Текст книги "Шкатулка опенула (СИ)"

Автор книги: Ан Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== Пролог ==========

– Тебе нравится Гудини? – тихо, немного заговорщически спросила тетя, усаживая белокурую племянницу на колени. Девочка покрутилась немного, поерзала и, наконец, замерла.

Канун Нового года. Слегка потрескивал камин, за окном ступала на мягких лапах метель. Дом находился далеко за городом, почти что в лесной глуши, но, если прислушаться, можно было услышать первые залпы салютов. На кухне стол ломился от различных угощений, и их запах долетал до гостиной, дразня пустые животы. Посередине комнаты возвышалась к самому потолку красавица-елка. Блики от разноцветных стеклянных шариков появлялись то тут, то там, прыгая, как зайчишки. Белый ковер походил на снег – казалось, пройдешь по нему и услышишь тихий хруст. Через несколько минут подъедут припоздавшие гости, и начнется волшебство. Ну, а время ожидания можно превратить в увлекательный рассказ.

– Кто такой Гудини? – пролепетала девочка и подняла большие наивные глазенки.

– О, ты не знаешь, кто такой Гарри Гудини? – Тетя отпила немного какао из кружки, настолько огромной, что девчушка едва ли смогла обхватить ее обеими своими ладошками. – Что ж, расскажу, пока не приехали твои родители.

Она отставила кружку на подлокотник кресла, сунула руку за полу кремового пиджака и осторожно, как самое ценное сокровище, вытащила сложенную вчетверо потрепанную бумагу. Нос защекотал приятный запах старины – такой бывает у пожелтевших книг в библиотеке или у потрепанного томика сказок. Черточки и разводы делали сверток похожим на фантастическую карту волшебной страны, с дорогами и озерами, реками и городами. Затертые углы обвисали, как тканевые, а старая бумага так приятно шелестела, что улыбка сама расползалась по лицу.

Девочка затаила дыхание. Любопытные глазки стремились не упустить ни одно движение. Мама говорит, что тетя Сондра показывает фокусы и этим зарабатывает деньги, что она не настоящая волшебница. Что стоит присмотреться, и можно увидеть, как она подменивает карты или прячет платочки в рукаве. Но маленькая Эрика, как ни старалась, не могла уловить момент, когда происходил обман. Вот и сейчас бумажка появилась из ничего – еще мгновение назад внутренний карман был пуст. Волшебство, самое взаправдашнее!

Сондра подцепила тонкими пальцами мягкий край и потянула. Медленно, как тянет маг платок, лежащий на шляпе с кроликом. Плакат развернулся в одно мгновение, с тихим, загадочным шелестом. Выцветшее полотно изображало хмурого мужчину в черном фраке. Худые крючковатые руки были закованы в наручники, как у какого-нибудь преступника, а позади, над деревянной сценой, покачивался на цепях страшный дубовый гроб. Вокруг старикашки кружились призраки – люди, чьи лица смазались из-за непрерывного движения. Эрика задрожала, прижалась к тетиному боку и тихонько заскулила, как щенок. Страшно…

– Ну что ты, милая, – улыбнулась Сондра, погладила племянницу по голове и расправила полотно на коленке. – Он только на вид страшный. На самом деле Гудини самый настоящий волшебник.

– Волшебник? – тихонько всхлипнула малышка, утирая ладошками слезы. – Мама говорит, что волшебников не существует. Существуют только фокусники!

– Фокусники лишь притворяются волшебниками. – Сондра подняла вверх указательный палец и сделала очень серьезный и умный вид. – Так умело, что отличить их от настоящих очень трудно. Про Гудини тоже говорили, что он просто фокусник. И до сих пор говорят. Но открою тебе секрет, – Тетя наклонилась к самому ушку, тайна казалась правда очень-очень важной, – Он самый волшебный волшебник на свете.

Эрика хлюпнула носом и смерила фотографию строгим взглядом. Ну и рожица: нос крючком, брови сдвинуты, из-под губ – ну точно – клыки. Не человек, чудище подкроватное! Разве может такой хмурый старикашка оказаться волшебником?

– Он, наверное, очень злой волшебник, – заявила девочка, отвернулась от Гудини и упрямо скрестила ручки. Если уж Эри что-то решила, то ее теперь не переубедишь.

– Нет-нет, добрый, самый добрый волшебник на планете! – поспешила заверить ее Сондра. – Ты не гляди, что он недовольный и угрюмый. Ему просто не нравится волшебство, которым он владеет.

– Почему? – встрепенулась Эрика. – Разве может волшебство не нравиться?

– Волшебство бывает разное, – улыбнулась тетя, складывая плакат. – Кто-то летает, кто-то – становится невидимым. Кто-то может превратиться в животное, а кто-то – двигать вещи силой мысли. Кто что умеет, кому что дано.

– А что умеет этот Гу… Гудини?

Сондра замолкла. Подняла глаза к потолку, спрятала фотографию – та мгновенно исчезла в пиджаке – и, вздохнув, медленно, словно в забвении, проговорила:

– Он умел открывать.

– Открывать? Что открывать? – склонила голову на бок девочка.

– Все что угодно. От огромных дверей до крохотных шкатулок. Ему были под силу любые замки. Он мог выбраться из закрытого ящика, летящего прямо в костер, даже скованный по рукам и ногам. Конечно, делал он так очень редко, но когда делал… Ух, какое зрелище! – Тетя прикрыла глаза, улыбнулась и смиренно покачала головой, будто сама видела, как волшебник обманывает целую толпу и саму смерть. – Но обычно Гудини просто выпутывался из цепей и веревок.

Эрика нахмурила тонкие бровки. Да, открывать двери и шкатулки – не летать и не превращаться в зверей, но тоже какое-никакое волшебство. Вон, некоторые вообще колдовать не умеют. Надо ценить то, что имеешь – так мама говорит. Мама всегда права.

– Глупый этот твой Гудини, – заявила девочка, сползая с тетиных коленок. – Вот если бы я умела открывать все, что угодно, я бы не хмурилась. Это не так уж и плохо. Можно открывать двери, когда тебя не пускают куда-нибудь. Или пакетики, которые слишком сильно заклеивают. Или я бы открыла ту шкатулку, которая стоит на камине, вон там!

Она показала пальчиком на каминную полку. Среди белых фарфоровых статуэток возвышалась темной горой шкатулка. Позолоченные углы ловили блики от огня, по лакированным стенкам пробегали ряды белесых светлячков. Коробочка будто вся светилась, лишь в черную замочную скважину не попадал ни единый лучик света. Эрика часто пыталась разглядеть, что же внутри, даже брала папин фонарик. Но в шкатулке, похоже, хранилась только непроглядная тьма.

– Ну что ты, солнышко, – рассмеялась тетя, грея руки о чашку с какао. – Совсем не нужно быть волшебницей, чтобы ее открыть.

– Но ведь только ты ее и открываешь. Я видела, как ты оттуда что-то брала, – горько вздохнула девочка и уселась на ковер. В голубых глазках мелькнул огонек камина. – А ведь только ты и есть настоящая волшебница.

– Обещаю, когда-нибудь и ты ее откроешь. Вот подрастешь…

– А почему сейчас нельзя? – захныкала Эрика. – Когда я еще вырасту! А интересно сейчас. Пожалуйста, тетя, давай откроем.

Сондра смерила девочку внимательным взглядом, медленно встала и босиком направилась к полке. Эрика встрепенулась, озорные глазки засияли, губки растянулись в улыбку. Неужели, неужели она узнает, что же спрятано в загадочной тетиной шкатулке? Девочка заерзала на месте от нетерпения. Всю жизнь ее мучил этот секрет, и сейчас все решится!

Но тетя лишь провела пальцем по крышке и загадочно улыбнулась.

– А если бы там лежал твой подарок, ты бы открыла ее, не дождавшись родителей? – спросила она, опускаясь рядом с племянницей.

– Там же не мой подарок! – возмутилась Эрика и снова впилась глазами в желанную шкатулку. – Она стоит там уже много лет. И подарки ты за шкафом прячешь.

– Ах ты, маленькая шпионка! – Тетя щелкнула малышку по носу, отчего та поморщилась, но взгляд не отвела. – И все-таки, если бы там лежал подарок, ты бы открыла?

Эрика уперлась кулачком в подбородок, сдвинула брови и стала на мгновение серьезной-серьезной, даже взрослой немного. Она подумала минуту, почесала носик и уверенно мотнула головой:

– Нет. Я бы дождалась, пока все будут дарить подарки. Чтобы не портить сюрприз.

– Вот видишь. Представь, что в шкатулке лежит сюрприз на… на твой день рождения.

Девочка вскочила на ноги. Замерла, будто не поняла, что произошло, а затем подпрыгнула на месте. Улыбнулась, хлопнула в ладошки и защебетала:

– На мой день рождения? Ты откроешь шкатулку на мой день рождения? Правда? Здорово! Здорово! Откроешь шкатулочку, откроешь, откроешь!

Но тетя поймала девочку за запястья и строго посмотрела в голубые глазки. Эрика тут же замерла, будто Сондра превратила ее в камень.

– Только обещай, – серьезно, хмурясь, добавила взрослая, – что не будешь трогать шкатулку до праздника. А то не открою.

Малышка быстро закивала, так, что чуть белокурая головка не отвалилась:

– Я не буду трогать, честно! Я даже подходить к ней не буду. И смотреть тоже. Только открой.

Женщина мягко улыбнулась. Эри взвизгнула и, вне себя от счастья, поскакала к елке, тискать белого плюшевого зайчонка – маленькое украшение под зелеными ветвями. Он так приглянулся девочке, что взрослые решили оставить игрушку ей после праздника.

– Для меня откроют шкатулочку, ты слышал, зайка? – щебетала Эри, как маленький птенчик, покачивая любимца на ручках и поправляя длинные ушки. – Я и тебе обязательно покажу, что там внутри. Вдруг там найдется морковка для тебя? – Малышка захихикала. – Глупость какая. Морковка! Наверняка там будет что-нибудь поинтереснее морковки. Например, волшебная палочка!.. Ой, нет, волшебная палочка слишком большая, она не поместится. Ну, значит волшебный камешек, который исполняет желания. Себе я загадаю целый грузовик мороженого, а тебе – целый грузовик морковки. Или там карта волшебной страны? И я пойду в поход, как принцесса Иливинг из той сказки. Ты слышал ее, зайка? Я тебе расскажу!..

Сондра кинула на играющую племянницу взгляд и тихо, чтобы не мешать разговору, шмыгнула на кухню. Стол ломился от блюд, тихо потрескивало радио, тикали старые часы с кукушкой. Время шло к двенадцати, родители Эрики еще не вернулись, и если Сондра с ума сходила от гудков в телефоне, то сама девочка спокойно играла в гостиной. Малышка, казалось, вовсе забыла о маме и папе. Ее тетя была уверена, что так же скоро она забудет и о шкатулке. Дети еще не умеют держать мысли на замке. Пройдет время, девочка переключит внимание на что-нибудь другое и к своему дню рождения совершенно выбросит из памяти эту глупую затею. Кинув взгляд на фотографию сестры, ее мужа и крошки Эри, Сондра вновь набрала знакомый номер. На том конце провода молчали, как и на неживой фотографии. В сердце уже несколько минут ворочалось неприятное предчувствие. И пускай женщина привыкла всегда доверять своей интуиции, сейчас делать это хотелось меньше всего.

Тишину прорвал резкий звонок. Где-то вдалеке, как гром, взорвались салюты. Сондра сняла трубку и стала вслушиваться в сбивчивый нервный голос. Дрогнувшая рука сбила хрупкую фотографию со стола. Внутри, как стекло, что-то звонко разбилось.

Похоже, Эрика забудет о шкатулке куда раньше.

Комментарий к Пролог

27.05.18

Иллюстрация к прологу

https://vk.com/photo-67768074_456239041

========== Глава 1. Последнее желание Сондры ==========

Зайка сидел на краю подоконника и сверлил хозяйку разноцветными глазками: левым синим, маленьким, и правым желтым, из пуговицы. Игрушка сломалась давно, лет десять назад, но с тех пор больше глазных операций не требовала. Пуговицу пришили намертво, с остервенением и на совесть. Но в остальном игрушка постоянно требовала нитки с иголкой. Калека держал потертые лапки по швам, как настоящий бывалый солдат. На боку – неровный шрам, уши шиты-перешиты. Куда зайчонок только не попадал! И ведь можно было тысячу раз его выбросить. Но хозяйка, почему-то, всегда любимца чинила и оставляла. Хоть и давно выросла.

– Не смотри на меня так, – огрызнулась Эрика и повернулась к окну. На темном стекле отражались цветные искры фейерверков. – Я уважаю маму и папу, но в сотый раз выслушивать извинения от тети не смогу. Тем более с каждым годом она просит прощения все дольше и плаксивее. Бабушка, вон, уже на первой минуте пустила слезу. Да и у меня ком в горле стоит.

Игрушка продолжала сидеть, чуть накренившись, словно хотела донести до человека какую-то простую истину. Казалось, вот-вот махнет пушистой лапкой, закатит желто-синие глазенки и уйдет к кому-нибудь более понятливому. Девушка обиженно надула губу, будто ей не шестнадцать лет, а всего шесть, ткнула зайца носком ноги и уперлась лбом в стекло. Зайка плюхнулся на бок, но не прекратил глядеть с немым укором. Насколько, конечно, можно так глядеть пластмассовыми глазками.

– Только не надо давить на жалость! – прыснула Эри и упрямо скрестила руки на груди. – Я буду праздновать здесь, с тобой. Новый год – веселый праздник, а с тетей и бабушкой он превращается в поминки. Ты, по крайней мере, не будешь напоминать о смерти родителей. И нет, мне совсем не грустно! Это было аж двенадцать лет назад, и я давно смирилась, что мама и папа…

Эрика замолкла, свесила ноги с подоконника и быстро-быстро заморгала. Еще разреветься не хватало! Девушка сдвинула брови к переносице. Нет, она уже больше не маленькая глупая девочка. Она выросла, она стала сильнее. Она перестала верить в чудеса, перестала блестящими глазами рассматривать старые шкатулки, перестала мечтать. Нет больше той, старой Эрики, глядевшей на мир через розовые очки. Даже белые пушистые волосы отяжелели на челке от темно-синей краски. Это все гадкая тетя, совсем ее растрогала. Сама бы Эрика ни за что – ни за что! – не заплакала бы.

Двенадцать лет без родителей сильно ее изменили. Плачу – нет, смеху – нет. Только сухие мысли, взрослые рассуждения. Вместо магии наука и логика. И каждый предмет, амулет ли то или серебряное зеркало, являет собой не более, чем обычную вещь.

Игрушечный Зайка стал ее верным спутником по жизни. Дома, во время учебы, на досуге, он всегда был с ней. Не то, чтобы у Эрики не водилось настоящих друзей – в классе относились к ней хорошо, и многих она могла назвать приятелями. Но девочке, взрослой не по годам, сложно найти общий язык с маленькими принцессками и феечками. Справедливости ради, стоит заметить, что после двенадцати лет проблема сказок растворилась сама собой: подруги все чаще обсуждали одноклассников, чем воображаемых принцев. А уж в любовь Эри верила – надо ведь в жизни во что-то верить!

– Ну, и чего ты пялишься? Иди уже сюда, – хлюпнула носом девушка и осторожно взяла зайчонка на руки. – Вот что ты наделал? Из-за тебя я чуть не разревелась. Ладно-ладно, не обижайся. Не только из-за тебя.

Игрушка ответила улыбкой из бледно-розовой ниточки.

– Снова разговариваешь с Зайкой?

Девушка вскинула голову и уставилась на порог комнаты из-под сдвинутых бровей.

Тетя Сондра скользнула в комнату бесшумно, как всегда. Неудивительно, что Эрика ее даже не заметила. Тетя и до катастрофы вела себя подобно мышке, а после и вовсе стала походить на привидение: бестелесное, полупрозрачное, пугающее и совершенно ненужное. Особенно в первые годы, когда ее кожа была белее снега, а под глазами неизменно лежали темные круги. Тогда-то маленькая Эри и поняла весь ужас смерти, забравшей у нее не только родителей, но и милую любимую тетю. Сейчас, по исходу двенадцати лет, Сондра почти вернулась к обычной жизни, нашла какую-то работу. Но говорила она так же тихо, ходила так же невесомо, а в присутствии племянницы, кажется, вовсе исчезала.

– А мы только тебя и ждем, – улыбнулась тетя, приближаясь к Эрике. Ноги женщины словно висели в паре миллиметров над полом. – Бабушка уже тарелки расставила, елку зажгла.

– Я не пойду, – упрямо отвернулась девушка и уставилась в окно.

На иссиня-черном небе распускались с громкими хлопками яркие цветы. В коттеджном поселке Красные Дворцы умели праздновать с размахом. Куда ни плюнь – богачи да бизнесмены. Удивительно, как семья Сондры еще держалась среди этих сливок общества!

– Грустишь из-за родителей? Прошу, прости…

– Ох, опять, – простонала Эри. – Я тебе уже сотый раз говорю, что в случившемся нет твоей вины.

– Ты не понимаешь. Они погибли именно в тот момент, когда я рассказывала про трюк с горящим ящиком и про чудесное спасение волшебника…

– Черт возьми, ты-то здесь при чем?! – Девушка спрыгнула с подоконника, схватила тетю за плечи и несколько раз хорошенько тряхнула. – Это простое совпадение. И да, мои родители не были фокусниками, и машину они специально к аварии не готовили. Они не могли выбраться. И сгорели! Все, их нет. Смирись уже.

Сондра распахнула стеклянные невидящие глаза и посмотрела куда-то вбок. Эрика обернулась, но ничего, кроме плюшевого зайца, не увидела.

– Ты ведь на самом деле так не думаешь, – прошептала женщина и облизнула пересохшие губы.

Эрика схватилась за голову и вымученно застонала:

– Опя-ять все по новой! У тебя уже крыша едет. Я на самом деле считаю, что ты ни в чем не виновата. Или думаешь, что стоило тебе рассказать про Гудини, как какая-то неведомая сила решила пошутить и убила моих родителей именно так, как ты говорила? Или, может быть, их проклял злой колдун, и его заклинание подействовало именно из-за нас? О, или это дух Гудини явился из фотографии, чтобы устроить шоу? Даже я уже не верю в сказки. Пора и тебе перестать.

Повисла зловещая тишина. В гостиной гудел новогодний концерт, а за окном бахали салюты, и кричала подвыпившая молодежь. Но Эрике казалось, что их – ее и Сондру – заперли в звуконепроницаемой капсуле. И весь шум превратился в белую рябь перед глазами. Уши будто втягивались вовнутрь, а биение сердца заполнило собой всю голову. Мебель отбрасывала изорванные тени, занавески трепыхались от невидимого сквозняка. Как в фильмах ужасов перед тем, как на экран выпрыгнет монстр.

– Шкатулка, – тихо прохрипела тетя, и ее голос был хуже любого монстра. – Помнишь, ты просила открыть шкатулку?

– Ну, припоминаю, – кивнула Эрика и принялась ходить по комнате, громко топая, лишь бы разбавить мнимую тишину.

Сондра чуть покачнулась на месте. Болотные заледенелые глаза уставились в пустоту. Седина на темных волосах напоминала иней. Из приоткрытого рта, казалось, вот-вот вылетит облачко пара.

– Следовало тебя послушать, – еще тише засипела она. – Следовало открыть шкатулку.

– Думаешь, что-нибудь бы изменилось? – хмыкнула девушка. Горло сковали невидимые тиски, и говорить громче стало невозможно. – Что бы там ни оказалось, я бы все равно расстроилась из-за аварии.

– Нет, следовало открыть. – Сондра запустила руку в волосы, губы изогнулись в дикую ухмылку. – Прости меня, что не послушала.

Температура вокруг словно понизилась на два десятка градусов. Эрика нервно сглотнула и сжала руки в кулаки. Она ничего не боится! Тем более, когда бояться нечего.

– Ох, да не виновата ты, не виновата, – наигранно просто рассмеялась она. – И если уж для тебя так важна эта шкатулка, то пойдем, откроем ее сейчас. Хотя мне, если хочешь знать, совершенно все равно, что там.

– Да какой теперь-то в ней смысл… – покачала головой тетя и повернулась к настенным часам. До Нового года оставалось двадцать минут. – Видимо, не я должна быть хозяйкой шкатулки.

– А кто? Она же твоя. – Эрика приобняла женщину за худые плечи. – Давай не будем о грустном. Ты права, идем в гостиную, бабушка нас уже заждалась.

Но Сондра не сдвинулась с места. Стрелка часов медленно бежала по кругу. Через восемь минут надо прийти в гостиной и помянуть ушедших. Сегодня знаменательная дата: ровно двенадцать лет назад, без двенадцати минут двенадцать, на обочине в паре километрах отсюда со взрывом загоревшейся машины оборвалась жизнь молодой супружеской пары. И кончилось беззаботное детство Эрики. Удивительная дата, от которой сердце сжимается в комок.

– Теперь она твоя, – разорвала плотную тишину Сондра.

– Что?

– Шкатулка. Она теперь твоя.

Девушка от удивления и страха забыла, как дышать.

– Ты даришь ее мне? Зачем? Она мне совсем не нужна, поверь. И я знаю, как тебе дорога эта вещь, я не могу ее взять.

– Нет, забирай. Ты распорядишься ей так, как надо. И тем, что внутри – тоже.

– Мне неинтересно, что внутри. Письма, деньги, булавки – все равно, – вздохнула Эрика. – Пойдем к столу. Мы должны быть там, когда… ты сама знаешь.

За окном снова загрохотали праздничные взрывы. Задребезжали стекла в окнах. С подоконника упал Зайка и завалился под батарею. Тетя Сондра покачала головой, закрыла глаза и тихо простонала:

– Что-то мне нехорошо…

– Нехорошо? – перепугалась девушка. – Может, тебе прилечь? Принести воды? Давай доведу тебя до комнаты.

Сондра кивнула. Эрика взяла ее под руки и, приобняв, направилась к спальне. Не то, чтобы Эри действительно беспокоилась – но простая человеческая солидарность в ее отношениях с тетей еще оставалась. Та двигалась неспешно, как пленник, идущий на эшафот. Уже возле самой двери женщина остановилась и положила худые ладони племяннице на плечи. У Эрики от ледяного прикосновения промчались мурашки по спине.

Тетя словно порывалась что-то сказать: открывала рот, как рыба, закусывала губу, переминалась с ноги на ногу. Но, видимо, все никак не решалась.

– Что? – не вытерпела Эрика.

– Ничего. – Сондра прикрыла глаза и широко улыбнулась.

– Если хочешь что-то сказать – говори.

– Эрика, Эрика, – покачала головой женщина и усмехнулась, по-доброму, беззлобно. – Есть в мире много вещей, которые ты можешь открыть, но мой рот к ним не относится.

– Прошу, хватит говорить загадками, – взмолилась девушка. – Тебе что-то нужно?

– Нужно. – Она повернулась к двери и осторожно надавила на ручку. Но дверь открывать не спешила. – Нужно. Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь.

Эрика вздохнула, закатила глаза и скрестила руки на груди. Ну вот, опять нравоучения. Но тетю она знала прекрасно – лучше пару минут с умным видом покивать, чем пытаться отделаться.

– Я очень внимательно слушаю.

– Да-да, слушай внимательно, – пробормотала Сондра и посмотрела на племянницу, словно в последний раз. – Тебя ждет необычная жизнь, Эрика. Но когда она начнется, зависит только от тебя. Все будет зависеть от тебя. Как двери, которые ведут именно туда, куда желаешь ты. В тебе сокрыта великая сила, Эри, но она заперта. И этот замок будет первым, что ты откроешь.

Девушка нахмурилась:

– У тебя бред. Наверное, простудилась. Иди в кровать, я принесу горячего чая и каких-нибудь лекарств.

– Нет, не уходи, – воскликнула тетя, даже подскочила на месте, но ручку двери так и не отпустила. – То, что я скажу, очень важно. Прошу, выслушай меня! У нас мало времени.

– Мало времени, какая-то сила… Ты либо перебрала с шампанским, либо с фантастическими романами. Или же тебе действительно плохо. В любом случае, тебе стоит отлежаться, – заявила Эрика и подалась вперед с явным намерением открыть дверь.

Но Сондра встала у нее на пути. Женщина вцепилась в ручку побелевшими пальцами, уставилась на племянницу мутными, бешеными глазами и истерично затараторила:

– Инсивы не допустят, чтобы канноры обрели опенула. Они нашли меня, а значит, ты тоже в опасности. Я постараюсь задержать их, уничтожить их опенула, но они найдут ему замену. Ляры помогут тебе, если канноры не возьмутся за Тремальский список – иначе они в тебе опенула не признают. Беги от людей с желтыми камнями, беги…

Эрика через силу пробралась к двери, распахнула ее и впихнула Сондру вовнутрь. Женщина плюхнулась на середину комнаты и растерянно замотала головой из стороны в сторону. Эрика могла бы помочь ей дойти до кровати, но вид тети ее подвергал в ужас. От пустых невидящих глаз по телу проходили электрические разряды, и мелко дрожали колени.

– Отдохни, – бросила через плечо девушка, вылетела за порог и громко хлопнула дверью. Через несколько секунд еле слышно щелкнул замок – тетя заперлась изнутри.

Когда дыхание выровнялось, а сердцебиение успокоилось, Эрика отцепилась от двери и, все еще покачиваясь, поковыляла в гостиную. Тетю Сондру она любила вынужденной родственной любовью: самый близкий человек после бабушки, как-никак. Но порой тетка ее пугала. Сегодня – далеко не первый случай.

Еще в детстве, когда к ним переехала бабушка Лия, Сондра иногда не с того не с сего начинала избегать племянницу, шарахаться от нее, запираться в комнате. А после могла сгрести девочку в охапку и обнять до хруста костей. Уж на скачки настроения Эрика давно перестала обращать внимание – секунду назад тетя смеялась и шутила, а теперь утирает горькие слезы. Ко всем причудам родных людей рано или поздно привыкаешь. Хотя, и родной-то тетю уже можно было назвать с натяжкой: чересчур сильно она изменилась.

В гостиной за столом, ломившимся от тарелок с нетронутыми угощениями, одиноко сидела бабушка Лия. Она, как и полагается бабушкам, вязала, изредка поднимая глаза к экрану телевизора и тихо хихикая какой-нибудь шутке ведущего.

Лия – бабушка со стороны тети Сондры и мамы – стала опекуном Эри после смерти родителей. Не Сондра, что странно, а пожилая молчаливая старушка. Насколько Эрика знала, тетя сама отказалась от опекунства. Но девушка не обижалась. На больных людей вообще не обижаются.

– Тетя Сондра неважно себя чувствует, – громко сказала Эри и плюхнулась на кресло. – Она заперлась в комнате. Думаю, стоит начать без нее.

Бабушка внимательно посмотрела на внучку, пару раз моргнула, словно осмысляя сказанное, и бодро закивала. Эрика тут же вскочила и принялась наполнять тарелки и фужеры. Из-за приготовлений она не ела с самого утра.

– Без двенадцати, – вдруг прохрипела бабушка, откладывая вязание.

Эрика чуть не уронила бокал. Поставила бутылку на скатерть, медленно опустилась в кресло и уперлась взглядом в пол. Минута молчания уже стала семейной традицией. Печальной традицией.

«Девять, десять, одиннадцать…» – считала девушка про себя секунды. Время как обычно тянулось слишком медленно.

В коридоре что-то оглушительно грохнуло, пол под ногами дрогнул, дыхание на мгновение перехватило. У Эрики сердце в пятки ушло.

«Это тетя Сондра дверью хлопнула», – попыталась успокоить себя она. – «Оправилась и вышла к нам праздновать. Вот сейчас зайдет, сейчас…»

Но никто не зашел. И по истечению трагической минуты – тоже.

– Ба! – крикнула Эрика. – Ты слышала, что-то треснуло? Громко, даже стены ходуном заходили.

Бабушка Лия непонимающе помотала головой. Неудивительно, старушка была туга на ухо. Но неужели она совсем ничего не заметила? Казалось, что землетрясение началось!

Эри вышла в коридор – пусто. Подошла к двери тетиной комнаты и дернула – заперто.

– Тетя Сондра, – постучалась девушка. – Тетя, у тебя все хорошо?

Молчание.

«Наверное, просто захлопнула дверь покрепче», – решила она для себя. Но на всякий случай проверила и другие двери, в том числе и входную. Даже рамы окон осмотрела. Все наглухо закрыто.

– Не воры – уже хорошо, – пробубнила под нос Эрика и возвратилась в гостиную.

Через пару минут на улице с двойным упорством закричали «Ура» весельчаки, в десять раз сильнее загромыхали салюты, зазвенели двенадцать новогодних ударов. Эрика залпом выпила шампанское и откинулась на спинку кресла. Праздничного настроения не было. Может, из-за отсутствия тети, может из-за дурацкого взрыва, а может, просто потому, что Новый год последние двенадцать лет для нее – совсем не веселый праздник.

По телевизору продолжился концерт, бабушка вновь принялась за вязание. Все скучно, рутинно, но как-то не так. Эри все не могла избавиться от ощущения, что что-то случилось, и это что-то – очень важное. Сначала тетя несла околесицу про шкатулку, о которой не вспоминала долгие годы, потом странный шум. Все словно части одной мозаики, но такой запутанной и мудреной, что на помутненную пузырьками шампанского голову с ней не совладать. Завтра надо будет обязательно со всем разобраться. Поговорить с тетей Сондрой, может быть даже открыть дурацкую шкатулку, чтобы не мучиться. Эрика зевнула. Но все завтра, завтра. Праздник-не праздник, а время уже позднее. Скоро пора и на боковую.

Эри немного погипнотизировала телевизор, потянулась, пожелала бабушке спокойной ночи и зашагала обратно в спальню. Только в коридоре на мгновение задержалось – в темном углу, рядом с дверью возле тетиной комнаты, блестел маленький осколок. Желтая стекляшка или неровный камушек, будто светящийся изнутри. Странно, что Эрика не заметила его раньше. Девушка подняла находку и сунула в карман джинс. Может, осколок выкатился из спальни Сондры? Он достаточно мелкий, чтобы пролезть в зазор между дверью и полом.

Но нет, решила завтра – значит, завтра. И со странными камушками разберется тоже. С такими мыслями Эрика направилась спать, даже не подозревая, что держит в кармане вещь, которая рано или поздно подвергнет ее смертельной опасности.

Комментарий к Глава 1. Последнее желание Сондры

Эри просто чудо, а не племянница

А Зайка пока что самый адекватный персонаж (и останется таковым до самого конца)

Ну а в следующей главе нас ждет представитель закона, который втягивает несовершеннолетнюю гражданку в сомнительную аферу, и книжка о Шерлоке Холмсе, пагубно влияющая на развитие детской психики (и подростковое здоровье)

5.03.18

https://vk.com/photo-67768074_456239031

Арт к главе, как будто крутой художник >:)

========== Глава 2. Осколки ==========

Сердце почуяло неладное еще вечером первого января. Эрика весь день провела дома – каникулы, хотелось отдохнуть, да и прийти в себя после новогодних переживаний. Но за весь день Сондра и носу из комнаты не высунула. Эри несколько раз стучалась, предлагала еду и воду, но ответом ей служило молчание. На второй день все повторилось. Третьего числа девушка была готова выломать дверь.

– Тетя Сондра! Открой, прошу тебя! Ты уже третий день ничего не ешь, – кричала под дверью Эрика, дергая несчастную ручку. А затем чуть тише прошипела, – Почему нельзя сделать замок, который открывался бы снаружи?

В комнате стояла все та же могильная тишина.

Не придумав ничего лучше, Эрика принялась ковыряться в замочной скважине шпилькой. Конечно, никакого эффекта это не дало. Эри, хоть и помышляла в несмышленом возрасте мелким воровством, за что один раз даже попала в лапы полицейских, но взламывать никогда ничего не пыталась. Если где-то что-то закрыто – считала она – значит, так нужно, и нечего лезть, куда не просят. Но сейчас случай радикальный!

– Открой, тетя, а то я выломаю дверь. Или позвоню слесарям, они ее выпилят. За твой счет! – пригрозила девушка.

Ничего.

– Скажи, хотя бы, ты в порядке?

Ни звука.

Эрика застучала в два раза сильнее. На шум из спальни выплыла бабушка. Она смерила дверь взглядом, переглянулась с внучкой, покачала головой и, как невозмутимая баржа, двинулась дальше по коридору.

Дом тети Сондры принадлежал еще ее прадедушке. Когда-то его семья пыталась таким образом сбежать от городской суеты. Но сейчас толпы богачей хлынули сюда устраивать загородные резиденции, и о покое не могло быть и речи. Мало кто обращал внимания на развалюху девятнадцатого века – и на том спасибо. Иногда, конечно, приезжали любители старины, спрашивали про дом, как он выстоял войны, попадали ли в него бомбы, и приходилось целыми днями болтать с этими сумасшедшими о том, где от какой пули в стене дыра. Но за счет богатой истории, особняк, хоть и был небольшим, одноэтажным, не считая чердака, «отличался колоритностью и замечательно передавал дух времени». Но считала так только тетя. Эрика же предпочитала думать, что дом просто полон хлама, который продадут при первой необходимости. Да, порой в мусоре и обнаруживались занятные вещицы, например, старые письма или фотографии. Как плакат с Гарри Гудини, подписанный лично фокусником – за него, Эрика узнавала, некоторые коллекционеры готовы выложить около двадцати тысяч. Но в большинстве своем этот антиквариат вызывал не больше интереса, чем пресловутая тетина шкатулка.