Текст книги "Ещё один шанс (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Помни все заклятья боевой магии, Драко, – холодным тоном сказал Снейп, что тоже был в комнате, сидел в кресле в противоположном конце от кресла Нарциссы, – контролируй свой ум.

Дамблдор выдержал драматическую паузу, а потом кивнул:

– Что ж, думаю, стоит начинать дуэль. Поклонитесь друг другу.

Противники легко поклонились, приготовив волшебные палочки.

– Экспеллиармус! – атаковал первым Драко, но голос ему не принадлежал.

Палочка, вырвавшаяся из рук Люциуса, упала под ноги Гермионе. Она схватила её и бросила обратно старшему Малфою. Тот подхватил, и, заодно, достал из кармана брюк ещё одну палочку.

– К твоему несчастью, змеёныш, – процедил он, – я хорошо подготовился. Прости, сынок, сейчас будет больно.

Он направил обе палочки на противника. Губы его растянулись в притворной улыбке, а потом:

– Экспульсо! – чётко, почти по слогам, скомандовал он. Волшебная палочка в руках Снейкиуса загорелась и, не успел он дёрнуться, оказалась отброшена в сторону Снейпа. Снейкиус притих и попятился назад. В руках у Люциуса теперь было две палочки, а Снейкиус оказался безоружен. В углу застонала Нарисса.

– Нет, так не пойдёт, – сурово произнёс Дамблдор, – мы должны измотать Слизерина, а ты, Люциус, не даёшь ему разгуляться.

– Заткнись, – огрызнулся старший Малфой, – пока он будет гулять, мой сын может погибнуть!

Дамблдор склонился над остатками волшебной палочки Драко, применил отменяющие чары, и она снова оказалась восстановленной, как будто ничего не было. Он снова бросил палочку младшему Слизерину, и тот её подхватил, злобно скалясь. Он плевать хотел на честные правила, да и на правила вообще, потому что с его губ сорвалось:

– Круцио! Нарцисса вскочила, так сильно сжав губы, что они вмиг стали кровоточить. Гермиона закрыла рот рукой, напрасно пытаясь контролировать сбившееся дыхание. Люциус пошатнулся и упал на колени, хватаясь за сердце. Издал глухой стон. Он, словно старое дерево, сморщился, сжался в клубок, и до скрежета сжал зубы.

– Драко, – выступил вперёд Снейп, – он причиняет боль твоему отцу. Используй окклюменцию, закрой свой разум. Контролируй свой ум.

Люциус тяжело дышал, извиваясь под вытянутой волшебной палочкой. Минута, другая, третья. Гермионе казалось, что прошло бесконечно много времени, а она всё ещё не дышала. К тому же, покраснела от кончиков волос до кончиков пальцев. Но вдруг…

– Что такое, Слизерин? – выдохнул Люциус. – Твоё заклятье слабеет. Не можешь контролировать моего сына?

Он поднял голову и посмотрел прямо на Драко, ему в глаза. Палочка у того в руках задрожала, рука стала медленно опускаться вниз. Он весь покрылся потом, шумно дышал.

Внезапно палочка снова взметнула вверх и Драко чужим, холодным голосом, приказал снова:

– Круцио!

Люциус перевернулся навзничь, стукнулся затылком об пол и сжался в клубок. Холодный голос Снейпа снова обратился к Драко, приказав ему продолжать использовать чары окклюменции. Люциус вскрикнул, но затих, когда палочка в руках Слизерина снова пошла ходуном.

– Пожалуйста, Драко, – одними губами шептала тем временем Гермиона, – пожалуйста. Мы вот-вот будем свободными. Ну же, не сдавайся.

Люциус снова вскрикнул, теперь уже переворачиваясь на живот. Но расхохотался, подняв голову, и сверля глазами Драко:

– Нет, Слизерин. Не выходит у тебя. Не старайся.

Ему удалось сесть, но подняться на ноги то ли не хватало сил, то ли не давал противник. То, что делал Драко, для всех, незнающих ситуацию, могло бы показаться абсолютным абсурдом. Он то поднимал, то опускал палочку, дрожал, плакал, яростно вытирал мокрые щёки, нервно расхаживал по кругу, топтался на месте, и едва ли не падал в обморок.

Уличив момент, Люциус подхватился на ноги, ринулся к своему противнику, и схватил его за грудки. Приблизив его к себе, прошипел прямо в лицо:

– Ты, ублюдок, думаешь, можешь издеваться над моим сыном? Знаешь ли ты, что тебе за это будет?

Он направил палочку на Слизерина. Тот побледнел. Внимательно следивший за всем этим Дамблдор сделал шаг вперёд и спокойно сказал:

– Люциус. Хватит. Попробуем провести обряд сейчас, пока Драко удаётся держать инициативу.

– Ну уж нет, – хищно улыбался старший Малфой, – я поквитаюсь с этим мальчишкой.

– Люциус! – замогильным голосом сказал Снейп. – Оставь его, и мы проведём обряд.

Люциус игнорировал его реплику, вонзая кончик палочки в кадык своего противника. Он, казалось, даже не думал о том, что глубоко внутри его всё ещё был Драко.

Когда младший Слизерин стал глотать ртом воздух, Гермиона, рыдая, вскрикнула:

– Прекратите! Перестаньте! Драко, там же Драко!

– Люциус, – Нарцисса бросилась навстречу, стараясь оттащить мужа, – умоляю, ты убьешь нашего сына!

Наконец, Малфой ослабил хватку. Тело Драко глухо грохнулось на пол.

– Папа, – прошептал он, протягивая вперёд руку, – папа, помоги мне… Люциус помотал головой, будто старался отогнать наваждение, но неуверенно потоптался на месте.

– Мама – закашлявшись, прошептал Драко, – мама…

Нарцисса огорошено оглядывалась по сторонам, будто в поисках чего-то, чего не могла найти. Люциус сделал несколько неуверенных шагов вперёд, помогая Драко подняться на ноги. Некоторое время они оба с подозрением глядели друг на друга, приглядывались, и, кажется, даже принюхивались, пытаясь уловить друг друга по запаху.

По лицу Драко текли жгучие слёзы и он тянулся к отцу, словно пытаясь его обнять. Бесцветным, бледным голосом, он шептал:

– Папа… папа, пожалуйста…

Люциус покачал головой, видимо, всё ещё не веря, что говорит его сын, а не сын Слизерина. Потянулся к нему, обнял. И… отлетел в другую сторону комнаты, ударившись головой об стену.

– Думаете, можете со мной справиться? – злобно сверкая глазами, сказал потомок Слизерина. – Не мечтайте! Я вас до смерти ненавижу, и всю вашу помойку.

И он аппарировал, растворяясь в воздухе.

========== Часть 57 ==========

Снейкиус прижался к холодной стене. Внутри всё клокотало. Чертовы Малфои! Кольцо сжималось, надо было срочно действовать, немедленно. Он попытался встать, но ноги не слушались и он словно змеёй пополз в сторону подземелий. Его хватило только на то, чтобы вылезти из дуэльного зала, хотя, в его положении, нужно было радоваться уже тому, что недруги не видели, в каком он сейчас состоянии. Времени не было. Пора было расправляться с врагами. И первой пострадает грязнокровка.

– Поверить не могу, Гермиона! Он мог тебя убить! – в запале Рон ударил кулаком в стену. – Как можно было быть такой беспечной! Поверить не могу, что ты стала настолько легкомысленной!

– Это не беспечность Рон, ты не понимаешь – покачала головой Гермиона. Драко нужна помощь, и я… я просто хочу его спасти.

– Ценой собственной жизни? – Уизли уставился на подругу.

– Не говори глупостей, – фыркнула она, – там, внутри, Драко. Он бы никогда не допустил этого.

– Ты сама себя слышишь? – визгливо воскликнул Рон. – Это же Малфой! Он с первого курса только то и делает, что пытается тебя убить.

– Рон, – сердито возразила Гермиона, – не неси чушь. Может, Малфой и не самый приятный человек на свете, но убить меня он точно не пытался. У него было миллион возможностей, но он ничего не сделал. Кишка тонка, да и, видимо, желания такого нет.

– Но это Малфой! – продолжал настаивать Рон.

– И что? – с вызовом спросила Гермиона, глядя ему в лицо.

Рон так выразительно закатил глаза, что это буквально было слышно. Гарри, всё это время бывший свидетелем очередной их ссоры, и не сказавший ещё не слова, наконец, вмешался, пытаясь разнять друзей.

– Так, всё. Хватит. Отчасти Рон прав. Понятно, что Малфой не хочет тебя убить, если бы хотел, уже давно бы постарался. Но струсит, даже если попробует. Тем не менее, Гермиона, вступать в открытую конфронтацию со Слизерином очень опасно. Особенно для тебя.

– Это почему же? – возмутилась Гермиона. – Думаешь, я недостаточно сильна для этого?

– Потому что ты – магглорожденная, а он сын волшебника, который презирал магглов. Потому что Милисент всё ещё в тебе, она может передумать, может разжалобиться, попытаться помочь своему парню… Разве это не очевидно?

– Она сделала свой выбор, – с вызовом сказала Гермиона, – так же, как и я. Так что, если вы не хотите мне помогать, я сама спасу Драко, чего бы мне этого не стоило.

Она встала и направилась к выходу.

– Стой, куда ты собралась? – Рон ринулся к подруге, но она лишь отмахнулась и вышла за дверь.

– Нам нужно её вернуть – с горячностью сказал Рон, и тут же сердито добавил: – Чего бы ей это не стоило, как же. Совсем она с ума сошла с этим Малфоем.

– Сомневаюсь, что у нас получится, но одну её точно нельзя оставлять. Один Мерлин знает, на что она способна в таком состоянии.

– Ни на что хорошее, – проворчал Рон, – идём.

Гермионе немедленно был нужен свежий воздух. Было трудно дышать, злость и обида буквально сковывали всё внутри. Ей отчаянно хотелось убежать подальше от Хогвартса, в лес, в их с Драко домик. Слезы потоком хлынули из глаз. За что ей всё это? Она устала, измождена, и, кажется, начинает ненавидеть школу, которая была для неё домом. Как такое можно было допустить? Почему всем в этой школе плевать на элементарную безопасность? Но она знала, что сейчас не может куда-то пойти. Не в таком состоянии. Разбитая и измотанная, она не могла ничего поделать, а только рыдать в одиночестве, кусая губы, и глотать слёзы обиды и недоумения. Часы их с Драко жизни истекали, но никто ничего не мог поделать, потому что все были слишком слабы против одного слизеринского мальчишки. И эта школа славится своими учениками и учителями? Кое-как пробурчав пароль перед Полной дамой, она вошла и села подле камина. Желание плакать стало невыносимым, к тому же, ей очень захотелось побыть одной. Как дальше быть, что делать? Она не знала. Ничего не приходило в голову, ни одной хоть сколько-нибудь разумной мысли. А сил практически не осталось. Несмотря на то, что в Хогвартс прибыли Малфои, она чувствовала, и только что убедилась сама, что и они бессильны. Даже они не могли помочь собственному сыну. Может быть, ей тоже нужно сдаться и прекратить борьбу? Мгновенно вспыхнувшее воспоминание о сцене в мужской раздевалке и голос Драко в голове не помог, не унял её отчаяния.

– Так и знал, что найду тебя здесь.

Гермиона посмотрела на вошедшего. Ей хватило одной секунды, чтобы по взгляду понять, что перед ней не Драко. Она подхватилась на ноги, и, вскинув голову, сказала:

– Ты подонок, Слизерин. Если бы ты только мог почувствовать всю силу моей ненависти…

– Она бы не сравнилась с тем, какую ненависть я испытываю к тебе, грязнокровка – хмуро отчеканил он, – даже несмотря на то, что этот мальчишка, которого я почти уже одолел, болезненно к тебе привязан.

Она сделала неуверенный шаг вперёд, но младший Слизерин опередил её. Резким движением он сомкнул пальцы на её горле и буквально впечатал в стену. Взгляд его злобно сверкал.

– Ничего, – прошипел он, – тебе осталось мало. Очень мало.

В руках появилась склянка с каким-то зельем. Приглядевшись, Гермиона узнала его. «Профундус» – пронеслось у неё в голове. Он поднес бутылку к её губам. Взгляд у него был бешеный, словно у загнанного зверя.

– Пей, грязнокровка, – прохрипел он, – и таков будет твой конец.

Она попыталась мотнуть головой, но это оказалось невозможно из-за его крепких тисков. Тогда, закрыв глаза, она плотно сжала губы. К которым он уже поднёс склянку. Она мычала, пыталась вырваться, кричать, но он не давал ей ни единого шанса. Пожалуй, ещё никогда Гермиона не была так слаба.

Послышался звук удара. Крик Гарри. Возглас Рона. Рука Снейкиуса болезненно дёрнулась, силки на шее разомкнулись. Гермиона же не в силах была пошевелиться, по-прежнему стоя с закрытыми глазами. Она пыталась глотнуть воздуха, но страх сковал её, парализовал. Ей показалось, что где-то совсем рядом, в нескольких шагах, она слышит голос Невилла.

Ещё через миг кто-то крепко схватил её за плечи:

– С тобой всё в порядке, Гермиона? Гермиона, очнись! Что с тобой?

Она узнала голос Рона и, прохрипев нечто невразумительное, медленно открыла глаза.

Лицо Рона было совсем близко к её лицу, словно он собирался её поцеловать. Поведя глазами, она увидела распластанного Драко в метре от него.

– Что вы с ним сделали? – воскликнула Гермиона и ринулась к Драко.

– Он хотел тебя убить, а в итоге сам попал в свою же ловушку – пояснил Гарри.

– Ты могла умереть только что, – ворчливо вторил ему Рон, – могла бы нас и поблагодарить за спасение. А не накидываться с претензиями.

– Что вы натворили? – воскликнула она. – Он… он…

– Он жив – Невилл подошёл к ним, взял с пола склянку, и поднёс к носу, изучая. – Здесь компоненты растения, способного вызвать паралич. Так что, он просто обездвижен. Парализован. Не более.

То, что в этом её убеждает именно Невилл, уверенности Гермионе не придало. Она посмотрела на приятеля со смесью тревоги и мольбы, не отпуская руки Драко:

– Ты уверен?

– Да, – кивнул Невилл, – это Профундус. Он парализует. Частично или полностью, в зависимости от количества выпитого. Здесь дозы хватит на то, чтобы полностью парализовать, а потом можно устроить медленную смерть парализованному.

– Вода, – Гермиона стала отчаянно шарить взглядом по комнате, – нам нужна вода. Мы должны его напоить, или…

– Будет лучше, – довольно жёстко перебил её Гарри, – оставить его в таком состоянии и отнести в круглую комнату. Он сохраняет сознание Драко, а, парализованный, Слизерин точно не сможет так активно сопротивляться. Нам пора проводить обряд изгнания. Времени больше нет.

– Лучше позвать Барнели – возразил явно встревоженный Рон.

– Дамблдор велел нам обездвижить его и отнести в круглую комнату, – возразил Гарри, – Барнели в этом плане не было. Или ты уже не можешь ступить без него и шагу?

Рон покраснел и, видимо, поняв, что погорячился, Гарри, немного виноватым тоном, добавил:

– Прости. Невилл, помоги нам его донести. Это будет нелегко, учитывая, что он полностью парализован.

– Опять вы хотите меня втравить в историю, – поморщился Невилл и вздохнул, – я помогу, но вы должны будете всё рассказать Дамблдору. О том, как у него оказалось это зелье, и что именно вы его парализовали. И что он пытался напоить Гермиону.

– Хорошо-хорошо, – перебил его Гарри, который выглядел очень уставшим, – договорились. Бери его за ноги – и потащили. Гермиона, иди за нами, не сиди здесь.

Гермиона сделала бы шаг, да сил не было. Рон аккуратно взял её за руку, помогая опереться на себя:

– Ещё и тебя тащить, отлично, – проворчал он, – идём отсюда. В круглой комнате ты больше нужна.

========== Часть 58 ==========

– Гермиона, что ты стоишь, как статуя, помоги нам, – запыхавшись, сказал Гарри. – Малфой, между прочим, тяжелый.

– Мерзкий слизняк – выругался Рон, чем заслужил пристальный с укором взгляд Гермионы.

Когда они положили Драко на кровать, Гарри огляделся.

– Что ж, довольно мило. Странно, что никто раньше не находил эту комнату.

– С чего ты решил, Поттер?

Друзья обернулись. На пороге стоял Северус Снейп.

– Профессор, – начал Гарри, – Слизерин выпил Профундус.

Снейп сделал два шага в сторону кровати.

– Сам, или вы ему помогли?

– У нас не было выбора. Он хотел опоить Гермиону – огрызнулся Рон.

– Если бы мисс Грейнджер не ходила за ним по пятам, этого, возможно, не случилось бы.

Снейп внимательно оглядел тело Драко. Глаза были открыты, но не один мускул не дрогнул на его лице. Он походил на замершую статую.

– Что ж, ясно

– Где он? – дверь с грохотом открылась и в комнату влетел Барнели с выпученными глазами. – Он жив?

Снейп встал и сделал шаг назад.

– Да, жив. Обездвижен.

– Это хорошо.

Барнели провел рукой по волосам Драко, а потом склонился к нему, подозрительно щурясь.

Рон и Гарри переглянулись.

– В смысле, хорошо?

– Так нам будет легче провести ритуал. Гермиона, ты готова?

– Сейчас? – Рон шагнул вперёд, закрывая Гермиону собой, и не давая ответить.

– Нет – ответил Барнели. – Завтра. Нам всем нужно подготовиться. Но кто-то должен остаться с ним.

– Я останусь – твёрдо сказала Гермиона.

– Ты в своем уме? – возмутился Рон. – Он только что пытался тебя убить! И, напоминаю тебе ещё раз, это Малфой!

– Во-первых, – нравоучительным тоном начала Гермиона, – не убить, а парализовать. Во-вторых, это Снейкиус пытался мне навредить, а не Драко. И, в третьих, он сейчас, если ты не заметил, даже рукой пошевелить не в состоянии. Так что, останусь я. И точка. Я буду здесь всю ночь, и меня не нужно охранять.

– Как знаешь, – пожал плечами Рон, весь красный от возмущения, – но всё равно, я думаю…

– Рон, в последнее время ты слишком много думаешь, – устало вздохнула Гермиона, – пожалуйста, не спорь. Сейчас совсем не до этого.

Гарри подошёл и взял друга за локоть:

– Пошли, она знает, что делает.

– Я в этом не уверен, – пытался возразить Рон, – я не доверяю Малфою. То, что у нас общий враг, ещё не делает его нормальным, и…

– Молодой человек, – вмешался Барнели, и подошёл к нему. – Вы не хотели бы мне помочь? Подготовка к обряду займет всю ночь.

У Рона заблестели глаза. Перспектива поработать с таким древним волшебником, как Барнели, вызывала в нем жгучий интерес, и он не мог упустить эту возможность. К тому же, в его услугах Гермиона явно не нуждалась, а все вокруг были уверены, что потомок Слизерина в теле Малфоя не представляет сейчас никакой угрозы. Бросив в последний раз полный настороженности взгляд на распластанного на постели Малфоя, Рон кивнул

Барнели, подошёл к Гарри, и они втроём вышли из комнаты.

– Ты где-то там, внутри – Гермиона провела рукой по волосам Драко.

Он лежал неподвижно с открытыми глазами. Стеклянный взгляд был направлен в потолок. Он совершенно никак не отреагировал на её слова и действия, как будто её и не было.

В последнее время у Гермионы сдавали нервы. Она всё больше плакала, злость и обида буквально душили её. В себе толком не могла разобраться, постоянно поддавалась порывам, эмоциям, о трезвом уме совсем забыла. А ведь неумолимо приближались экзамены! Она, конечно, всё списывала на Милисент, но пора было, наконец, признать, что проснувшиеся чувства принадлежат ей, Гермионе Грейнджер, как бы сильно она не сопротивлялась. Бороться с неизбежным было невозможно, надо, наконец, признать это и понять, как быть дальше. Мир перевернулся. Она почти верила, что испытывает любовь, хотя ещё надеялась, что ошибается. Вдруг Драко моргнул. Гермиона тут же склонилась над ним.

– Драко, это ты? Ты меня слышишь? Если да, то моргни ещё раз.

После секундной паузы он закрыл глаза и снова открыл. Взгляд всё ещё оставался стеклянным. По щекам Гермионы потекли слёзы.

– Я знала, что ты вернешься – она крепко сжала его за руку. – Я здесь, с тобой, и я тебя не оставлю, обещаю. Мне так много нужно тебе сказать. Ты, главное, не сдавайся. Потому что я хочу снова увидеть того Драко, которого знаю я, и не знает никто – не противного мальчишку, который шагу не может ступить, чтобы не навредить кому-то, а умного, взрослого парня, способного отвечать за свои поступки, действовать в команде, и быть настоящим мужчиной рядом с девушкой. Борись, Драко, и возвращайся. Снейкиус, эта сволочь, не может победить. Не после всего, что мы прошли.

Гермиона поднесла его ладонь к губам, пытаясь улыбнуться сквозь слёзы. Вышло плохо, больше похоже на икание.

– Вот видишь, до чего я дошла. Сижу и реву, как дура. Уверена, ты бы сейчас сказал что-то вроде «Идиотка, Грейнджер, ты решила море нареветь, что ли?». Плевать. Просто возвращайся. Возвращайся ко мне.

Она больше не могла сдерживать слёз. Они потоком хлынули из глаз.

– Вернуться к тебе? Ты действительно в это веришь?

Гермиона повернулась к двери, яростно вытирая слёзы рукавом мантии.

На пороге стояла мать Драко, и смотрела на неё с неприкрытым удивлением. Но во взгляде её читалась некоторая мягкость и даже сочувствие.

– Я понимаю, – всхлипнув, ответила Гермиона, – это выглядит странно. Но мы с Драко действительно через многое прошли вместе за этот год, и это нас сблизило.

Нарцисса подошла к постели. Её проникновенный взгляд буквально вонзался в Гермиону, впрочем, агрессии в нём всё так же не было.

– Ты не думаешь, – поджала она губы, – что это иллюзия? Влияние детей основателей?

Гермиона поднялась с постели. Ей не хотелось ссорится с матерью Драко, но в последнее время она так привыкла бороться за себя, она была занята только этим, потому интуитивно сейчас заняла оборонительную позицию.

– Нет, не думаю, – твёрдо ответила она, глядя Нарциссе в глаза без страха и неуверенности, – точнее, лишь отчасти. Но у нас с Драко было и что-то своё. То, что шло только от нас.

– Допустим, в себе ты уверенна, – степенно возразила миссис Малфой, – хотя я бы, на твоём месте, сомневалась и в этом. Но Драко? Как ты можешь знать, что он чувствует?

Подойдя к сыну, Нарцисса с нежностью погладила его по голове, а потом снова спокойно посмотрела на Гермиону:

– Почему ты считаешь, что Драко испытывает то же, что и ты к нему? Вы говорили об этом?

– Нет, – призналась Гермиона, – нам не хватило времени. Но я это просто знаю, и всё. И, – она закусила губу, выдохнув, – я знаю, что мы с Драко, хоть оба и волшебники, но из разных миров. Поэтому нам будет нелегко.

– Это мягко сказано, – всё так же спокойно повела Нарцисса, – меня не радует перспектива того, что чистота крови нашего рода прервётся, хотя я не испытываю к тебе никаких негативных чувств, Гермиона. Но мой муж точно ничего подобного не допустит.

– Я верю, – во взгляде Гермионы появилась твёрдость, – что мы и с этим справимся.

Некоторое время мать Драко молчала, продолжая гладить сына по волосам. Потом, не глядя на Гермиону, спокойно сказала:

– Ты очень наивна, дитя моё. Я очень люблю сына и ради него готова на всё. Но есть вещи, которые мы не в силах изменить, правила и традиции, заложенные веками. Люциус никогда не допустит, чтобы его сын был с магглорожденной девушкой, не нарушит чистоту крови древнего рода Малфоев, из списка священных двадцати восьми семей. Это невозможно. А Драко… – она запнулась, – настоящий Драко ни за что не пойдёт против отца и семьи. Он так воспитан. Потому, если ты права, и Драко действительно испытывает к тебе чувства, это катастрофа.

– Чистота крови, – презрительно отозвалась Гермиона, – надвигается большая война. Вы об этом знаете. И Тёмному Лорду плевать на чистоту крови. Он так же жесток к своим сторонникам, как и к противникам. Жесток и безжалостен. Я такой же человек, как и Драко. Лучшая ученица школы. Я здорова, я получила хорошее воспитание, и вот уже шесть лет волшебный мир – это мой мир, главный в моей жизни. Но преградой будет лишь то, что я дочь магглов. Это глупые предрассудки. Из-за того, чиста ли твоя кровь или нет, ты не становишься дефективным, и твои дети – тоже. Вы говорите, миссис Малфой, что очень любите сына, и я вам верю. Но, в таком случае, почему вы игнорируете его чувства? Разве вам не достаточно того, что они искренни? Что у него тоже есть свои чувства, эмоции, желания? Разве этого мало? Что, если мы любим друг друга, и хотим быть вместе? Тогда вы выжжете Драко из семейного древа? Выгоните его из дома – единственного сына, которого так любите?

Гермиона умолкла и опустила глаза. Ну вот, она сделала это. Произнесла вслух то, о чём всё это время даже думать боялась. Сердце как-то странно, медленно и приглушённо, билось в груди.

На миг Нарцисса застыла, потом подошла к Гермионе и опустила руку ей на плечо:

– Значит, ты любишь Драко?

– Да – кивнула Гермиона, и посмотрела на свою собеседницу, даже глазом не моргнув.

Некоторое время, минуту или две, она наблюдала за ней, и всё это время миссис Малфой молчала, смотря в пол. Гермионе оставалось только догадываться, о чём она думает в этот момент. Когда она подняла взгляд снова, он был спокоен.

– Иди к себе, – тихо сказала она, – я побуду с сыном. Тебе нужно отдохнуть. Завтра будет очень трудный день.

Она поджала губы, давая понять, что продолжать разговор не намерена.

Гермиона бросила полный сомнения взгляд на Драко, всё ещё обездвиженного и смотрящего пустым взглядом в потолок, вздохнула и молча вышла, закрыв за собой дверь.

Ночью ей дурно спалось, снился Люциус Малфой, что бросал в неё непростительные заклятья. Она проснулась на рассвете, когда в грудь попала зелёная стрела света, огляделась по сторонам, и с облегчением обнаружила, что это был лишь сон. Она находилась в своей комнате.

Нужно было позавтракать и готовиться к экзаменам. Гермиона, тем не менее, не была голодна. Так что, взяла учебник и, после утренних процедур, села в кресло и стала читать. Она ругала Милисент, чьё вмешательство теперь вполне могло бы помешать ей сдать экзамены, боялась провалиться, как в младших классах. Милисент, словно чувствуя её гнев, затаилась, и не показывалась в зеркале.

Вечер наступил быстрее, чем она думала. Они с друзьями встретились в гостиной, и Гарри сказал, что пора идти, что Дамблдор уже ждёт её для проведения обряда. Она молча поплелась за ним, ни о чём не спрашивая и не думая.

Она вошла в круглую комнату последней, вслед за запыхавшимися от быстрой ходьбы Гарри и Невиллом, и Роном, который, сердито фырча, возмущался, что только спасения Малфоя ему для полного счастья не хватало. Едва взглянув, Гермиона поняла, что там всё изменилось по сравнению со вчерашним днём. Снейп, Трелони, Флитвик, Макгонагалл – почти все преподаватели собрались там, стоя в кругу и как-то боязливо переглядываясь друг с другом. У дверей, сжав в руках нож с длинной ручкой, стоял Хагрид, и вид у него был такой, точно он готовился вот-вот атаковать. Дамблдор невозмутимо сидел за большим круглым столом, рядом с ним, тоже абсолютно невозмутимый, сидел Барнели. Мистер и миссис Малфой стояли у окна, и лица у обоих были совершенно измождённые. Гермиона заметила, что отец Драко выглядит даже хуже, чем его мать.

– Когда я просил обездвижить Снейкиуса, – очень спокойно, совершенно будничным тоном, сказал Дамблдор, – я имел в виду связать ему ноги заклятьем. Что же вы натворили, горячие головы?

Он посмотрел на Гарри и Рона по очереди, но без особого укора, скорее, с любопытством. Взглянув на сына, миссис Малфой ахнула и стала с силой потирать виски.

– Это действие Профундуса, сэр, – быстро затарахтел Невилл, – он парализован. Малфой.

– Я вижу. Но зачем такие радикальные методы обездвиживания? – глаза Дамблдора всё ещё горели любопытством.

– Разве не ясно, – медленно, чеканя каждое слово, сказал мистер Малфой, поворачиваясь к Гарри и сверля того ненавистным взглядом, – Поттер задумал убить моего сына. Он не видит границ. Всё потому, что вы, – теперь он с укором посмотрел прямо на Дамблдора, – всё ему позволяете, своему любимчику.

Последнее слово он буквально выплюнул из глотки.

Гарри схватился за палочку, которую всё это время держал наготове, и с горячностью возразил: – Это неправда. Слизерин хотел напоить Гермиону и убить её. Он угодил в ловушку, которую сам же и приготовил. Драко даже не владел сознанием тогда.

– С этим я бы поспорил – проворчал Рон, – как будто Малфой не хотел бы прикончить Гермиону и всех грязнокровок. Воспитание!

– Я не нуждаюсь в советах сына предателей крови, как воспитывать – процедил мистер Малфой сквозь зубы.

Дамблдор махнул рукой, прекращая спор:

– Что ж, коль так, значит, вы сделали единственно возможный ход, парни. Приготовьтесь начать обряд.

Он обвёл комнату долгим взглядом, останавливаясь по очереди на каждом из присутствующих. Хагрид крепче сжал в руках свой длинный нож. Профессор Макгонагалл вмиг обратилась в кошку, и уставилась на лежащего без движения на огромной кровати в середине комнаты Драко. Профессор Снейп раскладывал на столе, за которым сидел директор, склянки. Профессор Спраут клала по углам комнаты какие-то зелёные листья, которые сопротивлялись и пищали. Флитвик сел в кресло напротив низкого зеркала, только что наколдованного Дамблдором, и стал, не моргая, смотреть в него, выглядя так, точно он был проводом под током. Барнели неспешно переворачивал страницы какой-то старой потрёпанной книги своей волшебной палочкой.

Гермиона прикусила губу. Покачала головой. Нет, она не может не сделать этого. Она ощутила острую потребность немедленно выйти отсюда, чтобы, в последний раз, увидеть Миллисент, и поговорить с ней. Сказать всё, что думает. Внутри неё клекотала злость, такая злость, какой она ещё в жизни не испытывала. Она неуверенно осматривалась, заметив краем глаза, что профессор Трелони сидит со своим обычным отрешённым видом, а в руках у неё – дневники Кассандры, которые Гермиона знала наизусть.

– Простите, профессор! – набравшись смелости, обратилась она к Дамблдору, и, когда тот внимательно посмотрел на неё, продолжила: – Не могли бы вы дать мне ещё несколько минут. Всего пару минут, пожалуйста. Мне нужно поговорить с Милисент.

Мистер Малфой презрительно фыркнул. Профессор Макгонагалл (она снова была собой) в сомнении посмотрела на директора:

– Дамблдор, – сказала она твёрдо, – нам нельзя терять время.

– Думаю, Минерва, девочка имеет право последнего разговора с той, которая весь учебный год жила в её теле.

Гермиона заметила, что и Рон, и Гарри, и Невилл, и даже Нарцисса обеспокоенно смотрят на неё. Мистер Малфой отвернулся к окну, но у него ходили желваки, а лицо светилось злобой и ненавистью. Гермиона подошла к зеркалу, в которое всё так же отрешённо вглядывался профессор Флитвик, будто там было что-то, что недоступно другим. Она подняла голову, и уже надеялась увидеть там Милисент, но увидела только своё отображение.

– Это зеркало работает иначе, – сказал Дамблдор, – ты не увидишь здесь ту, что тебе нужна, Гермиона.

Она открыла рот, приготовившись спросить, как именно работает зеркало, и почему в него с таким неподдельным вниманием и интересом смотрит профессор Флитвик, но Дамблдор лишь покачал головой, запрещая. Он взял её за руку, взмахнул волшебной палочкой, и они вмиг очутились в её спальне. Предупредив, что у неё не больше пяти минут, и по истечению этого времени, он вернётся и заберёт её в круглую комнату, Дамблдор вышел.

Гермиона вздохнула. Подошла к зеркалу. Посмотрела в него, концентрируя всё своё внимание на отражении. Милисент не заставила себя ждать, появилась на другой стороне с ещё более грустной, чем обычно, улыбкой. Гермиона сразу же заметила, что выглядит она куда реальнее, чем прежде. Казалось, она вот-вот сойдет с зеркала. Даже черты её лица обострились.

– Взошла двуликая луна – сухо сообщила Гермиона.

– Да, – кивнула Милисент, – я знаю. Я чувствую.

– Я хотела сказать тебе, – Гермиона до крови закусила губы, – что я презираю. Тебя, Снейкиуса, всю эту ситуацию, и то, что вы натворили. Вы поступили не как благородные волшебники, дети основателей этой школы. А как жулики, воры и шарлатаны. И, если ты думаешь, что ты здесь ни при чём, я тебя разочарую. Ты так же виновата, как и Снейкиус. Ты оправдывала его. Закрывала глаза на то, что он делает. Ты дала ему надежду, что у вас ещё есть шанс. Ты такая же мерзкая, как и он. Вы стоите друг друга. И я никогда не прощу того, что мне пришлось пережить в этом году. А, если я плохо сдам экзамены, клянусь тебе, я буду проклинать тебя вечно. И ты никогда не найдёшь покоя, ясно? Никогда и нигде. Где бы ты ни была.