Текст книги "Точка отсчёта (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
И целует куда-то в затылок. И мне так уютно в его руках. Он тихо гладит меня по плечам, по лопаткам, потом тоже снимает с себя джинсы, и я спиной ощущаю его напряжённый член… Слышу его прерывистое дыхание, чувствую, как его тёплые ладони медленно прохаживаются по моему телу. Наугад, вскользь… Как он гладит мне спину, ягодицы, как легонько трогает отверстие ануса – только намёк. И как я мгновенно сжимаюсь.
Пальцами другой руки он дотрагивается до моих губ, я целую их, как тогда, когда слизывал с них его кровь. Целую, прикасаясь к тем же узорам на его подушечках, втрагиваясь, проводя языком, прикусывая, позволяя проникнуть глубже, вбираю в себя. Его пальцы в моём рту начинают ритмичный медленный танец, и я сам постепенно двигаюсь в такт всем телом, ощущая, как снова возбуждаюсь. И почти не замечаю, как пальцы другой руки аккуратно входят в меня. Одновременный ритм этих движений неспешный и завораживающий, и я расслабляюсь, я впускаю его в себя, даю проникнуть глубже. Мне почти не больно, его пальцы двигаются осторожно и мягко. Мне хочется коснуться своего члена, но он тихо говорит:
– Подожди, не спеши, я сам.
И я смиряюсь. Я хочу его внутри, я хочу его в себя. Отчего он медлит? Разве он не видит, как я задыхаюсь? Как моё тело горит и сгорает в этой сладкой агонии. Из-за того, что он движется так медленно, мне кажется, что это не закончится никогда, что эта невозможная мука будет терзать меня бесконечно… Что я просто сгорю, исчезну на самом краю этого невозможного наслаждения.
– Сев-Северус… Пожалуйста, Северус…
Я так хочу его. Он медленно переворачивает меня на спину и входит, глядя в глаза, наблюдая, как мы постепенно сплавляемся в одно. В его чёрных зрачках безумие и жажда. Моё сердце делает немыслимый скачок, а весь мир становится ярок и горяч, нестерпимо горяч. И я не могу удержаться, я кричу. А он легко закрывает мне рот своей рукой, и я снова хватаю губами его пальцы. Он постепенно начинает двигаться во мне, но я хочу быстрее… Он наклоняется и целует меня… Долго, глубоко, доставая до дна моей души, и мне не хватает воздуха. Я чувствую, как бьюсь под ним, уже не понимая, где он, а где я. Он ускоряет темп, и, наконец, кладёт руку на мой дрожащий член. И легко-легко, почти воздушно двигается вверх-вниз. И откуда он знает, как мне нравится! Ещё немного, ещё две секунды и, кажется, меня не станет. Я просто растворюсь в этом наслаждении, которое сейчас сметает всё внутри меня, все барьеры и грани, оставляет меня невесомой пустотой, солнечной пылью и светом. И слышу, как он хрипло шепчет:
– Гарри, мой Гарри…
Я выгибаюсь дугой, и мир разбивается на мириады ярких искр, которые тут же обрушиваются на меня сверху, когда я чувствую его горячую сперму внутри. И он почти падает на меня, распластанного под ним, и снова целует. Благодарно, жадно, горячо. И не отпускает. А через минуту приподнимается на локтях и долго смотрит на меня:
– Всё хорошо?
Мне совсем не хочется говорить, и я просто киваю. Он осторожно выходит из моего тела и устраивается рядом. Я кладу голову ему на грудь. Он натягивает на нас клетчатый плед, отводит мне со лба влажную прядь и целует в губы. Легко и нежно. И я понимаю, что счастлив. Абсолютно. Как не был никогда в жизни. Я не знаю, что будет дальше, и как. Я не знаю совершенно ничего. Но сейчас, вот сейчас я знаю главное – знаю, что люблю его. И этим знанием словно бы начинается новое время, такая точка отсчёта, после которой наступит что-то ещё. Не хорошее или плохое, просто другое, совершенно отличное от того, что было раньше. Потому что раньше я не знал – как это любить.
Первое, о чём я подумал, проснувшись утром, так это о том – хоть бы Кричер снова не припёрся к нам в спальню. Ещё не открывая глаз, я пошарил по подушке рядом с собой – никого. Я открыл глаза – один.
Я сел в кровати, растерянно моргая, немного поморщился, гм… Да, исцеляющие чары, пожалуй, будут не лишними сейчас. И… Где Северус? Куда он вообще мог деться? Я прислушался – тишина, в ванной не плещется вода – значит, он не там. Он же за… Да за всё то время, пока живёт тут, ни разу никуда не отлучался из этой комнаты. Просто потому, что не мог. А сейчас? Размышляя и недоумевая на тему внезапного исчезновения профессора Снейпа, я вылез из нагретой постели. Мои футболка, толстовка и джинсы аккуратно висели на спинке стула – значит, после ночного буйства кто-то их поднял с пола и туда положил. Я догадывался, кто именно, и мне почему-то было от этой мысли неловко. Я быстро оделся и, спускаясь по лестнице вниз, услышал престранный разговор:
– Нет, мастер Северус, Гарри любит сливочный соус. Я всё время его подаю вместе с запеканкой, – настойчиво говорил мой домовик.
– Он просто боится тебя обидеть, Кричер, – так же настойчиво возражал ему профессор, – если ты заметил, он никогда его не ест, и всегда оставляет на тарелке.
– Но я готовлю этот соус уже много лет, нельзя менять рецепт! – кажется, эльф изо всех сил старался не выйти из себя.
– Ну, и напрасно, – без всякого сожаления парировал Северус.
Я едва не рассмеялся! И даже ущипнул себя. Вот уж не думал, что мне хоть когда-нибудь доведётся услышать такой диалог. Чтобы Северус Снейп, грозный декан Хогвартса, спорил с моим домовиком относительно сливочного соуса! И тут же улыбнулся – а я ведь и правда этот сливочный соус не люблю. Он хотел для меня лучшего, он защищал меня, спорил с Кричером, в этом было столько чего-то личного, важного для меня. И когда он умудрился заметить, что мне действительно не нравится этот дурацкий соус.
Я сделал ещё шаг, половица под моей ногой скрипнула, и они оба – и мой домовик, и Северус – замолчали и обернулись на звук.
– Завтрак сейчас будет готов, хозяин Гарри, – чеканно промолвил Кричер и добавил, сделав акцент, – я могу приготовить запеканку БЕЗ сливочного соуса.
Ну, что тут будешь делать! Я не знал, как мне на это реагировать, мне не хотелось его обижать. А Северус стоял и смотрел на это на все, едва сдерживая смех.
– Кричер, если ты подашь соус отдельно, я буду просто счастлив! – кажется, я нелепо улыбался, глядя на Северуса, и старался не очень замечать недовольно поджатые губы эльфа.
– Хорошо, хозяин Гарри, завтрак подать в вашу спальню? – совершено серьёзно спросил он.
Я вопросительно посмотрел на Северуса – мол, куда нам завтрак-то подавать?
– Мы позавтракаем в столовой, Кричер, – вместо меня ответил Северус, – через полчаса.
Но мой домовик всё ещё смотрел на меня.
– Да, в столовой, – и едва он двинулся, как я продолжил, – и, Кричер, тебе не обязательно всё переспрашивать у меня, если Северус, гм… Мастер Северус говорит, что в столовую, то так оно и есть, ты должен слушаться его, как меня.
– Хорошо, хозяин Гарри. Кричер будет слушаться мастера Северуса, – и он склонил свою голову. Северус, в свою очередь, тоже поклонился.
Мой домовик ушёл готовить нам завтрак, а мы остались одни, я продолжал глупо улыбаться и совершенно не знал как себя вести. Как ведут себя люди, проснувшись утром после такой ночи? Я понятия не имел, потому что со мной просто такого никогда не случалось.
Ни слова не говоря, Северус подошёл ко мне и заключил в свои объятия. Моё сердце дрогнуло и замерло. Снова близость его тела. Я вцепился в него, словно утопающий в спасательный круг. А вдруг эта наша ночь была всего лишь сном? Зыбким миражом… А вдруг для него это всё было совсем не так, как для меня? А вдруг ему не понравилось со мной, я же… Я же не умею ничего. А вдруг? А вдруг?
От его близкого тепла все мои глупые тревоги растаяли, словно зыбкий туман:
– Всё хорошо, Гарри, не волнуйся.
– Знаешь, я испугался, когда проснулся, а тебя нет. Как ты себя чувствуешь? – я внимательно смотрел на него – он был не так бледен, как всегда, говорил почти своим обычным голосом, шрамы на шее стали тоньше, сглаживаясь.
– Я так стремительно выздоравливаю, что самому не верится. Вот, задумал тебе приготовить завтрак, но не успел, пришлось препираться с Кричером из-за всякой ерунды, – он улыбался и выглядел совершенно открытым. Таким спокойным, расслабленным, каким я, кажется, его вообще не видел. Никогда.
– Завтрак приготовить? Ты? Мне? – сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Я был просто шокирован.
– Да, что тут такого? – он приобнял меня за плечи, и мы добрели до дивана в гостиной, – а ты думал, что я умею варить только зелья? Вы не поверите, мистер Поттер,сколько тайн и секретов хранится в вашем старом и не слишком добром преподавателе зельеварения. Конечно, до Кричера в мастерстве кулинарии мне далеко, просто сегодня мне хотелось приготовить для тебя самому. И я почувствовал, что сил моих на это точно хватит.
Мы сидели на диване в гостиной. Ну, как сидели… Северус сидел, а я лежал головой у него на коленях, он медленно перебирал мои короткие волосы своими длинными пальцами и явно получал от этого удовольствие. Впрочем, как и я. Стеснение и неловкость, которые были между нами несколько минут назад, бесследно пропали. Мне становилось легко и уютно рядом с ним, с этим невероятным человеком, которого я когда-то считал, чуть ли не своим врагом.
А потом… Я просто окунулся в счастье. Нырнул в наше с ним время, словно в тёплую морскую воду, в зыбкий омут, весь, целиком. Ни о чём не жалея и ничего не спрашивая. Он настаивал на том, чтобы я учился. И я ходил в Аврорат, при этом игнорируя все предметы, которые только мог. А на остальных просто сидел, не слишком замечая преподавателей или сокурсников. Пару раз Рон, видя мою глуповатую растерянную улыбку, спрашивал у меня, что случилось, но я как-то неуклюже отмалчивался или попросту отмахивался, и мой друг, занятый, по большей части, собственной учёбой, быстро потерял интерес к моему состоянию.
Просиживая на занятиях, я пялился в окно и тупо ждал, когда же смогу вернуться домой. Северус, конечно, об этом знал и смотрел на меня с укоризной, когда я приходил раньше положенного времени, неуклюже аргументируя это тем, что «занятия отменили». Он смеялся и говорил мне:
– Гарри, я же твой бывший преподаватель, ну, хоть мне-то не ври.
Я тоже смеялся, целуя его в уголок рта, обвивая его шею своими руками, нетерпеливо снимая с себя форму аврора, жарко шепча ему на ухо:
– Не злись. Я соскучился.
А он и не злился. Он проводил своими горячими ладонями по моей спине, от чего мурашки разбегались по всему телу. И одного этого уже было достаточно для того, чтобы я тихо начинал стонать.
Мы узнавали друг друга. Я даже и предположить не мог, что в этом удивительном человеке может быть столько нежности. Столько заботы и любви. Для меня. Я неизменно просыпался в его объятиях. Он не выпускал меня из рук даже во сне. Мне безумно нравилось спать с ним, засыпать и просыпаться рядом. Открывать глаза утром и видеть его любимое лицо. Он смущался:
– Гарри, ты так смотришь на меня.
А я смотрел и не мог насмотреться. Его лицо мне казалось самым прекрасным, что я когда-либо видел.
Иногда мы с ним вместе готовили завтрак под беззлобное ворчание Кричера, который неизменно критиковал все наши действия, творимые на кухне. И мы сдавались, вверяя наши завтраки в его заботливые руки.
Мы друг другу читали. Северус пробовал читать мне те самые заумные книги, которые я выбирал для него в бездонной библиотеке Блэков, когда он ещё болел, но, видя, как у меня начинают слипаться глаза буквально на втором абзаце, он, смеясь, прекращал это занятие, тормошил меня, и мы занимались чем-то более интересным. Иногда я читал ему, ничего особенного, ничего заумного – то «Пророка», то свои домашние задания. Он, в отличие от меня, внимательно слушал, иногда задавал наводящие или уточняющие вопросы. Ему было интересно. Иногда он поправлял меня или что-то объяснял, если я не понимал, иногда он просто кивал, предлагая продолжать.
С каждым днём ему становилось всё лучше. Общими усилиями мы трансфигурировали его кровать в более просторную, и теперь «его спальня» стала «нашей». К нему постепенно возвращалась магия. Правда, пока ему были доступны только простые заклинания, но ведь раньше он и этого не мог. Мы оба радовались, как хаффлпаффские первогодки, когда он направил свою палочку на случайно разбившуюся чашку, сказал: «Эванеско» и осколки чашки, повинуясь его заклинанию, исчезли.
Пару раз к нам заглядывал Фрэнк Донован, осматривал Северуса, цокал языком, пожимал плечами, удивлялся и радовался тому, что его пациент так быстро идёт на поправку. При этом он по-прежнему совершенно не понимал причин такого скорого выздоровления. Мы тоже не понимали. Да, кажется, старались и не думать об этом. Как и Фрэнк, мы просто радовались тому, что сейчас он практически здоров. И даже потихоньку выходили гулять. Мне удалось, обхватив его за талию, аппарировать с ним в маггловский Лондон. Мы гуляли по парку Сент-Джеймс, любуясь Букингемским дворцом, как самые заправские магглы или туристы. Это был настоящий мир, в котором дул ветер, раскачивая огромные деревья, и шелестела трава, в котором обычные люди говорили о простых вещах и в котором нам с ним тоже было своё место.
Северус был ещё слишком слаб для того, чтобы гулять долго, поэтому мы усаживались на одну из многочисленных скамеек, я покупал нам мороженое, и мы болтали о чём-нибудь простом и незамысловатом, поедая его. Я смотрел, как волосы профессора треплет ветер, как он улыбается, и мне хотелось удержать это мгновение. Или самому задержаться в нём, в этом миге, в котором я был счастлив как никогда раньше.
========== Часть 10 ==========
Часть 10
В один из дней, когда я вышел из здания аврората и собирался аппарировать домой, игнорируя занятия по трансфигурации, с которой у меня в общем и целом было неплохо, я увидел Гермиону. Она быстро подошла ко мне, кивнула:
– Привет. Ты сейчас куда?
– Привет, – отозвался я. – думал домой.
Я был в некотором замешательстве. Не то, чтобы я не хотел зазвать свою подругу в гости, Герми-то и раньше знала, что профессор Снейп живёт у меня, на Гриммо, он тоже знал о том, что она в курсе, но всё же лучше было бы его предупредить.
И, кажется, она поняла мои метания:
– Давай аппарируем в город. Просто посидим в кафе, поговорим.
– А есть о чём? – совершенно автоматически сказал я и тут же спохватился:
– Извини, я, кажется, несу чушь. Я грубиян и хам. С тобой я всегда поговорить рад, ты же знаешь?
– Знаю, знаю, – смеясь, сказала она, – Гарри, похоже, в бездонной библиотеке Мэнора нашлась информация о том, что произошло с тобой и профессором Снейпом.
– Ого, – я оживился, – расскажешь?
Гермиона задумалась.
– Герми, там что-то жуткое? – встревожился я, не очень понимая, почему она медлит.
– Да нет, не жуткое, – она смотрела мимо меня – просто, может, Драко тебе сам расскажет? Ведь это он перерыл половину библиотеки, а ты, я думаю, представляешь, какого размера собрание книг может быть в Мэноре.
– Да, представляю, – я понял, что она хочет, чтобы я отдал должное младшему Малфою, если он действительно приложил такие недюжинные усилия для того, чтобы отыскать какую-то информацию для меня. Мне всё ещё было несколько непривычно, что они вместе. И что с Драко Малфоем можно разговаривать по-человечески. И уж совсем непривычным было то, что этот человек мог что-то делать для меня. Просто так. И это «что-то» не какая-нибудь очередная гадость.
– Хорошо, давай, Драко мне сам расскажет, – я практически повторил её же фразу, – ты мне только скажи, Северус…Профессор Снейп, он поправится? Окончательно? С ним всё будет хорошо?
– Кажется, да. Во всяком случае, в книгах не сказано об обратимости заклятия, которое ты так случайно и своевременно применил, – спокойно ответила она.
– Так зачем тогда? Вроде, всё и так понятно. Нет? – мне не терпелось попасть домой и вовсе не хотелось сидеть в кафе и слушать хвастовство – ну, ладно – пространные рассуждения младшего Малфоя о том, какие чудовищные усилия он прилагал к тому, чтобы найти это непонятное заклинание.
Вот же чёрт, сам не мог понять, отчего я злился на него. Отчего он меня так раздражал? Не хотел быть у него в долгу? Досадовал на то, что Герми пришлось ему рассказать полную версию событий, благодаря которым, собственно, и произошло чудесное исцеление нашего хогвартского профессора? Не знаю, вероятно, всего понемногу.
– Там всё непросто, Гарри. Это оказалось сложным тёмным заклятием. В общем-то, это и так было понятно. Ладно, что я говорю загадками. Пойдём? – она потянула меня за рукав.
– Пойдём, – сказал я и почувствовал, как спина мгновенно похолодела.
Мы взялись за руки и аппарировали в глухой переулок недалеко от того самого ирландского паба, в котором уже так славно сидели однажды. Было тепло, хмуро и влажно. Над нами и вокруг нас сгущался белёсый туман, пропитывая влагой одежду и волосы. Минут пять мы просто шли молча, а в пабе за столиком нас уже ждал Драко.
Мы с ним коротко поздоровались, пожали друг другу руки и расселись по разные стороны круглого столика. Заказали эль. Сидели втроём и молчали. Нам было неловко. Всем троим. Я знал, что про нас с Северусом в курсе не только Герми, но и Драко. Может быть, если бы я сам ему рассказал об этом, то меня бы так не коробило сейчас, хотя вряд ли – наверное, я бы вообще умер от смущения. Мерлин, да что ж тут такого! Я сам себя в который раз спрашивал. И никак не мог себе ответить на этот вопрос. Казалось бы – ничего. И я, и он – мы оба взрослые, отдающие отчёт в собственных действиях люди. То, что он мой бывший преподаватель? Что он меня старше? Что он бывший декан Слизерина, на котором учился Малфой?
У меня было ощущение, что напряжённость в виде того самого тумана, что притаился на улице, сгущается между нами тремя, становится настолько плотной, что хоть ножом её режь. И я не знал, как выйти из этой нелепой ситуации, поэтому сидел и смотрел в одну точку, потягивая эль. Не бежать же отсюда в самом деле!
– Так, хватит, – резко сказала Гермиона, – это невозможно просто! Ничего страшного не случилось. Надо же как-то разговаривать, а то воздух между нами скоро искрить начнёт. Гарри, Драко, прекратите!
Малфой поднял на неё изумлённые глаза:
– Да я что? Я вообще же ничего не говорю.
Я тоже открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Герми меня опередила:
– Вот именно что. Никто ничего не говорит, а мы как раз собирались пообщаться. Вам не кажется, что это странно? Давайте, мы уже выдохнем по поводу двух пар. Меня и Драко, тебя и Снейпа, ладно?
Я мгновенно вспыхнул. Она говорила об этом так просто, как о погоде. Хотя, с другой стороны, а как она должна была ещё об этом говорить? Шёпотом и с какими-то специальными вступлениями? Похоже, я сам придумывал проблему там, где её вовсе нет. Ну, знает об этом Драко – и что с того? Если мы и дальше будем с Северусом вместе, то об этом естественным образом узнает не только Драко Малфой, но и все остальные. Что ж теперь, прятаться от всего мира? Глупо, конечно. Просто я не привык. Не привык быть не один, не привык, что об этом кто-то знает. И когда Гермиона сказала это всё вслух, спокойно и буднично, мне даже как-то полегчало.
Я пожал плечами:
– Ты совершенно права, Гермиона, и, – уже обращаясь к Драко, – тебя же это не смущает?
– Нисколько, – спокойно ответил он.
Я непроизвольно хмыкнул и ухмыльнулся, удивляясь, что с Малфоем и впрямь можно нормально разговаривать.
И тут же мне послышался его резкий голос, с таким до боли знакомыми интонациями. Уголок его рта дёрнулся вниз, он так предсказуемо скривился:
– Что, Поттер, кажется, по нормальному мы разговаривать не можем?
Гермиона схватила его за руку, распахнув глаза:
– Драко…
Но он снова обратился ко мне:
– Гарри, я тебе не враг. И я не хочу угробить кучу времени, доказывая тебе это. Либо ты в это веришь – либо нет. Решать тебе. Знаешь, мне ведь и правда всё равно, с кем ты сейчас.
Я смерил его взглядом. Да, изменился Слизеринский принц. И, кажется, в лучшую сторону. Такой он мне точно нравился больше.
– Ну, тогда рассказывай, что такого нашлось в вашей семейной библиотеке, что может пролить свет на всё случившееся, со мной и с профессором Снейпом, – я всё-таки безнадёжно покраснел.
– У отца оказалась целая отдельная библиотека с книгами по Тёмным Искусствам. Не буду рассказывать, какими уловками я туда пробрался, но, тем не менее, я всё-таки нашёл, то, что нужно. Змея Тёмного Лорда, Нагайна обладала особым ядом. Её яд оставляет незаживающие раны…
– Я это понял, – перебил я его, – но как тогда спасся Артур Уизли?
Драко покачал головой:
– Так вот, Артуру Уизли безмерно повезло, потому что помощь к нему подоспела чуть ли не раньше, чем змея на него напала. Ты же и постарался, помнишь?
Да, я помнил. Помнил это жуткое видение, когда мне казалось, что это я ползу по прохладному полу, что это я смотрю на мир жёлтыми глазами и вонзаюсь своими клыками в беззащитную плоть.
Я отшатнулся от этих воспоминаний. Они всё ещё были со мной, где-то спрятаны, в далёком чулане моей памяти.
Я кивнул, и он продолжил:
– Профессору Снейпу повезло куда меньше, потому что о его выживании стало известно не так быстро. Какое-то время он провёл на полу Визжащей Хижины, яд успел проникнуть в его тело, в его кровь, и начать своё разрушительное воздействие. Сомнений в том, что Волдеморт не отличался человеколюбием, я думаю, ни у кого не возникает?
Мы с Герми только пожали плечами – такая странная мысль ни её, ни меня точно не посещала.
– Мало того, что эта змея была Крестражем, который был призван защищать Тёмного Лорда, она и сама по себе была существом довольно безжалостным. Её яд уничтожал любого, кто, по мнению её хозяина, представлял хоть какую-то опасность. А также просто для устрашения. Волдеморт сомневался в верности профессора Снейпа и был прав, если учитывать, какие доказательства ты потом предоставил Визенгамоту в качестве оправдания его действий– воспоминания из думосбора, которые он отдал тебе, когда ему казалось, что он умирает. Но Снейп тоже не самый простой маг. Конечно, он знал о подозрениях Тёмного Лорда и принимал свои меры. Он пил различные зелья и противоядия, иначе просто никак не объяснить то, что он так долго продержался после укуса Нагайны. Если бы он этого не делал, то, скорее всего, умер бы намного раньше.
– Ничего себе! – я был удивлён. – Но он мне ничего никогда не говорил о том, что он пил какие-то зелья.
– А зачем? – так же искренне удивлялся Малфой. – Зачем тебе об этом говорить? Вряд ли это что-то бы изменило. Я не думаю, что он делал из этого какой-то секрет, просто, вероятно, к слову не приходилось. Скорее всего, его колдомедик об этом знал. И этого было вполне достаточно. Но, несмотря на всевозможные предосторожности, яд Тёмного Крестража оказался сильнее. Профессор не умер мгновенно – он просто медленно слабел.
– Слушай, откуда ты всё это так подробно знаешь? – я даже не столько удивлялся, сколько недоумевал относительно его такой осведомлённости, – неужели всё это было в одной книге?
– Нет, не в одной, – ответил он и посмотрел на Гермиону.
– Про зелья и противоядия – это я нашла в министерской библиотеке, – отозвалась Герми, – а Драко мне рассказал про Нагайну – оставалось сопоставить одно с другим, а это было несложно и совершенно очевидно.
– Ну, вы даёте! – мне было неловко, что пока я, гм… скажем так, предавался порокам, моя подруга и бывший недруг организовали полномасштабные поиски информации о произошедшем.
И я совершено искренне сказал:
– Спасибо вам!
Они оба переглянулись и улыбнулись. И в этом было столько тепла! Вот теперь я почувствовал, что мы заодно. Что все мы втроём заодно. Что они за меня. В Герми я не сомневался никогда, но представить, чтобы Младший Малфой был настолько за меня, как сейчас я и подумать не мог. Однако это было так. Даже если он делал это не столько ради меня, сколько ради неё, ради своей прекрасной Дамы – мисс Грейнджер.
– Да не за что, – Драко, немного смутился и стал рассказывать дальше, – Так вот… Когда его отравленная кровь, смешалась, с твоими слезами, – я тут же густо покраснел, – и слюной, ты вобрал в себя частицу яда Нагайны. И, поскольку ты тоже когда-то был Крестражем и заклинателем змей, этот яд активизировал твою память, и ты вспомнил слова заклятия, которыми смог нейтрализовать яд. Практически не бывает заклинаний, против которых нет контр-заклятий, ну, разве что «авада», может ещё несколько.
– Слушай, а как так могло случиться, что мне на тот момент казалось, что я вижу её жёлтые глаза, неживые и будто бы стеклянные, но очень близко, практически вплотную к моему лицу. Ведь Невил довольно качественно отрубил Нагайне голову, – я, на самом деле, не очень понимал о чём говорит Драко.
– Так память, Гарри, это была просто память, то, что вас с ней когда-то связывало, ты на самом деле помнишь всё, что связано со всеми Крестражами. Соответственно, ты автоматически помнишь всё, что происходило с Нагайной, в том числе и контр-заклятие, которое она знала. Ты просто отменил защитные чары, наложенные Волдемортом. Эти чары защищали и саму Нагайну, и её яд, не давая ему распадаться. Поэтому, несмотря на все усилия профессора, и противоядия, которые он принимал, против защиты, наложенной самим Тёмным Лордом, он был бессилен. И нужно было быть именно тобой, чтобы снять эти чары. Только тобой, Гарри. Ты понимаешь, для того, чтобы это контр-заклятие осуществилось, необходимо было, чтобы слишком много всего сошлось в одном месте, и, кажется, это было почти невероятным. Нужно было, чтобы часть яда попала к тебе в организм, а это стало возможным, когда ты попробовал его кровь. И самое главное – ты должен был очень этого хотеть, тогда твоя магия активизировала твоё подсознание, в котором, как в ячейке Гринготтса, хранилась нужная информация с тем самым заклинанием, отменяющим охранные чары. Без них яд Нагайны стал самым обычным немагическим ядом змеи, и организм Снейпа, в который тот вливал всевозможные противоядия огромными дозами, довольно легко с ним справился.
– Значит Северусу больше ничего не угрожает? – почти шёпотом спросил я, потому что всё ещё не мог поверить в то, что всё оказалось вот так вот легко и просто.
– Ему – нет, не угрожает, – с силой и нажимом сказала Гермиона, делая акцент на слово «ему», – у него есть неплохие шансы полностью восстановить свои физические и магические силы. Но вот ты…
И она замолчала и смотрела на меня, кажется, чуть ли не плача.
– Герм, да что такое-то? Я что, взял это заклятие-проклятие на себя? Давай, не молчи, скажи хоть что-нибудь, – я снова ощутил тот самый противный холодок по спине, который чувствовал, когда мы с ней только собирались идти в этот паб.
– Вы теперь связаны с ним, – как-то очень печально сказала она, – практически неразрывно.
Я тут же выдохнул. Тоже мне беда! Учитывая то, как мы с ним провели последнюю неделю, это не может быть такой уж страшно проблемой.
Драко увидел мою блуждающую улыбку и, видимо, понял, о чём я подумал:
– Гарри, тут не всё так просто. Ты снял заклятия, охраняющие Нагайну и её яд, ценой всех своих сил. Это был прыжок выше головы, на пределе твоих магических возможностей. В это момент ваши магии перемешались, в каком-то смысле, вы стали одним сосудом. Ты просто вложил в него всю свою силу, чтобы это стало возможным. И теперь, если он куда-то уедет далеко и надолго, то ты постепенно потеряешь своё могущество, станешь сквибом, не сможешь защищаться от магических атак, если таковые случатся. А на нём это никак не скажется. Только на тебе. Он этого даже не заметит. Физически вы оба будете в порядке. Это касается только магии. И только твоей.
Я пожал плечами:
– Не понимаю, чего вы из-за этого так переполошились. Не то, чтобы мы с ним договаривались быть вместе отныне и вовеки, но пока нам вместе вполне хорошо.
– Ну, знаешь, – вступила Гермиона, – всю жизнь зависеть от такого человека, как Снейп…
– Ты знаешь его только с одной стороны, поверь, – вот уж не думал, что снова когда-нибудь смогу почувствовать что-то, похожее на злость, по отношению к своей давней и самой близкой подруге, – а я знаю его другим. Совсем другим, и давай не будем спорить по этому поводу, хорошо?
– Прости, – она тут же потупилась, я увидел, как мгновенно напрягся Малфой, – я ерунду говорю, Гарри.
– Ладно, не будем об этом, – примирительно сказал я. И в сторону Драко:
– Да расслабься ты, мы с Герми как поссоримся, так и помиримся, не стоит оно того. Никто никого не обижает, успокойся.
– Правда-правда, Драко, не волнуйся, – тут же принялась его уверять Гермиона, теребя за рукав.
– Слушайте, а насколько мы должны быть с ним близко, чтобы никто из нас не терял магию? И вообще, что имеется ввиду? – мне хотелось уточнить этот момент, а то мало ли, вдруг мы вообще не должны расставаться. Хотя в аврорат я хожу без него ничего страшного не происходит.
– Гм… – Герми задумалась, – на самом деле всё не так страшно. Там в комментариях было сказано, что между вами не должно быть никакой большой воды. Скорее всего, имеются ввиду значительные водоёмы. Я думаю, если вы оба останетесь в Магической Британии, то вам вполне хватит. А по поводу того, через сколько сила может исчезнуть я не увидела никаких уточнений, просто сказано, что со временем могущество того, что принял в себя толику яда Нагайны и поделился своей магической силой, могут истощиться, если рядом не будет присутствовать тот, кого он спас.
Скорее всего тебе должно было быть очень плохо после того, как ты отменил заклятие самого Тёмного Лорда, потому что вложил все свои силы, которые у тебя были.
Я вспомнил, как открыл глаза на полу рядом с неподвижным Северусом, и как мне тогда казалось, что мы тут так, вероятно, и умрём, потому что я не мог не то, что встать, – моих сил едва хватило на то, чтобы его обнять. Как потом мы с ним переползали на кровать, как брели в ванную, и этот поход в несколько шагов для нас был чуть ли не паломничеством.
– Да, Герм, так и было, – я тепло улыбнулся своим воспоминаниям, – я тогда был совершенно без сил. Ты абсолютно права.
– Значит, всё прошло именно так, как нужно, Гарри. Это своеобразный показатель того, что ты действительно отдал всю свою магию для того, чтобы активизировать заклятие, а, соответственно, и нейтрализовать действие яда, – голос у неё по-прежнему был очень печальный.
– Так это же хорошо, – мне хотелось её подбодрить, – это же и правда хорошо. Что вы сидите оба с такими похоронными лицами, как будто бы я вот-вот отправлюсь в мир иной. Герм, вспомни сколько раз мне грозила смертельная опасность? Драко, а ты, я думаю, об опасностях, которым я подвергался, знаешь даже больше, чем я сам? И смотрите – вот он я, живой и невредимый. Похоже, я этой даме в чёрном совершенно не нравлюсь. На самом деле, спасибо вам огромное, вы такую работу провернули!
