Текст книги "Не для прессы (СИ)"

Автор книги: AsteriaWright / a-l-i-n-a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

========== Глава 1. С чего все началось ==========

– Ты разве не с Крисс должен быть на свидании? – я была искренне удивлена, увидев в своей комнате Максона сразу после обеда. Все мы должны вновь собраться в Женской комнате, но я решила заскочить в свою комнату за письменными принадлежностями. Максон меня не игнорировал, но после неловкого случая с платьем, мы с ним не были еще ни на одном свидании. Что послужило виной этому, я не знаю. Несмотря на это, он ходил на свидания с другими девушками.

– Она не против, – Максон улыбнулся дразнящей улыбкой, и я еле сдержала свою. Мне очень хотелось быть как можно ближе к нему, но я не собиралась мешать ему и Крисс. Он сам попросил меня довериться ему, позволить самому сделать выбор, что же касается меня самой, я уже все решила для себя. Мне самой и казалось правильным, чем-то постоянным и само собой разумеющимся то, что Максон испытывал ко мне чувства и всегда был на моей стороне. Как же глупо было с моей стороны полагать, что так будет всегда. Пока я обвиняла его во всех смертных грехах, он тоже хорош, мог мне обо всем и раньше рассказать, что-то возникло между ним и Крисс, и кто я такая чтобы это убивать? Крисс заслуживает такой же шанс как и я, хотя, если вспомнить, Максон мне столько этих шансов давал, что и не сосчитать. Крисс, хоть и моя соперница, моя ближайшая подруга из Элиты, и я не хочу ставить палки ей в колеса. Я просто решила идти до конца и будь что будет. Я решила сама бороться за него, решилась на то, что откладывала в долгий ящик.

– Ты с ней говорил?

– Да. Я объяснил ей, что нам с тобой нужно многое обсудить. Она меня поняла, – конечно, Крисс все всегда понимает. Чего не доставало мне, так это мягкости и самоотверженности Крисс. А что если это как раз и то, что нужно ему? Что, если ему не нужна такая взбалмошная и упрямая жена, как я? Что, если ему лучше будет с тихой Крисс?

– Ну раз она разрешила, – я слабо улыбнулась.

– Ты чего? Что-то случилось? – Максон приподнял мой подбородок и посмотрел в глаза. Его не проведешь.

– Все в порядке.

– Да? Значит мне показалась в твоем голосе грусть?

– Максон, у меня еще есть шансы? Если нет, лучше сразу скажи. Я уеду домой и не стану тебе мешать, – в последнее время моя вера в себя немного пошатнулась. Слишком долго я заставляла его ждать, что, если я ему больше не нужна? Что, если мое место в его сердце уже заняла другая?

– Я думал, мы с тобой это уже обсудили. Ты в моем сердце с самой первой нашей встречи, но я должен быть уверен в тебе, я должен знать, что могу положиться на тебя и что при первой нашей ссоре ты не кинешься сразу в омут с головой разрушать все государство. Прости, но я в этом пока не совсем уверен. Но, несмотря на это, я хотел бы, чтобы ты была здесь, я хотел бы быть с тобой, – Максон наклонился и поцеловал меня, не давая мне шанса ответить на его слова. Как и следовало ожидать, я мигом забыла все, что так хотела ему сказать. С той ночи в убежище наши поцелуи приобрели дурманящий привкус, или это просто я начала чувствовать их острее, когда хоть самой себе призналась, что люблю его? Я хотела вставить что-то о Крисс, но, после такого поцелуя, я посчитала кощунством обсуждать с ним его отношения с другими девушками.

– Если бы ты чаще ко мне заходил,– сбившимся голосом прошептала я очень тихо и от чего-то почувствовала, что краснею.

– Миледи, простите, мы не знали… – я посмотрела мимо плеча Максона и увидела, что на пороге застыли мои горничные с широко раскрытыми и сияющими торжеством глазами. В глазах Энни и Мэри мелькнул лукавый блеск, и я обрадовалась, что сейчас Максон стоит к ним спиной. Я не знаю, что бы я ответила ему на это. Нужно было меньше потакать им и баловать их, – что вы тут не одни…. Простите, Ваше Величество.

– Все в порядке, девушки. Я забираю вашу госпожу, – он не обернулся и поэтому не видел, как их лукавые улыбки стали еще шире, – Пойдем. Я бы хотел тебе кое-что показать.

– Я должна взять с собой письменные принадлежности, – слабо запротестовала я, – Я хотела написать Мэй и Кенне письмо.

– Эти милые девушки проследят, чтобы все необходимое было в Женской комнате к твоему приходу. Правда, девушки? – Принц взял меня за руку и стал выводить из комнаты, стоило Энни произнести сбивчивое «да». Люси и Мэри же захихикали, а я закатила глаза.

Сейчас декабрь, и приближается Рождество, поэтому наши прогулки на свежем воздухе были предельно ограничены. Вместо того, чтобы одеться и выйти в сад, Максон потянул меня вверх, и я с замиранием сердца стала думать лишь о том, куда же он может меня вести. На третьем этаже располагаются покои королевской семьи. Всего во дворце 5 этажей. На четвёртом располагаются комнаты для гостей, на пятом – комнаты прислуги. Где-то там, в маленькой комнатке, спят Марли и Картер. Как же я по ней скучаю. Мне ее очень не хватает. Но сейчас ей вроде бы стало легче, мы разговаривали неделю назад и она вроде бы счастлива.

Максон тем временем повернул направо, в этой половине этажа располагаются личные покои королевы и короля, а также наследного принца и его будущей принцессы. Кроме этого тут есть кабинеты принца и принцессы и личные кабинеты королевы и короля. Приемные кабинеты королевской четы находятся на первом этаже, между библиотекой и мини-кинотеатром.

– Закрой глаза, – попросил Максон, и в его словах я услышала улыбку. Как хочется верить, что так нежен он бывает только со мной. Чтобы не портить момент, я послушно закрыла глаза, и он повел меня дальше.

– Это место очень особенное для меня. Комната находится совсем близко возле моих комнат, и, кажется, отец и не подозревает про ее существование, что только мне и на руку.

– Куда ты меня ведешь?

– Немного терпения, – через несколько шагов и один поворот, мы остановились. Максон убрал руки с моих глаз, – Эй, только не подсматривай.

– Хорошо, – я еле удержалась чтобы не приоткрыть, хоть на немножечко, глаза и не подсмотреть. Спустя несколько мгновений, руки Максона вернулись мне на глаза, и я задалась дилеммой: может вообще не открывать их? Чтобы Максон вот так нежно прикасался своими ладонями к ним, – Можешь открывать.

Когда я открыла глаза, я замерла на месте. Я ожидала все, что угодно, но только не это. Комната была узкой, всего на два окна, и из-за ламп была очень светлой и длинной. На всех стенах в хаотичном порядке в разного размера рамках, чаще всего стеклянных и довольно простых, располагались фотографии. Множество, десятки, сотни фотографий. И все разные. Цветные и чёрно-белые, природы и людей, животный мир и светские развлечения, закат и восход солнца. За ними почти не было видно стен. У меня пропал дар речи. Все, что я могла делать, это восторженно смотреть на все это великолепие.

– Со стороны кажется, что они здесь в полном беспорядке, но на самом деле они упорядочены. А развешаны так, чтобы создавать контраст. Вот это фото – я сделал полгода назад, – Максон указал на фотографию смеющейся малышки на берегу реки. Она присела перед большим темным лохматым псом и с серьезным видом протягивала ему руку, – мы как раз с отцом проезжали мимо маленького поселка, вдоль берега, и ему позвонили. Пока он разговаривал по телефону, я сфотографировал эту девочку, она была немного в стороне от нас. А вот это фото – я сделал полтора года назад, – в этот раз он указал на румяных девушек в ярких нарядах. Каждая частичка девушек дышала жизнью и притягивала к себе как дурман. Они находились в большой емкости, скорее похожей на ограждение, и создавалось ощущение, что они танцуют, – Мы были в гостях у королевской семьи Франции и они решили устроить нам знакомство с их страной. Тут мы в Бордо. Как раз у них праздновали окончание сбора винограда. Сейчас это всего лишь традиция, а раньше, очень давно, девушки действительно ногами перетаптывали виноград и добывали с него сок, который потом превращали в прекрасное вино. Должен признать, вино из такого сока намного вкуснее и имеет свой неповторимый вкус. А вот это – лунная орхидея. Наш садовник любитель поэкспериментировать. Он скрестил несколько видов орхидей и вышел вот такой цветок. При свете луны он словно сияет внутренним спокойным мерцанием. Этому фото уже три года, – я посмотрела на фото цветка в крупном плане и он действительно показался мне неземным.

Эта комната представляет собой нечто большее, гораздо больше, чем простая фотогалерея. Эта комната – отражение души Максона. Вся его жизнь, его чувства, эмоции, переживания. Каждая фотография – новая история, каждая фотография – частичка его души и каждая из них наполнена жизнью.

– Это прекрасно, – Максон улыбнулся слегка смущенно и потянул меня дальше. Комната изгибалась под прямым углом. Как только я повернула, я обомлела. Две стены сплошь были усеяны фотографиями связанными с Отбором, тут были все: и Крисс, и Марли, и Эшли и даже Селеста, но то, что поразило меня до глубины души, в основном преобладали мои фото. Я ем, смеюсь, плачу, улыбаюсь, играю с девушками в карты, перешептываюсь с Марли и смеюсь с принцессой Николеттой на приеме, который мы устраивали для итальянских гостей, – Вот эта, – Максон указал на фото в профиль. Я сижу в простой ночной сорочке и халате, босиком на скамейке в саду. Сразу видно, фотографировали издалека и приближали, но в самом фото чувствовалось столько энергии, сколько тепла, что по коже пробежали мурашки от нахлынувшей нежности. Лунный свет придал моему облику нереальности, чего-то неземного, сказочного что ли, – самая первая. Ты на меня тогда накричала непонятно за что, а я не мог прийти в себя от увиденного. Ты словно заколдовала меня. Этот огонь твоих непокорных волос, и умиротворяющая глубина твоих голубых глаз лишили меня дара речи. Я не мог дышать, до того я был поражен тобой. Это фото последнее. Я сделал его вчера, – прежде, чем посмотреть на фото, я обернулась к Максону.

– Вчера? – Он виновато улыбнулся в ответ.

– Вчера. Я не мог удержаться. Ты так прекрасна когда спишь, – что? Когда сплю? О чем это он? Я посмотрела фото на которое он указывал. И в самом деле, на фото изображена спящая я. Я и не знала, что у меня такие длинные ресницы. Во сне я такая умиротворенная, я саму себя по началу даже не узнала.

– Америка, никогда, слышишь? Никогда не сомневайся в моих чувствах к тебе. Ты – самое прекрасное, что случилось со мной, – в этот раз уже я потянулась и поцеловала его. А кто бы выдержал такого наплыва чувств? Казалось бы, ему не нужно ничего делать чтобы завоевать мое сердце, так как оно уже его. Но вот в такие мгновения мне кажется, мое сердце не способно выдержать всю силу чувств к нему. Все сомнения, которые еще оставались, вмиг улетучились в неизвестном мне направлении. Как я могу думать об Аспене, когда я с Максоном чувствую себя вот так, словно снежинка упавшая на его ладонь и начавшая таять?

Максон открыл мне душу, как всегда отдал больше, чем я заслуживала. Осталось лишь одна преграда с моей стороны, помимо вопроса о доверии, Аспен. И я твердо решила рассказать все Максону. Но не сейчас, позже, вечером.

– Тебя почему не было после обеда в Женской комнате? – Крисс слегка наклонила ко мне голову, когда уже почти все заняли свои места за столом во время ужина.

– Я думала, Максон тебе сказал, – мы с Максоном еще долго рассматривали его коллекцию фотоснимков и разговаривали. Да, разговаривали. Я за несколько проведенных вместе часов в маленькой фотостудии, где из мебели были всего лишь маленький двухместный диванчик и небольшой столик с кучей альбомов, поняла всю прелесть простого разговора ни о чем, когда тебя обнимает сильная рука, а твоя голова находиться на груди у любимого, ноги удобно закинуты на диван, а Максон ненавязчиво играет с твоими волосами, поняла все очарование простого разговора не о чем. Мы говорили о многом, в большинстве своем говорила я. Я рассказывала ему про свои увлечения пением и музыкальными инструментами. Мне действительно это все нравится, и искусство никогда не было для меня только лишь способом зарабатывать себе и своим родным на жизнь. Максон точно так же, как когда я рассказала ему о бедственном положении низших каст и когда честно ответила, что даже в моей семье иногда не хватало еды и никто не наедался досыта, напрягся, когда я, забывшись, упомянула, как задевали меня пренебрежительные взгляды представителей высших каст, как они игнорировали меня, словно меня и вовсе не существовало. Но те, несколько часов вместе, подняли мою пошатнувшуюся самооценку.

– Да, он мне сказал, что наше свидание отменяется, так как он хочет многое обсудить с тобой, – в ее голосе послышалась плохо скрытая грусть.

– Что не так? Мы договорились честно бороться за него. Я ничего не нарушила. Но, Крисс, он мне очень дорог, и я буду за него бороться.

– Я не сомневалась, Америка. Просто, чем больше проходит времени, тем сложнее делить его с другими, – я мысленно согласилась с ней. Тяжело делить его с другими девушками.

– Это так или иначе скоро закончится. Он не может долго откладывать свой выбор. Вот увидишь, не пройдет и месяца, как он уже будет с кем-то из нас помолвлен.

– Ты так думаешь? – Крисс рассеянно посмотрела на меня, но появление королевской семьи избавило меня от необходимости отвечать. Максон успел переодеться и, как это обычно бывает, появился в столовой о чем-то споря с королем. Когда все заняли свои места, наши взгляды встретились и он тепло мне улыбнулся, что не осталось незамеченным остальными девушками и даже королевой. Во время ужина, когда девушки и королевская чета были сосредоточены на еде, я потянула за свое ухо. Максон вновь улыбнулся и в ответ потянул за ухо.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – перед сном в моей комнате появился Максон. Это стало нашей традицией. Вспомнив о наших полуночных встречах, я невольно улыбнулась, но даже это не уняло мое волнение. Я всегда считала себя очень решительной и даже слегка своевольной, но перед Максоном я в последнее время робею. А вот теперь, когда я собираюсь рассказать ему об Аспене, я разнервничалась, как школьница.

– Да. Проходи, – Максон присел рядом со мной и тяжело вздохнул, по его опущенным плечам я поняла, что он очень устал.

– Что-то случилось? Проблемы?

– Ничего такого, чего нельзя было бы решить. Прости, я действительно устал и хотел бы отдохнуть.

– Я тебя надолго не задержу, – Максон внимательно посмотрел на меня, но я все еще не решалась сказать ему.

– Так о чем ты хотела поговорить со мной?

– Ты всегда хотел, чтобы я была с тобой честной и я старалась как могла, особенно в последнее время, но есть все же одно обстоятельство, которое я утаила, – Максон одобряюще посмотрел на меня, и я решила выложить все и сразу.

– Помнишь, как только я приехала, я рассказала о человеке, разбившем мне сердце и разрушившем все мои мечты? – он согласно кивнул, – Так вот, он здесь. Он неожиданно появился во дворце, и я растерялась, все еще сложнее запуталось, и, в конце концов, я боялась рассказать тебе, так как ты меня отправил бы домой. Но он сейчас для меня уже не значит того, что значил раньше. Я хочу быть с тобой.

– Кто он? – голос Максона вмиг стал серьезным, и именно его спокойный тон больно ударил мне в сердце, в нем не было обычной теплоты и заботы.

– Гвардеец. Аспен Леджер, – у меня задрожали руки, и показалось, что воздух в комнате стал холоднее.

– Значит, все это время он был здесь? Дурак. Я сам приставил его к тебе, – сосредоточенная на своих эмоциях и чувствах, я не обратила внимание на горечь в его словах.

– Да. Но я не выбрала его.

– Мне нужно идти, – Максон резко поднялся, и вдруг стал казаться еще больше уставшим, чем прежде. Все кончено? Зачем я только все это заварила? Зачем?

– Мне собирать вещи? – я почувствовала, как мир вокруг меня стал рушиться, разлетаться на мелкие осколки.

– Нет. Мы поговорим с тобой позже, а сейчас мне действительно пора идти, – и он исчез, а я осталась гадать, что будет теперь. Нужно было раньше обо всем думать.

– Америка, что случилось? – в дверном проеме показалась темная фигура, и мое сердце сначала прыгнуло ввысь, надеясь, что это Максон, но, услышав голос, оно упало обратно. Это вовсе не Максон. Нет, конечно, Максон, наверное, спит уже в своей комнате, а я все никак не могу уснуть. Да что там уснуть, впервые за все мои семнадцать лет мне захотелось провалиться сквозь землю. Только я разобралась в своих чувствах, только определилась в том, что мне нужно от жизни, как тут же испортила все своим неожиданным признанием. Может, лучше было бы вообще ничего не говорить Максону? Нет. Он заслуживает знать правду.

– Аспен, оставь меня в покое, – я хотела, чтобы мой голос звучал уверенно, но он задрожал и надломился. Я была подавлена, и с того времени, как ушел Максон, мои щеки не высыхают от бегущих по ним слез. Я сама во всем виновата.

– Америка, ты плакала? Он тебе что-то сделал?

– Нет. Он ничего не сделал, – Аспен в спешке оглянулся и подошел ко мне. Присев на корточки передо мной, он включил настольную лампу на моем прикроватном столике. Я натянула на себя больше одеяла.

– Почему ты плакала? Что произошло?

– Я во всем виновата. Я должна была рассказать ему все это раньше.

– Ты рассказала ему о нас? – Аспен удивился и при этом сжал зубы, явно злясь, и объектом его злости, как обычно, стал принц.

– Я рассказала ему о твоем присутствии здесь.

– А он знает о нас? – слезы вмиг высохли. «Мы», а ведь он уничтожил это «мы» в последнюю нашу ночь в домике на дереве.

– О нас? Ты так говоришь, словно это «мы» продолжает существовать.

– А что нет?

– Нет. Нас нет. Ты мне дорог, но ты сам поставил крест на наших отношениях. Если бы ты тогда не разбил мне сердце, если бы я не уехала сюда, во дворец, возможно бы все закончилось по-другому. Но ты меня бросил тогда, ты разрушил мой мир, а он, он был рядом. Я тебе говорила, что Максон знает о тебе с самого начала? Я не называла имен, но он изначально знал о существовании человека, которого я любила и который мне сделал больно, – на красивом лице Аспена отразилась мука, и мне тоже больно. Больно не от того, что я его люблю, а ведь я его люблю, но не так как хочет он. Это не то чувство, что было раньше. Сейчас это больше похоже на сестринскую или дружескую любовь. А больно от того, что я им обоим причиняю боль. И Максону, без которого я просто не смогу теперь жить, и Аспену. Что ж я такая невезучая?

– Прости меня, ты себе не представляешь, как я проклинаю тот вечер.

– Но именно он решил все.

– Так значит ты выбираешь его, да? Ты действительно выбираешь этого мажора, который и знать не знает о жизни простых людей и настоящих проблемах? Да он наверное и не знает, что такое голод или нужда. Ему наплевать на все и на всех.

– Ты его не знаешь, – я слабо всхлипнула. Воспоминания о Максоне и его разочарованном взгляде вновь всколыхнули душу.

–О, тут ты ошибаешься. Я знаю таких как он, – его голос и глаза выражали смесь боли, сарказма и презрения, и мне вдруг стало так тошно, как и тоскливо. Его слова словно пощечина. Он не знает Максона, и он, видимо, не знает также и меня. Если он решил, что я могу полюбить человека за его деньги или положение, он меня совсем не знает.

– Уйди. Оставь меня одну, – Аспен сжал кулаки и, резко подскочив, удалился.

– Миледи, на вас лица нет, – я проснулась раньше чем обычно, мне пришлось дожидаться того времени, когда мои горничные придут меня будить. Я, должно быть, выгляжу не лучшим образом, и, скорее всего, я похожа на одно из привидений из фильмов ужасов. После почти бессонной ночи и не совсем приятных событий вечера, единственное чего мне хочется сейчас, это чтобы меня или застрелили или, как минимум, просто оставили в покое, но позволять себе раскиснуть я не собираюсь. Я и так выделила себе целую ночь для жалости к самой себе. Все, хватит. Нужно собраться. Песня моя еще не спета. Максон не сказал, что отправляет меня домой, и раньше, чем он скажет мне в лицо, чтобы я ехала домой, я не перестану бороться, – Что-то случилось?

– Мы немного поссорились с принцем.

– Не волнуйтесь, мисс. Вы очень скоро помиритесь. Он ведь от вас без ума, – бодро заявила Люси, и я уже после этих слов почувствовала себя немного лучше.

– Да, принц не сводит с вас глаз, а мы поможем вам наладить ваши отношения, – энергично закивала Мэри, Энни же быстро войдя в роль главной горничной и по совместительству одной из моих фей-крестных, стала отдавать спокойным голосом четкие указания. Досталось и мне, но после душа и всех приготовлений я почувствовала себя лучше. Я уже говорила, что они владеют магией? Нет? Так вот торжественно сообщаю, что мои горничные обладают тайными знаниями. Им удалось невозможное. Когда я перед выходом взглянула на себя в зеркало, моему взгляду вместо призрачной версии меня, которой я являлась всего час назад, предстала цветущая и полная энергии очаровательная девушка. Сейчас я выгляжу еще более очаровательной, чем, например, вчера, а лазурное утреннее бархатное платье придает глазам особый блеск.

К завтраку я немного опоздала, все уже сидели на своих местах, а слуги разносили еду. В комнате находились всего двое гвардейцев, что не осталось без моего внимания, Максон недавно говорил о том, что во дворце из охраны осталось катастрофически мало людей. Большинство гвардейцев отправили охранять наши семьи.

– Ты, я вижу, всерьез решила вступить в борьбу? – тихо прошептала мне Крисс. Несмотря на то, что мы подруги, это обстоятельство не могло не расстроить ее.

– Да. Я думала, мы уже выяснили, что я от Максона не отступлюсь.

– Я рада это слышать, – я удивленно посмотрела на нее. Она это серьезно?

– Я действительно рада, мне будет спокойнее, если он будет с тобой, если не выберет меня, – я немного успокоилась. Я ведь думала о том же, что и она.

– Да уж, сложно представить его, например, с Селестой, – почему-то картина Максона и Селесты рядом у меня вызвала смех. Я не сдержалась и тихо рассмеялась, не без удовлетворения отметив, что Крисс тоже рассмеялась этой мысли. Элиза с укором посмотрела на нас. А Максон, который все это время не смотрел в мою сторону, тут же посмотрел на нас с Крисс и вопросительно вскинул бровь.

– Что вас так рассмешило, дамы?

– Я просто рассказала Крисс один случай из моей жизни, очень забавный, – Крисс молча и смущенно кивнула, подтверждая мою наглую ложь. Все же, не будь мы соперницами, наша дружба была бы крепче, она мне нравится.

– Я был бы тоже не против услышать это историю, – на губах у принца появилась нерешительная улыбка. Вот значит, как? Он на меня больше не сердится?

– Пожалуй, в другой раз, – я улыбнулась, обрадованная, что все так легко обошлось.

День обещал стать одним из самых приятных, и так было бы, если бы в следующую секунду не раздались выстрелы, а вслед за ними в столовую не ворвались вооруженные люди.

– Всем оставаться на месте, – пробасил один их громил одетых в отрепья, но его слова возымели противоположный эффект, поднялся шум и все подскочили и сбежались в конец комнаты, сбивая по пути друг друга с ног. Я, вместо того, чтобы последовать их примеру, растерялась и замешкалась, так как сидела ближе всех к повстанцам, что и стало моей ошибкой.

Не успела я опомниться, как грубые лапища схватили меня из-за спины.

– Америка, – услышала я словно издали беспомощный окрик Максона. Я во все глаза смотрела на него, весь он был сосредоточением удивления, напряжения и боли? Он кинулся вперед, но довольно поздно, на опасном расстоянии от напавших оказался Аспен.

– Отпустите леди Америку, – решительно произнес он, держа наготове оружие. Зачем он это делает? Ведь преимущество не на его стороне. Пока повстанцы отвлеклись на Аспена, подоспели гвардейцы и первым делом прикрыли и стали незаметно выводить из комнаты королевскую семью.

Думай, Америка, думай. Что я могу сделать? Прежде чем я сообразила, что я собираюсь сделать, я наступила со всей силы на ступню державшего меня. Он даже не шелохнулся.

– А то что ты сделаешь? – ответа не последовало, вместо этого прозвучало два выстрела, один из которых повалил Аспена, куда попал второй я не знаю, но он исходил из автомата моего друга, и оглушительные крики. Я с размаху ударила в пах, по крайней мере, я надеюсь, что это был пах, того, кто крепко продолжал держать меня. Но и он не остался безучастным, оглушив меня ударом по голове.

– Америка! – последнее, что я видела прежде, чем раствориться в темноте, глаза Максона в дверном проеме, пытавшегося прорваться сквозь гвардейцев.

========== Глава 2. Встреча с повстанцами ==========

Когда я пришла в себя, первое, что я почувствовала, это боль, а затем поняла ее причину: я лежу на чем-то, и это что-то безостановочно трясется. Спустя некоторое время я понимаю, что лежу на повозке, а трясет от ухабистой дороги, усеянной камнями. Тело болит так, словно меня хорошенько избили, что все же исключать не стоит. Я медленно открыла глаза. Надо мной синее морозное небо, на краю повозки сидят двое, слева и справа от них скачут на конях остальные повстанцы. Я прислушалась к своим ощущениям. Волосы свободны, а, собственно, растрепаны. Туфель ногами я не ощущаю. Определить, что болит больше всего – невозможно. Такое ощущение, что со мной обращались ничем не лучше, чем с мешком картошки. То, что руки мои связаны, не оказалось для меня неожиданностью.

– Джайлз, медленнее, мы уже почти на месте. И не тяни повозку так, словно там груда камней. Алистер прибьет нас, если с ней что-то случится. У него на дамочку большие планы.

– Да, из всех этих пустышек в ней действительно больше смысла. Не отвлекайся от дороги, Джером, – они, похоже, продолжают думать, что я все еще в бессознательном состоянии. Думай, Америка, думай. Мороз неприятно щиплет щеки и мочки ушей. Слава Богу, они додумались прикрыть меня меховой накидкой. Что мне делать? Погони, похоже, нет. Значит одно из двух: или король Кларксон решил не посылать людей для моего спасения или действительно во дворце нет гвардейцев. А из этого напрашивается вывод: выручать меня из беды придется мне самой. Я попыталась сдвинуть веревки, но ничего не вышло: сильно туго их затянули на руках. Я попробовала с ногами: их связали куда свободнее, но все же выпутать их удалось не сразу. Один из повстанцев сказал, что мы уже близко, а , предварительно оглянувшись, я поняла, что мы в лесу. Времени на раздумья не так уж много, а если быть более точной, его вообще нет. Убедившись, что на меня никто не смотрит, я сделала единственное, что пришло мне в голову, передвинулась к краю и, перекинув сначала одну ногу через край повозки, вывалилась за край. Лучше свалиться с движущейся повозки в снег с голыми ногами и в одном лишь бархатном платье, чем оказаться в штабе агрессивно настроенных южан. Я кое-как поднялась на ноги, что оказалось очень проблематично. Я успела обрадоваться, что осталась жива, и выругаться от того, что снег холодит босые ноги, перед тем как услышать крик. Недолго думая, я кинулась со всех ног, которые вовсе не хотели слушаться, глубже в лес. Меня очень быстро догнали. Я бегаю быстро, но не босиком, не по снегу и не ногами, которые до этого были связанные. Ко всему прочему, при падении я больно ударилась копчиком, и левая нога от чего очень болит.

– Наша птичка собралась убежать? И далеко ты собралась? – скрипучим голосом заговорил один из тех, кто сидел на повозке. Его лицо оказалось грубым и отталкивающим: широкий квадратный подбородок, грубый слишком широкий рот и непропорционально маленькие глаза и нос, и волосы цвета мокрой грязи.

– Куда угодно, лишь бы подальше от вас, – эти слова я выплюнула в лицо, когда он грубо схватил меня и толкнул перед собой, от чего я упала больно ударилась пострадавшей ногой. От пронзившей ногу боли мне захотелось закричать, а ладони же обжег холодный снег.

Второй приподнял мою голову, крепко держа большой и грубой ладонью мой подбородок.

– Не будешь больше вырываться, останешься целой.

– А если нет?

– А если нет, мы не посмотрим на данный нам указ, сделаем так, что тебе дышать будет больно, – у этого похитителя наоборот слишком низкий. Внешность его приятнее, но не на много. Спокойно смириться с происходящим? Ну уж нет. Никогда. Все, что я могла сделать, укусить державшую меня руку, что я и сделала.

– Ах ты тварь, – он замахнулся и влепил мне пощечину, расцарапав щеку металлическим кольцом с неровными краями. Щека заболела, и я сжала крепко зубы.

– Прекратите. Вы сделали и так уже слишком. Теперь нам всем отвечать за ее состояние. У вас мозгов не больше, чем у голубей, – к нам подошла высокая светловолосая девушка с яркими зеленными глазами. Если бы не ее небрежно собранные назад волосы, не потрепанная одежда и красные от злости пятна на лице, можно было бы назвать ее красивой.

– Пошли, – она помогла мне подняться. Я сначала отказалась от ее помощи, но потом все же приняла ее, обнаружив, что вокруг нас собрались почти все из группы повстанцев.

Когда я очнулась? я оказалась в маленькой узкой комнатке. Лежала я в своем же порванном платье на узкой кроватке, а единственным источником света являлся небольшой светильник на прикроватной тумбочке, на стенах старые обветшалые обои со следами сырости у самого потолка. Тело болело еще больше, чем я даже мысленно могла себе представить. Особенно болит нога. Я медленно поднялась в кровати. Где я? Я осмотрела полутемную комнату, и мой взгляд почти сразу наткнулся на светловолосую девушку, а за этим сразу посыпался поток воспоминаний: завтрак, нападение повстанцев, повозка, попытка к бегству, пощечина и провал, а дальше белое пятно. Все ясно^ я сейчас в штабе повстанцев-южан, а где-то там во дворце Максон. Что он делает? Спорит с отцом, ищет пути как спасти меня или смирился? Нет, Максон не смириться с этим. Он не такой. Он единственный человек во дворце, кому я больше всех нужна, единственный человек, который может хоть что-то сделать. Но сколько мне ждать помощи, и ждать ли вообще? Что, если со мной в скором времени что-то может случиться, что, если Максон может не успеть? Нет, надеяться на кого-то не стоит. Нужно самой искать выход. Нужно выяснить, что они хотят от королевской семьи, а в первую очередь, что им нужно от меня.

– Вот возьми, – та самая девушка, которая остановила тех двух повстанцев, протянула мне чашку. Я взяла ее, но с подозрением посмотрела на содержимое.

– Не волнуйся, это можно пить. Этот отвар сделала наша кухарка, Мириам, она у нас целительница. Это она помогла нам поднять тебя на ноги, – я посмотрела на девушку, она ничуть не старше меня самой. Светлые волосы заплетены в толстую косу, а зеленные глаза светятся интересом и доброжелательностью. Опасности от нее не исходит, и она вполне добродушна, что ж чай все же выпью. Очень хочется пить, да и вряд ли они станут меня травить.