Автор книги: Aledra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 70 страниц)
По трапу спустились несколько фигур. Это были женщины в темных плащах с капюшонами, украшенными лисьими хвостами и закрывающими лица. Затем шли около двадцати слуг и трое детей. И в завершении - небольшой отряд охранников одетых в плотные плащи из конского волоса и круглые шлемы с прорезями для глаз.
На пристани гостей встречал Арео Хотах – капитан гвардии принца Дорана Мартелла. Он, как истинный выходец из Норвоса поприветствовал прибывших на родном языке, и получил подобающий ответ.
Благородные дамы были помещены в закрытые паланкины, их вещи размещены в телеги, а предводитель отряда охранников получил коня и процессия двинулась во дворец.
Эти вновь прибывшие гости не заинтересовали никого из горожан, ведь на следующее утро ожидался праздник в честь дочери короля, и знатных вельмож на это торжество съехалось немало. Город буквально переливался от обилия дорогих нарядов из ярких роскошных тканей, что так любит дорнийская знать.
***
Поздним вечером Элия, как и просил ее в записке старший брат, поспешила ко входу в принадлежащее Дорану крыло дворца.
Кроме принца дорнийского и доверенных слуг, туда никто обычно не заходил, даже его детям не позволялось там играть. Элия знала, что брат ценил возможность уединится, и вот теперь, хочет, чтобы она вошла внутрь.
- Сир Дэйн, вы должны остаться здесь. - Настойчиво потребовал Арео Хотах: - Я и лично принц Доран, горантиуем вам безопасность Ее Величества.
- При всем уважении, Арео, я не могу оставить королеву без охраны. Разве только нас будет разделять не более одной двери, и та будет не заперта. Я поклялся Его Величеству. - Меч Зари и не думал уступать.
- Сир Эртур – это Дорн. Мне ничего здесь не угрожает. Я приказываю вам остаться. Уверена, мой супруг допустил бы это. Уверяю, что покои принца - самое безопасное место в Дорне. - Просила королева.
Через несколько минут, Меч Зари все же отступил, и королева вошла во внутренние залы.
- Арео, что за спешка!? - Шепотом спросила Элия: - Я уже собиралась ложиться спасать, и тут это странное приглашение от Дорана. Это действительно нельзя было отложить до завтра? Может быть ему нездоровиться? – С тревогой в голосе спросила она.
- С вашим старшим братом все впорядке, Ваше Величество. Дело в младшем! - Немного смущаясь ответил мужчина.
- Оберин? Что с ним! - Элия почувствовала, как сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди: - Он жив?
- Живее всех живых, Ваше Величество. Он прибыл менее часа назад. А когда узнал, что вы во дворце, потребовал немедленно пригласить вас. – Усмехнулся Хотах: - Иначе грозился сам отправиться в ваши покои, что в его положении было бы крайне рискованно как вы понимаете, особенно сейчас, когда в замке так много людей короля.
- Да, он безрассуден, мой Оберин.– Выдохнула Элия: - Где он?
- В дальнем флигеле. - Хотах увидел, что королева ускорила шаг: - Вы должны быть осторожной, очень! Никто не должен знать, что он здесь!
- Я понимаю! Понимаю! – Элия практически бросилась бежать на встречу любимому брату.
Когда она влетела в указанные покои, то увидела, в зале несколько женщин укутавшихся в капюшоны.
- Где он? Где мой брат? – Воскликнула королева в растерянности: - Это какая-то шутка?
- О, нет! Кто посмеет шутить с Королевой Вестероса? – Услышала она знакомый голос.
Одна из женщин, пожалуй, слишком высокая и широкоплечая, скинула с себя капюшон и плащ: – Не узнала меня в таком наряде, а? Сестренка?
Элия забыв о приличиях, практически кинулась на шею к Оберину. Тот легко подхватил женщину, и приподняв в воздухе прижал ее к груди: - Я так по тебе скучал! Ты совсем не изменилась, Элия! Мне кажется я тебя больше не отпущу, никогда!
Только когда в двери вошел принц Доран, они, наконец, смогли оторваться друг от друга.
- Доран, доброй ночи, брат мой! – Улыбнулся Оберин: - Ты не хочешь закружить меня в объятьях?
- Я вижу, что чувство юмора ты не утратил! – Усмехнулся старший брат, силнее опираясь на деревянную трость: - Кружить не стану, но обнять смогу.
Они сдержанно обнялись,но затем Оберин сгреб брата в объятья и слегка приподнял, по крепче ухватив здоровой рукой: - Ну, теперь все мужчины в нашей семье калеки, ты с тростью я с крюком!
- Не скажи, мои сыновья, и сын Элии, они без изъянов! – Парировал старший Мартелл.
- Нет, они еще мальчишки, не мужчины! – Рассмеялся Оберин.
- Единственный мальчишка в этой семье - ты! - Усмехнулся правящий принц.
- А кто эти милые девочки, что так скромно стоят в углу комнаты и смотрят на нас!? - Элия постаралась прервать это словестный дуэль и с интересом спросила: - Кто твои маленькие спутницы?
- О! – Оберин казалось, расцвел еще больше: - Это мои великолепные дочери, ваши племянницы. Старшую зовут Амидала, а младшую Обелла.
Дети подошли поближе, прижимаясь к одной из таинственных спутниц младшего Мартелла.
- А это их мать, замечательная женщина, которая была рядом со мной в годы изгнания. Её зовут Эллария. - Улыбнулся Оберин.
Эллария сделала несколько шагов вперед, откинула капюшон, и склонив голову низко поклонилась: - Ваше Величество, принц Доран, польщена возможностью быть представленной Вам.
- Добрый вечер, Эллария! – сдержанно улыбнулась Элия.
- Эллария Сенд. – продолжил Оберин.
- Я давно не видела Сендов. – произнесла королева: - У вас с моим братом чудесные дочери.
- Благодарю, моя королева. – Ответила Эллария не поднимая глаз.
- О! Полагаю, эта красавица и есть твоя загадочная невеста? – Понимающе произнес Доран, он явно счел женщину более чем привлекательной: - О ней ты писал?
- И о ней тоже, разумеется... – Процедил сквозь зубы Красный Змей, а затем обратился к Сэнд: - Душа Моя, уведи детей в выделенные нам покои, им пора спать.
Эллария кивнула и взяв девочек за руки, увела прочь.
- Если не она твоя невеста, то я уже ничего не понимаю! – Отмахнулся Доран, когда за Элларией закрылись двери: - Что ты опять затеял?
Оберин хищно улыбнулся в ответ, и подошел к девушке, все это время стоявшей за пределами не яркого освещения комнаты. Он помог ей снять накидку, и взяв девушку за руку подвел к своим родным: - Доран, Элия, разрешите предстать вам - леди Хлоя Мердок. Хлоя любезно согласилась стать моей женой.
Красный Змей произнес это с некоторым пафосом и надменностью, тоном не терпящим возражений.
- Ещё одна женщина, у тебя их две? – Доран был удивлен, и не пытался скрыть раздражения: - Одна - мать твоих детей, другая - невеста. Ты не изменяешь себе, брат!
- Хлоя - Оберин как будто пропустил слова принца мимо ушей: - Я хочу представить тебя моей сестре - Ее Величество Королева Семи Королевств Элия.
- Добрый вечер. – Хлоя присела в неглубоком реверансе: - Мы зна … Я много о вас слышала, Ваше Величество. Принц Оберин про вас часто рассказывал.
Элия поймала на себе странный, изучающий взгляд глаз девушки.
- А этот ворчливый человек, мой брат – правитель Дорна, и старший из дома Мартеллов - принц Доран.
- Рада встрече! – Хлоя машинально протянула мужчине руку, для рукопожатия, чему Доран был весьма удивлен.
- И я, милая, и я ...
========== Часть 2. Лианна Старк ==========
***
Он поднял глаза от бумаг и посмотрел на Джона перерисовывающего картинку из книги, сидя на полу у камина. Мальчику были интересны книги не меньше чем и его отцу в детстве, но он не только читал их, но и скрупулезно изучал иллюстрации.
Старший сын Рейгара - Эйгон предпочитал проводить свободное время в компании рыцарей, участвуя в их тренировках, застольях и слушая разговоры о ратных подвигах. Он упивался их обществом, а вояки были не против присутствия в их рядах, хоть и очень юного, но и обаятельного кронпринца, король тоже не возражал, а королева была в отъезде, так что мальчик развлекался на полную катушку.
Джон же, если ему было дозволено, старался находиться рядом с отцом, и с удовольствием слушал, когда тот посвящал его в свои дела. Если же Рейгару было не до мальчика, то сын просто читал что-то новое из отцовской библиотеки, или рисовал на плотной бумаге странные образы, рождающиеся в его голове или увиденные в книжках. Рисовать парня никто не учил, он просто стал делать это сам. Король полагал, что это умение досталось мальчику от матери. Та тоже умела рисовать.
- Джон, что ты изображаешь на этот раз? – Поинтересовался Рейгар.
- Это карта Семи Королевств, отец. Хочу попробовать скопировать ту, что есть в этой книге. – Джон поднял на него свои большие серые глаза, и король вздрогнул. Они были такими же, как у неё: - О семеро, я никогда к этому не привыкну… - прошептал Таргариен.
Он хорошо помнил ее глаза. Глаза у нее были серые как гранитный утес, очень спокойные и холодные, а взгляд был пристальным и внимательным.
Её глаза так не сочетались с ее характером. Она была такой странной и не постижимой. Она постоянно вела себя словно упрямый ребенок. Её суждения о мире и окружающих ее людях были для Рейгара неожиданными и чрезмерно искренними. Его всегда смущал тот факт, что она более всего предпочитала говорить о своих чувствах, мыслях, пристрастиях и ощущениях, что было не только не принято и не скромно, но и даже несколько неприлично для благовоспитанной девушки. Хотя для неё этот эгоизм был естественным, и казалось даже каким-то единственно верным.
А как непосредственны были ее жесты, абсолютно лишенные светской жеманности и наигранно нарочитой женственности придворных дам, но было в них и какое-то простое изящество и чистая безукоризненность.
Она постоянно вела себя так, будто ей каждый раз нужно делать выбор, и обязательно самой, непременно. Выбирать чувства, слова, степень доверия, любовь, смысл жизни.
А еще она никогда не сомневалась в том, что может говорить все, что угодно. И это его ужасно раздражало. Он с грустью вспоминал, как затаив дыхание он каждый раз ждал ее очередной реплики, часто надеясь, что она образумится и не продолжит начатое.
Она всегда относилась к нему с неким недоверием, и была полна решимости найти второе дно почти в каждом его слове.
И как ему было тяжело произвести на нее впечатление, а ведь ему, тогда такому молодому и влюбленному этого очень хотелось. Как долго он мечтал быть в ее глазах истинным рыцарем, предстать перед ней в героическом образе, стряхнуть с нее равнодушие, заставить ее думать не только о себе, но и задуматься и о нем.
Рейгару пришлось изучить ее, применить силу, даже напугать для того, чтобы достучаться до возлюбленной, чтобы заставить покориться, переломить ее волю, чтобы получить ее.
Он помнил, какой она была рассеянной и сонной по утрам, а ближе к вечеру, ее взгляд загорался неподдельным интересом к окружающему миру, а душа явно рвалась за пределы Красного Замка в непознанный и не покоренный мир, но он предпочитал держать ее при себе.
Он вспоминал, как с любовью изучал прелестные черточки ее профиля, живое движение губ, ее фигуру, тонкие руки, изящные пальцы. Она была такой красивой и такой желанной.
В его памяти она навсегда осталась взбалмошной и неуправляемой девчонкой, которая совсем не понимала кто она на самом деле. И не представляла, что все остальные женщины были для нее просто фоном – померкшие, блеклые и ненастоящие. Если бы она понимала, как может воздействовать на мужчин, возможно, она бы вела себя по другому, но она была так неуверенна в себе, даже зажата, но при этом так доверчива и самодостаточна. Он видел, как на нее смотрели другие мужчины и это задевало его, и как на нее реагировали женщины. Его возлюбленная всегда считала это ненавистью, но то было вожделение и зависть, яростная ревность, и страх, но не ненависть.
Её появление в жизни короля породило вокруг девушки самые фантастические, страшные, скандальные слухи о колдовстве и порочности, но она как будто не замечала их, а может быть ее это даже порой забавляло. Но он замечал, и хотел изменить ее.
Она была похожа на случайно распустившейся среди смрада и интриг Красного замка чудесный цветок, не принадлежащий этому миру, а ведь она, по сути, и была чужестранкой.
Таргариен же постоянно игнорировал тот факт, что ее душа пришла не из этого мира. Слишком уж живой и гармоничной была эта девушка. И ему трудно было сказать, что его привлекало больше - ее внешняя оболочка, или вся та магия, что шла у нее изнутри. Одно он знал точно, что желал безраздельно владеть ей, что она должна принадлежать ему. Его вторая жена была столь же чарующе прекрасна, сколь и безжалостна по отношению к нему, способная пренебречь им и его чувствами и в следующий миг сделать его самым счастливым на свете.
Он всегда думал, что она слишком эгоистична, но сам даже не узнал ее настоящего имени. Даже толком не спросил, кто она и какой была на самом деле. Ему было важно лишь то, что происходило здесь и сейчас, и что будет происходить в будущем.
Ее должно быть порой угнетало его напускное безразличие, а ему казалось, что так будет правильнее. Что так она быстрее станет той, кем должна: более подходящей и удобной для него – Лианной Старк. Но она не собиралась починяться его воле, тешить его самолюбие, и казалось ей абсолютно все равно король он или кузнец. Да и ему порой было все равно, в такие минуты он испытывал чувство умиления и восторга, замечая, что она счастлива, в такие моменты его сердце замирало в груди.
Но любил то он ее такой, какой она была. Ему просто нужно было ценить ее, принять такой, какая она есть. Как он корил себя, что указывал ей на недостатки, анализировал ее, говорил, что знает какая она и что ей нужно, давил и подавлял, требовал и добивался, и в итоге убил ее.
Может быть, чувствуя свою судьбу она и отдала предпочтение дорнийцу. Может быть его растленный вседозволенностью разум принимал ее и не стремился ее изменить, но король таким не был, но ведь мог … он понял это, когда она была еще рядом … но так и не смог изменить себя …
Он помнил, как она изводила, третировала и испытывала его, заставляла душу метаться как зверя в клетке, обрекая мужчину на отчаяние и безумие. Он помнил, как из-за не он чувствовал себя на грани между печалью и радостью, нервный, хладнокровный, яростный, верный, покорный и деспотичный, влюбленный. Это длилось постоянно, длилось, приобретая очертания постоянства, но внезапно исчезло, с ее смертью. А потом словно громсреди ясного неба – ее смерть.
Как он жалел сейчас, что не умеет рисовать, хотя бы в половину так же хорошо как его сын. Он бы хотел нарисовать ее, то что помнил о ней, такой какой она была, до того как ускользнула из этого мира навсегда.
А сейчас он может только смотреть в глаза их сыну, ища ее где-то в глубине его не детского взгляда. В глаза сына, который так дорого обошелся ему.
А еще он помнил, как впервые поцеловал ее во влажные такие детские губы, …какими странными и отчужденными были тогда ее глаза … в них не было тогда никакой любви и он был готов рассыпаться в прах.
Эти воспоминания разом распахнули его чувства, и до его сознания из недр разума вновь долетели ее последние слова: -… будь сильным… я люблю тебя … люблю … - слова звучали на грани небытия, возродившиеся из мрака ощущений забытых за столько лет, и казалось, будто она неудержимая и невесомая все еще здесь,…но она ускользала и он не мог сжать ее в объятьях,… а ему всего лишь хотелось поцеловать ее еще раз,…но он вновь вернулся в удушающие объятия жизни, в которой он будет продолжать жить и быть сильным, … но уже без нее, навсегда.
- Отец … Отец … очнись!
- Что? – Он посмотрел по сторонам, Джон стоял рядом с ним и тряс его за плече.
- Ты сидел с таким стеклянным взглядом, словно был не здесь, я испугался! – Проговорил мальчик.
- Все в порядке, не переживай. Ты дорисовал карту?
- Да, но получилось не очень! – засмущался Джон.
- Неси сюда, я посмотрю!
========== Часть 2. Элия ==========
***
Я проснулась среди ночи, было невыносимо жарко и душно, практически нечем дышать. Я вспомнила, как в прошлый свой визит в дорн мечтала о кондиционере. И сейчас бы этот аппарат не повредил бы. Я оглядела спальню, Оберина рядом не было, видимо тоже не выдержал духоты и отправился к фонтану во внутреннем дворе покоев Дорана. А может быть он у Элларии? Эта мысль кольнула меня в самое сердце. Мне захотелось ворваться в ее спальню, и устроить им сцену ревности, так как духота сводила меня с ума.
Я встала с постели, и натянула на обнаженное тело ночную рубашку, затем нашарила на полу свои сандалии и одела их не завязывая шнурков. Разгоряченный разум рисовал фривольные сцены с участием Сэнд, Мартелла и еще каких-то куртизанок.
Я вышла в коридор, спустилась по лестнице, прошла несколько дверей, чтобы попасть к комнате Элларии нужно было пройти через внутренний двор. Я слышала тихий шепот фонтана, а потом различила чей-то разговор. «Это Оберин» поняла я – «Вот ведь засранец! Он явно с Элларией!» подумала я, когда кралась к проему стрельчатой арки, чтобы рассмотреть разговаривающих.
