Текст книги "Виршевая поэзия (первая половина XVII века)"

Автор книги: Автор неизвестен

 
Честному и пречестному именитому отцу,
предстоящему всегда содетелю своему и творцу,
и паки великоименитому же званию,
по его, божественному, преданию,
и паки по его, господню, смотрению,
и по самодержца царя государя изволению,
небесоподобныя ограды опасному снабдителю
и доброразумному разсудителю.
Именование же твое, государь мой, премину,
да не поставиши нам сего в вину,
зане не у время ныне сего изъявити,
токмо подобает нам у тебе милости просити.
Многогрешный монах метание творит;
да простит тя, государя моего, божественный параклит[224]224
  ...божественный параклит – божественный заступник, утешитель (от греч. «параклетос»).


[Закрыть].
Зрим твое велие рачение
и умное твое разумение
к божественному писанию
и ко всякому доброму начинанию.
Сего ради доброумие твое хвалим
и всегда любомудрие твое славим,
яко добрая дела желаеш
и благоразумных мужей к себе призывает;
и хощеши от них таковому делу поискуситися
и любомудрственному разуму поучитися.
Паки подобает нам благоразумие твое хвалити,
да и самем от честных твоих уст учимым быти,
понеже явил еси к нам свое жалование и любов
и ввел еси нас в честный свой кров,
и преупокоил еси нас всем добрым устроением —
душевным и телесным наслаждением.
И ныне явил еси к нам свое велие милосердие.
Да воздаст ти господь возмездие.
Низрекл еси к нам тогда свое рачение,
чтобы видети тебе таковое разумение;
повелел еси нам сие писаниеце начертати,
чтобы тебе крепостне вразумляти.
И мы грехом своим по се время укоснели,
обаче и дому твоего преподобства долгое время не видели.
Воистину, тебе, государю, изорчем,
яко во многобурной суете всегда течем,
и яко некий корабль носим волнами,
тако и мы – скорбми своими и бедами.
Потому и довод наш не доходит,
яко все житие наше в суете исходит
и не дает о чем-любо упражнятися
и умом своим укреплятися.
И твоему бы благоумству на нас гнева не подержати,
но на творца своего и бога надежда полагати.
Той не оставит всякого просящаго
и заповеди его неленостно творящаго.
Тако не оставит и твоего прошения
и не лишит тя таковаго получения.
Токмо подобает у него с верою просити
и святыя заповеди его усердно творити.
Писано есть от самех божественных уст,.
по тому же последует и великий Иоанн Златоуст,
и инии божественнии отцы,
на них же ныне нетленныя венцы:
«Ищите прежде царствия небеснаго
и не любите света сего мира прелестнаго;
и сия вся вам приложатся,
и во оном веце мзды вам воздадятся».
И паки писано есть в божественном писании
и в самом том благовестном прочитании:
«Ищущему обретается, толкущему отверзается[225]225
  «Ищущему обретается, толкующему отверзается...» – парафраз слов Христа: «Ищите и обрящете, толцыте, и отверзется вам» (Евангелие от Матфея, VII, 7).


[Закрыть]
и всякому просящему дается,
и всяк смиряяйся вознесется».
И что нам твою честность поучати? —
Подобает нам и самем от вас приимати.
И сам ты веси божественное писание
и много в нем наказание,
мы же толико к твоей честности воспоминаем
и на добрую волю памят<ь> полагаем.
И ныне, убозии, елико возмогохом,
толико, нищии, и соплетохом,
и твоей честности предложихом;
аще и вкратце счинихом,
токмо жалуй нас, последнюю нищету,
и подаст ти господь умную остроту.
И ты, государь мой, сим утешайся,
а на предняя простирайся.
А о вящъшем преподаждь нам время,
да и то твое понесем бремя.
Ныне же о сем прекратим,
да не в долготу беседу продолжим.
Аще, грешнии, живи будем,
жалования твоего к себе не забудем.
Аще бог тя и поискал,
будеши и сам добрый дидаскал[226]226
  ...добрый дидаскал – хороший учитель.


[Закрыть].
Исполним твое желание
и то твое доброе начинание.
Ныне паки молим твое преподобство
и душевное твое благородство:
презирай на нас своею милостию
и благонравною своею тихостию.
А мы, грешнии, о душеспасителном твоем пребывании
и о многом тебе божеском даровании
должни о тебе всещедраго бога молити,
чтоб тебе вся благая получити.
Буди, государь, паки покровен вышняго бога десницею
и воздаст ти многократною сторицею,
ныне и всегда, и во веки веков, аминь.
Да и впредь нас от своея милости не отринь.
Сия малыя виршицы пожаловат принять,
а в болших сроку подать.
 

 
Мудроумнии любящии ся дружбу правят егда,
и даже своим другом любезне способствуют тогда.
Люто волнение кораблю от сопротивных ветр бывает,
опасен всяк тамо в то время да пребывает,
спастися како от морския пучины и истопления,
твердаго отвсюду пристанища требуют и заступления.
И что видети бе страшнейше морскаго плавания,
в народех же суть лютейше убогаго кому пребывания?
Озаряются повсюду живущии солнечным светом,
премножае же сего – напастным и бедственным наветом.
О целомудрии ли кто и разуме стежателства тщится выну,
желанием многим спомогает другу в скорбную годину.
Аще и по вся дни древняя новыми помрачаются,
любов же истинная николи пременна учиняется:
о всех прискорбных дружних всегда бодръствует,
всячески же о сем и умом своим мудръствует.
А идеже кроме любви что бывает,
тамо Христос, по реченному, не пребывает.
Учителства бремя носящии ведят суть таковая,
чим содетелю своему должная воздают и каковая.
Имеяй благочестие исчитает вышняя почести,
науками же любомудрия улучают повсюду велия чести.
Истинне тщася кто от кого наук доразумения,
такову во всем помощь дают без сомнения.
И ведят противу всячески оних дароватися свыше,
ничим же бо тако изъясняется в нас любов преизлише.
Аще в скудости чьи недостатки весть кто исполняти,
должная требования им в нужах их преподавати.
О всех же, государь, благодеяниих твоих и подаянии
многосугубно воздастъся тебе в твоих одаровании,
навышших благ во изобилии довольства всех,
о них же улучаются горняго селения и жителства тех,
юже едино паче всего по бозе имеют рачителство
и в науках любяще премудростных видети торжество.
 

Припис:

 
Всяко же, государь, подаянию отдаяние бывает,
и от просящих лица отвращати закон не повелевает.
Да в том милостива мужа нрав его объявляется
и ищущих лутчего ум доброй познавается,
поелику моч чия бывает чем,
и потолику воздаяние неимущим учиняет тем.
Да в том право живущи благочестия не нарушают
и друзей присных от себя безмилосердием не отгоняют.
Естли когда нападает неприятель,
и друг всегда бывает спомогатель.
Естли может, помогает силою,
или болшую моч подает доброю мыслию,
да неприятеля его тем одолевает
и иже и закон быти тако повелевает.
Возбранити за сие весть бог,
что приятел кому в чем не спомог.
Слышим апостола Павла, сие похваляюще,
егда друг другу во всем спомогающе.
С радующимися радоватися
и с печалующими плакатися,
а, видев кого в упадке в чем,
не подобает его оставити до конца в том.
Естли кого бог пощадит,
не умеет ли против воздарит.
Люте всуе и во лжах сего мира
пременилася во обычаех справедливая мера.
Аще бо по человеколюбию божию все творили,
то бы безлестно друг друга любили[227]227
  ...безлестно друг друга любили... – контаминация из нескольких посланий апостола Павла.


[Закрыть].
Недивне из детска несовершенным быти в разумех нравам,
младенчества ради таковым их справам.
Зло ж в средовечии в чем на суету ум покушен,
оставив лучшая, и к хуждьшему бысть весь попущен.
Да не бог таковым нравом быти повелевает,
грех ради наших диявола наветовати попущает.
 

 
<...> Тем тверд ум пишется паче многих книг
И самех тех златокованных вериг,
И ничтоже помышляет, кроме господняго пребывания <... >
Еже бы паки и всем нам получити вечных благ,
Толко бы не запинал нам общий супостат наш и враг.
Во веки веков, аминь,
а ты от нас своего жалования не отринь.
Акростихиде конец стал,
а ум наш еще к тебе не престал;
и еще нам не достало писати,
чтобы нам против твоих вопросов ответ тебе давати.
И таковою виною яко бы нас охуждаеш,
и неразумию нашему всегда зазираеш.
Еще же о зазорех и поносех ваших во особом том нашем разумении, —
бывают бо многи вины и в недоумении;
и в том некому ничему на кого дивовати, —
подобает доброразсудным умом разсудити.
Аще у кого будет ум и смысл велик,
таковый причтен будет со избранными в лик.
И вы нас в таковых мерах туне поношаете
и в том грех души своей содеваете.
Сие же пишем тебе любве ради, не в брань,
да будет на тебе всегда божия длань.
И не вмени себе сего в досаду и во гнев, —
подобает говорити всякое дело разсмотрев.
Начнем же паки к твоему благоумию начертовати,
чтобы тебе праведне и изрядне разсуждати.
Несть бо дивно кому сего и не знати, —
всего божественнаго писания не изыскати!
Никто же несть солнце, всего мира не осияти,
такожде и божественнаго писания всего не перезнати.
Несть паки, несть муж, иже всему научен, —
бывает бо некогда и мудрый от простаго обличен.
Того ради не подобает никому своею премудростию превозноситися,
но достоит всякому до смерти учитися!
Аще кто похвалится вся ведети – сие лжет,
некогда же и срам самь на себе наведет.
Несть мощно силна кладезя ведром износити,
такожде и книжнаго разума во уме умне кому изучити.
Мнози убо премудри и философи в малости своей разум изрековают
и всякому нам хвалитися не повелевают.
Мы же, грешнии, аки пси от крупиц падающих от мудроумия их насыщаемся
и аки перстом краеви их учения касаемся,
и, елико мощно, по своей убозей силе розумеваем,
а в глубину или в высоту ити недоумеваем.
О прочем же великоименнем помолчим,
да не сами себе велик зазор навлачим.
Несть убо лепо высоких касатися
и не за свое достояние кому взиматися.
Довлеет нам, грешным, и о сем,
разумный же муж недоумевати будет во всем.
И преуготовлены у тебя бывают словеса на вопрос,
всяк убо человек пишется еллинским языком «анфропос»[228]228
  ...человек пишется еллинским языком «анфропос»... – Греч. ανθρωπος – человек.


[Закрыть],
и повеленно ему взирати к своему жителству,
а не зазирати брата своего неразумичеству.
Аще еси и сам божественаго писания много умееш,
а во иных вещех такожде сказати недоумееш.
Того ради, яко же и выше рекли есмы, несть се дивно.
Зазирай брату своему творити дело непоносивно.
А се некогда над нами таковою виною яко искус являеш,
что во время неудобственнаго часа о чем-либо вопрошает.
Сам веси что в таковый год ум у человека и как бывает,
и разумнаго своего устава отбывает.
А се мы, грешнии, у такова великаго государева дела пребываем
и мыслию своею в то время тебе сказати не доспеваем:
есть нам что и кроме того разумевати,
а всего божественнаго писания не истолковати.
Воистинну, подобно есть морстей глубине[229]229
  ...подобно есть морстей глубине... – Источником стиха являются слова Ефрема Сирина: «Книги бо глубины морю подобии суть» (Слово святаго Ефрема како подобает слушати книг. – Измарагд. – Ч. I. – Л. 3 об.).


[Закрыть],
и тебе бы нам не зазрити о таковей вине.
Многажды человек море преплывает, во обычной реце утопает;
такожде и в божественном писании, мудрое разумев, у простых недоумевает.
Ты зря о едином своем деле упражняешися,
а к нашему делу не так поостряешися.
У нас же будет сугубее того десяторицею,
того ради и молимся наставляеми быти безсмертною десницею;
да нас наставит и научит своею благодатию.
Того ради и вам не подобает никому зазирати нашу братию.
Аще учнеш нас таковым узором поносити,
тем тебе от бога милости не получити.
Но и паче себе укор наносиш от благоразумных,
всегда бо приемлют досаду мудрыя от безумных.
И ты нам в том своим многоразумием не зазирай,
а сие наше грубое писанейце воспоминай.
И паки буди нас жаловати своим благоумием,
и не поносити бы тебе нас нашим недоразумием,
якоже и выше сего тебе изрековали,
что и сами мудрый разум свой в малости нарицали.
Вящши уже того не имам что к тебе писати,
уже подобает кораблю ко пристанищу стати.
А на твоем жаловании попремногу челом ударяем
и разумичество твое везде похваляем.
Аще еси и многим разумом одарен,
буди же к нам своим мудроумием отворен;
и просвещай наше недоумение,
а твое сяжет мудроумное разумение.
Писано есть: человек человеком учим бывает[230]230
  ...человек человеком учим бывает... – парафраз выражения: «Учаще учением человеческим» (Евангелие от Марка, VII, 7).


[Закрыть],
а бог всим благодать свою подавает.
Паки не рцы нам тайным мышлением,
но глаголи истинным сердечным речением;
что мы, грешнии, у такова государева великаго дела пребываем
и по его царьскому велению всемирную ползу сотворяем,
и подобает вашим верстам от нас просвещатися,
а не нам от вас таковому разуму научатися.
Что твое речение тако глаголет,
яко перстом во око колет?
Мы же к нему отвещаем: не тако потому подобает быти,
что друг друга в каковей-любо вещи поносити,
но достоит всем во истинней любви Христове жити
и друг друга нелестно и беззавистно учити
чем кого господь бог по своей велицей милости одарил
и разум его, и смысл просветил.
Неложно бо есть, что мы у такова государева дела пребываем,
но обаче разумных мужей к себе призываем,
кто бы наше недоумение просветил
и недостатки ума нашего навершил.
 

«Печатник». Гравюра на дереве из Книги сословий Иоаста Аммана (Германия, XVI в.).

 
Яко же трудолюбивая пчела от всех цветов собирает
и от того разумом своим медвеныя соты разтворяет,
такожде и доброрачителныи муж мудрых мужей себе собирает
и от них разум свой просвещает.
Недивно бо есть, что, у такова дела будучи, чего не знати,
яко же прежде рекли, яко морския глубины не испытати,
такожде и божественнаго писания до конца не изыскати.
Аще ли речеши нам, что на нас то дело положено, —
тако и есть – по царьскому изволению быти нам повелено.
И велено нам исправляти и в мир подавати.
И на нас вся и справа и вина лежит,
а мы речем, что и вам разумети не бранит:
у всякого человеческаго естества господь бог разума не отнял,
и от него всякого благодарения себе восприял.
И аще кто имеет у себе ум и смысл здрав,
тот себе, по своему разуму, и прав;
аще на нем то дело и положено,
обаче никому разумети не возбранено.
И вы в том много зазираете,
не смеем рещи дерзо, что во ином месте и сами не знаете.
А многие статии есть и стары, неправо лежат, —
ваши братия, разумнии мужие много нам о том претят,
чтобы мы их по чину и по делу положили
и знающим вам без сумнения учинили.
И нам того инде тако учинити не умети,
понеже не всякому дано много разумети.
И от многих лет тако во все люди вкоренилося,
и прежде нас иным исправити не угодилося.
Потому так таковые вины по се время и лежат,
и на нас ваша братия ту не дивят.
А инии, не знающе, много разсуждают
и нас, недостойных, нарочно поношают.
Есть же много, что тако тому подобает быти,
а не надобно того на ин разум пременити.
А иные многия статии неудобь разумны,
а по своему их разуму зделати – и мы паки будем безумны.
И мы их по старому сложению пологаем,
и на свой разум в таковых статиях не уповаем, —
господь бог своим промыслом да исправит,
а нас в том виноватых не поставит!
И вы нам в том престаните поносити,
чтобы вам благословение, а не клятву получити.
И не прогневайся на нас за сие дерзостное речение.
Воистинну, есть велико книжное учение,
еже рещи Домасковы похвала[231]231
  ...еже рещи Домасковы похвала... – Видимо, имеется в виду похвала знанию, читаемая в первой главе «Диалектики» Иоанна Дамаскина.


[Закрыть],
о ней же по всей земли многая слава.
Нас же всех призываете своими добрыми советы,
а мы по своей убозей силе таковы вам творим ответы.
И паки сколко недостаточно ум наш сяжет,
потому тако своего разумения и стрежет.
А болши того дерзати недоумеваем:
елико мощно, тако и разумеваем.
Те слагали и разумевали паки по благодати святаго духа,
а мы, грешнии, просим благодатнаго воздуха.
Да подаст нам господь бог благодати своея хотя мало осенение.
Да будет в нас, по убозей силе нашей, разумение.
Тяжко бо есть затарелыи обычаи пременити, —
и возмнится всем, яко в новоучение положити.
И сами знаете, что много неудобно инде положено,
но от старых и давных времен тако учинено;
и по своему разуму зделати не уметь,
понеже безумному и разумная статия аки сеть.
И сие писанейце в велико вмени,
а сам своею мыслию во уме своем привмени,
аще чтобы де учинейо и несложно,
смущенным умом изящно разумети и свозможно.
А се в философском училищи не бывах
и риторских строк не читах:[232]232
  ...в философском училищи не бывах и риторских строк не читах... – традиционная оговорка многих древнерусских писателей-книжников.


[Закрыть]
елико он истинне свет нас, грешных, просветил,
потолику убогий ум наш и счинил.
И тако твоему благоразумию и предпослахом,
елико по той нашей убозей силе написахом.
И о сем нам, грешным, своим разумением не позазри, —
осуждающим многи бывают от бога казни, —
что мы сие свое грубое писанийце продлили
и любочестная твоя ушеса отягчили.
Понеже не мощно таковаго речения въкратце написати,
подобает его в пространстве сказати.
Прочее буди покровен десницею вышняго бога,
да сподобит тя стати у небеснаго своего чертога.
Буди, буди всем нам тако.
А без добрых дел не мощно угодити никако.
 

 
Вельми преудивляюся твоему благоумию,
А не вем, како написати тебе по своему недоразумию.
Светлому бо царскому величеству предстоиши,
И рождьшее от него премудрому разуму учиши.
Любомудрием же своим всех удивлявши,
И божественное писание аки бисерие собиравши.
Юза воистинну сребрена и злата на выи человеку – многое учение,
Царева же светлость на ком – радость и веселие.
Еже бо ничтоже болши царского приближения,
Радует бо ся и цветет лице от сердечного того веселия.
Губит же умы и омрачает образ государское непризрение,
К тому же еще злое поношение.
Его же с лютою горестию проходити,
В лепоту аки пелыни чаша пити.
И от того убо ум и мысли помрачаются,
Чувьства же вся и члены ослабляются.
Юродствен убо ум человечь становится в таковом пребывании,
Честен же и велик человек бывает при царском предстоянии.
Еже бо ничтоже болши зде от бога таковаго дара,
Развеселят бо сердце аки сладкаго пития златая чара.
Ныне же паки что имамы тебе, государю своему, писати,
Еже бы тебе по-прежнему милостию своею на нас призирати.
Цветут по юдолиям и по горам крины селныя,
Свет же некогда дают видети и други неизменныя.
Аще еси приступен к царскому величеству,
Воспомоги же и нашему недоразумичеству.
Аще паки помилован еси от бога отца,
Того ради незабуди нас, предстоя у того царского лица.
И ничто же тако ползует ближним царевым предстоятелем,
Иже бы им быти к царем о неприступных помогателем.
Щит во время рати защищает от телеснаго уязвления,
Есть же и друг верен помогает во время царскаго непризрения.
Честь и милость царева красит всякого человека,
Ей немощно весма отбыти настоящаго сего века.
Люто воистинну и прелюто жити человеку без призора,
Понеже сломляется сердце его от великого позора.
Мнит ми ся такову человеку и во дни аки в нощи пребывати,
Буйством же и юродством самому себе облогати.
Иже бо никто же может много соли зобати,
Есть же и смущенным умом немощно изящно разумевати.
Тако же конец краегранесии зде стал,
А ум наш убогий еще не устал.
И понуждает нас еще рещи,
И благонравие твое на милость себе привлещи.
И паки еще хотим к тебе, государю своему, написати,
Да не вем, како разсеянный ум свой собрати.
Понеже от скорби и печали рассевается,
И быстро разумевати не поостряется.
Писано есть ум смущен немощен бывает от забвения,
Понеже не имеем к себе крепкаго царскаго призрения.
Аще в мале званейце и пребываем,
Но болшаго радования себе не обретаем.
И паки не имеем о себе к царю крепкаго ходатая,
И по разумишку своему и по смыслишку истиннаго поборатая.
Того ради припадая ко общей нашей матери земли,
Ты же, государю мой, добродею о сем внемли.
По премногу твоей честности челом ударяем,
И совесть свою тебе объявляем.
Буди подражатель самому Христу богу,
И паки да подаст ти милость свою премногу.
Яко он повелевает друг друга любити,
По Соломону аки граду тверду быти[233]233
  По Соломону аки граду тверду быти – выражение из библ. Книги притчей Соломона (XVIII, 19).


[Закрыть].
Писано есть: друг верен – покров крепок,
А не верен – аки плот лепок.
Оперетися на него крепко, и он поводится,
А о добром друзе аки о потпоре человек держится.
И паки друг верен, паче злата и сребра,
Не забудем и мы прежняго твоего к себе добра.
И паки другу верну измены несть,
А все наши мысли и сердца един господь весть.
И паки земные плоды от лета до лета рождаются,
А добрии друзии по вся дни пригождаются.
Сего ради буди сему словеси подражатель,
И к нам грешным истинный приятель.
Аще еси великою честию пред нами и почтен,
Буди же и к нам своим жалованием присвоен.
И тако милости твоей всегда до нас много,
Да по грехом нашим воздароватися тебе от нас немного.
Чем бы тебе противу сего отплатити,
Токмо должны всегда о тебе бога молити,
Чтобы тебе и паки подоровал господь свою милость,
А нам бы твоею молитвою получити кротость.
И мнози дивуются твоему доброму нраву,
И за то вышел еси в великую славу.
Яко же и выше рекох самому царскому величеству предстоиши,
И доброрасленную отрасль от него учиниши.
В благополучный же час буди от нас царю-государю слово заложити,
И таковою милостию нас, грешных, одарити.
Как тебе невидимый бог о нас известит,
И сердце твое благоразумие озарит.
И да воздаст ти господь многократною сторицею,
И да всегда будеши покровен невидимою его десницею.
 

 
Вскую укоснел ми по сие время к твоей честности писати,
А всем нам повелевает друг от друга любви искати.
Солнечныя лучи вселенную осиявают,
И друзи бо вернии много добра сотворяют.
Люто, воистинну люто без друга жити,
И внешнее житие в нищете проходити.
Юхание благовонно сладостно входит во обонянное чувство,
Любление же дружие подает многое доброразумство.
Вервь триплетенна едва преторгается,
Обаче и друг верен не изменяется.
И паки верну другу измены несть никогда,
Понеже сердце свое в друзе своем имеет всегда.
Червленицы и багряницы царские дивно есть зрети,
Юза же любовная друга ко другу не мнее того мнети.
Червит виссон[234]234
  Червит виссон... – красит виссон (см. примеч. 4 на с. 427).


[Закрыть] тоже царское одеяние,
Есть же друг верен творит многое добродеяние.
Распинается убо за друга своего везде,
Не помышляет же убо о погибающей той мзде.
Ей воистинну ничтоже вящши друга верна,
Царя же небеснаго и бога милость неизмерна.
Статир[235]235
  Статир (статер) – греческая золотая и серебряная монета (средние века).


[Закрыть] драгий удивляет очеса,
А друг верен украшает правдою свои словеса.
Восток сияет многими благоуханьми,
А друг верен словет добрый своими деяньми.
Травы и цветы украшают сушу,
А друзи вернии услождают тело и душу.
И что ми много о том словес плодити,
И честным твоим ушесем тягость наносити.
Ей вижу твое к себе сердечное рвение,
Любит бо господь бог нелестное дружие любление.
О нем же должны есмы всегда пещися,
Молю же твою честность, чтобы тебе от нас жалованьем своим не отрещися.
Господь бо и бог повелел всем тако жити,
Иже бы друг друга нелестно любити.
Ей без любви ничто же добро творится,
Творяй же ю в царство небесное вселится.
И зде уже акростихида стала,
А мысль наша в нас еще не престала.
Вопиет бо аки быстроструйный ключ,
Мьного бо господь бог дает недостойным благодатный свой луч.
От горести сердца тако вопием,
А твоего жалованья аки меду испием.
Того ради еще хощу к тебе писати,
Чтобы тебе, государю моему, на памяти своей подержати.
И не забыти бы тебе обещаннаго к нам слова,
Рожден бо еси воистинну от звания лвова.
И заложити бу тебе глагол к своему жалователю и кормителю,
И государеву-цареву добродетелному правителю.
На нем верь же ныне многое бремя лежит,
Звание же толкование менит[236]236
  Звание же толкование менит. – По Азбуковнику, значение «пособитель или толковник» придано имени Алексей (ГИМ, Муз. собр., No 439, л. 135).


[Закрыть].
Прикладом же дукс[237]237
  Дукс (лат.) – князь, государь.


[Закрыть] именуется,
Пред царем же государем говорит не обинуется.
Рождьшаго же имеет тезоименита лицу божию[238]238
  Рождьшаго же имеет тезоименита лицу божию... – Михаила (с евр. – «лицо божие»).


[Закрыть],
И всегда поклоняется царскому подножию.
По реклу же именит твоему отцу[239]239
  По реклу же именит твоему отцу... – т. с. Львов.


[Закрыть],
Показал бы мне свою милость последнему государеву чернецу.
Иже бы он пред царем-государем слово о нас заложил,
И таковою бы милостию нас, грешных, одарил.
Возможно ему тако сотворити,
И царю-государю добрым словом нас огласити.
Царь бо государь во всем его слушает,
Некогда же много и от рук его кушает.
Мы по грехом нашим аки изверги бездушны пребываем,
А искренняго себе приятеля не обретаем.
Кто бы об нас ясне царю-государю исповедал,
И разумишко и мыслишко наше поведал.
И если бы нас он, царь-государь, своею милостию призрел,
И аки многоценною ризою одел.
Понеже царская милость паче всего мира,
И наслаждаются людие аки сладкаго пира.
За бесчисленныя грехи наша безчастны родилися,
И вящьшия царския потребы не пригодилися.
Токмо за малое потребство главу свою питаем,
А болши того чести себе не обретаем.
Яко же и прочии человецы царскою милостию сияют,
И многое благодеяние себе приобретают.
Аще и не подобает нам чести искати,
Но обаче не достоит же кому царския милости отбегати.
Но всегда подобает ея желати,
И на бога все упование пологати.
И всегда ему, творцу своему и богу, молитися,
И о гресех своих воспоминатися.
И паки чтобы нам всегда милость свою подовал,
И благодать бы свою всегдашнюю даровал.
И царю бы государю о нас грешных извещевал,
И царь бы государь своею милостию нас обогощевал.
Плачем и сетуем о своем безчастьстве,
Аще и много людей в велицем сем государстве.
А и мы грешнии были не в лишке,
Аще еще и в малем сем пребываем именишке.
Понеже много-много трудов положено,
И от младости к старости сведено, а царские милости конечно не получено.
А все то деется нашего ради великого греха,
Завистная бо и ненавистная статия лиха.
Не дает полезнаго разумевати,
Токмо обыча ей ум и сердце помрачати.
Еще злым нашим случаем и безчастием,
Не пособити же тому ни осмочастием[240]240
  Осмочастием называлось грамматическое учение о восьми частях слова («Еже о осми частех слова»), приписывавшееся Иоанну Дамаскину.


[Закрыть].
Велий дар есть от бога счастное рождение,
На нем же бывает зелное царское призрение.
Лют же и горек недоброполучный час,
Вонь же не слышен бывает вопиющаго глас.
Вонь же бесчастный где ни пошел погубил,
И желаннаго своего не получил.
У безчастнаго везде горит и тонет,
И сердце его всегда болезненно стонет.
Ох увы и безчастну и недостаточну мужу,
Претерпевает бо всегда в себе злую нужу.
И сердце его злою горестию заливается,
И ум его выну в нем забывается.
И ходит и седит яко изумлен,
Понеже ум его всегда в нем забвен.
От великого того своего сердечнаго рвения,
И жалея своего добраго разумения.
Не лож бо есть реченно от мудрых,
Яко мног и умные досады приемлют от безумных.
И когда разум и смысл в человеце явится,
Тогда печаль и скорбь приложится.
Воистинну тако неложно,
Противу рожну прати невозможно[241]241
  Противу рожну прати невозможно – греческая поговорка, с которой господь обратился к Савлу (Павлу), возводившему гонения на христиан (Деяния апостолов, IX, 5).


[Закрыть].
И уже время нам о том престати,
И честная твоя ушеса отягчати.
Мним без сумнения яко и тако отягчили,
И многое время таковыми словесы продолжили.
Но по нужде бо воистинну глаголу служим,
Понеже всегда о своей совести тужим.
А сам себе пособити не умеем,
А к государем-царем дерзости не имеем.
Того ради паки молим твою честность,
Да явиши ко оному государю свою дерзость.
Чтобы он пожаловал к царем-государем слово заложил,
И нам бы таковым богатством одарил.
А мы за него, государя своего, должны бога молити,
Чтобы ему все благая о себе получити.