Текст книги "Го юй (Речи царств)"
Автор книги: Автор неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)
Преданность и доверие народа правитель завоевывает главным образом с помощью человеколюбия (жэнь). По объяснению Дан Цин-фаня, иероглиф жэнь, состоящий из двух частей – “человек” и “два” – первоначально означал двух работающих в поле людей, один из которых тянул соху, а другой подталкивал ее вперед. Так появилось сначала значение “взаимопомощь”, а затем “милость” или “любовь к людям”[36]36
Дан Цин-фан. Сяньцинь сысян ши луньлюэ (Краткий очерк истории доциньской идеологии). Пекин, 1959, с. 176.
[Закрыть]. Именно в последних двух значениях и употребляется этот термин в Го юй: “Человеколюбие дает возможность оказывать благодеяния” [гл. 1]; “Человеколюбие обеспечивает народ питанием” [гл. 2]; “С внешней стороны он любит людей, но в душе не человеколюбив. То, что он с внешней стороны любит людей, но не думает об их постоянных выгодах, указывает на отсутствие человеколюбия” [гл. 18]; “Без человеколюбия невозможно делить вместе с воинами трех армий голод и трудности в походе” [гл. 19] и т. д.
Таким образом, человеколюбие означает любовь к людям, которая находит конкретное выражение в оказании им помощи и милостей. Иногда в нашей литературе термин жэнь переводится понятием “гуманизм”, но идеи гуманизма, провозглашающие свободу человеческой личности, не имеют ничего общего с понятием жэнь, в котором акцент сделан именно на помощи окружающим.
Оказание помощи народу, забота о его благе, естественно, привлекают к правителю сердца людей, которые платят за это преданностью и доверием. В противном случае народ ропщет и отшатывается от правителя. Поэтому чжоуский сановник Фу Чэнь и сказал: “Когда не соблюдается человеколюбие, народ не приходит к правителю” [гл. 2, 15].
Из других качеств правителя, также тесно связанных с правилами поведения, автор Го юй придает особое значение великодушию, строгости, беспристрастности, справедливости, бережливости и скромности. Слава о добродетелях правителя, обладающего подобными достоинствами, поднимается к Небу и доходит до духов, а его милости объединяют весь народ. А поскольку народ и духи не ропщут на правителя, мудрые духи спускаются на землю и, наблюдая за добродетельным правителем, равномерно распределяют счастье на долю каждого человека.
Совсем иное дело, когда владение находится на краю гибели. Это значит, что его правитель алчен и зол, развратен и нерадив, порочен и жесток. Слава о его добродетелях не поднимается к Небу, налагаемые им наказания несправедливы и незаслуженны, его чиновники двуличны, мудрые духи не считают приносимые жертвы чистыми, а народ помышляет о мятеже. Поскольку народ и духи ропщут на правителя и им не на кого опереться, духи спускаются на землю и, наблюдая за жестокостью и злодеяниями правителя, ниспосылают на него беды.
Добродетель не является врожденным качеством. Ее необходимо развивать (сюдэ — “совершенствовать добродетель”). Однако далеко не каждый может в этом преуспеть, точно так же, как не всякий ученик в состоянии усвоить учебный материал. Все зависит от природы человека.
Когда цзиньский Вэнь-гун хотел назначить Ян Чу-фу на должность наставника своего сына Хуаня, он спросил сановника Сюйчэня, может ли Ян Чу-фу научить Хуаня добру?
Сюйчэнь ответил: “Это зависит от Хуаня. Человека с куриной грудью не заставить опустить голову, горбатого не заставить поднять голову, карлика не заставить что-либо поднять,. коротышку не заставить что-либо поддержать, слепого не заставить смотреть, немого не заставить говорить, глухого не заставить слушать, глупого не заставить разработать план. Когда природа человека хороша и им руководит мудрый и добрый человек, можно ожидать успеха. Если же природа человека дурна, наставления не войдут в его сердце, и как тогда научить его добру?” [гл. 10, 131].
Средств для достижения добродетели было много. Одним из них являлось обращение к древности, к мудрым правителям, управлявшим страною прежде. Однако это не означало, как довольно часто утверждается в нашей научной литературе, что древность – некий “Золотой век”, когда все правители были мудры и умелы, чиновники бескорыстны и преданны, а народ благоденствовал[37]37
Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970, с. 97.
[Закрыть]. Древность служила как бы зеркалом, беспристрастно отражающим события минувших лет, и при взгляде в это зеркало правитель находил для себя и образцы, достойные подражания, и примеры неправых действий, повторения которых следует остерегаться.
Когда чуский правитель Чжуан-ван приказал Ши-вэю быть наставником наследника престола, Ши-вэй обратился за советом к сановнику Шэнь Шу-ши, как ему лучше выполнить возложенную на него задачу. Шэнь Шу-ши ответил: “Обучайте его истории [различных владений] и, пользуясь этим, восхваляйте добрых и порицайте дурных, правителей, дабы вселить в его сердце страх перед пороками и поощрить стремление к добру. Рассказывайте родословия прежних ванов и, пользуясь этим, прославляйте обладающих блестящими добродетелями и отвергайте тупых и невежественных, дабы в своих действиях [наследник] стремился подражать добродетельным и испытывал страх перед поступками порочных” [гл. 17, 211].
Очевидно, что идеализировалась не сама древность, а лишь отдельные, высокодобродетельные правители, которые противопоставлялись злым и порочным.
Другим важным способом, способствующим достижению добродетели, являлись увещевания правителя. Увещевать правителя и направлять его на правильный путь должны были все, невзирая на занимаемое положение. Так, увещевали правителя даже ремесленники, убеждавшие его не пользоваться слишком роскошными изделиями.
Со своей стороны, добродетельный правитель был обязан прислушиваться к увещеваниям, что позволило цзиньскому сановнику Фань Вэнь-цзы сказать: “Возвысившие царство ваны награждали увещевающих их сановников в то время как ваны, стремившиеся к собственному удовольствию, наказывали их. Я слышал, в древности говорили о ванах, что они, достигнув совершенства в управлении и добродетелях, продолжали прислушиваться к мнению народа. Именно поэтому они приказывали музыкантам декламировать при дворе увещевания, а имеющим служебный ранг – подносить стихи, дабы [им, ванам] не впасть в заблуждения. Они прислушивались к пересудам на рынках, выделяли доброе и злое в народных песнях, обсуждали при дворе поступки чиновников, спрашивали на дорогах, порицают или хвалят их действия, а затем исправляли все дурное, что они допустили” [гл. 12, 147].
Лишенный добродетелей правитель мог быть свергнут с престола и даже лишен жизни, причем вина за это ложилась на него самого. После того как цзиньский Ли-гун, не отличавшийся высокими моральными качествами, был убит своими приближенными, луский Чэн-гун спросил: “Когда слуга убивает своего правителя, чья в том вина?” [гл. 4, 48].
Сановник Ли Гэ ответил: “[В этом] вина правителя. Ведь тот, кто управляет людьми, обладает большим авторитетом, а когда он теряет авторитет, в результате чего дело доходит до убийства, это означает, что правитель допустил много ошибок. К этому следует добавить, что правитель, опекая народ, должен исправлять его дурные поступки. Когда же правитель попустительствует злу и забрасывает дела народа, в народе повсюду появляются злодеи, которых [из-за большого их числа] невозможно выявить, что намного увеличивает дурные поступки. Если управлять народом с помощью зла, погружаешься в бездну, из которой нет спасения, и тогда, хотя на службе находятся добрые чиновники, им не предоставляют власти, законы не могут применяться, а правитель доходит до гибели, причем никто не жалеет его. На что нужен такой правитель!”
Третьим слагаемым конфуцианской теории государства, помимо Неба и правителя, являются слуги, под которыми подразумеваются все, начиная от высокопоставленных чиновников и кончая простыми людьми. Чиновники различных рангов – ближайшие помощники правителя, его “руки и ноги”. Они обязаны верно служить своему правителю, ибо “жизнь людям дают три человека, которым он служит одинаково. Отцы рождают, учителя учат, правитель кормит, [давая жалованье]. Без отца – не родиться, без пищи не вырасти, без учения не приобрести знаний. Таким образом, отец, учитель и правитель дают жизнь, поэтому им следует служить одинаково и, где бы они ни находились, отдавать за них жизнь. Платить смертью за данную жизнь, платить трудом за оказываемые милости – вот путь человека!” [гл. 7, 80].
Как и правитель, чиновник должен обладать преданностью, но преданность чиновника носит двойственный характер. С одной стороны, он обязан быть преданным правителю, а с другой – вести себя так, чтобы вызвать к себе преданность нижестоящих лиц.
Преданность правителю, требовавшая делать все, что позволяют силы и что выгодно для дома правителя, заставляла чиновника верой и правдой служить своему господину, жертвовать для него всем, идти ради него на смерть. Преданный чиновник обязан отдавать службе все силы и выполнять распоряжения правителя с одной существенной оговоркой. Как говорил Пэй Чжэн, “служащий правителю должен выполнять его справедливые распоряжения и не выполнять ошибочные. Выполнение ошибочных распоряжений вводит народ в заблуждение, когда народ введен в заблуждение, он лишается добродетелей, что означает отказ от народа (т. е. народ, утратив добродетели, встанет на путь преступлений, за которые многие будут казнены. – В. Т.)” [гл. 7, 83].
Примеров нарушения приказов правителя много, но все они продиктованы стремлением принести пользу правителю, направить его на правильный путь, а в этом и проявляется высшая преданность.
Пу, наследник престола во владении Цзюй, убил своего отца, похитил принадлежавшие ему драгоценности и бежал в Лу. В связи с этим луский правитель Сюань-гун послал к сановнику Цзи Вэнь-цзы гонца с письмом, в котором приказывал: “Наследник престола владения Цзюй не побоялся из-за меня убить своего правителя и, взяв принадлежавшие ему драгоценности, явился к нам, а это доказывает, что он очень любит меня. Дайте ему от моего имени город. Город непременно должен быть передан сегодня же – не нарушайте приказа!”
Сановник Ли Гэ встретил на дороге гонца, взял у него письмо и изменил текст: “Наследник престола Цзюй убил своего правителя, похитил принадлежавшие ему драгоценности и бежал к нам. Он не сознает, что, [совершив величайшее злодеяние], поставил себя в безвыходное положение и, более того, добивается сближения с нами. От моего имени сошлите его к восточным варварам. Сообщите ему об этом непременно сегодня же, не нарушайте приказа!”
На следующий день Сюань-гун вызвал Ли Гэ и объявил, что за нарушение приказа его ожидает смерть. Ли Гэ ответил, что он знает об этом, но Пу, убивший отца и похитивший принадлежавшие ему драгоценности, – разбойник, поэтому если Сюань-гун примет его, он станет содержателем притона. Значит, Пу как разбойника необходимо изгнать, а его, Ли Гэ, как нарушившего приказ правителя, необходимо казнить [гл. 4, 45].
Жестокому цзиньскому правителю Лин-гуну надоели увещевания сановника Чжао Сюань-цзы, и он приказал силачу Чу Ни тайно убить его. Утром Чу Ни отправился к Чжао Сюань-цзы и увидел, что ворота уже открыты, а сам Чжао Сюань-цзы в парадной одежде, готовый отправиться на аудиенцию во дворец, уснул сидя, ведь было еще слишком рано. Чу Ни вышел и со вздохом сказал: “Как почтителен Чжао Сюань-цзы! Раз Чжао Сюань-цзы не забывает о смирении и почтительности, он является оплотом жертвенника для жертвоприношений духам земли и злаков. Убить человека, который является оплотом жертвенника для жертвоприношений духам земли и злаков, значит проявить отсутствие преданности правителю. В то же время я получил приказ правителя и, если не выполню его, покажу, что мне нельзя доверять. Так что в любом случае приобрету здесь только одну из этих репутаций (т. е. репутацию человека, не отличающегося преданностью правителю, или человека, которому нельзя доверять. – В. Т.), лучше умереть. Чу Ни ударился головой о росшее во дворе дерево и умер” [гл. 11, 137].
Помимо преданности, основными качествами чиновника являются почтительность, усердие, покорность и бережливость. Почтительность позволяет соблюдать приказы, усердие ведет к накоплению богатств, покорность дает возможность успешно служить, бережливость создает достаток.
Бережливость и связанный с ней скромный образ жизни – необходимое условие для чиновника. Чуский сановник Доу Цзы-вэнь не делал запасов даже на один день, потому что жалел народ. Правитель Чэн-ван, услышав, что Цзы-вэнь утром не знает, что он будет есть вечером, каждый день, во время приема во дворце, заготовлял для него связку сушеного мяса и корзину сухой рисовой каши. Каждый раз, когда Чэн-ван собирался выдать жалованье, Цзы-вэнь убегал и возвращался обратно, только когда ван отказывался от своего намерения. Кто-то сказал Цзы-вэню: “Человек живет, стремясь к богатству, а вы убегаете от него, в чем дело?” Цзы-вэнь ответил: “Занимающийся делами управления должен оберегать народ. В народе много бедных, и если, несмотря на это, я буду добиваться богатства, это покажет, что я утруждаю народ, стремясь к личному обогащению, что доведет меня до скорой смерти. Я убегаю от смерти, а не от богатства” [гл. 18, 222].
Луский сановник Цзи Вэнь-цзы занимал пост помощника при двух правителях, Сюань-гуне и Чэн-гуне, но у него не было одетых в шелка наложниц и лошадей, которых кормили бы зерном. Чжунсунь То, увещевая его, сказал: “Вы высший сановник во владении Лу, помогали двум правителям, но ваши наложницы не ходят в шелках, а ваших лошадей не кормят зерном. Не станут ли люди думать, что вы скупы и к тому же не беспокоитесь о блеске владения?” Цзи Вэнь-цзы ответил: “Мне тоже хотелось бы этого, но когда я смотрю на людей нашего владения, то вижу, что все еще есть много отцов и старших братьев, которые едят грубую пищу и одеваются в плохие ткани, поэтому я не смею поступать так. Если чьи-то отцы и старшие братья едят грубую пищу и одеваются в плохие ткани, а я при этом стану украшать наложниц и кормить лошадей зерном, разве это-не будет означать, что я – не помощник правителю в делах управления. К тому же я слышал, что блеск владению придают люди, обладающие добродетелями, но не слыхал, чтобы он зависел от наложниц и лошадей” [гл. 4, 49].
Чиновник не должен кичиться своими заслугами и ставить себя выше окружающих, особенно старших. Наоборот, он должен проявлять скромность и уступать честь успеха другим. Например, Фань Вэнь-цзы ушел с аудиенции во дворце вечером, и когда его отец, У-цзы, спросил, почему он вернулся так поздно, ответил: “Прибывшие гости из владения Цинь говорили при дворе загадками. Никто из дафу не мог ответить им, но я три раза разъяснил в чем дело”. У-цзы гневно воскликнул: “Нельзя считать, что дафу не могли ответить, они уступали слово отцам и старшим братьям. Ты же, мальчишка, три раза ставил себя при дворе выше других. Не будь меня во владении Цзинь, наш род скоро бы погиб!” Сказав так, он избил Фань Вэнь-цзы палкой [гл. 11, 139].
Общую характеристику хорошего чиновника дал цзиньский сановник Ши Ань: “Служащий своему господину должен увещевать его при ошибках и хвалить за добрые дела, советовать то, что нужно, и отвергать то, что не следует делать, отдавать службе все свои силы и выдвигать мудрых, выбирать способных и рекомендовать их на службу, с утра и до вечера говорить о том, что хорошо и что плохо, и докладывать об этом господину. Он должен руководить господином, следуя гражданским добродетелям, направлять его действия, соблюдая смирение, служить ему, о отдавая все силы, жертвовать за него своей жизнью” [гл. 15, 201].
Важная роль в конфуцианской теории государства отводится народу. Как великое Небо наблюдает за правителем сверху и может в зависимости от его добродетелей либо дать, либо отнять у него престол, точно так же может лишить его престола и народ. Народ – огромная сила, ибо “то, что любит весь народ, редко не осуществляется, и то, что ненавидит народ, редко не уничтожается” [гл. 3, 30]. Это связано с тем, что “Небо непременно следует тому, чего хочет народ” [гл. 16, 209]. Другими словами, чаяния народа освящаются волей Неба.
Говоря о силе народа, сановник Шао-гун сравнил его с рекой, огражденной плотинами. Когда река прорывает заграждения, возникают великие бедствия, точно так же если народ восстает против установленных ограничений и законов, это грозит правящему дому огромными потрясениями.
Народ – основа престола, поэтому, чтобы сохранить его, правитель должен оказывать народу милости и заботиться о его благосостоянии. Для удовлетворения чаяний народа правитель должен прислушиваться к его голосу. Чжоуский Ли-ван отличался жестокостью, поэтому население владения резко порицало его. Тогда разгневанный Ли-ван приказал убивать хулителей. Напуганные люди не смели больше разговаривать и, встречаясь, только обменивались взглядами.
В связи с этим сановник Шао-гун сказал: “Наличие у народа рта можно сравнить с наличием на земле гор и рек, которые производят богатства, можно сравнить с наличием на возвышенностях и в низинах плодородных и орошаемых земель, которые дают одежду и пищу. [Точно так же] от слов, выходимых изо рта народа, у вана возникает понятие доброго и дурного. Осуществление доброго и принятие мер против дурного ведет к увеличению у народа богатств, одежды и пищи. То, что беспокоит его сердце, народ высказывает с помощью рта, а ван обобщает высказанное и действует” [гл. 1, 4].
Цзиньский сановник Го Янь говорил: “Рот народа подобен воротам, через которые приходят беды и счастье. Вот почему благородные мужи поступают, принимая во внимание слова народа, разрабатывают планы, находя предостережения в словах народа, действуют, обдумывая и взвешивая слова народа, поэтому во всем добиваются успеха. Сердцем вникать в слова народа, учитывать их в своих поступках, без устали проверять и обдумывать их, действовать только когда после ежедневной проверки свыкнешься с ними – значит полностью принять меры предосторожности” [гл. 9, 99].
Против правителя, который не питает родственных чувств к народу, не заботится об его благе, но требует у него богатства, народ всегда восстает. Поддержка правителя народом, когда он заботится о нем, и восстание против правителя, когда он яе делает этого, постоянно напоминают правителю о народе, заставляют думать об его благе. Сохранение престола в конечном счете зависит от народа, поэтому не случайно народ – это основа государства.
Со страниц Го юй конфуцианская теория государства предстает стройной, глубоко продуманной, отличающейся, несмотря на внешнюю простоту, удивительной логичностью. Все ее составные части – Небо, правитель и народ – тесно связаны между собой и взаимно контролируют друг друга. Небо, как высшая сила, вручает престол добродетельному правителю.. Правитель, руководствуясь присущими ему добродетелями,. мудро управляет народом, имея высшей целью его благо. В этом случае как Небо, так и народ поддерживают правителя, и он пользуется безграничным счастьем. Наоборот, если правитель лишен добродетелей и не заботится о благе народа. Небо отказывает ему в поддержке, а народ восстает, в результате правитель лишается престола.
Однако этой стройной и логичной теории, впрочем, как и всякой другой, были присущи слабости, не позволяющие осуществить ее в полном объеме на практике. Она построена на понятии добродетели, т. е. на моральном принципе, требующем от всех соблюдения строго установленных правил поведения; она призывает к человеколюбию, способствующему установлению порядка и мира в обществе. Само по себе достаточно неопределенное понятие добродетели – слишком слабый фундамент для политической теории. В реальной жизни, когда интересы различных групп населения и отдельных личностей постоянно сталкиваются между собой, добродетель неизбежно приносится в жертву корыстным интересам. Естественно, что в ходе возникающей борьбы сильные подавляют более слабых, рождается несправедливость и, как следствие, – недовольство людей. Невозможность установить порядок на основе добродетели, по-видимому, и вызвала к жизни совершенно противоположную теорию легизма, ставящую на первое место закон, которому должны подчиняться все вне зависимости от добродетели, предков и занимаемого положения, но и эта теория, как показала жизнь, тоже оказалась несовершенной.
Тем не менее Го юй безусловно представляет огромный интерес как собрание сведений о различных сторонах жизни древнего Китая и, в первую очередь, о конфуцианской политической теории, которая изложена в этом памятнике едва ли не с наибольшей полнотой.
Деление текста на части, обозначенные цифрами в квадратных скобках, введено переводчиком. – Примеч. ред.
