Текст книги "Не для прессы (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Как он? Как мой внук? – когда папа нерешительно поинтересовался ребенком, у меня словно отлегло от сердца. Я больше всего боялась его осуждения, но он очень легко принял эту новость. Я с благодарностью посмотрела на папу, и мне стало гораздо легче и светлее на душе.

– Все с ними будет хорошо. Будет двое детей.

– Хорошо. А что их папа? Как он отреагировал?

– Максон счастлив. Он поэтому и закончил Отбор, чтобы я не волновалась, – мне не хотелось говорить родителям, что я, беременная от принца, хотела уйти. Не стоит им знать, что их дочь едва не лишила своих детей отца из-за ревности и обиды.

– Он правильно поступил тогда и сегодня, когда постарался прикрыть тебя собой, – с одобрением сказал папа.

– Простите, что опозорила вас.

– Ты не опозорила нас. Америка, это жизнь, в ней всякое бывает.

– Вы могли быть осторожнее, но что есть, то есть. Мой внук – будущий король. Не могу в это поверить, – мама отошла от шока и теперь ей ничто не мешает восторгаться тому, что ее дочь станет принцессой, а внук – наследником трона. Она ожидала от меня чего-то выдающегося, и впервые я оправдала ее ожидания.

Из-за гомона моей многочисленной семьи, я вовсе не услышала, как в комнату вошла итальянская принцесса. Я заметила ее только когда ее черные волосы ярко блеснули между медными волосами Мэй и Кенны. Судя по тому, как она повернулась обратно к двери, она хотела незаметно выйти.

– Николетта, подожди.

Все обернулись назад. Принцесса остановилась и посмотрела на меня. То, что она увидела, удовлетворило ее. Николетта хоть и была представительницей одной из королевских семей мира, в ней не было того толстого слоя притворства, что я уже успела заметить в монарших семьях. Если она рада, то это искренне.

– Простите, что прервала такую семейную идиллию, – Николетта с улыбкой обратилась к моим родным. Мама и сестры подскочили с кровати, и попытались сделать реверанс. В этот раз вышло лучше, но им еще нужна практика. Итальянка сделала вид, что не заметила того, что у них это вышло неважно. Она тепло улыбнулась и кивнула.

– Что Вы, Вы не помешали. Спасибо Вам, что спасли мою дочь. Не знаю, как отблагодарить Вас, – серьезно сказал отец, и как положено поцеловал протянутую руку принцессы.

– Достаточно простого спасибо. Я сделала только то, что считала правильным и важным. Если на короля Кларксона не подействовали убеждения сына, то кроме угрозы других стран на него не могло ничего повлиять. К тому же, я преследовала эгоистичные цели: мне просто необходима такая подруга, как Ваша дочь, – папа что-то отвечает, но я отвлекаюсь на Марли. Она стоит у изголовья и старается быть как можно более неприметной. Все еще есть риск для нее, но она не оставляет меня. Марли – преданная подруга. Как я рада видеть ее здесь. Я рада, что она рядом, рада, что она осталась моей подругой несмотря на то, что произошло с нами обеими.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Уже лучше.

– Мне жаль, что это произошло с тобой. Ты не заслуживала наказание. Ты не предавала Максона. Все случилось как раз с ним, – Марли подмигнула мне, и я игриво улыбнулась ей в ответ. Она не знала всего, но поняла главное: кое-что произошло между мной и Максоном на Рождество, и как результат, я беременна. Она всегда считала, что принцессой стать должна я. Вот она и оказалась права. Как никогда прежде. Отбор помог ей обрести свое счастье, как и я обрела свое.

– Ты же знаешь, король Кларксон никогда меня не любил.

– Я рада, что ты цела и невредима.

– А я рада, что ты тут.

– Леди Марли? – удивленно проговорила Николетта, и только сейчас мы с Марли поняли, что нас заметили. Я Николетте доверяла, но довериться ли ей Марли?

– Да, Ваше Высочество, а Вы принцесса Николетта? – Марли выглядела испуганно и сначала думала скрыться, но все же решила остаться и улыбнулась принцессе, присев в реверансе.

– Да. Мы не знакомы.

– Мне о Вас рассказывала Америка.

– Надеюсь, только хорошее, – рассмеялась итальянка.

– Конечно. Спасибо, что позаботились об Америке.

– Я сделала не больше, чем сделали бы Вы, если бы могли. Не беспокойтесь, леди Марли, я не выдам Вас.

– Я и не боюсь.

– Вот и отлично. Америка, ты как? – заботливо поинтересовалась принцесса.

– Уже гораздо лучше.

Около полтора месяца ушло на подготовку к свадьбе и столько же на то, чтобы уменьшить риск выкидыша. Только три дня назад врачи сняли постельный режим. Их как раз хватило, чтобы я смогла вспомнить, как уверенно ходить на своих двух ногах.

Сильвия и королева Эмберли успели все организовать в поразительно короткие сроки. Как мне однажды сказала Николетта: на подготовку к королевской свадьбе уходит около полугода или и того больше. Слишком много дел и за столь короткое время, как полтора месяца успеть все было просто невозможно. Идея спросить, как же так все быстро получилось у меня появилось только когда мама заботливо поправляла диадему принцессы у меня в волосах, а королева Эмберли подавала мне букет принцессы. Известие о том, что ее муж годами избивал сына и едва не убил своих внуков сильно пошатнуло душевное равновесие, а следом и физическое состояние женщины. Она охладела к мужу и стала тише, чем была, но ко мне, к моей семье и к Максону она относилась с неизменной добротой и заботой. Только вот ее красивые темные глаза теперь наполнились печалью. Так мы пришли к мнению, что известие об изменах короля Кларксона и внебрачных детях лишь окончательно добьет королеву. Шила в мешке не утаишь, но все сразу говорить тоже не стоит. Пусть узнает немного позже, так будет лучше.

– Милое дитя, мы начали подготавливать все после начала Отбора.

– Но Вы ведь не знали, кого выберет Максон.

– Не знала, ты права, но я надеялась, – ласково улыбается мне королева. Она была как всегда образцом истинной королевы в своем шикарном платье цвета бургундского вина, оно было просто невероятным: красивое, богатое и элегантное. И как только король мог изменять ей? Я, наверное, этого никогда так и не пойму.

Когда я повернулась к маме, она плакала, слезы тихо текли по ее щекам.

– Мама.

– Девочка моя, красавица, я знала, что ты окажешься особенной. Я знала, что ты добьешься большего, чем кто-либо из нашей семьи, – обнимая маму, я едва сама не расплакалась. И дело не в моем положении, просто мы с мамой никогда не были особо близки, и я не ожидала таких слов. Я закрыла глаза, чтобы самой не расплакаться.

– Не хочу вас прерывать, но нас ждут в соборе. Ваше Высочество, Вы выглядите восхитительно, – нас прервал голос Сильвии, который раздался где-то позади меня, и ее обращение заставило меня улыбнуться. Эта женщина после объявления о помолвке напрочь отказалась называть меня иначе, чем «Ваше Высочество», считая меня уже тогда принцессой.

К собору я ехала в карете. Идея была Максона и нравилась ему, а я не стала спорить. Я решила немного уступить ему хоть в этом. За полтора месяца он уже успел натерпеться моих капризов не упрекая, снося все прихоти беременной невесты молча.

Сама церемония прошла словно в тумане. Я помню, как улыбалась вместе с Николеттой и сестрами, помню, как после них отец очень гордый за меня провел меня по проходу величественного собора. Я могла бы рассказать о том, насколько он был великолепен, если бы смогла его нормально рассмотреть. Рассказала бы о том, как все присутствующие поднялись и с восхищением смотрели на меня, как громко стучали каблуки моих туфель, но стоило мне увидеть в конце прохода Максона в форме королевского офицера, я не смогла больше ни на что смотреть. Я никого больше не видела. Меня затопила волна счастья и любви к этому мужчине. Я даже не сразу поняла, что произошло, когда мой отец передал меня Максону, и тот взял меня за руку. Его глаза были полны нежности и любви, в них я видела только свое отображение. Мы прошли весь этот путь вместе, и вот теперь стоим у алтаря и вслед за епископом повторяем клятвы. Я не вижу ничего, кроме Максона, и с ним твориться тоже самое. Меня опьянеет ощущение, что он мой и больше ничей. Что теперь мы будем всегда с ним вместе. После безуспешной попытки понять, о чем говорит епископ, я просто наблюдаю за своим новоиспеченным мужем, и совсем неожиданно он ухмыляется, а затем и целует меня. Принц и новоиспеченная принцесса должны быть более сдержанными, но, когда его губы касаются моих, между нами вспыхивает пожар и на радость публике поцелуй выходит очень чувственным. Я может и покраснела, но под слоем пудры этого уж точно не видно. Максон отстраняется, а я тянусь за ним. Хотя затем себя одергиваю и вспоминаю где мы, я слышу отчетливый смешки совсем близко: Николетта, мои сестры и немного дальше: Анна, Натали, Тайни и даже Элиза и Эшли.

– Потом, милая, все потом, – обещает Максон, тихо склонившись над моим ухом.

– Смотри мне, – игриво отвечаю ему.

Под оглушающие аплодисменты мы выходим во двор церкви. Маленькие дети подбегают ко мне и дарят цветы. Это простые местные ребятишки в скромных одеждах, но со светящимися добром глазами. Я принимаю их и благодарю их, а Максон дает знак нескольким гвардейцам, и они направляются к нам.

– Они же дети, – не поняв его намерений, встревоженно смотрю я на мужа, он лишь улыбается мне.

– Смотри. Они ничего не сделают им, – он просит меня снова посмотреть на детей, которые немного отошли. Гвардейцы вручают ребятишкам маленькие мешочки, я уверена, что там деньги, ведь до нас доносится перезвон монет,– Это порадует их семьи.

– Максон, – благоговейно выдыхаю я. Он нежно берет мою руку в свою, сквозь кружева перчатки я чувствую жар его ладони и ощущаю себя защищенной.

Нас поздравляют все, начиная с королевы Эмберли, которая называет меня дочкой и просит называть ее мамой, на что я отвечаю ей, счастливо улыбаясь «Хорошо, мама». Затем наступает черед моих родителей. Мама снова плачет, а папа очень крепко сжимает меня в своих объятиях.

– Я горжусь тобой, дочка, – что может быть приятнее этих слов?

Максон стоит слишком близко, поэтому я слышу, что ему говорит отец.

– Поздравляю, сынок. Береги ее. Если она будет несчастна, я не посмотрю на то, что ты принц, она – мое золото.

Мэй что-то долго щебечет, причем Максону достается больше нравоучений, а Кенна просто желает счастья. Николетта берет с меня обещание приехать на их свадьбу с Хорхе через несколько месяцев и заверение в том, что мы станем с ней лучшими подругами. Проходит вереница людей, и все желают нам счастья. Мы очень много раз танцуем с Максоном, кроме него меня постоянно приглашали принцы, послы и просто чиновники. Знакомые и незнакомые мне люди, буквально отрывая меня от мужа. На празднике я то и дело замечаю Марли. Она тоже счастлива за меня. Тут присутствует мистер Прескотт и Эрин, и я раз пять пытаюсь поблагодарить их за помощь, но они отмахиваются, мол ничего особого они и не сделали.

На этом празднике моей победы не было только короля Кларксона и Коты. Последнего никто не приглашал и был дан приказ страже ни под каким предлогом не впускать моего «брата» на территорию дворца. Он сам отказался от семьи, теперь я отказываюсь от него. Король Кларксон сам же решил не присутствовать тут. Как он сам сказал, он не желает “участвовать в этом фарсе”. Несмотря на это, я все же весь ввечеру оглядываюсь, ища его в толпе, боясь, что он решит снова попытаться отобрать у меня все.

– Милая, – я оборачиваюсь на звук голоса мужа. Улыбка не сходит с наших лиц весь вечер. Я уже устала, но так не хочется, чтобы этот день кончался, слишком он прекрасен. Перед собой я вижу не только мужа, но и девушку лет 16. Она очень похожа на Максона, но у нее красивые серые глаза. Она невысокая, она выглядит такой хрупкой и нежной, что это вызывает умиление, – познакомься, это Вивьен, моя сестра.

– Очень приятно, Вивьен. Меня зовут Америка.

– Мне тоже очень приятно. Вы такая красивая, я понимаю почему мой брат так любит Вас. Желаю Вам счастья.

– Спасибо. Я буду рада узнать тебя поближе.

– Я тоже. Максон купил нам с мамой дом в 10 минутах от дворца.

Вивьен вскоре уходит, оставляя нас с Максоном в своем мире, в переполненном дворце.

– Ты ее нашел и привез сюда, – тихо шепчу я ему в камзол, положив голову ему на плечо. Он обнял меня крепко-крепко и нежно в то же время.

– Да. Я не дам ее обидеть. Самое главное в том, что со мной произошло за последний год – я нашел тебя. Ты устала? – заботливо спрашивает он, я киваю.

– Немного.

– Думаю, мы можем уже уходить, – Максон смеется, – думаю никто не осудит молодоженов за ранний уход.

Уже далеко за полночь, но празднество закончиться еще не скоро. Мы взбегаем по лестнице вверх, и только когда мы останавливаемся на верхней ступени, гости замечают наше отсутствие, а Максон неожиданно разворачивает меня к ним лицом.

– Посмотри, они нас любят, они рады за нас, и они счастливы за нас. Вот это я называю правильным концом Отбора, – внизу по-прежнему шумят наши гости: родные, друзья, знакомые и люди, с которыми так или иначе нам придется иметь дело. Их было столько много, что казалось, не было нигде свободного места. Это мой дом, моя жизнь, мое будущее. Я думала, что уеду домой и недели не пройдет, но осталась я тут навсегда. Максон обвил мою талию руками и положил руки на еще плоский живот, но там уже растут наши дети, – а самое главное, я нашел тебя.

– Сомневаюсь, что когда начинался Отбор, ты ожидал найти кого-то похожего на меня.

– Так и было. Я искал себе жену спокойнее и сговорчивее чем ты.

– Почему ты тогда выбрал меня? Я же не была похожа на твой идеал.

– Ты стала моим идеалом. В ночной сорочке, с босыми ногами и распущенными волосами ты перевернула весь мой мир, ты стала моей мечтой.

– У других девушек не было шанса, да? – я заглянула в его глаза и снова увидела в них себя.

– Ни одного. Я всегда любил только тебя. Пошли, – Максон потянул меня из зала, и мы быстро стали подниматься в его спальню. Нам не нужно больше прятаться. Мы вместе, у нас есть наши дети и наше будущее, что еще нам нужно?

На третьем этаже, у комнаты Максона, нас догнал гвардеец. Он бежал, весь растрёпанный и взволнованный.

– Ваше Величество, – Максон остановился и рассерженно посмотрел на бедного паренька. Кажется, я видела его пару раз рядом с Аспеном. Он был немного выше Максона, но мой принц словно заставил его чувствовать себя ниже.

– Пусть это будет что-то необычайно важное. Ты прерываешь меня в мою первую брачную ночь, – гвардеец побледнел, и мне стало жаль его.

– Максон, он бы не стал нас прерывать если бы это не было важно.

– Ваше Высочество, ваш отец… король Кларксон… мертв, – я бы сказала, что мне жаль или что мне грустно оттого, что погиб этот диктатор и садист, но я лишь испытала облегчение. Он мне больше не угроза, его нет. Стояла неловка тишина и гвардеец заикаясь решил продолжить, – Его… случайно подстрелил… охотник. Смерть… была мгновенной.

– Я – король, – приглушенно сказал Максон. Он выглядел потерянным. Каким бы извергом не был король Кларксон, он был его отцом. Я хотела отпустить гвардейца, но Максон заговорил раньше, – Найдите королеву, точнее королеву Эмберли, ведь моя жена теперь тоже королева, и расскажите ей о случившемся. Вы меня не видели, понятно? Вы не стали мне этого говорить, не решились зайти в спальню молодоженов. Все понял?

– Понял, Ваше Величество, – гвардеец поспешно откланялся и удалился, а Максон тем временем затолкнул меня в свою комнату. Я тут уже была и не раз, но не как его жена, теперь я имею полное право тут находиться, и утром я смогу проснутся рядом с ним, в этой кровати.

Королева. Я теперь королева. Странно. Я ведь к этому никогда не стремилась, но никогда не отрекусь от этого, Максон будет прекрасным королем, а мое место рядом с ним.

– Максон, мне жаль, – я дотянулась руками до его щек, провела по ним ладонями, а потом крепко его обняла. Максон обнял меня в ответ и некоторое время мы стояли так молча, пока он не отстранил меня чтобы поцеловать.

– Может не стоит. Все–таки твой отец…

– Америка, сегодня наша первая брачная ночь. Я не позволю ему отобрать это у меня. Не позволю ему вредить мне и после смерти. Сегодня наш день, – его руки стали расстегивать ряд маленьких пуговиц на моем платье и осыпать лицо поцелуями. Возражать я не стала. Разве можно ему отказать? Особенно, когда он доставляет райское наслаждение и сводит с ума, – Ты просто сводишь меня с ума. Я тебя очень сильно люблю. Ты не представляешь, как нужна мне сейчас.

Но я представляла. Потому что со мной было то же самое, он был нужен мне как воздух.

Комментарий к Глава 16. Конец.

Как бы не было грустно это сообщать, но это была последняя глава.Через пару дней появиться еще и эпилог и на этом история Максона и Америки в этом фанфе закончилась. Спасибо всем тем, кто оставлял отзывы и радовал меня ими, спасибо тем кто ставил лайки и тем кто просто читал этот фанфик. Я уже скучаю по этому фанфику, но всему приходит конец и пора заканчивать эту историю. Буду рада увидеть Ваши отзывы и к другим своим работам.

========== Эпилог ==========

Спустя почти 6 месяцев.

– Милая, тебе помочь? – он что, издевается надо мной? Я хоть и стала колобком, но все же не совсем немощная, чтобы со мной постоянно носились. Я что уже сама по лестнице спуститься не могу? В Мадриде сейчас невыносимая жара, но во дворце на удивление прохладно ну или просто не жарко. Максон не хотел отправляться в это путешествие. Если честно, он вообще не хочет отпускать меня ни на шаг после свадьбы, но с течением беременности это стало набирать обороты. Он уже боится оставлять меня хоть на минуту. В последнее время он стал брать меня с собой даже на совещания по управлению страной. Не так как раньше, я приходила и уходила, когда хотела, нет, я сидела до конца. На прогулки он ходит со мной, на уроках с Сильвией тоже присутствует. Я давно уже укрепилась в мнении, что мой муж сошел с ума.

– Я сама. Максон, я не разобьюсь, – да, мой живот сейчас настолько велик, что я просто не вижу своих ног, и Максон не может обнять меня, но это ничего еще не значит. Я все-таки беременна близнецами.

– Ты можешь навредить как себе, так и нашим детям. Америка. Прошу тебя, не смотри на меня, а себе под ноги, – я и в самом деле смотрю сейчас на него, а не себе под ноги. Он, все так же красив, как и в день нашей свадьбы, а вот я превратилась в бегемота. Максон говорит, что он любит бегемотиков, но это неправда! Он полюбил стройную меня, а теперь просто боится сказать правду.

– По-твоему, я стану вредить своим детям? Какая же из меня по-твоему получится мать?

– Самая лучшая, – улыбается Максон, но меня так быстро не убедишь. Его улыбка способна на очень многое, но не всегда она действует так, как он того хочет. Снова он говорит то, что я хочу услышать. Сложно сказать правду.

– Не ври!

– Я не вру. Америка, ты будешь самой лучшей матерью нашим детям, – успокаивающее сказал муж. Да что он со мной разговаривает как с ребенком? Я что, по его мнению, тупее стала?

– Ты говорил, что никто кроме меня тебе не нужен, а вчера заглядывался на Лукрецию. Ты такой же бабник, как и все остальные, – даже странно для самой себя, я неожиданно разозлилась и мне уже совсем перехотелось идти на прогулку. Посижу я в комнате.

Я собралась повернуться и рассерженно подняться на самый верх лестницы, как неожиданно что-то потекло по моим ногам. Что это? Ведь все было хорошо. Ну немного болел живот, но ничего особого. Я опустила взгляд вниз, ног не увидела, но заметила, что по ступеням стала стекать вода. Стоп, ее тут не было. Она что из меня бежит?

Что это? Я что, рожаю?!

Что мне делать? Что мне сейчас, черт возьми, нужно делать? С каких пор я начала ругаться? Почему я забыла все, что мне говорили?

Я оседаю на ступени, скорее плюхаюсь на них, как слон, и смотрю впереди себя.

– Америка, что случилось? Милая, скажи хоть что-то.

– А? Что? – я поднимаю голову и прям перед собой вижу встревоженное лицо любимого. Как хорошо, что он тут. Он мне поможет, я знаю. Максон все сделает правильно.

– Что случилось? Ты упала?

– Нет.

– А что тогда?

– Кажется, я рожаю, – я произношу очень спокойно, хотя чувствую, как все внутри холодеет от страха.

– Почему ты так решила?

– Воды отошли.

– Но ведь еще не время, – Максон с удивлением и беспокойством смотрит на меня. Быстро подхватив меня на руки, он вместе со мной поднимается на второй этаж.

– Ваше Величество, что случилось? Вам помочь? – за спиной Максона раздается голос Эрин, но саму я ее не вижу, у меня начинается паника, хорошо хоть муж знает, что делать.

– Позовите Николетту побыстрее и пошлите за врачом и повитухами. У моей жены отошли воды.

Прошло 6 часов

Я еще сильнее стиснула матрас у себя под руками и мой крик, наверное, был слышен во всем дворце, уже после второго часа я поняла, что сдерживать крики не смогу. Какая же это боль! Когда это закончится? Марли молча промокнула мне холодной тряпкой лоб и вроде стало легче, новая вспышка боли оказалась еще сильнее. Боль словно разрывала меня на части. Я тяжело задышала, в легких воздуха почти не осталось.

Двери открылись и все отвлеклись на вошедшего. В дверном проеме показалась растрепанная белокурая голова Максона.

– Как Америка? Она громко кричала, – я слишком быстро отвернулась от мужа, не успев понять, как он, так как новая волна боли накрыла с головой, а при нем кричать я не могла.

– Уходи, – я еле сдерживала крик и скорее всего поэтому должна была как минимум покраснеть. Я еще и не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии. Я раскраснелась, вспотела, волосы торчат во все стороны, губы искусаны, тело все мокрое от пота и им же пропитана задранная сорочка. Ни одна женщина в здравом уме не пожелает, чтобы ее любимый человек видел ее в таком состоянии.

Максон не уходил, а схватки то не будут ждать, пока он исчезнет, я еле подавила крик, но стон все же вырвался. Я не смотрела, что происходит у двери, но слышала голос Николетты.

– Жизнь детям просто так не дается. Уходи, Америка справится.

Спустя еще 2 часа

Я была на пределе. Мои силы уже давно должны были кончиться, но они все еще есть. Я уже раза два была на грани потери сознания, и когда наступил третий, я не просто закричала, я прокричала так громко, что мои слова должно быть услышали все обитатели замка.

– В следующий раз рожать будешь ты, Максон Каликс Скрив, – переведя дыхание и с новым приступом боли, я закончила свою мысль, – или я больше к себе тебя не подпущу!!!

Боль немного отступила, и я повернулась к Марли.

– Думаешь, он слышал? – она улыбнулась, но раньше нее ответила повитуха.

– Ваше Величество, Вас услышали все.

Николетта только рассмеялась. Они с Марли тоже ждали детей, и в то время как я уже заканчивала этот путь, они его только начинали.

Через час

К тому времени сил на то, чтобы кричать уже не осталось, хотя до этого, думаю, Максон успел узнать о себе много нового. Он пытался еще раз заглянуть, но Николетта едва не ногами вытолкала его обратно. Я несколько раз кричала еще просто имя Максона, словно даже оно могло придать мне сил и становилось легче.

Когда мне сказали, что показалась головка, это придало мне сил, и я с удвоенными усилиями стала тужиться. Через несколько мгновений мы все слушали уже крик не мой, а новорожденного. В то время, как Марли осталась около меня, Николетта не боясь вымазать в кровь свое красивейшее дневное платье, принялась помогать Эрин омывать ребенка.

– Это мальчик, Америка! Красивый здоровый мальчик. У него твои волосы, – сияя, проговорила Николетта. На руках она держала маленький комочек в пеленке. Я потянулась к комочку, забыв, что во мне второй ребенок.

– Дай его мне. Прошу тебя. Дай.

Когда я только взяла его на руки и увидела его лицо, у меня перехватило дух, какой же он красивый. Он так похож на Максона, но у него мои волосы.

– Мой малыш, сынок, – ласково проговорила я и коснулась рукой его пальчиков. Стоило ему открыть свои маленькие глазки, как новый приступ боли заставил меня сжаться. Я не крикнула, не пискнула, боясь испугать комочек счастья, и передала его Николетте. Она уже вжилась в роль его крестной матери, и я не отберу у нее ни за что это.

Спустя 4 минуты на свет появилась и маленькая девочка. Когда мне дали ее, я поняла, что моему счастью нет предела. Она была, как и ее брат, рыжеволосой и самой прекрасной на свете. Она была совсем крохотной, но у нее вместе с ее братом была безграничная власть надо мной. Она оказалась тише старшего брата и кричала не так громко. Раз крестной наследника станет испанская королева, крестной принцессы будет Марли. Это мы обговорили давно еще, но стоило бы увидеть, как засверкали глаза подруги, когда она увидела это чудо у меня на руках.

Моих сил едва хватало, чтобы держать дочь на руках и полулежать с открытыми глазами, облокотившись о мягкие подушки. Почти сразу же после того, как мне дали ее на руки, в комнату, расталкивая всех, влетел Максон. Он выглядел слишком растрёпанным и бледным, но таким родным. Исходя из его помятого вида, я поняла, что Картер, Хорхе и его младший брат пытались не раз его удержать.

Он застыл на месте, увидев у меня на руках сверток, но долго пребывать в смятении у него не вышло. К нему быстро подошла Николетта и очень бережно передала ребенка Максону.

– Познакомься, Рафаэль, это твой папа, – Мы с Максоном не подбирали двойных имен, но решили, что если дети будут разнополые, то мы просто соединим имена. Наследника мы решили назвать Рафаэлем, а если бы у него родился брат, его бы звали Николасом, но так как принц один, его полное имя будет Рафаэль Николас Скрив. Таким же образом у принцессы будет имя Кассиопея Арабелла Скрив.

Максон благоговейно смотрел на сына.

– Он прекрасен. Америка, спасибо.

Он, боясь вдохнуть, осторожно вместе с новорожденным подошел ко мне и присел рядом. Я подняла глаза и улыбнулась ему.

– А это Касси. Она такая же красивая, как и Рафаэль.

– Они прекрасны. Я не думал, что смогу полюбить тебя еще сильнее, чем уже любил, – Максон наклонился и прислонился губами к моим волосам, – Как же я ошибался.

========== Эпилог 2 ==========

Комментарий к Эпилог 2

Часть не проверена бетой, так что все тапки кидайте в меня. Хотя признаюсь ошибок сама у себя напрочь никогда не вижу))

Знаю, что не ожидали. Хоть этот эпилог и планировался давно, но все как-то руки не доходили, но дача и дождь сделали свое дело. Надеюсь понравится)

Максон отменил касты. Не сразу. Этот процесс был долгим и тяжелым, но у него получилось. Сейчас все люди равны между собой и вправе сами выбирать свое будущее. Только вот остались те, кто еще чем-то недоволен. На этот раз они уже жалуются, что касты хоть что-то определяли в их жизни. Конечно, им вовсе не понравилось то, что теперь в своих неудачах они могут винить только самих себя. Жизнь в Иллеа стала лучше, но не на много. Люди оказались не готовы, к тому, чего хотели. Они просто растерялись, не зная, как им жить дальше и на привыкание к новому порядку ушли годы.

В столовой сейчас было непривычно тихо. Гораздо тише, чем в обычные дни, но все мы слишком взволнованы, так что пока тут царит тишина. В последний раз, возможно, на долгие доглие месяцы. Скоро весь дворец заполнится десятками девичьих голосов и шумом, а точнее через несколько часов, потому, что девушкам еще предстоит пережить это утро, а вместе с ним и первое испытание. Сейчас официально начался Отбор Рафаэля, нашего с Максоном сына.

Я помню это утро, свой первый разговор с тогда еще принцем Максоном, который сейчас одобряюще сжал мою руку. Он переживает не меньше меня. Он сам прошел через то, что предстоит пережить нашему неожиданно повзрослевшему Рейфу или более домашнему варианту его имени, Раффи. Даже не верится, что прошло уже 19 лет, а будто вчера Николетта передавала мне его совсем маленького, закутанного в пеленку.

Как бывшая участница Отбора я могла бы пожалеть девушек, потому, что на себе испытала все «прелести» этого мероприятия, но парень в соседней комнате – мой сын и за него я переживаю сильнее, чем за всех подданных вместе взятых. Чувства матери сильнее сочувствия к девушкам и простой женской солидарности.

Я обвела взглядом всех за столом. Непривычно пустующее место вдовствующей королевы Эмберли все еще вызывало сильнейшую грусть. За все восемнадцать лет, которые я ее знала, она стала мне второй матерью и мне очень ее не хватало, не скажу, что больше, чем Максону, но тем не менее мое сердце сжималось от грусти и тоски, стоило мне вспомнить свекровь, которая, не жалея сил помогла мне стать той королевой, которой я сейчас являюсь. Ее нет с нами вот уже год. Эмбрли Стейшэн Скрив прожила по-своему счастливую и достаточно долгую жизнь. Для человека с ее слабым здоровьем шестьдесят восемь лет – это много, но нам бы все равно казалось мало, проживи она хоть сотню лет. Я всегда сидела по правую руку от Максона, королева Эмберли по левую, а уже за ней Рафаэль и Кэйран, но сегодня место мамы Максона и бабушки наших детей больше пустовать не будет. Рафаэль с братом сядут ближе к Максону, чтобы все выглядело так, как должно.

У нас с Максоном пятеро детей: близнецы Рафаэль и Касси (Кассиопея), 16-летняя Айелин, семилетний Кэйран и трехмесячная Селия, о которой я узнала почти сразу после смерти свекрови. Касси помолвлена с сыном Дафны Жоелем. В отличии от королевы Франции чувства ее сына оказались взаимными. Он буквально на руках носит взбалмошную Касси и выполняет все ее капризы. Я бы не сказала, что их много или что она избалована, но она, пошла характером в меня, что, как мне кажется, объясняет многое. Другое дело Айелин, которая кажется взяла лучшее ото всех понемногу: от Максона и королевы Эмберли мягкость и отзывчивость, от меня упрямство и стойкость, но больше всего она взяла от своей тети Мэй, веселый задорный характер, а от другой тети, Вивьен, внешнюю хрупкость. В то время как Рафаэль был копией Касси, Кэйран во всем походил на отца, даже цветом волос. Он был тихим и примерным, и таким же светловолосым, как Максон. Какой будет Селия пока никто не знает, но вот что будет любима, то уж точно.

– Мама, а где Раффи? – неожиданно нарушил тишину Кэйран. Я подняла на него взгляд отрываясь от своих мыслей. Если бы его брат был на него хоть немного похожим, воспитание наследника нам с Максоном далось бы куда легче.

– Он сейчас общается с девушками, одна из которых станет его женой и твоей сестрой.

– Мне хватит сестер, – с серьезным лицом семилетнего ребенка сказал Кэйран, в ответ на что все рассмеялись.

– Зато Раффи очень даже необходима жена, – продолжая смеяться отозвалась Касси, сидевшая по правую сторону от меня.

– Не больше, чем тебе муж, Касс, – решила подколоть сестру Айелин. Я улыбнулась. Она только с виду была такая тихая, светлая (Айелин унаследовала светлые волосы Максона и мои голубые глаза), мало кто мог предположить, что за внешним спокойствием скрывается небольшой ураганчик.