грустно усмехнулась, во всем теле была такая слабость, что девушка не уверена была, что найдет в себе силы, чтобы встать с дивана, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Да и куда ей теперь идти?
Ей нет места в доме родителей, да и в этой квартире она остаться не сможет. Все здесь напоминало о Бене, дышало им, а Рей нужно было забыть, потому что если она не сделает этого – не вытравит все воспоминания, – она сойдет с ума. Ей хотелось плакать, так отчаянно хотелось расплакаться, но слез не было. Даже этого она была лишена.
Кира примчалась через полчаса, в ужасе подхватила бледную сестру, отвезла ее в больницу. И вместе с ней слушала вердикт о самопроизвольном прерывании беременности.
– Мне очень жаль, мисс Платт, – молодой и мрачный доктор только головой покачал, – вы сами сообщите отцу ребенка?
Рей вздрогнула.
Ребенка. Ребенка. Ребенка.
– Мисс Платт?
– Да, – произнесла, не совсем понимая, что говорит, – он сейчас в отъезде, – зачем-то лгала.
В этой лжи не было никакого смысла, ведь этому милому и слишком серьезному для его лет врачу все равно, хоть бы у ее ребенка и вовсе не было никакого отца. Ребенок. Ее и Бена.
Рей провела пальцем по животу и отдернула руку, словно обжегшись. Какая ирония: Кире ее ребенок не был нужен, а Рей о своем даже не знала. А ведь она оставила бы его, у нее просто рука бы не поднялась убить дитя Бена. Девушка спрятала лицо в ладонях.
– Рей, ты как? – вошедшая Кира присела прямо на кровать, обняла сестру за плечи.
У Киры были холодные руки, она пахла чем-то свежим и невинным, юным и беззаботным, явно очень дорогим. А Рей все еще чувствовала металлический привкус крови на губах, низ живота тянуло, и очень хотелось домой. Только где он теперь, ее дом?
– Мне так жаль, – произнесла Кира куда-то ей в макушку, – тебе не следовало это делать. Не стоило платить такую цену.
– Это был мой выбор, – глухо ответила Рей, как никогда отчетливо понимая, что это действительно так: ее никто не заставлял, она сделала то, что считала нужным. Она вырвала у судьбы лучшую жизнь для Киры, заплатив свободой Бена, своим сердцем и жизнью их ребенка. Девушка скомкала ткань больничной рубашки, сжала в кулаке изо всех сил, чувствуя, как становится трудно дышать. Она вырвалась из объятий сестры, какое-то время пристально разглядывала белую холодную стену палаты.
– Как думаешь, – произнесла медленно, – дедушка будет рад меня видеть?
Ведь идти ей больше было некуда. А раз уж предала самое себя, то, может быть, стоит получить от этого выгоду хотя бы материальную?
– Конечно! – с жаром воскликнула Кира, сжимая руки сестры, – и я буду очень рада!
– Хорошо, – кивнула Рей.
Она научится жить заново и заново соберет новую себя.
Ей придется.
========== 18. ==========
Комментарий к 18.
Визуал:https://ibb.co/S5y1dqB
https://ibb.co/6mHc2Qw
Рей стояла на балконе, кутаясь в теплый кардиган, задумчиво глядя на серый океан. Вид из окна ее номера открывался потрясающий, конечно. С высоты птичьего полета наблюдать за переменчивыми волнами, отливающими всеми оттенками серого, разбавленного белоснежными шапками пены, завораживало. Если бы она еще была здесь в отпуске. Если бы несколькими этажами выше не находился Сноук, который с самого начала поездки был столь приторно внимателен к ней.
Он осведомился о ее здоровье, мимоходом упомянул, как волновалась Кира, конечно же, заметил ее небрежно замазанные тональным кремом синяки на лице и шее. Но сделал вид, что не заметил, провернув жест с отведенным взглядом, нарочито возникшей, выверенной по времени паузой столь ловко и талантливо, что ему позавидовали бы актеры Голливуда. Все он знал о том, что случилось, но играл в заботливого и деликатного начальника. Не чужого для Рей человека, почти родственника, ведь все вокруг говорили о скорой свадьбе ее сестры и Эндрю Сноука, как о деле решенном. Хотя помощник мэра еще не сделал ее сестре предложения. Даже ее дед говорил об этом, когда позвонил, чтобы отчитать Рей за черствость по отношению к По.
– Как чувствует себя мистер Дэмерон? – светским тоном поинтересовался Сноук, цепким взглядом окидывая Рей, одетую в строгий деловой костюм.
– Ему уже лучше, – невозмутимо ответила девушка, стараясь не встречаться со Сноуком взглядом.
Она все же съездила в больницу к По, постояла, глядя в окно индивидуальной палаты, где миссис Шара нежно держала за руку бледного сына, что-то спрашивала его, а он отвечал. Зайти к Дэмерону у Рей не было сил, не настолько она благородна. Все, на что ее хватило, это побеседовать с его лечащим врачом, удостовериться, что мистеру Дэмерону повезло, и его жизни ничего сейчас не угрожает, да посмотреть на бывшего со стороны.
Палпатин пожала плечами, развернулась, чтобы пойти прочь, и нос к носу столкнулась в Кесом Дэмероном. Цвет лица банкира был немногим лучше, чем у его сына, под глазами залегли тени.
– Здравствуй, Рей, – он смотрел, не отводя взгляда.
– Здравствуйте, мистер Дэмерон, – ровным тоном поздоровалась Рей.
Она не знала, что сказать, да и не хотела ничего говорить.
– Даже не зайдешь? – приподнял бровь Кес.
– Не стоит, мистер Дэмерон, это ни к чему. Мне жаль, что это случилось, – ни черта ей не было жаль, собственная беда интересовала гораздо больше, но стоило что-то сказать, наверное.
– И мне жаль, что ты пострадала из-за него, – ответил мужчина, заставив Рей вздрогнуть.
Одной лишь фразой вновь погружая ее в персональный кошмар. Рей закусила губу, приказывая себе дышать ровнее, не дрожать, не паниковать. Она в больнице. Здесь люди, камеры. Ее никто не тронет. Спокойно.
– Присмотрите за ним, мистер Дэмерон, – тихо произнесла Рей, – ему нужна настоящая цель в жизни. Но, ради всего святого, держите его подальше от ваших дел. Он не умеет играть в эти игры, это не для него.
Мистер Кес отрывисто кивнул, Рей выдавила из себя бледную улыбку и поспешила прочь.
С садистским удовлетворением в мерцавших глазах Сноук отправил их с Кайло в одной машине.
Рей забилась в угол, стараясь не дрожать, не встречаться с Кайло взглядом и уж тем более не собиралась вести беседу.
С утра в офисе Сноука она сухо поздоровалась с Реном и, не слушая ответного приветствия, проскользнула мимо. А теперь была вынуждена ехать рядом, гадая, зачем Сноук провоцирует ее и Кайло, чувствуя, как с каждой милей напряжение в салоне растет. Машины двигались медленно, и то расстояние, что можно было проехать за двадцать минут, занимало в два раза больше времени. Рей всей кожей ощущала присутствие Кайло в машине, чувствуя боль, злость и стыд, а еще мучительную ревность, пытаясь вытравить из своей памяти увиденное тогда в окне, и не могла. Не могла здесь находиться, вдыхая запах его одеколона, слыша его тихое дыхание, не могла унять паническую дрожь. Не могла простить ему, что видел ее разбитой и сломленной. Не могла простить, что он был тому виной. Рей задыхалась в душном салоне, сжимала и разжимала пальцы в кулак, пристально глядя в окно, стиснув зубы. И все шептала себе мысленно: спокойно, спокойно!
– Они мертвы, – вдруг произнес Кайло, заставив Рей вздрогнуть и замереть, успокоившись, – они умерли мучительно, ползали на коленях, вымаливая у тебя прощение. Прости, что не пришли лично.
Мертвенный холод разлился по телу, в ушах зашумело. В груди вдруг с оглушительным звоном лопнула натянутая струна, напряжение в салоне достигло критической точки, и Рей резко повернулась к Кайло. Но никак не была готова к его пристальному и серьезному взгляду.
– Удивительно, – процедила Рей, – ты ведь благодарить их должен был бы. Твоя месть свершилась во всей красе. Я растоптана, унижена, осталась одна на обломках собственной жизни, не зная, как собирать эти обломки воедино, и можно ли вообще их собрать! Можно ли собрать себя саму! – последние слова девушка выкрикнула, не заботясь о том, что их можно услышать даже сквозь перегородку, что отделяла их от водителя.
И тут же пожалела о том, что сказала, потому что должна была держаться, потому что должна была улыбаться, играть свою роль, быть сильной. Но рядом с этим человеком она всегда теряла силу воли, теряла себя.
– Рей, – он потянулся к ней.
Девушка шарахнулась назад, больно ударяясь о ручку двери спиной, задрожала в ужасе от предстоящего прикосновения, и Кайло тут же опустил руку.
– Прости, – произнес тихо, имея в виду то ли попытку прикоснуться, то ли то, что натворил.
– Никогда, – сорвалось с губ девушки.
Даже в полумраке салона было видно, как побледнел Кайло. Машина дернулась, останавливаясь. И Рей, не заботясь ни о безопасности, ни о том, как это выглядит, вылетела в серое утро.
А сейчас смотрела на океан, мерзла, куталась в кардиган и зло думала о том, что не просила никого убивать, не просила мстить. Злилась отчаянно, до спазма в горле, а еще радовалась хоть каким-то эмоциям за последние страшные дни, ведь это было лучше, чем мучительное равнодушие, выжженная пустыня, присыпанная пеплом.
В дверь номера постучали, на пороге стоял Митака.
– Мисс Палпатин, вы готовы?
Рей бросила кардиган на кровать, оставаясь в брючном костюме, подхватила сумку.
– Конечно, мистер Митака.
Начинались рабочие будни.
Заместителя Национальной Гвардии Мексики Рей увидела лишь мельком. К счастью она не нужна была на личной встрече Сноука и мистера Энрика Прайда.
Вместе с другими переводчиками, а еще коллегами из команды Прайда, Рей в конференц-зале отеля внимательно разбирала текст договора о сотрудничестве Национальной Гвардии Тихуаны и полиции Сан-Диего в борьбе с наркотрафиком и картелями. Работа шла медленно и тяжело.
В какой-то момент одна из мексиканок со словами о том, как она устала, и что голова уже не работает, достала из сумочки небольшой пакетик с белым порошком, высыпала его на тыльную сторону кисти и занюхала. Со стороны сотрудников Сноука повисла напряженная тишина, все смотрели на девушку.
– Что? – пожала плечами мексиканка, – разрешенные пятьсот миллиграммов кокаина.
И Рей вспомнила, что еще в две тысячи девятом президент Кальдерон разрешил хранить и транспортировать установленную норму наркотических средств. Там еще что-то в законе было про принудительное лечение от зависимости. Но даже если здесь, где они собрались обсудить сотрудничество Мексики и США против наркотиков, наркотики употреблялись открыто, понятно было, как именно выполняется та самая часть про лечение. Тем более в Тихуане, которую называли кокаиновой столицей Мексики. Рей оценила бы иронию ситуации, если бы ей не стало тошно от всего этого.
– Давайте продолжим, – тихо произнесла Палпатин застывшим коллегам.
Ей нужно было работать, занять чем-то свой мозг. Работать и помнить о том, что копии документов Рей должна передать Кайло. Ведь их договоренность все еще в силе. Рей слишком сильно нажала на ручку, прорвав лист, поморщилась.
Они закончили после восьми вечера. Поднявшись, наконец, со стула и потянувшись, ощущая, как ноет спина, и отекли ноги от долгого сидения, Рей мечтала о горячей ванне и ужине в собственном номере.
– Может, в бар? – предложил кто-то из мексиканцев.
Его горячо поддержали американские коллеги. Вежливо улыбнувшись, Рей отказалась и вызвалась отнести документы Митаке, чтобы не задерживать остальных. Та самая мексиканка, что употребляла кокаин, танцующей походкой подошла к Рей, собирающей бумаги, приобняла девушку.
– Уверена, что не пойдешь? – спросила игриво, – ты выглядишь, как человек, которому надо расслабиться.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась Рей, – но нет.
– Ммм, – девушка провела пальцем по щеке вздрогнувшей Рей, – жаль. Ты такая красивая. Вот, – она опустила что-то Рей в карман, – это тебе. А парню своему, что сделал это, – кивнула на синяки Палпатин, – скажи, что он мудак.
Она чмокнула Рей в щеку и убежала. Растерянная Рей опустила в руку в карман и вынула бумажный квадратик со смайликом – марка. Безумие. Впрочем, чего она ждала приехав в этот город, где из-за близости к границе, царили свободные нравы? Но здесь?! Среди команды государственного лица?!
Рей покачала головой и, засунув марку обратно в карман, быстро направилась к принтеру в углу кабинета, чтобы скопировать документы вместе с правками, которые она должна предоставить Митаке, чтобы к завтрашнему дню он согласовал их со Сноуком.
Оставив Дофельду документы, Рей, наконец, добралась до своего номера, копии спрятала в стол, принялась не спеша раздеваться. Из кармана пиджака выпала марка. Рей подняла ее, повертела в руках. Смайлик раздражал своим ярким желтым цветом и призывно улыбался ей.
Говорят, это приятно: подъем настроения, эйфория, обострение чувств. Ведь ей так не хватает эмоций последнее время. Что в этом страшного? Она примет сейчас и к утру будет уже трезва. Она не выйдет из этого номера, никто и не узнает, что случилось. А утром она и не нужна Сноуку на пресс-конференции. Ее работа по факту закончена, могут быть еще какие-то правки, но это может выполнить и кто-то другой. Хоть сейчас придумывай отговорку и уезжай в Сан-Диего. Полчаса на автобусе, – и она дома. Рей вертела в руках квадратик, вглядывалась в него пристально, а потом небрежно кинула поверх пиджака.
Рей направилась в ванную, посмотрела на себя в зеркало, глаза лихорадочно мерцали, зрачок был расширен, словно она все же лизнула кислоты, словно уже поймала трип. Поняв, насколько была близка к этому, Рей затряслась, выкрутила кран на максимум, пытаясь спрятаться в шуме воды. В шкафчике нашелся даже небольшой пузырек пены для ванн с резким цитрусовым запахом. Раздевшись, девушка, наконец, легла в воду, закрывая глаза. Вот так. Расслабиться можно и так, ей вовсе не нужны никакие наркотики: ни для забвения, ни для храбрости, ни чтобы пережить следующий день. Она справится со всем сама, без допинга. Рей, должно быть, задремала ненадолго, а очнулась, когда раздался стук в дверь. Черт! Должен же был зайти Кайло за копиями документов. Она совсем потерялась во времени.
Быстро надев на мокрое тело халат и плотно подвязав его пояском, Рей поспешила открыть дверь. На пороге действительно замер Рен. В брюках и рубашке с расстегнутым воротником выглядел уставшим и растрепанным. Он нервно сглотнул, увидев Рей в халате и с мокрыми волосами. Сама же Рей вдруг ощутила страх, глядя в его глаза, по которым ничего не могла прочесть. Девушка отступила в номер.
– Документы, – пробормотала, – сейчас.
Она развернулась к столу, достала из ящика документы, а когда повернулась обратно, Кайло стоял посреди комнаты и вертел в руках квадратик ЛСД, а потом поднял на Рей гневный взгляд.
– ЛСД? – рявкнул и в два шага оказался рядом с девушкой, резко схватил за плечи, – с ума сошла?!
Бумаги выпали из ослабевших пальцев, в ушах зашумело, страх и ужас накрыли с головой, окуная в вязкую и липкую темноту той ночи, когда ее…Рен еще что-то говорил, но Рей не слышала, чувствуя лишь прикосновение его рук, от которого паника накрывала ее с головой, подобно лавине, что сошла с гор. Рей не пыталась оправдываться или вырываться, просто застыла, замерла, желая оказаться сейчас вне своего тела, смотреть со стороны, но не чувствовать чужих прикосновений.
– Пусти меня, – прошептала едва слышно, – пожалуйста, Кайло, прошу, – собственный голос звучал так жалко, моляще, но Рей ничего не могла с собой поделать.
Рен, наконец, заметив и ее бледное лицо, и ее дрожь, отнял руки, медленно отступил назад. Рей шарахнулась к столу, оперлась на него бедрами, обняла себя руками, коротко и надсадно дыша. «Спокойно. Спокойно. Спокойно». Она должна успокоиться, она должна взять себя в руки. С губ сорвался короткий всхлип. Было так страшно, прикосновения хотелось смыть с кожи, долго тереть плечи мочалкой, до крови стирая. Кайло стоял напротив, потом аккуратно двинулся вперед, Рей подалась назад, не зная, куда ей бежать, бросила на мужчину затравленный взгляд.
– Тише, Рей, – мягко произнес Рен, поднимая руки с развернутыми ладонями, – тише, милая. Я просто соберу бумаги.
– Собирай бумаги и уходи, – голос ее все равно дрожал, как бы девушка ни старалась придать ему твердости.
Пока Кайло собирал листы, Рей стояла не двигаясь. Подняв с пола и упавшую марку, Рен какое-то время рассматривал кричащий смайлик, а потом направился в ванную, послышался шум смываемой воды.
– Вот так будет лучше, – произнес Кайло вернувшись.
– Я не собиралась употреблять! – резко бросила Рей, – я вообще никогда не употребляла наркоту!
Солгала, конечно. Тот единственный раз, когда она это сделала…Черт! Да почему она вспоминает об этом сейчас! Зачем?! Воспоминание о том, как очнулась в луже собственной крови, явно не то, от которого можно успокоиться. Рей нервно потерла виски.
– Да почему я вообще перед тобой оправдываюсь, – бросила раздраженно.
Рен быстро просмотрел бумаги.
– Мне нужна будет копия готового соглашения и…– он снова пролистал бумаги, – Рей, здесь не хватает одной страницы.
Рей скрестила руки на груди.
– Я копировала все.
– Уверена? – лоб Кайло пересекла морщинка.
– Конечно! – твердо произнесла Рей и замолчала.
Ведь если она копировала все, то либо потеряла где-то лист, либо…оставила среди оригинала, не заметив в ворохе документов. По коже побежали мурашки. Твою мать! Да, когда-то это должно было случиться, когда-то она должна была проколоться. Слишком уж хорошо шла ее игра до этого, ошибка однажды должна была произойти.
– Может быть, все же…– Рей приблизилась и быстро пролистала документы сама.
Но надежда рассыпалась в прах, когда поняла, что одного листа действительно не хватает.
– Выронила где-то, наверное, – она постаралась, чтобы голос не дрожал.
– Или оставила среди оригинала, – тихо произнес Рен.
Рей вскинула голову, со страхом глядя на мужчину.
– Черт, – прошептала, – если Митака обнаружит копию листа, у него возникнут вопросы, – черт! Он, наверное, уже отнес правки Сноуку!
Девушка в волнении прошлась по комнате, взлохматила влажные волосы. Она не знала, что делать. Если злополучная страница действительно уже у Сноука, то это равносильно катастрофе. Даже если конкретно ее ни в чем не заподозрят, то могут начаться разбирательства, внутреннее расследование, куда утекает информация и как давно. И тогда Рей может попасться. Если она просто потеряла листок, то это не так страшно. Рей покосилась на Рена, который задумчиво следил за ее хаотичными перемещениями по номеру.
– Рей, – произнес мягко, – остановись. Успокойся.
– Но…надо же что-то делать! – всплеснула руками девушка.
– Я все решу, – ответил Кайло.
И от неожиданности Рей запнулась на ровном месте и все же остановилась. Она посмотрела на мужчину недоверчиво.
– Что? Но ты же сказал, что если я попадусь…
– Забудь, – отрывисто бросил Рен, собирая документы в папку.
– Но…
– Забудь, – повторил Кайло, – все забудь, что я говорил.
Он подошел ближе, сохраняя дистанцию, за что Рей была ему безмерно благодарна.
– Тебе не о чем волноваться, – он подался вперед, словно хотел коснуться, но снова замер в последний момент, нахмурился, покачал головой и отступил назад, – спокойной ночи, Рей.
Он вышел из номера, оставляя Рей в смятении.
***
Проворочавшись в постели около часа и поняв, что не сумеет уснуть, Рей поднялась. Гулять по ночной Тихуане было плохой идеей, поэтому Рей пошла на берег океана, – оставаться в номере было невыносимо.
Девушка волновалась о потерянном листе, корила себя за невнимательность и глупость. Где были ее глаза? Где были ее собранность и осторожность? Она совсем расклеилась! И да, конечно, у нее была причина. Веская, с какой стороны ни посмотри, Рей невесело усмехнулась, но теперь у нее есть еще одна причина не спать, кроме кошмаров, что мучают ее каждую ночь. А еще были слова Кайло.
…все забудь, что я говорил…
Эти слова вызывали злость и раздражение, все казалось, что он имеет в виду не только той давний разговор в «Полуночи», а что-то большее, что-то значимое. Надежда разъедала изнутри похуже раздражения. И теперь Рей злилась уже на себя. А еще это было так похоже на почти забытое: «все, что ни скажешь, все глупости». Бен Соло всегда считал, что одних слов достаточно. Но их не было достаточно никогда!
На берегу не было никого, и Рей, увязая в песке, направилась к воде, но замерла на мгновение возле закрытой беседки, определяясь с направлением, а потом и вовсе замерла, когда услышала знакомые голоса, доносившиеся изнутри.
– Помни, пожалуйста, о том, что от того, насколько тщательно ты отыграешь свою роль, зависит все, – произнес Кайло.
– Я все сделаю, как надо, – ответила Кира, – не сомневайся.
Рей замерла, а потом осторожно двинулась, огибая беседку, прячась.
– Рей не должна…
– Я знаю, что не должна, – перебила ее сестра, помолчала немного, – поверить не могу, что она мне не сказала!
– Ну мне же она тоже не сказала шесть лет назад, – в голосе мужчины послышала усмешка, он тоже помолчал, – почему, Кира? Черт подери, почему она не сказала? Ей достаточно было прийти ко мне и все рассказать! Я бы все решил!
