Текст книги "Игры богов (СИ)"

Автор книги: Amandir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– Может быть, он их сам потерял, а вину решил свалить на другого…

– Наш архивариус – уважаемый человек. И если он говорит, что документ украли, я, скорее, поверю ему, учитывая, что я его знаю вот уже двадцать лет, чем неизвестным подозрительным личностям, которые оказались в нашем городе впервые.

Я посмотрел на девушку. Она стояла всё так же, опустив голову, только начала ещё и всхлипывать. Дзинсая сжала рукоять скимитара.

– Не мешайте, иначе и вас обоих тоже задержим. Обыскать её! – сказал капитан и дал отмашку своим людям.

Тут уже я не сдерживался – влепил «Огненный удар» в мостовую перед ногами солдат, двинувшихся на Амалию. Те резко подались назад и стали бросать вопросительные взгляды на капитана.

– В общем, так, – глухо произнёс я, – трогать эту девушку я вам не дам. Если кто-то из вас сделает хоть шаг в её сторону – получит огнём в лицо.

– Угроза должностному лицу, препятствие задержанию… Взять и его тоже!

Дзи оскалилась и уже собралась рубить головы.

«Отставить», – скомандовал я ей.

«Ты просто позволишь себя схватить?!»

«Так надо. С этим чёртовым дроу встретиться просто необходимо. Начнём сейчас бузу – встреча отменится, и мы потеряем единственную ниточку к Легроузу. Оставайся здесь и дождись этого ловца. Всё равно, лучше тебя с ним никто поговорить не сможет».

Дальше я ничего не делал, и даже вытянул руки вперёд, чтобы на них надели кандалы. Амалия вдруг в каком-то порыве рванулась мимо копий стражи, обняла Дзинсаю и прижалась к ней, плача и всхлипывая. Солдаты «насилу» оторвали её от эльфийки и увели вместе со мной.

Хм… Интересно. Если бы девушка захотела, её руки не смогли бы разжать даже четыре человека. А тут с ней справился один. Значит, это был не просто порыв нежности или ещё чего-то, а продуманное действие. Оставалось только понять, какое. И как раз представится возможность и время подумать об этом. Мно-о-ого времени…

Глава 7

В камере было сыро, тесно и темно. Свет едва-едва пробивался через крошечное окошко, забранное решёткой, под самым потолком. В одном углу валялся отсыревший соломенный тюфяк, в другом располагалось отверстие для справления надобностей. Два шага от решётчатой двери до противоположной стены и четыре от тюфяка до… назовём это «туалетом».

Я уселся прямо на пол, скрестив ноги – пол был ничем не хуже вонючей, влажной соломы, свалявшейся и очень давно неменяной – и прикрыл глаза. Тут же в сознании возникло послание от Амалии, робкое и неуверенное:

«Хозяин… Ты сердишься на меня?»

«Я?.. Да, сержусь. За то, что пошла на серьёзный риск без подготовки. За то, что не подумала о последствиях… И за то, что попалась каким-то стражникам!»

Воцарилась тишина. По эмоциональному фону Амалии можно было понять, что ей было… стыдно, обидно и, в целом, плохо. Она была расстроена.

«И что теперь будет?» – спросила она. – «Ты меня накажешь? Или… прогонишь?»

«Давай сперва выберемся отсюда, а о твоём наказании подумаем после», – ответил я.

«Там, хотя бы, были важные документы?», – спросил я, спустя минут пять тишины. Этот момент стоило бы прояснить, а то окажется, что мы «сели» за список покупок архивариуса или размеры поставок пшеницы из окрестных деревень.

«Да! Очень!» – с жаром ответила девушка.

На пару секунд я задумался.

«Ты же их скинула, верно?»

«Конечно. Передала Дзинсае.»

Это хорошо. Пока мы тут сидим, Дзи разберётся с бумажками и найдёт, как использовать сведения, содержащиеся в них. Сразу стал понятен внезапный порыв нежности Амалии к эльфийке.

«Так, слушай мою команду: никому ничего не говори. Вообще никому и ничего. Сделай вид, что у тебя шок или ступор, или ещё что-нибудь в этом роде.»

«Поняла», – тут же отозвалась моя спутница.

Правда, стража могла начать распускать руки… Перед моим внутренним взором невольно встала нелицеприятная картина сначала домогательств, а вслед за ней и изнасилования Амалии стражей, от чего во мне поднялась волна гнева и возмущения. Зубы сжались так, что заскрипели, а на руках побелели костяшки.

«Не переживай, хозяин», – дошла до меня мысль Амалии и её ровное, спокойное состояние, разбившее непотребные образы на осколки, – «Даже если меня начнут… щупать, это ничего не значит.»

«А если они пойдут дальше?» – спросил я, и злость снова начала заполнять меня горячей волной от живота вверх, к голове.

«Тогда мне придётся защищаться», – ответила девушка, и моя злость сама собой начала спадать.

В самом деле, у этой с виду миленькой блондиночки были в распоряжении такие возможности, о которых даже я не знал. Она наверняка могла постоять за себя и за свою девичью честь. Это меня хоть немного успокоило. Вслед донеслось ободрение от спутницы:

«Не переживай, всё будет хорошо! Мы обязательно выберемся!»

Я невольно улыбнулся. В конце концов, вину девушки надо было доказать. А без украденных документов это сделать весьма проблематично. Если же они полезут к Дзинсае… Ну что, удачи им! Уж она-то себя точно сдерживать не будет. Правда, и дров может наломать, блин. А расхлёбывать всё снова придётся мне!

Ладно, сейчас не было никакого толка об этом думать. В данный момент я всё равно ничего не смогу изменить – на решётке, двери, стенах и полу камеры были наложены антимагические плетения. Вот, зря я тогда не сдержался и запульнул огнём перед стражей. На тот момент они не знали, что я могу колдовать, и могли посадить меня в обычную камеру, выйти из которой мне бы не составило труда. Теперь же придётся сидеть и ждать, пока дверь откроют. А она усиленная, у меня не хватит силы выбить её, и вскрыть замок тоже нечем – все мои вещи, что были со мной в момент задержания, стража изъяла. Обыскали очень тщательно, даже в естественные отверстия заглянули. Оставили только одежду и ту без ремня.

Но, с другой стороны, если бы я это не сделал, последствия могли быть ещё хуже. Например, они бы узнали силу Амалии, или Дзинсая убила бы нескольких. Остальные нас бы просто задавили числом. Так что, рефлексировать было нечего.

Но просто так сидеть и ждать, пока о тебе вспомнят, было скучно, поэтому я начал пытаться что-то делать с Пространством.

Для начала, я попытался раствориться в нём, стать единым целым, как в момент прохождения мной Посвящения. Антимагия действовала на магические плетения, разрушая их в момент формирования, но Пространство – это особая стихия. Вряд ли на неё можно влиять так же легко, как и на остальные элементы.

Погружение поначалу не получалось – мешали мысли и переживания последних событий. Но постепенно, концентрируясь на дыхании, мне удалось успокоиться.

Состояние погружения начало выстраиваться, когда я стал наблюдать мысли, никак на них не концентрируясь. Они приходили и уходили, а я сидел и не мешал. Одни образы сменялись другими, я же оставался беспристрастным и, наконец, процесс пошёл.

Сначала я ощутил пространство камеры. Я словно кожей чувствовал каждую выщерблинку в камне стен, влагу соломы, стенки «туалета»… Я сам стал камерой, одновременно чувствуя и своё физическое тело. Теперь оставалось понять, как можно влиять на объекты внутри пространства или на самого себя в нём же.

Некоторое время я потратил на эксперименты – пытался тянуть к себе солому из тюфяка или сдвинуть тело хоть на сантиметр в какую-либо сторону. У меня напряглась голова, включая лицо, руки и спина, но никакого эффекта это не произвело.

Надо было расслабиться. Это было не физическое усилие, а значит нечего было так напрягаться. Усилием воли я заставил напряжение уйти, но всё равно никак не мог ничего сдвинуть или переместить.

В итоге, я бросил попытки и стал размышлять, что не так и почему не получается. Похоже, я выбрал неправильный подход. А если выбранный предмет сделать своеобразным «якорем», а остальное пространство…

– Олежа, Олежа, – вдруг раздавшийся очень знакомый и характерный голос, словно говорили сразу несколько человек в унисон, заставил вздрогнуть и спугнул зарождавшуюся мысль. – Ты меня разочаровываешь. Ты, Герой, начавший делать своим первые шаги к славе и силе, совершивший первые деяния, торчишь в вонючей тюрьме в каком-то захолустье… Тебе самому за себя не стыдно?

– И тебе привет, Шанаратрис, – ответил я. – Чем обязан твоему визиту?

Я открыл глаза. Моё восприятие словно исказилось – камера стала длиннее, а сама богиня сокрытия сидела на стуле, закинув ногу на ногу, возле дальней от меня стены.

– Как чем? Выслушать и принять моё предложение, от которого, как у вас говорят, невозможно отказаться, – ответила серокожая стройная девушка в чёрном одеянии и плаще. Вокруг неё словно клубилась тьма, а из глаз шёл вверх серый дымок. Её красивое, точёное лицо немного портила кривая усмешка. – Я предлагаю вытащить тебя отсюда.

– И что тебе мешает сделать это прямо сейчас?

– Ну, во-первых, мне нужно твоё согласие… А, во-вторых…

Она замолчала. Теперь у неё была не кривая усмешка, а самодовольная улыбка.

– Тебе от меня что-то нужно, – закончил я её мысль.

– Соображаешь, – кивнула богиня.

– И что же? Возвести храм в твою честь? Вырезать местных иноверцев? Или склонить главу Грелейда к сотрудничеству с тобой?

– Это всё было бы неплохо и в тему, учитывая… обстановку, но мне нужно от тебя другое.

– Говори уже, что!

– Не-е-ет, так не интересно. Сперва скажи, ты согласен принять мою помощь?

Я задумался. Однажды её «помощь» чуть не обернулась тем, что я едва не перебил своих друзей и сопартийцев. Хотя, с магией она мне помогла, вернее с учебниками по ней. Но, опять же, по какой-то причине в одном из них отсутствовал целый раздел, по магии Пространства если конкретизировать. Принимать её помощь было крайне опасно и чревато неприятными последствиями для принимающего.

– Не зная платы, я не стану ни на что соглашаться, – ответил я.

– Ты иногда бываешь таким занудой… Попробуй догадаться сам, что мне от тебя может быть нужно.

Размышлял я недолго. Всё было очевидно и так с определённого момента.

– Тебе нужен верный последователь.

– Именно! Вот, можешь же, когда хочешь.

– И если я соглашусь, ты вытащишь меня из тюрьмы…

– Ага.

– А, как насчёт Амалии?

Шанаратрис скривилась, словно вгрызлась в самый кислющий лимон.

– Мне эта дурочка не нужна.

– Без Амалии я отсюда не уйду.

– Ну, как знаешь. Тогда посиди тут пока, подумай… Кстати, ты там, вроде бы, собрался наг освобождать… Ты бы поспешил, часики-то тикают. Кто его знает, что моему графчику взбредёт в голову в отношении них…

Она потёрла когти на одной из рук об одежду и принялась их рассматривать, вытянув эту руку от себя.

Я невольно заскрипел зубами. Чёрт! И сделать ничего не могу! Но принимать её предложение…

– Да, кстати, если ты встанешь в ряды моих последователей, я лично займусь твоим развитием. Помогу освоить магию, любую, какую только захочешь, дам редкий, может быть даже, уникальный класс, который мы с тобой сформируем под тебя… Я даже помогу тебе найти артефакт, который сделает тебя ещё сильнее и могущественнее!

– И для всего этого мне надо, всего лишь, согласиться стать твоим безвольным инструментом и предать тех, кто мне доверился и за кого я несу ответственность, – резюмировал я слова богини.

– Я бы не стала называть тебя «безвольным инструментом». Скорее «преданным исполнителем без иных авторитетов, кроме меня».

– А с предательством, значит, всё верно? Я отказываюсь. Я не стану платить такую цену за собственное – и твоё – возвышение.

– Н-н-н-ну ладно. Если всё же передумаешь и захочешь его принять, назови моё имя. Ещё увидимся. Не прощаюсь.

С этими словами и негромким хлопком она исчезла вместе со стулом. Пространственное восприятие вернулось в норму, только запахло в камере гарью.

Амалия закрыла ментальную связь со своей стороны, поэтому я не мог понять, как обстояли у неё дела. Мне оставалось только сидеть и ждать.

Вскоре по коридору раздались тяжёлые шаги и бряцание железа. В двери открылось окошко для подачи еды, сквозь которое стали заглядывать две мерзкие рожи охранников.

– Эй, колдун! Ты ещё живой там? Хе-хе! – стал горланить один из них. – А мы тут неплохо развлеклись с твоей подружкой! Мы и не знали, что она такое умеет! Хе-хе! Обслужила всех по высшему разряду! Это вы удачно к нам попали! Ну, не волнуйся, скоро и до тебя очередь дойдёт, хе-хе!

С этими словами он захлопнул дверцу, а я, усилием воли разжав зубы, вдруг усмехнулся. Ну, да, развлеклись вы, как же! Амалия ясно дала понять, что свою честь она будет защищать, а учитывая её силу… Она бы просто поотрывала бы всё всем, кто решил бы на неё покуситься. Это была просто игра, попытка вывести меня из душевного равновесия.

И она повторилась, спустя какое-то время. Во второй раз вещал уже другой охранник, правда в компании первого. Рассказывал в подробностях, как его обслуживала моя спутница, и насколько она умела, даже поблагодарил меня за то, что научил её всему этому.

Время тянулось медленно. От нечего делать я начал отжиматься и тянуться, благо для этого не требовалось много места. Зубоскалящий стражник, который вещал мне об искусности Амалии в определённых делах, стал подначивать меня смертной казнью, мол, палач уже и топор точит, и верёвку сплёл, и скоро состоится массовое публичное мероприятие со мной и им в главных ролях.

Мне захотелось от души врезать этому мерзкому типу по физиономии, но это было неконструктивно. Тем более, нас отделяла усиленная дверь и небольшое пространство перед ним – через окошко для еды я бы до него не достал.

В следующий раз окошком воспользовались по прямому назначению – просунули мне поднос с обедом. Но и в этот раз я на подначку не повёлся, даже когда стражник чуть ли не целиком просунул свою рожу в окошко. Явно напрашивался.

Это говорило о чём? Это говорило о том, что с доказательной базой у местных следователей возникли определённые трудности. И надо было меня хоть как-то подловить, чтобы было чем шантажировать. Наверняка прямое нападение на тюремного охранника каралось жестоко, раз тот так напрашивался на это. Но будем умнее и сдержаннее – нечего поддаваться на провокации.

Обед был крайне скуден – серовато-коричневая не то каша, не то похлёбка с куском чёрствого грубого хлеба и кружкой мутной воды. Я ел эту бурду медленно, стараясь отстраниться от вкуса и запаха, пока мою трапезу не прервал новый визитёр. Загремели ключи, заскрежетал замок, а вслед за ним и петли, и рослый охранник в латах и с алебардой в руке пророкотал:

– К дознавателю! Живо!

Я отставил поднос, поднялся с пола и вышел, заведя руки за спину. Охранник надел на меня кандалы, развернул меня лицом в нужную сторону и толкнул рукой, далее подпихивая остриём алебарды.

Коридор был длинным, несколько раз мы поднимались и спускались по ступеням и переходам. Шли долго, мне даже показалось, что меня специально водят кругами по одному и тому же маршруту, пока мы не дошли до массивной двери, обитой металлом, с вырезанными по краю защитными рунами, и конвоир не приказал мне остановиться.

Постучав, получив разрешение войти и доложив о доставке, конвоир втолкнул меня внутрь и закрыл за моей спиной дверь.

Это был просторный кабинет, освещённый несколькими магическими светильниками, с высоким потолком и массивным столом, за которым сидел худосочный мужчина с резкими чертами лица, словно он долгое время голодал, бледной кожей и седыми волосами до плеч, зачёсанными назад. У мужчины был длинный острый нос, тонкие губы и узкий подбородок, который он сейчас потирал в задумчивости длинными тонкими пальцами. Одет мужчина был в мрачный камзол, преимущественно бордовых и тёмно-коричневых цветов.

– Проходите, присаживайтесь, – произнёс дознаватель и указал мне на трёхногий табурет, который стоял в метре от его стола.

Я бросил взгляд по сторонам. В углах, по бокам от двери, стояли стражники в латах и с мечами в руках. Один из них толкнул меня в плечо. Я послушно сделал несколько шагов и сел на табурет.

– Я старший дознаватель Эйраз. Как Вам понравились условия содержания? – спросил дознаватель.

– Ничего хорошего о них сказать не могу, – ответил я. – Еда у вас не очень. И надо бы солому поменять в тюфяке.

Глаза дознавателя чуть прищурились.

– Если мы с Вами не придём к… соглашению, то Вам придётся привыкнуть к ним, ибо в таком случае, Вы задержитесь у нас на некоторое время.

– И что же это за соглашение?

– Сотрудничать с дознанием, ответить на вопросы честно и правдиво и… рассказать, куда ваша служанка дела важные городские документы.

Что-то у меня сегодня день сделок. Одна лучше другой…

– Начнём с того, что я понятия не имею, о каких документах идёт речь…

Я поймал взгляд дознавателя, холодный и колючий. При моих словах уголки его губ едва заметно дрогнули. Интересно, с чего бы.

– Во-вторых, она мне не служанка…

Вновь едва заметное дрожание. Либо у него нервный тик, либо это как-то связано с моими словами. Или с тем, что слышит этот Эйраз. Может быть, местные дознаватели обучены чувствовать ложь? Тогда слова надо подбирать крайне осторожно.

– А кто же? – спросил мужчина.

– Я бы сказал, товарищ по несчастью, – ответил я, и это было правдой. Ведь, мы вместе загремели за решётку. Но относиться эти слова могли к чему угодно.

– Ну, ну, так уж и по несчастью?

– А Вы сами посудите – ни за что, ни про что вдруг нагрянула стража, да давай хватать её за… Хватать, в общем. Конечно же, я вступился за девчушку, а как иначе? Только я так и не услышал, в чём конкретно нас обвиняют.

– Знаете, что у нас делают с ворами? – медленно и нарочито небрежно спросил дознаватель и не дождавшись от меня закономерного «что?» продолжил. – Им отрубают руки. И их пособникам тоже. А целительная магия у нас дорогая, далеко не всем по карману…

Он внимательно смотрел за моей реакцией на его слова. По сути, это должно было пугать – кому же охота остаться инвалидом? Вот только я очень чётко контролировал свои реакции и был готов к чему-то подобному.

– И какое отношение это имеет к нам?

– Прямое, дорогой мой друг, – со вздохом ответил Эйраз. – По вашему наущению эта несчастная девочка пробралась в мэрию и выкрала несколько важных бумаг. На выходе её заметил один из работников архива и позвал стражу. И то, что Вы за неё вступились, говорит в пользу этой версии. Так что… Велика вероятность, что Вам придётся учиться есть без помощи рук.

– Я никому не поручал проникать в мэрию, а тем более, что-то оттуда красть. Это первое. Второе, где улики, доказывающие причастность девушки к предполагаемому воровству? Третье, Вы проверяли работников архива? Может быть, эти ваши сраные бумаги увёл кто-то из них, а вину решил свалить на удачно подвернувшуюся девчушку?

– А что она делала в закрытом архиве мэрии, позвольте узнать?

– Да кто ж её знает? Она глупенькая, вполне могла и не знать, что зашла туда, где посторонним быть не следует. Тут другой вопрос – как её прошляпила ваша же стража и охрана? И почему её туда пропустили – если она в самом деле там была?

– Вы сомневаетесь в словах свидетеля?

– Я сомневаюсь, что у него не было умысла оговорить кого-то в своих грязных делишках.

– То есть, на контакт Вы идти не желаете…

– Смотря что вы под этим имеете в виду…

Эйраз скривился. Интересно, что ему сейчас пришло в голову?

– Уж точно я не собираюсь брать на себя вину за то, в чём виноват кто-то другой, – добавил я.

И тут ни слова лжи. Максимально общие слова, которые вполне можно трактовать и в привязке к данному делу. Неплохо получилось!

– Ладно. Подумайте ещё. Стража! В камеру его.

В комнату тут же влетел мой конвоир, схватил меня за плечо, сдёрнул с табурета и вытолкал за дверь. Всю дорогу до камеры, которая оказалась короче, чем до кабинета, он то и дело подталкивал меня то рукой, то алебардой, что-то приговаривая. Я не вслушивался в его слова, вместо этого анализируя разговор со следаком.

Как с меня сняли кандалы, втолкнули в камеру и заперли замок я даже не заметил, настолько погрузился в свои мысли. Просто в какой-то момент осознал, что оказался «дома».

Я сел на то же место и ещё раз обдумал своё поведение, слова дознавателя и его вопросы. Вроде бы, ничего не сболтнул, да и подловить меня было не на чем. Но подобные походы возобновятся, это факт, и к ним надо быть готовым.

Время вновь потянулось медленно и лениво. Дабы хоть как-то его скоротать, я занялся сперва дыхательными практиками, но в сыром воздухе камеры это делать было тяжело – то и дело я срывался на кашель. Потом я пытался погружаться в медитацию снова и снова, чувствовать Пространство и как-то выделить излишнюю влагу в воздухе.

Мне срочно был нужен учитель, без наставлений было непонятно, как работать с Пространством.

Мыслями я вернулся в момент, перед тем как появилась тёмная богиня – называть её имя я опасался даже в мыслях. Я почти что-то понял и осознал, и теперь надо было восстановить этот момент в памяти.

Поочерёдно я вспомнил все свои попытки двигать и перемещать предметы, но мысль так и не желала возвращаться. Долбаная богиня! Ну, кто просил заявляться именно в этот момент? Хотя… Наверняка это было неслучайно. Равно как и то, что мы с Амалией попали за решётку. С этой дымчатоглазой когтистой мадам станется…

Постепенно меня стало клонить в сон. День выдался длинный и насыщенный. Немного поборовшись с собой, я всё же перешёл на тюфяк, выбрал место посуше, куда преклонил голову, подложив под неё руку, и не заметил, как уснул.

Краем сознания я отметил, что мне приносили ещё раз еду, но моё тело продолжало спать. Интересное состояние, непривычное. И только тревога, вызванная тем, что я могу не успеть спасти наг, бередила душу, мешая погрузиться в по-настоящему глубокий сон.

Разбудил меня зычный окрик охранника, принёсшего завтрак. Всё та же непонятная похлёбка с краюхой хлеба – на этот раз плесневелого – и кружка воды сомнительного качества и нулевой чистоты.

Завтрак не лез в глотку, и я отставил его в сторону. А вот на воде я остановился подробнее.

Из памяти всё не шло то, как я управлял Землёй посредством усилия воли и намерения. Правда, там меня одарила дополнительными возможностями волшебница Земли, но неужели я сам ничего не стою?

Спустя бессчётное количество попыток, я понял, что да, не стою. Надо больше развивать магию стихий. Кстати, она поднялась на единичку, мистицизм вырос до восьми из десяти, как и магия Жизни (чтение учебника пошло в прок). Кроме того, ещё после войны с разбойниками в Беловидовке, немного поднялись и характеристики – каждая на один-два пункта. А медитация достигла порогового значения и просила обратиться к наставнику для повышения ранга.

За копанием в статусах прошло какое-то время, и вскоре меня снова вызвали к дознавателю.

Всё в том же кабинете сидел всё тот же человек по имени Эйраз всё в той же позе – потирая подбородок пальцами. Вид у него был беспристрастный, я бы даже сказал, скучающий.

Я прошёл и без приглашения плюхнулся на табурет.

– Вы звали, и я пришёл, – сказал я.

– Это хорошо. Как спалось? Кошмары не мучали?

– Нет, благодарю. Хотя, если бы Вы всё же вняли моим словам и поменяли солому в тюфяке, было бы гораздо комфортнее.

– Ладно, отставим лирику в сторону. Я допросил вашу служанку…

На нервах играет. Ну-ну.

– Вас совсем не интересует то, что она сказала? – видя мой безучастный вид, поинтересовался Эйраз.

– Да я и так знаю, что она могла вам сказать. Что не виновата и ничего не крала, а в мэрию зашла погулять, поскольку здание было красивое.

Эйраз смотрел на меня напряжённо всё время, пока я говорил. Даже чуть подался вперёд в кресле. Но, услышав мои слова, расслабился и откинулся на спинку.

– Вот тут Вы ошибаетесь, – сказал он. – Она нам рассказала всё, начиная от того, как вы с ней готовились провернуть это дело, и заканчивая тем, что вы будете говорить на допросах.

– Вот как? Вы лично проводили допрос?

– Да. В присутствии нескольких стражников. Она была весьма упорной. Но после шести часов непрерывного изнасилования, всё нам выдала.

Очередная попытка вывести меня из равновесия. Что могла вызвать подобная фраза у другого человека? Шок, злость, гнев, которые могли привести к нападению на дознавателя или охрану. А это уже совсем другая история, чем мнимая кража документов.

– А можно взглянуть на…, – чуть не сказал «паскуд» – служителей порядка, которые с ней это проделывали?

– Зачем это?

– Хочу узнать, появились ли первые симптомы, или их ещё можно спасти…

– Спасти от чего?

– От болезни, я полагаю. Видите ли какое дело… За всё время нашего с ней знакомства, эта девушка ни разу не позволила мне к ней прикоснуться. О причинах она распространяться не стала, но, думаю, что дело в некоей болезни, которой она заражает всякого, кто делает с ней… это самое. Или даже кто просто прикасается к её открытой коже.

А что? Тут была почти что правда. Амалия не рассказывала о себе ничего. Может быть, у неё и правда есть какая-то болезнь – тут не проверишь. Это даже была не совсем ложь, а полуправда и недосказанность, которую я интерпретировал так, как посчитал нужным. И сам поверил в это, что было немаловажно.

И вряд ли сам дознаватель прикладывал бы к ней руки – для этого были другие люди, может быть даже специально для этого обученные.

– И каковы же симптомы этой болезни? – спросил дознаватель, прищурившись.

– А я-то откуда знаю? Мне мои причиндалы ещё дороги, я их держал при себе. Вот и хотел уточнить, всё ли в порядке с вашими стражниками, или пора вызывать духовников.

Вот и думай теперь, как будешь выкручиваться.

Учитывая, что перед тем, как начать попытки повлиять на воду в кружке, я мысленно связался с Амалией и вызнал, что с ней ничего такого не делали – тоже провели к дознавателю, но не смогли вытянуть ни единого звука, не то, что слова! Последний, кстати, так и не узнал, что мы можем общаться мысленно, иначе строил бы свои комбинации по-другому.

Мужчина некоторое время пребывал в раздумьях, потом приказал одному из стражников, стоявших возле входной двери, позвать некоего Гедира. Вскоре в кабинет бодро вошёл здоровенный детина под метр девяносто ростом, широкоплечий, с тяжёлой крупной челюстью и надменным взглядом мутноватых голубых глаз.

– Скажи мне, Гедир, ты проводил вчера допрос подозреваемой? – спросил у вошедшего дознаватель. Тот расплылся в сальной ухмылке.

– А то как же! Хорошо её допросил! С пристрастием!

– Чувствуешь ли ты какие-то изменения в своём обычном состоянии?

Вопрос вызвал у стражника удивление.

– Да, нет. Всё как обычно…

– Просто, симптомы ещё не проявились, – вставил я своё слово. – Надо подождать дня два или три, тогда уж точно будет известно, насколько серьёзно заразился этот… субъект.

– Заразился? – стражник нахмурился и стал переводить взгляд с меня на следака и обратно.

– Ну, да. Та девушка, с которой меня задержали, разносчик одной редкой болезни. Так, она безобидна, но от контакта с кожей происходит заражение. Через какое-то время симптомы начнут проявляться, но вот, какие именно, мне неизвестно. Першение в горле, может быть, начнётся кашель или прострелы в суставах… Да что угодно может быть! У каждого оно может проявляться по-разному.

Стражник побледнел, стал машинально водить рукой в латной перчатке по кирасе, потом кашлянул пару раз, и в его глазах появилась паника.

– И чем это мне грозит?!

В чувствах он даже схватил меня за плечи и стал трясти, повторяя одно и то же.

– Стражник Гедир! – рявкнул дознаватель, встав с кресла и нависнув над столом. – Прекратить неподобающее поведение!

Окрик подействовал, во всяком случае, этот Гедир перестал меня трясти.

– Если только кашель, то ты ещё успеешь вылечиться. Если же пойдёт онемение или добавится ещё какой-нибудь симптом… То всё, брат – считай, пора заказывать заупокойную.

– Как вылечиться?! Как?!

– Я бы тебе посоветовал принять горячую ванну и натереть всё снаружи и внутри себя перцем. Только перец бери поядрёнее. И во все полости его, ну, кроме глаз, естественно. Тогда зараза отступит. Тебе ещё повезло, у тебя лёгкая форма, так что шансы спастись есть.

Не дожидаясь разрешения, стражник припустил так, что оставил дверь открытой настежь.

– Не забудь и под язык насыпать! – крикнул я ему вдогонку.

«Может, это отучит тебя лгать», – добавил я мысленно.

А реакция его объяснима – он наверняка хватал Амалию за разные места, не исключено, что и до открытой кожи касался.

Дознаватель рухнул в кресло, и я развернулся к нему.

– Так, что Вы хотели мне сказать-то? – спросил я.

– Я-а… А… Дай подумать…, – он приложил пальцы ко лбу и прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.

– Кстати, а мне возместят завтрак, который я не ел? Или заменят более удобоваримым обедом? – спросил я. Нельзя было дать ему сосредоточиться. Иначе сообразит, что, в целом, вся эта сцена не отменяет того факта, что к Амалии, якобы, было применено насилие, и что она меня сдала. Только до этой мысли надо ещё дойти.

– Что? – дознаватель силился что-то осознать, но я не давал ему такой возможности своей болтовнёй.

– Я говорю, мне дадут сегодня нормальный обед, а не непонятные серые помои? И когда, чёрт возьми, мне дадут нормальный тюфяк?! А крысы? Вы знаете, какие огромные тут бродят крысы? Да одна такая может руку откусить по локоть!

Дознаватель совсем перестал что-либо соображать, а я всё трещал и трещал. Нёс всякую околесицу, не давая ему собраться с мыслями.

– Уведите его прочь! – не выдержал наконец он.

– Я протестую! Это произвол! Наглый и беспринципный! Я требую человеческих условий содержания!

Охрана подняла меня под руки, а я продолжил спектакль и принялся вырываться из их захватов. И всю дорогу пока они, фактически, несли меня до моей камеры, я орал разный бред.

Да, дознаватель скоро соберётся с мыслями и поймёт, что я просто ушёл от ответов, но будем надеяться, что это произойдёт не скоро.

До конца дня ко мне так никто и не явился. И утром следующего тоже.

Прошло уже несколько часов, когда дверь моей камеры вновь открылась. Хмурый стражник – не тот, что водил меня к дознавателю ранее – вывел меня, не надевая кандалов, и повёл по коридору, вежливо подталкивая в нужном направлении.

Меня привели во всё тот же кабинет. Тут же стояла и Амалия. Дознаватель Эйраз сидел в кресле, приложив руку ко лбу и чуть повернув голову. И вид он имел очень уставший.

– Что тут происходит? – спросил я. Амалия едва заметно покачала головой. Выглядела она вполне себе нормально. Немного схуднула на казённых харчах, если она их ела вообще, и наряд горничной кое-где помялся, а край подола испачкался в грязи, но ничего существенного.

На мой вопрос Эйраз оторвал голову от руки и посмотрел в лицо. Судя по совсем серому цвету физиономии, мешкам под глазами и полопавшимися сосудами в самих глазах, ночь у дознавателя прошла без сна.

– Кто-нибудь мне объяснит? – спросил я, глядя на дознавателя.