Текст книги "Шкатулка опенула (СИ)"

Автор книги: Ан Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Семьдесят второй. Нам сюда, – указала она на белесую табличку и завернула во двор.

Мальчишки тревожно переглянулись и шагнули следом.

– Так кто, говоришь, этот твой Иван? – уточнил Оливер.

– Знакомый следователь. Он ведет дело о тете Сондре.

– Полицейский? – сглотнул Ил. – Может, не пойдем? У лайтовцев с вашими законами не все гладко. Вдруг мы где-то засветились, а он нас и сцапает?

Оливер согласно закивал.

– Одна я тоже не пойду, – скрестила руки на груди Белуха. – Не хватало еще, чтобы меня на выходе из подъезда какой-нибудь опенул похитил.

– Я тебе нож дам, – предложил каннор.

– Думаешь, он испугается ножа? – не поверила она.

Тот пожал плечами.

– Испугается или нет, а пырнуть его сможешь.

– Я-ящерка, – закатил глаза Оли. – Она же недивинка! Не пырнет она никого.

– Сам ты ящерка!

У мальчишек снова завязалась потасовка. Эрика уже опустила руки. За десять минут ребята успели даже подраться, что и говорить о нескончаемых пререканиях. Ни слова не обходилось без издевки.

Найти нужную дверь не составило труда – возле нее толпились жильцы и что-то обсуждали: не то свет, не то воду. Проще говоря, обычные бытовые проблемы. Только когда троица подошла к домофону, толпа разом оглянулась и уставилась на чужаков невидящими глазами.

– Дело плохо, – шепнул Оливер. Его перебила визгливая трель домофона.

Подъезд оказался под стать жильцам. Люди грязные и уродливые, лестница – тоже. Даже крысы сновали туда-суда по площадкам, таскали в норы обертки и бумажки. Может быть, конечно, он выглядел так же, как и сотни других подъездов, но именно этот показался Эрике самым отвратительным. Сегодня будто весь Дэнт настроился против нее.

– Идем уже, а то меня от одного только взгляда тошнит, – скривился Ил.

– Неженка, – прыснул Оливер, хотя сам уже позеленел.

Эри быстро, перешагивая через несколько ступенек разом, взлетела по лестнице.

Иван встретил их на лестничной площадке. По-домашнему, в тапочках и затертом спортивном костюме. Судя по всему, у полицейского выходной, но вид у него все равно оставался невеселый. Эри вспомнила, что его жена лежит в больнице – да, не лучший момент для выклянчивания документов, но время поджимает.

Слет окинул компанию презрительным взглядом и кивнул на приоткрытую дверь. Ребята без лишних слов вошли.

Квартира совсем не походила на жилище сорокалетнего блюстителя порядка. На вешалках изящные пальтишки – не иначе, жены и дочери. У порога чистенький коврик с гостеприимной надписью «Добро пожаловать!». В коридоре тумбочка для безделушек вроде фарфорового котенка или лампы с узорчатым абажуром. Все чисто, опрятно – видна женская рука.

– У тебя что-то срочное, Эрика? Ты сказала, что-то связанное с моей женой, – вновь подал голос Иван и зашагал в комнату.

Эри потопталась на месте, но пошла за ним. Мальчишки – следом.

– Да, очень важное и серьезное, – кивнула она, усаживаясь на небольшой диванчик.

Гостиная такого приятного впечатления, как прихожая, не производила. Пыль, конечно, стерта, и полы чистые, но где-то валялись скомканные упаковки от чипсов, в тени от кресла приютилась открытая банка пива, пахло какой-то ерундой – не то пиццей, не то сигаретами. В общем, почти холостяцкая берлога, куда иногда по ошибке забредает Марианна, дочка этого «счастливого» медведя.

– Слушаю, – гаркнул Слет.

Белуха поджала губы, кинула взгляд на парней рядом и без прелюдий выпалила:

– Нам нужны дела о пропажах людей за последнюю неделю, потому что мы думаем, что к этому причастен человек, который покалечил вашу жену. Вот.

Глаза Ивана округлились, как крупные монеты. Оливер рядом закрыл лицо рукой.

– Дела, значит. – Слет почесал бровь и хмыкнул. – Я, конечно, слышал, чтобы после смерти родственников люди с ума сходили, но чтобы спустя несколько месяцев…

– Я не сумасшедшая! – возмутилась Эри.

– А со стороны создается такое впечатление, – тихо заметил Ил, сидевший рядом.

– В любом случае, – продолжал мужчина, – Нет. Я бы не отдал тебе материалы. Это секретная информация, и доступ к ней имеют лишь сотрудники полиции.

– Но…

– Нет, Эрика! Нельзя, запрещено – не знаю, как еще объяснить. Дела ты не получишь.

Как угроза. Даже мурашки по спине пробежались. Почему Иван стал вдруг таким жестким и грубым? Может, из-за болезни Джулии? Но его тон не звучал раздраженно. Скорее, озлобленно.

– Если вы больше ничего не хотели, я попрошу вас удалиться, – подтвердил опасения Иван.

Белуха опустила взгляд и уже хотела подняться с дивана, как вдруг положение спас Оливер. Он вскочил, шагнул вперед и прищурил хищно-желтые глаза.

– Хватит ломать комедию, Иван Слет. Я все отлично знаю!

Повисла тишина. Эри уже хотела дернуть друга за плечо, извиниться и быстро убежать, пока полицейский не разозлился. Но произошло нечто совсем неожиданное.

Иван побледнел, глухо откашлялся. Окинул парня мечущимся взглядом, снизу вверх, и мотнул головой в сторону двери. Оли кивнул, и они без единого слова вышли в другую комнату.

Ил и Эрика остались сидеть в полном непонимании.

– Ну инсив, ну крыса! – прыснул спустя минуту подселенец. – Опять что-то выкинул. Зуб даю, они заодно.

Он поднялся, потоптался на месте, разминая ноги, и направился к массивному деревянному стеллажу. Даже не стеллажу, а целой стенке для хранения книг, папок и бумаг. Нижняя ее часть состояла из трех ящиков с дверцами на петлях; средний отсек занимали ящички поменьше, выдвижные; а сверху взгромоздились три ряда наглухо заставленных полок. Ил окинул глазами бумажное богатство, дернул за одну из золоченых ручек и без зазрения совести запустил руки в лоток с бумагами.

– Эй! Ты чего творишь! – возмутилась Эрика, но тут же понизила голос и зловеще зашипела. – Нельзя рыться в чужих вещах!

Парень не придал ее словам никакого значения и продолжил перерывать мятые исписанные бумажки.

– Мы же должны получить дела, – пояснил он. – За этим ведь пришли. Так что заканчивай нравоучения и помогай давай.

– Но вдруг Иван сам их отдаст? – предположила Белуха и подошла к другу. – Оливер его уговорит. Ты сам сказал, он отлично вешает лапшу на уши.

– Как и все инсивы. Я давно догадывался, что их специально учат. Подержи-ка.

Подселенец взвалил на руки Эри целую кипу бумаг и принялся за дно ящика. Девушка хотела уже возразить, что за воровство они могут схлопотать, тем более, в доме полицейского, но слова об инсивах заинтересовали ее куда больше.

– А что, они часто используют разные… психологические приемы? – уточнила Эрика, перехватывая стопку поудобнее.

– Частенько. Особенно хорошо они умеют убеждать. – Руки у Ила заметно дрогнули, застыли, но через мгновение вновь стали отсчитывать бесполезные листы. – «Желтые» переманивали канноров на свою сторону. Два раза. Один – не так давно, во время ночного сражения, когда ранили Дейра.

Он замолчал и горько вздохнул.

– Ну, а второй? – нетерпеливо спросила Эрика.

– Второй? Второй… – пробормотал парень и тряхнул головой. – Давай пока тот ящик осмотри, чтоб без дела не стоять.

Спорить Белуха не стала – просто положила лишние бумаги на подлокотник кресла и запустила руки в чужие документы. Если поймают, попадет, ой как попадет!

Каннор еще немного помолчал, а после заговорил, блекло и прерывисто, будто сквозь слезы читал армейский рассказ:

– Дело было не так давно. Вроде, прошло чуть больше года. Дейр тогда уже стал главнокомандующим, и я, как его ав… кхм, правая рука, оказывался в самых почетных и важных передрягах. А инсивы как раз стали кучковаться возле юго-западных берегов Каннора. Мы вначале не придавали этому значения. Цель каждого лагеря – прежде всего, добыть оружие против птиц. Поэтому тактика инсивов вводила нас в ступор. Поначалу даже решили, что «желтые» хотят отобрать карту или ключ – ни того, ни другого, конечно, не водилось, но их разведчики могли ошибиться. Тогда мы послали сообщение, что у нас ничего им полезного нет, поэтому пускай уплывают и не стоят над душой. Даже Каннорским хребтом поклялись. Горной цепью на западе острова, в ее шахтах добывается лайтовский минерал. Наша золотая жила… Ты еще ничего не нашла?

– Я? А! Нет, не нашла, – мотнула головой Эрика и снова взялась за папки. – И что случилось дальше? Инсивы поверили?

– Поверили или нет, а в лицо рассмеялись. Дейр лично пошел, меня с парой ребят захватил. Попросили уйти по-человечески, а они захохотали и выдали, что это нам скоро надо будет убираться. Никто тогда ничего не понял. Только Дейр несколько дней ходил сам не свой, вечно что-то бормотал под нос, хмурился. Даже слух пошел, что он от страха умом тронулся. – Ил невесело прыснул. – А вечером третьего дня ко мне приходит и говорит, чтобы я взял ребят повернее и остался на плато в горах. Инсивы как раз рядом пришвартовались. Я спросил, зачем – он ответил, надо так. Чувствует. Ему, все-таки, от природы дано быть полководцем. Нигде ведь не учился: все сам, на ошибках, наощупь шел. Вот и тогда приказал, а сам все морщился, головой мотал, будто сам себе не верил. И я не верил. Бредом казалось. Поэтому и понабрал команду наобум.

Эри покосилась на друга и тихо приоткрыла следующий ящик. У историй Ила всегда несчастливый конец.

– Ночью нас разбудили птицы, – сказал подселенец, облизнул пересохшие губы и взялся за очередной ящик.

Около минуты стояла мертвенная тишина. Только бумаги шелестели. Эрика отложила документы, оглянулась на дверь, за которой скрылись Оливер и Иван, и снова вернулась к поискам. На Ила поднять глаза оказалось ужасно тяжело.

– Птицы… те самые? – наконец выдавила она.

Каннор вздохнул:

– Да, те самые. Мы от их клекота как ошпаренные подскочили. Точь-в-точь ваши гуси – что они там спасли? Рим? Думаю, ты поняла. Дозорный от страха всех перебудил. Шутка ли, птицы совсем рядом. Кто же знал, что не они в тот раз окажутся главной гадиной! Инсивы начали наступление – потому пернатые демоны и переполошились. Наши ребята сначала и в бой не вступили, просто смотрели, как маячат впереди враги. – Он поджал губы. – «Желтые» наступали с моря. Огни их фонарей мелькали среди черных скал: как сейчас помню, подумал сначала, что горные хищники на охоту вышли, и это их глаза сверкают в темноте. Ночь стояла безлунная, ничего не разглядеть – лишь черные мечущиеся фигуры. Тишину рвали бешеные крики, больше похожие на животный вой, чем на боевые кличи. Все казалось таким… необычным и странным, что мы попросту растерялись! А я-то вообще только и мог, что выполнять чужие приказы. Здесь Дейр сплоховал, надо было на мое место кого-то посамостоятельнее ставить. Ведь одно дело вступать в обычный бой, когда соперники негласно соглашаются на битву. Тогда все правильно, привычно и ясно. Но совсем другое – нападение. Нет, даже не нападение. Захват.

– Они пытались захватить ваши территории? Часть острова? – воскликнула Эри, но тут же приложила папку с документами ко рту. Прислушалась – в соседней комнате едва слышно переговаривались Оли со Слетом. Не услышали, пронесло.

– Угу, Каннорские горы. – Ил тоже оглядел дверь, так, словно за ней находилась свора оголодавших собак. – Еще ни разу лагеря не шли на завоевания. Я растерялся. А ведь я главный, главные себя так не ведут… Когда инсивы подошли совсем близко, ребята бросились вразнобой, резать врагов. Некоторых наших убили сразу. И я стоял и смотрел, как мы теряем нашу родину. И ничего не делал. Только через пару минут, стоило «желтым» добраться до палаток, я отшатнулся вбок и спрятался за каменной грядой…

***

Хлипкие шалаши, рассчитанные на одну-две ночи, с хрустом ломались. Падали, как карточные домики. Неплотный брезент заботливо укрывал землю от грязи и крови, а деревяшки трещали под ногами, совсем как кости. Над горами прокатился крик, переходящий в хрип, и затем – в невнятное бульканье. Его подхватил второй, третий, четвертый. Но вскоре все звуки растворились в победном рычании врагов.

– Дейр, нас почти не осталось! – лепетал Ил, цепляясь за тревожно мерцающий синий камень на шее. – Дейр, пожалуйста! Ответь!!! Я не знаю, что делать. Пришли подмогу!

Подселенец выглянул из-за влажного голого камня. В разноцветных, блестящих от испуга и непонимания глазах, отразились ярко-желтые огни пламени. И, следом за ними, темные, почти не заметные на фоне беззвездного неба и мрачных скал капли бордовой крови. Ил отвернулся. Он часто сражался. Он часто видел кровь. Так почему, черт возьми, именно сейчас его колотит, как мышонка перед заряженной мышеловкой?!

– Подмогу, Дейр! Они умирают, они все умирают! – вновь захрипел каннор.

Но Дейр не отвечал. Снова засорил поток.

Дурацкая привычка.

Дурацкая привычка, которая сейчас стоит человеческих жизней.

Решение пришло внезапно, пронзило разум и привело Ила в полнейший ужас. Надо связаться с кем-то еще! Краем уха подселенец слышал, что Дейр разбил еще несколько лагерей неподалеку. Но почему, почему он додумался только сейчас?! После стольких смертей, спустя несколько драгоценных минут!

– Вирджиния, Алистер, Регина, Эйприл, Кир! Хоть кто-нибудь, прошу! – Ил хватался за первые попавшиеся светящиеся точки в потоке. – Я. Не. Справляюсь. Помогите же, пожалуйста!

Перед глазами мелькнуло несколько ярких искр. Отозвались. С ними придут еще бойцы. Они смогут, смогут отбиться.

Ил откинулся на ледяной камень и закрыл глаза. За спиной шла война, люди сражались и умирали, но все казалось таким далеким, как во сне, в обычном кошмаре. А в кошмаре ведь необязательно лезть на рожон? Вполне можно сидеть здесь, в тени куска скалы, укрытым ото всех невзгод, и ждать спасения. Ил взглянул на небо. На поле боя есть ребята, которые справятся лучше него. А он слишком устал. Камень уже раскалился от бесконечных вызовов, и так клонило в сон…

Вдруг все резко затихло. Мир замер. Ни ветра. Ни шума волн. Не слышно ни криков, ни лязгов, ни воя. Только последние, едва различимые хрипы, да и те через мгновение тоже оборвались. В тиши Ил ясно слышал, как стучит его сердце: гулкие удары раздавались над Каннорским хребтом, разносились эхом по острову и оседали на телах погибших золой и пеплом. Спокойные, размеренные удары – в них не было волнения страха или ярости, только скупое равнодушие.

– Вы видите, что происходит? – раздался чей-то звонкий голос, и каннору показалось, что это голос его совести. – Ваш командир предал вас. Сбежал от опасности, как трус, и сейчас отсиживается в тепле и покое. Пока вы отдаете жизни за свой лагерь и остров.

Во рту пересохло, а душа встала в горле сухим комком. Ил бросил своих друзей умирать. Но, что куда хуже, – намеренно. Не из-за всепоглощающей паники, не по причине ранения и уж точно не из хитроумного расчета. Спрятался, как трус. Спас свою шкуру за счет чужих.

– Вы верили ему, – не унимался голос. Слова звонко, как дротики, рассекали замерзший воздух. – Он учил вас доверию. А сам бросил при первой же серьезной угрозе. Разве таким должен быть лидер? Разве так поступают в настоящей семье?

По полю боя пробежался хриплый шепот.

– Командир не бежит от битвы. Он воюет, убивает и побеждает вместе со всеми! Лишь такой командир приведет вас к победе: смелый, честный, самоотверженный. Лишь так вы получите все, чего желали – светлое будущее без смертей и болезней; богатство и процветание; свободу от приказов и правил войны. Вы ведь этого хотите? Ради этого сражаетесь? Ради этого погибали ваши друзья и родные? Идите с нами, и ваш труд не окажется напрасным!

Голос затих. Несколько секунд в воздухе еще звенели последние слова. И тут случилось ужасное.

Один из канноров – они столпились у скал в том месте, где Ил прекрасно видел каждого, но его, в то же время, не видел никто – шагнул вперед. Затем вновь шагнул, вновь и скрылся из глаз в тени гряды. Сердце пропустило удар. Такого никогда не было. И такого никогда не могло быть! Просто ненормально, неправильно. Не бывает.

Однако ребята, один за другим, уходили. Сперва исчезли уже потрепанные, те, что вместе с Илом держали вахту на плато. За ними – новоприбывшие, которых подселенец в панике созвал чуть ли не со всего острова. Многие топтались на месте, оглядывались, заламывали в нерешительности руки, но шли, неизменно следовали за толпой.

Не прошло и пяти минут, как площадка у гряды опустела. А у Ила все в голове не укладывалось, что ребята, с которыми он воевал бок о бок, с которыми шел на смерть и вырывался из ее цепких объятий, с которыми жил и радовался – его лагерь, его семья – просто предали его. Его, Дейра и целый Каннор. Все молчало. Будто выжидало чего-то. И вот подселенца оглушили победные крики.

– Обидно, да? – Насмешливый голос прыснул совсем рядом, перекрикивая ликующую толпу. – Хотя, обидно – не то слово. Скорее, ты просто не можешь поверить в хрупкость вашей хваленой веры. Ха, Керал никогда не ошибается!

Ил оглянулся и вжался в твердый камень спиной. Перед ним, как мраморная статуя, возвышалась изящная девушка. Точеную фигурку перехватывали тугие ремешки, поблескивающие меж пол плаща. Карие глаза глядели с любопытством и хищным интересом. Соленые ветра с моря разбирались о высокую скалу и не доставали незнакомку, отчего она выглядела неестественной, каменной и недвижимой.

Но тут девушка наклонила голову, победно улыбнулась и вновь заговорила громким высоким голоском:

– Не смотри на меня, как на врага. Я хочу помочь.

– Помочь?! – захрипел Ил и облизнул сухие губы. – Ты инсив. И ты…

Подселенец нахмурился, пытаясь найти слова, и отвел глаза подальше от сверкающего между ключиц желтого огонька.

– Я – что? Переманила твоих друзей на нашу сторону? Но то ведь их выбор. – Девушка подошла к каннору вплотную. Он все еще смотрел на скалы, но прекрасно слышал, как хрустит под ее каблуками гравий. – И они решили остаться вместе. Войну поодиночке не выигрывают.

– Заткнись, – шикнул парень. – Я к вам не перейду. Я не… предатель. Поэтому сейчас перережь мне глотку и не мучай бессмысленными разговорами.

Инсив наигранно ахнула, прижала руку к груди и замотала головой.

– Убить? Нет, что ты! Разве можно убивать? Варварство, дикарские пережитки. Не хочу же я уподобиться черным птицам. Ах, убить! Как можно? Я хочу помочь и только! Я, знаешь ли, люблю помогать. Если ребят из лагеря спросят, кто среди нас самый добрый и отзывчивый, все хором ответят – Ан…

– Ты что хочешь? – перебил ее Ил и грозно глянул девушке прямо в глаза. Повезет – вселится.

– Я хочу, чтобы ты спасся, – колко ответила та и тоже уставилась на врага.

Несколько секунд ничего не происходило. Никто не моргал и не шевелился. И вдруг оба вскрикнули, зажмурились и спешно отвели взгляд. Ил будто глянул на яркую лампочку – сетчатку обожгло, и перед носом замелькали цветные пятна. Впервые подобная реакция на вселение. Неужели…

– Ты тоже подселенец! – воскликнула девушка не то удивленно, не то радостно. Она окинула каннора одним глазом – второй слезился после неудачной атаки. – Подумать только. А глаза-то, глаза! Повезло тебе, ничего не скажешь. Я уж думала, что в ваш лагерь уродцев не берут. Ты прямо, как… ох, забыла! Знаешь, ящерица такая есть на Недивинах. Только у нее глаза разные по направлению, а у тебя – по цвету.

Ил, сморгнув нахлынувшую темноту, вспомнил о ноже и запустил руку под полу плаща.

– Слушай, ты!

– Анель, – представилась незнакомка.

– Мне все равно. Может, у меня, конечно, и есть маленький недостаток, но он не помешает мне выпустить тебе кишки.

– Ой-ой-ой, как грозно! – запричитала Анель и издевательски рассмеялась. – Даже если ты меня на мелкие кусочки порубишь, ни одна проблема не решится. Глаза цвет не поменяют, канноры не вернутся. Ах, да – и доверие вашего командира тебе впредь больше не заслужить.

Девушка подскочила, крутанулась на месте и вцепилась длинными пальцами в желтый камень. Чуть безумная улыбка сползла с ее лица, спина выпрямилась, а сама Анель вытянулась в струнку. В медовых глазах сверкнули золотистые блики.

– Так точно, Керал, – тихо сообщила она, глядя в пустоту. – Канноры на нашей стороне. Да, все, что объявились. Все до одного. План сработал, я лично проконтролировала.

Спустя пару секунд подселенка вновь обрела осознанный взгляд и подмигнула ничего не понимающему Илу. А после вспорхнула на ближайший камень, перескочила на следующий и, промчавшись над каменистым полем черным коршуном, скрылась с другой стороны гряды.

***

– Я просидел среди скал до рассвета. Наутро примчался Дейр с ребятами, которые остались в штабе. Мне не пришлось ничего объяснять. Сэт умел воспроизводить события прошлого, и все увидели предательство воочию. Хороший парень – таких, как он, называли проекторами. Он где-то полгода назад погиб, как раз при взятии Каннорского пустыря, когда мы впервые вышли против своих и не смогли дать отпор. Из-за предателей половину острова потеряли. И половину лагеря. После битвы в горах мало хороших ребят осталось. Вообще мало ребят. Поэтому, наверное, Дейр меня и не выгнал.

Ил глубоко выдохнул и озлобленно захлопнул ящик, который за время рассказа перебрал не меньше трех раз. В бюро что-то едва слышно щелкнуло.

Эрика вернулась к документам. Но мысли заглушали даже совесть, возмущенную рытьем в чужих вещах.

– Я не думаю, что ты виноват, – заявила Белуха. – Такое могло случиться с каждым.

– А случилось со мной. – Каннор снова открыл изученный ящик и так же с грохотом закрыл.

– Тише! – испугалась девушка и оглянулась на дверь. Оливер и Иван пока не думали выходить. – Я понимаю, ты зол на себя, но в произошедшем действительно нет твоей вины. Инсивы поступили подло. Ты растерялся, ничего позорного. Ты ведь тоже человек со своими чувствами и страхами.

– На поле боя я не человек, а солдат, Эрика. Солдат не имеет права бояться и трусить. А уж тем более пользоваться подачками врага. – Он скривился. – Я ненавижу эту девчонку. Лучше бы убила на месте. И себя я тоже ненавижу. За слабость, что не хватило духу рассказать обо всем Дейру.

– Но ты же сказал, что он все видел.

– Он видел только предательство. А то, что Анель меня обнаружила и оставила в живых – нет. Ты первая, кто узнал, что случилось на самом деле, поэтому я тебя прошу – никому не говори. Обещай. А лучше, поклянись.

Эрика кивнула и очертила крест на груди:

– Клянусь, ни единой душе. Только наша тайна.

Ил широко улыбнулся.

– Наша и Анель, – шутливо поправил он и снова с остервенением захлопнул дверцу. – Что такое? Эри, ты тоже слышала?

– Что? – не поняла та.

– Щелчок. Там щелкает что-то.

Парень резко дернул за ручку. Звякнул невидимый разболтавшийся болтик, и на пол скользнула деревянная панель. Эрика первым делом бросила взгляд на дверь. Разговор продолжался, время есть.

– Двойное дно, – заявил Ил и поднырнул под ящик. Через мгновение он вытащил из черного проема застрявшие бумаги.

Эри почувствовала, как мир заштормило, а пол растворился под ногами. Зачем Ивану двойное дно? В квартире обычно держат сейфы или тайники, но двойное дно – для тех, кто скрывает что-то очень серьезное. Краденые вещи, тайные бумаги, запрещенные вещества. Слет ведь полицейский. Что ему скрывать? Нечего! Так ведь?

– Документы, – констатировал парень.

– Материалы дел?

– Хуже. Доносы. – Он показал Белухе найденные бумаги. На первом же листе алела печать «Совершенно секретно», а ниже – ровные строчки, прикрепленные размытые фотографии, записки.

– На кого? – Эрика облизнула пересохшие губы.

– На канноров и ляров, – проговорил Ил и поднял на девушку глаза. – Иван Слет знает о земле Лайтов. Но, что куда хуже – он, похоже, заодно с Керал.

Комментарий к Глава 21. Совершенно секретно

пам пам ПА-А-АМ

Итак, что можно сказать по этой главе? По сути, она не несет в себе особой сюжетной нагрузки, и все, что рассказал Ил, служило исключительно для раскрытия персонажей. Ну, и чтобы пояснить пару деталей насчет взаимоотношений этих двух милашек-подселяшек.

Почему Анель оставила его в живых? Хм…

Помните, что она сестра Оливера?

Видите предупреждение “Элементы слэша”?

Ладно, а если серьезно, то в ее голову лучше не лезть, там черт ногу переломит))

И да, я уже говорила про полицию в этом городе? Она просто отвратительна, напоминаю

Ну а в следующей главе нас ждут притянутые за уши доводы и лошадиная блошка

========== Глава 22. Вопрос доверия ==========

– Нет времени объяснять. Валим! – шикнула Эрика, стоило Оливеру пересечь порог комнаты.

Вот так сразу – зашел, а навстречу перепуганная девушка с ошалелыми глазами и бледный, как смерть, каннор. Что бы эти двое ни натворили в его отсутствие, лучше, и правда, валить. Причем, судя по выражениям лиц, – из города или даже из страны. Оли вздохнул. Ради друзей и в бега можно. Под друзьями он имел в виду, конечно, Эрику. Не Ила. Только не его.

– Спасибо за гостеприимство, – улыбнулся инсив Ивану, вышедшему следом. – К сожалению, нам пора. Непредвиденные обстоятельства.

Слет вскинул брови:

– Вам больше не нужны дела?

Оливер кинул взгляд на Эрику.

– Нам больше не нужны дела?

– Нам больше не нужны дела, – отчаянно замотала головой та.

– Не нужны, – обратился к мужчине Оли и понизил голос. – Однако за наводку спасибо.

Иван незаметно кивнул. Все-таки одна маленькая записка – достаточная цена за молчание.

Ребята уже жались к выходу из квартиры. Эрика поджимала губы, заламывала руки и, видно, жутко переживала. Ил же всем своим видом показывал ужасное неудовольствие: хмурился, потопывал ногой. Оливер снисходительно хмыкнул – так просто угадать мысли людей, даже без специального дара. Они мало того, что учудили нечто незаконное, так еще и успели заметить теней у входа. Жаль, что прислужники Клео не выбили из каннора душу. Может, он стал бы посговорчивее!

Слет провожать гостей не вышел – остался в гостиной и стал копошиться в шкафу. Эри с Илом задрожали, как два старых холодильника. Ясно, умыкнули что-то.

Оливер нажал на ручку двери. В сознании без труда всплыл укромный закоулок – опенул углядел его по дороге к полицейскому. Тихое, неприметное место, скрытое от глаз пышными кустами с желтыми бутонами, раскинулось вместо гадкого подъезда. Под ногами хрустел крупный песок, над головами поднялись кирпично-красные стены домов, и стоило компании выбраться из квартиры на улицу, за спинами хлопнула старая железная дверь. Скорее всего – черный ход, давно уже забытый.

– Отлично, – поморщился Ил и оперся на ближайшую стену. – А теперь кыш.

– Ты мне, ящерка? – удивился Оли.

– Кому еще? Думал, твой заговор со Слетом от нас укроется? Нет, крыса, мы все знаем. Что ты уже успел ему наплести?

Инсив прищурился:

– О чем ты вообще?

– О том, – ответила ему Эрика, – Что Иван кому-то доносит информацию о лярах и каннорах. И скорее всего, он сотрудничает с инсивами.

– Не скорее всего, а точно, – огрызнулся подселенец и достал из-за пазухи смятые бумаги. – Я с самого начала знал, что идея – дрянь. Теперь-то все сходится. И Джулия не хотела называть имя потому, что Керал с ее мужем заодно. Ее просто запугали, беднягу. В этом вся ваша гадкая душонка: обеспечить себе безопасность любым способом!

Он пихнул Эри документы, а уже та, с тяжелым вздохом, показала их Оливеру.

– Понимаешь, Оли, – пробормотала Белуха, когда инсив принялся внимательно изучать доносы. Было видно, что таким же образом, как Ил, она говорить с другом не хотела. Прямо хороший и плохой следователи в действии! – Твоя скрытность, обманы, да ваш со Слетом долгий разговор не очень располагают к…

– К доверию, – закончил за нее каннор и сорвал пару желтых бутончиков с ближайшего куста. – В общем, сознавайся, что вы заодно, и чеши на все четыре стороны.

Оливер пробежался взглядом по бумагам и изогнул бровь:

– Вы думаете, что я в курсе, кому они предназначаются? – Он помахал кипой в воздухе. – Я Ивана сегодня второй раз в жизни увидел и первый раз – заговорил. Как мы можем быть заодно?!

– А что же твоя фраза, чтобы он перестал притворяться? – хмыкнул Ил. Нераскрывшиеся цветки с треском лопались в его пальцах и оставляли брызги желтого сока.

– Блеф, – пояснил Оли. – Я ткнул пальцем в небо и не прогадал. У Слета действительно оказались скелеты в шкафу. Поверьте, я знал не больше вашего. И если он и сотрудничал с инсивами, то либо с очень узким кругом, либо только последние четыре месяца, когда я уже был не в курсе всех событий.

Эрика облегченно выдохнула, но подселенца такой ответ не устроил.

– О чем вы тогда болтали столько времени?

– О многом, – свел брови к переносице опенул. – В основном говорил он, о Джулии, о Марианне, о том, что они без него не справятся. Потом угрожать стал, что инсивам сдаст. На самом деле, я мало чего понял.

Оливер лукавил. Но долгие годы лжи дали свои плоды – изворачивался он весьма умело. Потому скрыть пару тонкостей их с Иваном разговора для опенула ничего не стоило.

– Угрожал сдать тебя инсивам? – удивилась Эри. – Значит, точно заодно. Теперь понятно, зачем он выпрашивал у меня осколок. Хорошо, что ему достался лишь янтарь.

– Да уж, повезло, – закатил глаза Ил, растирая липкую пыльцу по ладоням. Оли краем глаза подметил, что так он пытается замаскировать еле заметные алые пятнышки на коже.

– Час от часу не легче. Уже и не знаешь, кому доверять, – продолжала сетовать Белуха.

– Мне ты верить можешь, – заверил ее Оливер. – Но проблема от того не решится. Дела мы не получим, и с полицией теперь лучше не связываться. И Слет наверняка доложит о нашем визите… кому он там докладывает?

Парень пролистнул несколько страниц и, ничего не обнаружив, передал бумаги каннору. Тот выхватил их и озлобленно сверкнул глазами.

– Известно кому. Керал, – встряла девушка. – Больше ведь некому. И что теперь делать? Мне не хочется умирать из-за того, что мы не смогли узнать всего одно имя! – Она взмахнула руками и замотала головой. – Почему мы вообще должны его искать? Что нам даст чертово имя? А если Керал вообще плевать на разоблачение?

Оли рассмеялся. Даже Ил отвлекся от доносов и тихонько прыснул.

– О, поверь, ей далеко не плевать, – заявил опенул. – Имя – ее условие Секретного пакта.

– Что еще за пакт?

– Пакт, который она заключила с Дейром два года назад. – Инсив кивнул в сторону каннора. – На правах главы лагеря. О нем никто не должен знать, но, как видишь, знают даже на Недивинах. Смысл пакта в том, что один должен уйти с поста главнокомандующего, если второй или кто-то из лагеря второго выполнит его условие. И Керал потеряет всю власть, если Дейр или любой другой каннор узнает ее имя.

– А какое условие поставил Дейр? – поинтересовалась Эрика.

– Догадаться, к кому он неровно дышит, – подал голос Ил.

– Хотя, такой ход не совсем честный, – заметил Оливер. – Дейр может влюбиться в кого-то другого, а вот имя не поменять ни через год, ни через пять.

– Ты плохо его знаешь. Он втрескался по уши, его теперь от… возлюбленной не оттащишь. Хотя, что ты можешь знать о любви! Вы, инсивы, способны только на мимолетные романы и уже совсем забыли о настоящих чувствах. А канноры и ляры еще умеют любить, верно и бескорыстно, до последней капли крови и последнего удара сердца. – В глазах подселенца сверкнули невеселые блики, и Оли невольно поежился. – Да и условия пакта записаны на чайной бумаге, а она к сердцу и разуму накрепко привязана. Ну, у Дейра – к сердцу, у Керал – к разуму.