Текст книги "Точка отсчёта (СИ)"

Автор книги: Ахум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Сколько?

Теа всплеснула руками и приблизилась к койке, повышая голос и говоря почти гневно:

– Профессор Снейп, вы понимаете, вам нельзя, вам же нельзя разговаривать! вы…

Он даже не смотрел на неё, он смотрел на Фрэнка, ожидая ответа на свой вопрос.

– Месяца четыре, может, полгода, – Фрэнк тоже не обращал внимания на причитания Теи, – простите, профессор, больше ничего нельзя сделать.

Но Снейп его уже не слушал, он просто закрыл глаза.

– Подождите, – Фрэнк близко подошёл к его кровати, – сонное зелье. И ещё доза обезболивающего.

Не открывая глаз, Снейп просто приоткрыл рот, куда колдомедик вылил содержимое небольшой склянки. Затем врач ввел лекарство во флакон капельницы, жидкость из которой по капле вливалась в вены профессора.

Женщина хотела ещё что-то сказать, но Фрэнк снова взял её за локоть. Они тихо развернулись и вышли.

Я медленно стёк на пол. У меня в ушах всё ещё звучали их голоса: «Четыре месяца, полгода». Столько ему отмерено времени. Времени этой невозможной болезненной пытки ожидания неизбежного. Все эти дни он будет лежать здесь, ожидая, пока оно пройдёт, это время, не суля ему ничего хорошего, только одну сплошную боль и беспомощность. И, наконец, закончится.

Я снова внимательно посмотрел на него. Кожа, натянутая на скулах, горбинка носа, глубокая морщина между бровями. Сейчас это лицо было неподвижно и безвольно. Я помнил этого человека совсем другим. Строгим, властным, ненавидящим, злым, бесстрашным, но никогда – беспомощным! О, Мерлин! Лучше бы он умер там, в Визжащей Хижине!

Я сел в углу и уткнулся лбом в колени. Мне было безумно жаль его. Я видел, как он держался. Даже сейчас, даже будучи прикованным к этой койке, с разорванным горлом, не имея возможности говорить и хоть на что-то влиять, он всё равно сопротивлялся. Как мог. Выражая недовольство и презрение одними глазами.

Я вдруг задумался – что бы я делал на его месте? Я всегда так боялся беспомощности. Хватило бы у меня силы и мужества держаться так же стойко? Не знаю, не уверен. И да, я бы умолял кого угодно убить себя, начиная от Гермионы, и заканчивая Хорьком. Всё, что угодно, кто угодно, и как угодно, только бы не длить эту бесконечную пытку, особенно когда знаешь, что надежды всё равно нет.

Подождав ещё немного, прислушавшись и убедившись, что дыхание профессора стало более глубоким и размеренным, из чего можно было сделать вывод, что он уснул, я снял мантию-невидимку и подошёл к его постели. Меня трясло крупной дрожью. Я попытался расслабиться, но никак не мог, конечно я знал, что делать. Очень хорошо знал. Я достал палочку из-за пояса джинсов, выдохнул и выпрямился. Поднял руку, палочка почти касалась его бледного лба и… И простоял так минут пять.

Вытянутая рука затекла, с меня градом катился пот, стекая по вискам, тонкой струйкой между лопаток, холодя мне спину. Мерлин! Я сел на пол – горле пересохло, руки дрожали.Так, сосредоточься, Поттер, вспомни, сколько гадостей сделал тебе этот человек, вспомни, например, как он потрошил твои мозги в своём мрачном подземелье на пятом курсе, и ты трясся, как осиновый лист, уже не чая выбраться оттуда живым!

Я стиснул зубы, снова вскочил и снова нацелил палочку прямо ему в лоб. Напряжение было таким, что я чувствовал каждый мускул, каждую клетку своего тела, как натянутую струну. Давай же, давай, это ведь так просто, всего два слова, сделай это!

Вдруг совершенно не к стати, вспомнился серебристый Патронус в темном лесу – сияющая грациозная лань, совсем такая же, как у моей мамы, которая привела меня к мечу Гриффиндора. Это был его Патронус. А ведь он рисковал, отправляя мне его, и не просто рисковал. Такое нельзя забыть.

Я снова в бессилии опустился на пол. И понял, что проиграл. Я не мог. Просто не мог и всё. Простите, профессор Снейп. Я не могу. Не могу убить вас. Я стиснул зубы и едва ли не услышал его голос: «Убирайтесь, Поттер, вы совершенно бесполезны»! Я встал и посмотрел на него, глаза его были закрыты, лицо расслаблено… Конечно, он спал.

Я заткнул палочку за пояс, накинул мантию и убрался из его палаты.

Я опять стоял на набережной Темзы, смотрел на бликующую поверхность реки и уговаривал себя, что может быть, завтра или послезавтра я соберусь с духом и у меня получится то, что не получилось сегодня. Речная гладь была спокойна и равнодушна ко всему, в отличие от меня.

А, к чёрту, что себя обманывать! Я не смогу. Я не убью его ни завтра, ни послезавтра. Я не произнесу «аваду», нацелив палочку на своего бывшего профессора. Я совершенно не знал, что мне с этим делать. Убить его я не смогу, но… Оставить так, как есть? Просто смириться с тем, что он медленно угасает, лёжа в Мунго? Забыть о нём? Сделать вид, что я никогда не заходил в эту палату и не видел его глаз? Так я тоже не смогу. Я ведь уже попробовал целую неделю не думать о нём. Это не сработало. Тогда что? Что же мне остаётся?

Внезапная мысль, решение на столько простое, на сколько же и сумасшедшее. Я заберу его к себе, в мой дом на Гриммо. От неожиданности я даже споткнулся и ухватился руками за гладкие камни набережной, ища опору. Сел на землю и снова уставился на воду. Каким-то десятым чувством я понимал, что это совершено абсурдное решение – и есть самое верное. Если я не смог убить его… Сделать то, что было бы наилучшим, то, что – я совершенно уверен – хотел он сам, то, о чём он меня просил…

Я заберу его. Я не знаю, как, не знаю, зачем, но он не должен оставаться один. Среди совершено чужих людей в этой пустой стерильной палате, выхолощенной до ослепительной белизны и залитой нестерпимо-весёлым солнцем.

Это, конечно, бред. Я ему мягко говоря, не родня, и даже до любимого ученика сильно не дотягиваю, но всё-таки… Приходит ли к нему кто-нибудь? Хоть кто-то? Я почему-то был абсолютно уверен, что нет. Родных у него нет, ну, по крайней мере, в каком-то обозримом пространстве, а воспитанники его факультета вообще вряд ли знают, где он. И, несмотря на то, что он был деканом Слизерина, я не припомню среди его учеников того, кто бы с большой любовью отзывался нём. Так что вряд ли им известно что-то о его судьбе. С него бы сталось никому не говорить о своём местонахождении. Да и не может он говорить.

Я понятия не имел, откуда взялась в моей голове эта нелепая мысль – забрать к себе домой, но, это единственное, что действительно могу сделать для него.

Захочет ли он? Скорее всего, нет. Я бы на его месте вряд ли согласился коротать свои последние дни у Поттера в особняке Блэков. Хотя, избави, Мерлин, быть на его месте! Но попробовать стоит. Я должен убедится и знать наверняка. Только это я могу ему предложить.

Вот же чёрт, а если он и правда согласится? Уход, зелья, маггловские лекарства… Как я вообще себе это представляю? Опыта сиделки у меня не было. Я пожал плечами – справлюсь как-нибудь. Выжил же я в доме Дурслей, так что мне не привыкать к трудностям.

И тут же я почти рассмеялся, да какое там «согласится»! Это же бред, не согласится он на это никогда. Так, моя больная фантазия, разыгравшееся воображение героя.

Весь оставшийся день я просто гулял по маггловскому Лондону, заходил в случайные кафешки, заказывал себе еду, рассеянно улыбался незнакомым людям, бродил по улицам, заглядывал в книжные магазины, повстречал в самых неожиданных местах нескольких магов, которые с удивлением меня разглядывали, узнавая. В общем, делал то, чего не делал очень давно – просто жил. Перебирал в памяти то немногое, тёплое, что было связано у меня с этим странным, далёким и непонятным человеком, нанизывая эти воспоминания на невидимую нить, которая так неожиданно протянулась сейчас между ним и мной. И никуда не спешил, совершенно забыв о том, что приглашён сегодня на какой-то очередной ужин.

Уже ближе к ночи я свернул в магический квартал, и, оказавшись дома, понял, как дико устал. Не раздеваясь, повалился на диван в гостиной и позвал своего домовика:

– Кричер!

– Хозяин Гарри звал меня?

– Да. Послушай, возможно скоро у нас будет жить, эгм…. – я запнулся, мне даже было сложно произнести все это вслух, – будет жить ещё один человек. Он болен. Очень болен. Нужно подготовить ему комнату, нам нужно сделать так, чтобы ему было удобно тут.

От любопытства у Кричера даже уши подрагивали:

– Хозяин Гарри знает этого человека? Знает, кто это?

– Да, знает. Это Северус Снейп, мой бывший профессор зельеварения. И хватит об этом, – я пресёк дальнейшие расспросы, которые были готовы посыпаться мне на голову из уст моего сухонького эльфа. – Просто приготовь комнату, если нужно – я тебе помогу.

Домовик только кивнул, недовольно поджав губы, развернулся и засеменил в сторону лестницы.

– Да, Кричер, – вдогонку ему заговорил я, – ту комнату, которая рядом с моей.

И я всё ещё отдавал себе отчёт в том, что все эти хлопоты, скорее всего, напрасны. Но я должен был подготовиться. Просто на всякий случай. Один из миллиона.

Следующим утром, когда я уже шёл по знакомому коридору пятого этажа самого отдалённого крыла в Мунго, я был абсолютно уверен в том, что это правильно – это единственное, что я мог ему предложить. В своём решении я не сомневался ни на минуту, равно как и в том, что, кажется, я просто буйный сумасшедший, раз решился на такое. А ещё я просто знал, что мистер Снейп рассмеялся бы мне в лицо, если бы мог.

Я прохаживался по больничному холлу взад и вперёд, ожидая, что появится хоть кто-то из колдомедиков, и постепенно начинал злиться на себя. Ещё полчаса назад идея забрать профессора Снейпа к себе домой казалась мне самой естественной на свете и чуть ли не гениальной. Сейчас же, чем дольше я мерил этот треклятый коридор шагами вдоль и поперёк, тем больше сомневался в этом, и тем больше эта идея казалась мне нелепой до абсурда. Ещё чуть-чуть, и я бы просто развернулся и ушёл, но тут из какой-то двери вышел Фрэнк, тот самый колдомедик, который говорил о сроках в полгода.

– Здравствуйте, – я подошёл к нему и протянул руку.

Он автоматически её пожал:

– Добрый день. Чем обязан?

Я не знал, с чего начать, поэтому, недолго думая, выдохнул и приступил к главному:

– Я знаю, что в вашем отделении находится профессор Снейп. Если не ошибаюсь, вот в этой палате, – я указал рукой на знакомую дверь.– Вы можете мне рассказать, что с ним? И могу ли я его забрать?

Сказать, что Фрэнк был удивлён – значит ничего не сказать. Глаза у него стали совершенно круглые, и он разглядывал меня с неподдельным интересом и открытым ртом.

– В-в-в-в-ы кто? – заикаясь, спросил он.

Эгм… И как на это ответить? Вопрос какой-то слишком общий. Даже для меня. И поэтому я ответил первое, что пришло на ум:

– Я Гарри. Гарри Поттер.

Фрэнк снова уставился на меня, как на изваяние. Он молчал. Молчал и я. И так мы оба молчали минуты три, пока он разглядывал меня, словно диковинную зверушку.

– Эгм… Так, я задал вопрос, можете мне ответить?

– Да-да, – тут же спохватился он, – Фрэнк Донован, ведущий колдомедик отделения недугов от заклятий. Рад познакомиться, мистер Поттер. Так о чём это мы? Вы?

– Я спрашивал у Вас о мистере Снейпе, – сказал я, внимательно глядя на ошарашенного Фрэнка Донована.

– А откуда Вы.? Ах, ну, да, Вы же Гарри Поттер… – о, Мерлин! И тут слава нашла меня! – Вы, вероятно, про многих знаете, – и он потупил взгляд.

Я не стал разубеждать этого чудесного человека. Пусть думает, что я всемогущий и всесильный Поттер, знающий всё и обо всех. Я просто стоял и смотрел на него, ожидая, когда же этот колдомедик уже выдаст мне нужную информацию.

– Профессор Снейп, – наконец задумчиво произнёс он… – профессор Снейп. Ну, что же, Гарри Поттер, я расскажу Вам, что с Вашим профессором, раз Вы и так знаете, где его найти. Как Вы помните, его укусила змея Тёмного Лорда. Яд Нагайны медленно убивает его, так как чары, которыми Волдеморт защищал свою змею, очень сильные и всё ещё действуют, несмотря на то, что ни его самого, ни Нагайны уже нет в живых.

– И поэтому… – я хотел было что-то сказать, но остановился…

– И поэтому, – подхватил Фрэнк, – всё что нам остаётся – это просто поддерживать жизнь профессора Снейпа столько, сколько будет возможно.

– Такую? Вот такую жизнь? – я даже не заметил, как сказал практически ту же самую фразу, которую услышал от него, от этого колдомедика, когда видел его тут, в коридоре впервые.

Он вскинул на меня удивлённые глаза. Да-да, всезнающий Поттер читает мысли.

– Я просто не могу лишить его жизни, понимаете, мистер Поттер, – с силой сказал он, – я поднимал этот вопрос на совете больницы. И не раз. Но мы просто не можем этого сделать.

– Но почему? – я был искренне удивлён, – почему нет? Если человеку уже не выздороветь? Зачем длить его страдания?

– А Вы бы смогли убить своего профессора, а? – с нажимом сказал он.

Я отвёл глаза. Чёрт, не мог же он знать, что я пытался это сделать. Поэтому я ответил уклончиво:

– Я думаю, что не смог бы этого сделать, Фрэнк.

Он согласно кивнул:

– Знаете, в таком положении, как он сейчас, жизнь – это сплошная боль и тяжесть, и я это очень хорошо понимаю, но вот я сам, мне самому… я бы тоже не смог убить его. Даже сейчас. Наше призвание – спасать жизни, а не отнимать их. И другая концепция для нас, колдомедиков, сложна и практически невыполнима.

Мы помолчали, постояли…

– А что с ним? – недоуменный взгляд Фрэнка, – Нет, я понял про последствия проклятия, а что с ним, гм… Физически как это отражается? Как он… – я искал подходящее слово и не мог найти, – Как он…

– Умирает, – безжалостно подсказал гуманный колдомедик, – он теряет свою силу. Магическую и физическую. Сейчас он почти сквиб. Благодаря ряду сложных заклятий нам удалось восстановить его способность глотать и дышать, но вот с его возможностью говорить нам справиться пока не удается. Стоит профессору попытаться что-то сказать, как у него моментально открывается кровотечение. Конечно, наши чары не позволяют ему захлебнуться или истечь при этом кровью, но, пока рана не заживет, говорить он может совсем недолго.

– Понятно… – я вздохнул. Какая-то вот такая совершеннейшая безысходность, – Фрэнк, а можно ли его забрать, гм…. К себе домой?

Колдомедик снова воззрился на меня, как на что-то невероятное, я даже стушевался под его взглядом.

– Забрать домой? – переспросил он.

– Ну да, – я теребил рукав толстовки, – я же уже говорил. Или его пребывание тут обязательно?

– Вы хотите забрать его к себе домой? – снова уточнил Фрэнк.

Я начал терять терпение:

– Да, я хочу забрать его к себе домой. Что тут такого? Вас что так удивляет?

– Мне всегда казалось, что мистер Снейп – это не тот человек, которого хоть кто-то захочет забрать к себе домой. Знаете, я ведь тоже учился в Хогвартсе, правда, достаточно давно и на Ревенкло, но зельеварение тогда он уже преподавал. И я не могу назвать свои воспоминания о его манере преподавания хоть сколь-нибудь радостными. Хотя, надо отдать ему должное, зелья я знал хорошо, и эти знания в моей работе мне сильно пригодились.

– Ну, вот видите – предмет-то вы знали! – «в отличие от меня», хотел сказать я, но не сказал.

– Смею вас заверить, что ваши воспоминания о его манере преподавания сильно устарели, – я и сам не заметил, как стал его защищать, – Доказательством этого может послужить то, что я, его любимый и, как видите, благодарный ученик. Так могу ли я его забрать?

Фрэнк пристально посмотрел куда-то в дальний угол, словно именно там и обретался ответ на заданный вопрос, покачал головой:

– Забрать… Вообще-то, я не вижу для этого никаких препятствий. Важно, чтобы были согласны вы и он, чтобы вы имели необходимый минимум навыков и знаний по уходу за таким пациентом. У вас он есть?

Этот вопрос застал меня врасплох:

– Кто есть?

– Необходимый минимум навыков ухода за сложным пациентом, мистер Поттер. И, разумеется, свободное время. У вас все это есть? – продолжил настаивать колдомедик, и звучало это так похоже на интонации профессора Снейпа, что я невольно поежился и почувствовал себя ни на что не годным.

– Свободное время найдётся, а с минимумом навыков сложнее. Можно ли такие навыки и знания получить за не очень продолжительное время? – робко спросил я, а про себя подумал, что вот дался же ему этот чёртов минимум! Хотя, что это я, он просто заботится о пациенте. И, кстати, правильно делает.

– На самом деле это не сложно, – снисходительно улыбнулся он, – вам нужно просто по часам давать определённые зелья и облегчать его страдания маггловскими лекарствами. Я вам всё объясню и покажу. И потом либо я, либо наш дежурный колдомедик можем заходить к вам раз в два дня, например, и проверять, как вы справляетесь. Вы действительно этого хотите, мистер Поттер? Этот человек Вам настолько дорог?

Был ли он мне дорог? Конечно, нет. Но я просто не представлял себе, что может быть иначе. Уже не представлял. С того самого момента, как нацелил палочку в его бледный лоб и не смог его убить. Сейчас оставить, как есть, у меня уже не получится. Я вообще, кажется, не умею останавливаться. Никогда.

Поэтому мне было легко ответить этому пытливому колдомедику:

– Это не важно, Фрэнк, я просто хочу забрать его.

– И вы думаете, он сам захочет поехать с вами? – он склонил голову набок и посмотрел на меня с явным сомнением.

– Если честно, то я думаю, что он вряд ли поедет со мной, но я должен попробовать. Просто должен и всё.

– Хорошо, мистер Поттер, – и мы, наконец, двинулись в сторону палаты Снейпа, – в это время профессор обычно не спит, поэтому мы можем к нему зайти. Вы сами узнаете, готов ли он принять ваше предложение, или нет.

Я выпрямился и почувствовал, как холодеет у меня затылок, и как я сам не очень знаю, готов ли я к тому, чтобы мистер Снейп моё предложение принял. Вдруг я снова засомневался. Да и как-то это странно, что-то предлагать, ожидая, что человек откажется. Заглянув вглубь себя, я понял, что на самом деле очень хочу, чтобы Снейп согласился. Разумеется, я просто боялся и не знал, что с этим потом делать, но то, что я хочу его отсюда забрать, – было совершенно точно и искренне.

Когда мы вошли к нему в палату, он всё так же лежал с закрытыми глазами, как и тогда, когда я был тут в последний раз, неудавшийся убийца в мантии-невидимке.

– Мистер Снейп, – начал Фрэнк, – к вам посетитель.

Профессор открыл глаза, и теперь они выражали заинтересованность. Надо же! А я всё так же терялся под его взглядом, словно был всё тем же глупым и несуразным мальчишкой, а он – строгим учителем, который выговаривает мне, нависая над моей партой.

– З-з-дравствуйте, профессор Снейп, – с запинкой произнёс я.

Он внимательно посмотрел на меня, но, конечно, ничего не ответил.

– Мистер Снейп, – снова вступил колдомедик. – Ваш любимый ученик, – ухмылка в мой адрес, – пришёл к нам с несколько странной просьбой относительно вас. Не знаю, насколько ваше пребывание в Мунго является для вас комфортным, но мистер Поттер предлагает вам переехать к нему домой. Верно? – вопросительный взгляд в мою сторону.

– Совершенно верно, – спокойно сказал я, при этом ощущая, как вспотели у меня ладони. И тут же начал сбивчиво тараторить, глядя в эти чёрные, как потухшие угли, глаза, – понимаете, профессор, я думаю, что у меня вам будет лучше. Лучше чем тут.

И опустил глаза под его взглядом, таким пристальным, что, казалось, от него одного я мог бы исчезнуть, раствориться.

– Профессор, – почти церемонно возгласил колдомедик, – позвольте вас спросить, готовы ли вы принять предложение мистера Поттера, покинуть больницу Святого Мунго и в дальнейшем пребывать в его доме, разумеется, под моим неукоснительным наблюдением? Вам не обязательно отвечать, если вы согласны, то просто закройте глаза.

Я стою и не верю – профессор Снейп, мой давний недруг, человек, которому я не нравился никогда, который вечно изводил меня, вдруг смежает веки.

Этого не может быть! Я украдкой кошусь на Фрэнка и вижу, что даже он рот открыл от удивления.

– Мистер Снейп, правильно ли я понимаю, что вы хотите переехать к мистеру Поттеру? – спросил колдомедик, делая упор на слове «хотите».

Лежащий на высокой кровати профессор снова закрыл глаза, губы его дрогнули в ироничной полуулыбке.

Я был несказанно удивлён. Да что там, я просто не верил в то, что это правда, я чувствовал, как стремительно застучало у меня в ушах. Я был рад! Это было странно и невероятно, но я был рад! Я бесхитростно, обрадованно улыбнулся своему бывшему преподавателю, от чего он тут же сдвинул брови и снова закрыл глаза, как обыкновенно делал, стоило мне сморозить очередную глупость на его уроке.

– Если вы действительно не против, – кажется, Фрэнк всеми силами старался удержать своего пациента в клинике, уж не знаю, по каким соображениям, – то мы с мистером Поттером обсудим необходимые условия вашего перемещения. И через пару дней…

Снейп зажал горло рукой и хриплым шёпотом произнёс:

– Я хочу быть у мистера Поттера.

Простыня, через которую он зажимал горло, тут же стала красной. И, Мерлин мой, сколько иронии и силы было в этом едва слышном хриплом шёпоте! Я поёжился – радость моя мгновенно улетучилась, но отступать я не собирался. Я поднял брови и улыбнулся ему так же иронично. Я принимаю вызов, профессор.

– Это было совершенно излишне, – устало сказал Фрэнк, достал палочку и наложил очищающее заклятие. Красное пятно исчезло. – Своё пожелание вы, профессор, обозначили и так достаточно чётко. Думаю, двух дней хватит, чтобы подготовить все необходимые формальности.

Снейп закрыл глаза и, кажется, уже не слушал.

– Пойдёмте, мистер Поттер, – обратился ко мне колдомедик, – мы всё с вами выяснили.

– До свидания, мистер Снейп, – пролепетал я, глядя в пол, – надеюсь, у меня вам будет хорошо, профессор.

Ответом мне были закрытые глаза, и ни единый мускул не дрогнул на его лице.

========== Часть 3 ==========

Часть 3

Два дня. Давно я не умещал столько дел в короткие двое суток. И даже при этом умудрялся учиться. Правда, справедливости ради стоит сказать, что посещал я не все предметы и лекции, которые были в учебном плане.

С Фрэнком и Теа я наспех проходил ускоренный курс самой элементарной колдомедицины и ухода за пациентами. Я вызубривал новые заклинания и мучил свою палочку, у меня затекала рука, когда я часами тренировался на неживых манекенах. А потом дома на всём, что под руку попадалось, включая балдахин, который я случайно обрушил на кровать, разнеся его в щепки, и занавески, которые чудесным образом укоротил до половины, просто переставив в длинном заклинании местами слова. И тут же ужаснулся и рассмеялся одновременно. Хоть бы профессора Снейпа так не укоротить, а то с меня станется.

Совместными усилиями мы с Кричером приводили в порядок соседствующую со мной комнату, перекрасили стены в тёплый светлый цвет, я трасфигурировал имеющуюся там кровать в удобное широкое ложе. На окнах появились лёгкие занавески и плотные шторы, исчезли громоздкие шкафы и вычурные низкие столики с кривыми ножками. Комната стала казаться уютной и жилой. Рон присоветовал мне своего приятеля, изучающего архитектурную и строительную магию, и с его помощью мы практически объединили эти две комнаты, сделав их смежными, разделёнными лишь раздвижной дверью. Всё это происходило под причитания моего домовика, который был против каких-либо изменений в священном для него доме Блэков, но я это мужественно пережил, и он тоже. Я закупал нужные лекарства и всё необходимое, что могло понадобиться в уходе за больным.

И за всеми этими хлопотами меня не оставлял один вопрос – почему он согласился? Зачем? Для чего? Та его ироничная ухмылка… Уж, наверное, она была не просто так. Я старался об этом не думать, потому что как только начинал, мне тут же становилось не по себе. У меня было невесть откуда взявшееся, но совершенно стойкое ощущение, что меня просто провели. Умело, точно, со знанием дела. Именно так, как мог бы бывший виртуозный шпион и двойной агент – Северус Снейп.

В эти два дня я и не вспомнил ни о каких вечеринках.

Мой гость появился в моём доме в точно назначенное время, хоть часы сверяй. В обнимку с Фрэнком и Теа. Просто для того, чтобы аппарация прошла удачно, им обоим пришлось обхватить его с разных сторон, таким образом, сделав перемещение максимально безопасным, насколько это возможно в его положении.

По его лицу, которое было не просто бледным, а каким-то серо-пепельным, по стеклянным, ничего не выражающим глазам, я понял, что ему не просто плохо, а очень плохо. Теа и Фрэнк тут же уложили его в кровать. Несколькими часами ранее колдомедик заглянул в особняк, дабы убедиться, что мой дом подготовлен к пребыванию в нём такого пациента, и остался доволен тем, как я успел всё подготовить. Видя, как они укладывают профессора в постель, я заметил, что на повязке, которая закрывала его горло, вновь образовалось кровавое пятно.

Проследив мой взгляд, колдомедик сказал, разводя руками и улыбаясь:

– Тренировки закончились, мистер Поттер, теперь вам придётся справляться самому. Попробуйте.

Я вытер о джинсы внезапно ставшие влажными ладони, наставил палочку на багровый след и произнёс банальное очищающее, волнуясь при этом, как хаффлпаффский первогодок.

– Отлично, – продолжила Теа, – а теперь стерильное на рану и обезболивающее. Давайте, вам всё равно придётся это делать постоянно.

Я выдохнул, взмахнул палочкой и произнёс нужные заклинания. Все и всё осталось на месте, никто не пострадал, не рассыпался и не укоротился, слава тебе, Мерлин. Посмотрев на Снейпа, я увидел, что лицо его едва заметно разгладилось – значит, обезболивающее заклинание я тоже произнёс правильно, и оно действует. Я подошёл к самому изголовью кровати, профессор тут же приоткрыл рот, не открывая глаз. Как тогда, в Мунго, когда он хотел показать, что совершенно игнорирует окружающее – и события, и людей. Я с сухим щелчком вынул пробку из флакона и вылил сонное зелье в приоткрытый рот, как в горлышко бутылки.

– Молодец, Гарри, вы всё сделали правильно, – похвалила меня Теа.

Я вздохнул. Да уж! Могу спорить, профессор Снейп, запросто, нашел бы миллион способов придраться к выполнению этих заклятий.

Фрэнк засуетился, доставая из маленького чемоданчика флакон за флаконом и расставляя их не очень стройными рядами на столе.

– Если понадобится, вот маггловское обезболивающее, потому что иногда помогает только оно. У мистера Снейпа в руке стоит катетер, колоть вам самому не нужно, делайте, как я показывал. Думаю, что справитесь. А я, когда буду приходить, то сам буду промывать и ухаживать за катетером.

Я уверил его, непременно справлюсь. Меня даже хватило на то, чтобы предложить этим чудесным людям выпить по чашечке чаю, но я был безмерно рад тому, что они, отказались.

Когда я закрыл за ними дверь, то потом ещё долго стоял вот так, прислонившись лбом к прохладному гладкому дереву, не в силах от него отлепиться. Я знал, что нужно подняться наверх, расставить флаконы с зельями, разложить маггловские лекарства, наверное, сделать что-то ещё, но я не мог. Я замер возле двери, застыв внутри своего дома, словно в безвременье. Мне казалось, что если сильно-сильно зажмуриться, то все пройдет и исчезнет. Все то время, что тянется из нашего с ним прошлого.

Если бы можно было наложить очищающее заклятие на все, что с нами было. Всё это – и война, и моё недоверие, и Визжащая хижина, где он лежит на полу с разорванным горлом, а я вглядываюсь в его лицо. И моё бессилие. Всё это перестанет быть моей и его судьбой, исчезнет бесследно, как исчезло кровавое пятно с его повязки.

Зачем я притащил его сюда? На что я надеялся? Что он будет рад? Чему? Иметь возможность умереть не в больничной безликой палате, а в доме? В ненавистном ему особняке Блэков? У ненавистного Поттера? Да это просто смешно! Но ведь зачем-то же он согласился!

Я закрыл глаза, пытаясь дышать ровно и как-то унять сумасшедший стук сердца. Я снова видел его взгляд, как мне тогда казалось, последний, когда он говорил, что у меня глаза моей матери. Он – тот человек, который знал её, который любил её. Он – единственная оставшаяся у меня нить, связывающая меня с ней. Как жаль, что он не может говорить! Я бы так хотел расспросить его о ней! И в тоже время как хорошо, что он не может говорить, иначе он бы точно высказывался по поводу и без, не жалея эпитетов.

Я тряхнул головой, прогоняя оцепенение. Что сейчас рассуждать или предаваться запоздалым сожалениям. Что сделано, то сделано. Я уже ввязался в это. Твоя жизнь с сегодняшнего дня кардинально изменится, мистер Поттер. Уже изменилась. И, между прочим, ты сам этого хотел. Я внял внутреннему голосу, пожал плечами, дескать, ну да, именно так, и бодро поднялся по лестнице.

И почти спокойно, вошёл в теперь уже его комнату. Комнату моего бывшего преподавателя, Северуса Снейпа, человека, который любил мою мать и совершенно не любил меня. Того, кто в этой комнате, по всей видимости, умрёт.

Лицо его было расслабленным, он спал. Я расставил на специально предназначенном для этого стеллаже снадобья: сонное, укрепляющее, обезболивающее. На другую полку положил маггловские лекарства, ампулы и шприцы. Поставил рядом с его кроватью на тумбочку специальный стакан с водой, крышкой и трубочкой, торчащей из неё, чтобы удобнее было пить, не проливая.

Ещё раз окинул взглядом комнату – всё было в порядке и всё было на своих местах. Подошёл к его кровати, спокойно и уверенно поправил подушку под его головой. Как мне сказали колдомедики: «Привыкайте, Поттер, теперь вы будете делать это постоянно». Поэтому нечего стесняться и робеть. Вот я и не стану. Посмотрел на часы – профессор проснётся примерно часа через два. Ну, и прекрасно. Я вышел и закрыл за собой дверь.

Следующие несколько дней я привыкал к совершенно новой жизни. Теперь мой день был расписан по часам, и я абсолютно себе не принадлежал. Впрочем, как и всегда, это состояние было мне привычно и понятно. Я всегда был ДЛЯ кого-то или чего-то.

Для Дамблдора, для дела (разумеется, великого!), для того, чтобы убить Тёмного Лорда, для того, чтобы быть чьим-то талисманом или вести за собой и вдохновлять. Да мало ли ещё для чего – на что-то я всегда мог сгодиться, хоть посуду мыть в доме у тётушки Петунии. Вот и сейчас с ролью сиделки я вполне сносно справлялся.

Я просыпался по будильнику в шесть утра и тут же шёл в соседнюю комнату, потому что как раз к этому времени заканчивали своё действие обезболивающие зелья и маггловские лекарства. Я накладывал обезболивающие чары, потому что это было самым быстрым. На то, чтобы подействовало зелье, нужно было всё-таки хоть какое-то время, а маггловские лекарства я вводил ему только перед ночным сном. После этого у меня, и у него было ещё два часа на сон, я шёл к себе и снова ложился в кровать. Я приучился спать в пижамных штанах, чтобы утром не тратить время на поиски одежды. Встал, вышел, взмахнул палочкой, вернулся, упал в постель ещё на два часа.