Текст книги "Чистое небо (СИ)"

Автор книги: Ainessi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Ему захотелось встать и пойти в тамбур, чтобы увидеть ее, прикоснуться, убедиться, что она жива и это был всего лишь сон.

Но он не осмелился.

С утра его разбудили крики командира. Саша, уже одетая, стояла у дверей беззлобно переругиваясь с Алексом: выясняли, кто и куда сунул початую пачку. Скай надел куртку, подхватил рюкзак и вышел в коридор, вместе с остальными мигрируя на волю. Они прибыли в часть недалеко от Гродно, на вечер им пообещали увольнительную и, что удивительно, обещание сдержали. Счастье есть – уверился он, оказавшись на узких улочках, гуляя по широким проспектам. Скай был в форме, и прохожие улыбались, отдавали честь, неумело и неуклюже. К нему подбежала какая-то девочка и вручила мороженое, щербато, но так заразительно скалясь, что он не удержался и рассмеялся. Девочку увела мама, крепко обняв его напоследок.

Пломбир был невозможно вкусным, несмотря на царившую зиму. Скай тянул его до последнего, начисто вылизав пластиковую палочку, и с нескрываемым сожалением выкинул ее в урну. От мороженого стало, как ни странно, тепло. Близилась ночь, улицы почти опустели. Кажется, в своих метаниях он забрел едва ли не на окраину города и заблудился. Навигатор подсказал ему, куда идти: два варианта – короткий и длинный. Он выбрал самый извилистый путь, с трудом сдерживаясь от желания фотографировать по дороге все-все-все. Этого города война еще коснулась, дома были чистыми и красивыми, ажурные церкви сияли позолотой на куполах в лунном свете.

Он дошел до станции одновременно с прочими, голос Алекса слышался откуда-то из толпы, они с Блэком, видимо, нагулялись быстрее. У самой дороги стояли Алая с Аллой. Саша курила, медсестра что-то говорила, оживленно жестикулируя. Скай посмотрел на них задумчиво, но подходить не стал – запрыгнул в подошедший автобус. Минутой спустя рядом с ним опустилась Алла с по-детски обиженным выражением лица. Он огляделся: Саша нашлась у окна, она прижималась лбом к стеклу – глаза закрыты, а уши заткнуты наушниками. Кир и Алекс как раз вошли в салон, но отчего-то прошли мимо, будто ее не существовало. Пустое место. Скай растерянно покосился на Аллу, та покачала головой и скривилась.

– Забей, у мадам ПМС.

Понятно только то, что ничего не понятно. Скай пожал плечами и закрыл глаза, проваливаясь в поверхностный тревожный сон. Просыпаясь на каждом ухабе, на каждый взрыв смеха, он видел ее лицо, отраженное в стеклянной глади: сжатые зубы и странно упрямый взгляд. Сложно судить – тем более по отражению, но ему казалось, что в этом взгляде нет ни боли, ни радости, ни страдания, ни счастья.

Только решимость и какая-то глухая, отчаянная ненависть.

========== Глава 10 – Me mortuo terra misceatur igni (После моей смерти хоть земля смешается с огнём) ==========

Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.

(Фридрих Вильгельм Ницше)

Зима длилась и длилась. Кто-то сказал, что настала очередная годовщина начала войны, но Скай выглянул за окно – и не поверил. Слишком хорошо помнился ему тот день, когда все начиналось: ласковый весенний ветерок, пригревающее солнце – ничего общего с той стужей, что была снаружи сейчас.

Вылетов было много, едва ли не каждый день они разбредались по машинам, а потом каждому звену давали ориентиры, и они шли в свой бой. Ни разу не последний. Рутинная помощь союзническим армиям, как выражался Мыш: «Ну, хоть фрагов набьем». Поклонником компьютерных стрелялок Скай не был, но, о чем говорит его боец, понимал. В этом действительно было что-то похожее: влететь в чужой бой, снять несколько вражеских машин и получить вожделенный приказ – «база». Алекс со своими, вроде, все чаще летал в Литву, они сами оставались в пределах Беларуси и Украины. Ленька, заболевший где-то на второй месяц таких развлечений, как-то пришел к ним, пока алые были в небе, и показал фотографии зимнего Вильнюса. Ская передернуло, если честно. Когда-то давно он бывал в этом городе и с первого взгляда влюбился в его улочки и архитектуру. На фото ни улочек, ни архитектуры не было – были серо-черные от копоти и пепла развалины, плачущие люди. От счастья плачущие – союзники пришли, но тем не менее в их лицах он видел такое отчаяние, что становилось жутко.

Наверное, если жителям Гродно показать такое, скажут: «Постановочные» – и не поверят. Но горе людей, потерявших себя и близких на этой войне, не нуждалось в постановочных фото. А камень вместо сердца у равнодушных ни от каких пробирающих до дрожи кадров не растает.

Ленька поглядел на помрачневшие лица сослуживцев и коммуникатор спрятал, сбегал за водкой и чаем. Спас вечер, можно сказать. К моменту, когда вернулись алые, они были слегка пьяны и снова довольны жизнью, так что Алекс вроде бы ничего и не заметил, а Саша и вовсе ограничилась сухим кивком в знак приветствия и ушла. Что-то с ней случилось все-таки в тот день, когда их сюда привезли. Или в ту ночь?

Скай не знал ответа и спрашивать не хотел. Сама расскажет, если посчитает нужным, так ведь? Но Алая молчала. День за днем и ночь за ночью, хотя ночевать к ней он не приходил с тех самых пор, как они покинули свою часть. В Харькове было глупо, в поезде дико, здесь – страшно. Отчего-то он был уверен, свято уверен, что она не пустит. Слышать: «Скай, съеби», – не хотелось до жути. Это был бы конец, пусть и всего лишь мечтам, наивным и глупым. Он встал, покачнувшись, закрыл руками пылающее лицо и засмеялся.

– Увлеклись. Командир уебет, ребятки!

«Ребятки» нестройно заржали, но понимающе ухмыльнувшийся Алекс вошел в положение и отправил своих за кофе. Примерно через час они уже были почти трезвы и готовы к труду и обороне. Как только бойцы огляделись, узрели срач и решили приступить к уборке, Скай с Алым сбежали курить, скинув контроль процесса наведения порядка на Блэка. Кирилл вздернул бровь, вздохнул, выразительно провел по шее ребром ладони, но остался контролировать, а они пошли на улицу в пробирающий до костей мороз.

– Пиздец, – прошипел Алекс, ежась от пронизывающего ветра, стуча зубами и пытаясь прикурить. – Минус тридцать в марте, за что, блядь?

– Плохо себя вели, – Скай затянулся и выдохнул, глядя на серое, затянутое тучами небо. – Слушай, будь другом, а?

– Ты мне еще в любви признайся. Чего тебе?

Подбирать слова было откровенно впадлу, а алкоголь еще плескался в крови, делая его необычайно смелым и откровенным, так что Скай даже сомневаться не стал – просто спросил напрямую.

– Что с Алой?

Друг от такой откровенности аж дымом поперхнулся и закашлялся.

– Ты, блядь… – он отдышался и продолжил. – Я думал вы посрались. Нет, что ли?

– Да, хуй знает, – пожал плечами Скай. – Я ничего не делал.

– Так, это… – Алекс неопределенно повел рукой в воздухе и хитровато улыбнулся. – Может, стоило?

Скай еще раз пожал плечами, щелчком пальцев отбрасывая окурок.

– Может и стоило. Не знаю. Ладно, пойду проветрюсь, – он хлопнул друга по плечу и пошел к ангарам по утоптанной тропинке между сугробами.

Там было пустынно, разве что откуда-то издалека доносились обрывки фраз. Судя по всему, пара техников. Он вошел внутрь, дошел до своей машины, задумчиво провел пальцами по отполированному металлу и побрел к выходу, сам не зная, что делать дальше. Летать не хотелось, тренироваться не хотелось – ничего не хотелось. Может, и правда, она обиделась на него. За то, что ничего не сделал. Хотя стоило.

А, может, поругалась с Аллой. Или еще с кем. Или кто-нибудь из горожан оказался не столь добрым, как те, что встретились ему, и прошелся по ее внешности, особенно по шраму, пересекавшему щеку. Почти незаметному, правда, но, помня ее такой, какой она была в той кафешке до войны, Скай догадывался, что этот шрамик ее вряд ли радует. Черт, да миллионы причин могли быть у ее плохого настроения, вот только сам факт того, что одной их них может быть он, вызывал глухую ярость и тоску. Скай со всей дури хлопнул дверью, заходя в корпус, и двинул кулаком по бетонной стене. Боль слегка прочистила мозги, он вздохнул и медленно побрел сдаваться на волю судьбы. К Алой.

И не дошел: чуть меньше ста метров оставалось до входа в ее комнату, когда погас свет, сменившись мерцающими красными всполохами, протяжно завыла сирена. Он оцепенел – настолько давно не слышали они сигнала тревоги, что это успело почти забыться, стать старым дурным сном. Из тех, про которые и вспоминать не хочется.

Скай развернулся и быстро пошел обратно, слыша за спиной чужие легкие шаги. Саша – он был уверен, но не оборачивался, пока пальцы не легли ему на плечо.

– Твоя комната изрядно далеко, – она улыбнулась, не глядя на него.

Он тоже улыбнулся, взял ее за руку, замедляя шаг.

– Твоя близко.

Пульс глухо стучал в ушах, перекрывая тревожный набат сирены.

– Надоело спать одному?

Дверь на улицу уже виднелась в конце коридора, когда она снова заговорила. Скай судорожно кивнул в ответ на ее вопрос, берясь за ручку и поворачивая ее. Саша прошла мимо, остановилась, ежась под порывами ледяного ветра.

– Саш… – щедрая горсть ледяного крошева ударила в лицо, перехватило дыхание.

– К черту, – она закрыла нос ладонью, разворачиваясь к полю, – Приходи, Скай. Если мы сегодня не умрем – приходи.

Алая обернулась, улыбнулась ему и побежала вперед, не дожидаясь ответа, а он стоял еще с минуту, пытаясь прийти в себя и стереть с лица дурацкую улыбку до ушей. В реальность его вернул хлопок по спине и яростный взгляд Блэка. Блядь, тревога же. Командир ввалит! Скай выругался и побежал, слыша за спиной топот десятка ног. Они успевали вовремя. Вроде.

Они безнадежно опоздали, как и всегда.

Кошмарно – быть командиром. Бойцы оставались в счастливом неведении, а он слушал чужие переговоры, слушал, как короткими рубленными фразами командир десанта описывает полуразрушенный Гродно.

– Легкая артиллерия… тяжелая артиллерия…

Слова прерывались шипением, Скай яростно стукнул по наушнику пальцами, но не помогло.

– …оложите обстановку…

Он покосился на приборную панель, лампочка не мигала – значит, не ему.

– …Штурмовики – эскадрилья, еще истребители – радар не всех ловит…

– Построение, – заорал Скай в микрофон, получив координаты от диспетчера.

Фоном на заднем плане надрывался Алекс. Потом он замолчал на минуту и хриплый женский голос благим матом объяснил разговорившейся десантуре, почему не стоит засорять эфир.

– Враг… запад… – прохрипел кто-то неопознанный.

Они были уже почти над Гродно. Скай давил в себе желание снизиться и своими глазами увидеть разрушенный город. Если верить радару, в десятке тысяч метров под ними было несколько штурмовиков. Можно попробовать снять отсюда – но страшно, ведь еще ниже были дома, были люди – он надеялся – живые.

– …штурмовые звенья… перехват…

Скай выдохнул и решительно отключился от общего «спам-канала», как его ласково называл Алекс. Тот выключал эту частоту еще до вылета. Да и не их дело штурмовики. Их враг куда ближе.

И выше – осознал он, видя красную мигающую точку. Радиолокационная интеллектуальная система надрывалась, пытаясь опознать модель вражеского истребителя, он поморщился и отрубил функцию определения нахер. Невозможно же так.

– Скай, ответьте.

– Видим противника, – сухо произнес он, на автомате набирая нужную последовательность команд.

Звено перестроилось, часть увел Блэк чуть ниже, часть пошла с ним наверх. Предельная высота, предельная скорость – Ская вжимало в кресло. Когда эти машины только пришли на вооружение, техники с восхищением вещали о эргономичности и неземном удобстве, но сейчас он их как-то не ощущал.

Выше были уже только звезды, а радар по-прежнему мигал и пиктограммка слева намекала, что враги все еще над ними.

– Пиздец, – шепнул он самому себе.

Ребята рассыпались в правильный строй, справа вдали маячило Алое звено. Скай запустил расчет угла атаки, пытаясь углядеть машины противника. Ни хрена не получалось, человеческое зрение было бессильно там, где едва справлялась техника.

– Расчетный угол двадцать семь градусов, координаты цели… – пропел ласковый механический голос.

Скай выругался.

– Алое звено, вызываю заместителя командующего, – обреченно процедил он в микрофон.

– С личными целями, – заржал Алый.

– Уткнись.

– Алая, зайка, сходи к нему на приватный канал.

– На связи, – шипение прервалось веселым женским голосом.

Скай взглянул на приборку – лампочка загоревшегося канала связи действительно символизировала приватную частоту.

– Саш, спасай, как тут озвучку отключить?

Алая неприлично заржала, но подсказала и отключилась.

– Вы закончили, девочки-мальчики? – весело уточнил Алекс.

– Да, командор, – голос Алой был сухим и собранным.

Скай глянул на радар и понял почему – красных точек стало в разы больше. Он судорожно отстукивал команды и что-то хрипло орал в микрофон, когда рядом пролетела первая ракета. Слава Богу – не управляемая, обычная чушка, от которой можно хоть попытаться увернуться. Но легче не стало, он прекрасно понимал, что это было только началом.

Они разлетались как можно дальше друг от друга, пытаясь одновременно и удержать строй и дать друг другу пространство для маневра. Противник снизился, как ни странно, то ли решили поиграть в честь и благородство, то ли вот эти сотня метров вверх была для них запредельной высотой, при которой машины не могли нормально функционировать. Вдали мелькнул знакомый окрас – Скай кинул взгляд на радар. Да, Блэк, не показалось. Машина друга мелькнула снова и исчезла, но один из вражеских истребителей взорвался. Благо, достаточно далеко от них – волной никого не закрутило и не понесло.

«Выберите цель» – загорелось на экране, и он отвел взгляд от разворачивающейся сцены боя. Построения сменяли друг друга, машин противника становилось все меньше, а им пока везло.

– Без потерь, – шептал Скай себе под нос, то ли утверждая, то ли умоляя.

– Блядь, – прохрипело в эфире. – Крыло!

– Мыш, база! – Блэк говорил равнодушно и спокойно.

Так спокойно, что легко было догадаться: на самом деле друг сейчас ржет или плачет. От облегчения. Крыло, да еще так, что Мыш не прощается с ними, а просто матерится – это, реально, удача.

На радаре осталось три красные точки, Скай полетел к ним, видя, как сжимается вокруг них кольцо зеленых. Бешеное численное превосходство, вроде бы, но двое зеленых – своих – метались между этими жалкими остатками врагов. Скай навалился на штурвал, будто это могло хоть как-то его ускорить. Потом выдохнул – успел.

Он знал эти машины с характерными отметками на крыльях и боках. Алые полосы – три и две. Командующий и зам командующего. Алый и Алая.

Вот только – Скай похолодел – у товарища командира оставался один снаряд.

– Уходите, блядь, – заорал он.

«Определение цели».

Алая резко бросила машину вниз, уходя в петлю, поднимаясь обратно наверх. Алый выпустил ракету. Противник тоже.

Скай метнулся наперерез ебнутой зам командующего, молясь, веря, надеясь, что успеет. Это был самоубийственный маневр, как и ее собственный, в общем-то. Она резко ушла влево, избегая столкновения с ним, он, успокоившись, пошел наверх.

– Сука! – заорала она вдруг.

На общем канале, не приватном.

Рядом расцвел огненный цветок, машину тряхануло, Скай с трудом выровнялся, чувствуя, как глухо бухает в груди. Только не Саша, только не Саша, Господи, только не…

– Скай, сука! – ее крик прервался шипением. – Алое звено, база! – хрипло добавила она.

– Мудак, – услышал он голос Блэка на приватной частоте. – База! – на общей.

Скай развернул машину и включил автопилот, судорожно вглядываясь в радар. Пульс частил, дыхание никак не желало выравниваться, и система жизнеобеспечения тонко пищала, фиксируя странности в состоянии летчика. Не Алая, не Саша – это главное. Нет красных точек – они победили.

«Без потерь», – отстраненно констатировал он, глядя на мерцающие лампочки своего звена.

Отпустило почти полностью, он даже сел как по учебнику. Ребята стояли странным полукругом, ждали его, кажется. Командир был чуть поодаль, ждал доклада, но к нему почему-то никто не шел. Скай выпрыгнул из кабины, побежал к своим. Алая стояла впереди всех и смотрела прямо на него. Он хотел ее обнять, хотел прижать к себе, но не успел: она шагнула навстречу чуть раньше, чем он подошел, отвесила тяжелую пощечину и пошла к майору. Скай пошел за ней, чувствуя, как странно дрожат руки и колет в груди. Перегрузки?

– Без потерь, – хрипло прошептал он, уже понимая, что не так.

– Потери личного состава, – мертвый голос, пустые глаза, и каждое ее слово вбивало гвоздь в крышку его гроба. Их. – Командующий алого звена, капитан Алекс Литвинов.

Скай сжал кулаки, глядя на серое покрытие летного поля, по которому черными кляксами растекались первые капли дождя. Не снега. Волосы взъерошил теплый ветерок, так непохожий на тот, который сегодня днем материл Алекс.

Кажется, весна наконец наступила.

***

Их весна продлилась от силы час – Скаю об этом рассказали много позже, потому что сам он все это время провел в душе, пытаясь отмыться от памяти и от крови, заляпавшей правую руку. Не стоило Блэку к нему подходить, ох, не стоило. Особенно с таким вопросом.

– Зачем? – спросил у него друг. – Зачем ты ее остановил?

Он даже остолбенел, когда понял, что тот говорит.

– В смысле? Кир, ты ж видел, она прямо на траекторию шла?

– Он был бы жив, – тихо сказал Кирилл, глядя ему прямо в глаза.

И Скай не сдержался. Ударил прямо в лицо, кулаком, наплевав на командира, стоящего метрах в десяти от них, наплевав на ребят, напряженно прислушивавшихся к их разговору. Наплевав на всех. Просто ударил, чувствуя, как в костяшках зарождается боль, слыша хруст и крики. Бить дальше не стал, сплюнул и ушел, игнорируя окрик командира. Судя по тому, что за ним не побежали, в чем дело было, тому объяснили. И поддержал он Ская, а не этого… уебка.

Думать о друге – бывшем или настоящем – было просто противно. Думать об Алексе – невозможно больно.

Думать о Саше – больнее в сотни, тысячи раз. Вспоминался ее крик, мертвые глаза и дрожащие пальцы. Интересно, кто теперь станет ведущим алого звена? Блэк? Он сам? Или все-таки она, как и хотел бы Алый, будь он жив? В горле стоял комок, Скай судорожно сглотнул и выключил воду, выбираясь из-под душа. Вытерся, оделся. В маленькой комнатушке, сменившей их роскошную гостиную из прошлой части, уже был накрыт стол. Посередине стояла фотография Алекса, рядом с ней бутылка и стакан. Скай налил, плеснул на пол, выпил залпом, не закусывая, скривился и ушел, не оборачиваясь, даже когда его кто-то окликнул.

Не хотел он их видеть, никого не хотел, за исключением разве что одного человека. Но ее среди пьющих за упокой не было, ее нигде не было, так что Скай забежал в комнату за сигаретами и пошел на улицу, к ангарам-времянкам, вернее к одному из них – теперь опустевшему. Карман форменной куртки оттягивала фляжка с коньяком, где поминать друга по-настоящему, если не там?

И остановился, замер в дверях, увидев ее.

Она сидела прямо на снегу в полурасстегнутой куртке и курила, выдыхая облачка сизого дыма, терявшиеся на фоне серо-стального неба. Громада истребителя последней модели за ней казалась декорациями к напыщенному киберпанковскому фильму, одному из тех, где люди втыкают себе в голову провода и улетают к звездам. Скай печально улыбнулся непрошенной ассоциации и шагнул за порог, ежась от ударившего в лицо снежного крошева.

– А мы-то думали, куда ты испарилась, – прокричал он, надеясь, что она услышит его сквозь рев двигателей в отдалении и завывания ветра.

Но, судя по тому, что Саша не шевельнулась, надеждам не суждено было сбыться, или она злилась на него так, что ни говорить не хотела, ни видеть. Скай тяжело вздохнул и, плотнее запахнув куртку, полез через сугробы, которые традиционно навалило у стен. Она не двинулась, даже когда он подошел, слепо смотрела прямо перед собой, механическими движениями поднося сигарету ко рту.

– Саш?

Ни звука в ответ, ни движения. Скай коснулся ее щеки, кожа была не просто холодной – ледяной. Она отбросила бычок, тот протопил дыру в сугробе и скрылся в толще снега. Достала пачку, нашарила очередную сигарету. Его прикосновение она, казалось, просто не замечала.

Скай отобрал сигарету, Саша не сопротивлялась, просто полезла за следующей. Он отобрал пачку, и ее рука бессильно упала на снег.

– Холодно, – тихо шепнула она, передернув плечами.

Он вздрогнул и наклонился, сгребая ее в охапку и поднимая. Даже не пытался заставить идти – просто взял на руки и потащил в комнату, в тепло. Вопроса к себе или к ней не стояло. У него был Блэк, окончательно ебанувшийся, судя по недавнему выступлению, и – что еще хуже – вещи Алекса. Тот никогда не любил убираться, так что Скай хорошо знал, что увидит, зайдя к себе: раскиданные шмотки, заложенная пачкой сигарет книга на узком столике – будто друг вышел пару минут назад и вот-вот вернется. С какой-нибудь глупой шуткой перешагнет через порог и радостно ухмыльнется в ответ на любые возмущения. Даже представлять это было больно. Видеть – он не хотел.

Дверь комнаты Алой была приоткрыта. Когда он втащил ее вовнутрь, с кровати вскочил один из звеньевых. Молоденький мальчик, его прикрепили к ним в самом начале войны и Скай его почти не знал – это с Мышем, Ленькой, Ладом и Толиком они вместе учились, а остальных… «понабрали по объявлению», как говорил Алекс. Позывной мальчишки он вспомнил с трудом, но все же вспомнил: Арк. Тот встревоженно таращился на Сашу у него на руках, бессильно откинувшую голову и дрожащую. Скай чувствовал, как налипший на ее куртку снег тает и пропитывает ледяной влагой их одежду.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – пропищал пацан, стоя навытяжку.

– Вольно.

Скай скривился, сгрузил свою ношу на освобожденную им кровать, стал стягивать с нее куртку и сапоги. Саша слишком часто дышала, ее трясло – от холода, или от чего-то еще, того самого, что скрывал ото всех Алый. Он протянул руку, стирая с ее лба выступившую испарину, контраст холода и жара был таким резким, что становилось жутко.

– Она в порядке? – Арк все еще стоял рядом и смотрел на них испуганно и одновременно восторженно.

– Будет, – пообещал Скай, то ли ему, то ли самому себе. Футболка на Алой тоже была мокрой насквозь, как и штаны. – Съебись, пожалуйста, – ласково попросил он мальчишку, понимая, что раздевать ее при нем просто не готов, а надо. – И дверь за собой закрой.

Договаривал он уже ему в спину, под щелчок замка. Скай с минуту смотрел в пол, собираясь с силами, потом выдохнул и решительно задрал футболку на трясущейся в ознобе девушке. Блядь, сколько же он мечтал об этом, сжимая ее в объятиях теми сумасшедшими ночами, но даже в самом страшном сне не могло присниться, что это будет – так. Что она будет дрожать не от возбуждения, а от холода. Что ее глаза будут закрыты не от невыносимого удовольствия – от невыносимой боли.

Пока Скай раздевал ее, она казалась ему куклой. Ни звука, ни движения – послушно гнулась и подчинялась любому приказу. Он стащил с себя промокшие куртку и футболку и прижал ее к груди. Саша была ледяной, надежда, что удастся отогреть ее вот так, стремительно исчезала. Да и основательно подмокшее за время, пока она здесь лежала, одеяло было ему не помощником. Скай обреченно вздохнул и потащил ее в душ. Включил воду – едва теплую, но кажущуюся почти кипятком – осторожно усадил ее на пол и сбежал, чтобы раздеться самому. Когда он вернулся, Саша стояла, упираясь руками в стену и подставив лицо под тугие струи. Кажется, она не слышала его шагов, обернулась, только когда он подошел почти вплотную и положил руку ей на плечо.

Она смотрела исподлобья, с такой яростью, что Ская передернуло. Ударила – кулаком в грудь, резко, без замаха.

– Сука! Зачем, Скай, зачем?! – надрывный, хриплый шепот-крик терялся в шуме льющейся воды. – Ненавижу тебя!

– Дура! – рявкнул он и перехватил одной рукой тонкие запястья, прижал их к стене, жестко фиксируя.

Она вдруг оказалась настолько близко, что сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле, а в глазах помутнело. Саша дергалась, пытаясь вырваться из его хватки, и каждое ее движение – кожа к коже – сводило с ума, напрочь отключая способность связно и ясно мыслить и убивая остатки самоконтроля. Он рвано выдохнул, наваливаясь на нее и находя губами ее губы. Она замерла на миг, но снова забилась, не отвечая на поцелуй. Вот только ему было уже все равно.

Гори оно все синим пламенем, как говорится. Скай целовал, настойчиво, упорно. Где-то между поцелуями он отпустил ее руки, чтобы обнять еще крепче, притиснуть, вжать в себя, а она не попыталась его оттолкнуть. Он почувствовал ладонь на затылке, пальцы, зарывшиеся в его волосы, глухой стон в приоткрытые губы – и крышу сорвало окончательно.

Скай плохо помнил, что было дальше. Кажется, они целовались: вода текла по их лицам, и он слизывал горячие капли с ее губ. Кажется, она царапала ногтями его спину и что-то шептала, тихо и неразборчиво. Кажется, когда терпеть дальше было уже невозможно, он подхватил ее по бедра, прохрипел что-то вроде:

– Держись…

И скользнул в нее одним медленным долгим движением, зажмурившись и застонав – она была такой узкой и горячей. Это было слишком сильно, почти невозможно: разум отказывался верить в льнущее к нему жаркое и гибкое тело, отказывался осознавать, что это происходит на самом деле. Она ловила ртом воздух, запрокидывая голову. Струйки воды попадали в рот – и Саша кашляла, сжимаясь вокруг него невыносимо, нереально сильно. Он скользил губами по ее лицу, зализывая тонкую полосу шрама, по шее – то ли целуя, то ли кусая. Спускался к груди, отчаянно жалея, что заняты руки, а она высоко стонала и выгибалась – не свалились они разве что чудом. Скай двигался: в ритме собственного сумасшедше частящего пульса, вбивая ее в стену, слыша хриплое дыхание и чувствуя острую боль там, куда она впивалась ногтями – но эта боль была ровно такой, как нужно. Все было именно таким, и эйфория накатывала волнами, нарастала до критической точки взрыва, когда он снова впился в ее губы жестким поцелуем, давя рвущийся из груди полурык-полукрик. Полное опустошение, абсолютное удовлетворение, и физическое, и моральное от того, что это была именно она, с ним и сейчас.

Силясь отдышаться, он развернулся, медленно сползая по стене и отпуская Сашу так, чтобы она могла удобнее устроиться сверху. Она хрипло рассмеялась, отбросила назад намокшие волосы и спрятала лицо у него на груди, уткнувшись лбом в плечо.

– Согрелись, – он неуверенно улыбнулся. – Курить хочу.

– Влад, блин… – прошептала Саша едва слышно.

Скай широко улыбнулся, прижимая ее крепче, рассеянно гладя по спине. Еще минутой назад было почти неудобно, хоть и невероятно хорошо, – пиздец ведь, почти изнасиловал – но одного имени оказалось достаточно, чтобы его резко отпустило. Саша встала, как-то неуверенно. Снова засмеялась, пошатнувшись, прислонилась к стене. Он резко поднялся следом, обнимая ее, притягивая к себе.

– Все хорошо?

– Отлично, – она улыбнулась, делая воду чуть прохладнее. – Иди, кури.

Его взгляд, наверное, отразил всю глубину сомнений, но оставаться с ней, когда его так явно отправили восвояси, Скай не рискнул. Смазано поцеловал в щеку и ушел, захватив с собой полотенце.

В комнате было жарко и влажно – натянуло из душевой, дверь в которую он оставил приоткрытой. Он с сомнением покосился на окно, но открывать не стал, памятуя, как Саша замерзла. Выкурил пару сигарет, сделал чай, напряженно прислушиваясь к шуму воды. Вспоминался Алекс. Черт, он так и не знал, в каких они были отношениях, но, даже если только друзья – он очень хорошо помнил ее крики. Было страшно возвращаться, но ждать ее здесь было еще страшнее. Скай открыл дверь и все-таки вошел в ванную.

Саша стояла у зеркала, прижимаясь лбом к стеклу. Потом отодвинулась, чуть склонила голову, рассматривая перечеркнутую шрамом щеку, и он не выдержал: подошел и обнял ее со спины, глядя на собственное отражение с невозможно счастливыми глазами.

– Самая красивая, – хрипло шепнул он ей на ухо.

Она рассмеялась. Скай улыбнулся и прикоснулся губами к ее шее, слыша частый ритм чужого сердца. Саша развернулась в кольце его рук, скользнула ладонями по груди и животу, остановившись в самый последний момент.

– Я тоже хочу курить, – она улыбалась. – Дрочить в душе, за собой смывать! – выпалила она скороговоркой и сбежала, легко вывернувшись из его объятий.

Скай не стал удерживать, даже под холодным душем постоял, пока, наконец, не отпустило острое желание выйти и повалить ее на узкую койку, продолжая начатое. Когда он вышел, Саша сидела на койке в расстегнутой рубашке с сигаретой и чаем в руках. Пила и курила, стряхивая пепел в пустую банку из-под растворимого кофе. На звук его шагов она обернулась, насмешливо сощурилась и окинула оценивающим взглядом.

– Мальчик с обложки просто, – задумчиво произнесла она, растягивая слова. Вроде бы серьезно, но глаза смеялись, и Скай тоже не удержался от улыбки.

Саша ухмыльнулась в ответ, отставила кружку и растянулась на кровати. Рубашка распахнулась, обнажая живот, полушария грудей и узкую черную полоску трусиков. Скай рвано выдохнул, прикрывая глаза.

– Порнушный, должно быть журнал, – он опустился на край койки и медленно провел по ее животу кончиками пальцев. – Не поверишь, штаны мокрые.

– Поверю, – улыбнулась Саша, глядя ему в глаза. – Ты останешься?

Скай кивнул и, перегнувшись через нее, взял со стола вторую кружку. Чай был чуть теплым, зато можно было пить большими глотками, не боясь обжечься. Хотелось сказать ей, что он просто не сможет быть там сегодня, что вещи Алекса, осознание его смерти сведет его с ума, но слова умирали в горле. Он отчего-то не сомневался, что она и так все понимает. Просто молчит, потому что, если они начнут говорить об Алом – хуй знает, чем это закончится. «Сука», – прошелестело в ушах, и он едва сдержал дрожь.

– Если ты не против.

– А похоже? – она засмеялась, рывком садясь на кровати и снова оказываясь невозможно близко.

Саша прижалась лбом к его плечу, прерывисто выдохнула, будто зная все, о чем он думает, а Скай замер, не решаясь ни прикоснуться, ни уйти. Кто б подсказал, что сделать надо, но непрошеных советчиков в комнате не наблюдалось. К счастью. Или к сожалению.

– Саш… – начал он, но она перебила на полуслове:

– Не уходи, Скай. Я не смогу одна, не сегодня, – и все сомнения куда-то пропали.

Развернувшись, он обнял ее, почти укачивая, гладя по спине. За окном была уже почти ночь, на небе загорались первые звезды, и Скай смотрел на них, чувствуя тянущую боль в груди, напрочь смывшую возбуждение.

Саша плакала. Тихо, беззвучно. Он перевел взгляд на столик и заметил белый прямоугольник под импровизированной пепельницей. На нем была всего одна надпись – четыре имени, в том числе и его. Скай протянул руку, осторожно вытягивая картонку из-под банки, перевернул: фотография, еще из части. Ярко вспомнилось, как Ленька делал этот кадр: Скай матерился, Блэк флегматично смотрел вдаль, а Алекс убежал в последний момент и притащил Сашу – в итоге сняли их вчетвером, причем у Алого и Алой, увлекшихся спором, были такие лица…