Текст книги "Исход земной цивилизации: Война (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)
Сейчас у нее не было сил на подобные мысли; как и каждый вечер вот уже на протяжении месяца, она приходила домой, чтобы побыть наедине с единственным мужчиной, теперь общавшимся с ней только через писк кардиодатчиков. Вот и сейчас, зайдя в его спальню, она снова увидела спящего Александра, находящегося в экзотоксической коме, ставшей следствием нервно-паралитического яда в той игле. И от комы не было противоядий, его мозг слишком долго не получал кислорода до оказания помощи в лечебной капсуле и нашел единственный выход – отключиться, и, к сожалению, пока ни одно лекарство не способно было пробудить Александра, который для всех умер…
Ривка не позволяла никому касаться его, считая своим долгом самостоятельно ухаживать за мужем. Она была уверена на все сто процентов, что если бы он не был нибируанцем, то непременно бы умер у нее на руках прямо на свадьбе.
Его рука была теплой, невзирая на то, что температура тела оставалась слегка пониженной. Александр выглядел точно также, как и в день их свадьбы: скорее всего, крепкое нибируанское здоровье не позволяло его телу угасать. Но как долго он будет находиться в вегетативном состоянии и выкарабкается ли он когда-нибудь? Ривку едва ли могла волновать его реакция на то, что она переняла бразды правления анкийским миром на себя, она мечтала лишь снова заглянуть в его теплые карие глаза. Поглаживая пальцами его виски, касаясь коротким поцелуем неподвижных губ, она все надеялась, что старые европейские сказки окажутся правдой, и его разбудит поцелуй истинной любви. И всякий раз сердце сжималось в комок, когда чуда не происходило. Самонадеянный глупец! Неужели столь длинная жизнь ничему его не научила? Публичная свадьба была ошибкой! Именно она привела к трагедии…
Она часами лежала рядом с ним, засыпала и просыпалась от тревожных снов, не в силах поверить в свое одиночество, чувствуя себя осенним листом клёна, сорвавшимся с ветки от сильного ветра, и бесконечно скользящим вниз к собственной погибели. Ривка так и не успела поговорить с ним, она так много узнала до покушения, и если тогда уверенности не было, то сейчас она готова была рассказать ему всё, но почему-то молчала даже сейчас. Она не могла разговаривать с ним, думая, что хоть одно сорвавшееся с ее уст слово будет означать приговор и смирение со сложившейся ситуацией, позволит сознанию завладеть мыслью о том, что он никогда не проснется…
– Ребекка, прости, что беспокою, но вещи собраны, и поезд готов к отбытию, – сообщил Геб, тенью появившись в дверях.
Ривка дернулась, выпав из беспокойного сна, и взглянула на силуэт старого канцлера, подсвечивающийся светом ламп из кабинета.
– Да, я сейчас, – пробормотала она и задержала долгий тяжелый взгляд на Александре.
– Я пригляжу за ним, – сообщил Геб с пониманием и тут же заверил: – и обязательно сообщу о любом изменении в его состоянии, если таковое будет. Ребекка, ты хоть что-нибудь ела?
– Поем у мамы, – коротко сообщила она и, миновав Геба, отправилась на выход.
Геб, качая головой, провожал ее взглядом, и как только за ней закрылась дверь, он посмотрел на Александра, который, отстегнув липучки кардиодатчика, сидел на кровати, спрятав лицо в ладонях.
– Почему бы вам не прекратить эту пытку, господин? – с осуждением спросил Геб, его седые, кустистые брови сдвинулись. – Она едва держится, возможно, вам стоит просто поговорить с ней на эту тему.
Анкиа выглядел расстроенным, и с каждым днем всё сильнее и сильнее впадал в уныние. Он чуть сонно взглянул на верного слугу, потер глаза и свесил ноги с кровати.
– Она уже отменила операцию в Сирии, не моргнув глазом, Геб, словно мои приказы ничего не значат для нее.
– Она приняла это решение, возможно, чтобы дождаться вашего пробуждения, так как она вряд ли знает, что нужно делать дальше, – осмелился предположить Геб, и следующие его слова уже содержали порицание: – Вы занимаетесь ерундой, вы только путаете бедную девочку. Потеряв вас, как вы думаете, куда она попадет? Она еще не столь мудра, чтобы принимать собственные решения, поэтому очень легко может попасть под чужое влияние. Чего вы ждете? Почему не покажете, что пришли в себя и не дадите ей понять, что ей стоит опасаться общества Иштар. Господин, они почти убили вас. Ребекка была права, вам не стоило так рисковать, выставляя отношения напоказ.
– Она не произнесла ни слова, Геб, – словно не слушая возмущений старого друга, произнес Анкиа. – За всё время, за весь месяц после того, как я очнулся она не сказала ни слова! Словно воды в рот набрала.
Геб осмелился присесть на банкетку возле господина, он тяжело вздохнул и посмотрел на него с пониманием, хотя и считал безрассудной подобную проверку самой близкой для него женщины во вселенной.
– Вы сами толкаете ее в руки общества Иштар, они связались с ней лишь за день до трагедии на свадьбе. Возможно, она бы вам всё рассказала. Да и разве она хоть словом, хоть делом дала вам понять, что находится на их стороне?
– Они совершили уже несколько покушений на меня, как на правителя.
Геб покачал головой.
– Но ведь Ребекка искренне любит вас, она бы никогда не причинила вам вреда. Вам просто нужно с ней поговорить. Сегодня она была на одном из заводов, замаскированном под военную базу. Она уже знает о том, что вы замышляете.
Александр усмехнулся, он посмотрел на кардиомонитор, вечно показывающий размеренный темп сердцебиения.
– Как я скажу ей, что кроме подчинения у Земли нет другого выхода? Как я могу признать свою ошибку, ведь я обещал ей сопротивление, – в его глазах зародилась тревога. – Нибируанцы считают Землю своей колонией, а людей и своих потомков всего лишь рабами. Они не примут равноправия, а Ребекка не примет подчинения. Она родилась и выросла среди смертных, да и сама она, по сути, является лишь плодом генной инженерии. Общество Иштар для того и создало ее, чтобы поставить во главе сопротивления, но это путь к самоуничтожению, – он встал с кровати и стал мерить шагами спальню, всё глубже уходя в свои мысли. – Я всегда понимал, что она не просто так настолько схожа с Инанной, я должен был рассказать ей раньше, чем они… Но я боялся, что она не справится, не справится с тем, кто она такая, не справится с тем, что привычный ей мир скоро перестанет существовать.
– Своим молчанием вы лишь добились того, что она поневоле начинает проникаться речами Новак и министра Ито. Полагаю, сегодняшняя поездка дала ей еще больший повод усомниться в ваших целях.
– Она никогда не примет, что единственное спасение – это полное подчинение… – Анкиа, совершив последний круг по комнате, вновь опустился на кровать. – Я не успел развить человечество и размножить его настолько, чтобы они смогли победить военную мощь Нибиру и отстоять свою независимость. И Ребекка отменила операцию в Сирии – попытку раскрыть нас миру, чтобы подготовить землян к их будущему.
– Вы должны принять иные меры, и вместо того, чтобы отдалять жену от себя, вам нужно максимально ее приблизить, – после недолгой паузы Геб все же решил пойти в этом разговоре до конца. – Вы ведь сами способствовали ее победе в выборах, вы сами дали ей понять, что Марс был всего лишь виртуальной реальностью.
– Вздор, Геб! – Анкиа сжал кулаки. – Я никогда не хотел, чтобы она узнала, кто я такой. Я хотел прожить с ней обычную жизнь.
Вместо того, чтобы закатить глаза, Геб сдержался и всего лишь отвел взгляд в сторону.
– Это было до того, как вы узнали, что она нибируанской крови. Вы принесли технологии в этот мир, и как вы не могли не заметить того маленького бага в программе? – старый канцлер старался спрятать сарказм, но он все равно сочился из каждого его слова. – Почему вы лжете сами себе, господин? Вы же прекрасно знали, что если вы не возьмете ее под свое крыло, она станет инструментом власти в чужих. И теперь общество Иштар постоянно пытается избавиться от вас и от ваших потомков в ее окружении, чтобы она заменила вас на троне. Почему вы позволили себе так запутаться? – Геб осуждал уже совсем открыто, не опасаясь гнева Анкиа; тот совсем потерялся в условиях надвигающегося межпланетного конфликта и боялся не только за Землю, ведь Анкиа знал, что его, возможно, сразу же приговорят к смертной казни и именно поэтому начал строительство золотодобывающих шахт и заводов, чтобы ему удалось получить прощение царской семьи. – Она сможет проникнуться вашими благими целями, ведь она любит вас и в конце концов поймет, что другого выхода нет.
На миг в глазах Анкиа полыхнула искра ярости, обращенной к Гебу, ведь тот и впрямь позволил себе слишком многое, но внезапный гнев быстро развеялся, оставив на лице Анкиа отпечаток досады.
– Это не благие цели, Геб, а меньшее зло. Ребекка переняла слишком много черт от Нинурты и Инанны, она не станет сидеть, сложа руки, и слепо следовать моим приказам. Рано или поздно она станет той, кем ей предвещает стать общество Иштар. Ребекка сможет обратить анкийцев и землян на свою сторону и без моего участия, потому что они не потерпят рабства. И они пойдут за ней на войну и непременно проиграют, потому что я ошибся с расчетами по прилету моих дражайших родственников.
Геб знал, о чем думает Александр, и как эта мысль уничтожает его изнутри вот уже долгое время.
– Ее смерть – не выход, мой господин… Люди и без нее смогут поднять восстание. Она даже не осознает, какую власть держит в руках, – Геб будто постарел еще больше, ссутулившись в один миг.
– До этого не дойдет, я никогда не причиню ей вреда, – уверенно заявил Анкиа. – Но и запирать ее во дворце бессмысленно, она слишком сильна, ее способность управлять телекинезом и компьютерными программами просто немыслима. Доктора министра Ито постарались на славу. Прямо чудовище Франкенштейна! – он горько усмехнулся.
Геб внезапно и резко подскочил с места, ничуть не опасаясь за свои старые кости. Он воззрился на господина с решительностью.
– Она ваша супруга, и женщина, которую вы любите! Из любой ситуации есть выход, и пока она еще не натворила глупостей, я прошу вас поговорить с ней, объяснить всё, – Геб всё больше и больше повышал голос. – Она сможет внять вашим словам, я в ней уверен! Пока девочка не пошла по скользкой дорожке, только в ваших силах держать ее рядом! Вы уже наломали дров, пообещав ей сопротивление, так теперь пришла пора отвечать за свои ошибки.
Но ответом ему была тишина. Геб даже не был уверен, что Анкиа, глядящий сквозь него расфокусированным взглядом, уловил хоть что-то из его тирады.
– Я попробую, Геб…
***
Шелест волн уже не ласкал слух, он казался отдаленным шумом, неприятным и раздражающим шорохом, но Ривка не уходила с пляжа, она сидела на песке, закурив сигарету из найденной в заначке пачки. Не получая никакого удовольствия, она продолжала делать одну затяжку за другой, стараясь не обращать внимания на рассредоточенных по пляжу охранников.
Ривка всё думала, неужели общество Иштар было настолько самоуверенным, что решило, будто она поверит во всю ту лапшу, которую они исправно вешают ей на уши? Ну конечно же, это они устроили покушение на Александра, просто потому, что больше было некому. Главы клана Нинурты не настолько тупы, чтобы действительно на это решиться, и Ривка знала это, но, похоже, в ее разуме сомневалось общество Иштар, которому она позволяла находиться рядом. И этому научил ее Александр – врагов нужно держать ближе друзей. Общество Иштар пусть и строило свои планы по замещению лидера, надеясь, что Ребекка когда-нибудь сама занесет нож над горлом Анкиа, но получается, они преследовали далеко не корыстные цели. Они всего лишь хотят отстоять Землю…
– Мэм, – в поле зрения появился Майк и протянул ей фужер, вскрыв бутылку неплохого итальянского вина у нее на глазах, чтобы исключить подозрения.
– Извините, Леви, что использую вас как официанта, – она грустно улыбнулась, когда телохранитель наполнял ее бокал, принесенный из дома. – Живкович, сюда.
Дрейк, находившийся возле кромки моря, пришел на зов, когда Майк удалился, и удивленно взглянул на протянутый бокал.
– Мэм, я на службе. – напомнил он, и Ривка не стала спорить, лишь только сделала глоток.
– Зато я нет, – раздался голос справа, и вся охрана тут же оказалась рядом, держа ладони на пистолетах, спрятанных на поясах под рубашками и футболками. – Полегче, ребят, я свой, – Бен, которого Ривка не ожидала увидеть, многозначительно взглянул на парней, намекая, чтобы они уняли свое желание пристрелить его в любую секунду.
– Всё в порядке, это друг, – подтвердила Ривка. – Живкович…
Тот кивнул и скомандовал:
– Всем разойтись на двадцать метров. Мэм, я буду у моря и не услышу вашего разговора, – сообщил он и вернулся к облизывающим берег волнам, перекрывающим разговоры босса.
– Давно тебя не видела, – Ривка отдала Бену, которого, казалось, на самом деле видела лишь вчера, бокал, а сама глотнула из бутылки.
– Может, поменяемся? – он указал пальцем на бутылку в ее руках и чуть грустно улыбнулся. – Не солидно пить из горла такой важной персоне.
– Почем тебе знать степень моей важности? А, точно, Рэйчел уже все растрепала, – Ривка положила ладонь на его плечо. – Кажется, я дико скучала, – сообщила она старому другу.
– Слышал, что произошло с тобой, – он взглянул на нее своими выразительными глазами. – Соболезную твоей утрате.
На удивление, она не стала впадать в еще большее уныние от его слов, лишь только печально улыбнулась.
– Спасибо, хорошо, что ты не пришел туда, – она неожиданно положила голову на его плечо, словно все еще могла это сделать. – Ничего, если я полежу вот так?
Его ладонь коснулась ее головы, а затем легла на талию, чтобы притянуть ближе.
– Конечно, Ривка, – он коснулся ее макушки коротким поцелуем. – Я был в Монреале по делам семьи и прилетел как узнал. Прости что так поздно, – внезапно огорошил он, словно утешать ее было его прямой обязанностью, которую он не исполнял.
Ривка даже немного удивилась.
– Мы с тобой уже очень давно не общались, и ты не должен извиняться, ведь мы почти чужие друг другу.
Бен отстранил ее от себя и вынудил на прямой взгляд. Глаза Ривки увлажнились, а волосы налипли на губы из-за ветра, но кажется, она этого не замечала.
– Мы всегда останемся хорошими друзьями, слышишь? Пускай наши дороги немного разошлись, но мы не оборвали эту связь.
Ривка вновь улыбнулась, с теплотой, благодарностью. Она стерла кулаком слезы и немного сдавленно произнесла:
– Спасибо, Бен, мне тебя очень не хватало, – и она сама не поняла, как оказалась рыдающей в его объятиях.
Она всхлипывала, и вместе с тем вздрагивали ее плечи, укрытые легким пляжным платком. Бен тихо гладил ее по спутанным волосам, глядя в звездное ночное небо. Он не задавал вопросов и не винил ее в том, что она выбрала другого, ведь теперь это не имело смысла, того другого больше не существовало.
– Ты в порядке? – он мягко отстранил ее от себя, когда Ривка перестала дрожать. – Ну вот, нос красный.
– Не ври, в темноте не видно, – чуть заикаясь, сказала она, почувствовав облегчение и вновь печально улыбнулась. – Не могу поверить, что ты здесь, словно это хороший сон, которых мне так давно не снилось. Пойдем ко мне? – Ривка многозначительно взглянула на телохранителей. – Все равно не могу привыкнуть, что они все время рядом. В квартире спокойнее.
Бен только кивнул и вновь удивился количеству охраны, сопровождавшей его подругу.
– Да… Круто же поменялась твоя жизнь, – опустил он комментарий, вовсе не пытаясь ничего вытащить из неё. – Рэйчел говорила, что ты сильно изменилась, как будто инопланетянкой стала. Но, похоже, она преувеличивает.
Вставляя ключ в замочную скважину, Ривка пропустила Живковича вперед для осмотра обстановки, хотя могла бы и справиться сама.
– Мэм, чисто, – заключил Живкович, убирая сканер в карман, и негромко добавил, с подозрением поглядывая на Бена, развалившегося на диване, будто у себя дома: – Вы уверены, что ему можно доверять?
– Живкович, кажется? – уточнил Бен, складировав ноги на журнальный столик. – Останьтесь, если не верите.
Но Ривка скривилась, и Дрейк только кивнул и скрылся за дверью, не собираясь их беспокоить. Ривка смотрела на Бена, немного удивляясь изменениям в его внешности – он, кажется, стал уделять больше времени спорту, который она, в отличие от него, почти забросила, особенно в последний месяц. Волосы Бена отросли и теперь он носил их стянутыми в пучок на затылке и отпустил модную щетину, возможно, чтобы казаться чуть старше.
– Что ты на меня так смотришь? – он усмехнулся и поднялся с дивана, подойдя ближе. – Есть что выпить? – он поводил носом по кухне, словно мог ощутить, где стоят заветные бутылки.
– Ты ведь знаешь, где бар, – она усмехнулась, но Бен не сдвинулся с места, и тогда Ривка, закатив глаза, сама отправилась к ящику справа от мойки, где стояли сокровенные запасы виски, вина и, конечно же, джина, на который и пал ее выбор.
Сделав коктейли, благо в холодильнике нашлась бутылка тоника и даже лимон, она протянула один Бену, только сейчас заметив, что он просто не отрывает своего взгляда от нее, то ли намеренно пытаясь смутить, то ли не замечая собственного напряжения. И интуиция Ривки внезапно начала бить тревогу, беспричинно, безмолвно, заставляя сердце ускорять ритм, а руки холодеть. Она залпом осушила стакан и, прислонившись к столешнице, спросила:
– Бен, что случилось?
– Ты стала мнительной.
– Ты смотришь на меня как-то напряженно, – не смогла не заметить она и протянула ладонь, коснувшись его груди, словно могла перенять все его эмоции и мысли. – Твое сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет, и почему-то меня это пугает.
Он мягко отстранил ее руку и прижался губами к тыльной стороне ладони, на миг прикрыв глаза.
– Не бойся меня, я никогда не причиню тебе вреда.
– С чего бы тебе заводить подобные разговоры?
И тут Ривку пронзили сотни тысяч иголок осознания, что ее интуиция бьет тревогу не зря. Она дернулась и едва не уронила на пол стакан, но Бен не глядя поймал его, и такая реакция не могла не вызывать подозрений.
– Нет, только не ты, Бен, – она неверяще покачала головой, не разрывая зрительного контакта; Ривка готова была впасть в истерику уже сейчас, даже толком не разобравшись в происходящем, но у нее не находилось никаких сил. – Не смей говорить мне…
– Прости, – он коснулся её талии теплой ладонью и встал вплотную, отсекая пути к отступлению, но слезы, вновь появившиеся в ее глазах стали невыносимыми, и Бен просто прислонился лбом к ее лбу и закрыл глаза, мягко поглаживая ее по щеке. – Я никогда не относился к этому как к заданию, я оберегал тебя по собственной воле, когда ты переехала в Израиль.
– Кто же ты такой? – тихо спросила она, не собираясь ругаться и осуждать.
– Боюсь, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.
– Я уже и так поняла, что ты анкиец, – в голосе ее звучала горечь и разочарование; она буквально чувствовала его нерешительность. – Что же еще ты от меня скрыл? Ты борсиппианец?
Будь это правдой, это бы разбило ей сердце окончательно, но Ривка едва ли когда-то могла сомневаться в искренности Бена. Даже сейчас она почему-то хотела верить, что его чувства были подлинными. Просто потому, что она всегда это чувствовала. Она его чувствовала. Ее привычный мир уже давно разбился на кусочки, и осознание, что Бен – анкиец, уже не сбивало с толку, как если бы она узнала об этом ранее.
– Нет-нет, ты что, Господи, ни в коем случае! – он замотал головой и отстранился, а в глазах его отразился подлинный ужас. – Всё не настолько плохо, я не робот. Терпеть их не могу… Ривка… – он запнулся и внезапно плечи его осунулись, а голова опустилась; теперь, не играя роли, он даже не имел права звать ее по имени, ведь открывшись, он переступил грань земной дружбы: – То, что я не еврей – окажется для тебя далеко не самой неприятной новостью, – попробовал отшутиться он, но Ривка никак не отреагировала; она казалась и собранной, и сильной, но в то же время хрупкой, какой-то маленькой и беззащитной, все еще кутавшейся в пляжный палантин, словно и сейчас дул прохладный морской бриз. – Меня зовут Бенджамин Новак, я – сын Ангелы, – спустя паузу сказал он, ожидая шквал ненависти и отторжения.
Ривка только спрятала лицо в ладони, стараясь принять новость о том, что дружба с Беном была подставной. Кажется, она уже спокойно реагировала на подобные вести, и вряд ли хоть что-то могло так сильно обескуражить, разве что, каким образом Бену удавалось оставаться инкогнито, если она и Александр могли легко распознавать анкийцев.
– А я-то думала, отчего же твоя мать такая сука, и за что же она меня так ненавидит, – спокойно сообщила Ривка, для нее все вставало на свои места. – Я забираю ее мужчин. Если ты скажешь, что ты сын моего покойного мужа, то я прямо сейчас и здесь застрелюсь от счастья, – бросила она, хотя прекрасно понимала, что Бен по анкийским меркам гораздо старше романа Александра и Ангелы.
Бен нахмурился, не понимая, о чем вообще идет речь, но когда до него дошло, его глаза расширились.
– Я – сын от первого брака, а мама и он, что..? – но он запнулся, думая, заводить ли о погибшем человеке разговор, в который он смог бы вложить только негатив. – Ладно, чего уж тут, дело прошлое…
– Да-а, – Ривка посмотрела на него совершенно по-новому, потрогала предплечья, оценивая, разглядывая новую обертку старого друга.
– Признаться, я ожидал другой реакции, например, что ты будешь крушить о мою спину мебель.
– Мне жалко мебель, Бен…джамин, – произнесла она вслух его непривычное слуху имя. – Почему все те, кому я верила, оказываются совсем другими? Почему ты решил открыться мне именно сейчас?
Бен выдохнул и, выпустив ее из объятий, подошел к мойке, где стояла бутылка джина, тоник и нарезанный лимон.
– Мне удалось убедить маму, что тебе нужна моральная поддержка. Она была против. Очень прошу, зови меня Бен, как и прежде, – он вложил в ее руки бокал с новой порцией алкоголя, как никто другой понимая, что ей необходимо заглушить печаль. – Но это было бы нечестно по отношению к тебе продолжать хранить тайну, раз Ито уже раскрыл тебе, кто ты на самом деле.
– Курить хочу, – не слушая оправданий, сказала Ривка, не зная как реагировать.
Нос ее чуть покраснел и припух от слёз, она выглядела простуженной. Выудив из сумки помятую пачку вога, она отправилась к лестнице на крышу, прихватив ключ от небольшого замка низенькой железной дверки, словно из Алисы в стране чудес.
Бен вышел на крышу следом. Шум проезжающих мимо автомобилей как всегда перекрывал шелест волн, и, невзирая на то, что на крыше летом было жарко и ночью, Ривка любила это место, даже хотела поставить надувной бассейн, но для этого необходимо было в первую очередь произвести ремонт покрытия и избавиться от клякс гудрона, который на жаре становился жидким и пачкал обувь. Бен по обыкновению перепрыгивал пятна гудрона, следуя за Ривкой к стеклянному столику, окруженному выцветшими от солнца зелеными креслами.
– Почему ты ведешь себя так, будто ничего не происходит? – наконец дошел до Бена смысл ее сегодняшнего равнодушия. – Ты нибируанка, Ривка, но ты словно игнорируешь этот факт.
– Кричи погромче, чтобы охрана услышала, – она салютовала ему стаканом с джином. – Уж ты мне на мозг не капай, мне твоей матери с этим хитрожопым япошкой хватает. Кто бы мог подумать, что ты сын этой…
– Давай, – мрачно сказал Бен, сложив руки на груди и выпуская сигаретный дым. – Давай, повтори это, будут хоть какие-то логичные эмоции.
Ривка обратила на него крайне злой взгляд, но вовсе не тот, на который он рассчитывал. Она поднялась из кресла и подошла к нему вплотную, однако Бен даже не шелохнулся, он смотрел на нее слишком плотоядно, совершенно не подходяще его статусу.
– Подъем, – спокойно сказала Ривка, и он подчинился, беспрекословно, потому что не мог этого не сделать перед тем, кому обязан был служить.
– Не надо, Ривка, – он вздохнул и коснулся её плеча, хотя теперь он не имел права и на это.
Она смотрела на него изучающе, чуть пьяно, и сложно было предсказать ее следующие действия.
– И ты нашел отличный повод исчезнуть из моей жизни, понимая, что я смогу тебя раскусить.
– Твои способности невероятны, я видел это еще до того, как ты попала в Нью-Бабили. Ты тогда спасла меня если не от смерти, то от куда более серьезных травм, чем я мог бы получить, – вспомнил он случай в море, когда его отнесло на волнорез. – Я пойму, если ты захочешь выгнать меня.
– Какова твоя миссия сейчас? Что ты должен донести до меня? Твоей матери не всегда это удается, поэтому ты станешь отличным посредником, не так ли? Но это только если я прощу тебя и позволю изредка находиться рядом.
– Ривка…
– Бен, черт возьми! – она грубо скинула его руки. – Как ты не понимаешь, что тебе лучше было оставаться добрым соседским парнем? Теперь, зная кто ты, думаешь, я смогу довериться тебе? Ты думаешь, я смогу это сделать? Что же ты о себе возомнил? Думал, что ты просто вот так придешь, вывалишь на меня всё, и я это проглочу? – она наконец-то срывалась на истерику – такая реакция была более нормальной; в глазах Ривки горела испепеляющая злоба, она стояла, точно наэлектризованная – напряженная, обиженная на весь мир, не способная больше доверять.
Бен ожидал, что дело дойдет до рукоприкладства, но она внезапно осунулась, словно злобу выключило, и вернулась к тому неадекватному равнодушию, с которым встретила новости о старом друге, и он осмелился обнять ее, точнее, схватить в кольцо рук, зная, что именно это было ей необходимо, что ее ненависть ненастоящая, что Ривка поймет то, что он вовсе не желает ей зла и не собирается следовать заветам матери, да и вообще чьим-либо.
– Ты должна знать, что мои чувства всегда были настоящими, – едва она перестала дергаться в его руках, сообщил Бен, не зная, совершает ли он ошибку и даже не представляя, какой будет ее реакция. – Я просто хочу быть рядом, особенно сейчас, когда тебе это так необходимо…
***
Авинян – армянская фамилия, образована от слова “баран”.
========== Глава 7 ==========
Сквозь сон Ривка с невероятным раздражением расслышала писк будильника, который первые секунды пыталась игнорировать. Наконец пришло осознание, что сегодня выходной, и вряд ли она могла завести будильник по собственной воле. В некоем замешательстве она различила знакомую трель звонка. Как сумасшедший дребезжал ее телефон, норовя на вибрации съехать с прикроватной тумбочки. Тут же раздался стук в дверь квартиры.
– Канцлер МакГрегор, слушаю, – хрипловато отозвалась она и услышала в трубке взволнованный голос Коскинена-старшего:
– Канцлер! Неопознанный корабль был обнаружен в космическом пространстве Земли! – судя по не менее хриплому голосу, Коскинен тоже подвергся жестокому пробуждению посреди ночи; за окном не было ни намека на рассвет.
– Был сигнал?
– Пока неясно, наши говорят, что это беспилотник, но информации мало, он исчез так же быстро, как и появился.
– Сейчас же выезжаю в магистрат из Тель-Авива! – сообщила она, чтобы Коскинен, понимая временные рамки, успел собрать совет министров к ее прибытию.
На часах было чуть больше четырех, а это означало, что она проспала всего полтора часа. Живкович, стоявший в дверях и уже знавший о происходящем, получил указания относительно кофе и автомобиля. Легкий дурман от выпитого вчера алкоголя быстро смылся прохладным душем, и только обмотавшись полотенцем, она застыла в дверях в ванную комнату, встретившись взглядом с Беном.
– Мне нужно уехать, ключ на столе, оставь как обычно под вентилятором, – на автомате отчеканила она, словно не уходило то время, когда подобное было в порядке вещей.
Бен промолчал, пропустив ее в комнату. Ривка скрылась в спальне, быстро натянула льняной брючный костюм чёрного цвета, надела браслет и побросала необходимое в сумочку. Бен сидел на разложенном диване, на полу валялась простынь, заменившая ему одеяло.
– Все в порядке? – спросил он, глядя на обувающуюся Ривку.
Она словно только сейчас очнулась и посмотрела на него более осознанно.
– Кое-что случилось, – пробормотала она, глядя так, будто увидела его впервые. – Напиши свой номер и оставь на столе, – не ожидая от себя подобного, попросила Ривка и открыла дверь, за которой, точно верный пес, дожидался Живкович со стаканом кофе в руках.
– А, Живкович! – Бен нагло улыбнулся, закинув ногу на ногу и приветственно поднял ладонь. – Приглядывайте за ней.
– Бен! – рявкнула она, не понимая, почему он решил вернуться к амплуа маленького засранца образца периода их раннего знакомства. – Это мои сотрудники!
Тот только пожал плечами. Наверное, подобная модель поведения глубоко срослась с его образом, а еще… Ривка застыла на месте, вспомнив их ночной разговор. Бен говорил, что всё еще любит ее, но была ли в этих словах хоть капля правды, или же это был умысел с целью добиться от нее чего-то в политических целях? Сын Ангелы Новак – от одной этой мысли бросало в холод.
Ривка только фыркнула и исчезла за дверью, оставив Бена в одиночестве. Он был прав, расставание стало отличным поводом исчезнуть из ее жизни, не раскрывая своего участия. Ох, какая же каша теперь в голове! Она должна была думать об угрозе, нависшей над анкийским сообществом, о своей нибируанской крови, об Александре, чья продолжительная кома вгоняла в еще большую депрессию, но Ривка могла думать лишь о том, сколько еще лжи будет в ее, судя по всему, длинной жизни. Она усмехнулась. Длинной. Конечно. Ее могут убить в любую секунду…
Она листала ленту новостей, сокрушаясь над новым террактом, произошедшем на этот раз в Брюссельском аэропорту, понимая, что пока что парламентеры терпели фиаско, если еще были живы. Если бы Ривка не отменила операцию, то двадцать два невинных человека, находившихся в тот момент рядом с террористом-смертником из взявшей на себя ответственность небезызвестной группировки, были бы живы. Хотя ввиду последних событий вряд ли все эти метания имели значение – на них двигался конфликт с Нибиру, и жертв будет куда больше, чем можно предположить.
Она ураганом влетела в переговорную, где уже находились все министры, они смотрели на нее в мрачном молчании, и Ривка полагала, что новости вряд ли окажутся воодушевляющими.
– Не наблюдала за вами раньше такой неуверенности. Выкладывайте, министр Коскинен, – попросила она, присаживаясь в центральное кресло. – Что говорят космические станции?
– Канцлер, – Коскинен провел ладонью по и без того прилизанным волосам. – НАСА и русские засекли объект. Мы не успели принять меры, он попал не только на картинку наших спутников и был очень близко к Земле.
Ривка стукнула кулаком по столу, и в переговорной вновь образовалась тягучая тишина.
