Текст книги "Испытание страхом (СИ)"

Автор книги: Ana_Smile_69

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Таким образом, миссис Максимофф осталась с сыном на руках, пусть и не зная, что он не является её родным. В том состоянии, в котором она провела как минимум последующие двадцать четыре часа, она соображала не слишком ясно, чтобы распознать, её ли это дитя. Ей ведь даже в голову не приходило, что Магда могла подбросить ей своего взамен. Просто, чтобы обезопасить. Итак, миссис Максимофф нарекла ребёнка Пьетро и воспитывала, как собственного сына.

Магда была хитра: она знала, что Зола явно будет использовать её детей для продолжения проекта, и был риск, что он поставит на них опыты. С другой стороны её же притеснял Тони Старк. В погоне за успехом он бы похитил её дочь. Так что она решила спрятать девочку где-нибудь подальше. Соковия была бы самым подходящим местом. Однако она не успела доставить её туда. Надеясь на какой-никакой положительный исход, она подбросила девочку в детский приют и бесследно исчезла. С тех пор она и её муж навсегда были заточены в игре.

Не зная, что приютом владеет Арним Зола. (Кто его только туда подпустил?!) Однако Максимофф вычислили это и потребовали девочку им. Тот так просто не сдавался. Они пытались добиться ребёнка через суд, но этот фокус не прошёл: Зола суд подкупил. В конечном счёте они согласились не претендовать на наследницу Леншерров и оставить её в покое, позволив ей расти без родителей вообще. Мисс Денверс, молодая воспитательница, была с ними в сговоре. Она знала тайну и пообещала никогда её не разглашать.

Однако это было ещё не всё. Тони Старк тоже в пролёте не оказался. У него уже был двухлетний сын, которого он ото всех скрывал – его жена погибла при родах и оставила его одного с младенцем на плечах, которому на момент рождения Ванды и Пьетро было два года. Тогда он придумал хитроумный план. Проект после исчезновения Эрика и Магды свернули и сохранили на надёжном носителе – специальном чипе. Пользуясь новейшими технологиями, Тони Старк вживил чип в само сердце своего ребёнка, чтобы его точно никогда не нашли. Это было абсолютно безопасно для малыша и не угрожало его жизни. Чип ведь изобрели в Ваканде, полностью продумав каждую мелочь. Он был приспособлен находиться в любом органе человеческого тела.

Но люди Золы, каким-то образом прознав об этом, выкрали малыша. Принесли в приют, сочинили легенду о несчастном случае, произошедшем с Тони Старком. Мисс Денверс в стороне не осталась. Именно она хранила все секреты, приходящие в детский дом.

Так росли Ванда и Вижн – не сказать, что несчастливыми, но всё же обездоленными, и Пьетро – с чужими родителями, причём и он, и мать с отцом, даже не знали, что они не являются кровными родственниками. Пьетро не был похож на Магду и Эрика отчётливо – лишь отдельные черты лица, которые повторялись у многих людей.

После завершения проекта стороны разделились. Мистер Романофф организовал агентство «Гидра», которое всю жизнь только и занималось, что поисками чипа, в то время как Зола уже нашёл его и создавал свою, обновлённую, версию игры. Он проектировал её более двадцати лет, и теперь ему удалось добиться желаемого результата. Только в этот раз он решил, что страхами можно управлять изнутри, и выбрал определённого для этого человека – самого подходящего, ребёнка Леншерров. Меня. Ванду. Вижн же всё это время был так называемым Хранителем игры. Вот поэтому он был наполовину роботом, вот поэтому из него, как из проектора, всегда сочился луч.

Основателями проекта были мистер Романофф, отец Наташи; Брюс Беннер, в прошлом – его друг, а сейчас потенциальный враг; мои родители, которые одновременно и родители Пьетро; мать Баки Барнса, отец Стива Роджерса; король и королева Ваканды, их дочь и племянник – Н’Джакада, более известный под именем Эрик; спонсор Тони Старк и, конечно же, Арним Зола.

Вот как всё произошло.

***

Florent Mothe – L’Assasymphonie

Я едва удержалась на ногах. Нет, нельзя падать снова, даже если на тебя обрушился такой поток новостей. Но что поразило меня больше всего… я… и Пьетро… были близнецами. Вот от этого мне хотелось упасть на землю и абстрагироваться от целого мира. Ох, как бы мне хотелось знать об этом раньше!

Я смотрела на него и искала в его лице свои черты, и я точно знала, что он, как и я, вспоминает все моменты нашей порочной любви. Чёрт возьми, я боялась это признать, и как только я допустила эту мысль, то едва не вскрикнула. Я встречалась со своим братом-близнецом. И это ещё слабо сказано…

Зола сразу же убрал изображения моих родителей, не дав нам как следует поговорить.

– Ну что, достаточно? Вы довольны узнать правду?

У меня в горле стоял ком. Я бездумно смотрела в пустоту перед собой, пытаясь кое-как осознать услышанное. Не могла ли мама ошибаться? Не могла ли она солгать? Была ли она уверена, что я и Пьетро – родные брат и сестра, причём – близнецы?.. К сожалению, это было так. Не иначе.

Я взглянула на Пьетро. Кажется, он испытывал то же самое, что и я: бесконечную фрустрацию. Мы были шокированы настолько, что не верили в эти слова. Но пока я пыталась осознать эту информацию, я уже понимала: теперь я буду смотреть на него явно другими глазами. Мой брат. Моя кровь. Человек, с которым я когда-то разделяла ночи. Чёрт возьми. Я могла забеременеть от него. Я могла… Порочная моя душа.

– Ох, ну что, тайные любовнички? – захихикал Зола. Извращенец. Я одарила его самым агрессивным взглядом из возможных. Надеюсь, он почувствовал, какой невероятный уровень злости я пыталась выплеснуть. – Каково вам осознавать собственную близость?

– Заткнись, – крикнул Пьетро за меня. – Закрой свой поганый грязный рот хоть на секунду, мерзкий старик. Ты держал мою родную сестру под своим крылом пятнадцать лет, и ты поплатишься за это!

– Ох, какие мы злые! – казалось, Золу это всё лишь забавляет. – За сестрёнку ты готов меня ударить?

– За Ванду я готов тебя убить.

Тот снова не воспринял слова всерьёз. А вот я – приняла.

– Не будьте такими дерзкими, детишки. У меня ещё кое-что припасено для вас.

– Просто выпусти нас отсюда, – встрял Вижн. Он переживал не меньше нашего: в его сердце находилась вся игра. И если в моём случае я волновалась из-за эротической близости с братом-близнецом, то он волновался за свою жизнь. Я не знала, для кого новости звучали хуже. По крайней мере, всё это было настолько горько, что мой мозг отказывался осознавать это полностью.

– Простите, но я не могу этого сделать, – парировал Зола.

– Да чего тебе ещё от нас надо?! – закричала я. – Ты и так подверг нас таким мукам, что мы чуть не погибли – всё втроём, а что уж говорить про остальных участников! Ты мог свести их с ума! – слова вырывались из меня пулями, только они не долетали дов прямом смысле слова сумасшедшего учёного. Я зазря тратила свой запас оружия. И я бы воспользовалась своей ментальной силой управления игрой, только, как я ни пыталась, у меня не выходило. Видимо, она используется лишь раз. И полностью выгорает.

– Дело в том, что втроём вы отсюда не выберетесь. Всегда должен оставаться Хранитель. Вы можете уйти отсюда: ты да Пьетро. А Вижну суждено прожить всю жизнь в вечном кошмаре. Ох, он даже не представляет, что я ему приготовил!

Это было уже слишком. Как же меня бесил этот мерзкий старик.

– Да что ты снова придумал! – я старалась скрыть слёзы и подавить крик отчаяния. – Просто выпусти нас! Выпусти! Зачем мы нужны тебе?!

– Вы нужны не мне, а этой игре. Она закончится лишь со смертью её Хранителя. Иного выхода не существует.

– Нет, нет, нет!

Я обессиленно опускалась на колени. В который раз! Нет, он врал, он всё гнусно нам врал! Лжец, алчный, отвратительный подонок. Он всего лишь манипулирует нами. Его слова не могут быть правдой. Ведь не могут! Правда же? Не могут…

Пьетро подбежал ко мне, тесно прижимая к себе.

– Я не верю тебе, – всхлипнула я. А затем вспомнила, насколько зла, и вся злость тут же выплеснулась в очередном крике: – Я НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ!

А тот загоготал. Мне бы сейчас сюда пистолет Баки Барнса, и я бы не раздумывая выстрелила, вот только… не суждено.

– Оставь в покое Вижна!

Он снова потёр руки.

– Сожалею. Но разработка так и осталась сырой. Даже если бы я хотел что-то сделать – ничего уже не изменить.

Ага, сожалел он. Как же!

– Тебе придётся оставить Вижна, – напомнил Зола, как будто я не понимала этого, хоть и боялась. – Бросить его. Прямо здесь. Чтобы выбраться самой. Вытащить своего родного брата-близнеца, – последнее слово он растянул специально, напоминая мне о нашей родственной связи. – Ты сможешь даже вытащить родителей, Ванда. Они ведь застряли тут. Вы все освободитесь. Подумай: четыре жизни против одной. Одна жизнь в практическом смысле многого не стоит, – он напомнил мне о моих же словах. Исковерканных.

– Но не жизнь Вижна! – вскрикнула я.

И тогда Вижн вступился:

– Ванда, я всё понимаю, но так тому и суждено быть…

Его слова разозлили меня ещё больше.

– Да ничего ты не понимаешь! – я поднималась с колен, отрекаясь от объятий Пьетро. – Ничего, Вижн. Ты не готов бороться.

– Тут не за что бороться. Да, мы росли вместе, и я тоже дорожу тобой, но, как бы то ни было…

Какой же он был тугодум, раз не замечал моих влюблённых взглядов!

– Да ничего ты не понимаешь, Вижн! – кричала я, будучи на грани истерики. – Ничего ты не понимаешь, я не отпущу тебя, я не оставлю тебя здесь. Я никогда не позволю тебе сгинуть в этой дыре, Вижн, потому что я, – слёзы градом покатились из глаз. Кажется, огонь в груди вновь начал разгораться, – я… Я люблю тебя, Вижн. Я уже потеряла тебя однажды. Не позволяй мне, – я сдавалась. Мне нечем было дышать. Я вновь лишалась рассудка. – Не позволяй мне сделать этого снова… Не бросай меня, Вижн.

Ты – вся моя жизнь, Вижн. И я пыталась сказать тебе это на протяжении двадцати двух лет.

– И я тебя люблю, Ванда, – выдохнул он, глядя мне в глаза. – Поэтому говорю тебе бежать.

Я бросилась к нему, тесно сжимая в объятиях. Я чувствовала его тепло, его кожу, его крепкое тело и горячее дыхание. Я чувствовала его целиком и полностью, как не чувствовала ещё никогда. Он был полностью в моей власти на пару заветных секунд. Я обхватила его лицо руками и заглянула в его чистейшие голубые глаза.

– Я останусь с тобой.

А он лишь накрыл мои ладони своими и покачал головой.

– Нет. Ты покинешь это проклятое место. Если моя судьба хранить игру до своей смерти, то я придумаю, что угодно, лишь бы это произошло скорее.

– Я потеряю тебя, – всхлипывала я, рыдая навзрыд.

– Ты обретёшь другой мир. У тебя будут родители и брат. Не беспокойся обо мне, Ванда. Я спокойно уйду. А твоя жизнь будет продолжаться.

Я покачала головой. И качала всё сильнее, пытаясь убедить его в своей правоте, пока он – меня – в своей.

– Жизнь не может продолжаться, пока она не существует. А существует она только с тобой.

Даже не представляю, насколько отвратительно звучал мой ломающийся голос. Каждый слог мне приходилось повторять несколько раз. Жалкое было зрелище…

А Пьетро всё это время стоял там, позади меня, и впервые в жизни я, погружённая в отчаяние, я, которая хотела сотворить такое на протяжении стольких лет, тут же нашла губы Вижна и прикоснулась к ним своими, получая долгожданный поцелуй, пусть он и означал конец.

И он мог бы на него ответить. Но когда я ощутила вкус розовых губ, весь мир вокруг нас разрушился на части, и я погрузилась во тьму.

Прощай, Вижн. Ты был моим смыслом жизни.

========== Эпилог ==========

Tablo – Eyes Nose Lips

И теперь я сижу в своей комнате на втором этаже, как будто ничего и не изменилось, пока мои слёзы застилают страницы тетради, которой я передаю свою мысли. Да кому вообще интересна моя история? И зачем я делюсь этими проблемами, столь запутанными, столь непонятными, для кого это всё?

Иногда мне кажется, что более никто не способен меня понять. Но я вспоминаю о родителях, которые провели в вечном кошмаре двадцать с лишним лет, и понимаю: всё могло быть хуже. Точнее, я лгу себе. Каждый день. Мне становится противно от этой лжи. Я потеряла Вижна, и теперь мне с этим жить.

Возможно, сейчас, пока я нахожусь в полной безопасности, защищена от бедствий, Вижн борется с бесконечным страхом. И мне никогда не узнать, чего он боялся на самом деле. И мне никогда не спасти его. От этой мысли я содрогалась в рыданиях поздней ночью. Пожалуйста, я хочу вернуть всё назад. Я бы могла всё изменить.

Прошёл уже месяц. А я всё не могу с этим справиться. Мы с Пьетро выбрались из игры, наши родители наконец освободились от тяжкого груза. Четыре человека спаслись ценой жизни одного. И как теперь быть? Мои родители опытные психологи, и я сама преуспеваю в учёбе, однако ни одни методы саморегуляции мне не помогли. Чёрт возьми, настоящий кошмар для меня начался, когда я выбралась из игры.

Мои биологические родители смогли приспособиться к новой жизни, пусть и не до конца понимая, как работает современный мир. Не очень много изменилась, но разница в двадцати годах существенно ощущалась. Они поселились временно у миссис Смит, и каждый день мы приглашали их на завтрак, обед, ужин. Очень странно – и это слабо сказано – ощущать, как у тебя появляются другие вроде бы близкие люди, к которым ты не можешь привыкнуть. Мне было более-менее легко встретиться с родителями – в конце концов, я знала, что где-то далеко, но они существуют, а вот Пьетро понадобилась помощь. Не представляю, как тяжело было ему осознать всю информацию, а особенно – наши с ним отношения. Казалось, все чувства должны кануть в небытие, но я полюбила Пьетро только сильнее. Теперь между нами установилась более глубокая связь.

Будни проходили действительно по-другому. Питер Паркер изредка появлялся в университете, и теперь при приветствии мы обнимались, а я как будто до сих пор ощущала дрожь его тела. Бедный мальчик. И Тони Старк теперь заботится о нём гораздо сильнее, чем прежде, хоть даже прежде заботы от него было хоть отбавляй. Мне пришлось сообщить ему информацию про Вижна. Его реакцию я помню смутно, вероятно, потому, что моя перебивала всё вокруг. С самого испытания под моими глазами возникли тёмные круги, и я не могла от них избавиться. Я плохо спала, просыпаясь каждую ночь по два раза и крича от страха. На помощь мне прибегали родители либо Пьетро (он прибегал чаще), и мы сидели обнявшись, стараясь пережить очередной приступ.

И я не знала, как буду жить дальше. От Наташи и Стива я не слышала никакой информации. Кто-то говорит, что Наташа скрылась, сбежала из страны вместе с Брюсом, о Стиве и Баки я даже не находила малейших заметок в газетах. Я пыталась узнать в университете, куда пропал Стивен Роджерс, но те лишь пожимали плечами вместо ответа.

Ничего путного я не выяснила. И казалось бы, я должна была радоваться: наконец нашла своих родителей и живу в достатке, ни в чём себе не отказывая. Вот только… мне не хватало его. Моего наркотика. Моего солнца. Казалось, тучи навсегда сокрыли мрачный город, а в море вечно бушевал шторм.

Зола разрушил мою жизнь. Да и не только мою, что уж там скрывать. А на него я не смогла навести справки. Как же беспомощна я была!

Я хотела верить, что не всё ещё потеряно, но понимала, что вру себе, все остальные врут мне, даже Пьетро, когда шепчет, что всё будет хорошо. Почему моя судьба была так жестока?..

Я вспоминала Вижна. Его белокурые волосы, синие сияющие глаза, манящий тембр голоса. Я рисовала его на обрывках листов и пыталась навсегда запечатлеть его образ. Я не в силах была полюбить никого другого. Моё сердце с самого детства было отдано лишь ему.

Я ходила на занятия, чтобы отвлечься – хоть как-нибудь. Мне мало что помогало, но я пыталась забыться в учёбе. Совсем скоро экзамены. Я должна была жить привычной жизнью. Как много всего я была должна, как мало возможностей для исполнения долга у меня было!

На психологии я, как всегда, отвечала на все вопросы, даже умоляла, чтобы Старк заваливал меня своими каверзными загадками и давал пищу для размышлений. И каждый внутренний процесс, каждое психическое состояние я ассоциировала с прошедшим опытом. Я подумывала о том, чтобы перевестись на другой факультет, и эта мысль до сих пор оставалась в моём сознании, как идея-фикс. Возможно, так я и поступлю после экзаменов.

Но однажды на психологии произошло кое-что необычное. Мистер Старк сразу после занятий отозвал меня в лабораторную (неужто та самая лабораторная, в которой между ним и Питером произошло кое-что интимное?), где меня дожидался и его юный стажёр. «Что-то произошло?» – напряглась я, держа в руках учебники. Они, не скрывая улыбки на лицах, переглянулись и тут же объявили мне. «Вижна удалось спасти, Ванда», – пролепетал Питер. И я… ощутила себя во сне. О боже, эти слова я дожидалась так долго, и вот наконец они звучат из уст этого юнца! Учебники тут же вывалились у меня из рук, и я облокотилась о стену, чтобы не упасть самой. «Как?» – лишь прошептала я, и ответ сразу же нашёлся.

В тот вечер мы отправились в Ваканду на личном самолёте мистера Старка. Все участники, в том числе и Наташа с Брюсом, и Баки со Стивом, прятались в Ваканде, решив скрыть всё в тайне от меня и оставив меня на попечение Пьетро. Он был с ними в огромном сговоре. И я не знала, хорошо ли это или плохо.

А что до Золы… Всё это время он числился гражданином Ваканды. Лишь поэтому только вакандцы и знали, что в прошлом он был пациентом лечебницы для душевнобольных. Сейчас его предали жесточайшему суду. Я не знала, что с ним произошло. Но знала: он поплатился за все свои грехи. А Наташа Романофф, Брюс Беннер, Стивен Роджерс и Джеймс Барнс теперь считались полноправными гражданами Ваканды. Они сбежали от «Гидры», которая продолжала царствовать в своё удовольствие.

Страна действительно поражала своими технологиями. Всё, как было в воспоминаниях Эрика: небоскрёбы, от вида которых захватывало дух, едва ли не летающие машины – точно то самое будущее, которое представляли в футуристических фильмах и комиксах, только более элегантное и изящное. Все элементы так сливались друг с другом, что, казалось, эти дома стоят здесь с самого образования Земли. Как будто они вместе с ней родились.

Старые друзья встретили меня с распростёртыми объятиями, и я была безмерно рада их видеть, но ещё более я была рада с замирающим сердцем ворваться в одну из лабораторий Ваканды, где, пользуясь специальными автоматизированными машинами и новейшими достижениями в области техники, названия которых я даже не решалась запомнить, они смогли отыскать местоположение Вижна в игре и, вытащив его совместными ментальными усилиями, освободили его от гнусного чипа. Мне говорили, что с моей помощью всё прошло бы гораздо быстрее, но я была истощена настолько, что проводить на мне эксперимент было бы опасно для моей жизни. В конце концов, я ведь не обладаю телепатическими и экстрасенсорными способностями. Только теперь для поддержания нормальной психической активности Вижна мне как самому сильному участнику эксперимента нужно было отдавать огромную часть своих ментальных способностей. Он в любой момент мог быть подвергнут кошмарам, навязчивым мыслям о страхе, впасть в депрессию, возможно, даже захотел бы убить себя. С моей помощью мы могли бы навсегда освободить его от тяжёлой ноши испытания, которое он хранил в себе, но и я была слишком слаба – желая спасти друг друга, мы бы так себя и погубили.

Я. Я удостоилась чести поддерживать жизнь Вижна.

Я стояла у окна, через которое просматривалось некое подобие палаты, где Вижн лежал в эпицентре бесконечных аппаратов и приборов, показывающих его физическое состояние, давление, пульс. Он выглядел уставшим и подавленным, но всё равно пытался улыбнуться, завидев меня. «Осторожно», – прошептала Наташа перед тем как я вбежала внутрь. Она понимающе хлопнула меня по плечу, и я смущённо потупила взгляд.

И я открыла дверь, понимая, что не могу бросаться на него с объятиями, ведь он всё ещё ослаблен. Но я не могла ничего с собой поделать. Слёзы снова хлынули у меня из глаз – но теперь слёзы радости, счастья, от того что я снова вижу и слышу его. Я опустилась на колени рядом с его кроватью, хоть в палате и был стул, и тут же коснулась его лица, словно не верила, что такое возможно Что возможно вновь встретиться. С Вижном.

– Ванда…

– Я думала, что потеряла тебя, Вижн, – всхлипнула я. – Так и было.

Он взял мою ладонь и провёл ею по своему лицу. Как и моё, его тоже «украшали» синяки под глазами. Я не могла перестать улыбаться. Кажется, скоро заболят скулы. Но ведь это не так уж и важно, правда?

– Прости меня, – прошептал он. – Другого выхода не было, – он осторожно поднял руку и вытер мои слёзы. – Я обещаю тебе, что впредь ты не будешь плакать.

От этого я зарыдала ещё больше.

– О боже, Алая Ведьма, ну же, – он залился в добром смехе. – Прекращай. Всё ведь хорошо.

А он, как всегда, был чертовски проницателен. Всё хорошо. Всё хорошо, Ванда.

– Ты задолжал мне поцелуй, – прошептала я. И почему я только думала об этом?! Были вещи куда важнее, например… Нет, больше не было ничего важнее. Только я, Вижн и бесконечное полотно звёзд над нашей головой.

Он осторожно приподнялся в кровати и, обхватив мою голову руками, подарил нежнейший поцелуй, от которого в моём сердце будто что-то щёлкнуло. Это был не просто поцелуй, это было настоящее смешение чувств, и от него, казалось, зародился человеческий род. Вкус этих мягких розовых губ, эти светлые локоны, что смешивались с моими – рыжими, всё слилось в единое целое, что я нарекла Видением.

Я ждала этого поцелуя двадцать два года. Подумать – какая мелочь, всего лишь поцелуй, но… звёзды издалека тоже кажутся маленькими.

Не так ли?

Конец.