Текст книги ""Под-Горой" и "На-Горе" (СИ)"

Автор книги: Aire-Revelin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Чтож, теперь только он оставался одинок. Глаза с грустью глядели на воду. Безудержно захотелось последовать примеру Кили и заплакать. Но с ранних лет Торин приучал его быть достойным наследником королевского рода. Им не положено было показывать свои слабости. Душа сжалась в комок, Фили зажмурился и представил ее. А когда глаза раскрылись – картина не изменилась…

Это было как волшебство, и он никогда не поверил бы в то, что с ним происходит, если бы не вид этих капель воды, скатывающихся по коже возлюбленной. Ведь было холодно, а она только что вышла из озера! И на ней было так мало одежды – странной, кожаной, полностью повторяющей очертания ее тела. Вода стекала с длинных волос по плечам и груди. И ей ведь правда холодно! Непроизвольно молодой гном стянул с себя куртку и хотел укутать ее – такую прекрасную, которую так хотелось согреть, но она отвела в сторону его руку, отбросила куртку на траву и обняла.

С того момента Фили уже не важно было, кто она, и даже то, как ее зовут.

========== Часть 4, глава 4 ==========

Когда Фавелин вернулась в назначенное для встречи с сестрой место, младшая уже ждала ее и даже успела набрать диких яблок. Голод всем всегда дает себя знать, даже полубогам. Тем более, утро было не за горами.

– Ну что? Ты хотя бы не купала его в озере? – Флавия не умела не язвить.

– Представь, догадалась! Может, и у тебя хватило ума не пугать бедного парня высотой?

– Представь, хватило! Теперь высплюсь, а потом уж покажу ему, как можно жить!

Сестры уселись рядом. Старшей хотелось уже стукнуть младшую за не прекращающиеся смешки.

– Да прекрати же! Или ты забыла, зачем все это? Мы сейчас не играем! Мы должны придумать, как нам быть!

Фавелин задумалась и с удовольствием съела яблоко.

– Зачем думать? Ты всегда любишь думать! Это так скучно!

– Зачем? А ты понимаешь, что будет, если придет не только Фиа, но и Фрея? Хватит с нас Фиа. Ты бы видела ее тогда! Скорее бы стать старше, как она!

– А я не хочу быть старше! Я знаю, как и ему не дать взрослеть!

– Ты всегда все знаешь! А потом мы обе остаемся в дураках. Ладно, отвечай лучше, ты убедила своего гнома? Он не сбежал от тебя в лес?

Звонкий смех был ответом на вопрос.

Архидриады жили чувствами, и также как племянники Торина не находили себе места из-за страданий дяди, так и младшие дочери матери природы переживали за сестру. Но только, в отличие от своих новых друзей из числа разумных, они не сомневались в том, что нужно лишь устроить встречу. Нужно сделать так, чтобы Фиа и Торин увиделись. Дальше Фиа уж всяко разберется. Им ли было сомневаться в силах той, что вырастила их и следила за каждым их шагом с самого начала? Фиа сильна и воинственна. Но на этот раз Фиа причинила боль тому, которого всей душой хотела защищать. Фиа предстала зверем там, где делать этого нельзя, и теперь они знали, как она терзается.

Обе девушки привыкли получать от охотницы оплеухи, но хорошо знали о том, что так она заботится о них и оберегает. И она стала первой, кто решился. Она победила в себе великий запрет, и теперь ей правда было трудно. Наставало время им подумать о ней. Настало время помочь, ибо никому из них неведомо было – как это тяжело поддаться страстям разумных, соприкоснуться с новым и опасным миром. Она решилась. Она была и правда восхитительна! Она уже почти освоилась в этом запретном мире, но допустила маленькую, почти что незаметную ошибку. И вышло так, что мир разумных строго покарал ее.

– Скажи, ты не боишься?

– Чего мне бояться?

– А если эти гномы и на нас начнут обижаться за то, что ты утащишь своего на глубину, я подниму своего за вершины гор?

– Так мы поэтому и договорились, что это все не сразу! Они совершенно глупы, ничего не умеют, и учить нужно понемногу. Ты сама говорила мне, что Фиа не позволяла Торину видеть в ней тигра. Зря теперь позволила!

– Боюсь, дело там не только в этом. Эти разумные и правда слепы. Фиа чувствовала, что он хочет убить ее победителя, того, кто даровал ей жизнь. Как же не знать такой закон? Это ужасно!

– И правда, бедная Фиа! А еще я не понимаю, почему у них нельзя брать друг друга сразу. Они безумны – не делают ничего хорошего иногда даже дольше, чем нужно, чтобы появилось потомство! Бездействуют, когда можно было размножиться уже дважды или еще больше.

– А мы сколько будем ждать? Я не хочу ждать! Наш закон правильнее и лучше.

– Может быть еще три луны?

– Ты сошла с ума? Три луны и три солнца Фиа должна мучиться из-за дурных законов чужого царства? Довольно одной луны!

– Хорошо, две!

– И ты так долго выдержишь?

– Ах ты, чертовка!

Огромный коршун схватил Фавелин и поднял высоко над озером. Флавия уж парила рядом с победным видом, наслаждаясь криками и бешеными попытками сестры вырваться. Стянув с себя пояс, оказавшийся длинным эластичным кожаным лассо, нереида накинула его на младшую архидриаду, и обе упали со смехом в прозрачную чистую воду. Две большие рыбы подкидывали их над водной гладью, птицы, кружащиеся сверху, подхватывали, поднимали. Звонкий смех перемежался с обидными выкриками. Игра затягивалась. Выбравшись на берег насквозь мокрыми и чуть уставшими, они не переставали смеяться.

– Теперь уже я точно хочу есть. И если ты не поснимаешь с деревьев слив и вишен, я пойду охотиться на птиц! Останешься без мяса. Твои яблоки чудовищно мелки и костлявы. И еще зеленые! И мой Фили их ненавидит.

– Вот только тронь мне птиц! Тогда я наловлю рыбы! Кстати, полечу разведаю, не составит ли мне компанию мой мальчик? Он говорил, что обожает рыбалку!

– Бедный красавчик! Тогда ему не продержаться и одной луны. Он так трогательно плакал по тебе!

– А твой так смешно попятился к озеру! И у него такие косички возле губ… Тебе не мешало?

– Замолчи! И не забудь приглядеть на склонах пару уютных пещер. Пусть птицы пока наносят туда листвы и мягких веток.

– Может быть, еще наведаемся в город?

– Для чего?

– Возьмем будоражащих зелий. Гномы это любят, и тогда уже Фиа точно придет! Помнишь, как она ругалась на нас в прошлый раз, когда ты выловила бочонок красного нектара с затонувшего корабля?

– Фиа и так придет. Если только она не стала сейчас хуже чувствовать нас.

– Вот именно! А вдруг так все и есть? И просто взять их мало? Нужно что-нибудь еще. Фрея же не понеслась тогда разбираться с Фиа? А чувствовала точно уж! Фиа была первой из нас.

– Не то что ты – последней…

Разговор опять обещал закончится их стычкой, и сестры предпочли правда разойтись по делам, пока снова не оказались посреди озера или на верхушке какого-нибудь высоченного дерева. Обе думали о грядущей ночи: Фавелин – о том, как научит гнома дышать под водой, сомкнув с ней губы. Флавия же видела глаза своего Кили, поднятого высоко в воздух, с развевающимися по ветру волосами. Уж там то точно голова его по настоящему закружится, когда она опрокинет его на спину орла, заставит повиснуть над бесконечностью ее мира… Там он не сможет видеть ничего кроме нее.

***

Приготовления были закончены, и оставалась лишь одна проблема. За две ночи замеченного отсутствия молодые гномы получили от дяди хорошую выволочку в духе той, что Фиа устраивала своим сестрам. Поэтому грядущей ночью им было не уйти из лагеря. Перед расставанием оба в один голос спрашивали, как Торин узнает обо всем, что они затеяли. Фиа почувствует неладное и придет. Возможно, она уже чувствует нечто. Идти ей не далеко – отправленные на разведку дрозды сообщили, где она. Но разумным не были даны такие способности. Архидриады лишь смеялись над такой проблемой. У Торина была фея. А феи – это верное средство передачи любых сплетен с поражающей воображение скоростью. Чтобы вытащить гнома из лагеря в нужный момент, достаточно было лишь заслать туда еще пару болтливых чертовок – и все будет устроено. К тому же, чаровница, подаренная сестрой своему любимому, однозначно пойдет сейчас на все, чтобы их помирить. Иначе сама рискует вылететь щелчком прочь от хозяина, которому каждую ночь слагает оды, исполненные пламенной страсти и не прикрытой похоти. Другие уж рассказывали им об этих одах – весь лес помирал со смеху…

– Можно отвлечь всех остальных птичьей оргией!

– Или устроить волнения в озере.

– Можно всех усыпить травами Фреи.

– А не проще ли им уйти без разрешения? Что, так и будем устраивать все сами? Я хочу сильного друга!

– Пожалуй, ты права! Их нельзя баловать. Они это не любят.

========== Часть 4, глава 5 ==========

Очередная бессонная ночь терзала Торина своей бесконечностью. Все шло из рук вон плохо. Еще эти племянники второй раз подряд возвращались под утро и лепетали не то об охоте, с которой не принесли дичи, не то о рыбалке, где умудрились только вымокнуть до нитки в холодной воде. Полная луна светила в небе, навевая мысли о неведомых мирах и потусторонних силах. Она в первый раз пришла тогда в свете такой же луны. Нет. Об этом думать было нельзя.

Фея вдоволь накачалась на его косичках и сидела рядом на дереве, мечтательно завернувшись в свои крылышки. Похоже, к ней наведались гости. Трескотня фейской компании просто резала уши. На небе как-то взволнованно кружились птицы, со стороны озера доносились странные звуки. Что-то было не так. Верный друг летел к нему и кричал о племянниках. Но не о беде, а о – радости! У них все было хорошо! Настало время истинного природного чуда! Все твари вокруг ликуют при виде счастья своих покровительниц.

«Фили и Кили – они опять ушли? Не может быть! Ослушаться его после таких внушений? И – к кому они опять ушли? Кто мог заставить их ослушаться его? Неужто…»

Обойдя весь лагерь, Торин обнаружил всех спящими. Мальчишек опять не было.

– Двалин, Балин! Я иду искать племянников. Их опять нет.

– Мы с тобой!

– Не нужно. На этот раз придется говорить с ними один на один, чтобы никто больше не слышал. Я сам выясню, в чем дело.

Феи указывали путь. До озер было совсем не далеко, но не менее четверти часа ходу. На холме слышались звуки звонкой юношеской болтовни. Горел костер – их уже было видно: все четверо, как он и боялся. Фили и Кили вместе с архидриадами. Одеяния девушек были более чем условны, облик племянников ясно свидетельствовал о том, что знакомство с полубогами не прошло для них бесследно, как и для него самого.

«Проклятие! Теперь уже поздно!»

Несмотря на рвение, ему было уже не успеть – две огромные птицы внезапно взмыли над пригорком и разлетелись в разные стороны, унося каждая по милой парочке. В ту же секунду совсем рядом раздался крик, походивший одновременно и на возглас досадного разочарования, и на хищный кошачий рык. Буквально слетев со спины оленя, на поляне оказалась Фиа. Ее появление, собственно, и вспугнуло молодую компанию. Она отчаянно ругалась, глаза ее горели от злости. И вдруг осеклась и замолчала. Увидела его. С ее появлением в сердце Торина оборвались последние струны. Это был конец. Боль сражала наповал. Любое ее слово в дополнение к заявленному тогда стало бы смертным приговором. Хоть бы ушла, не заговорив! Так твердил разум. «Если она уйдет, не сказав ни слова – значит это точно конец» – твердило сердце. Разум требовал не смотреть на нее, отвернуться, ибо это было теперь невыносимо. Сердце же не позволяло отвести глаза – возможно, он видел Фиа в последний раз.

Молчание длилось целую вечность. Чувствовалось, что Фиа растеряна, что ее ярость давно прошла, и она смягчилась. Но разве это было важно? Быть ее игрушкой? Забавой? Военным трофеем? Нет. Уж лучше сгореть заживо в том огне, что полыхал внутри! Она прикусывала губы, возможно, подбирала слова. Хочет что-то сказать. Чтож, великодушно и божественно! Но нет.

Уйти гордо и по-королевски, видимо, не удалось. Она была слишком проницательной, чтобы не заметить его смятения. Она жила чувствами, и ей, конечно, было все понятно. Главное – хватило сил уйти, ибо если бы она сделала хоть шаг на встречу… Прочь! К друзьям, в лагерь, в свою прежнюю жизнь. Дорожка была хорошо известна, но когда по ощущению оставалось уже совсем не много, Торин вдруг понял, что находится в совершенно не известном ему месте леса – глухом и довольно мрачном. Путь преградил ствол большого дерева, и бедный гном уткнулся в него головой. Перед глазами стоял ее образ. Как же чудовищно было уходить от нее! Всего несколько минут свели на нет все его силы. От дерева исходило непонятное тепло. Картина вокруг и правда была странной, он не видел раньше тут такого места. Что это? От бури чувств ноги несли его в другую сторону? Или же некая иная сила вела его за собой? .. Что-то было рядом. И на этот раз присутствие силы ощущалось даже лучше, чем при появлениях Фиа.

Страха не было, лишь скованность и недоумение. Деревья и кусты вокруг словно манили его за собой, указывая путь. И снова то странное чувство – необоримое желание поднять глаза и увидеть то, что там, впереди. Только еще сильнее, еще призывнее.

В первый момент ничего было не различить – все сливалось в темноте ночного леса. А потом эти глаза: столь яркого зеленого цвета, что даже изумруды не казались бы рядом с ними драгоценными камнями. Глаза столь глубокие и чистые, столь исполненные спокойствия и мудрости… Волосы, украшенные полузакрывшимися бутонами цветов, плащ из молодой листвы. Он знал, кто перед ним. И если Фиа казалась истинной богиней перед младшими архидриадами, то рядом с этим созданием она сама смотрелась бы девчонкой. Древняя мудрость и божественная сила, воплощенная в королеве мира растений – она не вызывала страха, а, напротив, успокаивала. Но почему она пришла? Из-за молодых сестер? Зачем она призвала его? ..

– Фрея? ..

Фрея чуть улыбнулась. Она не была бесшумной, как Фиа и издавала при ходьбе чуть слышное восхитительное шуршание. Но она отнюдь не собиралась с ним говорить. Лишь протянула вперед руку ладонью вперед, закрыла глаза. Аура ее силы полностью обволакивала, согревая теплом и благоговением. Боль и муки уходили прочь из сердца, в сознании возник сначала светящийся туннель, а затем образы – старые, забытые. Сцены детства и юности. Смерть матери, игры с братом, забота отца, величие дерзкого и гордого деда… Он вновь был беспечен и юн, беззаботен и отважен. Первые уроки владения оружием, первая охота, первое разрешение присутствовать на пиру. Слезы Фрерина, которого тогда отправили прочь. Находка Аркенстона, делегации послов из других королевств, сокровищница Эребора, ярмарки Дейла… Наконец – горячий ветер, буря, огонь с небес. Беспомощный набат. Огромное огнедышащее чудовище в небе, уничтожающее все вокруг одним своим дыханием. Молодой Балин рядом с ним за колонной, разбитые ворота, страшные когтистые лапы, растоптавшие товарищей, обезумевший дед. Бегство, паника, эльфы на холме…

Все вдруг вернулось обратно к реальности. Фрея не смотрела на него, ненадолго закрыла лицо руками. Потом вновь подняла голову. Зеленые глаза были исполнены грусти и смирения. Бутоны в волосах совсем закрылись, листва на плаще пожухла. На миг взгляд ее коснулся Торина, она чуть покачала головой. Опять простерла вперед руку, и в глазах возникла битва при Азанулбизаре, потом скитания, первый день в Синих горах, последний взгляд отца. В голове гулом отдавались удары молотка в его скромной кузнице, боль обид, рьяное желание все изменить к лучшему. Пыльная дорога, по которой он шел тогда, не надеясь ни на что, но вдруг встретил серого волшебника. Горящая звезда мечты и надежды вернуть отчий дом…

На этот раз осознание реальности вернулось к Торину не сразу. Он сидел, прислонив голову к дереву, Фрея стояла совсем рядом. Руки ее медленно опустились сверху к его голове, чуть коснулись волос. Она повторила это несколько раз, что-то прошептала про себя, сжала кулаки, откинула назад голову. Глаза ее были просто бездонны. Древняя мудрость и сила, будучи рядом, сковывали всякие мысли и движения. Истинная богиня – старшая и верховная из архидриад. Лицо ее было прекрасно и торжественно. Хотелось заговорить с ней, но никаких возможностей для этого не было. Мысли путались во власти этого тепла и магической притягательности.

Она так и не сказала ни слова, но в голове ясно прозвучал низкий бархатный голос:

– У нее, как и у тебя, больше нет выбора. Впрочем, теперь и у меня его нет. Все едино, но определить исход должны вы.

Властным уверенным движением Фрея взяла Торина за запястье, сжала руку, поднесла свою ладонь к груди на уровне сердца. Все существо пронизали лучи сильного тепла. В глазах возник образ Фиа – растрепанные локоны, смятение, страх в глазах, слезы… Образ Фреи стал не четким, потом и вовсе начал рассеиваться. Она уходила. Она узнала все, что хотела узнать.

– Фрея! Подожди! – Ощущать себя с нею рядом было не просто восхитительно, но даже жизненно необходимо.

Неожиданно она послушалась, вновь стала видимой и телесной. Грусть в ее глазах сочеталась с состраданием и почти материнской нежностью.

– Она пойдет до конца. И я пойду с ней. Ибо теперь у меня есть то, за что стоит даже умереть. Теперь у меня есть вечность.

========== Часть 4, глава 6 ==========

Когда все видения окончательно рассеялись, Фреи уже не было. Лагерь гномов действительно был в нескольких шагах от него. Совсем другой лес, знакомое место. Можно было без труда оказаться там, но – душа вновь рвалась прочь, теперь уже назад. Фиа… Драгоценная Фиа! Откуда ей правда было знать о его родовом долге перед народом? Кто мог рассказать ей всю его историю – ведь сам он не делал этого и даже не намеревался в моменты их встреч. Гора полная сокровищ, охраняемых драконом, и он, ведущий туда своих товарищей. Что она могла подумать? Она – чья жизнь была нераздельно отдана защите жизней тех существ, что были в ее власти? Кем она увидела его тогда, когда попыталась все прояснить, но не смогла? Не смогла из-за его глупой ревности. В чем она была виновна, укрыв шкурой товарища, серьезно пострадавшего из-за нее накануне? Отдав дань существу, победившему ее в честной схватке, затеянной ею самой? В схватке, затеянной ею ради него – своего драгоценного «трофея» дабы на будущее защитить его от нападок эльфов. Фиа… Где она была сейчас? Где теперь искать ее, в какую сторону бежать опрометью по этому лесу?

Ветер усиливался. Похоже было, что надвигалась нешуточная гроза. Возле холма, где они встретились накануне, приземлились две большие птицы. Фили и Кили с подругами бежали опрометью к пещере, намереваясь, видимо, укрыться там от наступающей бури. Удостоверившись, что девушки в безопасности, они наспех собирали под бешеным ветром сухие дрова и ветки для костра. Они были счастливы. Они стали по-настоящему отвечать за тех, кто рядом с ними – и это видно было в каждом их движении. Они были прекрасны: отчаянные, решительные, сильные и отважные. Настоящие мужчины, рядом с которыми были их женщины – счастье, неведомое многим из гномов.

Фиа… Где искать ее, и как защитить?.. Сквозь сильные порывы ветра изо всех сил пробивался верный полупрозрачный друг. В их мире никто и никогда не оставлял другого без помощи.

***

Время было уже позднее, а Торин, отправившийся искать Фили и Кили, так и не вернулся. С каждой минутой напряжение нарастало, и сидеть на месте было более нельзя. Двалин, давно готовый к поискам, ждал лишь одобрения Балина, которому привык доверять с тех пор, как тот оказался прав во всем после их освобождения от эльфов. Вмешиваться в отношения Торина и архидриады он более не хотел.

Наконец и Балин поднялся, взял свое оружие и кивнул Двалину.

– Идем. Я чувствую, что-то не ладно.

– Возьмите и меня! – попросился Бильбо.

– Зачем ты там?

– Прошу, возьмите! Я не смогу сидеть здесь, когда уйдете и вы!

Темный лес встречал их тишиной и шелестом листьев. Несколько окликов не дали никакого ответа. Компания разделилась в намерении получше осмотреть окрестности. Все трое постоянно звали товарищей. Бильбо споткнулся о какую-то корягу и увидел ежа. Обычного ежа – но тот не убегал, а, напротив, смотрел на него очень грустно и как будто звал за собою. Хоббит последовал на зов и через несколько минут увидел в отдалении лесную охотницу, тихо сидящую у дерева.

– Балин! Двалин!

Фиа не шелохнулась, хотя, бесспорно, слышала его голос. Что-то и правда было не так. Голова ее была опущена, тело бездвижно, волосы растрепаны, оружие просто валялось рядом. Бильбо не решался подходить к ней. Он помнил, кто она, и при одной мысли об этом что-то сжималось внутри него. Но осознание какой-то неведомой беды не давало покоя. Первым рядом оказался Двалин.

– Что это с ней?

– Не знаю. Может, она ранена? Подойдем ближе?

– Постой. Она опасна, не забывай об этом.

Балин без раздумий двинулся к архидриаде, поразив этим даже бывалого вояку Двалина. Она не шевелилась, пока он первым не коснулся ее. Подняла глаза, чуть удивилась.

– Я не знаю, где они.

– Я пришел к тебе, а не к ним.

– К чему я вам?

– Фиа, ну зачем ты так? Мы знаем кто ты, и помним все, что ты для нас сделала.

– Все зря. Забыть. Не помнить.

– Ну что с тобой?

Добрый гном отечески приласкал ее, вызвав этим совершенно неведомые ей чувства. Но она словно боялась остальных, краем глаза косилась на Двалина и Бильбо, не решаясь говорить дальше. Пришлось дать им рукой знак, чтобы уходили. Желтые глаза полубогини были в тот миг кроткими и полными слез. Балин знал, по ком она льет эти слезы, и в сердце его рождалось дивное волшебство – душа раскрывалась навстречу этому чужому созданию, ставшему вдруг таким близким и нужным…

Силы Фиа, казалось, были полностью на исходе. Гном сел рядом с ней, обнял рукой за плечи, и она упала ему на руку, отрешенно глядя вдаль. На ней не было никаких повреждений. Но каждый гном знает хотя бы понаслышке, насколько душевные раны больнее нанесенных сталью и стрелами.

– Милая девушка, ты осуждаешь его за то, что он ведет нас к дракону и сокровищам. Но разве ты знаешь всю истину об этом походе? Он упрям и не многословен, он, конечно, ничего не рассказывал тебе. – Балин улыбнулся. – Знай на будущее, что Торин вообще не умеет хорошо говорить. Но жизнь его не была такой, как ты сейчас думаешь. И дело вовсе не в богатствах Эребора. Не для того мы пошли за ним, рискуя жизнями по призванию, а не следуя приказам.

Свет звезд озарял личико Фиа, отражаясь в ее раскосых кошачьих глазах. Приятный добрый голос теплым ручьем вливался в ее душу, повествуя всю историю Торина – отважного принца, изгнанного из родного дома, потерявшего всю семью в сражениях, познавшего все беды и тяжести бесконечных скитаний по миру, но все же сумевшего дать своим людям достойную жизнь в других горах. И ни на миг не забывшего о долге поквитаться с ужасным чудовищем…

Когда рассказ был окончен, Фиа тихо сказала:

– Я почти знала, что так. Но что теперь? Ему не простить меня. Я причинила боль.

– Вы оба причинили боль друг другу. И вы должны понять, что это неизбежно. Но как за болезнью следует выздоровление, так и за ссорой идет мир. Силен не тот из вас, кто первым не сделает шагу навстречу. Но тот, кто победит гордыню в себе и простит.

– Я простила его, как только увидела. Он – нет.

– Значит ты сильнее. И прощение твое будет вознаграждено.

Погода менялась. Порывы ветра гнали черные облака. Чуть поодаль, возле холма приземлились крупные птицы, со спин которых спрыгнули потерявшиеся братья в компании очаровательных сестриц.

– Великая мать злится на нас.

– Отчего же?

– Мы не должны так жить. Но мы не смогли иначе.

Фиа поднялась, собрала свое оружие. Нужно было прятаться в укрытие.

– Туда, к ним!

– Может не стоит их тревожить?

– Еще чего!

Она уже готова была уходить вместе с Балином, когда на грудь ей упала выбившаяся из сил фея, не способная уже даже лепетать. Она лишь водила глазами, указывая направление. Старый гном понял все и без феи. Первые капли дождя оросили лес.

========== Часть 4, глава 7 ==========

Дождь становился все сильнее. Ветер рвал ветки деревьев и прижимал к земле кусты и травы. Гроза разразилась. Струи проливного ливня катились по лицу и одежде. И уже невозможно было понять, смешивается ли этот поток со слезами, или это слезы самой Природы. Первая вспышка молнии была столь ослепительна, и гром грянул так, что, казалось, высшие силы пришли увидеть то, что происходило.

Фиа смотрела на небо, что-то шептала. В глазах ее страшная боль смешивалась с отчаянной яростью и решимостью. Она разговаривала с этой грозой, она сопротивлялась и спорила. Вспышки молний и гром не утихали. Повернувшись к Торину, она долго смотрела на него, потом сдавленно произнесла:

– Что ты знаешь о нашем мире? Что можешь видеть и понимать? Много веков никто из нас не выходил к вам. Великая мать боялась за нас, ибо мы – проклятое пятнадцатое колено, судьба которого не определена. Тебе неведома жизнь, когда луны проходят прочь, и все вокруг обновляется, оживает, а ты даже не знаешь, с кем ты можешь быть. С кем разделишь кров, вырастишь котят… Зачем тебе знать, каково это – наконец найти и увидеть знак верной смерти? И он не девается никуда, как бы я ни старалась, и какие бы силы ни привлекала к тебе. Тебя уже тогда было не спасти. Две луны и два солнца Мирра поддерживала меня, чтобы не дать твоему сердцу остановиться. В тебе теперь моя жизнь и кровь моих братьев. Но за тобой по пятам идут полчища врагов. Что теперь? Дракон? Он силен и страшен? Я не боюсь. Я узнаю о них, и я буду там. И каждый, кто мне поможет понять, не будет врагом! Если там зверь, это долг нашего мира, а не разумных. Не прощай, уходи! Мы правда никогда не сможем понять тех законов, которые нам чужды. Но я не пускала в свою душу других. Наша суть такова, что в наших сердцах ни для кого нет места. Мы опасны и одиноки – владыки и изгои. И то, что произошло со мной, не случалось очень давно. Когда это было в последний раз, в мире еще не было разумных глупцов. И теперь я не знаю, что со мной – все не так. Силы растут, но мне не преодолеть бессилия изменить твою суть и участь. В своей многократной обреченности ты оказался превыше всех моих возможностей. И поэтому стал для меня тем, кто дорог больше всего, но кого мне не защитить.

Она затихла. Гроза уходила прочь, насквозь промокших волос Фиа коснулся лучик солнца – первый вестник рассвета. Она чуть прищурилась от этого, отвернулась, посмотрела в сторону. С вершины холма к ней подлетела большая птица.

– Ты видишь? Я могу это! Почему?

Покачала головой, вздохнула и тихо, очень спокойно и взвешенно сказала:

– Не переживай за детей. Я никогда их не оставлю. И никто из разумных не будет знать счастья, что дано им.

В тот миг и правда все рвалось – душа, сердце, их чувства и отношения. Любой крохотный жест или слово могли решить судьбу этих двоих – столь разных, но не понявших друг друга лишь потому, что любовь пришла к ним раньше истинного знакомства. Та любовь, которая разит, не разбирая. Разит и королей, и простых людей и даже богов… Та любовь, в которой есть сила и смысл жизни. Та любовь, которая дарит жизнь.

Осмыслить ее слова до конца, начать спор – значило навек потерять ее. Ее. Навсегда. Она уже подошла к птице, охватила ее шею рукой. И никогда больше она не выдаст своего присутствия, никогда не выйдет из глубин своего родного мира, никогда не скажет ни слова, не появится даже вдалеке… Сейчас или никогда. Все или ничего.

Торин схватил ее и сжал всей силой, прижимая к груди самое дорогое, самое главное и самое лучшее, что он видел в своей жизни. Он не мог сказать ни слова, только держать, не позволить уйти, не отдавать никому. Просто не отпускать и вложить в это все свои возможности. Фиа даже не шевелилась, только положила голову ему на плечо и затихла. Никто из них так никогда и не узнал, сколько же времени они стояли так: бесшумно, бездвижно, слившись воедино в этом стремлении отдать последние оставшиеся силы тому, чтобы быть вместе. Вместе – вопреки всему морю боли, которую они причинили друг другу. И эта боль была убийственной для обоих – никогда ее не знавших, хоть и проживших уже довольно долгую жизнь. Эта боль возможного расставания свела на нет все их силы, все их цели, все желания, что прежде бушевали в не знавших покоя душах. Страшная, всепожирающая боль, присущая действительно не земной любви. И победить ее можно было только будучи вместе.

Речь не возвращалась. Сил хватило только на то, чтобы прошептать несколько слов:

– Я больше не дам тебе уйти.

Фиа смотрела на него кротко и с глубокой грустью. Это был один из не многих волшебных моментов, когда она была слабой, нежной, уязвимой, растаявшей в его сильных руках – она тоже была с ним самой собой…

– Я теперь не уйду.

Из своего укрытия выглядывали Кили, Фили, Флавия и Фавелин. Заговорщики от души улыбались, но предпочли от греха подальше убраться обратно в пещеру. Иногда на великие свершения способны простые чувства и даже маленькие дела обычных людей. И даже молодое дурачество.

/Конец четвертой части/

========== Часть 5 “Предначертание”, глава 1 ==========

Путешествие Трандуила привело его в Ривенделл к лорду Элронду. Владыка с первых слов очень недоверчиво отнесся к рассказам о таинственной лесной охотнице и ее сестрах, обладающих неведомой эльфам магией. Однако, подробный рассказ о знакомстве с Фиа и пережитых вместе с ней приключениях, заставил Элронда глубоко задуматься.

– Магия сил природы? Древнее знание, которое было в мире до прихода разумных? И ты лишь чувствовал эту магию, не понимая ее?

Владыка долго ходил по зале, сложив руки за спиной.

– Друг мой, не может ли быть так, что это просто лесная колдунья, которая чем-то задурила тебе голову, и ты не распознал, что за вид воздействий она использует?

– Нет, Элронд. Это очень сильные маги. Она может повелевать целыми стадами животных и заставлять их делать то, что ей угодно. И сама она очень сильна, как воин и охотник.

– Ну, это недостаточное обоснование. Для того, чтобы искать в этом мире неведомую нам магию, нужно гораздо больше. Во все времена были шаманы, способные подчинять себе волю животных. А битва с этой волшебницей тобою была все же выиграна, да ты и не хотел убить ее, как ты говоришь. Мне кажется, опасений нет. Это просто дикарка, забаловавшаяся зельями да заклинаниями. Ее увлечение Торином Дубощитом тоже не свидетельствует о ее уме и великой силе. Чем гномы могут привлечь великих магов? У них нет для того никаких достоинств.

– Не забывай, куда эти гномы держат путь. Высшие силы вполне могли прийти к ним на помощь из-за опасности разбудить дракона.

– Трандуил! Я убежден, ты заблуждаешься! Идея Торина опасна и глупа. Но высшие силы… Оставь! Неужто ты допускаешь идею о том, что мы за тысячи лет ни разу не столкнулись с этими силами и не узнали об их существовании и природе?

Позиция Элронда была понятна и, похоже, не подлежала перемене. К досаде для себя, Транди понял, что разбираться дальше в интересующих его вопросах он будет один.