Текст книги "Чистое небо (СИ)"

Автор книги: Ainessi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Снова вспомнились слова Майло, на миг ему стало противно – но мгновение прошло, и в голове не осталось ничего, кроме звенящей пустоты. Наверное, стоило бы снова сбежать в душ, спрятаться и отсидеться, пока не отпустит это безумное, такое неправильное желание, но не хватило ни сил, ни разума, ни остатков самоконтроля. Впрочем, жалкие крохи последнего позволили ему не наброситься на Алека – Сашу, как ему больше нравилось называть его, пусть и лишь в собственных мыслях, – а почти что спокойно сесть рядом и ограничиться ладонью, так удобно опустившейся на чужое плечо.

– Аль…

Алек нервно дернулся, пытаясь сбросить его руку. Скай послушно убрал ее сам, вернее, просто опустил ниже, обнимая алого лидера за талию. Прощупывающиеся мышцы живота, полное отсутствие груди – ну бред же, бред! Но сердце глухо бухало в груди, а дыхание сбивалось от одного лишь ощущения прижатой к нему спины. Кожа к коже – это было слишком сильно, почти откровением.

«Это просто недотрах», – попытался Скай привычно убедить себя, но отчего-то не верилось. Не в этот раз.

С ней вообще никогда и ничего не получалось просто.

«С ним», – он поправил сам себя и вздрогнул. Плечи Алека напряглись, когда тот почувствовал его дрожь, но Скай не дал ему высвободиться, притянул ближе, зарываясь лицом в растрепанные волосы. Стоило бы побиться об стену своей тупой, пустой башкой, но он был уверен – не поможет. Ничего не поможет, потому что это судьба. Ну, или любовь, вот такая странная любовь, не желающая отпускать из-за таких мелочей. Скай рвано выдохнул, решаясь, и, наконец, прижался губами к шее в коротком, быстром поцелуе. Он отодвинулся сразу же, отпуская Алека и замирая с покаянно склоненной головой. В морду – так в морду. Но Алый не бил, не матерился. Он вообще не двигался и, казалось, не дышал.

Он медленно обернулся – Скай неожиданно четко разглядел, как опустились, на миг скрывая нечеловеческие глаза, и вновь поднялись ресницы. Алек смотрел: пристально, задумчиво, долго – он пытался считать удары сердца, но сбился со счета. Когда Алый протянул руку и неуверенно провел пальцами по его щеке, Скай вздрогнул. Чудилось, что с кончиков этих пальцев прямо в него тек ток. Прикосновения обжигали, порождали непонятную дрожь и высасывали последние капли здравого смысла.

Алек отстранился и с тяжелым вздохом растянулся на койке, закидывая руки за голову. Он печально улыбался, наверное, и не подозревая о том, что Скай забывал, как дышать, глядя на эту знакомую и такую чужую улыбку.

– Тебя же это не интересует, Скай, – тихо шепнул Алый, когда он лег рядом и попытался снова обнять оказавшееся слишком близко тело.

Опасно близко. Скай улыбнулся, приподнимаясь на руках. Хищно, наверное, даже слишком хищно, потому что в глазах Саши снова появился тот давно забытый шальной блеск. На миг показалось, что это пламя и он горит в нем, горит полностью, потом видение схлынуло, но остановиться Скай уже не мог.

– Саша, – почти простонал он в полуоткрытые влажные губы.

Слишком тонкие, но от того не менее родные. Она была теплой, она была рядом. Ничего не изменилось: тот же жар, тот же трепет, та же безграничная нежность и ощущение бесконечного счастья. Скай целовал податливые губы, скользил ладонями по горящей, будто в лихорадке, коже, и каждое ответное движение Саши только углубляло и ширило это безумие.

– Саша, – он повторял это имя раз за разом, словно заклинание.

Волшебство бывает лишь в сказках, но это и была сказка. Местами грустная, местами веселая до абсурда, но ведь не может быть в реальности, чтобы вот так – раз и навсегда. Чтобы хотелось плакать только от ощущения чужой кожи под пальцами, чтобы стук чужого сердца отдавался в собственной груди. Поцелуи становились глубже, прикосновения откровеннее. Скай навалился сверху, раздвигая ноги коленом и почти кусая распухшие губы.

– Влад… – не имя даже, просто выдох в его рот.

Но именно он заставил Ская отшатнуться и встать на колени, утирая губы тыльной стороной руки. Замереть, глядя на распростертое под ним тело, с опозданием осознавая, что от девушки, по которой он сходил с ума там осталась только душа, если верить, конечно, в ее существование. И что он не может – просто не может – забыть о том, что перед ним мужчина.

Алек смотрел на него сквозь ресницы своими невозможными, затуманенными от страсти глазами, а Скай чувствовал только отвращение от осознания того, что он сделал, и подкатывающую к горлу тошноту. Где-то в глубине души бились пойманными птицами боль и сожаление, но – слишком глубоко. Да, и мало их было.

– Извини, – прохрипел Скай, отводя, наконец, глаза. – Я не могу.

Под чужой тихий, истерический смешок он позорно сбежал, и Алек так ничего и не сказал ему вслед, хотя Скай почти надеялся, что его попытаются остановить. Но, нет. Не попытался. Только лежал – все в той же позе – и улыбался, шало и широко, будто услышал самую лучшую шутку, вплоть до того момента, когда дверь закрылась за спиной Ская. Он стоял, глядя на нее еще пару минут, сжимая и разжимая кулаки, судорожно сглатывая и напряженно прислушиваясь. Но в комнате было тихо, и Скай ушел. Разочарованный и успокоенный одновременно.

Уже в конце коридора ему показалось, что позади раздался звук бьющегося стекла и чей-то надрывный то ли плач, то ли вой, но Скай не вернулся, не обернулся и даже не остановился.

Послышалось.

========== Глава 18 – Cogitationum poenam nemo luit (Никого не наказывают за мысли) ==========

Мне кажется, жизнь слишком коротка, и не стоит тратить ее на то, чтобы лелеять в душе вражду или запоминать обиды.

(Шарлотта Бронте, «Джейн Эйр»)

Времена года сменяли друг друга, появлялись и исчезали в их жизнях новые люди и новые лица. Вой тревоги, почти ежечасный, сменяли недели тишины, когда получалось отоспаться и отъесться, чтобы не сойти с ума и не сдохнуть от переутомления в этой безумной гонке. Где-то посреди всего снова напали на часть, они отбились – не без труда, но отбились. Погибших было меньше, чем в тот далекий первый раз, может, они стали сильнее, может, враг слабее, а может – просто появилась модификация. Скай видел их, жертв этого нападения, с новыми, чуть изменившимися лицами. Одной их них была та рыжая из диспетчеров – Юки, другим – летчик Арк. Странно было смотреть на них и понимать, что не будь модификации, они бы… что перед ним ходячие мертвецы, иными словами. Эта мысль была на диво привязчивой, она не отпускала и билась в голове день за днем. Он смотрел на свое отражение и пытался представить, как бы выглядело в гробу его лицо, день за днем, пока Блэк не поймал его за этим «интеллектуальным» занятием и не напоил, качая головой на все попытки Ская объяснить, как он дошел до мыслей таких и жизни такой. Потом снова была неделя ада с постоянными боевыми вылетами, потом неделя тишины – и они пили, тренировались, даже в карты резались, старательно пряча их от время от времени забегающего командования. Иллюзия запрещенности, придающая особый флер очарования этому занятию, как выразился Блэк. Все, как раньше, практически, за одним небольшим исключением – Алека с ними не было почти никогда.

После той ночи, тех горько-сладких, оказавшихся прощальными, поцелуев, что-то неуловимо изменилось. Нет, Алек не избегал его, как можно было бы подумать, он по-прежнему был рядом, шутил, разговаривал. Даже прикасался много чаще, чем раньше, но эти прикосновения стали другими, короткими и смазанными, а еще изменилось выражение глаз. До финала той безумной пьянки-поминок Скаю виделась в глазах Алека тоска и печаль, теперь – пустота, целая равнина пустоты и равнодушия, слегка припорошенная пеплом. Алый говорил с ним – о, да, говорил! – но глядел, как на пустое место. Был Скай – нет Ская. Хотелось поймать его, встряхнуть, накричать, но что-то останавливало. Слишком глупо могла бы прозвучать фраза: «Ты же меня не остановил». Слишком по-бабски, и Скай ее не говорил, а Алек отворачивался и все чаще уходил курить не с ним, а с Ленькой, Блэком. Черт, да с кем угодно, только не с ним.

– Мы друзья? – как-то раз вскользь спросил он у алого лидера.

– Разумеется, – засмеялся Алый в ответ. – Проблемы?

Проблем не было, так что Скай отрицательно помотал головой и разговор заглох, а после – тема как-то не всплывала. Подходить к вечно занятому Алеку с детсадовским «давай дружить» претило, для нормального общения не находилось времени, и все что ему – им – оставалось: застольный треп ни о чем, шутки урывками на тренировках и в небе, равнодушное «доброй ночи» и вежливые улыбки. Иногда, Алый хлопал его по плечу или спине, кожа – там, где он прикасался, – горела. Скай оттирал ее жесткой мочалкой, – жаль, нельзя было той же мочалкой пройтись по сердцу, душе, памяти – или где там еще этот ненормальный успел угнездиться.

Скай тряхнул головой, ставя на поднос стакан с чаем, мимо пронесся, жуя на ходу, главный герой его размышлений. Занят Алек действительно был весьма и весьма. Будто бы мало им было хлопот с новичками, прибывшими на смену потерянным в боях летчикам – в часть привезли еще и с пяток репликаторов и прочей хрени, которой Скай даже названий не знал. Алого припахали разбираться с техникой, а воспитательная работа с личным составом свалилась на них с Блэком. Где-то посреди всего этого дурдома, в который превратились последние полгода, Алек припер на плац командиров части и эскадрильи и торжественно, то и дело тоскливо поглядывая в сторону санчасти, вручил Блэку нашивки лидера Алого звена. Пока они обтекали – Алый уже сбежал, оставив им на растерзание бывшего майора, а ныне уже полковника. Сергей Анатольевич криво улыбнулся, посетовав на чрезмерную загруженность Алека, вновь вернувшегося на место заместителя командующего, поздравил Блэка со званием майора, выдал новенькие блестящие погоны и тоже смылся, отговорившись кучей дел.

Вообще, после возвращения в «родную» часть, приказы на повышение получили почти все. Алеку, наконец, дали капитана, ему майора – через неделю после Блэка. Большая часть звеньевых стала старлеями, чему громко радовалась под звон стаканов и запах спирта, уже вызывающий только отвращение. Ну, у Ская, по крайней мере, особенно после приснопамятного обмывания погонов Блэка. Кажется, они тогда надрались до полностью невменяемого состояния и горланили песни всей толпой великовозрастных долбоебов, за исключением бывшего алого лидера. Алек не пришел, был очень занят, как не приходил и после. А неделю назад он и вовсе съехал от них, вернувшись в свою комнату. В «гостиной» не показывался, в тренажерку прибегал и тут же убегал, если в ней было много народу. Впрочем, Скаю все чаще казалось, что «много народу» в устах Алека означает «хоть кто-то». Или «хоть кто-то из летчиков».

Учебные вылеты Алый гулял, не стесняясь. Несмотря на приезд кучки техников для обслуживания репликаторов и остальных новинок медблока, командир не отменил приказ, позволяющий Алеку откровенно пренебрегать своими обязанностями летчика, чем тот успешно и пользовался. Скай пробовал поговорить с полковником, но наткнулся на строгий взгляд и отповедь на тему «не лезь не в свое дело». Не в его это было духе, но он осознал, проникся и отвалил, продолжая тихо беситься при виде равнодушного Алого и сходить с ума бессонными ночами, когда в голову лезли кучи возможных вариантов такого поведения и командования, и Алека. Но причинно-следственные связи ускользали, он засыпал, потом просыпался, видел Алого и все повторялось. Снова и снова, по кругу, третий, ебаный, месяц. Скай выругался, грохнул поднос на стол и сбежал в тренажерный зал, надеясь, что хотя бы там его отпустит желание удавить этих уебков или удавиться самому.

В зале было тихо и пустынно, если не считать русой макушки, торчащей из-за спинки одного из тренажеров. Он закрыл глаза, считая до ста, тщетно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Чуть пришел в себя и коротко бросил:

– Привет.

– Ах-ха, – донеслось в ответ.

Скай криво усмехнулся, сбросил куртку и лег на скамью. Механические движения успокаивали, дыхание выровнялось и снова сбилось, когда нагруженные мышцы жалобно заныли. Когда-то, только после модификации, он избегал предельных весов, боясь превратиться в подобие терминатора, потом понял – не светит – и взялся за тренировки с утроенной силой. Объемы тела не менялись, но границы возможного сдвигались и сдвигались, причем, у Алека и других модифицированных, количество которых неуклонно росло, все было точно так же. Разве что с разной скоростью. Кажется, Док пытался это исследовать, но, чем закончились попытки, Скай не знал, не интересовался же.

Глухо лязгнул металл где-то слева, послышался тяжелый вздох и шаги – Алек закончил. Хлопнула дверь, зашумела вода. Скай замер, соблазн последовать в душевую за бывшим алым лидером был слишком велик. Но провоцировать самого себя не хотелось, он даже представить не мог, как отреагирует, увидев его вот так – один на один. Перед глазами мелькнул неожиданно яркий образ, он выругался и закрыл лицо руками. Настроение тренироваться безвозвратно пропало, Скай встал со скамьи, запоздало осознавая, что не вспотел даже. Накинул куртку на одно плечо и прислонился к стене рядом с выходом из зала. Минуты ожидания растягивались в часы, когда шум воды исчез, Скай вздрогнул и опустил глаза, глядя в темно-красный, исцарапанный сотнями ног, пол. Снова хлопнула дверь, но на этот раз дрожь он сдержал. Миг тишины, потом звук шагов – на периферии зрения появились черные, начищенные до блеска сапоги. Остановились почти вплотную.

– Меня ждешь? – спросил Алек спокойно и равнодушно.

Так спокойно и равнодушно, что Скаю захотелось его убить, от ярости аж мир вокруг заволокло красной дымкой. Он кивнул, судорожно и рвано, стараясь дышать по счету. Эти приступы злости становились все сильнее, а он боялся идти к врачу. Если ошибка модификации, то что с ним будет? Со всеми ними, кто ее прошел.

Жесткие пальцы легли под подбородок, дернули, заставляя его посмотреть на собеседника. Алек хмурился, внимательно вглядываясь в его лицо, будто ища что-то известное одному ему. Волна ярости накатила снова, Скай сжал кулаки, а Алый вдруг неопределенно хмыкнул и расплылся в довольной улыбке.

– Пойдем-ка, красавчик, – он потянул его за собой. – Пора лечиться.

Подавив желание сбежать, предварительно избив его до полусмерти, Скай послушно последовал за ним. Санчасть встретила их радостной улыбкой Аллы, хмурым взглядом Дока и рассеянным – техника, вместе с которым врач копался в настройках одного из железных гробов. Ская передернуло от этой ассоциации, как и всегда.

– Что там у вас? – заинтересованно спросил Алек.

Техник ответил что-то невразумительное, Алек задал уточняющий вопрос и, спустя пару реплик, присоединился к нему. Док же отошел, налил себе воды и, наконец, обратил внимание на так и стоящего в дверях Ская. Охуеть, какие все занятые! Злость накрыла с новой силой, он сжал зубы и шагнул в комнату.

– Зачем пожаловал? – врач добродушно улыбнулся.

– За успокоительным, – выдохнул Скай, понимая, что ему хочется разбить в кровь это улыбающееся лицо и, похоже, действительно пора лечиться.

Алек поднялся с колен и подошел к нему, положил руку на плечо.

– Я тебе подопытного привел, Док. Помнишь наш разговор про разные типы модов? – Док кивнул, Алый улыбнулся и продолжил. – Ну, вот, лови лабораторный образец. Глазки горят красненьким, кулаки сжимает, себя не контролирует – все как у того десантника.

Врач нахмурился, техник, до того напряженно прислушивавшийся к монологу Алека, вдруг вздрогнул и встал.

– Совсем все? – осторожно уточнил Док.

Скай зарычал и ударил в стену кулаком.

– Не, этот вменяемый, – донесся до него сквозь шум в ушах насмешливый голос Алека. – Ну, относительно.

– Я пойду, пожалуй.

Техник поспешно ретировался, следом за ним вышла Алла, напоследок одарив Ская пристальным и чуть испуганным взглядом, а ухмыляющийся Алек почти подтащил его к креслу и силой усадил. Все боялись, а он нет. Скай едва заметно улыбнулся, послушно делая все, что скажет Алый, и пытаясь – из последних сил – справиться со своей злостью. Обычно помогало уйти от раздражителя, но куда тут уйдешь, когда эта сука со своими блядскими глазами стоит рядом и смотрит, смотрит, смотрит. Скай закрыл лицо руками и застонал. Алый вздохнул и протянул ему стаканчик, из которого резко пахнуло валерьянкой.

– Не надо, – прошептал Скай, потом поднял голову, глядя на врача и видя, как испуганно расширяются его глаза. Что сейчас с его лицом? Хуй на лбу вырос, что ли? – Я схожу с ума, Док. Мне хочется убивать, я слышу голоса в голове, хер знает, что еще сказать… – он замолчал. – А! Строю теории заговора и не могу заснуть!

Док поджал губы, Алый радостно заржал. По стенам снова заметались красные тени, губы врача зашевелились, кажется, он что-то говорил, но Скай не слышал ни слова. Резкая боль в шее привела его в чувство, он дернулся, замахиваясь для удара. В сторону отскочил Алек со шприцем в руках.

– Успокоительное, – пояснил Док, привлекая его внимание щелчком пальцев. – Давно голоса слышишь?

– Эээ…

– Что приказывают? – весело уточнил Алек. – Захватить мир, уничтожить людишек, найти зеленых человечков?

– Я, блядь, тебе этих зеленых человечков сейчас… – Скай начал угрожающе подниматься. – Я серьезно, блядь, а ты, сука!..

Алек повалился в другое кресло, трясясь от хохота, и замахал руками в воздухе. Влад возмущенно повернулся к врачу, но тот тоже улыбался, сдержанно, правда. Предатели!

– Голоса – это нормально, Скай… – начал Док.

И это оказалось последней каплей. Ская прорвало: он орал, ломал свое кресло и бил кулаками по нему и полу. Обещал убить их обоих на месте, попытался сделать это даже, но каким-то чудом – тренировался, что ли? – Алек его скрутил, и истерика отступила.

– Что значит «нормально»? – уже спокойно спросил он.

– Последствия модификации, – Док устроился за столом с чаем, Скай покосился на него почти завистливо. – Это… мы еще уточняем наиболее верную формулировку, но, если грубо – управляющая система. Твои, хм, голоса… – Алек истерически хихикнул, Скай показал ему кулак. – … появляются, когда все плохо, не так ли?

– Ну… – Скай задумался. – Можно и так сказать. Когда что-то идет не так, если работаю на пределе.

– Ну, и считай их сигнализацией.

Он рассеянно кивнул, погрузившись в размышления. Алек еще тихо хихикал, пытаясь успокоиться, и это бесило, безумно бесило.

– А остальное? – уточнил Скай, вздыхая.

– Злость – это мы тебя сейчас в регенератор положим, проверим одну теорию. Если подтвердится – объясню, – Док вдруг широко улыбнулся. – А теории заговора и бессонница – это тебе к психиатру или нервопатологу!

– Суки, – беззлобно уже выругался Скай, глядя на искренне, в голос ржущих врача и Алека.

Когда они успокоились и выпили чаю, в который бывший алый лидер все предлагал накапать валерьяночки, он послушно опустился в регенератор. Противно заныла будто укушенная шея, а потом пришли боль и тьма – черт, каждый раз, как первый. Из тьмы он выплывал медленно: сначала вернулись звуки, за ними сознание. Скай открыл глаза: над ним нависал задумчивый Док. Алека рядом не было, ну, или он его не видел. Он сел, потирая затекшую шею, и огляделся – не считая их с врачом, комната была пуста, а за окном уже садилось солнце.

– Сколько… – в горле запершило и Скай закашлялся, не закончив вопрос.

– Четыре часа, – Док улыбнулся. – Алек разбирает результаты, но предварительно – мы не ошиблись.

– Охуенно понятно, – проворчал Скай и вылез из железного гроба.

Врач уже делал чай, на столе стояла тарелка с бутербродами, и, учитывая, что он пропустил ужин, это был дар свыше. Скай налил себе полстакана воды, выпил залпом и вгрызся в бутерброд, утробно урча. Док смеялся, глядя, как он ест, но притащил добавку и заговорил лишь после того, как кончилась и она.

– Если коротко, то твои проблемы со злостью – ну, или яростью, как тебе больше нравится – это особенности твоего типа модификации. Сколько их всего – не знаю, это сейчас исследуется и, поверь, не нами, – Док задумчиво отхлебнул из своей кружки, Скай последовал его примеру. – Твой тип, условно, «боец». Принятых названий пока нет, извини уж. Физическая сила на уровне, это ты и сам отмечал. Теоретически, другие подопытные отмечали упрощение стратегического планирования, но не все – так что это могут быть их личные особенности, а может и у тебя проявится. Ну, и злость… – врач замялся. – Синдром берсерка, если тебе знакомо это понятие.

– Понятие знакомо, не понял ни хрена.

Док засмеялся и долил им обоим чаю. Влад сжал чашку в руках, задумчиво оглаживая теплые бока.

– Понимаешь, Скай, – медленно начал врач, и он снова весь превратился в слух. – Твой тип модификации предполагает участие в боях, сражениях. И, соответственно, предполагает некий боевой режим, который мы и называем синдромом берсерка. Вот твоя ярость – это он и есть.

– Он неконтролируемый, что ли?

Услышав его вопрос, врач отвел глаза. Скай похолодел. В голове завопил знакомый голос, в ушах зашумело. Пиздец, пиздец, пиздец – если это неконтролируемо и усиливается… Он не стал додумывать, и так ясно, чем все кончится.

– Не совсем, – наконец, тихо ответил Док. – Нам известно около десяти историй наблюдений за модификантами, у которых он проявился. У пяти он был полностью контролируемым.

Док замолчал. Скай с минуту подождал продолжения, но не дождался, усмехнулся и прямо посмотрел в глаза врачу.

– А у остальных пяти?

– Трое – вызывают его по желанию, но не сознают, что делают в боевом режиме, у двоих из них его прогресс, то есть начинают осознавать и контролировать, – Док опустил взгляд. – У двоих синдром стал постоянным, и они себя не контролировали. Их… изолировали.

Повисла абсолютная тишина. Скай закрыл глаза, сдерживая такую неуместную сейчас истерику, Док смотрел в пол, постукивая по чашке кончиком указательного пальца. «Изолировали» – безумно вежливо сказано. Говоря проще: «Они свихнулись и их убили», – потому что он не мог представить себе, как можно изолировать модификанта, как, например, могут изолировать его. И он сейчас сходит с ума точно так же, как вышеупомянутые двое, учитывая, что накрывает его все чаще и все сильнее. Блядь.

– И каковы мои шансы? – хрипло произнес он, в десятый, сотый раз считая до ста, чтобы успокоиться.

– Пятьдесят на пятьдесят, – донеслось откуда-то от двери. – Или повезет, или нет. Вероятности считать занятие неблагодарное, да и не нужное.

Скай обернулся: Алек стоял у входа в комнату, прислонившись к стене и задумчиво глядя на них. Он не слышал, как тот вошел, это было еще более странным, чем необычно серьезное выражение лица Алого.

– А тебе не страшно?

– А мне не грозит, Скай, – с легкой полуулыбкой ответил Алый, глядя на него.

Скай улыбнулся в ответ. Действительно, ступил. Физической силой у бывшего алого лидера и не пахло, ну, сравнимой с его, по крайней мере. Значит, он что-то другое. Другой тип, какой интересно? Но кто ж ему расскажет… Он вздохнул, закрывая лицо руками, на плечо опустилась знакомая ладонь.

– Тебе ничего не грозит, Скай, – Алек говорил уверенно, настолько, что Скай даже не стал спрашивать «почему». Но он ответил сам, не дожидаясь вопроса. – Я вытащу тебя в любом случае. Прошу прощения, – вдруг пробормотал он и сбежал, будто о чем-то забыл или куда-то торопился.

Проводив его недоуменным взглядом, Скай обернулся к Доку. Тот тоже смотрел вслед Алому, как-то грустно улыбаясь, но, спустя мгновение, отвел глаза и встал, чтобы щелкнуть кнопкой чайника.

– Он – вытащит, Влад, не сомневайся, – врач вздохнул. – И не спрашивай меня про его тип, – быстро добавил он, предупреждая расспросы. – Если интересно – иди к нему. И поговори с ним при случае.

«О чем?» – хотел спросить Скай, но заметил странно смущенное выражение лица Дока и промолчал. То ли Алек рассказывал тому все, как ближайшему другу, то ли было что-то другое, такое смущающее, о чем им следовало поговорить, но слышать подробности от врача не хотелось. Хотелось к Алому так же, как было в Харькове, как это было до тех безумных, испортивших все и вся поминок. Скай скомкано распрощался с Доком и ушел, вертя в руках зажигалку. Хотелось курить. Нет, разумеется, никотин давно на него не действовал, но сама механичность движения успокаивала и придавала сил.

У дверей в корпус стоял Алек, торопливо затягиваясь и выпуская изо рта бесформенные облачка дыма. Он обернулся на звук шагов, улыбнулся и отшагнул в сторону, уступая место.

– Я почти докурил, – как-то почти виновато сказал он. – Сейчас уйду.

– Может, еще одну, вместе со мной? – предложил Скай, ловя его за руку.

Курить в одиночестве не хотелось, пытаться понять, что происходит с Алеком – не хотелось еще сильнее. Теории заговора, как выразился Док, не есть особенность его типа модификации, так на хрена ж их строить?

Алек покосился на его ладонь на своем запястье, но кивнул, не отнимая руки. Даже прикурить как-то умудрился, поперхнувшись дымом, правда, и закашлявшись. Скай смотрел на его лицо, на полузакрытые глаза, приоткрытые губы и понимал, что сходит с ума, потому что, несмотря на ту попытку, на тот феерический облом, ему все равно мерещилась Саша. Но Алек поднял взгляд – и видение отступило, вдребезги разбиваясь о серый изменчивый лед его глаз, в которых была странная печаль.

– Скай, я хотел спросить… – он замялся на миг. – «Я не могу», – относилось только к сексу, или видеть меня ты тоже не можешь?

Глаза полезли на лоб. Скай онемел, тупо затягиваясь и выдыхая дым. Это было слишком прямо и слишком просто. И правильно, наверное, хотя он бы не смог высказаться так, хваленой смелости бы не хватило. Он вздохнул и ответил:

– Только к сексу.

– Хорошо, – Алек неожиданно широко улыбнулся, словно услышал что-то не просто хорошее – чудесное – и щелчком выкинул окурок. – Хорошей ночи, Скай.

– Хорошей ночи.

Алек сбежал. Скай и сам ушел спать, выкурив напоследок еще пару сигарет, но сон привычно не шел, правда, и теории заговоров сегодня отошли куда-то на задний план. В голове вместо мыслей была звенящая пустота, а перед глазами стояли чужие глаза. Безумно красивые, тревожные, серые. Они переливались серебром, темнели – и снова сверкали невозможно ярко. В них было счастье, любовь, желание, боль, тоска, отчаяние. Вся гамма чувств и все оттенки цвета.

Когда он заснул – под утро – эти глаза окрасились в карий.

========== Глава 19 – Dixi (Я сказал) ==========

Возможности человека ограничены лишь отсутствием характера, людям мешает только то, что им недостает чертовой смелости или фантазии сыграть главную роль в своем же фильме, не говоря уж о том, чтобы поставить его.

(Том Роббинс, «Натюрморт с дятлом»)

Очередная тревога, очередной вылет. С губ сорвался стон, Скай потер лоб и прикрыл глаза, раздраженно поморщившись. В ушах шумело, в наушниках шумело, а еще через них пробивался ровный гул двигателей, и мозги отказывались работать при таком звуковом сопровождении напрочь. Он негромко выругался, не забыв предварительно отключить связь.

– Алое звено, примите координаты противника!

Диспетчер почти кричал, Блэк отвечал много спокойнее, хотя и его, как догадывался Скай, трясло. Этот вылет был ненормальным изначально, с самого первого вопля воздушной тревоги посреди ночи, с понимания, что это, блядь, очередное нападение именно на них, на их часть. Медом тут, что ли, намазано? Еще после второго налета Скай подходил к командиру с вежливым и изрядно завуалированным вопросом, не держат ли тут у них что-нибудь сверхсекретное, но в ответ услышал обычное «нет».

Черт, он верил: Сергей Анатольич не стал бы ему врать! Если б было из-за чего беспокоится, сказал бы: «Не твой уровень допуска». Ну, или еще как-нибудь отбрехался, не важно. Но он сказал нет, а, значит, все эти нападения были просто феерическим невезением.

– Перестроиться! – на автомате гаркнул он в микрофон, краем глаза следя за красными точками на радаре.

Много точек, очень много. А еще больше – со специальными пометками, которые обозначали штурмовики. Пиздец, как он есть, короче. В бой их втянут, однозначно, но кто при этом закроет базу от ударов с воздуха? Их штурмовики на задании, черт, да все на задании! Двух звеньев, какими бы элитными они не были недостаточно, для того чтобы разгрести эту кучу, несмотря даже на то, что новые машины оказались какими-то универсальными монстрами. Не истребитель-разведчик, не перехватчик, не штурмовик в чистом виде – всего по чуть-чуть, но предельные высота-скорость шкалили так, что можно было разве что облизываться и мечтать опробовать в действии. Домечтались, блядь.

– Блэк, подтверди, – голос Алека разорвал сухой треск в наушниках.

Невпопад и ни к чему. Скай проверил команды, но экранчик был девственно чист. О чем они, интересно?

– Нет, капитан, – Блэк явно недоволен. – Выполняйте приказ.

Снова треск, снова пищащий голос в ушах, время от времени становящийся настолько громким, что он почти разбирал обрывки фраз: «треб…», «необ…», «сис…». Док говорил, что со временем он будет слышать что-то важное и вменяемое, но время это все никак не наступало. Еще Док говорил, что подробнее об этих «голосах» может рассказать Алек, только спроси, мол. Но бывший алый лидер был все так же неуловим, как и раньше, а когда они встречались – разговора как-то не складывалось. Алый смотрел прозрачными равнодушными глазами с километровыми синяками под ними, а Скай при виде этих свидетельств напряженной работы мгновенно устыжался и сбегал, гадая на перекурах, что надо делать с модификантом, чтобы тот выглядел настолько больным и не выспавшимся.

«Что» – он узнал случайно, неделей спустя, когда его на пару дней отправили в санчасть для полноценного медосмотра. Алек разбирался с репликаторами, регенераторами и еще десятком всяких «ре-», Алек, клюя носом, висел над клавиатурой и что-то печатал, а по экрану метались строки, в которых Скай не понимал ровным счетом ничего. Алек ел – ну, что приносили, то и ел, – на полчаса выбирался в тренажерку, а потом возвращался к прежнему занятию. Потом звучал отбой, Алек утомленно вздыхал и перебирался на диван, закапываясь в ворох каких-то бумаг, с планшетом и ручкой в руках, и до самого подъема делал там какие-то пометки. Скай провел с ними два дня, но ему хватило, чтобы проникнуться, и, когда Блэк в очередной раз стал материть прогуливающего учебный вылет замкома, он отвел друга в сторонку и осторожно, избегая лишних подробностей, объяснил, что происходит. Больше тема Алека не поднималась, только синяки под глазами последнего становились все глубже и темнее.

– Командор, разрешите, – зло и яростно.