Текст книги "Ещё один шанс (СИ)"
Автор книги: Anless
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Он показал ей пергамент с названием темы. Луна заинтересованно прочла, вернула подсказку ему и медленно повела плечом:
– У тебя недоказанные факты магической истории, – мелодично сказала она, – попробуй поискать в мифах, легендах. Или даже сказках. В детстве отец читал мне книгу сказок, и там, как оказалось, очень много наших легенд, которые, может быть, были, а, может, и нет.
– А ты? – внезапно спросил Гарри. – Веришь, что они были?
– Кто знает? – Луна улыбнулась. – Нет ничего невозможного, Гарри. Если мы не верим, потому что нет точных подтверждений, это ещё совсем-совсем не значит, что этого не было.
– Точно – кивнул Гарри. – А ты почему здесь?
– Хочу попробовать наколдовать единорога, – она снова улыбнулась, – эти существа очень древние и вот-вот исчезнут. Надо же кому-то беспокоиться об их сохранности.
– Но это сложно, – возразил Гарри, – к тому же, Луна, тебе не кажется, что, если бы такое было возможно, проблемы исчезновения бы не было?
– Но нужно же попробовать, – возразила Луна, мечтательно посмотрев на дверь, будто за ней её уже ждал настоящий единорог, – если не получится, то я вырежу его из бумаги и повешу над кроватью в своей комнате. Правда будет замечательно, Гарри?
– Да, – кивнул Гарри, – здорово. А где ты собираешься искать заклятье? У тебя есть идеи, где оно может содержаться?
– Ну, – Луна снова мягко пожала плечами, – если единороги древние, то книги тоже должны быть древние. Поищу в тех, что содержат историю основателей Хогвартса. Возможно, там есть нужные слова. Надо только их найти.
– Но ведь книги об основателях уже сотни раз перечитаны, – возразил Гарри, – разве можно там найти что-то новое?
– Пока ты не можешь пересказать книгу наизусть, всегда можно найти новое в ней – мелодично отозвалась Луна и уплыла в другую сторону, к новым полкам, освещая дорогу при помощи своей палочки.
Встреча с ней заставила Гарри улыбнуться. Да уж, у каждого свои проблемы. Он бьется над разрешением вопроса, как напоить усыпляющим зельем двоих влюбленных, а она не теряет надежды спасти единорогов. Ей бы работать в зоопарке, ухаживать за редкими и исчезающими видами. Как Чарли.
Впрочем, Гарри решил последовать её совету, и взял книгу легенд. Подумав, достал ещё и сказки – мало ли, вдруг там тоже будет, что взять, по теме доклада. Пройдя к своему столу, он разложил книги, открыл первую из них и стал медленно пролистывать страницы, направляя на них палочку. Луна сидела за столиком чуть дальше и была абсолютно погружена в чтение. Она была так сосредоточена, будто решала задачу высшего пилотажа
Гарри улыбнулся. Ему бы так! Он всё ещё не понимал, что именно требуется от него по теме доклада. Видимо, задание заранее обречено на провал. Он лениво перелистывал страницы, иногда записывая что-то в тетрадь, больше приличия ради, а не из полезности. Чувствовал себя сонным и немного потерянным.
И вдруг…
Луна читала книгу об основателях Хогвартса, надеясь там найти и секреты единорогов. Она не знала, что потомки основателей прямо сейчас ходят с ней рядом, воспользовавшись чужими телами. Но он знал. И знал, что иногда один разговор способен поменять абсолютно всё, кардинально. А ещё Луна была настоящей волшебницей, девочкой из другого мира, странной по меркам даже других волшебников. Она была одиночкой, хоть это её абсолютно не тяготило. Но, предполагал Гарри, что, если Милисент это тяготит? Такое вполне возможно. Всё может быть.
Он снова посмотрел в сторону Луны. Она как раз закрывала учебник. Вот он, его шанс поговорить с ней. Возможно, она не согласиться помочь. Может быть, её помощь окажется бесполезной. Предугадать это было никак нельзя. Но, в любом случае, нельзя было упустить такую возможность. Среди миллионов дорог иногда нужно обойти все, чтобы понять, какая из них верная.
Гарри сдал книги, решив продолжить написание доклада завтра, кивком поблагодарил как всегда улыбающуюся миссис Хэдрик, и направился к Луне.
Увидев, что он идёт к ней, она отложила книгу и с любопытством на него поглядел
– Нашёл что-нибудь, Гарри?
– Да, немного – кивнул он, – а ты?
– Нет. К сожалению, нет. Очень будет жаль, если единороги погибнут, а мы так и не поймём, как их спасти.
– Знаешь, я тут кое-что вспомнил, Луна, – Гарри пытался, как мог, скрыть, что нервничает, – Гермиона недавно что-то читала о единорогах. Какую-то книгу, но я не помню, какую. Может быть, ты поговоришь с ней? И она даст тебе подсказку?
– О, это было бы очень здорово! – певуче воскликнула Лавгуд. – Гермиону интересуют единороги?
– Гермиону интересует всё – с улыбкой кивнул Гарри. И ведь не солгал.
– Хорошо. – Только, – он опустил взгляд, но почти сразу же снова посмотрел на Луну, – она сейчас немного не в форме. Гермиона. На неё многое навалилось, знаешь ли
– Потому что она любит Драко Малфоя?
– Да, – кивнул Гарри, – и поэтому тоже. Ты бы могла её поддержать. У тебя получается оказывать другим поддержку, ты знаешь?
– Спасибо, Гарри, – на щеках Луны появились ямочки, – я стараюсь.
– Вот и хорошо. Поболтайте с Гермионой как можно скорее.
– Почему?
– Ну, просто тогда ты можешь быстрее найти ответ.
Луна задумчиво глядела на него. Потом медленно кивнула:
– Да, ты прав, Гарри. Я подойду к ней после ужина.
– Вот и отлично. Ты остаёшься здесь?
– Да, я почитаю ещё немного. Всё равно делать больше нечего.
– А я пойду, – Гарри встал, – меня Рон, наверное, уже заждался.
– Хорошо, Гарри, – снова пропела Луна, – пока. Удачи тебе.
– И тебе в поисках. Гарри вышел. Оставалось только надеяться, что разговор не будет бесполезным и хоть чем-то поможет им всем.
========== Часть 45 ==========
– Как, скажите, как, мистер Барнели, можно быть настолько неосмотрительным? – Люциус поджал губы, прикусив их до крови.
Малфои прибыли в Хогвартс, буквально час назад, но уже успели узнать обо всем, что происходило в школе за время их отсутствия.
– Вы просили нас уехать, – продолжил Люциус шипя, – вы сказали, что всё идёт по плану… Мы вам доверились. Доверили жизнь нашего сына…
– Успокойся, дорогой, – вступила в разговор Нарцисса, – я уверена, Лагримус сделал всё возможное. А то, что произошло, лишь досадное недоразумение. Ясно, что всё пошло бы не так, как мы планировали. У нас сильный и отчаянный противник.
Она посмотрела на Барнели со смесью укора и отчаяния:
– Но больше вы не можете допустить промах, мистер Барнели. Драко – наш единственный ребёнок, и мы не можем допустить даже мысли, что его потеряем. Если вы ошибетесь снова, вас ждёт наказание. Обещаю.
Люциус пытался сохранять самообладание, но по вздувшимся жилам на лице и тем, как сильно он сжимал трость, было видно, что он очень зол. Впрочем, он попытался улыбнуться жене, чтобы её поддержать.
Сухо кивнул:
– Хорошо, Циси. Ты, конечно, права. Но на кону жизнь Драко, и меня убивает собственное бессилие.
Нарцисса опустила глаза. Тихо вздохнула. Крепче сжала руку Люциуса в своей. Страх буквально поглощал её изнутри, но она старалась держаться и успокоить мужа. Хотя и очень боялась думать о том, что с Драко будет дальше.
О том, что Лагримус раскрыл себя, знали уже все посвящённые в это дело, но не все были уверены что он сделал это не нарочно. Больше всех сомневалась Макгонагалл, особенно после последнего разговора с Барнели.
– Лагримус, – сухо сказала она, – вы были нашим огромным преимуществом, а теперь мы вернулись на несколько шагов назад. Как вы умудрились показать себя? Вы, как никто другой, знаете, кто такой Снейкиус Слизерин. Объясните нам, пожалуйста, каким образом произошла настолько очевидная ошибка – она впервые строго взглянула на старика из-под очков.
В комнате повисла тишина, несколько пар вопросительных взглядом в упор смотрели на Барнели.
– Вы правы, профессор Макгонагалл, – после минутной паузы начал говорить он, – не стану вам лгать. Я не смог удержаться. Поддался слабости. Снейкиус был моим другом всегда, сколько я себя помню. И чувство вины никогда не покидало меня. Даже сейчас я живу с ним. Оно преследует меня постоянно. Ничего не могу с собой поделать. Возможно, он и не узнал меня, так что, не о чем беспокоиться. Он ведь помнит меня юношей.
Макгонагалл поджала губы, продолжая раздосадовано глядеть на него. Видимо, она исключала такой вариант. Вздохнула, удручённо покачав головой:
– Мистер Малфой и мисс Грейнджер – ученики Хогвартса, за чью безопасность, как и всех других студентов, мы отвечаем. Они ни в чём не виноваты. Они стали марионетками вашего друга и его возлюбленной. А вы своим сентиментальным безумством помогаете им обрести победу в этом нечестном бою. Не заставляйте меня в вас разочаровываться.
– Я обещаю вам, профессор, и всем присутствующим, – смиренно кивнул Лагримус, – что всё исправлю, чего бы мне это не стоило.
– Вы должны начинать действовать в самое ближайшее время – отчеканила Минерва, – и, видит Мерлин, ещё один подобный промах с вашей стороны, вас ждёт очень серьезное наказание. Не думайте, что мы просто так оставим это дело.
Барнели сухо кивнул.
Милисент сидела в кабинете профессора Флитвика, когда туда ворвался Снейкиус.
Она всегда любила заклинания, и то, что у нее снова была возможность учиться, вспоминать старые знания, очень воодушевляло. Ей страшно повезло, что Гермиона, так же, как она сама, была любопытной, любознательной, жадной до всего нового упрямицей. Флитвик совершенно не удивился, когда Милисент попросила о дополнительных занятиях. Учёба одна была способна хоть немного отвлечь её от грустных мыслей, вырвать из состояния печали, в которое она была так глубоко погружена.
Когда она увидела на пороге Снейкиуса, в груди всё сжалось. Она не испытала радости от того, что возлюбленный снова был рядом, скорее, подавленность и страх. К сожалению, суровая реальность никуда их не отпускала. И не собиралась отпускать.
– Примите мои извинения, профессор, – едва сдерживаясь от гнева, сказал он, – мне необходимо присутствие Мил… мисс Грейнджер в виду срочного дела.
– Мистер Малфой, – Флитвик с удивлением посмотрел на него, а потом – на Милисент, – как чудно вы изъясняетесь. Будто персонаж старинных книг.
Милисент встала. Колени дрожали. Она опустила глаза и тихо пролепетала:
– Прошу прощения, профессор, я ненадолго. Скоро вернусь.
Когда они вышли в коридор, Снейкиус тут же схватил её за плечи. Стал глядеть в глаза так пристально, будто гипнотизировал:
– У нас неприятности, Мили, очень серьезные неприятности.
– Они у нас уже давно, если ты не заметил.
У Милисент сдавали нервы, она не знала плакать ей или смеяться. Состояние, в котором она сейчас находилась, было очень близким к истерике.
Снейкиус, видимо, пытался делать вид, что не уловил иронии в её словах. Он шумно выдохнул:
– Я только что видел Барнели.
– Ты шутишь? Это невозможно!
– Это был он! – воскликнул Снейкиус. – Я готов поклясться кровью предков. Она стар, но жив. И он сейчас здесь, в Хогвартсе. А значит, всем о нас уже известно. Нас хотят уничтожить, любовь моя. Снова.
– Стар? – приподняла брови Милисент. – Он, должно быть, уже в мумию обратился. Это невозможно, немыслимо. Ты ошибся. Стены школы играют с нами в дурные игры, давят на наши воспоминания, мысли и чувства. Ты видел лишь то, что желал видеть.
– Думаешь, я жаждал увидеть старика Лагримуса? Правда, Мили? Ты действительно считаешь, будто это мне в радость?
– Нет, – она покачала головой, – но, пойми, наконец, что твоё сознание сейчас пытается зацепиться за что-то знакомое, родное. Тебе повсюду видится то, чего нет.
Она вздохнула.
– Послушай, я знаю, что Лагримус был твоим единственным и верным другом. Но его нет. Он давно уже умер и покоится в могиле. Если же ты видел старика, что внешне похож на него, возможно, это был один из его предков. У тебя разыгралось воображение. Тебе необходимо обрести покой. Поиграй в шахматы, ты же любишь эту игру. Рон может составить тебе компанию, он постоянно фигурки на доске переставляет, иногда даже сам с собой.
Снейкиус буквально сотряс её. Голос был надломлен.
– О, Мерлин, – воскликнул он, – какие шахматы, Милисент? Где твой голос разума? Слышишь ли ты то, о чём я пытаюсь тебе сказать? Барнели в Хогвартсе, значит, нас раскусили, и теперь…
Милисент подняла руку, нежно коснулась пальцами губ возлюбленного:
– Довольно, любимый. Мне необходимо вернуться в класс, на занятие.
И она ушла, оставив ошарашенного Снейкиуса стоять, замерев на месте, в коридоре.
Остаток дня Милисент пыталась чем-то занять себя. Сидела в библиотеке, корпя над старыми книгами. Вечером спустилась в гостиную, но и там не могла найти себе места. Решила прогуляться по школе, пока до отбоя ещё оставалось немного времени.
Когда её окликнул певучий женский голос, вздрогнула. Повернулась и посмотрела на ту, кто её звал. Она уже, кажется, даже начала свыкаться с тем, что все зовут её Гермионой.
– Добрый вечер – сказала она, разглядывая девушку. Определенно, она видела её раньше. Хрупкая блондинка, с искусственным цветком в волосах, ни на что не похожем, со странной улыбкой, играющей на лице.
Она знала эту девушку в лицо, и знала, что Гермиона её откровенно сторонилась, поскольку не могла найти к ней подход. Вот только имя её она запамятовала. И всё никак не могла вспомнить.
– Как твои дела? – пропела блондинка, подходя ближе, почти что к ней под руку– Надеюсь, у тебя всё в порядке?
– Да, спасибо – кивнула Милисент, проклиная себя, что имя девчонки всё ещё оставалось для неё загадкой.– А как ты поживаешь?
– Хорошо, – улыбнулась девушка, – только вот, представляешь, нигде не могу найти никаких сведений о единорогах. Стараюсь, но никак не выходит раздобыть хоть какую-нибудь информацию. Гарри сказал мне, что тебя интересует эта тема тоже. Я подумала, что, может быть, мы могли бы объединить усилия.
Единороги. Гарри. О, Мерлин, да что же происходит?
– Почему тебя интересуют именно единороги?
Девушка повела плечом:
– Это редкие и необычные существа. И они борются за право существовать прямо сейчас. Им нужно помогать. Если не поможешь, как они будут жить дальше?
– Да, – растерянно кивнула Милисент, наконец, вспомнив, что её собеседницу зовут Луна, правда, фамилию даже не пытаясь вспоминать, – ты права.
– А ты? – Луна пытливо посмотрела на неё. – Интересуешься из любопытства? Или у тебя уже есть какой-то план по спасению?
– Нет, плана нет, – покачала головой Милисент, – если бы я знала, уже давно начала бы его воплощать на практике. Однако знаешь, ты натолкнула меня на мысль. Существуют очень древние книги, и, может быть, мне удастся их раздобыть. Вполне возможно, именно там содержаться необходимые нам знания по поводу вымирающих и редких видов живых существ, что пока сохранились до наших дней.
– О, как здорово! – мечтательно выдохнула Луна. – Я буду очень рада, если ты мне поможешь. Думаю, мы делаем важное дело, когда боремся.
– Боремся? – недоуменно спросила Милисент.
– Да, – уверено кивнула Луна, – борьба за настоящее. Я это так называю
– Ясно, – ответила Милисент, – что ж, я питаю большие надежды на то, что смогу тебе помочь.
– Спасибо тебе, Гермиона, – улыбнулась Луна, – ты замечательная. Скоро увидимся, правда?
– Непременно.
Девчонка помахала ей и, окрыленная радостью, убежала по лестнице.
«Спасибо тебе, Гермиона, ты замечательная».
Милисент с грустью смотрела ей вслед. Она уже знала, что нужно делать. Оставалось только пересечь черту. Решиться на последний шаг. Оставалось лишь дождаться точки невозврата.
========== Часть 46 ==========
Сомнения Милисент, плавно перетекали в твердую уверенность. Чем больше она думала, тем больше понимала, что они выбрали ошибочный путь.
Она провела пальцем по запотевшему стеклу. Решила было пойти к Гарри и аккуратно расспросить о Гермионе и том, что она должна знать, в первую очередь, но увидел, что Гарри уходит, держа за руку темнокожего красивого парня. Кажется, его зовут Блейз. Мили слабо припоминала, что, кажется, они выиграли свободный день взамен за выполненное задание Флитвика, сути которого она не помнила совсем. Что ж, значит, сегодня придётся коротать вечер в одиночестве, предаваясь размышлениям, которые ей радости почему-то совершенно не доставляли.
В голове вдруг пронеслись воспоминания. Черная карета. Зима и отчаяние, холод и боль пронзавшая насквозь. Мили не могла понять, её ли это чувства или Гермионы. Они переплелись в единый клубок, и были теперь совсем почти неразличимы.
– Милисент – раздалось у нее за спиной.
Она застыла. Это был явно не Снейкиус. Кто же тогда?
Страх сковал каждый сантиметр ее тела, но она всё-таки нашла в себе силы, чтобы повернуться. Снейкиус, подумала она, едва увидев незнакомца и его до боли знакомые, хоть и потускневшие от старости глаза. А она ведь не поверила своему рыцарю, думала, лишь призраки прошлого терзают его душу. Снейкиус оказался прав.
На неё смотрел Лагримус Барнели, и этот взгляд она узнала бы в любой толпе. На глазах выступили слёзы. Она кинулась ему на шею, крепко обвила руками. Выдохнула:
– Лагримус, это ты, – и повторила, рыдая: – это, правда ты. – Я так рада, что ты жив, и видеть тебя. О Мерлин… так рада!
Они неспешно двигались по узким улочкам, где сегодня, несмотря на то, что была среда, было не менее многолюдно, чем в выходные, когда всем и каждому нужно было обязательно что-нибудь купить.
Люди суетливо бежали, торопились, выходили из одних магазинов, чтобы тут же зайти в другие. Старушка на углу улиц пересчитывала монеты и громко возмущалась, что всё нынче стало слишком дорогим. Из аптеки, громко ухая ходулей, вышел почтенный седовласый господин, горько качая головой: цены кусались.
Многие, завидев Гарри, останавливались, чтобы поздороваться, махали руками в знак приветствия, или просто улыбались ему. За шесть лет, что он жил здесь, они всё ещё воспринимали его как нечто необыкновенное.
А Гарри было всё ещё неловко из-за этого. Он скромно улыбался, иногда, проходя мимо магазинчиков, где было больше всего людей, опускал голову. Руки его были сунуты в карманы мантии, и пальцы катали драже на любой вкус.
Впрочем, Гарри сладости есть не спешил. Одной сласти, оказавшейся со вкусом водорослей, ему на сегодня хватило. Блейз правда, возмущённо парировал, мол, пусть радуется, что он хотя бы не попробовал спички на вкус. И на том спасибо.
Они остановились у небольшого кафе, зашли внутрь и, выбрав столик в углу, сели. Гарри заказал себе творожное пирожное и апельсиновый сок, Блейз попросил клубничного мороженного. Низенький худой официант, поклонившись, убежал выполнять заказ:
– Классно прогуливать уроки, – улыбаясь, сказал Гарри, – если абсолютно законно. Жаль, что Флитвик больше не даёт подобных заданий. Может быть, мы бы ещё один выходной выиграли.
– Почему ты вдруг решил, что выиграли бы мы? – просто спросил Блейз.
– Не знаю, – пожал плечами Гарри, – мне хочется в это верить. И потом, кто ещё? Если Флитвик будет ставить в пары тех, кто друг друга терпеть не может…
– То тебе достанется Драко, – закончил за него Блейз, – и ты в него влюбишься.
Гарри с удивлением посмотрел на Забини. Он, можно сказать, даже был шокирован. Растерянно открыл рот, но, поняв, как это, должно быть, выглядит, тут же его закрыл.
– С чего бы мне влюбляться в Драко? – огорошено спросил он, не сводя с Блейза глаз.
– Ну, не знаю, – Блейз усмехнулся, – вдруг он обладает какой-нибудь магией соблазнения. Паркинсон, вон, с него глаз не сводит. Грейнджер от него без ума. Крэб и Гойл раньше в рот ему постоянно заглядывали, пока он сам от них не избавился. Не мальчик, а самец всея Хогвартса.
Он тихо рассмеялся.
– Это даже странно, ты знаешь. Мама мне всегда говорила: «Блейз, ты такой красивый мальчик!». Красивый – я, а бегают все за Малфоем. Прямо досада иногда берёт.
Гарри изумлённо смотрел на друга, даже не моргнув ни разу. Он всё не мог понять, как ни старался, шутит ли Блейз, или серьезно. И что он этим вообще хочет сказать.
К счастью, Блейз заметил его недоумение и ласково потрепал по плечу:
– Да не волнуйся ты так, Гарри. Это просто шутка.
Гарри тихонько выдохнул, правда, тут же осторожно произнёс:
– Тебе не надо влюблять в себя кого-то, – он покраснел, уши, кажется, стали бардовыми, – кроме меня.
Последние слова он прошептал почти что одними губами и опустил взгляд. Он так сверлил стол глазами, что ещё немного – и просверлил бы в нём дыру.
Блейз легко улыбнулся, взял руку Гарри под столом и переплёл их пальцы.
Принесли заказ. Они тут же стали лакомиться сладостями. Блейз ел неспешно, тщательно пережёвывая. Гарри же набивал пирожным щёки так, точно ест его в последний раз в жизни. Иногда они поглядывали друг на друга.
– Ох, – вздохнул Блейз, отправив очередную порцию мороженного в рот, – хоть у меня всё ещё освобождение от занятий, это – намного лучше, чем бродить по коридорам школы и смотреть в потолок пустой спальни целыми днями. Дождаться не могу, когда же вернусь на уроки.
– Понимаю – кивнул Гарри. Он тут же вспомнил, с какой жадностью ловил каждое слово, каждый звук, когда только-только начал учиться. И точно знал, что это – лучше, чем сидеть, сложа руки, места себе не находя. Блейз кивнул.
– Хочешь мороженного? – Н-нет, – замешкавшись, ответил Гарри, – спасибо. Забини придвинул стакан к нему:
– Ешь, я всё равно больше не хочу.
– Ладно – согласился Гарри, и тут же начал ковырять ложкой в стакане.
Спохватившись, предложил Блейзу свой апельсиновый сок, но тот отказался. Он просто сидел за столиком, смотрел в окно или – с улыбкой – на Гарри.
– Чего? – не понял Гарри, вопросительно глядя на друга.
– Ты так смешно набиваешь щёки, Поттер, – хихикая, ответил Блейз, – как медвежонок. Жуй почаще только.
Гарри неловко поёрзал и зарылся в мороженное на какое-то время.
Поев, они расплатились и вышли. Солнце уже понемногу садилось за горизонт, хотя до наступления темноты было ещё далеко.
– Ну что, – Гарри посмотрел на Блейза, взяв его под руку, – куда теперь?
Блейз задумался:
– Слушай, я подумал, что неплохо было бы, чтобы у тебя был альбом с фотографиями. Об этом, почему-то, мало кто заботится, а потом ни одного фото за время учёбы не остаётся.
– Но у меня нет фотоаппарата – просто сказал Гарри.
– У меня есть, – пожал плечами Блейз, – и потом, сейчас нет, а завтра, может быть, будет.
Поразмыслив, Гарри решил, что идея действительно интересная. В доме у Дурслей не было ни единой его фотографии, только фото Дадли в рамочке. Единственное фото, на котором была часть Гарри, потому что он плохо отодвинулся, пока Дурсли вновь фотографировали своего дорогого сыночка, было порезано, и часть с Гарри выброшена в мусор.
Когда он начал учиться в Хогвартсе, то часто жалел, что у него нет соответствующей техники, а ещё он не умеет рисовать. Иначе давно бы уже запечатлел каждый уголок в школе.
А теперь Блейз предлагает купить ему альбом. А на углу, здесь, он видел фото-мастерскую и можно будет выбраться туда в выходной, вместе с Роном и Гермионой, чтобы сделать общее фото на память.
– Ладно, – медленно кивнул Гарри, – пойдём. А какой альбом покупать будем
– Это уж ты выбирай, – небрежно ответил Блейз, – считай, что это мой тебе подарок.
Гарри редко дарили подарки. Он всё ещё к этому не привык. Покраснев, тихо пробурчал «Спасибо» – и пошёл вслед за Блейзом.
В антикварном магазинчике чего только не было: позолоченные подсвечники, и столешницы из мрамора, инструменты, похожие на маггловский музыкальный граммофон и патефоны, старая одежда с пышными рукавами, причудливые парики.
Блейз повёл Гарри вдоль полок, на которых стояли книги в дорогой обложке, с тяжелыми резбленными углами. Гарри зачарованно наблюдал за этим великолепием. Он был редким гостем антикварной лавки и даже не мог бы с уверенностью утверждать, что ему нравится антиквариат, но посмотреть на такое разнообразие глазу было очень приятно.
– Нотные тетради, – бурчал Блейз, перебирая содержимое полок, – старинный пергамент. Нет, всё не то. Он медленно направился к самой дальней полке, остановился возле неё и позвал Гарри:
– Вот, альбомы здесь.
Гарри подошёл.
Альбомы, скорее, напоминали тяжелые многотомники. Ничего общего с маленькой квадратной книжечкой, как у Дурслей, они не имели. Гарри взял в руки один, покрытый ярким зелёным бархатом. Тот напомнил ему цвета Слизерина, и он положил его обратно. Второй был оббит красным шёлком и у него были красивые закругленные уголки.
Гарри полистал, покрутил альбом в руках, но желания владеть таким у него не возникло. Потому и этот альбом он отправил на место. Пересмотрев ещё несколько альбомов, попроще (всё это время Блейз молча стоял за его спиной и наблюдал, сунув руки в карманы), он вытащил небольшой по размерам, но вместительный альбом из чёрной матовой кожи. Верхняя и нижняя границы и уголки его были покрыты позолотой, впереди был нарисован лев, а сзади – кто-то вроде гепарда.
Правда, когда Гарри буквально через пару минут снова перевернул альбом, чтобы ещё посмотреть, гепард исчез. А лев, тем временем, лениво зевал на обложке. Гарри открыл альбом.
У него были плотные страницы, красивого графитного цвета. Каждая страница, судя по всему, могла разместить от одной до четырёх фотографий. Под каждым фото было красивое, витиеватое, выведенное тонкими чернилами поле для подписи. Оно называлось «память». Буквы были маленькими, закрученными и стройными. Улыбнувшись, Гарри закрыл альбом.
– Мне нравится этот – сказал он.
– Хорошо. Они направились на кассу. Блейз, хоть Гарри и немного стеснялся, взял его за руку. Гарри топал следом, неся альбом под мышкой. На кассе Блейз заплатил двадцать галлеонов, услужливый продавец завернул покупку в плотную бумагу, и они вышли на улицу.
– Спасибо – улыбнувшись, сказал Гарри, и, подумав немного, быстро поцеловал Блейза в щёку:
– Ага, – кивнул тот, – надо бы и первое фото сделать, раз такое событие. Идём? Здесь ателье за углом.
В ателье Гарри был всего раз в жизни, когда понадобились фото для школы, в которую Дурсли отдали бы его, не отправься он учиться в Хогвартс. Тётушка Петунья тогда сетовала, что приходится с ним возиться ради какой-то фотографии, а дядюшка Вернон возмущённо сопел в усы, что содержание этого мальца обходится слишком дорого, и, вот, пожалуйста, – очередные внеплановые расходы, которые им никто не оплатит.
Так что, Гарри буквально сгорал от нетерпения поскорее очутиться в волшебном фото-ателье и почти что бежал вслед за Блейзом. А, чем ближе они к ателье подходили, тем больше он его обгонял.
Гарри вошёл в помещение первым. Здесь было довольно темно и камерно. Посреди комнаты стоял огромный диван, оббитый бархатом. По всем углам – старинные кресла. У двери – высокий стул на тонких ножках. На окнах висели тяжелые занавески, закрытые даже сейчас, днём.
В самом центре комнаты стоял фотоаппарат, очень похожий на те, первые, которые использовали магглы, только с большим ртом, совсем как у человека.
Худенький молодой фотограф в смешной остроконечной шляпе, которая была ему так велика, что спускалась на глаза, как раз провожал долговязую женщину и совсем маленькую девчушку со светлыми косичками, что ходила за нею хвостом. Увидев Гарри и Блейза, он улыбнулся и бодрым голосом спросил:
– Хотите индивидуальное фото или групповое?
– Групповое – не дав ответить Блейзу, тут же сказал Гарри.
– Можно мы сядем на диван?
– Да, конечно, – энергично кивнул фотограф, – садитесь.
Буквально минуту – и всё будет готово. Гарри схватил Блейза за руку и потащил за собой. Сел на диван и усадил рядом Забини. Тот сохранял своё обычное спокойное выражение лица. Снова взял Гарри за руку.
Фотограф подошёл к своему инструменту и, прокашлявшись, словно бы для торжественности, сказал:
– Улыбайтесь, сейчас вылетит птичка. Он нажал на ручку, фотоаппарат щёлкнул, и через миг из него вылетела стайка птиц, похожих на воробьев, только жёлтого цвета.
Гарри с изумлением провожал их глазами, пока они не взмылись под потолок, и не исчезли.
Фотограф возился за своей стойкой ещё минуты две, а потом отдал Гарри фотографию. Обычное фото, на котором они оба улыбались, держась за руку. Гарри улыбнулся, поблагодарил, и уже сунул в карман мантии руку, чтобы достать монеты, но Блейз заплатил сам.
– Идём – позвал он Гарри. Ещё раз поблагодарив фотографа, Гарри поспешил за Забини.
– Никогда ещё не был в волшебном фото-ателье – признался он, когда они зашли за угол.
– Первый раз? – спокойно спросил Блейз. – Это хорошо. Можем добавить поход в ателье в копилку с уже случившемся первым поцелуем. Правда, для меня он был не первый, но с девчонкой не считается.
Гарри снова покраснел и опустил голову. Он всё ещё смущался об этом говорить. В ателье было интересно. Он подумал, что надо бы попросить Гермиону рассказать, знает ли она что-нибудь о волшебных фотографиях и фотографах, – просто так, интереса ради.
При воспоминании о Гермионе у Гарри заболело в груди. Блейз спокойно шёл рядом, держа в руках купленный для Гарри альбом.
– Это правда, – спросил он, внимательно посмотрев на друга, – что магглы на фото не двигаются?
– Да, – кивнул Гарри, – правда.
– Что, совсем? – удивлённо спросил Блейз.
– Ага. – Странные они, эти магглы, ей-Мерлин, – пожал плечами Блейз, – всё у них как-то не так.
– Точно – кивнул Гарри, отчего-то вспомнив Дадли с поросячьим хвостом.
Они свернули за угол. Блейз сунул альбом под мышку, и снова взял Гарри за руку.
Тот поглядел на него, тихо вздохнул, и осторожно сказал:
– Слушай, я знаю, что тебе сейчас не очень до этого, но, похоже, нам нужна твоя помощь.
– В чём? – спросил Забини. – Это касается Драко и Гермионы?
– Да, – ответил Гарри, – они всё ещё не выпили зелье. Мне не хочется тебя напрягать в такое непростое для тебя время…
– Говори, я помогу, если смогу, – сухо ответил Блейз, – не вечно же мне шататься по школе, не зная, чем себя занять. Да и отца уже не вернёшь, нужно двигаться дальш
– Ладно, – вздохнул Гарри, – было бы неплохо, если бы ты… сыграл на доверии Снейкиуса. Может быть, у тебя получится заманить его в ловушку, чтобы мы напоили его зельем. Мне кажется, он просто так не сдастся. А Малфой твой друг, и, может, Снейкиус с тобой тоже захочет подружиться. Не враждовать же ему со всеми.
– То есть, ты хочешь, чтобы я втёрся в доверие к Снейкиусу, а потом его обманул? – спросил Блейз, поглядев на Гарри.
– Да, – сдался Гарри, кивнув, – план сомнительный, но мне ничего другого не приходит в голову. Просто ты хорошо умеешь располагать к себе людей, вырос в чистокровной слизеринской семье, у вас со Снейкиусом много общего. И вот, я подумал… – Ладно, Гарри, – Блейз пожал его пальцы своими, – не нервничай так. Помогу, чем смогу. Идём теперь на каруселях кататься. А потом вернемся в школу.
