Автор книги: Aledra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 70 страниц)
- О, я всеяден. – Констатирует принц: - Я прекрасно владею любым оружием. И думаю, что при желании могу освоить даже иглу для рукоделия.
- Вы такой шутник, Ваше Высочество. – Засияла Кезмия. Мне стало ее жаль. Она, похоже, еще в более дурацком положении, чем я, и в добавок не осознает этого.
Оберин откидывается в кресле, ловко подхватив бокал вина своим крюком, и лукаво наклонив голову, изучает присутствующих.
Лично мне уже хорошо, я уже расслабилась, и еще пара бокалов превратят это вечер в лучший на свете. Эллария выглядит немного раздраженной, Ознак погружен в свои мысли, а его красивая жена хлопает глазами, не зная, о чем еще она моет поговорить с окружающими.
"Вот она – моя большая «шведская» семейка"- Подумалось мне. «Не это ли счастье» как говориться.
Сколько интересно пройдет времени, прежде, чем эти трое затянут к себе в постель бедняжку Кезмию?
Или они хотят начать с меня? Под влиянием вина, эта мысль показалась мне очень забавной.
- Я пойду и проверю, как там Девочки. – Предложила Кезмия: - Дейнерис скоро пора спать.
Все согласились, что идея у нее просто замечательная. И как только женщина покинула зал, градус напряжения в нем резко возрос.
Эллария поднялась со своего места, и обойдя стул дорнийца, обхватила голову Оберина, и повернув его к себе, с жаром поцеловала: - Все хорошо, мой принц? Ужин тебе понравился? – Промурлыкала она.
- О да, благодарю. – Ответил Мартелл.
- Я думаю, нам пора отправляться к себе. – Произнес Ознак, поднимаясь с места: - Благодарю за приглашение, вечер был замечательным.
- Я провожу гостей. – Предложил Оберин: - И прослежу, чтобы няня уложила детей.
Мужчины скрылись из виду. Я посмотрела на дорнийку, она стояла, облокотившись на спинку кресла Оберина и смотрела в даль, ей так же не хотелось находиться рядом со мной, как и мне с ней.
«Блин, скотина!» - подумала я. «Это ведь не Эллария придумала это ужин. Это его идея. Все на нервах и только одному ему хоть бы что! Экспериментатор хренов!»
- Спасибо за ужин. – Примирительно произнесла я: - Было очень интересно, хоть и не долго.
- Если бы кто-то потрудился придти вовремя, то мог бы провести в нашем обществе куда больше времени. – Натянуто улыбнулась она.
- Если бы меня позвали заранее, я бы постаралась не опоздать, но у меня был только час. – Развела я руками, от вина ужасно хотелось спать.
- Ваш час растянулся на три. – Она была очень раздражена, и почти не пыталась этого скрыть, когда мы были вдвоем.
- Я прошу прощения. Мне жаль. – Я не была настроена ругаться с нею, особенно сейчас: - И я пойду спать с вашего позволения. Передайте и принцу мои извинения.
- Тебе вовсе не жаль! – Процедила она сквозь зубы, по моему не только я позволила себе выпить лишнего: - Можешь не разыгрывать из себя милую невинность! Я вижу тебя на сквозь и тебе его не отдам, можешь не мечтать!
- Еще скажи, что ты меня отравила! И я буду долго смеяться! – Что-то мне это все напоминало.
- Не смей шутить со мной. – Прошипела Эллария: - Меня трудно вывести из себя, но тебе это удалось! Это ты отравляешь все вокруг себя, все разрушаешь! И его тоже.
- Никто не разрушает Оберина, больше чем он сам ... – спокойно возразила я, вставая из-за стола.
- Откуда тебе знать? – Она была очень возбужденной: - Не ты вытаскивала его с того света, не ты дежурила у его потели по ночам, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой. Не ты утешала его. Не ты выполняла все его прихоти. Не ты берегла его. - Она сверлила меня взглядом: - Не ты рожала ему детей. Не ты, не ты, не ты! Не ты была с ним все эти годы! Ты даже не любишь его! И я не позволю тебе забрать его у меня, не дам тебе сломать его вновь! – Разъяренно кричала женщина. Даже гнев делал ее невообразимо красивой, румяня ее щеки и заставляя глаза блестеть адским огнем.
Мне очень хотелось дать ей адекватный ответ, но чертово вино буквально валило меня с ног, и я прошептала, приложив палец к губам: - Тссс … тихо … Забирай, он твой. А я пошла спать. – И в конце этой фразы, я предательски зевнула.
Для нее это стало последней каплей, зарычав она кинулась на меня. Как в замедленной съемке, я увидела, как ее изящные коготки пролетают в каком-то сантиметре от моих глаз.
И в этот же миг Оберин хватает ее и крепко прижимает к себе. Она старается вырваться из его рук, и добраться до меня, но он встряхивает ее, как легкую куклу и, бросает на стол, целуя в губы. Она не поддается, стараясь вырваться из его объятий, посуда с грохотом падает на пол, бьется стекло, я слышу треск рвущейся одежды, и звук пощечин. Еще несколько мгновений, и я вижу, что их схватка приобретает иной оттенок. Женщина помогает ему с застежками на одежде, мгновение, и их загорелые тела уже переплелись друг с другом в бешенном любовном ритме. Я не в силах оторваться от этого странно чарующего зрелища. Боже, он так хорош, так необуздан, так естественен. А она такая дикая, страстная, так живо реагирует на каждое его движение, на каждую ласку. Так выгибается под ним, и так кричит, что, пожалуй, доброй половине города сегодня не уснуть.
На какие три вещи можно смотреть бесконечно вы помните? так я вам напомню: На то, как бежит вода, на то, как горит огонь, и на то, как Оберин Мартелл берет свою Элларию ... Я все-таки выхожу из оцепенения, и усилием воли заставляю себя развернуться и пойти прочь.
***
- Доброе утро. – Он сидел в кресле напротив моей постели, со своей извечной самодовольной ухмылкой, и отправлял в рот очередной орешек из блюда стоящего на столе: - Как ты себя чувствуешь? Тебе плохо?
- Хорошо чувствую. - Я попыталась привстать, облокотившись на локти, но голова раскалывалась, и я легла обратно: - Нет, мне хреново.- Меня даже лежа мутило, и я жмурилась от яркого света: - Умоляю вас, закройте шторы, Ваше Высочество.
Он встал и опустил тяжелую ткань, закрывающую выход на балкон, в комнате сразу воцарился благостный полумрак: - Я еще в первую ночь нашего знакомства понял, что ты не умеешь пить! По-моему, ты вчера много пила и ничего не ела? Я прав?
- Да, ты прав. – Я накрыла голову подушкой: - Как дела у Элларии?
- Хорошо. – Усмехнулся он: - Она очень устала на кануне, и теперь спит.
- А ты не устал? – Спросила я.
- Как видишь, нет! Я думаю, что моей страстной Элларии лучше оставаться в потели до вечера, ведь ходить ей наверняка будет тяжеловато, так что ты пока в безопасности – Самодовольно констатировал он.
- Спасибо, Ваше Высочество, это крайне важная для меня сейчас информация! – он все-таки не в себе: - Вы не видите где-нибудь там графин с водой?
Он протянул мне кубок, но в нем оказалось вино, и меня чуть не вывернуло на изнанку: - Блин!
- Какие-то не закаленные женщины меня окружают. – Игриво посетовал принц.
- Может, стоит обновить лошадок в стойлах, а старых кобылок отправить на заслуженный отдых? - я попыталась съязвить.
- Ты очень критично к себе относишься. – Он продолжал хрустеть орешками.
- Что ты думаешь делать теперь, после этого странного эксперимента над всеми нами вчера вечером? – Спросила я: - Надеюсь, ты сделал выводы?
- Мне жаль, но придется отослать одну из вас, во избежание возможных жертв! – констатировал Оберин.
- И кого же? – на автомате спросила я.
- А ты как думаешь? – Он подбросил орешек в воздух и поймал его ртом. А я ничего не думала, до меня только сейчас стал постепенно доходить смысл его фразы. И почему мне показалось, что мне не понравится то, что он задумал?
Комментарий к Часть 2. На что можно смотреть бесконечно?
... Ааа ... если бы курила, пошла б и покурила ))) нервно в сторонку!)))
========== Часть 2. Причина ==========
***
- Отправишь меня обратно в поля? – равнодушно предположила я.
- У тебя есть еще одна попытка, я сегодня очень добр! – Он усмехнулся: - Еще варианты?
- Был бы добр, принес бы мне воды и топор. А то голова раскалывается. – Он явно хотел продолжать играть в угадайку: - Отправишь Элларию в поля?
- Не совсем. Хочешь орешков, они безумно вкусны?
- Я не могу думать ни о чем в своем рту, кроме воды, меня мутит. Я разговариваю то с трудом. Поэтому или говори уже, или сходи мне за водой, умоляю …
- Хорошо... – Он вышел на лестницу и громко прокричал: - Эй, принесите миледи холодной воды! И вина! И этих замечательных орехов! – а затем вновь сел напротив меня: - Топор не нужен, могу предложить свой меч.
- Благодарю. Но это будет крайней мерой. Так что ты придумал?
- Я решил, что незачем моим дочерям проводить свои дни в тесных стенах пирамид и городском шуме и пыли, поэтому я отправлю их, конечно в сопровождении их матери, за город. На виллу к тетушке Ознака. Они и Дейнерис с собой смогут взять, я думаю, им там будет весьма комфортно. – Он ожидал моей реакции, но, не дождавшись, продолжил: - Это, если тебе интересно, не так далеко от того места, где мы встретились, но ты наверное не успела обратить внимание как прекрасна тамошняя природа. Это будет временная мера, потом я решу, как поступить дальше.
- А Эллария согласиться на это? – я как-то медленно соображала: - Я бы возражала на ее месте.
- Я думаю, ты никогда не бывала на ее месте. – Он ухмыльнулся: - Эллария не будет мне перечить, и сделает, как я скажу.
- Ты любишь ее? – вдруг спросила я.
- Можно ли вместить мое отношение к ней в такое неосязаемое понятие, как любовь? – Он хищно улыбнулся: - Я знаю ее. Знаю ее мысли, ее желания, ее потаенные уголки, ее вкус, ее запах. Знаю, чего она боится, и чего хочет. И я благодарен ей, за преданность, за ее тело, за ее любовь и наших детей. – Задумчиво произнес дорниец: - Такие узы порой крепче и стабильнее, чем любовь.
- Отошли меня, а не ее … - Я аж села на постели. Мне казалось не честным, что он так просто и так цинично отдаляется от нее сейчас: - Ты не должен от нее отказываться, то, что было между вами все эти годы, то, что я видела вчера, это же настоящая страсть…
- Я не отказываюсь от нее, она всегда будет моей. Главное, что я не хочу отказываться от тебя. И мне показалось, что тебе так будет спокойнее, а значит и мне. - Он пересел ко мне на постель: - Тебя огорчило то, что ты увидела?
- Нет. – Я посмотрела в его игривые черные глаза: - Это было любопытно, я вижу все новые и новые твои грани, это не огорчает меня. Это заставляет меня задуматься.
- Спроси меня еще раз? – Серьезно попросил он.
- О чем? - Кто-то из нас явно тупит: - Я не понимаю.
- О том, люблю ли я её. И я отвечу – Нет. Я не люблю ее. Я люблю тебя … - Он приподнял мой подбородок и очень внимательно на меня посмотрел: - Вопрос в том, любишь ли ты?
- Могу ли я вместить свое к тебе отношение в такое неосязаемое понятие как любовь? – Я, чувствуя как от близости к нему, сводит низ живота, но правда была в том, что я злилась. Его жизнь стала дугой без меня, и я не видела в ней места для себя. Кем я стану раздавленная межуд его стремлениями утолить жажду крови и любви: - Чего ты ждешь от меня?
- Чтобы ты была моей.
- Я с тобой. - Я хотела повернуть голову, но он придержал меня.
Оберин наклонился еще ближе, и проговорил практически в мои губы: - Я хочу, чтобы ты была со мной своим сердцем и своими мыслями. – Его рука скользнула мне на плечо, а зубы прикусили мой подбородок и двинулись вниз по шее: - Хочу вновь почувствовать, твою бесконечную веру, твое доверие. – Говорил он, опрокидывая меня на кровать, и придавливая меня сверху: - Хочу вновь ощущать твою близость. Твою любовь. Этот мир потерял свой свет и нежность, когда в нем не стало тебя. Но сейчас, когда ты рядом, я оживаю. - Тепло его дыхания опалило мою ключицу: - Но сейчас я чувствую только твое тело. – Тепло его дыхания опалило мою ключицу: - Но я хочу получить назад и остальное.
- Привык получать все… – сдавленно произнесла я.
- Я могу и отдать все, ты и так забрала все. – Шептал он мне на ухо: - Все, до последней капли … все что осталось, пустота, бездна, которую невозможно наполнить ... жажда которую я не могу утолить.
- Мой принц, я … к слову о жажде. - Воздуха катастрофически не хватало: - Мне нужно выпить воды, мне душно ... и сейчас действительно не самое лучшее время для подобной беседы …
Я аккуратно выбралась из под него и направилась к подносу, который чуть слышно внесла рабыня. Надо поснимать с людей эти ошейники, подумала я, глядя на девушку.
А Красный Змей так и остался лежать на постели, лицом вниз, и тяжело дыша. Я осушила несколько бокалов, а потом пристально посмотрела на Мартелла: - Я бы хотела поспать, одна, если ты не против. Мне действительно не по себе сейчас. Но я буду готова вернуться к нашему разговору немного позже. – Я постаралась говорить как можно мягче.
- Ты жестока! – Ответил Красный Змей: - Я признаюсь тебе в любви, а ты гонишь меня?
- Вот именно.
- Вам придется ответить за это, миледи! – Его тон вновь стал Игривым, когда он поднялся на ноги и расправил одежду.
- На вот орешки. Пусть они служат тебе утешением. - Я впихнула ему миску с орехами, и выставила за дверь.
***
Но уснуть я уже не смогла. Меня очень беспокоил Оберин. Все его речи, так или иначе, сводились, к одному - мне кажется, он хочет жениться на мне.
Хотя я совершенно не понимаю, к чему ему сейчас такие сложности. Я не благородная леди, и это никак не скажется на моем честном имени. Это возможно поможет мне изменить его мстительные планы, но надежда не велика.
Да и нужно ли это нам обоим, стараться войти в ту же реку второй раз? Он стал тем, кем должен был стать – Истинным Красным Змеем, не созданным для одной только женщины. Да и я, как мне кажется, лишилась прежней наивности и восторженного взгляда на мир.
Оберин любовник – это ясная для меня картина, а Оберин супруг – это нечто не известное, и ни в каких литературных источниках не описанное.
К тому же, я, так или иначе, должна попасть в Вестеросс, хотя бы на некоторое время, и не только, чтобы увидеть своего ребенка, и возможно его отца, но и чтоб найти ответы на важные для меня вопросы.
Те, что не давали мне покоя, всю мою жизнь, и внезапно стали приоткрываться мне, когда я лежала на больничной койке и потом, после разговоров с Мартином.
И Оберин единственный мог помочь мне оказаться там, но как убедить его?
Наверное, мне нужно рассказать ему все что я знаю, выдумывать бесполезно.
А так же, осознать, что у меня есть еще одна причина, по которой я сюда вернулась.
========== Часть 2. Потаеные уголки души ==========
***
Оберин Мартелл, так неожиданно выставленный за дверь, весь день не находил себе места.
Ему теперь казалось, что он живет во сне. И этот сон, то был самым желанным сном на земле, то превращался в ночной кошмар.
С того дня, когда он впервые услышал знакомые слова и ее интонацию, то решил, что сходит с ума. Когда он увидел выражение ее лица, взгляд и жесты, сомнений не осталось. Это была она - его любовь и боль, странным образом возродившаяся под горячим солнцем Миерина.
И первым желанием было прижать ее к себе, и больше никуда не отпускать. Ни на миг, ни на час, никогда не расставаться с ней. Но она была слишком напугана, и, похоже, даже не хотела видеть его, и он решил не спешить, решил дать ей время. Позволить смириться с тем, что с ней произошло.
Но каждую ночь, засыпая с ней под одной крышей, он не мог сомкнуть глаз. Ему хотелось спуститься вниз, туда, глубоко во чрево пирамиды и сказать, что он знает, и что защитит ее от всего мира.
Он сдерживал себя, день за днем, ожидая, что вот сегодня, она окликнет его, и все встанет на свои места. Но время все шло, а она с завидным упорством продолжала играть свою нелепую роль. И он злился. И придумывал все новые и новые причины этому. И злился еще сильнее.
И он не выдержал. А потом она плакала. И он утешал ее. И сердце его разрывалось в груди, но когда доходило до слов, он говорил совсем не то и не так. Потому, что эмоции были слишком сильны, а годы другой жизни, без нее, перевернули его мир, и приучили его думать цинично, а говорить надменно.
Он хотел объяснить ей, что чувствует, но слова превращались в раны. Хотел поведать ей о своих планах, в которых черпал силы, но это пугало ее. Тогда он переставал говорить, и делал то, в чем не сомневался. Превращая эмоции в прикосновения, а слова в поцелуи. И он чувствовал, как в такие минуты, непонимание и обиды, таят между ними, словно возвращая в далекие дни, под солнечным небом Дорна и Эсоса, к луной ночи в Королевской Гавани.
Он знал, что зачерствел и постарел. И знал, что время изменило ее. Но не хотел знать, что происходило с ней, до того как она умерла, и до того, как она возродилась. Он гасил в себе вопросы и сомнения, стараясь, наконец, жить настоящим, стараясь удержать себя от падения в бездну, из которой когда-то помогла выкарабкаться другая.
Он хотел вновь собрать их рухнувший мир, возродить его по крупицам, но жизнь, которую он создал, врывалась в его сознание, бросая, словно доказательства его вины, огрубевшие мысли и развратные привычки.
