Текст книги "Чистое небо (СИ)"

Автор книги: Ainessi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Нет больше Алого. Он с присвистом втянул в себя воздух. Саша завозилась в его объятиях, развернулась, забрала фотографию. Всхлипнула и засунула ее между страниц какой-то книги.

– Зачем ты меня остановил, Скай? – тихо прошептала она, глядя в окно. – Лучше бы я… было бы не так больно.

– Только тебе, Саш.

Он коснулся губами ее затылка и крепче прижал к себе, чувствуя дрожь и медленный, размеренный ритм биения чужого сердца.

– Думаешь, от этого легче? – она замолчала, но он просто не знал, что ответить. – Мне хочется верить в Бога, Скай. Верить, что он где-то там среди звезд. Что Алекс там, и что когда-нибудь он снова будет рядом.

Саша вывернулась из его рук, растягиваясь на кровати, но Скай опустился рядом и обнял ее снова, гладя по голове и зарываясь пальцами в волосы. Он прижимал ее к себе с какой-то отчаянной нежностью, пока она плакала, глухо, навзрыд. Ее губы были солеными от слез, и она отчаянно целовала его, будто пытаясь раствориться в чужом теле, а он продолжал гладить ее и прижимать к себе, не как женщину – как ребенка.

– Иногда звезды ближе, чем нам кажется, Саш, – шепнул он ей на ухо. – А может, мне просто хочется в это верить.

Она хрипло рассмеялась и уткнулась носом в его плечо, тяжело и неровно дыша. Потом села, а он лежал, глядя, как она прикуривает, сжимая сигарету влажными губами, как с трудом справляются с зажигалкой дрожащие пальцы. Пламя на миг осветило лицо и погасло, а лунный свет все лился в окно, очерчивая ее силуэт. Белая рубашка сияла в нем; Саша протянула руку, чтобы стряхнуть пепел, и ткань сползла с плеча. Она развернулась к нему, протягивая окурок, Скай улыбнулся. Приподнялся, забрал недокуренную сигарету, затянулся и бросил ее в пепельницу. Она недоуменно вздернула бровь, но через миг уже ахнула, оказавшись подмятой под него. Как и в душевой, он держал ее руки, как и в душевой, сминал губы почти слишком жестким поцелуем. Только теперь она ответила сразу.

У ее губ был привкус пепла, клубники и разбитого сердца.

========== Глава 11 – Accesio cedit principali (Принадлежащее следует судьбе главной вещи) ==========

Все было так, как будто надо почти умереть, чтобы тебя полюбили.

Как будто надо зависнуть на самом краю – чтобы спастись.

(Чак Паланик, «Удушье»)

Наконец, настало лето – безумно жаркое, солнечное и наполненное какой-то невероятной и неуместной радостью. Деревья окрасились яркой зеленью, цветы пахли сладостью и медом, а первые ягоды имели ни с чем не сравнимый вкус, столь же манящий, как Сашины губы. Скай был счастлив, абсолютно счастлив. Казалось, мир сошел с ума и решил дать ему все, о чем он уже и мечтать не смел. На общем фоне даже боевые вылеты казались ему развлечением: игра в шашечки с противником, где победитель заранее определен. Вернулся полузабытый юношеский задор, таким он не чувствовал себя со времен училища и тренировочных боев.

– Пять, – радостно вопил он Алой, выпрыгивая из машины.

– Трое, – задорно отвечала она.

– Двое, – бубнил Кирилл, сощурившись.

И они смеялись. Все трое. Это было почти как раньше, только второй голос должен бы быть мужским, но об этом Скай старался не думать. Не вспоминать. Хватило того приснопамятного дня, почти три месяца назад, когда к ним с Алой в ее комнатушку пришел Кирилл.

Постучался, осторожно огляделся. Скай смотрел на него тогда почти с ненавистью, Саша – до ужаса равнодушно. Но, на самом деле, он был рад приходу друга. Та неделя после смерти Алекса была жуткой, хуже всего была Саша, которая вроде бы улыбалась, что-то говорила. И секс был, и жаркие поцелуи, но в глазах ее – глухая тоска и ничего кроме. Он набрал у командира увольнительных на всех, просто потому что боялся оставлять ее одну. А тут Кир, такой странный.

– Скай, можно тебя потом? – спросил друг, и Скай кивнул. Блэк тоже кивнул, принимая к сведению, а потом повернулся к Саше. – Я, в общем-то, к тебе. Алекс… – она запнулся на имени, прикрыл глаза. – Я знаю, что он собирался отдать это тебе. В общем, вот, – Кир протянул ей небольшую коробку, похожую на футляр для украшений. – С прошедшим днем рождения.

Он выпалил эту тираду и сбежал, а Скай остался переводить взгляд с закрывшейся двери на сидящую недвижно девушку рядом. Колебался до последнего, но рискнул выйти, чтобы догнать друга. Разговора не получилось, разве что Кирилл извинился, вроде бы, искренне. Скай хлопнул друга по плечу и побежал обратно. В комнате было пусто, в душе шумела вода. Он похолодел и метнулся туда, благо дверь была не закрыта.

Саша стояла перед зеркалом с ножницами в руках. На кафеле была кровь, на ее руках – стесанные костяшки. Ножницы щелкнули, на пол упала первая прядь. Скай замер, забыл, как дышать, а она, безумно улыбаясь, обрезала свои длиннющие роскошные волосы. Неровный срез, обнаженная хрупкая шея. На полке блестели серьги и штанги от вытащенного пирсинга, кольца в губе не осталось, только темная точка, похожая на родинку, а ушах красовались бриллиантовые слезки. Только они – и он вспомнил, как Алекс показывал ему их в Гродно, в витрине какого-то ювелирного. Скай тогда кивнул – мол, классно – и сбежал от них. А они остались…

Ножницы щелкнули в последний раз, Саша резко тряхнула головой и пальцами зачесала волосы назад. Потом оперлась о раковину и разрыдалась. Глухо, отчаянно, почти воя. Господи, как же она плакала. Он готов был отдать жизнь за каждую ее слезинку, но было уже слишком поздно, а Алекс был мертв, абсолютно, окончательно, необратимо мертв.

Тогда он просто обнял ее и держал, пока она пыталась успокоиться. А спустя час ничто, кроме, серег, которые она с тех пор не снимала, не напоминало о ее истерике. И в ее глаза, как ни странно, вернулась жизнь. Правда, вместе с ней вернулась какая-то злая, отчаянная безбашенность.

Алую сделали лидером алого звена и капитаном летных войск. Алая лезла в самое пекло. Алая выживала вопреки всему.

Он устал бояться за нее – это было бесполезно. Он устал кричать и ругаться – она просто звала своих ребят и те выставляли его за дверь. Он смирился, а потом понял, что и его затягивает в тот же водоворот, и это – ей-Богу – было весело. В какой момент к ним присоединился Кирилл, он и сам не мог понять, просто однажды их стало трое. Кажется, это случилось до того, как их перевезли в Ригу. Или после?

Твердой уверенности не было. После переезда Алая стала все чаще пропадать в медблоке, Скай боялся, что с ней что-то случилось, но как-то, псевдослучайно, забрел туда и успокоился: она увлеченно ковырялась в каком-то непонятном агрегате, похожем на железный гроб, под язвительные комментарии Аллы и врача. Впрочем, комментарии были еще и уважительные, так что влезать Скай не рискнул, только выпросил у доктора глюкозы и сбежал к своим, даже не пытаясь вникнуть в то, что творила Саша. Благо, ее ночи по-прежнему принадлежали ему и только ему.

Спустя пару дней, правда, любопытство все-таки победило, и он спросил ее об этом странном устройстве.

– Репликатор, – ухмыльнулась она, раздраженно откидывая с лица лезущие в глаза пряди. – Издание второе, исправленное.

– А по-русски? – Скай обнял ее, притягивая к себе.

Саша вздохнула и завозилась, устраиваясь поудобнее.

– Сложно, по-русски. Короче, лекарство от всего, теоретически может восстановить даже после самых жутких ран. Насколько рабочий – хрен знает. Прошлая модель испытания провалила, эта прошла, но на ком они там тестируют…

– А нам за какие заслуги?

– Я, вроде как, участвовала в разработке, – скромно потупившись, ответила она, и Скай засмеялся этой ложной скромности.

Разговор забылся в череде дней, так похожих друг на друга и таких разных. Они летали, они пили, они разговаривали, они трахались – бездумно и увлеченно, отдавая всех себя самому процессу. Скай чувствовал себя живым, с тех самых пор и по сей день. День, к слову, был отменным: не сказать, чтобы безумная жара, но и не холодно. Что-то около плюс тридцати на солнце и легкий теплый ветерок. Будто отдавая дань прошлому, Скай лежал на крыше ангара и курил, глядя в неожиданно голубое и чистое небо. До вылета оставалось еще где-то с полчаса, как раз хватит слезть, собраться, построить своих и перекинуться парой слов с алым лидером. Может, и урвать пару поцелуев.

Сегодня они опять летели не вместе. Алые оставались на базе, их же отправляли снять пару-тройку разведчиков, круживших над самой Ригой. Судьбы Гродно Скай этому городу не желал, так что на задание согласился с радостью. Он еще раз посмотрел на коммуникатор, вздохнул и полез вниз.

– Время, – коротко бросил Блэк, ожидавший его там.

Скай согласно кивнул в ответ и пошел к корпусу, не оборачиваясь даже. Он и не сомневался, что друг следует за ним.

Он искал Алую, но ни в гостиной, ни на поле ее не было. Скай сунулся к командиру, тот хмуро посмотрел, но все-таки ответил, коротко и недовольно:

– На задании.

На каком – Скай спрашивать уже не рискнул. Не его это было дело, даже если Сашу отправили в одиночку против эскадрильи врага. Майор и так закрывал глаза на их очевидно неуставные отношения, нарываться лишний раз не хотелось. Так что, отговорившись от самого себя мысленным «не судьба», он хлопнул по плечу Арка – того самого, который приходил проведать Сашу едва ли не каждый день в течение первой недели после смерти Алого – и полез в кабину. Приборка радостно подмигнула ему всеми огнями, Скай улыбнулся и отчитался в микрофон:

– К взлету готов.

– Взлет разрешаю, – откликнулся веселый женский голос. – Возвращайтесь!

– Куда ж мы денемся, – проворчал он себе под нос, чувствуя, как машина отрывается от земли.

Рутинная работа: он едва косился на радар, щурясь от бьющего в глаза солнца. Затемненное стекло-хамелеон не помогало против лета. Скай улыбнулся, скосил глаза. Две красные точки.

– Вижу цель.

– Вижу цель, – эхом откликнулся Кирилл.

Координаты отправились на базу, а Скай устремился к противнику, наблюдая, как зеленые точки ровным треугольником следуют за ним. Красиво идут, как по учебнику. Он еще успел подумать, что их ждет образцовый бой, перед тем как машина Мыша разорвалась ярко-алой вспышкой, а небо превратилось в Ад.

Их было много, слишком много – и это были ни хера не разведчики. Скай смотрел на чужие истребители и не узнавал модели, он метался из стороны в сторону, судорожно, вместе с Блэком, пытаясь выстроить звено и отбиться. Кто-то удачно подорвал вражескую машину – Скай поздравить не успел, его ударило волной, закрутило. Он пытался выровняться, но – тщетно. Мир кружился, перед глазами темнело. Ныряющая машина щедро одаривала хозяина перегрузками, электроника надсадно выла сигналом тревоги. По-хорошему надо было катапультироваться к ебеням, но шанс вернуться в строй еще был, и он не мог – просто не мог – сбежать.

– Вызывает Алая, – эфир разорвался знакомым голосом. – Что у вас?

– Минимум три звена противника, – Кир спокоен. – Наши потери – двое.

– Держитесь.

И Скай держался, из последних сил. Выровнялся – не иначе, как чудом. Поднялся туда, где творился полнейший пиздец. Его ребята были не просто хороши – великолепны, вражеских машин стало в разы меньше. Но и у них самих: минус Мыш, минус Серый. Он выделил цель, выпуская управляемый снаряд, в небе расцвел огненный цветок. Еще три ракеты, а дальше – только молиться. Стрелять обычными воздух-воздух в такой свалке было тупо страшно. На радаре появились зеленые точки с алой пиктограммой. Скай радостно улыбнулся, а потом по ушам ударил грохот, в глазах потемнело, а в лицо бросился штурвал.

– Критические повреждения, – проорал истеричный механический голос.

– Выключись, – прохрипел он, ударяя по панели кулаком.

Подействовало. Правда движение отозвалось острой болью в плече и тупой – в груди. Скай не стал смотреть вниз на себя, не хотелось видеть. Хватало дыры в стекле кабины и маски, начавшей качать кислород, который отчего-то не нравился легким.

– Скай! – голос Кирилла, мертвый какой-то.

– Живой я, живой. База! – он с трудом развернул машину и попытался включить автопилот. Экран замигал набором критических ошибок. – Больно, – шепнул Скай сам себе и нащупал медбраслет.

Натянуть его оказалось невыполнимой задачей, но он каким-то чудом справился. Герой, блядь. Глаза закрывались сами собой, он не помнил, как садился, не помнил, как открывал кабину. Запомнил только удар об покрытие летного поля, вызвавший острую вспышку боли и прояснение сознание. Над ним маячило лицо врача, встревоженное и непривычно серьезное.

«Глюкозы дайте», – попытался пошутить Скай, но изо рта вырвался только невнятный хрип, перешедший в кашель, и он почувствовал металлический привкус крови.

– Влад! – кричал знакомый голос.

Саша… он хотел улыбнуться, хотел прикоснуться к ней, но тело не слушалось, тело предавало, тело хотело туда – в тишину и темноту, где не будет больно. Скай закрыл глаза и увидел ее лицо так ясно, будто она стояла перед ним: глаза, цвета выдержанного виски – господи, как ему в голову-то пришло тогда такое сравнение? – длинные локоны, струящиеся по плечам, и алые губы.

Такие сладкие на вкус.

«Если мы не умрем, – подумал Скай перед тем, как сознание окончательно его покинуло. – Я скажу тебе, как сильно я тебя люблю».

Он целовал ее в своем не то сне, не то бреде, ласкал везде, куда мог дотянуться, а она хрипло смеялась и стонала в голос. Каждое ее прикосновение, даже случайное разжигало пламя. Он попытался притянуть ее к себе, но вдруг очнулся от невыносимой боли, а перед глазами была темнота. Еще были голоса, то ли у него в голове, то ли рядом и правда разговаривали.

– Слишком серьезные повреждения, Саш, – кажется, Алла.

– Заткнись, – такой родной голос, но злой и жесткий. – В репликатор его, я сказала!

– Я врач, насколько я помню, – мужчина.

Доктор? Перед глазами всплыло лицо, хмурящееся и улыбчивое. Глюкоза и анальгин, тяжелые коробки, презервативы. Ржущая медсестра и чай. Алекс-долбоеб и снова, всегда, вечно – Саша. Улыбающаяся Саша, плачущая Саша. Саша с горящими глазами и влажными, зовущими губами…

– И вы только что признали, что бессильны ему помочь, – ее голос, яростный, мертвый, отчаянный. – В репликатор!

Лю-би-ма-я… он попытался произнести это вслух, но губы не слушались, а горло сводило судорогами. Господи, пожалуйста. Только бы еще раз увидеть ее, только бы она не плакала. И он, и Алекс – это же слишком, разве не так, Господи?

– Это непроверенная технология и…

– В репликатор, мудак! – звук удара.

Ох, а ведь у нее тяжелая рука. Сбитое – с присвистом – дыхание, чьи-то ругательства.

– Я отказываюсь брать на себя ответственность за это, товарищ майор.

– Я возьму, – она кричала, она так отчаянно кричала, что Скаю хотелось обнять ее и прижать к себе.

Сказать, что все будет хорошо. Что все будет.

«Ничего не будет», – мысленно улыбнулся он, слыша собственный страдальческий стон, когда его подняли и куда-то понесли.

Кто-то срезал с него одежду. Он почувствовал боль и холодный почти ледяной металл вместо мягкой койки. На лбу, шее, запястьях, груди, животе, ногах – что-то защелкнулось, а он не мог даже пошевелиться, чтобы понять, что это. Он мог только дышать, чувствуя, как каждый следующий вдох дается с все большим трудом. Это была смерть, а он даже не мог улыбнуться, чтобы встретить ее, как подобает мужчине.

В сгиб руки впилась игла: две минуты – и боль прошла, отпустила, будто бы ее и не было. Он услышал шипение, потом дышать стало тяжелее. Что-то – кажется, вода – плескалось вокруг, и уровень постепенно повышался. Лицо оказалось под жидкостью, Скай задержал дыхание, а потом затылок пронзила резкая, адская боль и он закричал, страшно, сорвано, чувствуя, как захлебывается горько-соленым раствором, как он наполняет уши, легкие, просачивается в каждую щель. Все тело горело огнем, он мог только раскрывать рот в беззвучном вопле страдания, выгибаться, биться в судорогах, стесывая кожу до крови о железные оковы, намертво фиксирующие его и не дающие сбежать от этой пытки.

Господи, оказывается, до этой минуты он и не знал, что значит «боль».

Пришедшая мгновением позже тьма стала для него избавлением.

========== Глава 12 – Beata stultica (блаженная глупость) ==========

Находясь между жизнью и смертью, мы чувствуем жизнь сильнее всего.

(Флоки, сериал «Викинги»)

Скай очнулся от того, что по лицу скользили солнечные лучи, открыл глаза. Белый потолок, белая стена с широким проемом окна, небо за которым было ярко-голубым с кипельно-белыми перьями облаков. Давно, ох, уже очень давно он не видел такого ясного неба. Солнце в зените сверкало, но глаза отчего-то не резало. Он улыбнулся, попытался вдохнуть поглубже – боли не было. Он чувствовал себя здоровым, хотя и слегка переспавшим. Еще невыносимо чесался мизинец на ноге, а левую руку он похоже отлежал. Неужели обошлось? Или ему и вовсе приснился вчерашний день, и огненный ад был обычным ночным кошмаром?

Скай попытался встать, но тело не слушалось, будто вовсе его игнорировало. Скосил глаза: батарея, кресло. Не могло же его парализовать? Нет, точно нет, он слышал, что паралитики не чувствуют нерабочих частей тела. Он чувствовал все, но двигать мог, кажется, лишь глазами. На миг накатила паника, но тут же схлынула, как только Скай услышал скрип открываемой двери, следом за которым раздались чьи-то шаги.

– Очнулся? – спросил веселый женский голос.

Алла. Ее лицо было странным необычайно четким. Как будто он в бинокль на нее смотрел или через перекрестье прицела.

– Что… – с трудом выговорил он и задохнулся.

Губы шевелились неохотно, казалось, он не только двигаться – еще и говорить разучился. Да, что за нахуй?!

– М-да… – Алла села рядом и заглянула ему в глаза. – Она предупреждала, что будут такие спецэффекты, но степень мы не представляли.

– Я… – горло свело. Скай сглотнул и это простое действие оказалось для него неожиданно сложным. – Что со мной?

Медсестра вздохнула, потом, развернувшись обхватила его за плечи.

– Садись, давай, – он попытался двинуться. Заныли мышцы, о существовании которых он раньше и не подозревал, и Скай снова обмяк в ее руках. – Давай, давай! – прикрикнула Алла. – Ты не пушинка, знаешь ли!

Спину сводило судорогами, живот мелко трясся, будто он перекачал пресс, даже плечи болели – но ему все же удалось подняться. Правда, он тут же чуть не рухнул носом в пол, держать равновесие отчего-то не получалось. Но Алла помогла ему усидеть, а заодно другой рукой подняла койку в состояние кресла. Скай откинулся на спинку, тяжело дыша. Как кросс пробежал, блядь.

– Что со мной? – прохрипел он, пытаясь выровнять дыхание.

– Ты килограммов на двадцать тяжелее и сантиметров на пять выше. И объемы изменились, – голос Саши заставил его дернуться и застонать.

Мелкая дрожь вернулась, его опять трясло, но он сумел повернуть голову. Она стояла в дверях, глядя на него какими-то безумно счастливыми глазами. Скай попытался отодвинуть нереальные идеи насчет «вскочить и обнять ее» в сторону и обдумать, что она только что сказала, но, черт, от ее слов ум за разум заходил.

– Не понял, – честно сознался он, наконец.

Саша улыбнулась.

– Центр тяжести сместился, если проще. Через пару дней станет легче, а потом привыкнешь.

Пока говорила, она шла к нему. Алла встала, уступая место, и Саша опустилась на его койку. Провела кончиками пальцев по щеке, как-то странно улыбаясь, и вдруг сжала его в объятиях.

– Саш, – жалобно прохрипел он, уже ровным счетом ничего не понимая.

– Живой, – она почти скулила. – Все-таки живой. Блядь, как же я боялась…

Скай с трудом поднял руки, но все же обнял ее в ответ. Она пискнула и ударила его по спине – он разжал хватку. Саша закашлялась.

– И силу учись соизмерять, киборг, бля!

Вопросов было столько, что он не знал, который из них задать. Судьба, как всегда, решила за него: его палата, похоже, пользовалась популярностью, потому что в дверь протиснулись разом врач, майор и Блэк. Все с какими-то охуевшими, но счастливыми лицами, а вот у Саши улыбку будто бы стерли. На доктора она смотрела едва ли не с яростью, тот покосился на нее, вздохнул и подошел к ним.

– Я извиняюсь, Саша. Я был не прав, в корне.

Она кивнула и встала, напоследок скользнув рукой по щеке Ская. Он улыбнулся, ловя ее ладонь, осторожно и бережно. Судя по тому, что она не скривилась, на сей раз с силой он не переборщил. Да и двигаться становилось легче.

– Тебе все объяснят, Скай, – Саша наклонилась, невесомо касаясь его губ своими. – Возвращайся, мы скучаем.

Алая ушла. Майор, так ничего и не сказав про спектакль, который она устроила напоследок, пожал ему руку, пожелал скорейшего выздоровления и тоже сбежал, отговорившись кучей дел, требующих его немедленного присутствия. Скай вежливо покивал, подозрительно косясь на примеривающегося к нему доктора, но отбиваться от осмотра не стал.

Блэк отошел к окну и опустился в кресло, ожидая, пока врач закончит свои манипуляции. Судя по тому, что его никто не гнал, посещения были не запрещены, так что Скай увлеченно изучающего его доктора не торопил, надеясь наговориться с другом после. Алла методично выполняла указания начальства, подавая шприцы и всевозможные «-скопы». Когда добрый Док предложил Скаю баночки на выбор, дабы помочиться и подрочить, терпение резко кончилось

– Да вы вконец ебанулись! – орал непослушный пациент. – Посрать вам на койку не надо, нет?!

– Было бы неплохо, – задумчиво пробормотал врач.

Скай выматерился и в сердцах ебнул по стене.

Стена содрогнулась.

Он осторожно обернулся и большими глазами уставился на вмятину от собственного кулака и осыпающуюся штукатурку. Рука при этом даже не болела, он поднес ее к лицу – крови не было.

– Что за нахуй? – намного тише и спокойнее спросил он.

– Модификация, – ответил ему, как ни странно, не Док, а Блэк. – Я почитал, пока ты валялся в отрубе. Ты теперь, как бы это сказать… – он помедлил. – Не совсем человек.

Скай нервно хихикнул.

– Робот что ли?

– Близко к тому, – Кирилл пожал плечами. – В тебя сунули имплант, который производит роботов, которые будут ускорять заживление ран и все такое. Ну, и тот пиздец, который с тобой был они тоже заживили. Заодно, слегка перестроили тело, я так понимаю, – он покосился на врача. – В тех образцах, которые сейчас взяли, человеческих тканей по минимуму.

– Не сказал бы, что по минимуму, но общий принцип ты объяснил, – доктор улыбнулся. – Скажи «а-а-а», Влад.

– Зеркало дайте, – мертвым голосом попросил Скай.

Воображение рисовало безумные картинки, спижженные из старых фильмов про терминатора: наполовину металлическое лицо, глаза-камеры. Алла заржала и его чуть отпустило, потом зеркало дали – и отпустило совсем. Отражение было почти таким же, как раньше: чуть шире скулы, чуть тверже линия подбородка, но в целом и не заметно, если н приглядываться. Глаза стали ярче, волосы светлее. Почти блондин, блядь.

Скай наклонил голову, задирая рубашку. Ахнул – все ребра можно было пересчитать, а мышцы, казалось, куда-то делись. Они там еще что-то про плюс двадцать килограмм говорили?

– Отъешься, – пообещал Док, заметив, в каком он ступоре. – Красавчиком будешь, лучше, чем раньше.

Скай смерил его недовольным взглядом и послал на хуй. Тот заржал и ушел вместе с Аллой, баночки, правда, оставил. Сука. Кажется, он произнес это вслух, потому что Блэк засмеялся и пересел к нему на кровать.

– Помочь, м? – он широко и заразительно улыбался. – Ну, чисто по-дружески.

– Да иди ты на хуй, пидорас начинающий! – Скай попытался изобразить оскорбленную невинность, но не выдержал и тоже заржал. – Бля, что я теперь такое-то…

– Суперсолдат, наверное. Я пробовал поискать в сети, но тема засекреченная, похоже, – Блэк пожал плечами. – Спроси свою подружку, они с Доком занимались разработкой, вот и облагодетельствовали нас образцом. Экспериментальным.

Последнее слово он будто выплюнул, но особо расстроенным при этом не выглядел. Скай обдумал его слова и опять не понял ровным счетом ничего.

– Погодь, они не знали сработает ли, что ли?

– Нет, там проводились какие-то испытания. Но точного действия не знали.

– Но убивать их за то, что из меня сделали хуй знает что, ты не собираешься…

Это был не вопрос – утверждение, но Блэк все равно ответил:

– Ты умирал, Влад, – Кир опустил голову, избегая его взгляда. – Док признал, что тебя не спасти в этих условиях.

– Спасли же, – наигранно весело произнес он.

Голова шла кругом от этих слов. Выходит, его глюки вовсе не были глюками? И это все было на самом деле? Слова Саши, голос врача, майора…

«Я возьму!» – крик звенел в ушах, будто это было только что.

– Твоя подружка, – Блэк запнулся, вздохнул. – Алая настояла. Ей все равно светил дисбат, решила, видимо, что больше-меньше – уже по хую.

– Дисбат? – Скаю показалось, что он ослышался.

Кир снова тяжело вздохнул.

– Влад, она, блядь, нахуй бросила в небе свое звено, когда тебя подбили. Просто не отвечала на вызовы и летела за тобой. Радуйся, что не расстрел.

Сердце забилось часто-часто, ему показалось, что на грани слышимости пищит какая-то тревожная сирена. Слуховые галлюцинации, блядь. Дожил. Хотелось пойти к Саше. Хотелось обнять ее, сказать все, о чем он думал вчера, когда умирал. А вчера ли?

– Сколько я тут валялся? – спросил он.

– Третий день пошел.

Скай вздохнул и решительно свесил ноги с койки. Вставать было страшно, но он не мог не попытаться. Блэк поддержал его, когда он пошатнулся и вместе с ним сделал несколько первых шагов. Какой-то едва слышный механический голос звенел на границе сознания, но Скай игнорировал эти звуки. Еще чего не хватало, слушать собственную шизофрению. Спустя пять-десять шагов стало неожиданно легко. Он отпустил плечо друга и пошел сам. Странно, но никаких проблем не возникло. Сколько слышал про долгую реабилитацию, про то, как тяжело научиться заново ходить, а тут – вот так.

– Быстро осваиваешься, – озвучил его собственные мысли Блэк.

– Сам в шоке, – Скай сперва огрызнулся, потом устыдился собственной реакции. Вместе с восхитительным ощущением контроля над собственным телом пришла какая-то странная пьянящая ярость. Он запихнул ее поглубже, закрыл глаза, дыша по счету, пытаясь успокоиться. Получилось не сразу, далеко не сразу. – Чем бой кончился? – тихо спросил он, наконец, отрывисто и излишне четко выговаривая каждое слово.

Вдох – один, два – выдох – три, четыре…

Он поймал себя на том, что сжимает и разжимает пальцы в такт.

– Мы их разбили, но троих потеряли.

– И эта… модификация не помогла?

– Репликатор один, Скай, – Кир печально улыбнулся. – И, мне кажется, что, если бы кто-то сказал Алой, что стоит тебя вытащить – она бы начала убивать.

В груди потеплело, он счастливо рассмеялся. Блэк ответил ему чуть более широкой и радостной улыбкой.

– Надолго я тут застряну?

– Не знаю, – друг хлопнул его по плечу, но Скай едва почувствовал прикосновение. – Наверное, нет, учитывая, что ты уже ходишь. Ладно, я пойду. Выздоравливай.

Скай кивнул и проводил его до двери. Когда спина Блэка исчезла в конце коридора, он щелкнул замком и сбежал в душ, который вышел неожиданно контрастным. Он никак не мог определить, какая температура у воды. То невменяемо горячая, то почти ледяная. Скай пытался победить шайтан-машину добрых тридцать минут, но почувствовав себя не то обваренным, как рак, не то замерзшим – плюнул и сдался. Ощущения скакали: пока он вытирался чувствовал едва ли не каждую ворсинку полотенца, когда стал одеваться – не понял даже, где к телу прикасается рубашка. Врача он встречал едва ли не с распростертыми объятиями и с порога выдал ему весь анамнез. Док заржал, но помог.

Они приложили к нему с десяток незнакомых приборов, которые кололись, обжигали, били током, но в конце механический голос из планшета, лежащего на столике наконец-то выдал: «Калибровка завершена» – и Скай блаженно выдохнул, прикасаясь к подушке и чувствуя знакомое ощущение ткани под пальцами. Доктор улыбнулся и выдал футуристического вида эспандер и еще какие-то недотренажеры.

– Регулируй и фиксируй силу сжатия, – велел он напоследок, и Скай снова остался один.

Тренажеры неплохо справлялись со скукой, кормили в санчасти вкусно и на убой, но к концу второго дня он был уже готов выть и убивать. Саша не приходила. Может, ее не пускали, может, не хотела сама – ему было все равно. Скай хотел видеть ее, после этой ночи – особенно сильно. Снилась такая порнография, что наутро он даже наполнил Доку вожделенную баночку. Выкинул, правда, тут же, но против фактов не попрешь. Он только надеялся, что доставать образцы из помойки никто не станет. Пришедшего врача он снова встречал настолько радостной улыбкой, что тот аж замер на пороге, осторожно оглядываясь.

– У меня на лице зубная паста? – уточнил Док.

Скай помотал головой.

– Я просто так рад вас видеть! – он блаженно улыбнулся.

Врач выругался, демонстрируя близкое знакомство с ненормативной лексикой. Скай аж уважительно присвистнул – некоторые обороты были особо удачными, сам бы он ни в жизнь не выдал такое. Его опять послушали, обмерили, изучили, а потом – наконец-то! – отправили восвояси.

– И чтоб я тебя тут не видел! – прикрикнул Док напоследок.

Скай покивал, попытался сжать его в объятьях, но вместо врача попалась жалобно пискнувшая Алла. Он потрепал ее по голове и вышел, насвистывая. Ребята встретили его радостными возгласами, полезли жать руку и незаметно попытались ощупать со всех сторон. Достопримечательность нашли, блядь. Скай распугал всех обещанием сводить в тренажерку, напомнив самым стойким, что он-то теперь мод, а, значит, тренировка продлится, долго. Ну, очень долго. Стойкие дрогнули и отступили, ржущий до слез Блэк только рукой махнул, и Скай, наконец, смог сбежать в дальнее крыло, к ней.

Дверь была привычно приоткрыта. Он вошел без стука, Саша обернулась на звук его шагов. Она сидела на кровати с планшетом в руках, в одной рубашке. С экрана улыбалась Алла, что-то говорила, но Саша была в наушниках, и Скай не слышал. Знала, что его отпустили? Ждала?

Он сбросил куртку на пол и подошел вплотную, она, не прощаясь, завершила вызов, отложила планшет на стол. Она встала на колени и полы рубашки слегка разъехались, открывая полностью обнаженное тело. Хотелось так много сказать, но все слова разом вылетели из головы.

Скай хищно улыбнулся, кладя ладонь ей на затылок, и впился поцелуем в изогнутые в насмешливой улыбке губы.

Он все еще хотел сказать ей, как сильно ее любит, но не сомневался, что успеет сделать это позже. Ни тени сомнения, ни единой песчинки.

В конце концов, они выжили.

И все будет.

========== Глава 13 – Culpa lata (грубая ошибка) ==========

Женщины умирают позже мужчин, потому что вечно опаздывают.

(Фаина Георгиевна Раневская)

Первые недели эйфории от того, что он выжил сменились глухой беспросветной тоской, когда Скай понял, что все больше людей начинают его избегать. Нет, Саша была рядом, рядом были Блэк, Ленька и Алла, но остальные – мялись, отводили взгляд и находили десятки тысяч причин, чтобы скрыться в неизвестном направлении. Майор, раньше не без удовольствия останавливавшийся на покурить, теперь сухо здоровался и уходил. Док почти с суеверным ужасом смотрел на показатели и избегал оставаться с ним наедине. Он был таким же, как раньше, черт возьми! Или ему казалось?