Текст книги ""Под-Горой" и "На-Горе" (СИ)"

Автор книги: Aire-Revelin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Почти так! Скоро научишься! Теперь вниз. Они нас видят.

Лес заканчивался небольшой открытой равниной, лежащей вдоль высокого обрыва, внизу которого текла река. На равнине они были бы прекрасными мишенями для лучников. Надо было двигаться краем леса, уходить за горный склон. Позади ясно слышны были звуки погони. Эльфы, по всей видимости, послушались слов спасительницы, прекратили пешее преследование и вызвали конницу. Фиа, казалось, не знала усталости, нервно прислушивалась, ловила каждый доносящийся звук. Глаза ее устремились вперед, она вдруг остановилась и схватила Торина за руку.

– Твари! В перехват! – когда она злилась, она была прекрасна, хотя многих такое выражение лица лесной девы напугало бы. – К обрыву, живо!

– Ты сошла с ума? Они изрешетят нас стрелами!

С ней бесполезно было спорить. Да и к чему? Оставалось только поспевать следом, благо она почти не отпускала его и очень уж лояльно относилась к тому, что горе-спутник перемещается гораздо медленнее. Если бы она была одна, эльфы давно, наверное, потеряли бы ее из виду и остались ни с чем. Лишь через некоторое время после того, как она поняла неладное, с другой стороны показались всадники во главе с самим Трандуилом.

Они стояли рядом на самом краю обрыва. Аккурат одинакового маленького роста, неприглядно одетые, почти без оружия, уже изрядно измученные и на вид вызывающие истую жалость. Они держались друг за друга. Они не разговаривали. Они никуда не уходили. С одной стороны надвигались преследовавшие их эльфы, с другой – королевская конница. Отступать было далее некуда.

– Мы окружены, это конец.

– Я не люблю убивать. Надеюсь, выживут.

– Что ты несешь?!? Фиа…

Она уже ничего не слышала. Лишь заслонила собой Торина и как-то неестественно, плавно развела руки. Закрыла глаза… Губы ее шевелились, но тихих звуков разобрать было невозможно. На них уже направлены были несколько десятков эльфийских стрел, Трандуил смеялся, готовясь, по видимости, к очередной дипломатической речи. Все было кончено. Сердце разрывалось от боли – за нее, за то, что его нерасторопность сгубила ее планы, привела к пленению или даже погибели. Что они сделают с ней? Ему страшно было подумать, что эльфы могут заковать Фиа в цепи, как его самого, подвесить между двух деревьев… Нет!

– У тебя появились защитники, Торин? Похвально!

Один король не успел договорить свою речь, второй – не получил возможности ответить. Лоси и лошади вдруг вздыбились и стали отчаянно сбрасывать со спин своих наездников. Началась жуткая неразбериха. Животные не подчинялись приказам, громко ржали, а высвободившись, носились вокруг попадавших воинов, сбивая их в круг. Наконец и сам Трандуил оказался на земле. В гневе он вовсе не походил на благородного эльфа, но не растерялся, как остальные. Лук и стрела мгновенно оказались в его руках. Тетива спустилась, и длинная эльфийская стрела пронзила меховую рубашку Фиа и пригвоздила ее к земле. Вторая стрела, очевидно предназначенная добить жертву, была уже наготове, когда сверху на Трандуила просто обрушился один из жеребцов и вновь повалил на землю. Остальные животные издавали ужасающие звуки, вокруг эльфийского отряда возник настоящий хаос.

– Фиа! – Она отчаянно пыталась высвободиться, возможно была ранена. Одной мысли об этом было довольно, чтобы разорвать короля эльфов на куски.

Яростно вырвав из земли стрелу, Торин попытался помочь ей встать, но это было излишне. Она не смотрела на него и, очевидно, подзывала взглядом кого-то из животных. Рослый рыжий жеребец бросился к ней с неимоверной скоростью, и через мгновение уже был рядом. Фиа хлопнула по крупу лошади, заставив присесть, усадила рядом с собой Торина, крепко обхватила его рукой и повела скакуна прочь с равнины – за горный склон, миновав который они уже могли считать себя в безопасности.

========== Часть 2, глава 7 ==========

Олени принесли освобожденных гномов к самому берегу реки – широкой и довольной бурной. Горе-наездники спешились, огляделись. Звуков погони не было слышно – стало понятно, что эльфы ушли не за ними, а за Фиа и Торином.

– Черт меня подери! Уж лучше бы я остался там, а не он! – ругался Двалин. – Да и оленей семь. Мы могли забрать Торина с собой, а эта ведьма пусть бы разбиралась там дальше…

– Двалин, ты не справедлив. Она спасла нас всех. – Возразил Глоин. – Да и почему ведьма?

– И разве правильно бросать в такой опасности женщину, пусть и необычную? Торин ни за что не согласился бы уходить с нами. – Справедливо добавил Дори.

– Друзья! Вы не учитываете главного. – Вмешался Балин на правах мудрейшего члена их компании. – Мы не нужны Трандуилу. Ему нужен Торин, и будь он с нами, погоня не пошла бы другим путем. Эта женщина просто спасла всех нас в угоду Торину, ибо ей, кажется, мы тоже не слишком важны. Так что, Двалин, ты не справедлив к ней, кем бы она ни была. А мне сдается, нас вызволила из эльфийских застенок очень не простая сила…

Бильбо молча слушал собравшихся, раздумывал, вспоминал те несколько минут, что Фиа была рядом с ними. Гордая, отважная, пугающе смелая – но такая крохотная по сравнению с эльфами, и как же смотрел на нее Торин! Сердце Бильбо сжалось при виде их героя – израненного и измученного пленением, допросами, почти что пытками, но такого воодушевленного тем, что эта полуженщина – полукошка в волчьих шкурах была рядом! Вот что за образ стоял перед глазами Торина после его возвращения! Вот что он бережно хранил в себе, отказываясь отвечать на назойливые вопросы. Вот какова она была – та, которую он мог полюбить! Воистину герой, воистину король, воистину само совершенство – раз уж создания такой силы и возможностей не оставляли его, хранили, спасали и приходили всякий раз, когда над его жизнью повисала угроза. К такому ничтожеству, как он сам, никогда не пришли бы на помощь такие силы…

Кили громко звал всех к реке, где в камышах обнаружил плот из толстых бревен, заботливо снабженный поручнями. На плоту лежали мешки с какими-то пожитками.

– Сюда! Скорее! Мы можем уплыть на этом!

Ситуация и правда была такова, что в опасной близости от лагеря эльфов побег не следовало считать завершенным. Неизвестность в отношении их короля и друга все равно была для них неразрешима, и, очевидно, все эти приготовления были сделаны сугубо для них. Все тринадцать членов компании забрались на плот, ухватились за деревянные перильца и, скрепя сердце, отвязали веревки, державшие плот у берега.

Бурные воды подхватили их, и воздух вновь огласился звонкими криками гномов… Плаванье было не очень долгим, но напряженным, ибо всем и каждую минуту казалось, что в таком потоке они сейчас полетят ко всем чертям вместе с плотом, пожитками, мечтами на спасение… Речка была извилистой, но на поворотах плот, казалось, сам собой замедлялся и верно следовал руслу, будто некая сила поддерживала его со стороны воды. Безумное плавание закончилось в очень приветливой тихой заводи перед равнинкой, огражденной зелеными холмами, на которой грех было не разбить лагерь.

В мешках – на удивление – оказалась самая нужная утварь и кое-что из съестных припасов, а также несколько ножей и два топора. Кто устроил для них все это? Фиа?..

– Она колдунья, я не верю этой твари, она замышляет что-то в отношении Торина!

Двалин не унимался. Было видно, что в глубине души его отношение к Фиа и «умопомрачению» своего короля, возникшему после знакомства с охотницей, разделяют Оин, Бифур, Бомбур и Нори.

– Какого черта мы будем устраивать тут привал, когда Торин в опасности? Мы должны вызволять его!

– И как же? – Балин как всегда был прав. – У тебя нет ни оружия, ни пони, ни даже кожаного доспеха. Не забывай, мой милый Двалин, что пару часов назад ты был в тюрьме, и сидел бы там дальше, если бы не наша спасительница.

– Да и вообще, к чему нам думать о ней плохо? – вмешался Бофур. – Вполне милая девушка… Мне бы тоже понравилась, будь я на месте Торина. Правда, на меня такая бы не взглянула…

– Милая девушка??? Да вы видели ее звериный оскал? Она не побоялась одна идти на отряд конных эльфов! Да и волки, напавшие на лагерь – похоже, дело ее рук.

– А мне просто не нравится видеть Торина таким. – Добавил Нори. – Он стал другим после того, как встретил ее. Это уже не наш Торин.

Терпение Бильбо подходило к концу.

– Да как же не стыдно вам? Неужто Торин не заслужил всей своей жизнью хоть несколько мгновений счастья? Даже если он и любит ее, и идет в Эребор, но душою к ней – то что же в этом преступного? Он уже не молод и всю жизнь посвятил вам, прошел через столько лишений…

– И между прочим, девушка появилась в первый раз сама, чтобы спасти его. А потом вернулась. И сейчас устроила это все ради нашего спасения. – Фили в этот миг был необыкновенно убедительным и твердым – настоящий королевич!

– Но она не гномка! Торину нужна королева, а не эта лесная нечисть!

– Друзья, это уж слишком! Лесная нечисть спасла ваши шкуры, прозябавшие в клетках почти пол месяца. Да и кто вам сказал, что она будет его королевой? Может, просто помогает?

– Ага, по дружбе! И ты не видел нашего Торина, когда он в первый раз возвратился от нее!

– Сдается мне, что Торин как раз не очень верит, что она согласится быть его королевой. Хоть и мечтает об этом. – Последняя реплика Ори вызвала целый шквал эмоций. Глаза непутевого молодого гнома сами были полны слез по лесной охотнице. Но все, что было в его силах сделать для нее – это встать на ее сторону в споре.

– Что? Да кто она такая?

– Да как она посмеет отказать ему, если королю будет так угодно?

– Замолчите! – Балин был в этой ситуации единственным, кто мог унять весь этот крик. – Мы не пророки и не мудрецы. И мы не знаем кто она. Но она столько уже сделала добра нашему отряду и в первую очередь Торину, что пора бы вам прекратить осуждать ее в чем-то. Да и какое ваше дело – любят они друг друга или нет? Я знаю Торина, и он не станет спрашивать вашего разрешения на то, чтобы быть с любимой женщиной. И не побоится нарушить даже вековые устои, если и правда ее любит. Это его судьба и его счастье. И еще знайте, мудрецы, что такой силой могут обладать только полубоги! Я слышал разговоры Гэндальфа с Беорном. Это создание и правда не чета Торину, точнее это он ей не пара. И если она с ним, то по своей воле и желанию.

– Балин, ты веришь, что она спасет его? Что вытащит от эльфов? – голос Бильбо звучал почти что жалобно.

– Мой милый хоббит! Уж если и есть силы, способные вытащить Торина из лап такой опасности, то эти силы были как раз там! Она или спасет его, или сама погибнет вместе с ним. Что-то подсказывает мне, что это так.

На мгновение в воздухе повисла тишина. Затем Балин продолжил, ибо Двалин в ярости уж никак не мог исполнять роль военного предводителя.

– Хватит болтать. Займитесь лагерем и обедом. Принесите воды и дров. Вам даже дали топоры для этого.

Не меньше чем на час перепалки стихли, ибо все были заняты делами. Но то и дело гномы перешептывались друг с другом о том, что же связывает их короля с этой лесной воительницей. В зависимости от ответа вновь вспыхивала то ругань, то недвусмысленные смешки и интересные предположения. Вскоре после трапезы Кили воскликнул:

– Что это там за рекой? На том холме?

– А вот и они. Она спасла его.

– Они рядом. Они там.

На холме, возвышавшемся за рекой, виделся дым костерка…

========== Часть 2, глава 8 ==========

Фиа остановила скакуна в поистине дивном месте. Это был высокий холм возле реки, поросший деревьями и кустами. Совсем рядом журчал ручей, призывая наконец сделать несколько глотков воды, а вместе с ней – спокойствия и свободы.

– Что он сделал с тобой? Я убью этого ублюдка-эльфа! – Торин бросился исследовать повреждения Фиа, нанесенные Трандуилом. Бок меховой рубашки был порван, на гладкой чуть смуглой коже красовалась глубокая длинная царапина. Фиа лучезарно улыбалась и даже чуть усмехнулась.

– Бывало хуже. Посмотри лучше на себя.

Он глядел на нее как на богиню, опустившись на одно колено, снизу вверх, но на этот раз не так, как привык общаться с теми, кого не считал себя лучше. Глаза были полны слез – радости и восхищения. Голова кружилась от аромата свободы и от ее прикосновения. Фиа подняла его, погладила по голове, а потом просто и тихо обняла обеими руками, словно говоря этим: «Мой! Теперь мой! И теперь можно гладить тебя сколько угодно…». В ее действиях было что-то от истинного наслаждения дорого доставшимся военным трофеем – самым ценным, столь тщательно охранявшимся… Но она справилась. Она обрела свой трофей!

Рыдания подступали к горлу. Как она была прекрасна! Какими мягкими были ее каштановые локоны, торчавшие в разные стороны, ибо повязку с волос она потеряла во время бешеной скачки. И как же не укладывалось в голове, что на этот раз она пошла на столь бешеный риск, на такие непомерные опасности, на демонстрацию таких своих сил, которые ей, наверное, и показывать-то было нельзя! Она, возможно, убила одного из эльфов, она подставила под стрелы волков, которых по долгу должна была защищать от «разумных пришельцев», она сама стала мишенью Трандуила, она спасла их в ситуации, когда, казалось, ничто уже не поможет. И все это – зачем? Почему? Неужели ради него? ..

– Не сдерживай чувств. Их плохо держать в себе. Они копятся.

Слезы градом хлынули из глаз от этих ее слов. С ней можно было все. С ней рядом не было всех тех вещей и обстоятельств, которые вынуждают быть в постоянном напряжении, лицемерить, лгать, бояться выглядеть не правильно. С ней целый мир становился чистым, добрым и дружелюбным – ее мир, ее обитель, ее королевство.

Над ними пролетел ястреб и сбросил на полянку кожаный мешок и связку волчьих шкур.

– Подарочек от сестрицы. Надо было бы попросить еще еды…

– Что с остальными?

– Не беспокойся. Фавелин заботилась об их плавании по реке и обо всем остальном. Вон они! Уже почти обустроились и скоро будут есть!

Ехидная усмешка скользнула по лицу охотницы. Торин неожиданно подумал для себя, что она стала говорить в разы лучше – лишь иногда делая ошибки. Училась у него? Наверное, так. Причем, училась очень быстро.

– Пойдем. Сперва займусь тобой, потом уж охотой.

Спускающийся с возвышения ручеек образовывал в этом месте что-то вроде маленькой запруды – озерцо чистой прозрачной воды. В миг сбросив с себя запылившуюся одежду, Фиа вошла в воду, совершенно ничего не смущаясь. Да, собственно, чего ей было смущаться? В мире природы одежды вообще ни у кого нет. Поглядев на Торина из воды, она спокойно спросила?

– Чего ждешь?

Прохладная вода и нежные прикосновения возлюбленной казались чудодейственным бальзамом. В голове не укладывалось, как же раньше, всю свою жизнь ему даже не приходилось думать, что такое бывает? Зачем все, если можно было жить вот так? Правда, тогда не было ее… А она лишь злобно огрызалась на эльфов и пыталась обрывками дерзких фраз описывать сцены своей с ними расправы.

– По тощей собаке за каждую царапину! Я спущу с них шкуры за все это!

– Фиа! Фиа! – Ее тело было просто восхитительным – гладким, упругим. – Ну зачем ты говоришь такое? Ты так прекрасна!

– Что есть прекрасна? – она опять не поняла. Раньше Торин не говорил таких слов – ни ей, ни кому-либо…

– Ты не должна больше показываться эльфам. Это опасно для тебя. Ты встала против самого Трандуила. Он не оставит это без мести.

– Тот, что стрелял? И что? Такой же бледный пес! Чуть выше – не значит сильнее!

Тяжкие мысли об утрате карты и ключа не давали покоя. Но говорить об этом Фиа было нельзя. Она и так уже вовсю рвалась мстить.

– Запомни, ты не должна больше показываться эльфам! Я тебе запрещаю! Либо пойду с тобой защищать тебя.

Торин осекся на этих словах. В голове промелькнула горькая усмешка. Защищать существо, которое неоднократно спасло его жизнь, показав вещи, которых не мог делать никто в этом мире. Защищать ту, которая терпеливо относилась к его неудачам, отсутствию нужных умений и навыков, просто нерасторопности. Кто кого защищал? .. Она поняла, что он думает о чем-то грустном и стала гладить его по голове. Она это просто обожала. Потом изогнулась в его руках как кошка и провела носом по щеке своего «трофея». Наверное, они считали это поцелуями…

Кошка. Все как кошка. Да и откуда ей было знать другое? Хотя, ему самому неоткуда было знать даже этого…

После купания Фиа расстелила на земле шкуры, ловко нарядилась в одну из них как в халат на время, пока ее одежда сохла. Потом без слов одними глазами указала Торину на это нехитрое ложе, в считанные минуты развела костер. Потом разложила свои снадобья и долго колдовала над его искалеченными руками и ранами от ударов кнутом, злилась, тихо рычала. Все ее средства были совершенно незнакомыми: ни у людей, ни у гномов, ни у эльфов ничего подобного не было. Все это было, очевидно, приготовлено на основе смол и соков растений. Кровь сразу останавливалась, на не серьезные раны даже не требовалось накладывать повязки. В первые минуты снадобья вызывали сильную боль до слез в глазах, но потом, почти сразу, наступало необычное облегчение. Судя по злым глазам, в голове Фиа, бесспорно, снова были одни эльфы, и нужно было отвлечь ее от этого.

– Может, расскажешь наконец, как ты все это устроила?

– Нечего рассказывать! Договориться с серым вожаком было не сложно. У него свои счеты с этими соседями, и кровные счеты тоже.

– А как узнала? Почему пришла?

Фиа задумалась, как сказать. Лицо ее стало печальным и кротким, но не надолго.

– Ты не доволен? Может, вернуть тебя обратно?

– Фиа…Скажи мне правду.

Она ответила не сразу. Сперва закончила мазать его бальзамами и перевязывать.

– Как узнала? Ты забыл? – На ее шее висела прядка его волос. В памяти всплыли незабвенные слова: «А так я буду чувствовать тебя», сказанные перед тем расставанием.

– Я знала сразу, Торин… Ведь я тебя чувствую, и это каждый день все лучше. Просто сначала зря подумала, что справишься сам. Нужно было прийти раньше. Вы совсем другие. Я пока не понимаю до конца.

Долгая, сладостная бесконечность любования глазами друг друга все же не давала ответа на вопрос – кем она считает его? В поведении Фиа очень многое напоминало игру с вожделенной забавой, ради обретения которой можно и даже нужно было сцепиться напрямую с несколькими отрядами эльфов. Развлечение в стиле полубогов – под стать силам и возможностям. Ничего не скажешь! Да и вполне закономерно для хищницы, смыл существования которой – обрести свою добычу, отбить ее силой у тех, кто посмел претендовать на законное и принадлежащее ей. Но она опять стала грустной. Фиа вообще часто поражала воображение мгновенной сменой настроения и даже облика. Для нее это было естественно – вдруг стать другой и думать о другом.

– Тебе нужно отдыхать. Я охотиться.

– Нет, прошу тебя, не уходи!

Фиа мгновенно заулыбалась и, наверное, подумала, что ему все еще очень больно. Лицо ее отражало чувства, которые, казалось, невозможно подделать. Потом села рядом, коснулась руками, привлекла к себе и обняла с такой трепетной нежностью, что, ощущая эти ласки, можно было забыть не то что боль, но и свое собственное имя. Она любовалась своим избранником, зарывалась носом в его густые волосы, издавала тихое, но нежное ворчание, сути которого было не разобрать. Лежа у нее на плече, безумно хотелось заснуть, но вид вздымающейся совсем рядом теплой округлой груди делал саму мысль о сне преступной… Сопротивляться такому искушению не было сил. Губы Торина страстно прижимались к гладкой упругой коже, покрывая грудь и шею Фиа поцелуями. Страсть порождала неведомую силу, во власти которой приходилось сдерживать себя. Боязнь сотворить не дозволенное, впиваясь в ее кожу, с силой сжимая ее руками – не давала покоя. Но устоять перед соблазном было уже невозможно. Охотница сперва с улыбкой наблюдала за ним. Потом – не сразу, игриво и забавно стала дотрагиваться до его щек и шеи носом, закрывала глаза. Целовать ее носом, как у них принято, было смешно и забавно. Но в голове давно уже не укладывалось – как, какими словами можно пояснить ей, что это нужно делать не так? Или можно делать разными способами? .. Для Торина это было задачей посложнее чем многие другие задачи в его жизни. В памяти возник прекрасный образ белой тигрицы.

Мирра, прощаясь тогда, все просила его быть с Фиа смелее. Почему? Просто знала слабости своей непреклонной хозяйки? Или за этими просьбами стояло нечто большее? Понимание того, что Фиа нужна пара ей под стать, не хуже ни в чем, не слабее духом, в чем-то сильнее? Если это так, Мирра не считала его игрушкой для богини на одну ночь… Это многое изменило бы в чувствах Торина, но все это пока были лишь догадки и предположения. Ему хотелось видеть так, и он сознательно боялся убеждать себя в этом. Нужно было решаться – хоть на что-то. Она и так вела себя с ним слишком уж вольно. И уж если он сам был наглецом и упрямцем, то соперничать в этом с Фиа ему не следовало. Глупо было идти против воли существа, подчиняющего себе сотни страшных хищников. Но нужно было быть с ней смелее…

Руки Торина касались кудрей Фиа, пальцы скользили вниз по щеке к краешкам губ. Глаза их были совсем рядом. Ее ярко-желтые янитары искрились задором и радостью – как у ребенка. Переломив в себе страх, он чуть коснулся ее губ губами. Она не закрыла глаз, казалось, удивилась чему-то. Стала вдруг робкой и даже испуганной. Обратного пути не было: решаться – так сразу на все, вероломно, и будь что будет…

Фиа была в восторге… На какое-то мгновение ее вечно непреклонные, хищные, властные глаза наполнились слезами. Но нельзя было убеждать себя в том, что просто хочется видеть. Нужно было просто не бояться действовать дальше. Она не привыкла к тому, что кто-то может сжать ее в объятиях так, что ей будет не шелохнуться. Она не знала того, как подчиняться кому-то. Она всегда и во всем была первой, сильной, единолично принимающей все решения. И разве есть способ лучше, чем продемонстрировать ей все это, «делая хорошее»? ..

========== Часть 2, глава 9 ==========

Было уже совсем темно. День, исполненный и смертельных опасностей, и неземного райского счастья, подходил к завершению. Ночь выдалась прохладная, и даже волчьи шкуры, полученные от Флавии, не спасли бы от холода. Костер надо было поддерживать, да и об ужине они, как ни странно, совершенно забыли. Но силы были уже настолько на исходе, что с дальнейшей демонстрацией их нужно было повременить. Совсем другое дело – Фиа. Она опять все поняла своим внутренним чутьем, выбралась из-под шкур оделась и сказала:

– Теперь ты точно будешь спать. А я пока поохочусь. Потом разделим добычу!

Она уже полностью собралась уходить, как вдруг вернулась к нему, по-звериному встав на четвереньки, погладила руками, чуть поводила носом и несколько раз поцеловала губами. Потом игриво улыбнулась и сказала:

– Я раньше думала, что нежно кусать можно только котят.

Вот в чем дело! Нежно кусать! Целый сонм пережитых за этот день ярких эмоций уже не укладывался в голове. Глаза сами собой закрывались, но до последнего мгновения ловили ее образ, сопротивляясь тяжести опускающихся век. Но она сказала, что нужно спать…

Ужин был готов уже очень глубокой ночью – несколько подстреленных в полной темноте птиц поджаривались, нанизанными на ветки. Будучи жрицей мира наземных животных, Фиа никогда не ела их мясо, довольствуясь рыбой или птицей. Пока жаркое готовилось, охотница мастерила из шкур одежду для Торина, поскольку убогие лохмотья, что были на нем при побеге, она давно с отвращением выбросила. Нужно сказать, она была на редкость искусной в этом – наряд получился восхитительно красивым и удобным. Фиа явно была довольна видеть свой «трофей» в том же облачении, что и у нее самой. Это как будто убеждало ее дополнительно в том, что он нераздельно принадлежит ей, и пусть попробует еще хоть кто-то встать на ее пути – хоть отряд, хоть армия во главе с самим королем эльфов!

Помня об израненных руках своего избранника, архидриада сама выбирала лучшие куски и с наслаждением кормила ими гнома. Глаза ее были тогда необыкновенно добрыми и нежными, каждое движение и жест порождали тепло. Она словно делала что-то, о чем всегда мечтала, но никогда не имела возможности испытать это в реальности. Такая забота и внимание были в новинку и для Торина – за всю свою жизнь ему не приходилось видеть, чтобы даже жены его подданных так относились к своим мужьям.

Нарушать тишину не хотелось. В душе вновь царила непомерная радость – просто сидеть и смотреть на нее. Фиа протянула в сторону правую руку, бесшумно позвала кого-то к себе взглядом. Потом подвела руку ближе к себе, держа так, словно на ней сидела птица.

– Ты видишь ее? – Она спрашивала очень тихо, нежно и робко.

– Кого?

– Говори шепотом, она боится тебя.

– Да кто же?

Фиа положила вторую руку Торину на грудь и зажмурилась. От ладони исходило тепло много сильнее чем просто от прикосновения. На ее согнутой в локте руке стал прорисовываться полупрозрачный образ маленького странного существа – крохотного человечка, съежившегося и целиком обернувшегося в плащ, а точнее в собственные крылья. Это было настоящим чудом. Добрые сказки из детства оживали в руках Фиа и становились реальностью. Лесная фея – создание, существование которых все расы Средиземья ставили под вопрос. Разумные пришельцы не могли их видеть, и не исключено, что он был первым… Волшебство? Или обычная земная жизнь возлюбленной?..

– Поговори с ней. Только не голосом, сердцем.

– Я не умею так говорить.

Фиа чуть подумала, словно искала способ пояснить.

– Скажи, ты мог бы причинить ей вред?

– Ну что ты говоришь!

– О чем ты думаешь, когда на нее смотришь? Дай волю чувствам, говори внутри о том, каково это – видеть ее…

Фиа говорила очень медленно и настолько тихо, насколько могла. Сознание Торина утопало в трогательной нежности. Маленькая гостья чуть пошевелилась, приоткрыла полы своего плаща, устремила на него взгляд, но все еще боялась.

– Не держи в себе чувств. Отдай ей!

На глаза наворачивались слезы.

– Позови ее, ты же хочешь, чтобы она сидела у тебя на руках?

Испытать такое было сверх граней всего вожделенного. Но что нужно было для этого сделать, как позвать, как пояснить, что он никогда не сможет причинить зла такому существу – Торин не знал. Просто представлял себе крохотную гостью у себя на руке… Глаза сами собой закрылись, эйфория была полной… И вновь чудо – фея подалась к нему, проползла чуть по плечу Фиа, как бабочка, расправив крылья сзади, потом перелетела к нему на руку и робко смотрела снизу вверх.

«Чаровница, красавица… Не бойся, побудь с нами!» Полупрозрачное существо игриво поводило головкой, вопрошающе посмотрело на него пару мгновений, без тени смущения забралось ему на грудь и улеглось. Но не отводило от него глаз, любовалось…

– Ты слышишь ее? Понимаешь, что она говорит и думает?

– Нет, ну что ты…

– Это хорошо! – Фиа усмехнулась. – А то я уже готова прогнать ее взашей за такую откровенную похотливую блажь! Они не знают никакой скромности, чертовки!

Охотница пригрозила пальцем феечке, и та стыдливо приподнялась, уселась, прекратила пялиться на Торина, но не уходила.

– Попроси ее слетать в лагерь к своим. Потом вернуться рассказать что там? А то я ей богу поддам ей щелчком! Она меня уже злит.

Ревность к фее? Восхитительно! Что же там наговорила прозрачная чаровница?

Понимать, что говорит и думает фея, Торин не мог. Но как нужно думать, чтобы она его понимала – казалось уже простым и вполне естественным способом общения. Да и феечка правда оказалась созданием бесцеремонным – не желающим скрывать своей симпатии к Торину, природа которой оставалась для него загадкой. Просьбу слетать за речку она восприняла с воодушевлением.

– Плутовки! Пользуются своим особым положением, чтобы болтать все что думают…

– Да что же она говорила?

– Ничего приличного, поверь. Мирра и та не говорит такого Шерхану! Трещала, что ты у нас ну прям сама красота! Дрянь! Завистница! Позариться на… – Фиа осеклась. Очевидно, сдержалась от выражения своих чувств безраздельного обладания Торином.

– Тебе, наверное, тоже уже нужно спать. Ты, должно быть, уже очень устала.

После всего, что произошло вечером, ему было уже намного проще не сдерживать себя, спокойно привлекать Фиа к себе, даже игриво понуждать улечься и не двигаться в крепких объятиях. Она то смеялась над этими его неуклюжими проявлениями силы, то, напротив, удивлялась чему-то. Понятно становилось, что никто и никогда не делал ей так, но, похоже, храброй воительнице это нравилось.

– Спать? С тобой? Зачем? – Тут уже рассмеялись оба. И, похоже, ей очень понравилось «нежно кусаться», и она этому чересчур быстро научилась.

Ночь уже близилась к концу, и костер почти догорал. Но вдвоем под шкурами было тепло как никогда. Темнота еще не рассеялась, но спать по-прежнему казалось просто преступлением. Хотелось все остатки сил и разума отдать безраздельно наслаждению этими мгновениями – столь редкими в жизни и правда приходящими лишь как награда за смертельные опасности и героические подвиги… Все было закономерно в этом мире природы – ничто не давалось просто так.

– И где же наша фея? Забыла о моей просьбе?

– Твоя фея уже давно сидит вон на том дереве – откуда лучше видно все, что происходит! – Фиа злорадно усмехнулась.

– Что??? Она все видела?

Фиа засмеялась своим звонким детским смехом. Несмотря на внушительный уже для архидриады возраст и опыт, она навсегда сохранила в себе что-то от непоседливого ребенка.

– Ну ты начни еще стесняться фей! Они везде! Как жуки и мухи!

Это и впрямь было смешно, но избавиться от чувства стыда и смущения Торину было трудно. Фиа поманила чаровницу рукой. На удивление для себя, гном видел ее уже без всякой помощи архидриады. Фея покрутилась вокруг них, поговорила о чем-то с лесной воительницей и совершенно неожиданно привела Фиа в ярость. Она вскочила с места, накинула на себя шкуру и бегом унеслась вниз по склону к реке. Прозрачное создание вновь без стеснения улеглось на Торина.

«Озорница! Проказница! Что же ты сказала ей? Я не пойму, но как же хочется узнать!»

Ушей коснулась очень тихая, но очень бойкая нечленораздельная трескотня. Феи и правда, выходит, трещали и не умели говорить медленно. Высокий сбивчивый голосок был насмешлив, и понемногу Торин начал разбирать ее слова…

========== Часть 2, глава 10 ==========

По ту сторону реки в лагере гномов царила полная тишина. После такого дня все спали как убитые, да и что-то подсказывало им, что никакой опасности нет, и что-то очень сильное и могущественное оберегает их, будучи совсем рядом. Лишь Кили и Фили из последних сил сдерживали сон, отбывая свою долю дежурства.