Текст книги "Чистое небо (СИ)"

Автор книги: Ainessi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

В последнее время Скай все чаще думал, что последнее. Вес, который прежде был для него неподъемным, теперь казался детским развлечением. Он забыл, что значит «усталость», что значит «боль». Только наслаждение осталось, но и оно сейчас играло новыми гранями. Он стал модификантом. Как сказал Блэк тогда, в самый первый день: «Не совсем человек». Или совсем не человек?

Наверное, если бы модов – как называла их Саша – на базе было больше, то он бы терялся на общем фоне, но Скай пока оставался единственным и неповторимым. Он старался не выделяться, правда, старался. Получалось только хуево. Позавчера – на автомате притащил в санчасть пятидесятикилограммовый ящик с какими-то расходниками и даже не запыхался. Вчера – приподнял двигло от машины, чтобы технику было удобнее работать и держал его два часа. Сегодня… нет, сегодня еще ничего не случилось, и он искренне надеялся, что и не случится. На общем фоне чуть утешал только тот факт, что его перестали утомлять постоянные вылеты: все-таки быть готовым к труду и обороне в режиме двадцать четыре на семь было удобнее, нежели подыхать от усталости и нагрузок, как остальные. Саша вообще за последний месяц – после их очередного переезда, на сей раз под Прагу – казалось, впала в анабиоз. Алла колола ей витамины и еще что-то подобное, но не помогало – она приползала в комнату и вырубалась лицом в подушку. Пару раз Алая даже заснула в душе, Скай неизменно вытаскивал ее оттуда и укладывал в кровать, а по утрам она долго не могла понять, как там оказалась. Ну, в те дни, когда утро наступало с восходом солнца, а не по сигналу тревоги.

Несколько раз после вылетов он ловил ее на том, что она вытирала с губ кровь, но даже на прямые вопросы Саша отговаривалась или отшучивалась. Скай внимательно следил – понять, что с ней он не мог, да и врач, как назло, молчал так же упорно, как Алла, как сама Саша. Хоть жесткий допрос применяй, но об этом пиздеце даже такая нелюдь, как он, не задумывалась.

Скай отбросил недокуренную сигарету и поморщился от воя сирены. Опять тревога, хотя – ожидаемо. Вокруг Риги баз противника уже немеряно. Что-то они хотели сделать, зачем-то посылали разведчиков, причем пилотируемых, раз за разом, теряя и машины, и людей. По пути на поле он наткнулся на Алую: она была бледно-серой, едва ли не шаталась, но шла. Быстрым уверенным шагом.

– Донести? – мрачно пошутил он.

Саша скривилась и показала средний палец.

– Перепила, наверное, – она криво ухмыльнулась.

– Или ты скоро станешь папой, – пропел пробегающий мимо Ленька.

Сердце на миг пропустило удар, но Алая поймала бойца за шиворот и отвесила такой подзатыльник, что тот жалобно застонал.

– Не, не стану, – ухмыльнулся Скай, пряча как никогда неуместную жалость в самые глубины души.

Истребители ждали их на поле, отполированные и свежезаправленные. Нестерпимо пахло горючим, Саша скривилась, но вперед пошла, а за ней и ее звено. Скай махнул рукой, подзывая своих.

– По машинам, – скомандовал он и подал личный пример.

– Алое звено к взлету готово, – послышалось в наушниках, едва он успел надеть шлем.

– Взлет разрешаю.

Скай отрапортовал о готовности и услышал в ответ ровно то же самое. Координаты цели – одна из баз противника близ аэропорта Пардубице. Он скривился и запросил дополнительную информацию по заданию, а прочитав, начал материться. Монотонно, себе под нос, надеясь, что вспышка ярости отпустит. Не отпустило.

– Скай, вызываю базу!

– База, – откликнулись наушники голосом майора. – Что у вас?

– Что за хуйня, Сергей Анатольич? – он был зол, он был очень-очень зол. – Произвести высадку на базе противника? Вы серьезно?

Послышался шум, но майор молчал. Минута, две – Скаю казалось, что где-то в голове тикают часы, отсчитывая драгоценное время. Казалось бы, мелочь, а они уже на полпути к точке.

– Десанта нет, Влад, надо выкручиваться, – устало и тихо.

– Блядь, вы как себе это представляете?! Летчики с табельным идут крошить врагов? – Скай почти кричал.

Майор только тяжело вздохнул.

– По сведениям разведки там научная база, охраны минимум. Все, Влад, отбой! Приказы не оспариваются! – добавил он раньше, чем Скай успел возразить.

Скай в сердцах ударил по штурвалу, в последний момент вспомнив о своей силе и замедлив движение. Пиздец, полный пиздец!

– Алая, уходите, – проорал он на общий канал.

– Скай… – Блэк не успел договорить, его перебила Саша.

– Приказы не обсуждают, капитан. Их выполняют. – тихо, но отчетливо сказала она.

И ему не оставалось ничего, кроме как умыть руки. Черт, он пытался остановить это безумие! Он пытался. А о достаточности этой попытки Скай предпочел не думать.

Сели, как ни странно, без приключений. Был велик соблазн ебнуть воздух-земля и сровнять здесь все с той самой землей, но он сдержался, памятуя о том, что теперь это точно с рук не сойдет. Модификант с потекшей крышей, интересно, как бы провели его смерть по отчетам? Утилизация имущества? Он усмехнулся и выпрыгнул из кабины.

Табельный пистолет холодил ладонь даже сквозь перчатку. Умереть – не встать, опасные ребята. Скай махнул рукой, отправляя двух бойцов в обход базы. Охраны не было, никого не было – здание казалось вымершим. Они шли вперед, не встречая никакого сопротивления. Первый этаж, второй – пусто. Минус первый… охранника снял Ленька, на удивление чисто, но выстрел прозвучал громом.

– Сейчас сбегутся, – проворчал Скай в микрофон.

Но никто так и не пришел. Они медленно, но верно, продвигались дальше, пока не дошли до лестницы, ведущей еще ниже. Если верить плану, минус второй этаж был последним. Если пусто и там – это не исследовательский центр, а тупая обманка, рассчитанная на… а на что собственно? Скай подумал и похолодел. Если они так легко вошли, будет ли так же легко выйти? Или здание заминировано? Или охрана просто дала им спуститься, а отстреливать будут с заранее выбранной точки, когда они пойдут назад? За этими мыслями его и застало движение в конце коридора. Где-то в отдалении хлопнула дверь, потом над их головами замерцали красные лампы. Тревога. Их заметили.

– Вперед, – скомандовал Скай, пытаясь взглядом отыскать Алую в толпе мужиков.

Она улыбнулась ему, опуская щиток шлема, и побежала следом. Вообще, по-хорошему, первым должен был быть Блэк, а не он, но Кирилл модом не был, и это решало если не все, то многое. Короткая перестрелка – без раненых, слава Богу – и они ворвались в комнату, больше всего похожую на химическую лабораторию. В наушниках зашипело, оставшиеся на первом этаже орали про появившуюся невесть откуда охрану. Блядь.

– Все наверх, быстро!

Он бежал дальше, крича это, обернулся в самом конце, уже перед другой дверью, чтобы убедиться, что его все послушались. Повезло – в комнате было уже пусто. В голове тихо вопил какой-то голос, Скай уже привык к нему за время, прошедшее со дня модификации. Слова разобрать не получалось, но в шизофрению верилось хуже, чем в реальность какой-то дополнительной опции. Хотя говорить об этом голосе с Доком он все равно избегал. Он отодвинул вторую дверь: она поддалась не сразу, открываясь с тихим шипением, характерным для герметичных помещений. Писк в голове стал громче.

Их было пятеро, троих Скай снял сразу, за четвертым пришлось погоняться. Пятый демонстративно кинул пистолет на пол.

– Я сдаюсь, сдаюсь, – прокричал он, стягивая защитную маску.

– Развернись, – грубовато приказал Скай и охлопал мужчину со всех сторон в поисках оружия.

К сожалению, задание предполагало взятие заложников. По возможности. Конечно, никто и никогда бы не узнал, что возможность была, но Скай не мог соврать. Он соблюдал присягу. Как мог и как умел.

Пленный шел к двери медленно, будто нарочно тянул время. Голос в голове звучал уже почти как сигнал тревоги, Скай держал чужие руки и прижимал к затылку дуло табельного, пытаясь не обращать внимания на этот раздражающий вой. У дверей пленный остановился, попытался вывернуться. Скай отпустил его, позволяя повернуться. Тот смотрел торжествующе, широко улыбаясь.

– Хороший газ, да? Без запаха. Я умру, но ты тоже умрешь. Додумался отослать своих, умный, но, знаешь, их добьют наверху. А ты – сдохнешь здесь. Крепкий ты, но ты дышишь, а, значит, он вот-вот подействует…

– На тебя тоже, – хмыкнул Скай.

Пленный засмеялся. Пленный смотрел на него, вой в голове стал невозможно громким. Воздух вокруг сгустился, окрасился нежно-голубым оттенком. Скай широко улыбнулся и перестал дышать.

Пленный закричал еще до того, как забился в судорогах, пленный бил его в грудь кулаками, пленный прохрипел:

– Невозможно… – и умер.

А Скай вышел в приоткрытую дверь и побежал наверх. Где-то там он видел дезинсектор, а еще на минус первом были герметичные двери, и он надеялся, что еще не слишком поздно их закрыть.

– Утечка, – дурным механическим голосом заорала система, когда он уже почти выбежал с этажа.

В лицо ударил знакомый по учебке газ, убивающий все летучие соединения. Человек бы умер, а Скай подумал и вдохнул поглубже, надеясь, что его-то это не убьет, зато он не вытащит неведомую заразу на волю. Двери, как ни странно, не съезжались, видимо соединение было не таким уж и летучим, и простой дезинфекции оказалось довольно. Он закрыл их сам, снаружи. Ребята были на первом – отстреливались от десятка охранников. Скай оглядел их, вроде никто не ранен. Метнулся вперед. Его переполняла странная эйфория, уверенность в собственных силах. Впервые за последний месяц он действительно радовался, что не был человеком.

Пуля зацепила плечо – царапина, не страшно. Скай свернул шею незадачливому стрелку, меткими выстрелами снял еще двоих, а потом охранники побежали. Далеко не ушли, правда, освобожденные от шквального огня бойцы перебили всех.

К машинам они возвращались с победой, шутя и смеясь, но Скай смотрел только на Алую, идущую как-то странно. Он не мог понять, что не так, но уже рядом со своим истребителем она закашлялась – и осенило. Также она шла тогда, в тот день, когда он тащил ее в санчасть после полета. Ровно, слишком ровно. Скай поймал ее за плечо, почти силой заставил показать руку, но перчатка была чистой. Может просто запыхалась?

– База, – приказал он в микрофон, как только все расселись по машинам.

– База, – повторил следом за ним неожиданно бодрый голос Саши.

В конце послышался странный хрип, но Скай грешил на барахлящую связь. Они перебрасывались шутками в эфире, и дорога до части показалась ему в разы короче. Чуть болели легкие, внимания на это он не обращал. По-хорошему, его и в живых-то быть не должно, но раз вышел оттуда – хуже уже не будет. Или спасет этот второй девайс с на диво оригинальным названием. Тоже что-то похожее на репликатор, в который его засовывали, но звучит чуть по-другому. Скай не запомнил в точности. Регенератор, кажется? В этой части Саша только закончила его настраивать, правда, уже успела научить Аллу и дока с ним обращаться. С первым прибором было хуже – мудреный интерфейс до конца понимала только она. Скай как-то просидел с ней целый день, пытаясь разобраться в хитросплетениях, но научился только запускать процесс. И то хлеб.

Вообще, за перевозку этих двух гробов с музыкой майор, казалось, был готов их убить, но смирился. Он мог недолюбливать нового Ская, но все же радовался, что он жив. Сам Скай тоже радовался. Сегодня – особенно. Выпрыгивая из кабины, он широко улыбался, даже набрякший от крови рукав не смущал. Тем более, что рана уже почти затянулась, а вой в голове снова стал тихим, почти неразличимым шепотом. Скай доложился:

– Без потерь.

Козырнул командиру и быстрым шагом пошел к машине Алой, оставив с майором Блэка. Друг проводил его каким-то странным взглядом, но он не обратил внимания – спешил. Саша как раз только открыла кабину, он хотел быть первым, кто обнимет ее, пусть и по-дружески, поздравляя с успешно выполненным заданием. Она спрыгнула вниз, пошатнулась. Он поддержал, хлопнул по спине.

– Мои… – Скай задохнулся на полуслове.

Саша качнулась вперед, странно сглатывая, рухнула на колени – и он не успел поймать. Он хотел вздернуть ее наверх, но она зашлась в страшном приступе кашля, а потом разогнулась, запрокинула голову, глядя на него странным, невидящим взглядом. По подбородку стекала кровь, по покрытию расползалась ярко-алая лужа. Саша улыбнулась, светло и печально, а потом – будто невидимый кукловод отпустил нити – рухнула на землю без единого стона. Ее лицо было землисто-серым, дыхание поверхностным. Он слышал, как воздух застревает в горле.

Скай закричал, подхватывая ее на руки. Кто-то пытался его остановить – он отшвырнул преграду, не задумываясь и не прекращая бежать. В санчасть он ворвался парой минут спустя, хотя в нормальном состоянии путь занял бы добрых четверть часа.

– Ох, блядь, – как-то обреченно произнесла Алла, увидев его ношу.

Когда Скай положил ее на стол, Док заметался вокруг, срезая одежду, что-то замеряя, пытаясь что-то сделать. Его усилия уходили в молоко, грудь вздымалась все реже. Саша снова закашлялась, и Скай стер кровь с ее губ.

– Что с ней, блядь? – хрипло прошептал он.

– Внутренние кровотечения, разрывы, – врач стащил окровавленные перчатки. – Я не знаю, тут нет оборудования для нормальной диагностики.

– Больница… – заикнулась было Алла, но Док помотал головой.

– Не довезем.

Это был приговор.

Скай закрыл лицо руками, понимая, что смеется, как безумный, раскачиваясь из стороны в сторону. Саша, Сашенька… Аля…

– Репликатор, – прошептал он, осененный внезапной идеей. – Репликатор! – почти крикнул секундой спустя, окрыленной надеждой.

Алла метнулась к металлическому гробу, со стуком открывая крышку, подсоединяя десятки трубок. Скай пытался помочь, но скорее мешался. Док возился с Сашей, потом отошел и тяжело вздохнул.

– Влад, остановитесь, – он устало потер глаза. – У нее может быть кровоизлияние в мозг, не поможет твой репликатор.

Сердце глухо стукнулось о грудь, захотелось заорать, разбить что-нибудь, разрушить. Этот мир не должен жить, если…

– Но шанс есть, – шепнул он.

– Да, но…

Скай отодвинул Дока в сторону, поднимая на руки хрупкое тело, перекладывая ее в репликатор, помогая Алле защелкнуть тугие скобы. Врач еще раз тяжело вздохнул, но пристроился рядом, подключая последние трубки. Шипение закрывающейся крышки заставило Ская вздрогнуть, он поборол желание сбежать с воплем и склонился над системой управления, вводя последние команды. Подтвердить – подтвердить – запуск.

Репликатор натужно загудел. Скай вытер выступившую на лбу испарину, оперся на железную крышку и заглянул в прозрачное окно. Она казалась спящей, миг, другой. Вокруг пенилась вода, поднимаясь все выше. А потом распахнулись красные от полопавшихся сосудов глаза, раскрылся в беззвучном крике рот.

И раствор стал алым от ее крови.

========== Глава 14 – Contra spem spero (без надежды надеюсь) ==========

Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале.

(Пауло Коэльо, «Брида»)

Из санчасти Скай выбрался уже глубокой ночью, шатаясь и цепляясь за все углы, ручки дверей, будто специально лезущие под ноги порожки и разбросанные тряпки. Раз десять чуть не упал по дороге до комнаты, но все же дошел, ввалился в предусмотрительно распахнутую Блэком дверь и рухнул на койку, закрывая лицо руками. Неверный лунный свет играл с тенями, и в каждой из них Скаю виделся знакомый силуэт, мерещилась шалая улыбка и сощуренные глаза. Она лежала в репликаторе – привычно называть его железным гробом язык не поворачивался – но ему казалось, что Саша где-то здесь, и стоит лишь прислушаться, как в тишине зазвучит ее смех. Он прислушивался, замирал в ожидании, но ничего не происходило. Регенератор восстановил тело полностью, даже спать не хотелось. Скай встал и вышел, спотыкаясь и держась за стенку. Штормило, как после хорошей попойки. «Остаточный эффект», – сказала Алла. Еще она обещала, что к утру отпустит, но это, видимо, если бы он спал. Не отпустило.

Щеки запали сильнее, чем тогда сразу после репликатора, под глазами были километровые синяки. Когда он увидел свое отражение в зеркале туалетной комнаты, с трудом удержался от того, чтобы перекреститься. Несвежий труп, блядь. Скай сбрызнул лицо водой и пошел завтракать. Сердобольная повариха выдала ему двойную порцию пайка и какое-то пирожное, а он умял все, не чувствуя вкуса, механически работая челюстями. Стало чуть лучше, но и только – люди по-прежнему шарахались.

Скай помыкался еще пару часов, выкурив едва ль не полпачки, сдался и пошел в санчасть.

– Без изменений, – произнес Док, как только он нарисовался в дверях. – Ты тоже не через час оттуда вышел.

Он кивнул и ушел. В гостиной ему налили, потом Скай налил себе сам. Когда водка кончилась, вспомнилось о запасах спиртного в комнате Алой. Он пошел туда, но так и не смог заставить себя переступить порог, больно стало почти физически. Скай прижался лбом к бетонной стене, чувствуя, как из груди рвется звериный вой, а по щекам текут пьяные злые слезы. Сколько надо модификанту, чтобы надраться? Черт, а сколько он вообще выпил?

Слезы перешли в истерический смех, он развернулся и сполз по стеночке, запрокидывая голову и закрывая лицо руками. Хуй знает, сколько так просидел, пока его не нашел Блэк. Попытался растормошить, но чуть не словил кулаком в челюсть, плюнул и ушел. Молча. Скаю даже стало обидно на такое равнодушие, но боль, жгучим комком пульсирующая в груди, не дала встать и догнать друга. Ничего не хотелось, хотелось сдохнуть еще раз, оказаться в репликаторе вместо нее. Только, чтобы она была жива. Чтобы не видеть ее искаженное болью и перемазанное свежей кровью лицо.

Кулак врезался в стену. Еще раз, и еще. Скай бил, пока руки не отказались слушаться, пока острая – но уже абсолютно физическая боль – не прошила иглами до локтя. Потом резко выдохнул – и поплелся к врачу.

– Без… – начал Док, видимо, узнав его шаги, но поднял голову и замолчал. – Блядь! Долбоеб! Мудак!

Он ругался и ругался, цветисто и образно, пока промывал и бинтовал его ладони, а Скай блаженно улыбался, не воспринимая ни единого слова.

– Как она? – тихо спросил он, когда врач закончил.

– Так же, Скай, – доктор почти орал. – Так же, как вчера, как сегодня утром. Ты ей этим не поможешь, идиот!

Скай улыбнулся снова и ушел, задумчиво постукивая забинтованными пальцами по бедру. Хотелось летать, но к машинам его не подпустили и на километр. Он поскандалил с полчаса для проформы, а потом удалился – гордый и непобежденный. Снова пришел к дверям ее комнаты, но на этот раз все-таки заставил себя переступить порог.

Разобранная кровать, спортивные штаны, валяющиеся на полу. На столе – початая пачка с зажигалкой сверху. Чашка с недопитым чаем сиротливо пристроилась на подоконнике, будто ожидая, когда придет хозяйка и выльет ледяной, покрывшийся радужной пленкой настой. Скай замер, глядя на эту чашку, потом подошел и огладил изогнутую ручку, помнящую ее прикосновения.

Сердце сжалось и подпрыгнуло к горлу. Он закрыл глаза, тяжело и неровно дыша – боль обрушилась и накрыла, словно цунами, а вместе с ней пришел страх. Скай стоял, кусая губы, пытаясь не разрыдаться, особенно теперь, когда это никак не свалить на перепой. В глаза бросился пакет со свечами, небрежно засунутый под столик, вспомнилось, как они, однажды, расставили эти свечки по всей комнате и зажгли, как трепещущие огоньки отражались в ее глазах, когда он…

Скай заорал беззвучно и отчаянно, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. Память, проклятая память, подсовывающая ему картинки, которые сейчас были хуже ножа в сердце. Которые рвали душу на части. Он выдохнул и полез под стол, доставая приснопамятный пакет. Зажег свечу, ровно одну. Выплеснул остывший чай в раковину и наполнил чашку коньяком, выпил залпом, опять налил. На языке осталось горькое послевкусие, горло на миг свело, но тут же отпустило. Он выпил снова, а потом взял ее сигареты и закурил, глядя на мечущийся из стороны в сторону от его дыхания огонек. Боль и страх накатывали и отпускали, оставляя опустошенность и отчаяние, чертову бездну отчаяния.

«Я хочу верить в Бога, Скай», – вспомнилось ему. Теперь он тоже хотел. Дым струился по небу, от легкого привкуса ментола, знакомого по поцелуям с ней, на глаза наворачивались слезы. Он думал, был уверен, что забыл, как надо молиться, но слова вспоминались сами, слетали с языка с такой легкостью, что верилось и в провидение, и в высшую волю.

– Отче наш, – шептал Скай, повторяясь уже по десятому кругу. – Иже еси на небесех…

Колени болели, спина болела, болели судорожно сжатые израненные руки. Но самая страшная боль была внутри, она стискивала когтистыми пальцами сердце, сводила легкие на каждом выдохе и вдохе.

– Будь ты, проклят, сука… – он почти кричал. – Если она умрет, будь ты проклят!

Он бил кулаками по столу, оставляя вмятины на темном, потрепанном временем и людьми дереве. Он закрывал руками лицо, кусал губы, чувствуя металлический вкус собственной крови на языке. Раскачивался из стороны в сторону, вновь и вновь опустошая кружку и наполняя ее снова. Коньяк смывал ментоловую прохладу, разжигая во рту и в животе пожар, и Скай снова торопливо затягивался, выпуская дым через ноздри.

– Господи, пожалуйста, – надрывно хрипел он, захлебываясь собственными рыданиями. – За что ее, Господи?

В соседней комнате кто-то грохнул об стену чем-то тяжелым. Потом послышался едва различимый мат, еще чуть позже включилось радио. Скай застыл, он знал эту песню, ее так любил играть Кирилл в том далеком прошлом, когда Оля еще была жива.

– Привет, мы будем счастливы теперь и навсегда, – прошептал Скай одновременно с певцом и закрыл глаза. – Я уничтожу этот мир, если она умрет, Господи. Уничтожу.

Он не знал, сколько времени просидел так. Кажется, свеча догорела, и он зажег следующую, а потом еще раз, и еще. Кажется, он продолжал молиться, всем святым и богам. Кажется, он проклинал Бога, кажется, он умолял Бога. Кажется, он даже Ему угрожал.

И все слышался голос – то ли из-за стенки, то ли в его собственной голове – уверяющий, что «мы будем счастливы теперь и навсегда». И Скаю так хотелось в это верить.

В какой-то момент эту безумную петлю разорвал голос Блэка. Скай попытался встать, но рухнул на пол – все тело затекло. Болели руки, болела голова. Нестерпимо пахло гарью и каким-то искусственным ароматизатором.

– Придурок, блядь, – прохрипел Блэк и, зажав нос и рот рукавом, метнулся к окну.

В комнату ворвался свежий воздух, Скай с наслаждением вдохнул полной грудью. На миг стало невозможно хорошо, а потом вспомнилось, почему он здесь – и снова накатила глухая, беспросветная тоска.

Он поднялся, пошатываясь, отодвинул друга в сторону, и пошел в санчасть, чтобы услышать все то же «без изменений» и снова вернуться в ее комнату. Коньяк он не нашел, открыл бутылку белого и невозможно сладкого вина, больше похожего на сок. Пил большими глотками, глядя на чистое, безоблачное небо за окном. Голубое, будто с картинки. В таком небе хотелось летать, а еще хотелось разорваться огненной вспышкой на этом небосклоне, чтобы не помнить, не ждать, не надеяться. Чтобы прошла эта адская, пожирающая душу боль.

Скай взял бутылку, поплелся на поле. Уволакивали его оттуда втроем: Ленька, майор и предатель-Блэк. Еще уговаривали не делать глупостей, а он пытался отбиваться, но тело не слушалось, видимо, выпил он все-таки многовато. Они притащили его в кабинет командира, заставили выслушать поучительный монолог – не запомнилось ни слова – и под руки отвели к выходу из части. Выпнули наружу, выдав аж машину с личным водителем и наказав не возвращаться до завтра. Скай обложил их трехэтажным, но в машину послушно сел, прикладываясь к горлышку винной бутылки.

– Шеф, гони! – приказал он и заржал над собственной шуткой.

«Шеф» обреченно вздохнул, но до Праги поддатого летчика доставил, высадив где-то в центре.

– Встречаемся тут же через двенадцать часов. Понимаешь, тут же!

Скай кивнул, водитель заглянул в его пустые – без единого проблеска сознания – глаза, махнул рукой и уехал, оставляя его в одиночестве на пустынной улице.

Через пару сотен метров по прямой вино кончилось. Скай швырнул бутылку в стену ближайшего дома, и она разлетелась на тысячи осколков, сияющих на солнце будто звездная пыль. Он улыбнулся и, пошатываясь, побрел вперед. Без цели, без смысла. Хотелось выть, хотелось плакать. Хотелось в санчасть: сесть рядом с репликатором и смотреть в прозрачную дыру в крышке, надеясь углядеть ее лицо между циклами.

Живи, только живи. Он произнес это вслух, невесело рассмеялся и огляделся по сторонам. Люди сторонились его, переходили на другую сторону, огибали по широкой дуге. Черт, когда-то ему нравился этот город: дивно вкусное пиво, широкие улыбки чехов, старый город и Карлов мост. Сейчас город был мертв, покорежен этой никому на хуй не нужной войной, как и он сам.

Улицы сменяли друг друга. Скай сунулся было в какую-то пивную, осушил одну кружку, но поймал откровенно испуганный взгляд официанта, расплатился и ушел. В следующую – даже не заходил, смысла не было. Везде одно и то же.

На храм он наткнулся случайно: тот будто бы вырос перед ним. Католический, вроде, но Бог един, какая разница, где ему молиться? Скай никогда не считал себя набожным, но сейчас собственное бессилие почти требовало верить. Потому что надежды было недостаточно, а сам он не мог сделать ровным счетом ничего. Он толкнул тяжеленную дверь и вошел внутрь.

В костеле – кажется, так он правильно назывался – было пусто. Статуи смотрели на него мертвыми глазами, ряды скамей притягивали, приглашали посидеть. Скай прошел дальше, к алтарю, и опустился перед ним на колени. В голову не лезло ничего, кроме обрывков молитв, которые он когда-то слышал от матери, и странных фраз – не то мольб, не то угроз.

– Господи, – шепнул он осторожно, на пробу.

– Proč jste tady, můj synu?* – раздалось слева.

Скай повернулся. Священник вышел невесть откуда, в строгой черной рясе, с четками на шее – ну или как они там называются? – слегка лысоватый. Хоть сейчас в кино снимай, классический такой служитель божий.

– I don’t understand**, – сказал он.

– I don’t speak English***, – развел руками священник.

Вот и поговорили. Скай вздохнул и сел на пол по-турецки, рассказывая невольному слушателю все и обо всем. Слушать святой отец умел, даже кивал в нужных местах. Хотя русский и чешский немного похожи, может он и понимал чего даже. Где-то на середине его рассказа скрипнула дверь, впуская в церковь еще пару человек, Скай заметил их краем глаза, но внимания не обратил. Невозмутимо закончил свою исповедь и поднялся. Священник помедлил секунду-другую, видимо ожидая продолжения, но, когда он собрался уходить, поймал его за руку и перекрестил.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.****

– Аминь, – ответил Скай, склонив голову, и пошел прочь, спиной чувствуя пристальный взгляд святого отца.

Когда он вышел, на ступеньках, ведущих ко входу, сидел какой-то парень и, судя по звукам, что-то жевал. Скай прошел мимо, остановился в метре от сидящего. Волны ярости и боли захлестывали, несли. Исповедовался, а легче не стало. Ложь, все ложь! Он стиснул зубы и въехал кулаком в кирпичную ограду.

– Hey, take it easy! – донесся сзади возмущенный донельзя голос. – I wanna my dinner!*****

Скай обернулся. Парень смотрел на него, широко улыбаясь, потом запихал в рот остатки колбаски и стал медленно пережевывать. Его глаза при этом сияли такой радостью и довольством, а губы, блестящие от жира, кривились в самодовольной ухмылке. Захотелось стереть с лица эту гримасу, прямо кулаки чесались. Скай с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Иди на хуй! – рявкнул он.

Парень встал, его улыбка стала еще шире, какой-то неестественно счастливой. Вспомнилось искаженное болью лицо Алой в репликаторе, и мир подернулся красноватой дымкой. Всего на миг, но этого хватило: Скай схватил парня за грудки, слыша треск рвущейся ткани – в мозгах прояснилось. Оттолкнул назад, а потом снова увидел эту блядскую улыбку и уже не смог сдержаться – впечатал кулак в лицо, разбивая в кровь изогнутые, пухлые губы. Он занес руку для следующего удара, но замер, будто громом пораженный. Парень смеялся. Прикрывая рот рукой, стирая кровь с лица, он ржал так, будто услышал лучшую в жизни шутку.

– Ебнутый какой-то, – пробурчал Скай себе под нос.

Ярость отступила, скрылась где-то глубоко внутри.

– Yeah-yeah! Еб-ну-ти! – радостно повторил парень.

Скаю захотелось разбить себе лоб рукой, но он сдержался. Посмотрел на скалящегося ебанутого идиота, обреченно вздохнул.

– Who are you?******

– Milo, – парень улыбнулся. – Are you Russian?*******

– Yep.

– So cool! – улыбка снова стала невыносимо широкой и довольной. – Meeting with angry Russian bear in the midnight! I like you, Russian, do you wanna drink some vodka with me? – Видимо заметив крайнюю степень охуения на лице Ская, парень, представившийся Майло, добавил, – For our friendship!********

Это было настолько безумно и нереально, что Скай просто не смог отказаться. Они пили в каком-то подвальчике. Водки не было, но виски их вполне устроил, а после третьей бутылки стало уже до пизды: градус есть – и отлично. Майло ржал, не переставая, заразительно и искренне. Кажется, где-то в процессе распития четвертой бутылки Скай снова засветил ему по роже, тот улыбнулся и повторил реплику про «злого русского медведя».

– I’m not a bear! – возмутился Скай. – I’m modified!*********

– Same problem! – радостно рассмеялся Майло, и они продолжили пить.

Уже под утро, когда они, обнявшись и покачиваясь, искали место, где вчера высадил его водитель, Скай сбивчиво и торопливо рассказывал ему об Алой.

– She’s still alive, – голос дрожал и срывался. – But I’m so scared…

Майло ржал, но это было уже даже не обидно, напротив, Скай подумал и рассмеялся вместе с ним. Ведь смерти нет, главное верить в это. А если высмеять страх – то он уйдет. Хуй знает, правда или нет, но помогло, отпустило. На одном из перекрестков Майло тормознул и сделал Скаю ручкой, особенно радостно заржав напоследок.

– Конь педальный! – крикнул Скай ему вслед.

– Oh, yeah, good bye, angry Russian! – проорал, повернувшись, его новоиспеченный друг, и поплелся дальше, выписывая по мостовой замысловатые зигзаги.

Скай засмеялся и последовал его примеру. «Место встречи», как ни странно, он нашел. Водитель впечатал ладонь в лицо, вдохнув аромат его перегара, но до части довез, тем более что по дороге Скай почти протрезвел, во всяком случае честь майору отдал, стоя ровно и не шатаясь, только дышать старался в сторону. А услышав:

– Свободен! – радостно козырнул еще раз и побежал в санчасть.